Текст книги "Возвращение в Асгард (СИ)"

Автор книги: Тенже

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Пролог

Тор привычно завел руки за спину, позволил охраннику защелкнуть наручники. Он старался сохранить невозмутимое выражение лица, не допустить, чтобы на нем отразилась хотя бы тень мыслей. Мыслей, метавшихся, как стая испуганных птиц. Нарушение распорядка дня, команда: «На выход!», не могла принести ничего хорошего. В тюрьме «Нидхёгг» заключенных приятными сюрпризами не баловали. Тревогу усиливало то, что Тору приказали пройти на выход с вещами. Переводят в другой блок? Но военных преступников не содержат вперемешку с прочими заключенными.

«В карцер бы так поволокли... Неужели новое крыло достроили?»

Из обрывков разговоров в столовой Тор знал, что «Нидхёгг» расширяют. Слишком много асов нарушали присягу и законы во время войны с Йотунхеймом. Камеры трещали по швам. Ему еще повезло, отбывал срок в одиночке...

Первый охранник двигался, как отлаженная машина. Набирал коды доступа, отпирал и запирал двери. Тор даже не пытался запомнить комбинацию цифр – она менялась каждый день. Да и куда ты побежишь? Скованный, чувствующий затылком дыхание второго охранника.

Оживился Тор, когда они вышли в галерею. Эту дорогу он знал. Его пару раз водили в административный корпус на свидание с другом отца. Два посещения за семь лет... это были приятные воспоминания, они грели душу.

«Почему вызвали с вещами?»

Вспыхнула, зародилась безумная надежда. Но ведь таких, как он не амнистируют... Тор стиснул зубы и напомнил себе: «Три года. Осталось три года. Ты отсидел семь лет. Три как-нибудь выдержишь»

В кабинете начальника тюрьмы шальные чаяния обрели внезапное бумажное подтверждение. Тора расковали, предложили подписать пяток документов и объявили, что его выпускают на свободу. Слова проплывали мимо сознания, оседая в памяти отдельными фразами, которые он обдумает на досуге. «За примерное поведение... по единогласному решению тинга». И размашистая подпись Форсети под коротким, в семь строчек, указом.

Тор сунул документы и несколько купюр в вещевой мешок, доставленный в кабинет вторым охранником, вцепился в свое нехитрое имущество, и вновь пошел по коридорам, куда вели. Впервые без наручников. Однако привычно ожидая тычка парализующей дубинки под ребра или в спину. Опасения не оправдались. Его довели до ворот, пропустили сквозь калитку, и вытолкнули под хмурое небо Нифльхейма.

Он сделал несколько шагов, невероятным усилием воли не позволил себе осесть на асфальт, и возблагодарил судьбу за льющийся с небес ледяной дождь. Капли охлаждали разгоряченное лицо и скрывали предательские слезы.

«Свободен»

– Тор!

Из припаркованного на обочине автомобиля выглянул Хеймдалль. Глава военной разведки Асгарда. Единственный ас, принимавший участие в его судьбе после трибунала. Соратник отца, не отвернувшийся от Тора после перемен в скверную сторону.

– Садись, – позвал Хеймдалль. – Поедем домой.

(1)

Хеймдалль выдавал информацию четко, скупо, без примеси эмоций. Тор был ему за это благодарен – так легче.

– Как ты знаешь, Асгардом сейчас правит Тюр.

Да, Тор прекрасно знал, что его сводный брат занимает престол отца. По праву регента. И будет занимать. До тех пор, пока отец не скончается, не выходя из комы, или не придет в себя.

– Тюр не считает тебя серьезным соперником.

«Еще бы. Разжалованный вояка, преступник, потерявший титул принц... Законному правителю грех опасаться куска грязи на ботинке»

– Однако он понимает, что оппозиция непременно воспользуется твоим освобождением, чтобы устроить смуту.

Машина выехала на транспортную развязку. Мелькнул перечеркнутый дорожный знак «Нифльхейм», предупреждение о снижении скорости. Хеймдалль направил автомобиль на эстакаду, и Тор с замиранием сердца уставился в лобовое стекло. Неужели он сейчас увидит «Биврёст»? Главную трассу, артерию, пронизывающую плоть Девяти Миров?

Широкая восьмиполосная лента выглядела так же, как семь лет назад – последний раз Тор видел ее из окна автозака, перевозившего его в тюрьму.

– Поскольку тебе запретили въезд в Асгард... – поймав недоуменный взгляд Тора, Хеймдалль нахмурился. – Ты что, бумаги не читая, подписал?

– Не позволили читать. Подписал и вышел.

– Ясно всё с тобой... – машина выехала на скоростную полосу. – Слушай внимательно. Тебе назначили место проживания. Тюр решил отослать тебя в Муспельхейм. Квартира в дешевом районе для черных... не думаю, что ты переживешь даже первую ночь. Там сейчас особенно не жалуют асов.

Тор не сомневался, что Хеймдалл говорит правду. Главе разведки видней, как обстоят дела в Девяти Мирах. И уж наверняка планы о ликвидации неугодного принца не прошли мимо его всевидящих очей.

– Я отправлю тебя в Альвхейм. В военный городок, не числящийся в списках.

– Почему не числящийся? – удивился Тор. – Секретный объект?

– На секретный объект тебя не впустят, – усмехнулся Хеймдалль. – Дело обстоит иначе. Городок стерли с карт пять лет назад. Йотуны провели удачную террористическую акцию. Твердь – запомни, это название города, в котором тебе придется жить – разрушили взрывами и выжгли. Уцелело несколько домов для персонала и блок системы жизнеобеспечения в экстренных ситуациях. Попросту говоря, в Тверди есть электричество и вода. В ограниченном количестве. В здравом уме там никто бы не поселился, но случилась накладка в документации. Города нет, руководства военной базы нет, а два дома числятся на балансе. Кто-то хитроумный выдал ордера на эти квартиры отставникам. В Твердь приехали полтора десятка асов... страшно возмутились жилищными условиями и затеяли судебный процесс. Они его выиграют со дня на день. И получат нормальные служебные квартиры в возмещение морального ущерба. Квартиры они получат в Асгарде.

– А при чем тут я?

– Поживешь в Тверди месяц-другой не высовываясь, и переедешь вместе с тамошними жильцами. Я позаботился о соответствующих документах. Тюр не будет разыскивать тебя по всем захолустьям миров. Не высовывайся, не привлекай к себе внимания, и всё обойдется. Я оставлю тебе номер телефона, по которому со мной можно связаться... но не трезвонь попусту. Обоснуешься в Асгарде, тогда и решим, что делать дальше.

Конечно, Тор не ждал, что Хеймдалль позовет его пожить у себя. Но запихивать в стертую с карт дыру?

Внутренний голос напомнил – дыра не камера. Это жизнь без круглосуточного наблюдения, прогулки без конвоя, сон при выключенном свете.

– Спасибо, Хеймдалль, – ругнув себя за внезапную разборчивость, поблагодарил Тор.

– Сейчас ты пересядешь в другую машину. Ребята завезут тебя в магазин. Купи себе вещи и продукты. Тачку тебе пригонят позже, – автомобиль плавно въехал на заправку, Хеймдалль бросил Тору на колени конверт. – Удачи. И постарайся ни с кем не задираться.

...Темнота, окутывавшая Твердь, подействовала на Тора угнетающе. В свете автомобильных фар он успел разглядеть руины, покосившуюся водонапорную башню. Колючую проволоку, бессильно провисшую между накренившихся столбов. Появилось опасение, что Хеймдалль приказал подчиненным вывезти его на свалку и прикончить без лишнего шума. Но минуты шли, машина тряслась на разбитой тяжелой техникой дороге, а ему не спешили вкалывать яд или накидывать удавку на шею.

Вышколенные разведчики доставили Тора к месту проживания не издав лишнего звука и избегая касаться взглядом. У подъезда, освещенного тусклой лампой, ему передали ключ, сообщили, что он должен занять квартиру на первом этаже, и вынули из багажника сумки. Машина заурчала и растворилась во мраке, а Тор остался у ступеней, сжимая в кулаке ключ и принюхиваясь.

Пахло весной. Нежным ароматом плодовых деревьев, свежестью первоцветов, прохладной сыростью. Наверху – дом был двухэтажным – скрипнуло окно, и весну перебил запах жареного картофеля. Тор сглотнул слюну и вошел в черный зев подъезда.

Он довольно быстро справился с замком, пошарил рукой по стене и включил свет. Квартирка оказалась относительно чистой, но обставлял ее сторонник крайнего минимализма. Тору не досталось ни дивана, ни кровати. На полу лежал надувной матрас, а на кухне, возле откидного стола, ютилась одинокая табуретка. Внесенные с улицы сумки не прибавили помещению жилого вида. Наоборот, заставили почувствовать себя отставшим от поезда пассажиром, решившим заночевать на вокзале.

Тор порадовался тому, что для окон не пожалели плотных штор, осмотрелся, запоминая расположение нехитрой мебели, и щелчком выключателя погрузил комнату в темноту. Теперь мрак не пугал, а успокаивал. Страшно было стоять подсвеченной мишенью посреди квартиры, не защищенной стальной дверью и решетками. Не отделенной от мира десятью кордонами охраны.

Как прогнать неуемную дрожь?

Бутылка нашлась не сразу. В процессе поисков под руку попалась булка хлеба, и Тор, раззадоренный запахом картошки, сожрал едва не треть. Потом притормозил – вспомнил, что в сумке должна быть колбаса. И рыба.

Первый глоток картофельной водки вынудил содрогнуться. Тор с трудом сдержал позыв выложить съеденное и выпитое на пол, помассировал горло, добрался до крана и жадно попил воды. Вторая порция пошла легче. Алкоголь сделал ноги ватными, но не убрал страх и суетливость – Тор проковылял в прихожую, проверил замок, задвинутый засов и сделал третий глоток.

Опьянение помедлило и обрушилось на него лавиной – не уйти, не сбежать. Только доползти до матраса, и, обнимая себя за плечи, сжаться в комок. Не было сил разыскивать одеяло, проверять щеколды на окнах... перед глазами замелькала желтая разметка Биврёста, и Тор отключился, так и не насладившись первым вечером свободы.

(2)

Болела поясница. Позвоночник, раздробленный метким ударом Бюлейста, остро реагировал на сырость, и не желал удерживать хозяина в вертикальном положении. Локи поохал, сполз с кровати, выпил порцию обезболивающей микстуры, обмотался шерстяным шарфом и долго цедил чай на кухне, смывая тошнотворную сладость лекарства.

Выверенный, любовно лелеемый распорядок дня рухнул в клокочущие лавой расселины Муспельхейма. Утреннюю пробежку пришлось отменить. А вот в палисадник, к турнику, Локи все-таки решил спуститься. Бывало, что упражнения благотворно действовали на непокорные суставы, и день расцветал новыми красками.

Он натянул легкие спортивные штаны, заколол шарф булавкой и спустился по лестнице, костеря каждую ступеньку – вчера выбоин было в два раза меньше, честное слово!

Ухватившись за турник, Локи подтянулся и замер, почувствовав чужое присутствие.

«Как я мог забыть о новом жильце?»

Похоже, на первый этаж заселилось какое-то быдло, не знающее приличий и насилующее йотунов жадным взглядом. Локи разжал руки, приземлился – с максимальной осторожностью, сдерживая гримасу боли – и презрительно осмотрел зашторенное окно. Ткань раздвинулась и на Локи уставился всклокоченный, обросший светлой бородой мужик с расстегнутой ширинкой. Размеры члена впечатляли. Но бестактность предложения сводила заинтересованность на «нет».

Локи повел плечами и поменял форму. В спине что-то хрустнуло, боль прошла. Губы невольно расплылись в улыбке. Локи торжествующе зашипел и снова замер – увидел магическую ауру нового жильца. За спиной бородача клубилась туча, с трудом сдерживающая раскаты грома и пугающая безмолвными проблесками молний. Инстинкт йотуна потребовал: «Беги!». Ротмистр асгардской армии Локи Лафейсон привычно обуздал трусоватую тварь и прищурился. Бородач засуетился, охнул, заметив расстегнутую ширинку, скрылся за шторой, тут же вынырнул – уже застегнутый – и отворил окно.

– Доброе утро.

– Доброе? – с сомнением ответил Локи, глядя на ручку щеколды, оставшуюся в кулаке бородача.

Объект сконфузился. Туча не отреагировала на перемену настроения – продолжала клубиться, не уплотняясь и не рассеиваясь.

– Донар Одинсон.

– Локи Лафейсон.

Рукопожатию помешала всё та же часть щеколды, с которой господин Одинсон не пожелал расстаться. Локи кивнул, расчетливым движением поправил шарф, и отбыл в подъезд, чувствуя взгляд, припекающий ягодицы.

Заварив себе еще одну чашку чая, он попробовал собрать мозаику из разрозненных фактов. Фамилия Одинсон и имена Тор и Донар встречались на каждом шагу. Как и фамилия Лафейсон, если уж на то пошло... подданные неоригинальны и охотно нарекают новорожденных именами ровесников-принцев. Настораживало не имя. Настораживала магия – Локи помнил вкус и запах силы Одина, к которой ему позволили прикоснуться, когда готовили к главному заданию. От Донара веяло той же мощью, смертельной опасностью, выделяющей его среди рядовых асов.

Локи прикрыл глаза и восстановил в памяти внешность опального принца Тора, запертого в тюрьме «Нидхёгг» за военное преступление. Любимец короля, официально утвержденный наследник, горячий дурак, поддавшийся на провокацию, и угробивший в схватке с йотунами приграничный гарнизон и цвет асгардской молодежи. Тору не простили именно гибели аристократов – за рядовых бы пожурили, да и обошлось. Но принц повел в бой – и погубил в бою – свою нареченную, высокородную воительницу Сиф, младшего брата Бальдра, и еще десяток благородных асов.

Тор-наследник был светел, улыбчив, обаятелен, как молодой хищный зверь. Разжалованный Тор-преступник закрывал лицо ладонями и отворачивался от фотокамер. Локи совместил оба образа и пришел к выводу, что новый жилец походит на опального принца, как две капли воды.

Заметят ли это другие обитатели Тверди? Локи методично перебрал все кандидатуры, и вынес вердикт: «Нет. Не заметят».

Он подошел к кухонному окну. Тор бродил возле турника.

«Вылез из норы. Осматривается»

Движение сильных рук, поднимающих тело к перекладине, вызвало приятное напряжение в паху. Тор еще раз подтянулся и обшарил фасад взглядом, заставив Локи отступить в комнату.

Интересно, Одинсон догадается, с кем сегодня поздоровался? Наверное, нет. Фотографии Локи никогда не мелькали в прессе, а вживую они виделись в сопляческом возрасте. Локи было восемь, а Тору десять лет.

«Он меня толкнул и съел кремовый грибок с пирожного»

Локи снова подошел к окну, полюбовался на мускулистые плечи, взмокшие от пота соломенные волосы, и великодушно отказался от мести. Сыну Одина и так досталось. Нечестно пинать упавшего.

(3)

Прекрасное виденье исчезло в подъезде, Тор смог выдохнуть, и бросить на подоконник отвалившуюся ручку щеколды. Какой он идиот! Надо было расспросить Хеймдалля о здешних жильцах. Тогда бы не пришлось терзать себя догадками и сомнениями.

Локи Лафейсон.

Рука потянулась к ширинке. Тор высвободил стиснутый жесткой тканью член, и за три движения довел себя до оргазма. Ноги подкосились, в голове образовалась приятнейшая пустота. Тор сполз на пол и привалился к прохладной батарее отопления. Перед глазами всё еще мелькали картинки – гибкое, сильное тело на турнике, шарф в клеточку, кокетливо скрывающий шрамы на пояснице. Безволосая грудь с аккуратными сосками... И мгновенное превращение. Локи, каким-то образом почуявший его взгляд, словно скрылся за синей узорчатой броней. Пугнул ледяным шипением, отваживая назойливого зрителя, помешавшего утренней зарядке.

И ошибся, не достиг нужного результата. Тора не испугал йотун, возникший на месте красивого аса. Не боялся Тор йотунов, и не испытывал неконтролируемого омерзения, которое те вызывали у большинства соотечественников. К тому же, создание, пытавшееся его застращать, было гораздо мельче и симпатичнее сородичей. Задница у Локи была хороша в обоих вариантах.

Тор вытерся футболкой, бросил ее на пол в ванной и перелез через подоконник. Захотелось прикоснуться к металлу турника, поймать отпечаток магии соседа. Понять, что он из себя представляет.

Тающий след почему-то заставил вспомнить об отце. Магия Локи приятно грела, хотя по логике должна была обжигать лютым холодом.

«Кто же ты, господин Лафейсон? Скрывающий личину йотун? Не похоже, не та магия. Ас, владеющий чарами смены облика? Разведчик, диверсант, работавший в тылу врага? Слишком мелок, такой шпион сразу же вызовет подозрения»

Тор подтягивался, стирая с турника след чужой магии, выгоняя из тела вчерашний алкоголь и упорядочивая мысли – как ни странно, ему всегда хорошо думалось во время упражнений в спортзале.

«Кровь Древних? Не смена облика, отводящая глаза, а полная перестройка тела? Тогда понятно, почему его след напомнил мне об отце»

Подтягиваться надоело. Тор уперся ладонями в мокрую землю и начал отжиматься, опасаясь потерять нить рассуждений. А еще он чувствовал, что Лафейсон за ним наблюдает. Оглаживает взглядом голую спину, щекочет плечи...

«Пусть оценит, что я могу ему предложить»

Волна бахвальства подняла, закружила, заставляя выставить себя в лучшем свете. И предсказуемо швырнула об стену воспоминаний, отбивающих желание. В ушах зазвучал голос Гюльфи: «Ты запомнишь мой урок на всю оставшуюся жизнь. Брата уже не вернуть, но я уберегу тех, кто может попасть под обаяние твоей силы, прелести твоего тела. Ты не вожак, Тор. Ты сучка, приманивающая кобелей, и жертвующая ими, когда приходит время сбежать с поля боя, поджав хвост».

Утро померкло. Тор поднялся, с трудом удержался от желания вытереть грязные руки об штаны и вернулся в квартиру. Он долго стоял под ледяным душем, и, наверное, замерз бы насмерть, да кончилась вода.

В одной из сумок нашлось полотенце. Тор растерся, возвращая телу чувствительность, побродил по квартире, с отвращением убрал в холодильник початую бутылку водки – не дело оглушать себя алкоголем. И решил отвлечься разбором вещей и приготовлением завтрака.

«Странно... мне не хочется выходить на улицу. Сколько раз я мечтал о прогулке без конвоя, о возможности идти, куда глаза глядят. А сейчас жмусь к матрасу и холодильнику, не желая переступать порога»

Натужно захрипели трубы – похоже, Локи наверху принимал душ. Или не Локи? Может быть, тут еще кто-то живет.

Тор вернулся к размышлениям о соседе. Исключительно в деловом ключе, отгоняя омерзительный привкус стыда за неуклюжую попытку соблазнения. Лафейсон. Лафейсонов, Одинсонов, Торсонов, Тюрсонов в Девяти Мирах хоть пруд пруди. Два великих правителя – Один и Лафей – могли похвалиться бесчисленным количеством тёзок. Бывало, даже взрослые асы и йотуны меняли имена, стремясь таким образом притянуть к себе отблеск везения и славы.

Наверное, так сейчас меняют имя Тор на Тюр, стараясь избавиться от позора и забвения.

За стеной раздался шелест шагов. Тор прилип к кухонному окну, позабыв о жарящейся яичнице. Локи вышел из подъезда в облике аса. Огляделся по сторонам, поправил воротник длинного черного пальто, и пошел направо – то ли к соседнему дому, то ли на прогулку по окрестностям. Минут через двадцать, когда Тор проветривал кухню и рассматривал содержимое сковородки, решая, пригодно ли оно в пищу, вдалеке раздался шум автомобильного мотора. Возможно, Лафейсон воссоединился со своей машиной, возможно, его кто-то куда-то повез. Так или иначе, Локи уехал из Тверди, лишив Тора возможности греться в теплых лучах чужой магии.

(4)

Вычеркнув последнюю строчку в списке покупок, Локи удовлетворенно кивнул и задумался. Выпить чашку кофе с выпечкой? Сходить в кино? А может быть, прогуляться по парку, покормить уток и лебедей?

Он выезжал в соседний город два раза в неделю, и старался себя чем-нибудь развлечь – в Тверди всех дел, что готовить еду да читать книги. Но сейчас всё переменилось. Там, в доме, который Локи привык называть своим – другие жильцы предпочитали снимать нормальные квартиры, чем киснуть в глуши – остался Тор. Высокородный ас, не контролирующий собственную магию. Не беглец – Локи обдумал и отмел вариант о побеге из тюрьмы. Не беглец, но скрывающийся от чужих глаз освобожденный военный преступник.

Несомненно, в Девяти Мирах найдется много желающих воспользоваться беспомощностью Тора. Могут убить – этот вариант выгоден нынешнему регенту Тюру. Могут избить и унизить – у погибших в достопамятной вылазке наверняка остались жаждущие мести родственники. Эти убивать побоятся, но покалечат, не задумываясь.

Локи утвердился в мысли, что Тора спрятали в укромный угол, не афишируя освобождение из тюрьмы. В газетах не промелькнуло ни строчки. Но те, кому надо, всё равно узнают, ведь так?

«Кто мог привезти его в Твердь?»

Ответ лежал на поверхности. Сам Локи укрылся в Тверди благодаря помощи Хеймдалла. Глава военной разведки учел его желание зализать раны и скрыться от мести брата, но не терять право проживания в Асгарде, пожалованное Одином авансом. Задолго до выполнения задания.

Кофе горчил. Локи рассчитался с официантом, оставив почти нетронутую чашку и расковырянный чизкейк, и поехал в Твердь, ругая себя за беспокойство о Торе. И отгоняя неприятную мысль – Хеймдалль специально столкнул двух опальных принцев, поселив их под одной крышей.

«Зачем? На что можно рассчитывать? На ссору, драку, доводящую до взаимной ненависти, или на возникновение приязни?»

Нельзя было отрицать, Тор Локи немножко нравился. В те давние года, когда обсуждались планы мирного сосуществования Асгарда и Йотунхейма – тайно, за кулисами официальной политики – Локи жалел, что Один не прочит Тора ему в мужья. Речь шла только о Бальдре и Видаре.

«Эх, что теперь об этом вспоминать...»

Необдуманная вылазка Тора, вернее, ее последствия, довели Одина до инсульта и загнали в кому. Асгард потерял царя и его наследника. Регент Тюр ничего не знал о масштабной, детально разработанной разведывательной операции, которая должна была возвести Локи на трон, и примирить королей Асгарда и Йотунхейма.

«Смерть отца ничего не изменила. Тюр воюет с Бюлейстом, Хеймдалль не осмеливается отдать приказ о ликвидации йотунхеймской знати...»

Локи отогнал неприятные воспоминания и сосредоточился на плохой дороге. Впереди маячила знакомая водонапорная башня. Сейчас будет внушительная колдобина...

Тора он увидел, подойдя к дому. Окно на кухне было распахнуто, опальный принц сидел и таращился в палисадник, гипнотизируя турник. Грозовая туча уплотнилась и тихо рокотала.

– Господин Лафейсон!

– Да?

Тор хлюпнул носом, утерся салфеткой и спросил:

– А когда дадут воду, вы не знаете? Утром закончилась, и до сих пор нет.

– График подачи воды полон внезапностей, – церемонно ответил Локи, вглядываясь в покрасневшие глаза Тора. Простыл, что ли? Зачем тогда сидеть у окна в рубашке на голое тело?

– Без воды плохо, – пожаловался Тор. – Я хотел чай заварить, но...

Локи пожал плечами. Он покупал питьевую воду во время поездок, но делиться ей ни с кем не собирался. Дело было не в цене. Очень тяжело таскать пятилитровые бутылки на второй этаж, если у тебя болит поясница.

– А где-нибудь тут?..

Неопределенный жест рукой заставил Локи раскошелиться на сведения:

– Если выйти на дорогу, слева виден ангар. Рядом руины. Это автомойка. Возле автомойки есть кран. Колонка.

– Спасибо, – Тор оглушительно чихнул, высморкался и повторил. – Спасибо. Я сейчас схожу.

Можно было промолчать, но Локи все-таки добавил:

– В ангаре живут бродяги.

Локи не стал пояснять, что разношерстная банда обходит их дом по большой дуге, потому что он прикончил пару нахалов, осмелившихся войти в подъезд. Он же не обязан выстилать перед Тором ковровую дорожку, правильно? Он и так достаточно добр – всё объяснил, обо всём предупредил.

(5)

Спускать хамство Тор не собирался. Когда наглый смерд потребовал с него плату за воду, то получил ее почти сразу – только чайник пришлось на землю поставить. Чтобы не расплескать.

Хруст ломающейся челюсти взбодрил. Тор кинулся на второго противника, избежал удара велосипедной цепью, выкрутил руку, выламывая из плечевого сустава, пинком отбросил оружие – подобрать, самому пригодится. И скрипнул зубами, увидев еще пятерых бродяг, выбирающихся из ангара. Не рассчитал силы. Надо было вначале оценить обстановку, а потом уже ввязываться в драку. Тем более, с кружащейся от температуры головой – ледяной душ не прошел даром. Как и посиделки у окна в ожидании Локи.

Велосипедная цепь не помогла. Горечь – жаль, что у него больше нет Мьёлльнира, глупо умирать в драке с бродягами, выйдя из тюрьмы – смыл соленый вкус крови. Тора повалили на землю и начали бить ногами. Он попытался закрыть пах и живот, зажмурился в ожидании новой волны боли, и неожиданно услышал знакомый свист.

Тот, кто хоть раз отбивал ледяные снаряды йотунов, знает, с каким звуком они летят к цели.

Один из противников рухнул на асфальт прямо рядом с лицом Тора, позволив полюбоваться на утыканный шипами льдистый шар, раскроивший череп. Второго Локи обезножил, третьему вогнал шар в живот, обрекая на крики и мучения. Остальных бродяг как ветром сдуло, но йотуна этот результат не устроил. Он погнался за убегающими, оставив Тора приходить в себя среди поверженных противников и криков.

На ноги Тор поднялся только с третьей попытки. Обошел умирающего бродягу, убедился, что чайник остался в неприкосновенности. Воду надо было забрать, вода досталась высокой ценой... почему-то асфальт приблизился. Нет, это он, Тор, зачем-то опустился на четвереньки.

– Пойдем! – йотун был недоволен. – Вставай! Своими ногами шевели, я тебя нести не могу.

– Чайник возьми, – попросил Тор.

Локи прошипел что-то невразумительное, но чайник забрал. Тор побрел к дому, покачиваясь и пытаясь объяснить йотуну, как он ему благодарен:

– Спасибо. Ты меня спас. А я влез... Не подумал. Знаешь, я часто не думаю. Это уже не в первый раз.

– Иди уже! Нашел время каяться!

– Ты шипишь смешно, – сообщил Тор, смутно понимая, что к откровениям и ненужным замечаниям его подталкивают температура и удар по голове.

Локи зашипел еще смешнее, ухватил его под локоть и потащил к дому. Почему-то выругался, увидев матрас, не разрешил на него ложиться и повел наверх, к себе. Там велел раздеться, умыться – слил Тору воду из многострадального чайника – и толкнул к огромной кровати:

– Укладывайся. Я тебе сейчас ссадины заклею. И бровь зашью.

В лежачем положении голова закружилась сильнее. Тор подставлялся под прохладные руки Локи, приносившие облегчение, чихал, жаловался на свербеж в носу и просил чая. Вроде бы выпросил, а вот выпил или нет – не запомнил. Последнее, что запомнил – руку Локи у себя на лбу.

Ночью ему было то жарко, то холодно. Проснувшись от жара, Тор выкрутился легко: сходил отлить, умылся в ванной, где появилась вода, и долго сидел на краю кровати, вглядываясь в лицо спящего Локи. Обличье аса завораживало – Тору хотелось прикоснуться к щеке, тронуть губами тонкие губы, услышать удивленный вздох. Умом он понимал, что вместо удивленного вздоха его ждет крепкая оплеуха, а может быть, и игольчатый шар, который метнет появившийся на месте аса йотун. Но помечтать-то можно?

Второе пробуждение оказалось куда более скверным. Тора трясло, и он, стуча зубами, попытался сунуться Локи под бок – погреться, укрывшись двумя одеялами. Локи свое одеяло не отдал и под бок долго не пускал. Пихался, шипел по-йотунски, не меняя обличья. Когда Тор его вконец извел приставаниями, соизволил проснуться и отругал:

– Почему сразу не разбудил? Сейчас я тебе микстуру разведу.

Он напоил Тора чем-то горячим и сладким, под одеяла забраться не разрешил, но обнял и позволил греть нос в шее, пока противная дрожь не покинула тело.

– Полегчало? – вопрос вырвал Тора из приятной дремы.

– Да. Спасибо.

– Ответь начистоту, – Локи хмурился, вглядываясь в шкаф за его плечом. – Ты умеешь колдовать? Прочесть заклинание и получить результат?

– Нет.

– Как ты прежде контролировал магию?

– Э?

– У тебя был волшебный предмет? – создалось впечатление, что Локи вытягивал из него определенный ответ. – К примеру, оружие?

Тор вспомнил Мьёлльнир, возвращенный в королевскую сокровищницу, и буркнул:

– Был. Но теперь нет. И больше не будет.

– С тех пор, как ты его лишился, случались срывы? Ты не чувствовал, что теряешь контроль над своей силой?

Перед взором замаячили стены одиночной камеры, обшитые пластинами серо-фиолетового камня.

– Там, где я... те, у кого я жил, позаботились, чтобы этого не произошло.

– Но сейчас ты переехал сюда. И я чувствую, что в любой миг может разразиться гроза, которая уничтожит то, что осталось от Тверди.

Тор пожал плечами и признался:

– Я ничего такого не замечаю. Но если ты прав... как это предотвратить?

– Надо подумать, – уклончиво ответил Локи. – Завтра поговорим.

Предложение обрадовало. Разговаривать разговоры Тору не хотелось. Хотелось лежать, молча прижимаясь к Локи, качаться на волнах полусна и греться в умиротворяющем тепле чужого тела.

«Только бы он меня не прогнал», – подумал Тор.

И Локи его не прогнал.

(6)

«Не было забот, не было печалей! Жил, никого не трогал, и на тебе!»

Вопрос «за какие грехи мне такое наказание?» Локи не задавал даже в мыслях. Грехов у него накопилось предостаточно. К примеру, Тора могли ниспослать ему на голову в виде кары за отцеубийство.

Если бы у Тора в квартире была нормальная кровать... кто придумал класть на пол эти плоские матрасы, к которым невозможно нагнуться и подать больному стакан воды или залепить физиономию пластырем? Запретить бы законом такое издевательство над искалеченной йотунской поясницей!

Поскольку соответствующим законом Один не озаботился, пришлось тащить Тора к себе.

«Надо было его бросить, вечно я всякую дрянь подбираю! И страдаю через свою чрезмерную доброту»

Некоторое время Локи пил чай и мысленно восхвалял собственное добросердечие – это помогало унять раздражение, вызванное нарушением распорядка и доносившимся из комнаты храпом. Тор, полночи мешавший ему спать, вольготно развалился на кровати и издавал звуки, схожие с шумом работающего перфоратора.

Напускная злость – если честно, Тор, требующий унести с места драки чайник, повеселил Локи до глубины души – и самовосхваление отступили перед реальной проблемой. Из ночного разговора выяснилось, что Тор контролировал свою силу с помощью заговоренного оружия. Теперь, лишившись «проводника», сын Одина стал опаснее неинициированного подростка – видимо, в тюрьме его магию сдерживали какие-то блокираторы, а здесь, на свободе, началось стремительное накопление с невозможностью сброса излишков.

На самом деле Локи не волновало возможное разрушение Тверди. Он-то выкрутится, выживет даже в центре самой лютой магической грозы. Его магия, вернее, две магии не опирались на костыли из амулетов и оружия. Локи владел силами, как телом, на уровне инстинктов и приказов разума.

Искушение. Возможность зачерпнуть горсть чужой мощи из бесхозного источника. У Тора всё равно много, ему столько не нужно, а Локи пригодится. Можно с легким сердцем простить Одину отсутствие закона о матрасах, за дар более своевременный и важный. Локи, тайно и формально ставший побратимом царя Асгарда, смог разбудить свою вторую силу, получил власть над огнем, и научился заимствовать магию благородных асов. Конечно, Один провел ритуал не ради прекрасных глаз, и не в рамках исследовательского эксперимента. Целью был Лафей, если быть точным – смерть Лафея. Заклятый враг Асгарда страшился только удара двойной силы. В отличие от сыновей.