Текст книги "Возвращение в Асгард (СИ)"

Автор книги: Тенже

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Один обещал, что устранит препятствия – Бюлейста и Хельблинди – и возведет Локи на престол Йотунхейма. И оба королевства заключат вечный мир, залогом которого будет брак между правящими династиями. Отсутствие у Одина дочерей ничего не меняло, он обещал, что отданный в Йотунхейм принц будет соблюдать традиции и уважать законного супруга не хуже девы. Только наследников не принесет. Но Локи не считал это проблемой. Тогда он выбрал Видара. Ныне покойный Бальдр был слишком красив.

Тор, бестолочь Тор разрушил идеальный план. Лишил Локи трона и спокойной жизни. Загнал Одина в кому, позволил Тюру взять бразды правления в свои руки. И что в итоге? Запрет на все карательные акции за пределами Асгарда, отзыв резидентов, развал шпионской сети в Йотунхейме... честная война ему милее... вот идиот!

Возможно, надо было проявить хладнокровие и выдержку. Не трогать отца, зная, что у Хеймдалля нет права отдать приказ о ликвидации братьев. Но Локи, раздразненный надеждами, вымотанный семейными унижениями, не выдержал, и предпринял попытку тройного убийства. Отца-то он уложил. А вот братья его едва не забили, травили, как лису, спасибо, всё тот же Хеймдалль помог сбежать из Йотунхейма и три года прятал по мирам. В основном по больницам.

Локи отодвинул пустую чашку, вошел в комнату и придирчиво осмотрел Тора. Роскошное тело, не утратившее физической силы, переполненное магией. Да, с таким не выйдет конфуза на ложе. Впрочем, Один компенсировал отсутствие задора опытом. Старый конь борозды не испортил.

Тор прогнулся под рукой, повел лопатками, сонно замычал. Локи пересчитал позвонки, спустился от шеи к пояснице. Огладил крепкие ягодицы и отлетел к шкафу – удар у опального принца был силен.

В первый миг захотелось покарать придурка ударом двойной магии – распять ледяными дротиками, выжечь сердце. Во второй – заорать, выругать, уязвить. Но в сонных глазах Тора плескался животный страх, руки защищали тело бесполезными слоями ткани, и Локи, сдержавший порывы, деловито спросил:

– И кто же посмел покуситься на твою честь? Сокамерники? Охрана? Неужели Хеймдалль не позаботился о твоей безопасности в тюрьме?

– Откуда ты знаешь?

Локи похвалил себя за сообразительность, но интриговать и морочить Тору голову не стал. Признался:

– Догадался.

Тор потемнел лицом. Из приоткрытой форточки потянуло холодом. Зарокотал гром, по отливу забарабанили капли дождя – злого, крупного.

– Спокойно! – поднял руки Локи. – Что было, то было. Я догадался и забыл. Давай решать, как жить дальше.

(7)

Выслушав предложение, Тор твердо сказал:

– Нет.

– Что тебя смущает? Тут поля заброшенные, нас никто не увидит.

– Дело не в этом... – по правде говоря, трахаться именно среди поля Тору тоже не хотелось. – Я навлеку на тебя смерть. Я приношу смерть и несчастья всем, к кому привязываюсь. Ты мне нравишься, очень. Ты красивый, и вкусную картошку жаришь. Я не хочу, чтобы с тобой что-то случилось.

– Хм... Сам додумался или подсказал кто? Насчет смерти и несчастий.

Отвечать не хотелось. Но Локи смотрел, вытягивая взглядом душу, и Тор неохотно пробурчал:

– Неважно, кто подсказал. Всё так и есть. Всё сходится. Я убил мать. Она умерла при родах. Я почти убил отца. Погиб мой брат Бальдр – я никогда не любил Тюра и почти не замечал Видара, и они живы и здравствуют. Я любил Сиф и Фандрала. Они знали, что я не в силах разорваться, сначала злились, потом смирились... Сиф говорила, что моей любви хватает на двоих. Я повел дружину на смерть, и их тела принял лёд Йотунхейма. Я думал о тебе, не скрою. Но я чуть было не забыл, что мне нельзя прикасаться к тем, кто мне нравится.

– Здорово тебе мозги промыли... – Локи покрылся йотунской шкуркой, обошел стол, наклонился, словно принюхиваясь. – Но ничего непоправимого нет. Значит, так. Никакой любви, никакой приязни. Чисто деловое соглашение. Я забираю у тебя излишек магических сил самым простым и удобным для меня способом. Меня нисколько не беспокоит необходимость подставить тебе задницу. Матрас несешь ты, понял?

Тор сопротивлялся, отказывался, объяснял Локи, что после ночевки в одной постели он не может воспринимать секс в поле, как деловое соглашение:

– Пойми, дурила, я на тебя с первого взгляда запал. А теперь так и вовсе. Я тебе жизнью обязан, меня же эти сволочи чуть не убили. Здоровьем – ты меня полночи грел, пока мне не полегчало.

– И жареной картошкой я тебя на завтрак покормил, – напомнил Локи. – Прекращай препираться. Пойдем к тебе за матрасом. Считай, что я с тебя долг жизни требую.

Серые глаза аса, удивительно неподходящие к йотунской физиономии, темнели при каждом раскате грома за окном. Завораживали, затягивали. Тор, помнивший алые глазищи йотунов, дивился несоответствию и никак не мог вспомнить – кто и что ему про такую странность говорил.

За размышлениями он не заметил, как оказался возле поля с матрасом на плече. Локи, вновь превратившийся в аса, внимательно осмотрел лесополосу и вынес вердикт:

– Подойдет. Деревья тоже нужны. Клади матрас, я сейчас магический круг начерчу.

После его слов дождь полил, как из ведра, отбивая всякую охоту выполнять деловые соглашения и обмениваться энергией. Тор застучал зубами, наполнился нехорошими предчувствиями и спросил:

– Может, в другой раз? Завтра, например?

Громыхнуло так, что Локи выписывающий символы на сырой земле, выронил кинжал. Тут же подобрал и прошипел:

– Нет. Сейчас.

Понукаемый Тор разделся на ледяном ветру, пообещал Локи, что болеть придет к нему в кровать, и улегся, как велели – спиной на мокрый матрас. Принял прохладное тело на бедра, машинально ухватил Локи за зад и пробормотал:

– Я, наверное, не смогу.

– Сможешь.

Черные волосы, слипшиеся в сосульки, рассыпали веер брызг, на лету превращающихся в льдинки. Вспыхнули четыре свечи, стоявшие возле углов матраса. Затрещали, разгорелись холодным синим пламенем, хотя должны были затухнуть под проливным дождем. Локи поерзал, приподнялся, словно приноравливаясь к седлу. Тор хотел попросить: «Не надо, не рискуй! Я думал над словами Гюльфи семь лет. Они справедливы». Но язык прилип к нёбу – в небе, над их головами, кружилась огромная воронка, полыхающая безмолвными проблесками молний.

– Чувствуешь? – прошипел Локи. – Поделись. Дай!

Тор раздвоился. Он надвигался на землю – стремительно, опасаясь, что его остановят, не позволят излить накопившуюся горечь и ярость дождем и молниями. И он же лежал на матрасе среди поля. Обнаженный, беззащитный перед силой бури, стреноженный навязанными объятьями.

Сильные руки уперлись в грудь, Локи – жадный, почти возбужденный – проехался яйцами по его животу, приник, окутал знакомым теплом, подстегнул шепотом: «Делись!». Опять закружилась голова – туча ринулась к земле. Тепло перестало быть уютным. Локи обжигал, раскалял, распалял. Тор и не заметил, как начал двигать бедрами, утыкаясь членом в горячую мошонку. Локи дразнил, прижимался задницей, оглаживал себя, наклонялся, щекотал лицо высохшими волосами. Тор изловчился, ухватил его за шею и поцеловал, предваряя первый удар молнии.

Буйство стихии перестало пугать. На них не падало ни капли дождя, но Тора это не удивляло. Он атаковал на двух фронтах – бил молниями, бесцельно уходящими в землю, и пытался втолкнуть в Локи член. Напряженный, крепкий, как молодое дерево.

– Порвешь! Я сам!

Не было места жалости и нежности. Тор торопился. Он боялся, что не успеет наполнить Локи, пометить семенем, оставляя влагу и отголоски боли. Не удержит, выпустит из рук, и всю оставшуюся жизнь будет искать знакомое тепло, встречая холод.

– Тихо!

Молния ударила в лесополосу. Раз, другой, третий. Тор втолкнулся в желанное тело и замер, услышав строгий окрик:

– Лежи, кому сказал!

Огонь разгорался неохотно. Тлели промокшие кусты и валежник, разворошенный молниями. Чадили, заставляли кашлять от едкого дыма. Кашель оборачивался злом и благом – Тор терял торопливую алчность и потихоньку протискивался в задницу Локи. Ответное движение бедер подстегнуло огонь, заставило Тора жалко заскулить. Жар горящей лесополосы и тела стал нестерпимым.

– А теперь шевелись.

Рев огня, шум дождя, громовые раскаты подстроились под ритм их единения. Густой дым встречался с тучами, рисовал быстро исчезающие картины – драконов, падающие деревья, армии мертвецов. Тор не понимал, что видит. Может быть, прошлое, может, будущее. У этой истории не было ни начала, ни конца. Боги сражались, люди умирали, а их дети забывали поверженных богов. Медленно текли годы забытья, ярость дремала в корнях огромного дерева, молнии били в ствол, соскальзывая на землю. А потом люди вспоминали древние имена и равняли королей с богами – не делом, так звуком. Звон чеканных имен будил ярость, и светловолосый крепыш толкал тощего мальчишку, отбирая пирожное...

Тор порвал обманчиво сладкие путы, вывернулся, повалил Локи на спину и увидел отражение неба в блестящих серых глазах. Шлепки плоти о плоть стали громче, жестче, и треск огня разорвал стон. Локи требовал ласки, и Тор, перенеся вес на локоть, просунул руку между их телами. Головка члена уже пульсировала, осталось только втолкнуться поглубже и одновременно потереть ее пальцем. Крик оглушил – Локи подняло, вплавило в Тора. Огонь поторопил, и Тор излился, словно тушил пожар.

Наступила тишина. Глаза Локи стали пронзительно-голубыми – впитали цвет весеннего неба, смягчились, утратили колдовскую силу. Тор пошевелился, позволяя опавшему члену выскользнуть из натруженной дырки, и стер гримасу недовольства, втягивая Локи в поцелуй. Навалилась сонливость. Тор боялся выпустить Локи из рук и не хотел шевелиться. Солнце припекало спину, ветер приносил раскаты далекой, умирающей грозы, а рука, поглаживающая затылок, заставляла вздрагивать и покрываться мурашками. Тор разорвал поцелуй, тронул губами скулу Локи, и попросил:

– Давай минуточку полежим? Просто так, без деловых соглашений.

(8)

Вот так всегда. Вкладываешь в дело душу, читаешь заклинания, тратишь драгоценные свечи из жира белой коровы, а потом просыпаешься в чистом поле, животом на холодном матрасе, а какая-то скотина использует тебя, как подушку, и самодовольно храпит.

Прежде чем шевельнуться, Локи закусил губу, чтобы не вскрикнуть. Щека Тора грела ему поясницу, и это обещало волну боли при первом движении. Скорей всего, и при втором – хоть мозгов у Тора и нет, но голова тяжелая.

– Слезь с меня!

Боли не было. Тело онемело, но тут удивляться нечему. Проспать день, не поднимаясь даже отлить...

– Вставай! – Локи дернулся с осторожностью – а вдруг боль только притаилась и сейчас вцепится когтями, продирая спину от задницы до затылка?

Кстати, о заднице. Крепок Тор, ничего не скажешь. С Одином не сравнить.

– Сейчас-сейчас... – нахальная ладонь погладила ягодицу, палец тронул ноющий вход.

– Брысь!

Локи прогнал мимолетное искушение, не позволил себе раздвинуть ноги, приглашая Тора проверить, хватит ли оставшегося в теле семени, чтобы сделать соитие приятным для обоих.

Они сели, отодвигаясь друг от друга, причем Тор на прощание ловко пощекотал Локи бородой. Язык так и чесался спросить: «Что, смерти моей хочешь?», но Локи мужественно подавил порыв. Еще не хватало, чтоб Тор впал в меланхолию и депрессию. Начнет опять матрас носить с кислой рожей... смотреть противно.

В подъезде они расстались. Тор потащил матрас к себе, а Локи ринулся на второй этаж, намереваясь принять душ, а после выпить чашку чая. И, уже обретя хладнокровие, попробовать вызвать молнию – не для развлечения же он среди поля под Тором стонал. Хотя развлечение вышло высший класс, даже если молнии не будет, жалеть не о чем.

Остаться в одиночестве ему не удалось. К тому моменту, как он вышел из душа, Тор чуть не проскреб дыру в двери, и требовал его впустить, подвывая, как забытое за порогом домашнее животное. Дверь пришлось открыть – пить чай и обретать хладнокровие под такие звуки невозможно.

Тор зачем-то притащил с собой большую сумку, гордо выложил на стол кусок колбасы и предложил пожарить картошки. Колбасу, как вклад в совместное хозяйство, Локи проигнорировал, картошку жарить отказался, сделал себе бутерброд с джемом и налил чашку чая. Тело нежилось в приятной истоме, сумерки за окном навевали зевоту, несмотря на то, что они с Тором проспали весь день. Шевелиться, экспериментировать с магией не хотелось. Локи лениво подумал: «Завтра будет новый день».

Он бы так и задремал, привалившись спиной к холодильнику, но Тор не позволил. Мешал. Метался по крохотной кухне, натыкаясь на вторую табуретку, искал нож, чтобы отрезать колбасу, требовал у Локи хлеба. Слишком шумный, слишком активный. Аж противно.

«Магия давить перестала?»

Туча за спиной Тора рассеялась. Пока было неясно, удалось ли Локи припрятать что-то для себя, или сила растворилась в воздухе и впиталась в землю. Но, в любом случае, апокалипсис местного масштаба Тверди не грозил.

Тор нырнул в холодильник, загремел контейнерами для овощей – сырую картошку собрался жрать, что ли? Локи не удержался от искушения и погладил его по призывно выставленному заду. И тут же пожалел: полки в холодильник стеклянные, разобьет головой, потом мороки на три дня – вымеряй, объезжай все окрестные города, ищи, где такие продают.

– Не надо этого, пожалуйста. Если будешь настаивать, я уйду.

– Напугал, – фыркнул Локи и налил себе вторую чашку чая. Попробовать эту колбасу? Или не рисковать?

К проблеме использования привлекательной задницы он решил вернуться позже. В удобный момент или подловив Тора соответствующим условием. А пока зачем напрягаться и нервы себе мотать?

Колбасу Локи так и не попробовал – Тор съел всё, до чего дотянулся, и вчерашний суп доел, и холодные макароны. Пришлось утешаться тем, что завтра по плану выезд за продуктами.

«А то не успеешь оглянуться, а в доме ни крошки»

Локи немного кривил душой – и суп, и макароны он собирался выбрасывать. Но надо же было напомнить себе, что проникший в квартиру Тор приносит неудобства. А не прикрывать глаза и вспоминать, как эта щека грела тебе поясницу.

– Пойдем, погуляем? – предложение было неожиданным. – Я бы хотел понять, что тут и как. А то кроме поля и ангара ничего не видел. Здесь же еще кто-то живет?

– В соседнем доме, три аса. Там рядом гаражи, завтра пойдем к машине, я тебя по пути со всеми познакомлю. По свету прогуляемся, здесь скучно бродить в темноте.

– К машине? Ты куда-то поедешь?

– В город.

– Ты меня с собой возьмешь?

– Возьму, – сквозь зевоту согласился Локи. – Будешь сумки носить.

Дрема была какой-то странной, обволакивающей, словно чары кто-то наслал. Но не Тор же?

– Отнести тебя в кровать?

– Отнести. Раздеть, но не трахать.

Тор мягко рассмеялся. Локи позволил себе расслабиться, разнежиться в сильных руках. Его кружило в хороводе туч, ослепляло блеском молний, но он не боялся упасть с высоты – подхватят, удержат. А может быть, даже и вознесут.

Лицо Тора приблизилось, расплылось. А когда черты обрели резкость, Локи увидел Одина и понял – он видит сон. Возможно, вещий сон. Такое бывает после работы с большими объемами магии.

Один присел на край кровати. Посмотрел на спящего рядом Тора, улыбнулся, погладил Локи по щеке.

– Помоги ему. Приведи ко мне. Я хочу, чтоб вы оба пришли в больницу.

Локи попытался возразить, но палец лег ему на губы:

– Ты же не забыл об обещанной награде? Разбудите меня, и трон Йотунхейма будет твой.

...Он открыл глаза, сел – резко, позабыв о возможном протесте поясницы. Осмотрел комнату, опасаясь увидеть стоящего в углу Одина, и повернулся к спящему Тору. Опальный асгардский принц хмурился и шевелил губами, веля безмолвный спор с невидимым собеседником.

«Завтра расспрошу, что ему снилось», – пообещал себе Локи и пошел на кухню заваривать свежий чай.

(9)

Проснувшись на рассвете, Тор долго обдумывал сон, колебался, а потом всё-таки позвонил Хеймдаллу. Тот выслушал просьбу о разрешении, любом документе, позволяющем въезд в Асгард, и ответил твердым: «Нет». Тор возразил, хотел поспорить, но в результате остался стоять на балконе с телефоном в руке, слушая равнодушный звук обрыва связи и задорную песню будильника Локи.

Что делать? Проигнорировать сон, в разных вариациях повторившийся четыре раза за ночь, или попытаться выполнить волю привидевшегося отца? Но если делать так, как велел отец, Тор втянет Локи в неприятности. А он дал себе зарок больше никогда и никем не рисковать.

Тягостные раздумья не помешали ему увязаться за Локи на утреннюю пробежку. Выяснилось, что трупы, валявшиеся возле ангара, так никто и не убрал. Недостаток глухого угла. Но и преимущество – никакого расследования, лишних вопросов.

За завтраком Локи, жевавший хлебцы и запивавший их чаем, почему-то спросил:

– Что тебе снилось?

В голове зазвучал отцовский голос: «Локи тебе поможет, он привезет тебя в Асгард». Тор встряхнулся и твердо сказал:

– Ничего. Муть всякая.

Во время пробежки у него созрел смутный план. Когда-то, в давние и беспечные года, он покупал веселящую травку у одного цверга. Карлик торговал с размахом, властей не боялся, а значит, был тесно повязан с криминальными кругами. Может быть, удастся раздобыть фальшивые документы через него?

«Надо съездить в Свартальфахейм. Узнать, жив ли пройдоха, и не завязал ли с темными делами»

– Совсем ничего не снилось? – Локи смотрел знакомо – внимательно, словно старался вытянуть мысли и душу.

– Ничего конкретного, – отрезал Тор. – У меня к тебе просьба. Можешь дать мне машину на несколько часов? Мне обещали пригнать, но когда это произойдет – неизвестно. А я бы хотел кое-куда проехаться.

Конечно же, Локи вытянул из него место поездки – такие сведения от хозяина машины скрывать не будешь. Но о цели Тор не заикнулся.

– Ты считаешь, что сможешь беспрепятственно проехать через все посты?

– А почему нет? Да и какие посты? Я не заметил особых изменений.

– Полагаю, что Хеймдалль и его люди позволили тебе прокатиться по правительственным трассам. Реальность более сурова. Поверь мне на слово.

«Тем более нельзя его втягивать. Это только мои проблемы. И еще...»

Проснувшись утром, и облапив теплое тело, Тор на Локи едва не влез. Но окончательно проснулся и сдержался. Вчерашний день, переполненный сумасшедшей магией, заставил его наделать глупостей. Зачем он притащился к Локи с сумкой вещей, строил какие-то совместные планы, влез к нему в постель?

«Я совсем сдурел... навязываться практически незнакомцу. Незнакомцу влёт вычислившему, кто я такой. Догадавшемуся о постыдном унижении»

Тор вспомнил, как ярость Локи, отлепившегося от шкафа, сменилась пониманием, и скрипнул зубами. Выровняв дыхание, он спросил:

– Так ты дашь мне машину? Если не дашь, подбрось до проката. В окрестных городках есть прокатные пункты?

– Есть, – кивнул Локи. – Но это неважно. Машину я дам.

– Спасибо, – искренне поблагодарил Тор.

...Локи оделся, как на прием – белая рубашка, галстук. Знакомое – длинное, черное – пальто и солидная трость. Тор ожидал, что придется заезжать в какое-то присутственное место – в мэрию или к нотариусу – но Локи велел высадить его возле кафе, и, загадочно улыбаясь, пообещал:

– Когда вернешься, прогуляемся по магазинам. Будешь носить покупки.

Тор покивал, и, следуя указаниям навигатора, повел машину к главной трассе. От Тверди до «Биврёста» было рукой подать, до Свартальфахейма езды часа четыре, а там...

До пункта «а там...» Тор не добрался даже в мыслях. Да и на деле добрался недалеко. На первом посту дорожной полиции его документы изучили вдоль и поперек, написанную Локи доверенность на машину едва не попробовали на зуб, выспросили цель поездки – Тор туманно ответил: «Покупки» – и позволили въехать на трассу, ведущую к «Биврёсту». На втором посту ему приказали загнать автомобиль на огороженную площадку, забрали удостоверение личности и справку об освобождении, и оставили томиться в неведении относительно своей судьбы.

С каждой минутой ожидания настроение падало всё ниже. Свобода оказалась призрачной. Заграждения, бетонные стены, автоматчики в черных шлемах, молчаливые служебные псы, сопровождавшие патрули, живо напомнили о днях в «Нидхёгг». Днях, слившихся в годы, заполненные повиновением, укрощенной яростью и глухой тоской.

Звонок телефона заставил его подпрыгнуть. Локи заговорил сухо и деловито:

– Ты там лишнего не наболтал?

– Нет... меня ни о чем и не спрашивали. Я просто ехал, а они остановили, приказали припарковаться на площадке...

– Хорошо, что у тебя хватило ума не качать права. Сиди тихо, жди меня. Если спросят, скажешь: «Лафейсон послал меня за лекарством». Больше ничего не говори. И не вздумай ни с кем задираться!

Стало немного обидно – почему Хеймдалль и Локи твердят одно и то же? Он же не совсем дурак, спорить с автоматчиками себе дороже. Раньше-то дури на всё хватало, но в «Нидхёгг» выбили, пока приучали к порядку.

Локи появился примерно через час, когда Тор уже ногти себе изгрыз в ожидании. Вышел из такси – строгий, элегантный. Прошел в здание блокпоста – Тор жадно следил за ним в щель в заборе – и вышел оттуда вместе с одним из офицеров.

– Да, это он, – осмотрев машину и Тора, признал Локи, повернулся к офицеру и вздохнул. – Вы понимаете, я не решаюсь оформить официальные бумаги. Он чуть получше предыдущего претендента, но далек от минимальных требований, как Нифльхейм от Асгарда. Туповат. Правда, исполнителен, но это не приносит плодов. Вот сегодня, всех дел было взять рецепт и съездить в аптеку, а итог?

Локи прикрыл лицо рукой, словно стеснялся эмоций, которые у него вызывают поступки Тора. Офицер всем своим видом выразил сочувствие.

– И отказываться не вижу смысла, – убрав руку от лица, объяснил Локи. – Нормального помощника можно нанять только за свой счет, из органов социальной опеки присылают тех, у кого проблемы с трудоустройством. Предыдущий кандидат отсидел за кражу. Этот хоть военный преступник, не специалист по бумажникам. И силен. Это немаловажно. Иногда я не могу ни спуститься по лестнице, ни вести машину. Он хотя бы, не надрываясь, носит меня на руках.

– Попробуйте наказывать материально, – посоветовал офицер. – Вычтите бензин и стоимость поездки на такси из его первой зарплаты. Он сразу поймет, что кататься по дорогам для развлечения – дело невыгодное.

– Спасибо за совет, – просиял Локи. – Пожалуй, я так и сделаю.

Тору стоило большого труда сдержаться. Не огрызнуться, не показать, как его обидело снисходительное описание умственных способностей. Только уважение к дубинкам, автоматам и служебным псам, вбитое в «Нидхёгг», заставило повременить с выражением эмоций. Что-то подсказывало: если он не уедет с площадки в обществе Локи, его хорошенько отметелят и отправят в ближайший полицейский участок. Как-то посуровела жизнь в Девяти Мирах...

Локи с офицером снова вернулись в здание блокпоста, по пути отпустив такси. Это вселило некоторую надежду на благополучный исход дела. Тор сидел тише мыши, ждал, и в результате дождался. Локи пришел на площадку, сел в машину, сунул его документы в «бардачок», и, указав на открывающийся шлагбаум, велел:

– Поехали домой.

(10)

То, что Тор не закатил скандала, услышав, что о нём отзываются, как о конченом идиоте, Локи порадовало. Он надеялся, что отсидка в «Нидхёгг» была хорошей прививкой сдержанности, но всё же волновался – а вдруг, оказавшись на свободе, принц начнет демонстрировать прежние замашки?

«Соображает, когда надо промолчать и опустить глаза. Это замечательно»

Проникнуть в Асгард сложно, но можно. Только не с хамящим и огрызающимся принцем. Со спокойным и послушным напарником Локи был готов попробовать.

Второе испытание Тор прошел с честью – не задавая глупых вопросов, привез его в город, сопроводил в прогулке по магазинам, и уложил все покупки в багажник. Локи на всякий случай накупил воды втрое больше обычного. Во-первых, Тор тоже чай пьет, во-вторых, в следующий раз может начать взбрыкивать, и носить тяжести с оговорками. Или вообще откажется носить. Надо пользоваться моментом.

Дома Локи решил подсластить пилюлю и нажарил сковороду картошки – чистить корнеплоды Тора заставил, понятное дело, но тот и не возражал. После ужина, который прошел в чавкающем молчании, Локи заварил себе чай и предложил:

– Поговорим? У тебя наверняка есть вопросы, у меня тоже. Давай ответим друг другу начистоту.

Конечно же, Тор захотел узнать, как Локи удалось вытащить его с блокпоста.

– Правда, смешанная с ложью – лучшее средство для борьбы с системой. Надо знать, что могут проверить, чему поверят на слово. Мне позвонили, потому что я хозяин машины. Я сказал, что знаю, кто ты такой, и готов подтвердить твою относительную благонадежность

Тор слушал внимательно. Локи объяснил, что после выписки из очередного госпиталя ему дали некоторые льготы. В частности, ему должны предоставить помощника по хозяйству.

– Несложные обязанности – поездки за покупками, сопровождение на обследование. Я отказался принять присланного ими кандидата. Он был слишком хлипок и вороват. В ответ мне заявили, что перебирать я буду за свои деньги. Но офицер на блокпосте об этом не знает, ведь так? Я разложил перед ним веер бумаг, соврал, что тебя прислали из органов социальной опеки – доступа к этим спискам у него нет. И ты сразу перестал казаться ему подозрительным объектом. Одно дело – освобожденный преступник, с неведомой целью шастающий по мирам в военное время, другое – освобожденный преступник, пытающийся реабилитироваться в глазах общества и помогающий отставному ротмистру разведки.

– Ты служил? – Тор сдвинул брови, пытался что-то сообразить. – Ты не из Асгарда, иначе бы не сидел в этой дыре.

– Я уроженец Йотунхейма, – правда, смешанная с ложью действительно прекрасный выход. – Меня завербовали десять лет назад. Привозили в Асгард, готовили к выполнению задания. Тогда же официально зачислили в отдел внешней разведки и пожаловали право проживания в лучшем из миров. Но я не выполнил задание в полном объеме и теперь опасаюсь преследования. Мне уютнее в тихом углу, где чужаки наперечет.

– В тебе есть кровь Древних, – утвердительно пробормотал Тор.

– Да. Именно этот факт подтолкнул асгардскую разведку к вербовке. Я имел доступ в определенные круги Йотунхейма и мог ликвидировать интересующий их объект. Для этого требовались двойные магические способности.

– Не выполнил задание – не ликвидировал?

– Ликвидировал, – спокойно ответил Локи, вспомнив падающего на пол отца – Но родственники объекта застукали меня в неподходящий момент, и я с трудом скрылся от их мести. В идеале надо было ликвидировать и их, но я не смог. На этом тему моей работы на асгардскую разведку мы закроем. Пока. Я тоже хочу получить ответы. Что тебе снилось этой ночью? И зачем ты сорвался в Свартальфахейм?

Тор некоторое время юлил, но потом раскололся. Признался, что видел во сне Одина, призывающего его в Асгард, сообщил о звонке Хеймдаллу и намерении обзавестись фальшивыми документами.

– Во сне отец сказал, что ты мне поможешь. Но я не хочу втягивать тебя в неприятности, Локи.

– Я могу помочь. У меня есть направление на обследование в асгардский госпиталь. Я могу попросить местные органы социальной опеки выдать тебе трехдневное разрешение на въезд и проживание в Асгарде. Сейчас я чувствую себя хорошо, но это не значит, что я не смогу убедить врачей и чиновников в необходимости сопровождающего.

Говорить, что он тоже собирается идти к Одину в больницу, Локи пока не хотел. Нельзя на Тора слишком много информации вываливать, голова у него треснет.

– Это было бы идеально, но...

– Но ты боишься, что со мной какая-нибудь пакость случится. Я уже понял. Мы отведем беду знакомым способом. Только чуть изменим условия. Я не собираюсь тебе помогать за красивые глаза. Сделка, Тор. Если тебе начнут оформлять разрешение на въезд, я тебя трахну.

– Нет!

Табурет улетел в угол. Тор выскочил из квартиры, громко хлопнув дверью. Локи поднял табурет, поставил на место и заварил свежий чай. Насколько он помнил, Один отличался некоторым занудством. Еще ночи три Тору во снах привидится, и тот сам с просьбой о помощи приползет. Надо только присмотреть, чтобы он за это время не натворил глупостей.

А еще Локи поспорил сам с собой – когда же до Тора дойдет, с кем он имеет дело? Встречу в сопливом возрасте можно сбросить со счетов, это Локи про грибок помнил, Тор забыл. Но даже «Нидхёгг» не могла миновать весть, что третий сын Лафея, принц Йотунхейма Лодур убил своего отца, был объявлен государственным преступником и приговорен к смертной казни. Заочно.

Внутренний скептик говорил, что Тору нипочем не догадаться, что принц Лодур и Локи Лафейсон одно и тоже лицо. Внутренний голос утверждал, что Тора дня через три-четыре осенит – сложит сегодняшний рассказ, смерть Лафея, двойную магию и фамилию Локи.

Споря сам с собой на сотню, Локи ничего не терял. Всего-то дел – переложить купюру из бумажника в карман.

...Видимо, кома подточила силы Одина. Тор продержался пять дней. Локи видел, как он подтягивается на турнике, гуляет вокруг дома, отмечал залегшие под глазами тени, но не шел на контакт – не здоровался, к себе не зазывал. Только немного жалел, что Тор не делит с ним постель. Поясница опять разболелась, да так, что не помогали ни мази, ни микстуры. Хотелось почувствовать руки или лохматую голову Тора на своей спине, почему-то казалось, что это прикосновение снимет боль... но не просить же.

На пятое утро, когда Локи всерьез обдумывал сдачу позиций, Тор явился к нему сам. Увидел гримасу, дрожь, прошившую тело при движении, засуетился, предложил помощь. Долго шуршал и гремел на кухне, изготовил подгоревшую яичницу и принес Локи завтрак в постель, как самый настоящий помощник по хозяйству.

Сам же потом эту яичницу и съел, потому что Локи побрезговал – подгоревшее еще ладно, но, вдобавок, и пересоленное... нет. Тор, пока заботился и ел, вертелся, прижимался, снял-таки часть боли случайными касаниями. А когда Локи, прикрыв глаза, наслаждался покоем, наклонился к уху и негромко сказал:

– Насчет того разговора. Я принимаю твои условия. Я хочу заключить сделку.

(11)

Трудно было согласиться с условием Локи, явно не несущим в себе никакого магического подтекста. Жгла обида – чужое стремление расковырять чуть поджившую рану продиктовано не необходимостью, а мимолетным любопытством. Если бы не отец, являвшийся к нему во сне, Тор бы все-таки попытался вернуться в Асгард без помощи двуличного потомка Древних. Но Один твердил: «Слушайся Локи!», пугал карами судьбы за промедление, почему-то требовал прибыть в больницу вдвоем – не иначе как считал Тора неспособным добраться до палаты без ежесекундного контроля. Чтоб Локи за ручку привел, как маленького.