Текст книги "Всего лишь человек (СИ)"

Автор книги: Тай Герн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Карлайл

Как бы я хотел, чтобы все было проще!

Чтобы Эдвард выбрал и полюбил равную себе, уже обращенную, зрелую, сильную вампиршу. Чтобы он повстречал свою вторую половинку среди таких как мы. И ведь проблема не в том, что он слишком требователен и своенравен… просто Изабелла Свон – действительно его вторая половинка. Он, наконец-то, нашел ее.

К тому моменту, когда я впервые увидел ее, я уже был порядком наслышан. Мнения были противоречивые. Розали считала ее серой мышкой и посредственностью, Элис же придерживалась мнения, что она – чудо. Эммет спросил: «Белла – это та, что у нас математику ведет?», а Джаспер сказал, что в ее присутствии он старается не дышать. Лишь в этом все сходились единогласно, даже Эдвард: Белла стала бы отличной закуской. Я снисходительно усмехался на это, но когда впервые встретил ее, я понял, что они были правы.

Такие люди встречаются один на миллион и, как правило, не доживают до совершеннолетия. Если на их жизненном пути встречается вампир, обычно на этом их жизнь обрывается. В лучшем случае они сами становятся вампирами. Но чаще – просто едой. То, что Изабелла дожила до семнадцати лет, было результатом ее парадоксальной везучести. Всю свою жизнь она прожила в залитом солнцем штате, куда вампиры не очень-то любят соваться, а по ночам и в пасмурные дни сидела дома, так что вероятность столкнуться с нашим видом была минимальна. Ее везение продолжилось, когда из всех штатов и городов она была вынуждена приехать именно в тот, в котором живут вегетарианцы. И после этого Эдвард говорит, что она притягивает неприятности? Как по мне, так она в рубашке родилась.

Но, говоря по правде, я бы не стал рассчитывать на дальнейшее везение. Белла, судя по всему, решила задержаться в Форксе, а здесь частенько бывают проездом наши сородичи. Так или иначе, но выбор невелик: либо она уезжает обратно в Аризону, либо мы обращаем ее.

Я так и сказал Эдварду, и он, кажется, был со мной согласен. Я был уверен, что со дня на день он попросит меня сделать это. Но время шло, а ничего не менялось. Я видел, как Эдвард оберегает Изабеллу, осознавая ее хрупкость и уязвимость, причем не только от внешних опасностей, но и от нас, и от себя самого. Я знал, что в нем борются противоречия, но не понимал, чего он ждет. Со временем ничего не изменится. У них нет будущего, пока они разной природы. И Эдварду следовало бы принять решение… но он, казалось, не думал о будущем. Он наслаждался ее обществом, как обычный мальчишка. В глубине души я был рад за него, потому что впервые за сто лет он повстречал действительно родственную душу. Но умом я понимал, что ничем хорошим это не закончится.

Поначалу семья не могла понять его странной привязанности – как можно влюбиться в настолько несовершенное существо? Эммет даже высказал предложение один раз отказаться от диеты – Белла наверняка того стоила, с таким-то ароматом… Но Эдвард нашел в ней нечто большее. Она была уникальна не только благодаря своему запаху. Она была для него тайной, которую он не мог постичь. В отличие от всех других женщин, которые встречались ему на жизненном пути, ее мысли он увидеть не мог. А еще… еще она любила ту же музыку, что и он, читала те же книги. Даже если бы он был человеком, и запах не играл бы для него роли, он бы влюбился в нее – я был уверен.

Лично мне, с точки зрения человека, а не хищника, Белла не особо понравилась. Внешне она была ничего, у нее были очень красивые волосы – это первое, на что я всегда обращаю внимание – вот только внешность обманчива. За все время, что мы с ней виделись, она ни разу не улыбнулась, ни разу не заговорила первой. В ее поведении я замечал депрессивные оттенки. С одной стороны, если это характер такой, то мне не особо хочется принимать ее в семью, хотя ради счастья Эдварда я готов пойти на уступки. Но на сколько его хватит? Что будет, если они разорвут отношения? Белла уйдет из семьи, и, возможно, станет настоящим хищником. Я буду чувствовать на себе ответственность за то, что породил монстра. С другой стороны, это, возможно, действительно депрессия. Для ее развития почва была вполне благодатной: Белла поселилась в городе, где практически нет солнца, которое она так любила. Это уже не говоря о том, что солнце на большинство людей действует благоприятно, и переезд из Аризоны в Вашингтон на кого угодно подействовал бы удручающе. Кроме того, она была вынуждена расстаться с привычным образом жизни. И хотя Белла твердила, что это было ее решение – уехать от мамы, я подозревал, что она просто скрывает свое унижение и обиду: мать отослала ее, чтобы она не мешала ее новой семейной жизни. И если это действительно так, я понимал причину, по которой Изабелла не испугалась семьи вампиров, а наоборот, заинтересовалась. И этой причиной была не любовь к Эдварду, а обычная тяга к саморазрушительному поведению, свойственному страдающим депрессией. У Беллы начисто отсутствовал инстинкт самосохранения, и это подтверждало мою догадку.

Со временем я лишь укрепился в своем мнении, однако стал смотреть на это иначе. Ведь что было бы, если бы Белла была нормальной девушкой? Она бы сбежала, сверкая пятками, от Эдварда и его «ненормальной» семейки. И у моего сына не осталось бы шанса. Возможно, только такая как она – рискованная, скрытная, неуязвимая к его телепатии – имела реальный шанс стать его второй половинкой.

Поэтому я и решил не вмешиваться. Я знал, что Эдвард не даст случиться беде – он не отходил от Изабеллы ни на шаг. Но внутренне я уже готовился обратить ее – я знал, что она просила об этом Эдварда, а после того, как она узнала историю нашей семьи, я ждал, что она придет с этой просьбой ко мне. И я не видел причины отказать. Прежде я изменял людей только на грани жизни и смерти, когда пути назад у них не было. Но здесь случай особый: ее судьба и так предрешена.

Я не знаю, планировала ли она поговорить со мной, судя по странным взглядам, которые она бросала время от времени – да, но она не успела. Появился Джеймс со своей командой. Все должно было произойти тогда, это было бы самым лучшим решением… и я не совсем понимал, почему Эдвард так ценит ее человеческую жизнь, что отказывается обратить даже в столь критической ситуации. Но, так или иначе, мы решили помочь ему сделать так, как он хочет.

Та история открыла мне глаза на еще одну истину. Какой бы депрессивной личностью ни была Белла Свон, в ее душе было еще кое-что, заслуживающее внимания. Она умела любить, и она любила. Своего отца – достаточно сильно, чтобы вспомнить о нем в момент прямой опасности. Свою мать – слишком преданно, что заставило ее отправиться в пасть чудовищу, лишний раз не задумываясь. Всю мою семью – заботливо настолько, чтобы попытаться отказаться от нашей помощи в ситуации с Джеймсом, хотя на самом деле в опасности была только она. И Эдварда – чересчур самозабвенно. Ради него она готова была отказаться от человеческой жизни. Поначалу я думал, что она просто не осознает, на что идет. Но потом я понял – она очень тщательно изучила этот вопрос. Помимо нас у нее был еще один источник информации, альтернативная точка зрения, так сказать – квилеты. И после общения с ними она все еще готова к переменам. Это говорит о многом.

Но она оставалась человеком, и Эдвард очень это ценил. Мы же постепенно привыкли к этой странной ситуации, хотя и не совсем понимали. Со временем для меня кое-что прояснилось. Эдвард просто боялся потерять Беллу. Поскольку он не видел ее мыслей, он не мог быть уверен в том, кем на самом деле является для нее. Сначала он думал, что для Беллы это просто мимолетное увлечение, первая любовь, которая по традиции обязана быть несчастной… Потом он заподозрил, что она просто повелась на его вампирскую харизму и обаяние. Но когда оказалось, что она не собирается вешаться на шею каждому встречному вампиру, эта теория отпала, и его стала мучить самая упрямая проблема, которую ему подкинула Розали.

Эдвард

Я все же вампир, а не дитя пятилетнее. Да, Карлайл воспитал меня, он дал мне новую жизнь – замечательную жизнь – но это не значит, что я должен вечно идти на поводу у его мнения. И вся семья будто сговорилась – обрати или съешь. Последнее – шутка, конечно, но совершенно не смешная.

Я принял решение, и буду следовать ему, независимо от того, поддержат они меня или нет. Уж чего не ожидал – так это поддержки от Элис. Она, впрочем, всегда относилась ко мне лучше, чем другие – не считая родителей, конечно. Но то, с каким энтузиазмом она поддерживала все, касающееся меня и Беллы, настораживало.

Со временем Беллу приняли все, кроме Розали. Поначалу она просто недолюбливала Беллу – ревновала. И хотя теперь для нее никто кроме Эммета не существовал, она не могла простить мне давнего отказа. Впрочем, когда она поняла, что я намерен оставить Беллу человеком, она немного смягчилась.

И только тогда я смог увидеть в ее мыслях еще одну причину, по которой она была против обращения Беллы.

Мы, вампиры, заложники вечности и голода. Розали никогда не жаловалась на то, что ее обратили, но ни для кого не было секретом, что она предпочла бы прожить недолгую, но естественную человеческую жизнь. И она была уверена, что Белла не будет счастлива, вступив в нашу семью.

В тот момент в моей проклятой душе началась новая борьба. Любовь против эгоизма. Я знал, что будет лучше для Беллы, но это противоречило тому, что будет лучше для меня. Любовь победила. Я принял окончательное решение быть с ней всю ее человеческую жизнь. И то, что Белла категорически противилась этой идее, ничуть меня не волновало. Я-то знал, как будет лучше.

Все шло так, как и должно. Белла была счастлива, я тоже, ведь мы были вместе. Дни пролетали как мгновения, и никогда прежде в моей душе не было столько света и тепла. Летом мы целые дни напролет гуляли по лесу, находя все новые и новые волшебные закутки, в которых еще не бывал никто, кроме нас. Я хотел запомнить каждое мгновение этого лета, каждый ее взгляд, каждую улыбку, каждый вздох. Она была моим личным божеством, ангелом, спустившимся с небес, чтобы повести моего демона по пути истины и любви.

Я знал, что все это противоестественно. Иногда мне приходила в голову мысль: это было бы точно так же, как если бы медведь влюбился в бабочку. Он мог раздавить ее по неосторожности. Но я еще никогда не контролировал себя так строго, как рядом с ней. Я почти почувствовал себя человеком. Я снова жил, дышал, мечтал…

Пришла осень. Как на мой взгляд – самая романтичная пора. Но Белла грустнела с каждым днем, хотя погода еще не испортилась окончательно. Я как мог отвлекал ее от мрачных мыслей, но все зря. И хотя я догадывался, что именно ее расстраивает, я старался не акцентировать на этом внимания, чтобы не спровоцировать очередную череду слезных уговоров. Перед которыми я могу и не устоять.

Белла не смирилась с моим решением оставить ее человеком. Она и без того была переполнена комплексами – а теперь еще вбила себе в голову, что я разлюблю ее, если она станет старше. Подумать только – ей всего восемнадцать, а она уже боится старости! Да все ее сверстники даже старше двадцати себя представить не могут… но она не такая как все. Потому что ее новая семья отличается от всех остальных семей: никто из нас не состарится. Но я все еще был уверен в том, что для нее будет лучше остаться живой. А когда я сомневался – я обращался к Розали, она помогала мне и даже стала лучше относиться к Белле. Немного.

Но настал момент, когда истина предстала передо мной в самом неприглядном виде. Джаспер показал мне ее, сам того не желая.

Я понял, что не могу спасти бабочку от медведя. Рано или поздно, но это произойдет. Если я хочу уберечь Беллу, я должен уберечь ее в первую очередь от себя. Потому что… это была не последняя царапина в ее жизни. Сегодня меня остановил тот факт, что я был сыт. И ее кровь, хотя и противоестественно соблазнительная, не сорвала мне крышу. Я, впрочем, был вынужден задержать дыхание. А еще рядом был Карлайл. Мне было бы стыдно потерять контроль в его присутствии. Я бы все равно ничего не получил – отец остановил бы меня. Все это помогло мне удержаться.

Но будут ли обстоятельства столь благоприятными для Беллы в следующий раз? А ведь он неизбежно наступит.

Я понял, что ничего не могу гарантировать. А значит, надо эту ситуацию предотвратить. Самым надежным и самым правильным способом, каким бы жестоким он ни был. Белла заслуживает большего, чем жизнь с монстром. Она просто маленькая глупая девочка и не понимает этого, поэтому я приму это решение за нее. У нее все будет хорошо, когда меня не будет рядом. Не сразу, но будет. Я уверен. Розали уверена. Карлайл и Эсме тоже.

Поэтому я уезжаю.

Карлайл

Совсем скоро недейственность всех способов сохранить человеческую жизнь Беллы была доказана, и мы вернулись в Форкс. Я знал, что Эдвард пообещал изменить Беллу после выпускного. Но также я видел, что она ему больше не верит.

Я ошибся, когда посчитал, что она смирилась с исчезновением Эдварда. Она просто устала пассивно ждать и решила найти свой собственный путь к своему счастью.

И однажды, вскоре после нашего возвращения, она тайком явилась ко мне в больницу.

– Карлайл, мне нужно с вами поговорить, – робко начала она, останавливаясь в дверях ординаторской. Коллеги мои отсутствовали, срочной работы не было, поэтому я не видел причины отказать.

– Проходи, присаживайся, – я догадывался, о чем будет разговор, и я знал, что отвечу. Вопрос в том, как это сделать, чтобы Белла не подумала, будто я не хочу принять ее в семью. Я хочу, но не сейчас. Чуть позже, как и обещал ей Эдвард.

Она села на стул напротив меня и смущенно покосилась на мой бейдж, словно не зная, с чего начать. После небольшой заминки она произнесла:

– Мне нужна ваша помощь.

Я не смог удержаться от улыбки.

– Я слушаю, Белла. Хочешь чаю или кофе?

– Нет, спасибо, – поспешно помотала она головой, потом вздохнула, словно ободряя саму себя, и начала: – Как вы знаете, решение принято. – Она снова вздохнула. – Но я вижу, что Эдвард сомневается. Мне кажется, что он ищет повод отказать мне. Но ведь это мое решение, так?

Я кивнул. Я не видел смысла заставлять ее выстраивать логическую цепочку и произносить вслух то, что я и так уже понял.

– Я уже дал тебе слово, Белла, – напомнил я. – Если Эдвард не сделает это после выпускного, это сделаю я. Но он просил, чтобы я дал ему время…

– Я не хочу ждать, – нахмурившись, перебила меня Белла. – Ничего не меняется кроме моего возраста. Я не передумаю. А если передумает он… – она потрясла головой, пытаясь отогнать эту неприятную мысль. – Я хочу стать такой как вы, пока Эдвард не решил, что от меня больше проблем, чем проку.

Я с трудом удержался от смеха. Да она переполнена комплексами! Даже после всего того, что она пережила за прошедшие полгода, пока Эдварда не было рядом, она была той же угловатой неловкой девчонкой. Хотя она стала сильнее, да. Как бы ни было больно вспоминать о том, что пережили они оба за время разлуки, надо признать, что на ее умственное и физическое развитие это повлияло весьма положительно. Эдвард тоже это заметил. Она стала более зрелой, более выносливой. И все равно недостаточно, чтобы противопоставить себя хищному вампиру или любой другой опасности, подстерегающей на каждом углу.

– Если ты настаиваешь, я могу сделать это прямо сейчас, – сказал я, с интересом наблюдая за ее реакцией.

Сначала ее зрачки расширились от страха. Потом заблестели в предвкушении. Она знала, что ждет ее после превращения. Боль, жажда, безумие… и она считала, что готова на все это ради одной единственной цели: Эдвард.

Я же втайне надеялся, что она сейчас пойдет на попятную. Я ничего не обещал Эдварду, потому что ей я дал обещание раньше. Но он очень просил меня повременить. Кроме того… я бы не стал делать это прямо сейчас. Я хотел бы, чтобы присутствовал еще кто-то из членов семьи. Не потому, что я себе не доверял, просто… на всякий случай.

– Сейчас, – едва слышно произнесла она, и я не сразу понял, что это положительный ответ, а не просто размышление вслух.

Я услышал, как участилось ее сердцебиение, ей стало тяжело дышать. Ее спина покрылась холодным потом, и запах стал сильнее. Я вообразил, как сделаю это, какова на вкус ее кровь… почувствовал, как мой рот наполняется ядом, а крошечные электрические разряды пробегают по всему телу, приводя в тонус мышцы. И я понял, что сегодня ничего не произойдет. Я охотился целых четыре дня назад. Я не смогу.

Я хотел бы задержать дыхание, чтобы успокоиться и обуздать инстинкты, но Белла выжидающе и настороженно глядела на меня. Она заметила перемену, произошедшую во мне, но не отступила. Я закрыл нос рукавом и сделал вдох.

– Хорошо, – сказал я тихо, экономя дыхание. – Но прежде я хочу, чтобы ты подумала о нескольких вещах. Ты уверена, что закончила все свои человеческие дела? Обратного пути не будет. Ты будешь вынуждена исчезнуть минимум на полгода, а, может быть, даже на год. Вы с Эдвардом составили отличную легенду о том, что уезжаете в колледж на Аляске. Но если ты исчезнешь сейчас, представляешь, какой это будет стресс для Чарли, для твоей матери?

Белла нахмурилась, но не стала спорить. Она любила своих родителей и не хотела, чтобы им было больно. Но Эдварда она любила сильнее.

Я вновь прикрыл нос и вдохнул.

– Зачем торопиться и проявлять жестокость, если можно немного подождать и сделать все по-человечески? Если ты мне не веришь, я могу дать тебе клятву. Просто верь мне, Белла, все будет так, как ты хочешь. Не веришь мне – спроси у Элис. Она уже даже других вариантов не видит.

Я видел, что почти убедил ее. На лице ее застыла странная маска решительности, но я видел, что продолжать спорить со мной она не будет. И я продолжил, чтобы закрепить эффект:

– Кроме того, твоя шапочка выпускника будет замечательным дополнением для нашего домашнего стенда. Это будет весьма символично, согласись, ведь вы познакомились именно в школе.

Она едва заметно улыбнулась и кивнула. И хотя разговор, судя по всему, был окончен, я заметил ее недовольство.

– Я пойду, – сказала она, поднимаясь.

Я кивнул, и она торопливо покинула мой кабинет. Еще некоторое время я сидел, размышляя над тем, что же делать дальше. Не похоже, что она согласилась со мной. Лишь бы она не наделала глупостей. Впрочем, Эдвард проследит за этим.

Я подождал минут пять, пока она покинет больницу, потом вышел из ординаторской – было трудно находиться там, когда воздух пронизан ее запахом. Я вышел в коридор и направился в регистратуру, чтобы взять пациента и отвлечься от дурных мыслей. Собираясь обратиться к медсестре, я вдохнул, и это было большой ошибкой. Она была все еще рядом.

– Доктор Каллен, вы в порядке?

Я сглотнул обжигающий разъедающий внутренности яд.

– В полнейшем. – Я не стал оборачиваться. Я и так понял, что она только что вышла из аптечного киоска и теперь торопливо шагала к выходу. – Что у нас есть?

Когда Белла ушла, мне сразу стало легче. С другими пациентами я вообще забывал о своей природе, профессионализм брал верх над инстинктами. Но в тот день я ушел немного раньше – точнее, ушел вовремя, хотя обычно задерживался, чтобы закончить работу с документами или подменить кого-то из коллег.

Я надеялся, что Эдвард не привезет сегодня Беллу к нам в гости. Я собирался пойти с Эсме на охоту.

Он не привез ее ни в тот день, ни на следующий, ни в течение всей недели. А на выходные мы с удивлением наблюдали, как он ходит из угла в угол, изредка листая книги, усаживаясь за рояль, бессмысленно тыкая клавиши или щелкая мышью компьютера. Он игнорировал нас и наши мысленные вопли с одним единственным вопросом: в чем дело? Первой не выдержала Эсме.

– Эдвард?

Он поднял голову и странная мелодия, которую он играл с помощью одних лишь черных клавиш, оборвалась. Он обвел рассеянным взглядом гостиную и сказал:

– Белла сказала, что хочет побыть одна. Она не очень хорошо себя чувствует.

Тревога закралась в мое сердце. Что это могло означать? Уж не передумала ли она связываться с нами? Я вспомнил тот разговор в больнице… кажется, я обидел ее.

– Спасибо, что отказал ей, – сказал Эдвард в ответ на мои мысли. – Но если честно, как раз после того дня она стала вести себя… странно.

Я нахмурился. Мне было трудно вообразить, чтобы Белла вела себя еще более странно, чем всегда. Наверное, она все же что-то задумала. Ох, лишь бы она не наделала глупостей.

– Если хочешь, я могу ее проведать, – предложила Элис Эдварду. – Хотя…

Она на миг закрыла глаза, и все мы с удивлением наблюдали, как улыбка сползла с ее беззаботного лица.

– Это чревато ссорой, – сказала Элис. – Но я не понимаю, почему она так враждебно настроена.

Эдвард не на шутку встревожился. Он вскочил с места и уже на выходе сообщил:

– Я пойду, понаблюдаю за ней. Издалека.

Следующий день преподнес целую серию сюрпризов, причем не самых приятных. Элис увидела Викторию, приближающуюся к Форксу. В тот момент я подумал, что вот он, момент истины – самое время Эдварду обратить Беллу. Это лишило бы нас массы трудностей, а Беллу – опасности.

Но мой сын придерживался другого мнения. Он увез ее в Джексонвиль – уж не знаю, как ему удалось, должно быть, он просто не сказал ей, что происходит – в то время как мы планировали облаву.

Вернулись они через восемь дней.

– С ней что-то не так, – сказал Эдвард, едва войдя в дом.

Он даже не спросил, чем все закончилось – но ведь он мог увидеть это в наших мыслях, так что я не сильно удивился. Но он был мрачнее тучи и пристально поглядел на меня, давая понять, что нужно поговорить наедине.

– Пойдем, поохотимся, – предложил я, и он сразу кивнул.

Мы расположились на поваленной сосне на краю обрыва, откуда открывался прекрасный вид на окрестности Форкса. Эдвард мрачно уставился в направлении дома Свонов.

– Она заболела, какая-то инфекция, – сказал Эдвард, чем несказанно меня удивил.

Если это та самая проблема, то… я вообще ничего не понимаю. У него два медицинских образования, а он не может вылечить любимую девушку от инфекции?

– В том-то и проблема, она не признается. Я чувствую, что у нее высокая температура, а еще какой-то странный запах… как будто обычная нагноившаяся рана. Но она не позволяет себя осмотреть. Она что-то скрывает.

– А ты не подумал о том, что это может быть рана на том месте, которое она не хочет показывать тебе до свадьбы? – предположил я.

Эдвард усмехнулся. Кажется, я все же смутил его.

– Я предложил ей обратиться к врачу. Она наотрез отказалась. Я, конечно, напичкал ее антибиотиками, но разве это не странно? Раньше она при малейшем насморке начинала лазить по медицинским сайтам, а теперь…

Он задумчиво покачал головой, я же не знал, что ему ответить. Я бы предложил осмотреть ее, но мне почему-то кажется, что со мной она будет вести диалог на эту тему еще менее охотно, чем с Эдвардом.

– Ты не думал о принудительной госпитализации? Достаточно просто намекнуть Чарли…

– Я пригрозил ей, – признался Эдвард. – Она закатила истерику. Сказала, что не простит мне, если я хоть словом обмолвлюсь Чарли или Рене. Пришлось пообещать.

– Да уж, ей давать обещания чревато.

Мы переглянулись и одновременно невесело усмехнулись.

– Если она специально это делает в надежде, что соглашусь на ее обращение раньше выпускного, то напрасно. Как бы я ее ни любил, манипулировать собой я не позволю.

Я понимающе кивнул. В чем-то он прав, но запускать болезнь, какой бы она ни была, не следует.

– Привези ее к нам, – предложил я. – Может быть, мне удастся что-то понять по внешним признакам.

Ведь у меня все же больше практики. Эдвард избегал больниц по нескольким причинам. Во-первых, он выглядел слишком молодо для врача, но даже если это можно было замаскировать, возникало «во-вторых»: он не любил подвергать себя лишнему стрессу, когда вокруг было столько открытых ран и анализов крови. Эдвард хоть и контролировал себя безупречно, все же не настолько любил помогать людям, чтобы постоянно испытывать себя на прочность и терпеть этот раздражающий фактор.

– Я предлагал ей поехать. Она не согласилась. Сказала, что хочет отдохнуть.

– Ну, я уверен, что ты сможешь найти нужные доводы.

Я хлопнул Эдварда по плечу. Ему пора решаться.

Но Эдвард не успел привезти ее. Белла потеряла сознание дома, и Чарли сам отвез ее в больницу. Я не был уверен, стоит ли мне вмешиваться, и Эдварду посоветовал не ехать в больницу. Если Белла по какой-то причине скрывала от него свою болезнь, значит, она будет недовольна, если он приедет. Он ограничился телефонным звонком, а я пообещал все разузнать завтра.

– Доктор Джеранди.

– Доктор Каллен. Вы сегодня рано.

– Передавали, что будет дождь, не хотел ехать по мокрой трассе, решил опередить непогоду.

Джеранди кивнул, не отрываясь от бумаг.

– Слышал, ночью привезли дочь шефа Свона, – осторожно начал я, как будто между прочим. – Что с ней?

– Абсцесс, крайне запущенный. Пришлось сразу вскрывать, а то бы осложнений не избежать.

– В какой она палате? – полюбопытствовал я.

– Какая там палата! – хохотнул Джеранди, собирая бумаги и запихивая в тумбочку. – Сбежала, как только от наркоза отошла. Шеф Свон хотел ее силой задержать, да только смысла нет. Она вполне может отдыхать дома, так я ему и сказал. Антибиотики, перевязки… постоянный присмотр ей не нужен.

Он начал переодеваться – его смена закончилась. Я размышлял над его словами и не понимал, что именно меня смущает – то, что Белла скрывала какой-то там банальный абсцесс, или то, что она сбежала из больницы даже после того, как ее маленький секрет был раскрыт. Напрашивался вывод: это не все.

– Слышал, твой младший сын водится с Изабеллой Свон? – неожиданно спросил Джеранди. Я поглядел на него задумчиво и кивнул. Он покачал головой и я понял, что последняя моя догадка была верна. Это не все. Но больше информации мой коллега мне давать не собирался.

Я не решился задать прямой вопрос, а просто попрощался с Джеранди и сделал вид, что настраиваюсь на работу. Но едва он покинул раздевалку, я вскрыл его ящик и пролистал записную книжку. В планах на завтра, среди всего прочего, была запись «Результаты анализов Свон». Ничего странного, казалось бы… но я был намерен изучить их раньше него.

Странно, Джеранди заказал анализ на наркотики. Интересно, что вызвало у него подозрения? Я уже больше двух недель не видел Беллу, и тогда она вела себя как обычно. Я имею в виду: для нее ведь это нормально – приходить ко мне и просить о превращении в вампира? Но если бы она действительно принимала наркотики, Эдвард бы не мог этого не заметить. Хотя… вот черт, а ведь он сказал, что она ведет себя странно!

Я не хотел в это верить. Я не хотел, чтобы это оказалось правдой. Это означало бы, что ее характер не столь силен, как я думал поначалу. А следовательно, нет гарантии того, что она сможет отказаться от человеческой крови, когда станет одной из нас. Прежде я был в этом уверен и потому дал ей обещание превратить ее. Но теперь… готов ли я породить монстра, убийцу? Будет ли Эдвард действительно счастлив с ней? Как он отреагирует на эту новость?

Но я решил не пороть горячку, а сначала дождаться результатов анализов. Может, это было всего лишь подозрение… хотя доктор Джеранди не склонен преувеличивать что бы то ни было. Если он заказал анализ, значит, он что-то заметил.

Весь день я провел как на иголках, с трудом удерживаясь от того, чтобы каждые пять минут бегать в лабораторию. Мое любопытство было бы подозрительным. И хотя я запросто объяснил бы Джеранди свой интерес – не зря он вспомнил утром о моем сыне – ситуация оказалась бы весьма неловкой. Ближе к вечеру я заметил, что медсестра из лаборатории принесла результаты анализов и разложила их по ячейкам докторов; для меня тоже было кое-что, и я понял, что смогу незаметно забрать все, что мне надо. Я улучил момент, пока никто не смотрел, подошел к стенду и взял свои документы и документы Джеранди.

Лишь оказавшись в ординаторской наедине с собой, я осмелился их пролистать.

Ничего.

Кровь Изабеллы Свон безупречно чиста.

Я облегченно откинулся в кресле и потер ладонями лицо. Что ж, хорошо что Джеранди ошибся. Это очень хорошо.

Надо будет успокоить Эдварда, а то он места себе не находил. Теперь Белла пойдет на поправку, и даже если она что-то замышляла, ее план провалился.

До выпускного оставалось две недели. Элис готовилась к вечеринке, которую она собиралась закатить у нас дома. Она была немного расстроена тем, что Белла не принимает участия в приятных хлопотах, но она отнеслась с пониманием к ее настроению. Все мы беспокоились – Белла совсем перестала к нам заезжать, а Эдвард был мрачнее тучи, но ничего не говорил.

Я спросил, что думает по этому поводу Эсме, но она сказала, что нам лучше не вмешиваться. Если их отношения дали трещину, они должны разобраться сами.

Во время одного из своих ночных дежурств, я лежал в темной ординаторской и притворялся спящим, когда вдалеке послышался звук сирены, потом стук колес каталки по каменным плитам – скорая привезла пациента. Моим первым порывом было вскочить и взяться за работу, но это вызвало бы подозрения – медсестры привыкли будить дежурных докторов.

Я дождался стука в дверь и задышал медленно и глубоко, даже слегка похрапывая.

– Доктор Каллен!

Я всхрапнул и «неохотно» открыл один глаз.

– Доктор Каллен!

Кейт включила свет и подбежала ко мне, нервно теребя за плечо. Я «проснулся» и мрачно уставился на нее.

– Что случилось?

Она уже выбегала из ординаторской, и мне пришлось поторопиться за ней, на ходу натягивая халат.

– Привезли девушку, семнадцать лет, автокатастрофа. Вы ее знаете, это Изабелла Свон, дочь шефа полиции.

Услышав это, я настолько ускорился, что чуть не выдал свою паранормальную физиологию. Я слышал гневный голос Беллы из второй процедурной, и это слегка успокоило меня – раз она кричит, значит все не так уж плохо.

– Потеряла управление на трассе, – продолжала Кейт. – Ее пикап перевернулся. Битое стекло повредило вену на правой руке, плюс глубокий порез на виске, но сосуд не задет. Вытекло около полулитра крови. Фельдшер пытался поставить капельницу, но она не позволила…

Я распахнул дверь в процедурную и увидел, как Белла сражается с двумя парамедиками, пытаясь подняться со стола.

– Карлайл! – завопила она, едва завидев меня. В ее голосе были одновременно и облегчение, и ужас, и растерянность. – Карлайл, объясните им, что мне нужно домой, что со мной все в порядке, что мне не нужно здесь оставаться! Пожалуйста, я прошу вас, я в полном порядке…

Я оглядел ее окровавленную одежду, залитое кровью лицо, и понял, что она совершенно не в себе. Едва я подошел, один из фельдшеров сделал шаг назад, уступая мне место, и тут же начал отчитываться по ее состоянию, перечисляя все препараты, которые они использовали. Я же положил руку Белле на плечо, пытаясь удержать ее на месте, чтобы она не причинила себе еще больше вреда.