Текст книги "Путь некроманта (СИ)"

Автор книги: Таша Траймер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 5 страниц)

Не в первый раз Дьюар оказывался заперт в темном и тесном помещении, от того ему живо вспомнился подвал старой башни, почти склеп, где оставлял его наставник за провинности. Холодная сырость, не в пример сухости курятника, обволакивала со всех сторон, но самое худшее – в ней скрывались неупокоенные духи, высасывали силы, заставляли чувствовать всю свою боль, накопившуюся за долгие годы бесплотного скитания, страх, отчаянье, подчас сводящее с ума. Всякий раз справиться с ними бывало все труднее – Дьюар просто не умел еще изгонять их полностью, лишь отгораживаться, вытесняя из своего сознания, но и на это требовалось все больше сил.

Здесь же не тревожил никто. Дьюар ощущал недавнюю смерть где-то неподалеку, но она не оставила в мире живых обиженных или скорбящих душ, которые могли бы навредить. Всего лишь мирный уход – от болезни в городе умерло уже так много жителей, что этот стал лишь очередным и не более того. Дьюар отрешенно следил за тонкими полосками света, разлетевшимися под дверью. Сочащиеся сквозь щели в досках солнечные лучи затеяли медленный танец, дрожали и плавали от того, как ветер качал ветвями снаружи. Но вдруг пропали. Дьюар встрепенулся. Хоть говорил он и сам с собой, его слова не остались незамеченными: кто-то подошел к двери по ту сторону, заслонив свет, кто-то не очень высокий, потому что сверху над дверью тоненькая нить солнца продолжала гореть…

– Кто там? – нерешительный вопрос послышался после некоторых раздумий. – Твой голос…

После этого Дьюар просто не смог бы усидеть на месте при всем желании. Свобода замаячила так близко, что он подскочил и, не помня себя, кинулся к двери.

– Марелла?! Открой, Марелла!

Ожидание растянулось до невозможности. Минуло несколько ударов сердца, звонкими ударами колокола отдающихся в висках, пока, наконец, не лязгнул ржавый засов. Пришлось зажмуриться, потому что дневной свет показался слишком ярким после пребывания в полумраке, а затем Дьюар рассмотрел встревоженную девушку, глядящую на него так, будто он сам призрак. В душном воздухе повисло молчание, такое тяжелое и гнетущее, что могло бы придавить обоих.

– Дед сказал, что поймал вора и запер его здесь, чтобы потом передать страже… – наконец, произнесла девушка. В руках она держала пустое ведро, с которым не иначе, как шла к виднеющемуся за ее плечом колодцу и только по невероятной удаче расслышала знакомый голос. Дьюар готов был благодарить за это хоть богов, хоть саму Безликую: любого другого он не надеялся бы убедить, но с ней в сердце ожила надежда.

– Марелла, это не так! Подумай, какой я вор? – Стало почти обидно от такого заявления, но долго думать о том, как успел записаться в преступники, он не мог, уж слишком его беспокоило другое… В голове совершенно не укладывалось, что у такой светлой, чистой девушки в родственниках может быть чуть не уничтоживший город некромант. Хуже – чуть не убивший собственного внука! Дьюар вдруг представил, что и у его наставника где-то может быть сын или дочь, или даже внуки… Эта мысль показалась настолько абсурдной, что он затряс головой.

– Неужели тот старик и правда твой дед? Ты говорила, что присматриваешь за таверной одна…

– Да, они не ладят с отцом… – Марелла не ждала вопроса и заметно растерялась. – Он пришел помочь, услышав про Имрила. Твое колдовство не сработало! Ты знал об этом? То обещание…

Она не сдержалась – по щеке скользнула стремительная слезинка, оставив мокрую дорожку, за ней последовала вторая. Голос Мареллы надломился на последней фразе, и на какой-то миг даже в скудном освещении стало заметно, как припухли и покраснели ее веки, а затем девушка всхлипнула довольно громко.

– Я думал, что смогу. Правда, думал, мне казалось, что все значительно проще, и я не знаю, как оправдать это… Марелла, мне очень жаль.

Ее слезы пробудили страх, но совсем иного рода, чем раньше – Дьюар просто растерялся, желая как-нибудь утешить, но не находил слов, хотя бы отчасти способных на это. Он был готов сделать очередную глупость, если бы девушка не сумела взять себя в руки. Только спросила шепотом:

– Почему так? Ведь с Реми все получилось, он выздоровел с первого раза. А тут… В чем разница?

– Твой брат еще ребенок. У него больше жизненной силы, понимаешь? Взрослые, кто много прожил, слабеют раньше… Я должен был помнить об этом, но мне никогда не приходилось делать подобное.

Она не ответила. Кивнула, что понимает, но не смогла сказать вслух о прощении – только о том, что он может уйти.

– Было ошибкой запирать тебя здесь, я скажу…

Свобода поманила совершенно бессовестно, практически показала все свои прелести, и не дала даже прикоснуться, испарившись в последний миг.

– Что ты там хотела сказать? – Высокая фигура загородила весь проем открытой двери, и старик вошел, чуть наклонив голову под узкой притолокой. – Верно говорят, что Безликая куда сама не поспеет, туда бабу пошлет.

От него по-прежнему не пахло смертью или силой, Дьюар специально старался уловить хоть что-то, но словно натыкался на глухую стену из цельного гранита, непреодолимую – почти осязаемую.

– Дедушка… Я знаю его, он не вор, – Марелла и сама стушевалась, голос ее потерял уверенность и вместо печального стал опасливым. Было, от чего, потому что старый некромант и внучку одарил отнюдь не ласковым взглядом.

– Приспичило же тебе сунуться, глупая девка. Не хотел тебя трогать… Ладно, будешь сидеть здесь, и тихо, потом выпущу. А ты, ушастый, пойдешь сейчас со мной, там уже все готово, не беда, что день на дворе. Или хочешь, чтоб она вместо тебя пошла?

– Дед, что ты делаешь?

– Не хочу. Одного своего внука ты уже чуть не убил, оставь хотя бы Мареллу.

Они сказали это одновременно, перебивая друг друга, и только каким-то чудом девушка поняла, что произнес Дьюар. А затем посмотрела так удивленно и испуганно, что он пожалел о вырвавшейся фразе.

– Реми не случайно заболел? И Имрил тоже? Дед, ответь!

– Хватит языками молоть, – некромант крепко схватил Дьюара за предплечье и дернул к двери, на ходу добавив: – А твоего брата лучше бы и вовсе не было. Или забыла, как мать умерла, рожая его?

Всхлипывающая, растерянная девушка осталась по ту сторону закрывающейся двери. Дьюар смотрел, как тяжело ползет ржавый засов, и почему-то ловил себя на мысли, что беспокоится о Марелле даже больше, чем о себе.

***

Кто бы мог подумать, что можно пройти половину города и никого не встретить по дороге? Дьюар все время оглядывался, выискивая хоть кого-то, способного если не помочь выпутаться из опасной истории, то по крайней мере отвлечь некроманта, и натыкался взглядом лишь на голые стены. Даже окна домов в большинстве оказались наглухо закрыты ставнями, а по улицам не таскалось ни одного самого вящего пьяницы.

– Не надейся, – словно прочитав его мысли, усмехнулся старик. Дьюар так и не узнал его имени, да, по правде, и не хотел знать, ему достаточно было чувствовать железную хватку на своем локте и пристальный взгляд. – Эта часть города больше всего пострадала, так что тут тебя не услышат.

Как будто в унисон угрожающим словам, где-то неподалеку завыла собака – тоскливо и протяжно, практически на одной ноте. Дурной знак… Только вот Дьюар сейчас едва ли мог представить что-то более дурное, чем уже случившееся, и напрасно было храбриться, если колени предательски дрожали от страха, заставляя на ровном месте спотыкаться.

Они вышли к заброшенной кузнице. Она и вовсе красовалась наглухо забитыми окнами и таким запустением, словно покинули ее много лун назад, а все, что плохо лежало, растащили нищие. Но не вид умирающего дома пугал, а то, что раскинулось прямо перед ним, на выбеленных ветрами плитах двора. Тщательно вычерченный узор, намного сложнее и больше тех врат, через которые сам Дьюар входил в Загранье, поблескивал еще не просохшей кровью. В центре высился опутанный цепями столб, молчаливо и стойко дожидался не первой уже жертвы, и как бы эта жертва ни хотела сбежать, ей не удалось бы вырваться.

Стоило ступить за ограду, как волна чужой силы, сдерживаемая невидимым барьером, наконец, окатила всей мощью. Дьюар пошатнулся, с отвращением отгораживаясь от нее – сила отдавала запахом падали, настолько правдоподобным и насыщенным, что до тошноты забивал нос и горло. Вдобавок ко всему закружилась голова.

– Что за ритуал тут будет? – Дьюар крутил головой, стараясь сосредоточиться на узоре и припомнить, видел ли он похожее прежде. Вместо ответа старик грубо пнул его под колено, заставляя плюхнуться рядом со столбом и быстрым, отточенным движением закрепляя цепь.

– Для тебя уже неважно, малец.

У ног скакали радостные солнечные зайчики, облизывая сапоги и насмехаясь над собственным противоречием происходящему. Их отбрасывало зеркало в овальной раме, большое, ценой в целое состояние, что стояло на месте пересечения двух замысловатых символов. В нем Дьюар видел, как взлохмаченный седой мужчина возится позади, до боли стягивая руки, так, что и пальцем не пошевелишь. Мутноватое отражение накинуло некроманту лишних годов, углубило морщины на лице, но силы ему все еще было не занимать. В довершение рот заткнули какой-то сальной ветошью, горло сдавило и стало невозможно вдохнуть. Дьюар закашлялся, так и не сумев выплюнуть тряпку, а потому дальнейшие действия старика остались без его внимания до тех пор, пока не удалось более-менее справиться с собой.

Рядом появилось тело. Взгляд лишь мельком отметил, как некромант его принес, положил с неожиданной аккуратностью. Сквозь саван не понять, мужчина там или женщина, а от тумана в голове, нагнанного таким количеством чужой силы, Дьюар даже не мог разобрать, живо оно или только недавно умерло – переплетались нити и запахи в один большой непонятный клубок, какой и дня не хватит распутать. Некромант возле этого тела долго возился, готовил, нашептывал какие-то наговоры и предзаклятья – еще не настоящую магию творил, но уже часть ритуала. Со всем этим Дьюар только еще больше запутывался и не мог взять в толк, какой же цели тот добивается, хотя следил со всем вниманием. Недавний страх, будоражащий кровь, сбежал перед началом самого действа, рассеялся мелкой пылью, обнажив удивительное, ненормальное спокойствие. Даже вид ножа – старого, с треснувшей рукоятью и потемневшим от возраста лезвием, но до сих пор завидной остроты – не тронул никаких струн в душе. Только очень хотелось пить и блевать, почему-то одновременно.

***

Волна совершенно иной силы накатила внезапно, срывая барьеры вокруг двора и разрушая вязь уже начатого ритуала. Это произошло так внезапно, что оба участника не успели ни приготовиться, ни даже разобрать, откуда именно пришел удар. Некромант схватился за голову, выгнулся, вместе с чем на его лице проступила гримаса боли и досады.

– Нашел все-таки! – прохрипел он, натужно стараясь подняться с колен. Откат собственной прерванной магии ударил по нему достаточно крепко, чтобы на время выбить дух и ослабить.

Дьюар же завертел головой, пытаясь найти источник той новой силы. Он узнал ее, просто не мог не узнать: с самого детства она ощущалась рядом запахом горькой полыни. И в самом деле, отражение Дэрейна возникло в зеркале: тот, не таясь, прошел через ворота, небрежно наступил на вычерченные кровью знаки.

– Искал бы дольше, но ты сам показал дорогу, когда приволок сюда моего ученика. Неужели не знаешь, что Безликая не любит, когда ей приносят в жертву ее собственных слуг?

– Может, и так, но мне нужен его дар, чтобы закончить начатое, – признался старик. Он тянул время, насколько мог, пока сам лихорадочно выискивал пути отступления. – Простой жертвы тут будет мало. А может… ты держишь мальчишку, чтобы самому это сделать?

Дьюар вздрогнул, потому что наставник не ответил. Ни согласием, ни отрицанием, вообще никак, а это моментально заронило семена сомнения. Конечно, он не ждал, что Дэрейн придет лишь за тем, чтобы выручить его из беды, но речи о даре… Неожиданные и пугающие, они не задели наставника, но начисто сбили с толку ученика. Дьюар сначала отрешенно наблюдал за тем, как усмешка сползает с лица старика, как оно искажается еще больше, а из ушей и носа начинает сочиться кровь, и только затем смекнул, что именно происходит.

Не было ярких вспышек света, огненных шаров и раскатов грома, совсем иначе шло противостояние двух магов, стихия которых – Смерть. Им даже слова не требовались, обоим хватало опыта, чтобы управлять силой мысленно, и такая тишина повисла над заброшенным двором, словно куполом накрыло. Дьюар даже собственное дыхание слышать перестал, ощутив себя в сгустившейся пустоте: есть он, есть шершавый столбик за спиной, о который трутся связанные запястья, есть твердый клочок земли, а дальше – ничего. Бушующая вокруг сила сметала все, давила на виски и заставляла чувствовать собственную ничтожность. Резко похолодало – не так, как в Загранье, но очень похоже – даже воздух застыл и дышать сделалось больно, а кто все-таки побеждает никак было не понять.

В какой-то момент Дьюару показалось, что запах падали становится сильнее. Он вновь попытался освободиться, только представив, как старик, если победит, продолжит начатое, но вновь потерпел неудачу перед железной цепью. С простой веревкой он бы еще справился, но это… Не пережечь искрой, не перетереть. Оставалось только ждать, ведя внутреннюю борьбу с сосущим под ложечкой страхом.

Как хлысты сталкивались потоки силы, норовя сломать и уничтожить друг друга, все нарастала между ними ярость. Дьюар даже зажмурился, стараясь сделаться как можно незаметнее – лишь бы не задело. Ему было достаточно просто ощущать отголоски происходящего, которые и сами били по нервам – впервые он видел, чтобы магию мертвых использовали на живых, и ни забыть, ни передать словами этого было невозможно. В конце концов разгорелась настолько мощная вспышка магии, что он перестал понимать происходящее. Закружило и завертело вихрем ощущений, сбило с толку, перед закрытыми глазами вспыхнула россыпь цветных огней. Тяжело, не в свой срок расставался с жизнью некромант – темная, густая обида растеклась в самом воздухе, в земле, в каменных плитах двора. Горше и тяжелее, чем ощущалось, когда Дэрейн водил ученика посмотреть на повешение воров, даже чем в тот раз, когда младенец умирал на второй день своей жизни, и уж тем более не сравнимо с тихим уходом стариков.

Виски ломило от огромного количества некро-энергии, что выплеснулась совсем рядом, Дьюар не знал, куда от этого деться. Некоторые люди считали, что именно она и дает силу некромантам, но как же они ошибались! Она была скорее тем, что отнимает. Казалось, прошла вечность, прежде чем он решился открыть глаза и оглядеться. Мир отказывался замечать, что произошло. Сидя с закрытыми глазами, Дьюар представлял, что от двора и камня на камне не должно остаться, но первым, что он увидел теперь, было солнце и зеленеющая молодая трава.

– А, ты очухался? – не поворачивая к нему головы, проворчал Дэрейн.

Наставник выглядел усталым, но вполне невредимым, и сидел на корточках у завернутого в саван тела, того самого, что должно было стать главной частью ритуала. Старику повезло меньше: его тело, иссохшее до состояния мумии, лежало в стороне, кожа потемнела местами до черноты, а все лицо заливала кровь.

– Воскресить дочь в чужом теле, додуматься же надо… – бормотал наставник, вновь перестав обращать внимание на до сих пор связанного ученика. Дьюару даже показалось, что его так здесь и оставят, но это предчувствие не сбылось, и наставник, вдоволь налюбовавшись на тело, подошел к нему. Цепи звякнули, высвобождая затекшие руки.

– Я предупреждал, что не буду спасать твою шкуру, – напомнил Дэрейн. – Хотя в этот раз сделанная тобой глупость оказалась даже кстати…

Дьюар старался не обращать внимания на то, что его использовали как наживку и почти успешно – по крайней мере сумел выдавить что-то вроде благодарности, когда, наконец, вытащил кляп и отплевался. Поначалу во рту словно кошки нагадили, но это ощущение быстро вытеснили навязчиво вертящиеся в голове вопросы. Они скреблись в череп отточенными коготками, постоянно напоминая о себе и вызывая беспокойство.

– Наставник, это правда, что можно забрать дар другого мага? – стараясь скрыть нервозность, начал Дьюар.

– Правда, но это еще не твоего ума дело.

Дэрейн не был настроен на лекции, даже на какие бы то ни было сносные объяснения, и приставать к нему в таком настроении Дьюар никогда не решался, однако от резкого ответа стало еще беспокойнее. Он брел позади наставника, специально держась на некотором расстоянии, чтобы остаться со своими мыслями наедине. Мысли при этом упорно разбегались. Тем страннее оказалось смотреть на все еще живущие своими привычными жизнями улочки, когда они миновали полузаброшенный квартал и двинулись назад более прямой дорогой. Никто здесь не догадывался о битве между магами, никто не предполагал, что у болезни есть особый источник, и знание всего этого представлялось бременем, заплечным мешком с камнями, который нельзя бросить. Только одно в эту минуту возвращало к реальности и побуждало невольно ускорять шаг: Марелла. Дьюар спешил вернуться к ней и успокоить, при этом еще не зная, что скажет, как сможет объяснить смерть колдуна, не раскрывая спрятанной в том самом мешке правды, но всякий раз, думая о ней, он чувствовал едва знакомое и невероятно приятное тепло на сердце.