Текст книги "Не сдаваться"

Автор книги: TanzaLiz

сообщить о нарушении

Текущая страница: 18 (всего у книги 19 страниц)

– Ну, Лана, что же такое? – Миллс уже изнемогала, – Джош, что-то не так.

– Мистер Шутер, подождите, пожалуйста, секундочку, – Джош прикрыл рукой динамик и посмотрел на бледную Реджину, – что? Вам больно? Скажите.

– Да, живот больно, – Миллс вернулась в кресло, – мне нужно в больницу.

– Я вам перезвоню. Простите, мистер Шутер, – не дождавшись никаких реплик со стороны клиента, Джош положил трубку и поднялся с кресла, – вас отвезти? Или может скорую? – мужчина сам заволновался.

– Энди, пусть Чет подгонит… ааа… машину, – Реджина согнулась, – Джош, проводи меня.

– Давайте, я отвезу, – Джош тут же подбежал к Миллс и взялся за её локоть, чтобы она опиралась на него.

– Поехали, – Миллс очень переживала, так как Медэк сказал, что всё отлично, и она родит в срок.

– Поехали, – повторил Гровер и повел Реджину из кабинета. Он очень волновался за неё, а бледное и мокрое от пота и волнения лицо начальницы было тому стимулом. Он довел Миллс до машины и помог усесться, а потом быстро сел на водительское кресло и тронулся с места.

– Куда ехать?!

– В больницу The Mount Sinai, – Реджина откинулась на спинку сиденья и достала мобильный телефон, набирая Ревейру.

Джош закивал и направил автомобиль в ту больницу, параллельно смотря адрес в навигаторе.

– Алло, – голос Оливии был радостным. Она находилась в клубе и готовилась к открытию, – ты уже дома?

– Нет, Джош везет меня в больницу, – ответила Реджина, – приезжай, пожалуйста. Я не знаю, сколько там пробуду.

– В какую больницу? – голос мгновенно изменился, а улыбка спала с лица, – что с тобой? Что с Ланой?

– В мою, – про больницу сказала Реджина, – не знаю, живот болит. Надеюсь, ничего страшного.

– Скоро приеду, – сказала Оливия, жутко волнуясь.

– Как приеду в больницу, я тебе позвоню, или Джош наберет, – сказала Миллс.

– Увидимся, – сказала Оливия и, отключившись, собрала сумочку. Затем, дав указания Сани, поехала к Реджине в больницу.

Когда Гровер привез Реджину в больницу, женщину сразу увезли на обследование.

Через пятнадцать минут из палаты вышел Медэк.

– Здравствуйте. Мисс Миллс сказала, что вы с ней?!

– Да. Доктор, что с ней? – Джош был очень взволнован и не хотел покидать больницу, пока не знал, что с Реджиной.

– У неё схватки, но мы не можем пока понять: ложные они или нет, – пояснил врач, – она просила позвонить мисс Ревейре.

– Да, у меня есть её номер, – закивал Джош и достал мобильный.

– Не нужно, вон она ужа сама приехала, – остановил Медэк, – мисс Ревейра.

– Здравствуйте, доктор Медэк, – Оливия была дико взволнована и чуть ли не бегом подбежала к доктору, – где она? Что с ней?

– Она в смотровой палате, на сегодня она точно останется здесь, пока что мы не видим предпосылок к родам, – пояснил мужчина, – вы можете сейчас войти, ей уже поставили капельницу.

– Хорошо, я иду, – Ревейра кивнула доктору и тот, кивнув в ответ, удалился, а Оливия посмотрела на Гровера.

– Привет, Джош. Спасибо, что привез её.

– Привет, и не за что. Я сам даже перенервничал. Сейчас точно нужно выпить, – говорил слегка нервно мужчина.

– Иди, отдыхай. Теперь она в моих надежных руках. Спасибо ещё раз, – Оливия похлопала по плечу Гровера и зашла в палату.

– Оли, – Реджина увидела подругу. Она всё это время дико боялась и переживала за свою малышку и сейчас, когда приехала подруга, она почувствовала поддержку.

– Я здесь, – Ревейра тут же подошла к Реджине и взяла её за руку, – ну ты как?!

– С ней же всё будет хорошо?! Я же ей не наврежу? – Миллс сжимала руку подруги.

– Всё будет хорошо, – кивала Оливия и присела на койку к Реджине, – врач сказал, что тебе нужно остаться в больнице.

– Мне то же самое он сказал, но я боюсь. Оли, если что-то со мной случится, отдай письмо, которое лежит в моих вещах Эмме и выполни всё, что там написано, – Реджина думала о плохом, ей было страшно.

– Что опять за разговоры? – Оливия сделала очень грозный голос, – ты опять начинаешь нервничать. Тебе противопоказано нервничать! Поэтому успокойся. Ты в надежных руках.

– Обещай, – Реджине опять стало больно, но она это скрывала, – я хочу знать, что всё будет хорошо с Ланой.

– С Ланой и с тобой всё будет хорошо! – сразу уверенно и твердо сказала Оливия, – прекращай.

– Хорошо, а сейчас езжай ко мне домой и привези вещи. Я не знаю, когда они меня отпустят, – Реджина натянуто улыбнулась.

– Что тебе привезти? Одежду? Может, хочешь чего-нибудь определенного? – уточняла Оливия.

– Нет, только одежду, – Реджина не собиралась долго находиться в больнице, – а если что, съездишь.

– Конечно, – кивнула Ревейра, – тогда я поеду.

Когда подруга вышла из палаты, Реджина сразу нажала кнопку вызова медсестры. У неё разрывался живот, и она больше не могла терпеть.

Ревейра сразу же помчалась в квартиру Реджины. Она доехала довольно быстро, за полчаса. Собрав нужную одежду, туалетные принадлежности и остальное, что посчитала необходимым, в небольшую сумку, наткнулась в шкафу на толстовку Свон, с которой они были на острове. Ревейра тут же вспомнила про письмо, которое упоминала Реджина в больнице и сразу догадалась, где оно может быть. Проверив карман, она его нашла.

– Какой замечательный рисунок, – Оливия расплылась в широчайшей улыбке, видя изображение, стоящих Эммы и Реджины с небольшим животиком, смотрящих на океан. Потом Оливия перевернула листок и стала читать письмо, совершенно не чувствуя угрызений совести, что читать чужие письма нельзя.

– Ну какого же чёрта ты себя тогда мучаешь столько времени?! – прочитав содержимое письма, Оливия покачала головой, не понимая поведения своей подруги. Ведь письмо отчетливо говорило о том, что Реджина любит Эмму, – ты пропустила яхту… Ох, Миллс… На что же ты готова была ради неё, – Ревейра в момент поняла, что должна действовать и в очередной раз спасти свою нерадивую лучшую подругу.

Жизнь Эммы с момента её последнего общения с Реджиной в её кабинете, когда Миллс сказала это жестокое слово «уходи», практически не изменилась. Она продолжала рисовать, продавать свои картины и на эти деньги проживать, а вернее выживать в этом ужасном мире, в котором так одиноко. Стиль блондинки не изменился. Она продолжала рисовать и на заказ и просто дизайны на продажу. Также у неё были картины с островом, с их водопадом, большим пальмовым деревом, на котором растут кокосы, дерево с той красной хренью, которая, оказывается, называется чомпу, их домик, океан и звезды. Такие звезды, которые она никогда не увидит в Нью-Йорке. Эмма практически воспроизвела в своих картинах весь остров. Практически, в точности таким, каким она его запомнила, и каким он был на самом деле. Но самым ценным в творчестве Эммы были картины с темноволосой женщиной. С Реджиной. Она никому не показывала эти картины, ни с Реджиной, ни с островом. Это были только её, только для неё и для Ланы, с которой, Эмма надеялась, будет общаться. Свон хотела показать Лане, где они с Реджиной были, рассказать про тот райский уголок, где им было так хорошо и счастливо.

Свон работала над очередной картиной. На ней пляж, океан, скалы, на которых девушки ловили крабов, и на их фоне она. Та женщина, что свела с ума наглую блондинку, которой было всё нипочем. Прозвенел звонок в дверь, и Эмма, не выключая, как всегда, оглушающую музыку, пошла открывать дверь.

– Привет, – Оливия без приглашения вошла в квартиру Свон, где было жутко накурено.

– Оливия?! – сказать, что Эмма удивилась, значит ничего не сказать, но тут до Свон немного доходит, – что с Миллс? – блондинка взяла пульт из кармана джинс и отключила музыку.

– В больницу отвезли, – спокойно говорила женщина, – а ты что здесь делаешь? – она осмотрелась, – да, всё так, Реджи была права, ты живешь в гадюшнике.

– Нормальный гадюшник, – недовольно буркнула Свон и увидела, как Оливия с интересом смотрит на её картину, которую Эмма практически завершила, – почему она в больнице? Что случилось? Что с ней, что с Ланой?!

– Это я хотела бы спросить у тебя, – Оливия ещё ближе подошла к картине, – хорошо рисуешь.

– Не жалуюсь, – кинула Свон и грубо продолжила, – Ревейра, не выводи меня! Во мне играют три бутылки пива за час, могу и ударить, быстро говори, что с Ланой и Реджиной!

– Они в больнице, но Медэк сказал, что они ещё не знают, ложные у неё схватки или нет. Так ты скажешь мне, почему ты не с ними, почему не ты носишься за вещами? – Оливия отошла к другим картинам Свон.

– А должна? – хмыкнула Эмма и закурила сигарету, – она меня прогнала.

– Свон, я понимаю, она идиотка, но какого чёрта ты отступила?! Миллс очень сложный человек, и я просила тебя тогда не давить на неё, ты сделала по-другому, но почему ты её в Нью-Йорке не дожала, я не понимаю.

– Да дожимала я её! – рыкнула блондинка, – она показала мне на дверь, сказала уходить. Мне что, как собачонке к ней раз в неделю бегать и умолять о шансе?! Ревейра, я не такая и не буду с человеком, которому я не нужна.

– А если нужна?! А если она тебя любит, – уверенно говорила Оливия, и с каждым словом её тон повышался, – ты обязана быть с ней рядом. Ты должна была надавить, поставить перед фактом.

– Я спрашивала! – крикнула Свон, выдувая дым сигареты из легких, – я умоляла сказать мне про мою нужность, про то, что она любит меня. Но она не сказала! Как я могу понять это, Оливия, как?!

– Ты не должна была спрашивать, ты должна была чувствовать! Она тебя любит, а из-за своей упёртости отказывается от тебя, – Ревейра хотела, чтобы подруга была счастлива.

– Я тоже упертая, но почему-то я сказала, что люблю её! – Свон повысила голос, а потом отвернулась от Оливии и стала глубоко дышать, заодно выкуривая глубоко сигарету. Эмме нужно было успокоиться.

– Она тоже это сказала, правда не вслух, а как вы, художники, это делаете, – Ревейра достала лист бумаги, – держи, изначально ты должна была его найти, а сейчас должна была передать тебе его я, но при других обстоятельствах. Но я уверена, что их не будет.

– Что это? – Эмма повернулась. Она выкинула докуренную до бычка сигарету в пепельницу и смотрела на протянутый лист.

– Бери, – Оливия как бы дернула рукой, – смотри, читай.

Свон вырвала из рук Ревейры бумагу. Первым, что она увидела, был рисунок. Свон приподняла брови от удивления и тут же взглянула на Оливию. Но взгляд не задержался надолго, Ревейра показала, чтобы Эмма перевернула его. Свон стала читать письмо. Любимая, пропущенная яхта, пожелание Реджины, срок, который они на острове. У Эммы учащенно забилось сердце, а дыхание стало глубоким и частым. Свон усмехнулась, прочитав письмо ещё раз, чтобы трезво оценить его содержимое. Блондинка села на пол, кладя руки на согнутую коленку.

– Охренеть! Но… почему? – Эмма вопросительно посмотрела на Оливию.

– Включи мозги, – Оливия выдохнула, – она всегда была трусихой в личных отношениях и всегда сбегала, перед тем как влюбиться. Единственная её история был Адам, но и он не дождался слов любви, но от тебя она сбежать не смогла. Из-за боязни самой себя Реджина пропустила яхту, и сейчас она отказалась от тебя по этой же причине. Её нужно приковывать к себе, в прямом смысле этого слова.

Эмма, хлопая глазами, смотрела на Оливию и до неё, наконец, стали доходить слова подруги, слова Реджины из письма, свои собственные чувства. Эмма опустила голову и вновь тяжело задышала. Несколько минут полного молчания и вот Эмма уже встает на ноги, понимая и теперь точно зная, что нужно делать и как.

– Поехали быстрее, – блондинка отошла к вешалке, на которой висела её толстовка, подобная той, что была на острове.

– Может, помоешься сначала? – Ревейра скривилась, смотря на испачканную красками Эмму, от которой пахло алкоголем и сигаретами.

– А что не так?! – изображая полное непонимание, спросила блондинка, не надевая толстовку.

– Ну… – Оливия продолжала смотреть на Эмму, – ты едешь в роддом всё-таки.

– Фу, нежные какие! – буркнула Свон и быстро скрылась за дверью, где находилась ванная комната. Она сначала и не подумала помыться и привести себя в порядок, но когда Оливия напомнила ей, то почти сразу согласилась.

Пока Эмма была в ванной, Оливия рассматривала её картины, отмечая для себя действительно талант блондинки. Ревейра нашла несколько картин, которые ей очень понравились, и она захотела потом их купить у Эммы.

– Глазеешь? – Эмма вышла из ванны абсолютно голой. Она никогда не стеснялась. Ни себя, ни чего-то. Она с усмешкой смотрела на Оливию, а после быстро прошла во вторую комнату, где был шкаф с одеждой.

Оливия тоже была не из стеснительных.

– Я начинаю понимать, почему Реджи влюбилась в тебя, – она оценила обнаженное тело Свон.

– Ну-ка, – поинтересовалась Свон и достала свои любимые боксеры и топ, чтобы одеться и быстрее поехать к любимой, чтобы заставить быть с собой.

– У тебя отличное тело, сильный характер, ты талантлива, – перечисляла Ревейра, – жалко, что мы не успели раньше познакомиться.

– Оу, – восклицала Свон, – Реджина говорила, что ты жаждала со мной познакомиться.

– Мне понравилась твоя небрежность и борзость, – в тон ответила женщина.

– Тебе бы ещё понравился секс со мной. Ты же этого от меня хотела, – Свон натягивала джинсы.

– Этого, но сейчас я хочу, чтобы ты делала мою подругу и её дочь счастливыми. Я хочу, чтобы папочка была рядом, – Ревейра посмотрела в сторону комнаты, где находилась Свон.

– Папочка будет рядом, – Свон расплылась в счастливой улыбке, замерев на несколько секунд с майкой в руках, вспоминая тот момент, когда они с Реджиной начали играть в мамочку и папочку. И как эта игра стала реальными чувствами, – теперь она не сможет меня обмануть.

– Так, папочка, может, ты ускоришься? Я не звонила в больницу и не знаю, как она, – Ревейра надеялась, что с Реджиной и малышкой всё хорошо.

– Уже, – Свон быстро натянула майку и побежала к выходу. Она взяла толстовку, ключи от квартиры и телефон, – поехали, – открыла входную дверь блондинка.

– Поехали, – Оливия быстро вышла из гадюшника, в котором жила Эмма.

Девушки быстро сели в автомобиль и двинулись в больницу. Но как только они выехали из Куинса, в котором жила Свон, встряли в пробку.

– Чёрт, чёрт, чёрт! – ругалась Свон, так как очень хотела быть сейчас рядом с Реджиной и поддержать её.

– Позвони ей, – Оливия тоже хотела быстрее добраться до больницы.

– Нет, ты позвони, – сказала Эмма, – а я просто приду.

Ревейра закатила глаза, – давай.

Оливия взяла телефон и набрала подругу, но она не отвечала, – чёрт! Может, спит?!

– Услышала бы, – рыкнула Свон, – поворачивай здесь направо. В объезд будет быстрее.

– Позвони в приёмное, – Оливия передала Эмме свой мобильный, – там забит номер клиники.

В это время Ревейра сделала так, как сказала Свон, и свернула на другую улицу.

– Алло, девушка, здравствуйте, – говорила нервно Свон, – я хотела бы связаться с Реджиной Миллс. Она пациентка, не берёт трубку.

– Здравствуйте, сейчас посмотрю, – девушка ввела имя на компьютере и посмотрела электронную карту, – мисс Миллс два часа назад увезли в родильное отделение.

– В родильное? – воскликнула Свон, – рожать? Уже рожать?

– У неё преждевременные роды, – пояснила девушка.

Оливия нервно сжала в руках руль.

– Твою мать! Как? – воскликнула Свон, – до родов ещё две недели!

– Вы можете приехать и всё узнать у её лечащего врача, – пояснила девушка.

– Вы можете узнать, как она сейчас? – Свон говорила нервно, – пожалуйста…

– Подождите, – девушка позвонила и узнала, что сейчас с Миллс.

– Роды сложные. Для её телосложения большой ребенок.

– Чёрт, твою мать, какого хрена… – ругалась Эмма и уже вся изнывала, так как хотела быстрее оказаться в больнице.

– Что сказали, Свон? – спросила Оливия, видя, как Эмма сжимает телефонную трубку.

– Она рожает! – крикнула Эмма и, сказав «спасибо» девушке, отключила звонок, – роды сложные. Нам нужно срочно быть там.

– Я знаю, но, прости, переноситься не могу, – Ревейра сама была на нервах после слов Эммы.

– Тогда нажми сильнее на газ, – Свон открыла окно и достала из джинс пачку сигарет.

– Тут тоже пробка. Я тоже хочу там быстрее оказаться, – Ревейра пыталась вырваться, но это было очень трудно сделать.

– Сколько вообще осталось? – уточнила блондинка, выдувая дым сигареты в окно.

– Далеко, – прорычала женщина, – пристегнись, – Ревейра отчаянно нажала на газ и выехала на встречную полосу, внаглую всем сигналя. Она не могла бросить подругу в такой момент.

– Только не попадись копам, а то не отмажемся! – Эмма не собиралась пристёгиваться, она была благодарна Ревейре, что та пошла на этот отчаянный шаг и приближает их к больнице.

Девушкам повезло, через пару километров пробка рассосалась, и Оливия поехала по положенной полосе. Через сорок минут девушки уже бежали по коридору больницы.

– Реджина Миллс, где мы можем её найти? – спросила Свон у проходящей мимо медсестры.

– Спросите на пункте медсестер, – махнула девушка рукой вглубь коридора.

– Ага, – Свон и Оливия побежали дальше.

– Реджина Миллс. У кого мы можем узнать, как она?

– Она сейчас в родильном, с ней доктор Медэк, – сказала медсестра.

– Вы узнать подробности можете, мать вашу! – прикрикнула Свон.

– Эмма! Простите, – Оливия осадила Эмму, – узнайте, пожалуйста, о ней что-нибудь ещё.

– Сейчас, – девушка позвонила и поспрашивала о Миллс.

– Ей вкололи стимуляторы, но она не может разродиться. Плод большой для её телосложения.

– Это вы мне говорили ещё сорок минут назад. Неужели за сорок минут ничего не произошло? – продолжала нагнетать Свон и грубо спрашивать, – и вообще, какого хрена она рожает сейчас, а не через две недели?!

– Простите! Свон, – Оливия оттащила Эмму от стойки, за которой сидела медсестра, – ты что орешь! Это не она говорила.

– Да потому, что они ни черта не работают, как нужно, – Эмма сильно волновалась и не могла себя контролировать, – почему она рожает? Почему нам ничего не говорят? Где этот чёртов врач, который нам всё объяснит?!

– Он с ней! Эмма, успокойся, – Оливия сама переживала, – давай подождем, а пока попросим сообщать нам о каждом изменении. И ещё, как только доктор выйдет, он к нам подойдет.

– А может, мы необходимы ей там, – мельтешила из стороны в сторону Эмма, – узнай, может, мы нужны для поддержки или ещё чего. Там партнерские роды и всякая другая херь.

– Эмма, что ты несешь?! Она сама родит вашу малышку, – Ревейра выдохнула.

– Нет, я хочу быть с ней. Быстро узнай, можно ли это сделать, или я сама узнаю! – пригрозила блондинка.

– Ну и что ты сделаешь? Разрушишь больницу? Эмма, я точно так же сижу здесь и ничего не знаю, – прорычала женщина.

– Тебе что, трудно просто узнать: возможно ли это или нет? – спрашивала в тон Эмма.

– Жди, – Ревейра встала со скамейки, на которую уже успела присесть, – я спрошу, что можно сделать, – она скрылась из поля зрения Эммы.

– Чёрт! – ругнулась Свон. Она только сейчас поняла, какая она нервная, как ей срочно нужно знать, что с Реджиной, что с малышкой, и вообще, быть рядом и поддерживать. Эмма сейчас боялась неизвестности, боялась той же больницы, мимо проходящих врачей, боялась, что они могут сказать совсем не то, что нужно. Свон сейчас даже не представляла, как бы она принимала роды у Реджины на их острове, тем более что малышка Лана оказалась крупным ребеночком.

– Свон, – Оливия прибежала, и только по её виду можно было понять, что она на грани, – всё не очень хорошо. Они не знают, что делать.

– В смысле?! – Эмма подорвалась с лавочки, на которой сидела и с замиранием сердца слушала Оливию, – что там? Что с ней?

– Они не говорят, мне сказали только то, что роды должны ускориться для безопасности Реджины и ребенка. Пойдем, там можно пройти только одному человеку.

– Я пойду, пошли быстрее, с этого и нужно было начать, – Свон быстро побежала в ту сторону, куда и Оливия.

– Ну что? Где? Куда идти?

– Одевайся, – Ревейра протянула стерильную одежду.

– Тебе сказали, чтобы это надели? – Эмма спрашивала, но надевала голубой халат, затем бахилы, а Оливия помогла надеть Эмме шапочку.

– Да. А теперь иди, – женщина показала на дверь, – там тебя проводят.

Эмма кивнула и вошла в двери.

Там она надела стерильную маску, а медсестра показала, куда нужно идти. Как только Свон вошла, то услышала крик Реджины, которой было очень больно. Эмма мгновенно дошла до неё и встала так, чтобы девушка её увидела.

– Реджина, я здесь. Ты справишься, – Эмма взяла за руку Миллс, чтобы она почувствовала её.

– Эмма… амммм… – Реджину разрывала собственная малышка. Брюнетка, как только почувствовала руку Эмму, очень крепко её сжала.

– Давайте, Реджина, вам нужно потужиться, – говорил Медэк, – соберите все силы и вы родите своего ребенка.

– Давай, тужься. Вспомни, что было бы, если бы мы были на острове! – Свон даже не замечала болезненных ощущений, которые ей доставляла Реджина захватом её руки. Свон было всё равно на синяки, которые будут потом, – ты же не хотела бы, чтобы я мучилась так, как они. Давай, тужься, ты сможешь. Ланочка скоро увидит нас, а мы её.

Реджина закрыла глаза и стиснула зубы, при этом сжимая руку Эммы.

– Ммм… фф … мм … – изо всех сил тужилась Реджина, – Эмма, она наша дочка.

– Я знаю, знаю. Наша, – кивала блондинка, тяжело дыша от всех этих смешанных эмоций, – Ланочка, давай, выходи быстрее, хватит прятаться.

– Давайте, давайте, Реджина. Вы молодец, уже показалась головка. Осталось совсем чуть-чуть, – Медэк помогал пациентке.

– Амм … – Миллс ещё раз потужилась.

– Давай… – Свон смотрела то на Реджину, то на врачей. Она сама не знала и даже не представляла, что сейчас чувствует Миллс, – ты сможешь. Реджина, ты умница.

Реджина продолжала себя разрывать, потому что по-другому это ощущение не назовешь. Адская боль пронзала её тело, но она вновь и вновь готова была на это, лишь бы её малышка появилась на свет.

– Давайте, ещё чуть-чуть, – доктор только это и повторял, так как ребенок шел с большим трудом.

Брюнетка не знала, сколько это продолжалось, ведь она слышала только голос Эммы, как будто что-то шептавший.

– Ну, давай, давай, давай, – в какой-то момент Реджина в последний раз почувствовала прилив боли, и всё закончилось, она поняла, что родила свою малышку.

– Да, вон она, вон наша малышка, – Свон расплылась в широкой счастливой улыбке, увидев этот комочек счастья и любви, который через несколько мгновений после рождения закричал на всю палату, оповещая, что родился новый человечек.

– Она родилась! Моя малышка, моя девочка, – Реджина сразу хотела увидеть дочь.

– У вас всё-таки девочка, – Медэк поднес малышку к Миллс и положил на грудь, – у вас на острове было хорошее УЗИ.

– Лана… – Миллс поцеловала дочку в головку.

– Ланочка, – Эмма наблюдала за малышкой и за Реджиной с искренней, нескрываемой улыбкой. Она чувствовала нереальный прилив эмоций, сил, вдохновения к новым свершениям, она чувствовала нескончаемую любовь, которая окутала её от одного только взгляда на это маленькое великолепие.

– Лана, – Миллс не могла оторвать взгляда от своей малышки, она готова была всю её зацеловать, – ты такая красивая. Правда, Эмма?

– Красавица. Она самое великолепное великолепие, которое я только видела, – Свон нежно прикоснулась к виску Реджины, целуя и шепча, – ты молодец. Ты умница, Реджина.

– Ну всё, на сейчас хватит, – Медэк дал команду забрать ребенка, – вам принесут её через час.

– Эмма, иди с ней. Не оставляй её одну, – Реджина хотела, чтобы Ланита была под присмотром.

– Конечно, – закивала блондинка и посмотрела на медсестер, – я люблю тебя, ты молодец, – поцеловав брюнетку в губы, Свон направилась прямо за малышкой.

– Ну а теперь с вами, – Медэк быстро вернулся на своё место. У Реджины было много разрывов, и медсестры уже подготовили всё для наложения швов. Доктор удивлялся Миллс, так как всё это время после рождения ребенка она должна была испытывать боль, но она не издала и звука.

Эмма пошла за медсестрой и за малышкой. Девушка зашла в послеродовое отделение, но оставила Свон за дверьми. Лане нужен был кислород, и её положили подышать. Эмма всё это время наблюдала за ребенком и действиями медсестры через стеклянную перегородку. Когда девушка вышла и сказала, что Лану им дадут ещё раз на руки только через час, Свон попросила позвать сюда Оливию, которая, наверное, до сих пор ничего не знала.

– Свон, – Оливии сообщили уже про малышку, да и сам Медэк сказал про Реджину, – где она? Она красивая?

– Тебе уже сказали? – Свон смотрела на палату, где было много детишек в специальных кроватках, но Эмма смотрела лишь на одну.

– Медэк рассказал после того, как зашил Миллс. Он сказал, что малышка крупная и немного порвала мамочку, – говорила Оливия и смотрела через стекло, – так какая?

– Вон она, – Свон показала на малышку взглядом, – раз, два… третья кроватка от той двери. Она замечательная.

– Красавица! Я отсюда вижу, что красавица, – Оливия приблизилась к стеклу, – 3 килограмма 784 грамма, и 55 сантиметров. Медэк сказал, что у ребенка явно папочка крупный, – ляпнула женщина.

– Эй! – возмутилась Свон, – папочка у неё я. А я не крупная и больше не пори чепуху.

– Ага, не крупная, – Оливия решила исправить ситуацию, – одна только нога как лыжа.

– У меня две ноги, – подмигнула Эмма и, наконец, оторвала взгляд от малышки и посмотрела на Оливию, – как Реджина? Ты её видела?

– Нет, не видела, мне только Медэк сказал, что у неё много разрывов и их зашили, – Оливия смотрела на малышку.

– Мне нужно к ней. Она одна и не знает, что с Ланой, – Эмма ещё раз посмотрела на девочку, – куда её перевели? Медэк вышел, значит, Реджину куда-то перевели.

– Я не знаю. Мы договаривались о палате, но это должно было быть через две недели, – пожимая плечами, сказала Ревейра, – нужно узнать, может, уже всё готово. Чёрт! Нужно позвонить Виктору и Амелии, они же не знают, что у них родилась внучка.

– Позвони, а я пойду, найду Реджину. Только ты оставайся здесь и следи за Ланитой. Не оставляй её ни на секунду. Понятно? – спрашивала Свон у Оливии.

– Понятно, – Ревейра улыбнулась, – не сойду с этого места.

– Отлично, – Свон тут же направилась на поиски Реджины. Она спросила у повстречавшихся медсестер, где может быть Миллс, но они не знали. Эмма хотела спуститься к той стойке, где им давали консультации по Реджине, и где Свон не сдерживала эмоции, но не дошла, так как наткнулась на доктора Медэка. Он ей любезно показал палату, в которую после всех необходимых процедур перевели Миллс. Врач также рассказал Свон, что жизни Реджины и Ланы ничего не угрожает, и роды прошли хоть и тяжело, но успешно. Малышка и мама живы и здоровы, а это главное.

========== Глава 24 ==========

– Реджина, хэй, ты не спишь? – Свон тихо вошла в отдельную большую палату и сразу прошла к койке Реджины.

– Привет, – немного хриплым голосом сказала Реджина и открыла глаза, – ты всё-таки успела на роды.

– Успела, – Эмма широко улыбалась. Она присела на кожаное кресло около кровати Миллс и взяла её за руку, – ты как? Как себя чувствуешь? Лана такая прелесть. Я не отрывала от неё глаз, а сейчас заставила следить за ней Оливию, так что с малышкой всё хорошо. Она красавица, а Медэк сказал, что она абсолютно здорова, и скоро её нам принесут.

– Чувствую себя так, как будто из меня вылез ребенок, – отшутилась Миллс, – всё болит, и это совершенно не дает двигаться, – Реджина была рада, что всё закончилось хорошо, и что её малышка в порядке. А ещё её очень радовало, что Эмма приехала и находится рядом, ведь она так давно хотела её увидеть, – Лана – красавица. Она самая красивая.

– Это точно. Самая сильная, красивая, самая замечательная. Она столько всего вынесла, она просто умница. И ты умница, вы обе просто молодцы, – говорила Эмма и, пристав, поцеловала Реджину в лоб.

– Эмма, я хотела, чтобы ты увидела Лану, – Миллс выставила руку вперед.

Эмма взялась за руку и вновь села в кресло. Она на время родов и до этой секунды и забыла, что они с Реджиной не вместе. Пока не вместе.

– Ты знаешь, что я тебя люблю, и ты делаешь меня счастливой?!

– Мы говорили уже об этом, – Реджина посмотрела в другую от Эммы сторону, чтобы не выдавать своих эмоций.

– А мне плевать, – спокойно сказала Свон и стала просматривать палату, – шикарная палата. Тут отдельный туалет, душ, даже кабинет есть. И тут работать собралась?

Реджина повернулась, смотря на Эмму. Она хотела понять, чего блондинка добивается.

– Не собираюсь. Эмма, ничего не меняется в наших отношениях, пойми это.

– Нет, – Эмма улыбалась, – ты моя женщина. И если ты этого ещё не поняла, то после выписки я забираю тебя, Лану, и мы возвращаемся на наш остров. Чтобы ты уже точно не несла такой чепухи, как «мы не в отношениях».

– На остров?! Ты заберешь нас на остров? – Миллс не верила своим ушам. Она в упор смотрела на Эмму, – а с чего ты взяла, что я этого хочу?

– Знаю. Потому что иначе ты не пропустила бы яхту тогда на острове. И вообще, Миллс, ты серьёзно пропустила яхту? Да ладно? Ты хотела, чтобы я вот так вот мучилась при родах, смотря в твою вагину и слыша твои болевые крики в ожидании красавицы Ланиты? Серьёзно? Да я в обморок бы раз десять свалилась, и откачивай меня потом, – невозмутимо восклицала блондинка, смотря таким же взглядом на Миллс.

Реджина поняла, что Оливия отдала Эмме письмо. Она не понимала, что ей сейчас делать, ведь Свон всё знает и отнекиваться уже нет смысла.

– Я просила её отдать письмо после того, как со мной что-то случится, – прошипела брюнетка.

– Случилось, ты идиотка. Это значимая причина, чтобы она отдала мне письмо, – усмехалась на злость Реджины Эмма.

– Ничего не меняется, – бурчала Миллс, – и вообще, когда мне принесут мою дочь?! Я хочу её видеть.

– Нашу дочь, – поправила Свон, – а принесут, когда она подышит и чуть отдохнет. Она красавица. Я её видела через стекло, такое чудо.

Реджина посмотрела на Эмму.

– Она очень красивая. А мои родители? Оли им позвонила? Они даже не знают, что я здесь, что Лана родилась, – опомнилась женщина.

– Позвонит. Она тоже про них вспомнила. Посмотрят на внучку, заодно со мной познакомятся. Как-никак, будущая жена их дочери, – Эмма сияла.

– Что? – Миллс аж подскочила на кровати, но быстро поумерила пыл из-за боли, – мм…

– Лежи, мамочка, тебе отдыхать нужно, – Свон вновь встала на ноги и, поцеловав Реджину в висок, погладила по голове.

– Ты вот издеваешься? – Миллс серьёзно посмотрела на Эмму. Она металась между желанием открыться и отдаться, с тем, что по её мнению, это неправильно.

– Почему издеваюсь? – Эмма улыбалась и села обратно в кресло, не отпуская при этом руки Реджины.

– Вот как мы будем? Как, вообще, ты себе это представляешь? Ты что, не понимаешь, что всему этому не суждено быть? – Миллс смотрела на Эмму и задавала даже себе непонятные вопросы.

– Так, отвечу по порядку. Как мы будем? Я, конечно, могу предложить тебе переехать ко мне, но это точно не вариант. Поэтому, после вашей выписки, я переезжаю к тебе, и мы живем все вместе, – Эмма говорила совершенно спокойно, – я помню, ты ещё мне обещала выделить комнату под творчество. Так вот, выделишь и сделаешь там звукоизоляцию, потому что я рисую шедевры только под громкую музыку.