Текст книги "Когда придёт Большая Вода (СИ)"

Автор книги: Tael

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 9 страниц)

Концерт в Зале Заседаний

Мы поднялись на четвёртый этаж с помощью самодвижущейся лестницы. В широком зале стояло два ряда кресел с терминалами. Вдали, возле центра, находилась сцена. На ней было пятеро человек с непонятными музыкальными инструментами.

– Что здесь происходить будет?

– Это место собрания, где скоро будет проходить заседание флота. Оно используется для различных мероприятий, в том числе, и культурных.

– А что за инструменты они используют?

– Это современные инструменты, их записи ты можешь найти в нашей базе. У парня слева – варфа, смесь лазерной арфы и варгана на металлическом резонаторе. У девушки по центру – гонг, потомок глюкофона двадцатого века, только более сложного и состоящего из большего количества резонаторных камер, совмещённых между собой как матрёшки и разделённые на зоны звуковыми перегородками. Справа – слог, самоколеблющийся духовой инструмент, работающий на разнице температур. На выходе установлены лазерно-электрические клапаны, меняющие тонику инструмента в нужную сторону. Также можно регулировать интенсивность и дискретность воздушного потока.

– И как играют на этом инструменте?

– Примерно также, как на ирландской волынке, только без резонатора. Пока приготовься к выступлению. Сегодня играют «Балладу о Гильгамеше» и иранские баллады.

– А как вы достали эту балладу?!

– В Северной Европе обнаружили останки библиотеки, в которой находились снимки шумерских текстов. Ребята решили перевести её и переозвучить на наше современное прочтение.

Юноша со сцены поднял вверх руку и попросил нашего внимания:

– Здравствуйте, мои дорогие слушатели. Меня зовут Алексей, я представитель этно-культурного института «Собиратели». Не секрет, что полгода назад мы начали обработку древне-аккадских рукописей, найденных нами на территории старой Польши. Здесь, в исторической библиотеке, находились переводы аккадских словарей различных периодов. Благодаря им и нашей общей базе данных удалось реконструировать слоговое чтение эпоса. Также в нашей программе прозвучит иранский гимн «Хафира». По окончании концерта записи пойдут во всеобщую базу, как методическое пособие для музыкантов и историков. Приятного вам прослушивания.

Он повернулся и уселся возле слога. Позади музыканта с гонгом послышался слегка вибрирующий фон. Он был вначале еле слышен. Звук нарастал. Произошёл переход между гулким тоном в средний и спокойный «морской».

Женщина читала иностранный текст, юноша подпевал ей. Варфа наигрывала тоны с переходами в тревожный и высокий, затем – в весёлый и задорный. Гонг играл высокий, покровительственный тон, подобный игре чаш в буддийском храме.

Стало разворачиваться музыка битвы. Слог наигрывал рокочущий гром, юноша заливался всё громче и громче. Девушка пела против него, соревнуясь в силе голоса. Гонг гудел всё темнее и темнее.

Внезапно музыка затихла. Зазвучал щелчком слог, варфа медленно играла печальную мелодию. Слог начал играть «солнечным рассветом». Гонг стал тише и звонче. Юноша затих и девушка допела оставшуюся партию глубоким чистым голосом. Партию закончил слог, выдавая затухающий мотив на светлой ноте.

Пятнадцать минут проходил антракт, пока слушатели отходили от впечатлений.

Только сейчас я заметил, насколько «домашняя» здесь атмосфера. И вызвано это было близостью сцены и меньшим количеством людей в зрительском зале. Я уточнил у Марины, сидящей в ошарашенном состоянии позади меня:

– Почему так мало людей в зрительном зале. Им что, не интересно это мероприятие?

– Что? Ах да, люди. Им больше не нужно сидеть здесь, чтобы ощутить своё присутствие в зрительном зале. Стоящие с двух сторон стереодальномеры позволяют им быть с нами. Фактически, здесь присутствует около одиннадцати тысяч зрителей.

– Одиннадцать тысяч?! Каким это, спрашивается, образом?

– Большая часть из них находится на кораблях и использует своих «ассистентов», чтобы участвовать в концертах совместно.

– А почему здесь не принято хлопать в ладоши по окончанию выступления.

– Это принято делать в конце. Так делали раньше в драматических театрах, в конце спектакля.

Алексей снова поднял руку. Зрители повернулись к нему.

– Сейчас прозвучит старый иранский гимн «Хафира», незаслуженно обойдённый музыкантами двадцатого века. Это гимн женской силе, любви и смелости. Силе чувств и игре жизни. Живя в эпоху Большой Воды, мы с вами начинаем осознавать ту глубинную силу, которую приносит нам женское начало. Ибо природа сама показала нам эту силу, как противоположность нашему миру. Пусть это будет гимном Большой Воде и нам самим.

Посреди сцены встала девушка. Юноша достал инструмент, отдалённо похожий смесь синтезатора и органа. Он играл медленную, нарастающую мелодию, гонг подыгрывал ему в низком тоне. Варфа наигрывала высоким тоном всё быстрее и быстрее.

И девушка начала напевать. Сначала тихим, низким высоким голосом, затем голос становился всё сильнее. Слог усиливал прерывистость и силу композиции, превращая её в гимн.

Певица усиливала свой голос. Теперь он был воинственный, сильный, чеканящий каждое ударение. Текст песни был чем-то средним между шотландским диалектом и средневековым хинди.

Гонг бил всё сильнее и реже. Варфа играла вибрирующими интонациями верхних октав, разгоняя голос певицы всё сильнее и сильнее.

«Орган» обрубил музыкальное произведение на самом его пике и медленно потащил его вниз. Варфа замедлялась, слог успокаивал свою вибрацию. Затухал гонг. Девушка закончила песню на низкой и сильной ноте.

Зрители были оглушены тишиной. Они медленно вставали и начинали хлопать всё громче, пока не успокоились. Алексей вышел на сцену.

– Спасибо вам за участие в нашем общем деле. Наши записи будут расходиться по кораблям, и вы сможете ещё не один раз насладиться нашими выступлениями. В любое время вы можете связаться с нами и поучаствовать в нашей работе. Всего доброго вам!

Я еле вытащил уставшую Марину из кресла и отвёл её в лазарет.

Я сплю и не вижу снов

Этой ночью было очень беспокойно. Я ворочался на кушетке, глядя на зарю цвета раскалённого металла. Марина лежала в ординаторской, отдыхая от эмоционального перенапряжения.

Звёзды проявлялись на небосклоне, как тысячи алмазных иголок. Небо ткало полотно Млечного Пути, который я до этого видел только в книжках. Но тут, в промышленной зоне, небо было на удивление чистое.

То там, то здесь мелькали маленькие метеорные огоньки. Они проходили по небу, оставляя тысячи крошечных искорок. Они медленно затухали. Мне стало зябко, и я закутался в одеяло.

Наблюдение за монотонным небом постепенно усыпляло – я даже не заметил, как начал проваливаться в сон. Окружающее поплыло передо мной, теряя свои очертания.

Через полчаса по внутреннему времени (так мне казалось) я очнулся от глубокого сна. Тела я практически не ощущал. Окружающая ночная действительность казалась до странности размытой.

Я вышел за пределы амбулатории. Ночное небо было яркое. Звёзды горели не хуже театральных осветительных приборов. Казалось, они выпускают на землю столбы своего свечения. Всюду царствовала тишина – холодная и неспешная.

Я начинал удивляться.

Я шёл по опустевшему «проспекту Мао Дзедуна» и осматривал «проносящиеся» (в прямом смысле слова) мимо меня дома. Где-то промелькнула передающая мачта. Позади остались заводские территории. Рядом промелькнули первые балки Портового Города.

Я стоял возле укреплённой площадки, с которой корабли опускали к шлюзу. Я смотрел на тёмную и зеркальную речную гладь, которая так сильно меня приманивала. Мне хотелось запрыгнуть в неё, стать ею, пусть и на короткие две минуты.

Я прыгнул. Вода расступилась и сомкнулась надо мной, в её тёмных просторах удивительно просвечивало небо. Казалось, между ним и мной больше не было границы…

Я выплыл на поверхность. Оглянулся. Рядом со мной не было ни единого напоминания о порте, рядом с которым я прыгнул в воду. Ни единого островка, рядом с которым я должен был находиться. Но это меня нисколько не смущало.

Я потерял ощущение границ – я не видел водораздела, передо мной осталось только небо. Я плавал в нём без ощущения страха. Млечный Путь сам стал для меня рекою.

Я взглянул вниз. Передо мной был увесистый и еле охватываемый сине-зелёный шарик, на котором маленькими пятнышками вырисовывались остатки островов, окружённые морским маревом. Я видел, как последние из них поглощаются водой – спокойной, безжизненной и тягучей. Меня начала охватывать тревога.

Я видел парящие в воздухе дирижабли, в которых теснились маленькие людские поселения. Я видел деревни, подмываемые Большой Водой. Я видел города под водой – мёртвые остатки железа и дерева, плывущие как памятник человеческой жизни. Это было страшнее Крита.

Я видел животных, которых разрывает волной и бьёт о скалы. Я видел птиц, убиваемых бурей. Я видел деревья, которые никогда больше не вырастут из земли, и цветы, которых больше никогда не будет. Я видел тела людей, уносимые океаном.

Я видел детей, плачущих от отчаяния. Они потеряли своих близких и остались на съедение жизни. Я видел пустые платформы – на них не было людей, только трупы распростёрли свои руки навстречу небу. Я видел разбойников, убивающих людей на кораблях. Я видел, как их поглощала Большая Вода, не оставляя даже их тел.

Я видел северо-американские вулканы, дымящие и пожирающие остатки суши. Я видел подземные горы, поднимающиеся из воды, убивая жизнь в Тихом Океане.

Я всё это видел! Я не мог закрыть глаза. Мне было страшно, я хотел реветь. Я не хотел этого видеть! Я был в отчаянии и даже не имел возможности остановить этот фильм.

Кто-то коснулся моего плеча. Слева от меня появилась Марина, глубокомысленно смотрящая на весь этот ужас.

– Успокойся, это со всеми бывает. В первый раз мало кто способен это переварить.

– Мне очень страшно. Я даже не знаю, что со мной происходит. Я вижу перед собой этот ад.

– Это то, что происходит сейчас. Расслабься, это бывает у всех нас, только изредка. Да, тебе больно, но эту боль можно контролировать. Ты можешь сам выбрать маршрут своего движения.

– Как я могу это сделать?

– Скажи своему сердцу, где тебе нужно оказаться сейчас. Оно единственное может перемещаться в нашем времени. Когда ты скажешь ему, где ты сильнее всего хочешь оказаться, оно откликнется.

Я представил себе наш порт и пожелал оказаться там. Подальше от этого страха, боли и «всеведения».

Сердце откликнулось. Оно превратилось в «трубу», через которую ускоренно начал проходить воздух. Картинка пропала и я снова оказался на причале.

Рядом стояла Марина, смотрящая на меня с долей любопытства и сочувствия.

– А теперь поясни, что сейчас со мной происходит?

– Один из феноменов Спящих – они спят даже днём, – усмехнулась она, – мы с тобой сейчас спим и видим один и тот же сон. Только этот сон реален, и всё, что ты видишь, является правдой.

– И каким образом это происходит?

– Не имею даже понятия. Но многих из них я встречала там, – она неопределённо махнула рукой, – где ты был сейчас. Многих приходится вытаскивать из этого сна, дабы с ума не сошли. Ты оказался проворнее, чем я думала.

– И когда это началось у тебя?

– Примерно с семи лет. Я была в первой волне Спящих и видела Большую Воду собственными глазами.

– И как мне быть с этим?

– Как этим пользоваться? В принципе, элементарно: достаточно расслабиться и наблюдать за окружающим со стороны, как в дальномер. Здесь Спящие могут взаимодействовать только между собой. На окружающие события напрямую мы влиять не можем.

– И каков твой план?

– Мой? Делать то, что и всегда. Искать людей и поселения, которые ещё остались целы. Затем эту информацию я передам «Советнику», и он её обработает через спутниковую систему связи.

– Ну что же, я тоже хочу поучаствовать в этом.

– Хорошо, только смотри осторожнее, не загоняй себя как в прошлый раз. Если захочешь меня найти – просто пожелай оказаться рядом. Если не получится – значит, я уже проснулась.

– А будем ли мы помнить об этом?

– Конечно, будем! Ты думаешь, что столь яркое переживание к утру рассеется?

Здесь спорить с ней было не нужно. Я понял, что такие сны запоминаются на всю жизнь.

Мы разбежались по разных сторонам шарика и продолжили искать дальше.

Дневник Никанора Ивановича

Амбулаторная карта пациента: Негодаев Виктор Сергеевич.

Диагноз: «Астеническая летаргия эндогенного типа».

Статус: приписан к морскому флоту «Байкал» с 2023 года, амбулаторное лечение проводилось на территории бывшего НИИ «Мозга» им. Н.П. Бехтерева. На лечении находился 8 лет, переведён в связи с ЧС на территорию Свердловского НИИ. Последние 4 года проводилась общеукрепляющая терапия, состоящая из иммуномодуляторов и корректоров эндорфинной группы. Видимых признаков быстрой фазы сна до перевода на судно не показывал.

Общий дневник наблюдений:

На 453 день тета – ритм усилился в два раза. Дельта-ритм вырос наполовину.

На 454 день (по словам пациента № 26 Веселовой Марины Дмитриевны) пациент выходил на верхнюю палубу в её дежурство. По словам Марины, выглядел весьма бледно, говорил бессвязно. Возможны признаки лунатизма, но девушка утверждала обратное. ЭЭГ показывает незначительные подвижки бета-ритма.

На 455 день пациент пришёл в себя. Основные рефлексы в норме. Координация медленная. Сердечный ритм в пределах нормы. Наблюдается лёгкая дезориентация при восприятии речи. Память за последние 10 лет отсутствует.

457 день: наблюдается увеличение амплитуды тета – ритма на 10 %. Дельта-ритм в пределах возрастной группы. Пока что. У пациента усилился метаболизм. Потребление пищи выросло на 30 % (второй полдник, видимо, идёт ему на пользу). Опасаюсь за его подключение к системе связи – может выгореть.

458 день: консилиум и общее обследование. Пациенту выписаны поддерживающие лекарства. Надеюсь, долго применять их не придётся – у нас и так уже заканчиваются запасы реагентов. Запланировано тест-подключение «помощника».

На 460 день Виталий Евграфович запланировал стимуляцию слуховой коры, понадеявшись на компенсаторный механизм левого полушария. Весьма наивно при эндогенном анамнезе. Пациент потерял сознание, тета – ритм усилился. Пришлось перепрограммировать передачу на правое полушарие (пациент – левша). Контакт был установлен на образно – аудиальном контуре, плотность потока передачи – 35 %. Ожидаем закономерного усиления метаболизма. Надеюсь, парень выдержит эндогенную нагрузку, иначе мы увидим типичную картину невроза истощения.

463 день: эндогенная нагрузка в пределах нормы, метаболизм на прежнем уровне. Кажется, часть нагрузки у него тратится на физическую деятельность. Старпом своё дело знает. Дельта-ритм вернулся к первоначальной амплитуде.

467 день: нагрузка в связи с ночными вахтами приносит свой негативный плод. На ЭЭГ наблюдается косая дельта, подходящая к критической амплитуде. Тета – ритм ниже, чем обычно. Пациент меньше времени уделяет своему питанию. Для него после пробуждения каждый сон теперь – как последний. Информацию передал Петру Васильевичу.

На 468 день мы решились на эксперимент. Пациент участвовал в общей записи прохождения «Байкальской Волны», что его разрядило эмоционально. Передал Варваре Павловне распоряжение подготовить ночную капельницу.

Эксперимент проходил в два этапа. Первый – предварительная фиксация энцефалограммы пробуждения (до установки «помощника» круглосуточная фиксация фактически не велась), второй – нейронная обработка и передача управляющей последовательности реципиенту. Реципиент – Ковалёв Григорий Васильевич, штурман «Евклида». В амбулатории уже 4 года.

Результат: после имплантации у пациента увеличилось количество периодов быстрого сна с 14 до 25 в сутки. Качественный скачок возможен после трёх месяцев эксперимента.

469 день: пациент что-то подозревает. «Свирт» советует курс лечения ингибиторами соматотропина или стимуляцию лимфатической системы. Назначил ЭМС (электромагнитную стимуляцию) щитовидной железы и МЭСг (магнитно-электродную стимуляцию гипофиза). Без причины нарушать гемато – энцефалический барьер я не намерен.

472 день: второй день проведения ЭМС и поддерживающих капельниц. МЭСг проводится в вечернее время с учётом побочных эффектов прошлой нейростимуляции. Аппетит пациента вырос в полтора раза. Дополнительно введена программа дельта-стимуляции в качестве поддерживающей.

Мне нужно больше количественных данных по его ЭЭГ. Раз в пятнадцать.

474 день: дельта-стимуляция увенчалась успехом. Тета – ритм снизился до нормы, немного повышен гормональный фон. Методика «ЭМС+Дельта+МЭСг» применена на реципиенте. Результат: быстрая фаза стала более активной, наблюдаются движения зрачков, изменение ритма сердцебиения (с 40 до 55 уд. мин.), возникали непроизвольные реакции икроножных мышц.

478 день: от пациента получен запрос в систему «Советник». Речь идёт об симуляции летаргических симптомов посредством мутации энцефалического вируса. Симуляция передана в обработку. Передал в систему данные по ЭЭГ пациента и реакцию на медикаменты, жду данные от биохимиков и их лаборатории. «Советник» даёт 68 %.

480 день: за последние двое суток у пациента увеличилась скорость смены фаз сна с медленной на быструю. Количество быстрых фаз, в среднем, выросло до 28 за ночь. Вместе с тем, пациент просыпается выспавшимся и в хорошем расположении духа. Тета – ритм стабилизировался, ЧСС и давление тоже в норме. Что бы это значило?…

Ты и Я превращаемся в Мы

Наш врач в последнее время начал активно коситься на меня. И я его понимаю – мало кто так быстро «выздоравливает» или приходит в себя после серьёзной физической нагрузки. На моё счастье, он не собирается изменять моё текущее лечение ровно до тех пор, пока не придёт биохимический анализ из института.

В первый день мы умудрились найти два поселения возле экватора. По взаимной договорённости Марина передала эту информацию сама. Я её прекрасно понимал – становиться сейчас подопытной крысой в моём исполнении будет весьма вредно для здоровья.

Мой «крестник» начал проявлять признаки пробуждения. Правда, пока на уровне речевого лунатизма, но хотя бы видно, что человек что-то чувствует и помнит. Марина пояснила, что это состояние будет облегчать его пробуждение.

На следующий день мы оказались в очень странном помещении, которое напоминало бесконечную медицинскую палату. Здесь было около тысячи людей, лежащих на кушетках. Бесконечно длинная палата с большим количеством коек.

– Кто они такие?

– Они такие же как мы. Только они спят.

– И сколько их здесь?

– Примерно полторы тысячи человек. Это все, кто ещё спит и не проснулся.

– А где мой «крестник»?

– Григорий Васильевич? Он в пяти рядах налево от тебя, третья койка.

Я посмотрел в указанную сторону и увидел этого парня.

– Он, как и все здесь, спит. Всё слышит, всё помнит, всё понимает. Только сказать ничего не может.

– Но ведь я не помню ни единого кусочка даже из моего прошлого! О чём ты говоришь?

– Они сейчас спят, но слышат и понимают нас прекрасно. При пробуждении они будут очень долго вспоминать всё произошедшее здесь. Сновидение помогает нам вспомнить всё произошедшее раньше. Здесь мы встречаемся, вспоминаем события, ищем новую информацию, признаёмся в наших чувствах и делимся опытом.

– А много сейчас кто здесь?

– Секунду.

Она пропала и через несколько мгновений появилась снова.

– Четверо ещё здесь: Сергей, Виктория, Анастасия и Игорь.

– Я могу увидеть их?

– Пока нет – они сами ещё осваиваются и им будет немного страшно. Как будут готовы, познакомлю с каждым по-очереди. Я покажу их тебе со стороны.

Я последовал за ней и оказался на «острове затонувших кораблей». Возле развалин упавшего здания мелькала чья-то быстролетящая тень.

– Это Сергей. Здесь когда-то волной убило его родителей. Он периодически ходит тут и пытается что-то найти. Перемещаясь в одно и тоже место, он пытается вспомнить своё прошлое. Для него утром это будет не более, чем кошмарным сном.

Я посмотрел на сгорбленную фигуру юноши. В ней проглядывала печаль и страх. Он повторял свои перемещения между разными точками здания, как киноплёнка.

Через мгновения мы оказались возле океанического причала. Вдалеке сидела фигура молодой девушки, которая смотрела на закат с высоты прерий.

– Это Виктория. Она осознала свой сон и теперь развлекается, летая по территориям, на которых мечтала побывать. Она не помнит ничего из своего прошлого, потому и путешествует, не глядя. Её очень сложно поймать, но этот испанский берег – один из её любимых.

В следующем месте сидела опечаленная девушка. Она брела по развалинам промышленного города и периодически садилась возле одной из них, пытаясь поднять бетонную плиту. Вдалеке был слышен её плач.

– Это Анастасия. Здесь она потеряла своего мужа, которого раздавило плитой в стене пятиэтажки. Она осознаёт свой сон, но для неё жизнь без любимого человека лишена смысла. С тех пор, как она проснулась, она постоянно находится в нашей больнице и больше похожа на тень, нежели на человека. Каждый раз она проходит здесь и ищет его тело, чтобы вытащить его из плиты. Она может упереть руку, но поднять плиту у неё не получается. Она смотрит в толщу камней, но никого не находит.

Марина взяла меня за руку и увела в другое место. Это была старая библиотека, покрытая полумраком. Среди читательских мест сидел тучный на вид юноша двадцати восьми лет от роду.

– Здравствуй, Игорь! Как поживает государственная библиотека?

Я похолодел: случаем, не университетская?

– Здравствуй, Мариночка. Библиотека поживает хорошо, правда книги плесневеют, да и читателей лет как десять нет.

– Ты всё также скармливаешь книжки нашим автоматам? – прищурив глаз, улыбнулась проводница. – Тут всё и за жизнь не перечитаешь, что уж говорить про трёхчасовой сон?

– Благодарю за твои старания, Мариночка, правда я уже научился передавать картинки сновидения в память вычислительной машины, как говорили в старину.

– Виктор, познакомься с Игорем Андреевичем, бывшим заведующим Ленинской библиотеки города Москвы. Обладатель очень специфичного умения – он умеет читать и перелистывать книги. Во сне. Расскажи, как ты хоть умудряешься делать это?

– Всё как ты учила, Мариночка, сердцем делаю. Для тебя сердце – ноги и голова, а для меня это ещё и руки. Вот и сижу здесь, истории перелистываю. На неделе закончу, пойду в библиотеку Эйзенштейна. Потом в госархивы зайду, исторического материала перечитаю.

Когда мы возвращались на пристань, я спросил у Марины:

– Может, им стоит помочь? Отрезвить их во сне, повести куда-нибудь?

– Я пробовала, но до поры до времени они просто не слышат. Здесь нами движут наши чувства и желания, и хорошо, если это желание исследовать. Но когда человек начинает переживать свою боль, как грампластинку, то и остановиться не сможет.

– Ты мне покажешь, где живёт Анастасия?

– Покажу, но только дай мне одно слово.

– Какое?

– Не обнадёживай её зря. Не рассказывай про наши сновидения – ей это не поможет. Им нужно помогать постепенно. Я сама приведу тебя к ней.

– Ты хочешь этого?

– Да, я хочу, чтобы мы все очнулись и летали здесь вместе. Пусть и поодиночке, но желали и научились летать.

– А тебе не страшно? Ведь нам врачи отпускают не так много времени.

– Мне не страшно. Когда понимаешь, что творится здесь – остаётся только печаль и желание что-то исправить. А смерть – она смерть. Никуда она от меня не уйдёт. И придёт к нам с тобой в своё время. Только до этого времени я хочу успеть сделать всё то, что только возможно.