Текст книги "Я вижу пламя (СИ)"

Автор книги: Сьюзен МакКлайн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 14 страниц)

– Эм… не знаю, – уголки губ Брауна медленно начали подниматься вверх.

– «Сириус»? – он почесал подбородок, потом более громко изрек: – Да, да, точно! У вас в составе еще такой парнишка-хиппи за ударными?..

Кенай заразительно засмеялся. Я улыбнулась.

– Разве она так популярна, что о ней все говорят?

– Моя племянница обожает вас! Она из-за этого готова приехать в Портленд и жить здесь, – подперев ладонями подбородок, кинул Эндрю. Он говорил как-то свободнее, и напряжения в воздухе не чувствовалось.

Видимо, эти двое нашли общую тему для разговора.

– Круто и… неожиданно. Я обязательно передам все парням, уж обрадую их.

– А вы где даете свои концерты, кроме как «Ночного воя»? – мужчина вообще позабыл о еде, пялился на Кеная и с нетерпением ждал ответа.

– Больше нигде. Когда выступали там первый раз перед публикой, очень надеялись, что понравимся кому-нибудь, и у нас появится крутой продюсер. Даже диск с первым альбомом с собой взяли. Но, видимо, мы никому не приглянулись, кроме как хозяину бара – мистеру Фитчеру. Он-то нам предложил работу, потому что после ухода его любимчиков «X-T» освободилось место. А так, если бы ни они, у нас бы не имелось никаких шансов быть кем-нибудь замеченными. – Всплеснул руками. – Вот так…

Открывая бутылку (судя по этикетке) дорогостоящего вина, Эндрю улыбнулся.

– Вы, ребята, классные. Я как-то видел ваше выступление в YouTube, племянница показывала. Я верю, что у вас все получится, и скоро вы станете популярнее, чем эти странные парни в разноцветных костюмах, которые прыгают по сцене, как ненормальные. Как же их там…

Я засмеялась.

– «One Direction»?

– Точно, – захохотал доктор, кинув на меня взгляд и пододвигая к себе тоненький бокал.

Кенай ухмыльнулся и, вспомнив про курицу, начал набивать ею щеки.

– Спасибо, что верите в нас, – жуя, поблагодарил он.

Не знаю, сколько часов мы сидели и болтали обо всем на свете, но наступил глубокий вечер. За окном деревья, находившиеся в саду, отдались в объятья темноты, зажглись тусклые напольные фонарики, которые стали освещать только кусты с шикарными розами, свернутыми в бутоны.

– Было нереально вкусно, мисс… Сара, – поправил себя Кенай, вставая с места.

Я тоже вылезла из-за стола.

– Я рада, что тебе понравилась еда, – самодовольная улыбка озарила ее лицо.

– Было приятно познакомиться с вами, – мой друг, как истинный джентльмен, подошел к женщине и одарил ее кисть поцелуем, а с Эндрю обменялся рукопожатием.

– Разве, ты уже уходишь? – вздохнула тетя, наблюдая, как мы с Кенаем сплетаем наши пальцы.

– К сожалению, да. Но это мой не последний визит, – оповестил он, чему Сара чрезмерно обрадовалась.

– Учту. Приходи, когда захочешь. В этом доме для тебя всегда открыты двери.

Шатен кивнул и кинул на меня взгляд.

– Не теряй нас. Мы немного прогуляемся по городу, – сказала я, а когда дождалась одобрения Сары, покинула дом вместе с другом.

Мы бежали по освещенной одинокой дороге и смелись. Кенай нередко меня кружил, я толкала его и визжала, потому что из-за этого у меня болела голова и перед глазами все расплывалось. Было так весело, что мы не обращали никакого внимания на одиноких прохожих, пялящихся на нас, а просто дурачились без какого-либо стеснения.

Закрыв глаза солнцезащитными очками, парень, шедший впереди, отвернулся и показал большими пальцами на свою спину.

– Запрыгивай.

Я истерически заржала.

– Зачем?

– Я жду, – он смешно пошевелил руками, словно собираясь взлететь, затем замедлил ходьбу.

– Но если сломаю тебе что-нибудь, это будет не моя вина, – отрезала я.

Мигом преодолев расстояние между нами, я оттолкнулась ногами от асфальта и, резко вцепившись в его плечи, обвила ими бедра, а потом плавно переместила ладони к груди друга и, наконец, скрестила их, чтобы держаться крепче и по счастливой случайности не свалиться вниз. Кенай, подхватив мои коленки с внутренней стороны локтями и попрыгав на месте, повернул голову.

– Боже мой, какая ты тяжелая! – иронично захныкал он. – Кажется, у меня что-то хрустнуло. – И театрально весь затрясся, будто вот-вот рухнет. – О, Святые Угодники, это позвоночник! Ты сломала его! Я умираю…

Звуки, похожие на смесь бульканья и чего-то еще, заполнили улицу. Я, смеясь, взлохматила парню густую шевелюру.

– Все, все, кончай! Я поняла, – выдохнула я.

– Хорошо, – Кенай крепче ухватил меня. – Приготовься, – и, похлопав по попе, газанул вперед.

Я запищала, прижимаясь к нему. Потоки ветра ударяли в лицо. Пришлось прищурить глаза, чтобы они не слезились. Кенай бежал, как угорелый. Ему было плевать, едут ли машины на нас, крутит ли кто-нибудь пальцем вокруг виска, наблюдая за этим сумасшедшим зрелищем. Потом он остановился, и я смогла нормально дышать. Сердце неистово колотилось в груди, адреналин проносился в крови, а когда я увидела мчащийся на нас автомобиль, то не успела разразиться в крике, так как Кенай резким движением схватил меня и мы ловко увернулись от транспорта, прыгнув на тротуар. Валяясь на холодной и грязной поверхности, я не могла прийти в себя и осмыслить, что только что произошло. Но через несколько секунд вернулась в реальность из-за дикого хохота друга.

Мы чуть ли не погибли, черт побери!

А ему смешно?!

Куда он смотрел?!

Ненормальный!

– Эй, ты там жива? – охая и хватаясь за живот, поинтересовался Кенай. В отличие от меня он поднялся и твердо стоял на двух.

– Ты псих, – не шевелясь, подметила я.

– Это вопрос? – подал мне руку, сняв очки.

Я обвела его ладонь пальцами.

– Констатация факта.

Шатен помог мне встать. Все тело болело и было покрыто мурашками от того, что пару секунд назад я и мой… чокнутый друг чуть ли не почувствовали вкус смерти. Да еще мы так «мягко» приземлились, что я отбила себе копчик.

– У меня болит зад, – жаловалась я, слабо боксируя по его плечу.

– Ни у одной тебя, – парень подмигнул.

Я насупилась.

– Больше никогда не запрыгну на тебя.

– Прозвучало как-то… пошло, – улыбнувшись, заметил он.

Я покраснела. Кенай, увидев мои залитые краской щеки при свете фонарей, засмеялся.

– Ха-ха, – передразнила я его, наклонив голову и оттряхивая коленки от грязи. – Ты должен мне новые колготки и шорты.

– Без проблем, – не переставая гоготать, кинул он. Немного успокоившись, осмотрел мои ноги. – Ты ни сильно ушиблась?

– Я думала, ты это никогда не спросишь, – я скривила рожицу.

– Так что?

– Терпимо, – и натянуто улыбнулась.

Кенай подошел ко мне почти вплотную, что я чуть ли не попятилась назад, если бы его рука не удержала меня. Карие глаза с нежностью взглянули в мои. Я замерла, разглядывая идеальное лицо парня и тая под теплым дыханием, как мороженое.

Что происходит?

Почему я пялюсь на него?

Что мне мешает отойти?

Я сглотнула, остановив взор на его пухлых губах. Кенай находился на чертовски-опасном расстоянии, не желая отдаляться. Чуть грубоватые пальцы ласково опустились с запястья к кисти, медленно сжимая ее, и я рефлекторно отвернулась, когда его лицо стало ближе.

О, Боже…

Какого черта мы делаем?

Нам же нельзя!

Мы ведь обычные друзья…

Или…

Оооохххх… я запуталась.

Между нами не может быть ничего большего…

Или может?..

– Прости. Я идиот, – он отстранился от меня.

Я свела брови в кучу, не понимая, за что он именно извинился.

– В смысле?

– Мне не нужно было терять голову и нестись с тобой по дороге. Я чуть ли не угробил нас двоих.

– Ничего, – на выдохе вымолвила я и кинула взор вниз. – Зато повеселились.

Да, я нашла в ситуации жирный плюс, выделяющийся среди кучи минусов.

– Ага, – по-мальчишески улыбнулся он. Почему-то именно сейчас его улыбка показалась мне… привлекательной и такой…

«Черт, Селия!» – я мысленно влепила себе пощечину.

– Слушай, мы с ребятами устраиваем завтра мини-вечеринку в честь того, что добились небольших, но все же успехов в области музыки, и приглашаем тебя.

– Вау, отлично, спасибо, – отгоняя подальше другие мысли, как можно веселее проговорила.

– Завтра в семь у Луи.

– Заметано.

Когда я неловко попрощалась с Кенаем, обняв его дрожащими руками из-за воспоминаний, что мы чуть ли не поцеловались, зашла в дом. Эндрю и Сара смотрели телевизор, уютно устроившись на диване с миской попкорна, и обнимая друг друга, и, чтобы им не мешать, я улыбнулась парочке, затем поднялась в свою комнату. Увалившись на кровать лицом вниз, стала копаться в своей больной голове, ища ответы, кто же мы все-таки с Кенаем.

Друзья?

Друзья, которые нравятся друг другу, как друзья?

Или друзья, которые нравятся друг другу ни как друзья?

Долбанная моя логика.

Я выдохнула, переворачиваясь с живота на спину.

Мы обнимаемся, он касается моей руки, я его, парень целует меня в щеки, прижимает в себе, я нередко сижу с ним близко, любуюсь его чертами, глазами цвета шоколада….

Чувствую ли я что-нибудь особенное?

Что-нибудь, что чувствует, обычно, влюбившаяся девушка?

Когда он дотрагивается до моей коже, ощущаю ли я мурашки по телу, приятное тепло, распространяющееся по всей крови или какой-нибудь электрический заряд?

Не знаю.

Черт, я не знаю.

Вообще ничего. Не знаю себя, свои чувства к близкому человеку, эмоции, которые испытываю при нем.

Я не имею понятия, как он относится ко мне, скрывает что-нибудь, ибо наоборот – ничего. В смысле, не могу определиться: он считает меня другом или же… кем-то больше.

Вдруг второй вариант?

Ох…

Это плохо?

Ответ прост: не знаю.

Опять не знаю. Мы с Кенаем чуть ли не поцеловались сегодня. Клянусь, в его глазах мелькнули искры, он хотел, чтобы произошло то, чего ни один из нас не ожидал или… не планировал. Вопрос только в том, хотела бы этого я?

Дьявол бы меня побрал… не знаю!!!!!!

Мне уже надо вытатуировать эту чертову мантру на лбу!

Ибо просто разобраться в себе.

А пока… я не представляю, что говорить Кенаю и как вести себя в его присутствии.

Все поменялось после того, что чуть ли не произошло. Мы подбили границу нашей крепкой дружбы и оставили в ней огромную дыру неизвестности.

Глава 15.

Я не стала одеваться, как на какую-то светскую тусовку. Футболка, широкий свитер крупной вязки и непонятная юбка с темно-синими колготками – вот что сейчас красовалось на мне. С волосами ничего такого не делала, а только расчесала их и… одну прядку убрала за ухо, оголив напоминание о том страшном пожаре девятнадцатого апреля.

Зачем я это сделала?

Все просто – Кенай попросил…

Он сказал, чтобы я больше никогда не прятала свое лицо.

Ведь люди должны меня видеть настоящей. Такой, какая я есть на самом деле.

И плевать, что они будут думать.

Я – это я.

Повесив сумку на плечо, я напоследок взглянула в зеркало, затем, закрыв дом, оповестила Кеная, что за мной не нужно заезжать на тачке Луи, у меня есть две вполне здоровые ноги, с помощью которых я могу добраться до нужного места.

В самом-то я просто не хотела пересекаться с Кенаем и оставаться с ним в каком-нибудь тесном пространстве. Я его боялась…

Черт, да, я его боялась!

Я не имела понятия, о чем с ним теперь можно говорить, как себя вести, стоит ли сделать вид, будто даже намека на поцелуй вчера не было. И меня это пугало…

Я знаю, что не могу избегать его вечно и шкериться по углам. Он – мой лучший друг. Тот, кому я доверяю все свои секреты, делюсь впечатлениями, с кем весело провожу время и забываю о повседневных скучных вещах. И, наверное, мне действительно стоит надеть прежнюю маску и притвориться, что ничего не изменилось. Я не хочу рушить нашу дружбу, не хочу отдаляться от Кеная из-за какого-то вчерашнего пустяка.

Ох…

Скоро я приду на вечеринку «Сириуса», где будет ОН.

И… я не представляю, каким взглядом буду пялиться на него, а он на меня…

Все же, нельзя просто так забыть, что чуть ли не случилось.

Или… можно?..

Если что, то Кенай там будет не один, это успокаивает. Я смогу обдумать некоторые детали, пока буду общаться с другими.

И очень попробую выглядеть так, как обычно, когда, наконец, решусь заговорить с ним.

Я добралась до обиталища Луи без происшествий. До моих ушей донеслась музыка, исходящая из больших колонок на лестнице, а перед глазами замелькали разноцветные фонарики в виде гирлянд, которые висели на ветках деревьях и обматывали единственные вместительные качели в окружении прекрасных роз и других неизвестных мне цветов. Неподалеку от открытого гаража покоился стол, переполненный разнообразными напитками из фруктов, вредной едой и, естественно, алкоголем.

Ребят я увидела сразу. Они оживленно друг с другом беседовали, все, кроме… Кеная. Тот сидел на перилах и брымчал на электрогитаре. Увидев меня, парень перестал играть и… выпрямился. Я сглотнула, но кивнула ему, в ответ получив тоже неуверенный качек головой. Раньше он приветствовал меня долгими объятиями, бесконечными поцелуями в щеки, сопровождаемыми моим диким визжанием и дрыганьем, а я же, как только видела его, крепко прижимала к себе и не желала продолжительное время отпускать. Иногда парни подшучивали над нами, говоря: «Снимите себе номер» или там «Эй, эй, не забывайте, что вы тут ни одни». Мы не обижались на это, потому что понимали, между нами нет ничего такого, что могло бы быть между влюбленной парой…

«Мы лишь друзья», – твердили мы на очередной подкол ребят.

Лжецы…

Я вздохнула, когда взгляд Кеная резко упал вниз. Получается, он тоже думал о том вчерашнем инциденте, раз избегает со мной долгих зрительных контактов.

Отлично, черт побери.

Выходит, парень боится меня, как я его и не знает, каким образом теперь вести со мной общение и тому подобное?..

Ооох….

Мы идиоты.

Два идиота.

Я прошла к тройне и поздоровалась с каждым. Луи и Картер, хохоча, потискали меня немного, а Брэд только улыбнулся (скорее всего, искусственно).

– Рады тебя видеть, Селия, – взлохматив мои волосы, произнес Гарнер.

В раздраженности я пригладила торчащие пряди. Ненавижу, когда кто-то так делает, когда у меня на голове вполне приличная «прическа».

– Небольшая информация, – обнял меня одной рукой брюнет и указал пальцем на столик. – Там еда, всякие соки, вино и прочие гадости, которые купил Брэд. Насчет туалета…

Я засмеялась.

– Да, да, помню: в дом или под кустик.

Он разразился в хохоте.

– Отлично. Тогда веселись!

И чмокнул меня в щеку.

Я, скромно осмотревшись, решила взять пачку сухариков и пойти на качели. Усевшись да подложив под спину мягкую подушку, я открыла вкусняшки и принялась поглощать их, думая о том, как начать разговор с Кенаем. Но неожиданно меня вывел из этого состояния приземлившийся рядом Брэд с сигаретой в зубах. В одной руке он держал пластмассовый стаканчик, в другой – красное вино. Налив в белую емкость алкоголь, он протянул ее мне и вскинул брови вверх, мол, прими.

– С какой бы радости я должна это пить, если ты туда, наверняка, добавил яд? – процедила я не очень добрым голосом.

– Я не собираюсь тебя убивать. Это просто вино, – выплюнув сигару прями в урну, обрамленную ромашками, изрек он.

– Хм, ясно. Это объясняет, почему я тогда не умерла, выпив предложенную тобой таблетку от головы и воду.

Издался смешок.

– Ладно. Ты по любому здесь не просто так, – я сощурила глаза. – Чего ты хочешь? Если будешь вновь слать угрозы, чтобы я перестала общаться с Кенаем, знай, они не сработают. Это мое право – дружить с ним или нет, и ты не можешь мне указывать, понятно? Я и так закрывала глаза, сделала вид, словно того разговора не было и…

– … стой, стой, стой! – перебил Брэд, освобождая руки от всего и показывая их, словно признавая поражение или пытаясь успокоить меня. – Я лишь хочу извиниться за все.

Я в удивлении открыла рот, но потом быстро его захлопнула, чтобы не показывать своих настоящих эмоций.

– В самом деле? Поздновато, не находишь? – я уставилась на него своим фирменным испепеляющим взглядом.

– Я знаю, что нужно было сделать это раньше, но смелости не хватало к тебе подойти, – оправдывался Купер, пожимая плечами. – Реально, извини меня. За то, что сказал в кафе и за то, что напугал тебя.

Напугал?..

Я ухмыльнулась.

– Раньше Кенай уделял мне много времени, а когда появилась ты, стал меньше со мной общаться, спрашивать, как дела и так далее. Меня это разозлило. Я сначала сдерживал все внутри, но потом, почувствовав сильную ревность, не сдержался и сказал свое… «мнение» по поводу вашей дружбы или… черт знает, что между вами происходит. – Он сорвал маленький цветочек и, посмотрев на него пару секунд, резко сжал в руке, отчего я дернулась. – Я не должен был говорить тех слов. Просто… привык, что Кенай – мой лучший друг, он всегда со мной – и в холодный дождь и в палящее солнце. Я не привык его с кем-то делить. А тут пришлось… – краткая улыбка. – Раньше я был ничтожеством. Меня постоянно избивали, все по тому, что зачастую играл на улицах города песни своей любимой группы «Queen» и, видимо, кому-то сильно надоедал. Отец не разрешал мне играть на гитаре дома из-за психованных соседей и тонких стен. Как-то так. Один раз, когда меня колотили какие-то уроды, Кенай пришел на помощь. И с тех пор мы с ним лучшие друзья. Он поднял меня на ноги, заставил измениться и посмотреть на мир другими глазами.

– Я слышала эту историю из его уст, – выдохнув, произнесла я.

Брэд кивнул, как бы говоря «все ясно» или «что и стоило ожидать», затем, помолчав немного, продолжил:

– Я смирился с тем, что теперь есть ты, я и Кенай, а ни только мы с ним. Ты вроде бы неплохая девчонка, которая пережила немало, осталось без всего, а я наговорил тебе много чего нехорошего. Ты не виновата ни в чем. Прости. Прости меня, Селия. Я долго не мог спокойно спать, думая, как ужасно поступил тогда. Да еще и те придурки… они обзывали тебя по всякому, черт побери. Ты столько натерпелась…

Его лицо стало грубее: ноздри расширились, глаза сузились, а губы сжались в тонкую полоску.

Я горько ухмыльнулась.

– А кто сказал, что в жизни будет легко?

Брэд взглянул на меня и слегка улыбнулся.

– Знаешь, почему я такой грубый и веду себя, словно мне наплевать на все, что движется и дышит?

Я отрицательно покачала головой.

– Меня закалила жизнь. Со мной обращались кошмарно, не уважали мое мнение, всегда находился тот, кто обзывал или давал подзатыльник. И я понял, что сам мир – это ни что иное, как огромная задница, в которой люди всего-навсего – дерьмо, – ответил он и пробежался пятерней по волосам. – Никому неважно твое мнение, слова или поступки, все лишь живут для своей выгоды и пользы. Да, есть одни личности, которые тебя поддерживают, не дают превратиться в неизвестно что, но остальные – это мусор. Ты не нужен им, они не нужны тебе. Тупая взаимность.

– Чертовски верно, – засмеялась я.

А блондин не такой уж плохой, каким показался вначале. Просто… у него свои тараканы в голове, свое отношение к миру и его обитателям. Он выработал особый подход к каждой группе людей. К мало знакомым (или незнакомцам) относится холодно, не пытается им понравиться или показаться милым, а к друзьям – так, как те этого заслуживают, если быть точнее – хорошо.

– Так, значит, ты меня прощаешь? – с надеждой спросил Брэд.

– Я этого не говорила, – улыбнулась я, а потом, спустя несколько секунд, вновь открыла рот, не выдержав на себе жалостливый взор небесно-голубых глаз: – Лааадднооо! Прощаю.

Парень победно улыбнулся.

– Меня вообще не должно волновать то, что творится между тобой и Кенаем. Дружите ли вы, встречаетесь или там… тупо занимаетесь сексом, не мое дело. Меня наоборот должно волновать кто я для Кеная и кто он для меня. Он – мой лучший друг, а я – его – и это, черт побери, самое главное.

Ухмылка.

– Ты прав. Но насчет секса – поверь, лишнее, – смущено проговорила я. – Между нами только… дружба.

Да неужели?..

Только она?

Или есть еще что-то?..

Ох, не знаю.

Ибо просто боюсь признаться самой себе.

Брэд, приподняв бровь, хмыкнул.

– Тебе только так кажется, – кинул парень. Не успела я даже вникнуть в смысл его слов, как он протянул мне наполненный вином стаканчик. – Выпей со мной, сестренка.

Я остолбенела. Он назвал меня сестренкой? О, Боже. Неужели, его отношение ко мне стало хоть чуточку лучше после этого разговора?

С трудом верится.

– Сестренка? – истерически засмеялась я, подбирая под себя ноги.

– Ну, да. А что, не нравится? – и тут оголились все тридцать два зуба. – Отлично подходит, я думаю. Ты теперь часть нас, часть «Сириуса». Всегда приходишь на наши репетиции и выступления. Мы с парнями – братья друг для друга, а для нас ты – сестренка. Младшая сестренка. – Брэд взял в другую руку бутылку. – Боюсь это признать, но мы так привыкли к тебе, что без тебя, отныне, не пройдет ни одно наше выступление. Хоть я был к тебе холоден, зато прекрасно это понимал. Мне не нужно было вести себя, как придурок. Прости…

Моя ладонь припаяла к его плечу, взгляд смягчился.

– Все нормально. Я ведь тебя уже простила и не держу никакого зла.

– Серьезно? – протянул он. – На твоем месте, я бы себе, как минимум, надавал по башке, а только бы потом, утихомирив пыл, спокойно принял извинения.

Наш громкий смех пронесся по саду.

– Полный стаканчик наивкуснейшего вина не может долго находиться в моей руке, – оповестил Купер, облизывая губы. – Возьми.

Я выдохнула и покачала головой в стороны.

– Не могу.

– Почему? – не понимал он, без конца пытаясь взять мой стиснутый кулак и разжать, чтобы вложить напиток.

– Я не пью. В смысле, я бросила пить. Алкоголь – моя «прежняя» жизнь. Не хочу возвращаться в прошлое. В нем слишком много грязи и разврата.

– Селия, – Брэд состроил страдальческую гримасу, – я не прошу тебя выпить десять стопок. Это всего лишь гребанный стаканчик с вином. И осушив его, ты не попадешь в свое прошлое, каким бы мерзким оно ни было. – Молчание. – Знаешь, этот мир сам по себе захлебывается от грязи, так что, мы ничем не сделаем его еще хуже, если немного расслабимся. Жизнь – штука странная; бывает и отстойной и в отчасти прекрасной, так что, нужно успеть повеселиться и почувствовать ее (желательно) плюсы, пока не склеил ластов.

– Поверь, я это уже сделала, – отрезала я.

– Так сделай вновь, – и воззрился на емкость, в которой плескалась красная жидкость, затем снова на меня.

Я, на секунду закрыв глаза, взяла вино со словами:

– Ладно.

Блондин довольно улыбнулся. Схватив бутылку и приподняв ее вверх, он коснулся горлышком моего стаканчика и впился в нее губами, когда запрокинул голову. Я последовала примеру Брэда и тоже принялась поглощать алкоголь. По горлу прокатилась сладковатая масса вперемешку с горечью, а после того, как я выпила все вино и, вытирая рот рукавом, избавилась пластмассового предмета, почувствовала приятное послевкусие, дарующее блаженство и умиротворенность. Поговорив с Купером еще немного, я пошла к ребятам, потому что он закурил и начал распространять едкий дым по воздуху. Парни, оказывается, не скучали: играли во что-то, поглощали спиртное, танцевали, подпевали Джареду Лето, голос которого грохотал из колонок вместе с музыкой.

Ощущая слабость по всему телу, я, еле перебирая ногами, добралась до Кеная, сидящего на траве и смотрящего в темнеющее небо. Вроде бы выпила маленький стаканчик вина, а шаталась так, словно опустошила целую бутылку. Опустив зад возле него, я выпрямила ноги и оперлась на расположившиеся за спиной локти. Черт знает, зачем я приперлась сюда. Под действием алкоголя во мне просыпалась смелость. А раньше, напиваясь до потери памяти, я превращалась в саму воительницу Зену[2], готовую драться за последний стакан вишневой водки.

Боже, каким я была пьяным позорищем…

– Мы так и не поздоровались нормально, – подметил Кенай, искоса смотря в мою сторону. – Привет.

– Привет, – глупо улыбаясь, выдавила я, затем икнула и рассмеялась.

Шатен взглянул на меня; только сейчас я заметила, что в руках он вертит апельсиновый сок.

Хоть кто-то старается соблюдать здоровый образ жизни…

– Вижу, вы с Брэдом нашли общий язык. Что ж, здорово.

– Угу. А он милый, – слегка качаясь, сказала.

Мы немного помолчали. После нескольких минут тишины, Кенай взял меня за руку, переплетая наши пальцы. Ничуть не сопротивляясь и не вырывая ее, я расслабилась.

Может быть, это глупо – то, что я боялась его и не решалась подойти?

Все же, не смотря ни на что он – мой друг. Причем лучший.

А тот случай вчера, возможно, был лишь ничем иным, как недоразумением.

Наверное, когда я буду трезвой, начну думать совершенно по-другому. Ну и плевать. Сейчас-то я не в здравом рассудке.

– Что происходит между нами? – спросил Кенай, наклоняя ко мне голову.

Я пожала плечами.

– О чем ты?

– Ладно. Забудь, – отмахнулся он, уронив взор.

– Что случилось?

Его грудь опустилась, вылетел громкий выдох.

– Жизнь, Селия.

***

Я проснулась от свежего утреннего ветерка и, потянувшись, спустилась вниз. Сара уже ушла на работу, как обычно оставила на холодильнике записку, в которой было написано о том, что она будет вечером, и завтрак я должна состряпать себе сама. Выпив стакан сока, я проверила свой телефон и, не увидев ни одного сообщение или пропущенного звонка от Кеная, откинула его на диван. В последнее время мы общались не так часто: я видела его и ребят в «Ночном вое», мы перекидывались несколькими словами, после чего он вместе с парнями убегал на очередную репетицию. Полностью погрузился в музыкальную атмосферу, что зачастую забывал обо мне. Конечно, мне стоило бы обижаться, но я этого не делала. Я понимала, насколько «Сириус» важен для Кеная и не устраивала скандалов, что он, практически, не говорит со мной, как раньше, да не гуляет. Иногда бессонными ночами я думало о нем, о том, что мне не хватает его чертовски-очаровательной улыбки, наших разговоров ни о чем и продолжительных успокаивающих держаний за руку. Тоска по этому человеку заглатывала меня целиком. Вроде бы видела его почти каждый день, недолго общалась, но чувствовала какую-то отдаленность.

Я сильно привязалась к Кенаю, что не представляла жизни без него.

Я дышала им, когда он был рядом, и задыхалась, когда отдалялся.

Я видела в нем того, кто держит меня в этом сером мире и не дает уйти в другой.

Каждая частичка меня скучала по прикосновениям парня, по его шуткам, поцелуям в щеки, звонкому смеху и объятиям.

Я хотела к нему…

Я хотела к нему… прямо сейчас.

Услышать его голос, или просто разговаривать с ним без слов, дотронуться до длинных слегка грубых пальцев, каштановых густых волос…

Но я понимала, что пока такое, увы, невозможно.

И это убивало. Медленно, мучительно…

Я находилась в агонии часто, что выучила ее симптомы: боль, грусть, тяга к самому родному человеку, потеря аппетита и ноющее в груди сердце.

***

Сегодня вечером Кенай отправил мне сообщение, чтобы я пришла в бар на их концерт. Оторвавшись от подушки, я принялась одеваться, обрадовавшись, что вновь смогу увидеть его. Я словно заново начала жить. На лице нарисовалась улыбка, глаза засияли, а сердце проснулось от долгой спячки и застучало бешеным ритмом. Судорожно надев легкий полувер и светлые джинсы со своими любимыми кедами, я схватила сумку и, чмокнув Сару в щеку, галопом выбежала из дома, когда оповестила, куда направляюсь. Всю дорогу я практически неслась, сбивая прохожих и получая от них массу нецензурной брани, которая ничуть не портила моего прекрасного настроения. Остановившись перед входом в «Ночной вой», я набрала в легкие больше воздуха, затем отворила двери, входя. Взор сразу же направился на обстановку вокруг: столиков и стульев нигде не наблюдалось (видимо, их убрали, чтобы было больше места для посетителей, пришедших посмотреть на «Сириус»). Свет почти не горел; помещение освещали лишь постоянно мигающие тусклые фиолетовые, синие и голубые фонарики. С потолка свисали разные украшения, сцену обрамляли неоновые надписи с именами членов группы. Одно из них я особенно для себя выделила.

Кенай.

Пробившись через толпу ближе к месту, где будут выступать ребята, я остановилась и, встав на носочки, начала искать глазами чье-нибудь знакомое лицо за инструментами. Но, не увидев за ними никого вообще, я собрала брови в кучу, а потом услышала дикий рев людей; кто-то пихнул меня в бок локтем. Я сморщилась от небольшой боли и повернулась. На другом конце неподвижно стояли четверо парней, опустив головы. Один из них, как я поняла Кенай, запел и под визжание вперемешку с аплодисментами помчался занимать свое «законное место». Через несколько секунд возле него на сцене оказались ребята, на которых свет отбрасывал причудливые тени. Раздался барабанный ритм, бар заполнился мелодичной музыкой. Голос моего лучшего друга не слышался, пока в мелодии не наступило крещендо. Молодежь пронзительно запищала, поднимая руки вверх и покачиваясь. Меня кто-то снова толкнул, но я не упала, к удивлению. Слова выученной мною песни «Сириуса» ложились на уши, как мед.

Я узнала ее.

«Тяжелые шаги»…

Мы дышим одним воздухом ,

Мы чувствуем друг друга чертовски близко

И с каждым вдохом ,

Лед в моем сердце тает .

Наши тяжелые шаги

Превращаются в страстный танец …

…

Смотри только на меня ,

В движениях отдай себя .

Пусть огонь в тебе растопит лед ,

Наш танец живет ,

Наш танец поет .

Наши тяжелые шаги

Превращаются в страстный танец ,

Наши тяжелые шаги

Превращаются в страстный танец ,

Танец любви, буйный танец, танец двух сердец …

…

Мы двигаемся в ритм огня.

Я чувствую тебя, а ты – меня,

Хочу избавиться от лишних мыслей,

Когда ты так рядом

И просто раздеваешь меня взглядом.

Жарко, жарко,

Но я продолжаю двигаться…

Жарко, жарко,

Мое сердце начинает быстрее биться.

Страстно, страстно,

Ты закидываешь свою ногу на мое бедро,

И я перестаю дышать…

Я возбужден?

Я возбужден!

…

Смотри только на меня ,

В движениях отдай себя .

Пусть огонь в тебе растопит лед ,

Наш танец живет ,

Наш танец поет .

Наши тяжелые шаги

Превращаются в страстный танец ,

Наши тяжелые шаги

Превращаются в страстный танец ,

Танец любви, буйный танец, танец двух сердец …

…

Смотри только на меня ,

В движениях отдай себя .

Пусть огонь в тебе растопит лед ,

Наш танец живет ,

Наш танец поет .

Наши тяжелые шаги

Превращаются в страстный танец ,

Наши тяжелые шаги

Превращаются в страстный танец ,

Танец любви, буйный танец, танец двух сердец …

Ребята просто показывали класс: без страха выступали, наслаждались музыкой и ощущали ее каждой частичкой себя. Они даже не были похоже на тех парней, когда-то боявшихся выходить на сцену перед публикой. Ни капельки.

Уверенные, крутые, популярные – вот, какие сейчас они.

На группу «Сириус» обрушились громкие аплодисменты, сумасшедшие крики фанатов, когда она исполнила все песни и поклонилась им. Я захлопала в ладоши, улыбаясь и смотря, как четверка спускается по лестнице к посетителям бара. Поняв, что вот он, наконец, мой шанс подойти к Кенаю, я только хотела сделать шаг, вдруг неожиданно меня отпихнула на задний план кучка пищащих девчонок с завидными размерами, которая помчалась к парням и буквально окружила их. Извиваясь и протягивая им маркеры, поклонницы в нетерпении прыгали, ожидая автографов. Ребята, округлив глаза, смеялись, по очереди расписываясь на обтягивающих футболках девиц. Блондинка с огромным бюстом, прильнувшая к Кенаю, подняла ладошками грудь, показывая всем, что пришла без лифчика, и, пригнувшись, что-то прошептала своими жирными силиконовыми губами ему в ухо. Шатен, нервно сглотнув, взял эту передержавшую загар мочалку за талию и оставил автограф на одной из ее «подушек безопасности». Я открыла рот, но произошедшее далее заставило мою челюсть грохнуться на пол. Они поцеловались. Страстно, прилюдно, дерзко. Кенай даже не сопротивлялся, что к нему присосалась какая-то левая курица. Так же держал ладони, когда работал маркером. Он вообще не отталкивал ее от себя.