Текст книги "Еще больше записок сумасшедшего анимешника (СИ)"

Автор книги: Swfan

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

Глава 49
Возвращение

Особенно неловко себя чувствовал, как это ни странно, Кей. Обычно, последний был либо уверенным, либо немного отчуждённым, но Мураками своим появлением выбила его из колеи. Может, потому что раньше ему приходилось следить за девушкой; может, потому что он с ней переспал. Возможно, потому что он с ней переспал с единственной целью добыть у неё информацию. Было множество причин, почему атмосфера между ними казалась немного неловкой.

Сама Мураками этого не замечала. Может намерено, может и нет. Более того, в начале разговора она спросила разрешения у Кей, а затем сразу расписала их отношения – включая всю подноготную.

После этого Кей начал подливать в свой стакан виски.

Наконец он подгадал момент и, когда вечеринка подходила к своему завершению и все начинали расходиться, сказал Мураками:

– Нужно поговорить, – и повёл её в сторону заснеженной площадки возле моста.

О чём они говорили Коу не знал. Ему давно пора было возвращаться домой, однако он постоянно откладывал этот момент и с радостью вообще бы про него забыл, если бы его сердце не покалывали, точно иголкой, мысли про собственную мать, которая в одиночестве сидит в украшенной – даже слишком усердно – квартире.

С другой стороны, мотивации этот образ тоже ему особенно не прибавлял. Коу находился на перепутье. Время от времени у него мелькали мысли, что, в случае чего он просто скажет, что задержался у друзей, и мать тогда даже обрадуется, – но затем его приподнятое настроение переворачивалось наизнанку, и он размышлял о том, что всё это были простые отговорки, и что ему следует скорее поспешить домой.

Так он метался до самого вечера и в итоге побрёл назад на два часа позднее, чем планировал изначально. Он не успел вернуться к праздничному часу и провёл его посреди заснеженной улицы, в сиянии и громыхании фейерверка, который, точно горящий ликорис, искрами рассыпался посреди небосвода.

На контрасте с этой шумной и ослепительной картиной дворик родного дома напомнил ему ту самую заброшенную деревню. Он прошёл в подъезд, освещённый белым электрическим светом, поднялся на четвёртый этаж, помялся и прошёл за дверь.

Мать встретила его с улыбкой и проводила на кухню. По телевизору крутили новогодние программы. Коу сидел за столом, пока она разогревала еду в микроволновке, а затем столь же рассеянно орудовал палочками.

Наконец он сказался уставшим, прошёл в свою комнату и свалился на кровать.

…

Каникулы подходили к своему завершению, и уже совсем скоро Коу предстояло вернуться в школу. В прежние времена он страшился этого момента, – школьная жизнь никогда не приносила ему особенного удовольствии; теперь, однако, у него появилось волнительное предвкушение.

Всё чаще его мысли возвращались к Танигаве. Последний раз они виделись ещё до начала каникул. Они могли поддерживать связь и после, но Коу было немного неловко после того, что он сделал с её бывшей подругой, Сорью. Последняя вряд ли рассказала об этом – иначе у него были бы серьёзные проблемы, – но всё равно…

При иных обстоятельствах Кобаяси могла попробовать наладить их отношения, может, позвать их на очередное совместное сви… в смысле, встречу, – но девушки не было в городе. И в Японии. После случая в кафе Коу написал ей и получил ответ, что последняя решила на каникулах съездить за границу.

Куда?

В восточную Европу.

Немного странное место для новогодней поездки, но всяко лучше, чем Гавайи – там, по крайней мере, был снег.

Коу мог самостоятельно позвонить Танигаве… но делать это было неловко. В итоге он решил встретиться с ней по завершению новогодних каникул и последние несколько дней провёл в тревожном ожидании. Несколько раз последнее почти привело к губительным последствиям – любые отвлечения во время безумных тренировок, которые устраивал для него мастер Роши, стараясь подготовить к битве с Генералом Смерти, были… собственно, смертельны.

И вот настал знаменательный день. Коу собрал свои вещи, надел зимнюю форму, куртку, ботинки, вышел на улицу и побрёл на остановку.

По прибытию в школу он переобулся возле обувного шкафчика, поднялся в классную комнату, сел за свою парту и уставился в окно.

Первым уроком была математика. Зашёл старый учитель и стал говорить всё то, что старые учителя обыкновенно говорят по завершению каникул.

Затем физика.

Затем – современный японский язык.

Во время обеденного перерыва Коу, собираясь в кафетерий, неожиданно одёрнул себя и понял, что ничего не изменилось: стоило ему пройти в школу, и его захватил своеобразный автоматизм, заставляя механически выполнять все положенные действия.

Он мог провести в таком состоянии весь день, но тогда у него не получится поговорить С Танигавой. С другой стороны, может, лучше подождать следующего урока физкультуры, когда их встреча будет немного более гармоничной? Прямо сейчас Коу не имел ни малейшего понятия, что собирается сказать.

Размышляя об этом и бесцельно бродя по коридору, он вдруг почувствовал обращённое на себя внимание.

Это был не случайный взгляд.

За ним наблюдали.

Но кто?

Они?

Коу немедленно вскинул голову и посмотрел на своего преследователя.

Раздался шорох, и тень бросилась на лестничный пролёт. Секунду спустя зазвучали торопливые шаги. Коу устремился в погоню. В голове у него стали проноситься мириады вариантов. Кто это? Монстры? Невозможно. Им нельзя появляться при свете дня. Тогда… Ещё один ходячий? Как Мураками?

Он быстро повернул на лестнице, заметил очертания своей цели снизу и немедленно, почти бездумно, перемахнул через перила и устремился вниз.

Секунду спустя он приземлился на перила, совершил рывок и немедленно бросился на свою цель. Он собирался схватить её за горло, чтобы немедленно заткнуть, как вдруг заметил истовый ужас в чёрных глазах и замялся.

Девушка отпрянула, ударилась о стену и вся затрепетала:

– Н-не трогай меня, пожалуйста, – попросила она, после чего у неё подкосились ноги, и она упала на ступеньки.

Бах.

Коу рассеяно сморгнул.

Бледное личико с горбинкой посреди носа показалось ему знакомым. Вспышка узнавания, и девушка превратилась в Сорью – бывшую подругу Танигавы, которая распускала про неё дурные слухи.

Теперь она сидела на коленях и, хныкая, повторяла:

– Не трогай меня, не трогай, пожалуйста, не трогай…

Коу почувствовал сильнейшее смущение. Затем вспомнил их последнюю встречу, когда он «случайно» разломал парту, и совсем растерялся. А девушка всё продолжала хныкать, зарываясь головой в свои колени, и просить о прощении…

Сверху зазвучали шаги.

Глава 50
Две подруги

Коу немедленно представил, что будет, если кто-нибудь застанет их в таком положении, и попытался приподнять Сорью. Девушка дёрнулась назад, ударяясь спиной о стену, и с ужасом уставилась на него.

Лишь постепенно, благодаря всевозможным увещаниям, сохраняя дистанцию и пряча руки за спиной, ему всё же удалось поднять её на ноги.

После этого они вышли в коридор и некоторое время молча брели вперёд. Когда они оказались в одиночестве, Сорью снова протёрла свои красные глаза, – вызывая приступ вины у Коу – и сказала:

– Ты правда… ничего не будешь со мной делать?

Он немедленно кивнул.

– Х-хорошо, – приобнимая руку сказала девушка. – Эм… По поводу Эрины…

– Танигавы?

– Да… Я не хотела говорить про неё такое, просто…

Сорью опустила голову. Затем сделала глубокий вдох, помолчала некоторое время, выдохнула и проговорила:

– Мне страшно.

Коу сморгнул.

– Ты меня напугал. Кто ты вообще такой? Супермен? Капитан Япония?

Коу открыл губы, рассеянно пытаясь сформировать ответ, когда Сорью вставила:

– Неважно… Зато есть повод рассказать. Я и так хотела, но… Ещё раз, ты точно обещаешь меня не трогать?

– Т-точно.

– Тогда…

Ещё один глубокий вдох и Сорью завела рассказ.

Всё начиналось, когда она и Эрина Танигава пришли записываться в школу по фигурному катанию. Именно тогда девушки впервые познакомились – и стали подругами. С настояния Сорью, разумеется. Она всегда была общительным ребёнком, в то время как Танигава, напротив, казалась неловкой и нелюдимой. Другие девочки даже издевались над ней, прятали её вещи и так далее, но Сорью первая решила с ней подружиться.

У неё получилось.

Именно благодаря ней Ерина не стала отказываться от фигурного катания, как планировала изначально, но усердно посещала тренировки, слушала наставника и постепенно раскрывала своё дарование. Причём девочка не просто была талантливой – она была невероятно усердной.

Именно это омрачало Сорью больше всего.

Сама она воспринимала фигурное катание как простую забаву. Но, под влиянием Танигавы, которая непрестанно поддерживала её и подавала пример, который хотелось превзойти, Сорью одновременно связала свою жизнь с этим спортом… и пропиталась к нему глубокой ненавистью.

Ведь, несмотря на все усилия, она всё равно уступала Танигаве. Последняя всегда побеждала. Последняя всегда занимала первые места. Последняя тренировалась даже когда в этом не было нужды и заставляла тренироваться саму Сорью своими увещаниями, в то время как той просто хотелось выйти поскорее из ледяной темницы и пойти гулять.

Прежде нелюдимая девочка, Танигава становилась всё более деятельной и вместе с тем сплетала вокруг своей подруги крепкую цепь, продолжая тащить её за собой.

Так прошло несколько мучительных лет, за которые Сорью уже сама перестала видеть свою жизнь без фигурного катания, без этой мимолётное детской или вернее родительской забавы, вроде пианино или балеты, на которые мамы часто отдают своих дочерей в надежде, что последние обнаружат некий особенный талант, и которые девочки, в большинстве своём, забрасывают спустя всего пару посещений.

С каждым годом поражения, которые терпела Сорью, становились всё более болезненными.

Поэтому, когда однажды тренер предложил замолвить за неё словечко перед судьёй во время важного турнира, за что ей всего-то нужно было оказать ему маленькую услугу… Сорью согласилась. И потому что хотела победить, и потому что видела в этом своеобразную форму протеста против жизни, на которую её обрекли другие.

В итоге правда раскрылась.

Наихудшим образом, потому что её раскрыла Танигава и сразу, во время турнира, ударила тренера огнетушителем.

Началось расследование, в процессе которого узнали, что именно сделал тренер, и дело решено было не предавать огласке, но устроить ради Сорью анонимный судебный процесс. При этом она и Танигава всё равно потеряли всякие шансы заниматься фигурным катанием.

Сорью была в бешенстве и винила свою бывшую подругу. Почему та не могла просто оставить её в покое?

При следующей встрече она накричала на Танигаву. Отвесила ей пощёчину. Заявила, что никогда больше не будет с ней разговаривать, в то время как сама девушка просто стояла на месте и даже не моргала.

Наконец, сгорая от ярости, Сорью стала распространять слухи, что именно Танигава завела отношения с тренером. Сперва ей хотелось отомстить, а потом…

Девушка сжала кулачки, впиваясь длинными ногтями в ладони, и посмотрела в пол.

На самом деле она чувствовала облегчение, что ей больше не нужно было заниматься фигурным катанием. У неё появилось свободное время. Появились друзья, нормальная школьная жизнь, будущее, которого она хотела, и в то же время среди всего этого чистого небосвода неизменно висела мрачная туча – Танигава.

Слухи распространялись со скоростью лесного пожара; вскоре девушку, у которой и так был нелюдимый характер, стали воспринимать как отщепенку. Её презирали. На её парте писали ругательства. В её обувной ящик подкалывали любовные послания, которые на половине превращались в насмешки.

Некоторые и вовсе винили её в том, что своими действиями она разрушила карьеру Сорью.

Сама Сорью продолжала подливать масло в огонь.

Почему?

На этом момент рассказа девушка прикусила губы.

Повисла тишина.

Коу вздохнул. В один момент внутри него действительно мелькнула ярость, когда он слушал эту историю, но затем, наблюдая за бледным и рассеянным выражением Сорью, он смог переступить через неё и теперь ощущал опустошение.

– Тебе… так проще?

Сорью вздрогнула.

Иной раз человек понимает, что совершил ошибку, и в то же время он зашёл уже настолько далеко, что ему страшно повернуть; страшно признаться, что он был неправ, ведь тогда на него обрушится груз ужасающей вины, который запросто может надломить его сердце.

Если Сорью сама себе признается в ошибке, ей придётся столкнуться с фактом, что она разрушила спортивную карьеру своей подруги, а затем заставила измываться над ней всю школу. При мысли об этом у девушки трепетало сердце. Намного проще было убедить себя, что она поступает правильно, что Ерина действительно виновата, что месть была заслуженной, но…

– Можешь меня ударить, – стиснув зубы проговорила Сорью.

Она так больше не могла.

Сорью закрыла глаза и напряглась всем телом, готовая стерпеть удар.

Повисла тишина.

Коу вздохнул и сказал:

– Пойдём… поговорим с Танигавой.

После этого он помялся и нежно похлопал девушку, которая едва держала слёзы, по её трепещущим плечам…

Глава 51
Филлер

Танигавы не оказалось. Девушка немного приболела после зимних каникул. Сперва Сорью испытала облегчение, когда об этом услышала, а затем стала щёлкать ногтями и нервно покусывать губы. Ей требовалась огромная выдержка, чтобы поговорить со своей старой подругой. На ватных ногах она проследовала в её классную комнату и едва не свалилась на пол, когда другой парень открыл перед ними дверь – Коу даже пришлось придержать её за руку.

И теперь ей предстояло провести в состоянии нервного напряжения почти целый день.

Она хотела немедленно покинуть школу и заявиться прямо домой к Танигаве, но затем вспомнила, что в таком случае ей придётся встретиться с родителями девушки, и повесила голову.

Коу тоже стоял на перепутье. Сперва он думал выступить в роли своеобразного арбитра и самостоятельно поговорить с Танигавой, но затем прикинул и понял, что последняя, с высокой вероятностью, бросит в него чем-нибудь тяжелом, стоит только завести разговор на эту тему.

В итоге решено было немного потерпеть. Делать это было опасно, – Сорью всё ещё была на нервах, – но Коу надеялся, что передышка не подкосит её решимость, но позволит закрепить последнюю и немного успокоиться. По завершению учебного дня они попрощались, и Сорью, всё ещё немного взволнованная, показалась ему как будто более свободной, чем раньше, словно незримое напряжение, которое всё это время пронизывало девушку, испарилось, и впервые за долгое время она смогла вдохнуть полной… хотя и трепещущей грудью.

Сперва он и сам почувствовал душевный подъём, когда увидел свободу, которая мелькала у неё в глазах. Затем, по возвращению домой, его захватила меланхолия. Сорью действительно была свободной… но что насчёт него самого? У него была собственная ноша, которую он всё ещё не мог сбросить со своей души. Интересно, если он действительно это сделает, переступит незримую границу, он тоже почувствует облегчение?

Коу вспомнил свой разговор с Сенсеем на крыше.

В реальном мире не всегда бывают правильные варианты. Иной раз приходится выбирать между равноценно болезненными альтернативами. Но как это сделать? Коу не знал. Вдруг он почувствовал зависть, когда вспомнил, насколько растрёпанной и в то же время свободной показалась ему Сорью, когда решила открыться.

И решился.

Решился поговорить со своей матерью.

Можно было сделать это прямо сейчас, – размышлял он, когда поднимался по лестнице, но… по правде говоря, он всё ещё боялся. Поэтому он решил назначить для себя крайнюю дату. Не конкретную, но примерную. Сперва он поможет Сорью извиниться перед Танигавой, а потом… потом нужно что-нибудь сделать с Генералом смерти, но после этого он обязательно поговорит со своей матерью – расскажет про деньги, которые лежали внутри его матраса, и попросит больше никогда не заниматься… этим.

Коу прошёл в свою комнату и свалился на кровать.

Так он пролежал примерно с минуту.

Затем поднялся и стал собираться на тренировку.

…

Самое время добавить филлер. Или не самое? Сложный вопрос, который целиком зависит от типа истории, которую я собираюсь сотворить.

Если бы моим главным ориентиром в этом плане было именно аниме, я бы разумеется расписал филлерную арку, в которой герои охотятся за древним, таинственным, а на самом деле совершенно бесполезным артефактов, или исследуют таинственный руины и тому подобное.

В манге, однако, такое встречаются довольно редко (но встречается).

И здесь вопрос.

И большой.

Потому что с одной стороны, если хочется именно сюжета (забористого и концентрированного… по крайней мере относительно) читать, конечно, лучше мангу.

С другой, если ты хочешь погрузиться в атмосферу (не то чтобы манга не бывает атмосферной, но всё же), то предпочтительнее смотреть хорошее (именно хорошее) аниме. И не просто сюжетные арки, но вообще всё, даже самые бессмысленные и дурацкие филеры. Последние тоже погружают тебя в атмосферу конкретного мира и вселенной и позволяют провести больше времени с любыми персонажами в самых разнообразных ситуациях – раскрывают второстепенных героев, на которых в оригинальном произведении почти не обращали внимание и так далее, и всё это за счёт небольшой платы в лице зрительского времени.

Более того, при желании филлеры можно пропускать.

Именно поэтому в них нет ничего дурного.

…Если не смотреть в онгоинге, конечно, и если они хотя бы немного талантливые. Бывают ужасающие филлеры, которые представляют собой просто растянутые обычные сцены: кадры, которые должны длиться несколько секунд, а в итоге продолжаются минуту и так далее… Впрочем, даже в этом, при желании и наличии микроскопа, можно найти свои плюсы. Если оригинальная манга кажется слишком стремительной, аниме можно воспринимать как своеобразный дедовской вариант, где не только всё озвучили – чтобы не приходилось читать закорючки, – но даже раскрасили для понятки.

Но я отвлёкся.

Изначальный вопрос был в том, насколько правильно добавлять филлер именно сейчас в мою историю.

Мне кажется, что в этом нет особенного смысла. Когда ты ставишь оригинальное произведение, немного странно разбавлять его нарочито ненужными сюжетными элементами ради раскрытия мира и персонажей, когда и то, и другое можно сделать в рамках основной истории.

А теперь закономерный вопрос:

Для чего, в таком случае, было моё запутанное рассуждение?

Ну… будем считать, что это был филлер.

…

– Момент приближается, – сказал Роши, когда Коу, а затем остальные прибывали в пределы храма. Черепашка казалась очень серьёзной.

– Чем сильнее становится Генерал Смерти, чем гуще внутри него негативная энергия, тем проще становится его заметить… на протяжении последних ночей его аура мелькала всё чаще и чаще, но лишь в те моменты, когда он подпитывал свои силы… До сих пор она всё ещё была слишком туманной, чтобы я мог её заметить, и всё же я чувствую, что совсем скоро смогу его заметить… Может быть, это случится уже этой ночью. Тогда… – черепашка прищурилась, внимательно осматривая собравшихся – Коу, Марию, Сиро, которая играла в телефон, сосредоточенного Кей и спокойную Мураками, – вам следует приготовиться выступить в любую минуту…

Глава 52
Звонок

– Вам следует приготовиться выступить в любую минуту… Через день, два… или уже этой ночью.

Коу почувствовал лёгкий толчок у себя на сердце и стиснул кулаки.

Значит, момент настал…

Меж тем Кей нахмурился и спросил:

– Почему не днём?

– Днём? – спросила черепашка.

– При свете дня они слабее, так? Если мы узнаем, где они находятся, почему не напасть на них днём?

– Хм… – помотала головой черепашка. А затем ещё раз, более медленно.

– … Данное правило распространяется только на капитанов и ниже. Генерал способен выдержать давление солнечного света – именно поэтому они настолько опасны… К тому же небесное сияние подавляет негативную энергию – заметить её становится непросто…

– А если перед рассветом? – снова предложил Кей. – Ночью они отправляются на кладбище и перед рассветом возвращаются в своё убежище, так? Мы можем поймать их в этот промежуток и растянуть битву до восхода. Даже если генерал не боится света, его будет проще победить без помощников.

– Хм… – снова задумалась черепашка. Повисла пауза. Кей пристально смотрел на Роши.

– Это… может сработать. Однако это будет чрезвычайно, предельно рискованно; вам нужно будет поймать правильный момент. Ведь если у вас не получится, и противник сможет сбежать, в следующий раз он будет намного осторожней… и сильнее, ведь день за днём его силы неумолимо возрастают. В данный момент во всём мире есть лишь один Страж, который может одолеть генерала, и у него сейчас другие заботы. Вы – последняя надежда человечества. Понимая всё это… вы всё равно готовы пройти на риск? – прищурилась черепашка.

Повисла тишина.

– … Да, – наконец сказала Кей.

Роши пристально посмотрел на него, а затем кивнул:

– Пускай…

Тогда возвращайтесь домой. Сегодня не будет тренировки. Берегите силы, ибо на рассвете вам предстоит сложнейшая битва за всю вашу жизнь, которая определит судьбу всего мира…

После этого Мария спросила, можно ли оставить Сиро в храме – для безопасности. Она и так постоянно брала последнюю на тренировки. Сперва – потому что оставлять её одну без присмотра было небезопасно, всё равно что годовалого ребёнка: неровен час, засунет вилку в розетку или свалится с лестницы; затем, когда Сиро стала немного более самостоятельной, на первый план вышла опасность самого жилища Марии, расположение которого противник не только знал, но в которое наведывался с тревожной регулярностью.

Роши согласился; затем он ещё раз предупредил их о том, насколько важной и грандиозной предстояла грядущая битва, и все разошлись.

Когда они вышли на порог, повисла неловкая тишина.

– Ну, по… – уже собиралась попрощаться Мария, как вдруг Мураками перебила её и сказала:

– Предлагаю сходить в ресторан.

– Зачем? – немедленно спросил Кей.

– С высокой вероятностью противник ведёт за нами слежку, ибо несколько раз навешал наши квартиры. Если он узнает про наш план, то может попытаться ликвидировать нас в индивидуальном порядке. Чтобы этого избежать, нам следует держаться вместе.

Снова тишина.

– Эм, поддерживаю, – приподнимая руку сказала Мария.

– Ладно… – после длительной паузы кивнул Кей. – Пошли.

– Хорошо. У каждого свои вкусовые предпочтения, но в данный момент мне бы хотелось…

…

– Номер девять без соуса, тройной номер шесть, номер семь, большой, номер сорок семь – сырный, – ещё один номер сорок семь без сыра, и ещё колу, маленький стаканчик, средний, средний без сахара и молочный коктейль – большой.

– …

– Э-это на пятерых, – неловко поглядывая в сторону сказала Мария.

После этого девушка вернулась за столик, за которым сидели все остальные. Сиро выпросила себе место возле окна. Мария села рядом – так было привычней; Кей, напротив, уселся прямо возле выхода, чтобы мочь в любой момент подняться на ноги, и точно так же велел присесть Коу (который был их самой сильной боевой единицей) на случай внезапного нападения.

Как итог:

Му – Си

Ке – Ма

Ко

Столик бы рассчитан на двух человек с каждого ряда, так что Марии пришлось немного потесниться.

А потом Сиро за считанные минуты выпила свой молочный коктейль и попросилась в туалет, после чего им снова пришлось в срочном порядке вставать менять своё расположение. Мария отправилась сопровождать свою подопечную, Мураками тоже отлучилась – важный звонок от совета директоров её компании, – и так, незаметно, Кей и Коу остались наедине.

Повисла тишина. Причём неловкая. Неожиданно Коу осознали, что почти никогда не говорил с Кей с глазу на глаз. Почти всегда с ними была Мария, с которой, кстати говоря, он напротив общался довольно часто. Он почувствовал спонтанную необходимость завязать разговор… но какой? У них было не так и много тем для общения. Они жили в разных мирах. Кей была… в смысле, был айдолом, выступал на сцене, поддерживал образ, а в свободное время гулял по улицам ночного Токио; казалось бы, совершенно ничего общего с Коу, который всё ещё был обыкновенным (если не считать сражений против монстров из другого измерения) школьником, и всё же…

Почему-то ему всегда казалось, что они были немного похожи. Это было странное, почти призрачное чувство, которое он сам не мог объяснить; во всяком случае их связь точно пролегала за пределами ясного дневного небосвода.

Коу помялся и уже хотел прокомментировать погоду за окном, как вдруг…

– Она тебе нравится? – спросил Кей.

– А?

– Мария.

Коу сморгнул. Потом задумался, вспомнил их первую встречу, свидание, момент, когда он ворвался в её комнату посреди ночи… не самое драгоценное воспоминание, но всё же… и как выбежал с ней на руках на берег речки, и как проводил домой, через яркую улицу, сияние многочисленных вывесок которой отражалось у неё в глазах…

Все эти образы проносились у него перед глазами всё быстрее и быстрее, словно видео, которое ускоряется с каждым новым кадром, а затем раздался треск, проектор треснул и показал последнюю заевшую картину: красные волосы цвета осенней листвы дрожат на ветру, и девушка спускается по склону, гордо выпрямив свою нежную спину…

– Нет, – ответил Коу. – Мы просто друзья.

– … Хм. Ну ладно, – отворачивая взгляд заметил Кей.

Снова тишина.

– А тебе? – спросил Коу.

– … Возможно.

Коу кивнул и тоже посмотрел в окно. На трасе мелькали машины и прохожие, а сверху синел холодный кусочек чистого неба.

Неожиданно в карме у него заиграла песня. Коу быстро – как на уроке – достал телефон и уже хотел отклонить звонок, как вдруг заметил, что звонившая была Кобаяси. Удивлённый, он сразу одёрнул палец, затем поднялся, извинился и быстрым шагом направился на улицу, между делом принимая вызов:

– Алё-алё? – раздался знакомый голос, пропущенный через электрический фильтр.

– Кобаяси-сан? – спросил Коу.

– Привет, Сунохара-кун.

– Ты уже вернулась?

– Только вчера; кстати, где ты сейчас? Если рядом, можем поговорить лично. Есть один важный разговор.

– Важный… я в Ма… в ресторане, – ответил Коу, не совсем уверенный, где именно находился: в Макдаке, Бургеркинге или КФС.

– Один?

– Да… То есть нет. С друзьями.

– Школьными?

– Нет… Эм, с Марией, если ты помнишь.

– Вот как… Ну ладно! Я отправила тебе сообщение. Прочитай его… примерно через пять часов, договорились?

– Пять часов?..

– Хорошо?

– Ну ладно…

– Спасибо! Бай.

Щёлк.

Звонок прекратился. Рядом проехала машина, прошёл пешеход, а Коу всё ещё рассеяно смотрел на свой телефон.

Это… было странно.