Текст книги "Мистерия силы. Трилогия"
Автор книги: Светослов
Жанр:
Историческое фэнтези
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 21 страниц)
– Ты молодец, мой Светослов. Ты – гордость Рода. Вот только жаль мне, что пропал наш Яросвет… Уж столько лет его не видим мы, но чувство во мне такое, что он жив.
Он глянул на Светослова. Тот произнёс:
– Да, очевидно. Я тоже думаю, что Яросвет живой.
– Быть может, он ушёл искать иного счастья? Но в чём причина? Странно всё…
Свамияр задумался.
А Светослов ответил:
– Любви он не нашёл, как видно, в краю родном. Вот и пошёл искать её в других краях.
Они помолчали, думая каждый о своём; а затем присоединились к своим родным, что меж собою говорили.
И лишь одна под яблонькой сидела внучка Мирослава, сына Светослова, – Ладомила, девчушка лет шестнадцати с большими синими глазами и светлою косой. Она о чём-то думала своём, и взгляд её направлен был куда-то вдаль, в пространство. К ней подсела её бабушка, внимательно и чутко посмотрев на внучку. Она спросила тихо:
– Ты что-то затаила, Ладомила… Молчишь, как будто думку наполняешь неведомыми чувствами.
– Да я… Ну, просто я задумалась о личном, – ответила ей внучка.
– Ну, может, я смогу тебе помочь в твоих раздумьях?
Ладомила на бабушку свою взглянула своим небесным взором и вдруг заговорила:
– Бабуленька моя любимая, скажи: а если парень вдруг на девушку посмотрит с тайной силой, в которой он таит своё стремленье к ней… Ну, в общем, если хочет он создать с ней жизнь свою, соединившись вместе, то девушка должна ли отвечать ему таким же взглядом?
– Ну, если ей по нраву парень тот, тогда она, конечно, имеет право ему ответить, а потом – в согласии творить своё пространство двенадцать месяцев, до полной кульминации любви.
– А потом?
– Потом – Венчанье.
Ладомила вдруг ещё спросила:
– А если вдруг тот парень передумает и на другую девушку горячий взор свой обратит?
– Вот для того-то и даны двенадцать месяцев взаимного труда и испытания любви, – ответила бабушка, предвосхищая новые вопросы.
И Ладомила вновь спросила:
– А если девушка остынет вдруг к нему и на избранника другого взор направит?
На внучку бабушка взглянула проницательно и ясно ей ответила:
– Родная Ладомилушка моя, запомни Вечности закон: бывает лишь один избранник у девушки; и когда они, в единстве обвенчавшись, свой род готовы продолжать, он Образ будущий творит ребёнка своим нетленным Духом, и этот Образ воплощается потом в ребёнке их родном.
Она опять внимательно на внучку посмотрела и продолжила:
– Но что-то ты взволнована, родная… Тебя тревожит кто-то из ребят?
– Да нет пока, – ответила ей Ладомила. – К тому же рановато ещё избранницею быть мне для кого-то. Но всё же поподробней хотела я узнать всё это. Спасибо, моя милая бабуля. И ещё… хотела я узнать, вернее – уточнить… Мне дедушка рассказывал, давно когда-то, какой-то иноземец хотел насильно взять девицу из соседнего селенья.
– И что же?
– Но у него не получилось ничего, – девица та его к себе не подпустила, отшибла от себя каким-то тайным знаком… И он упал без памяти и чувств…
Бабушка тут же разъяснила:
– Всё правильно. Она так поступила согласно Рода истинным законам. Иначе б иноземец тот оставил в ней свой мрачный непотребный образ, который бы потом мог проявляться в её законных детях, зачатых от любимого супруга, испортив Род её и жизнь поисковеркав. Тогда б её пришлось к волхвам отправить для очищения от чужеродной той энергии.
Сказав всё это, бабушка внимательно посмотрела на Ладомилу и успокоительно добавила:
– Но ты, моя родная, не волнуйся, не бойся, Ладомилушка моя, у всех у нас есть Сила та, что не допустит чужеродного вмешательства в сияние любви и продолженье Рода.
– Как я люблю тебя, бабуля, – произнесла Ладомила.
Но в её глазах затаилась какая-то тревога… И, почувствовав это, бабушка тихо сказала:
– Ты что-то вновь с печалью смотришь… Что мучает тебя?
– Я нынче видела тревожный сон… В том сне в наш светлый край ворвались иноземцы… И были очень страшные они, безжалостные и коварные… и всё рубили на своём пути и жгли…
Бабушка замерла, глядя на внучку. В глазах Ладомилы застыли слёзы, она смотрела куда-то в пространство.
Бабушка обняла внучку и прижала её к себе. Она сказала:
– Никто не в силах наши образы разбить – в них наша жизнь светла и постоянна, как воды в реках, знающих свой путь. Вот потому и в радости всегда мы, что ведаем своё предназначенье. И наш Ведун-Хранитель – твой могучий прадед – всегда готов отбить любой удар и Род предостеречь от козней тайных.
Возникла пауза. И Ладомила вдруг промолвила:
– А может, сон мой – это просто напасть какая-то извне? Бывает же такое, что лихие силы незримо нам подсовывают страсти?
– Бывает и такое, Ладомила… А может быть, и предостереженье… Но ты должна спокойна быть, светла и безупречна.
И она проницательно посмотрела на внучку.
– Я поняла тебя, бабуля. Я постараюсь быть такой, – ответила ей Ладомила, улыбнувшись.
Они обратили взоры на своих родных, продолжавших спокойный праздник родовой, и присоединились к ним…
В это время над ними, высоко в небе парила огромная тёмная птица. Эта птица сделала круг в небе и полетела в сторону от садов, туда, где открывались иные просторы.
На поверхность пустынного холма, хлопнув могучими крыльями, приземлилась эта огромная птица; она тут же превратилась в Яросвета. Яросвет прошёл в сторону шалаша, затем остановился и сел на траву. Его взгляд был полон горечи. В этой горечи было всё, что связывало его с прежней жизнью, от которой он так легкомысленно и самоуверенно отказался; и эта безутешная тоска вырывалась наружу, пытая и мучая Яросвета, и в нём возник вопрос: «Что дальше?…» Но в тот же миг другая мысль в нём прозвучала: «Всё это – временная слабость. Нужно просто отдохнуть…» Яросвет глубоко вздохнул и лёг на спину. Он закрыл глаза. И тут же он погрузился в глубокий сон…
И он увидел вдруг перед собой могучего человека, облачённого в длинную одежду, похожую на мантию, у него были длинные волосы и удивительно проницательные глаза; похоже, в этих глазах таились все тайны мира, они сияли изнутри и пронизывали Яросвета насквозь, читая все его думы и чаяния.
И человек этот непостижимый сказал Яросвету отрешённо и холодно:
– Меня изгнать ты не сумеешь. Я – часть тебя, ты сам на это согласился когда-то. Освободиться от меня ты можешь, только распрощавшись с жизнью, для этого тебе придётся умереть…
Вспышка света ослепила Яросвета. И он проснулся. Он взгляд свой отрешённый направил куда-то вдаль, в необозримый мир свободы…
Меж тем в краях тех дальних, где когда-то Хазир приказы тайные давал своим гонцам и воеводам, уже другой готовился расклад… Хазира, ушедшего из жизни, сменил другой секретный лидер. Это был человек крутого нрава, не терпевший пререканий и советов. Звали его Осман. И он решил довести до конца то дело, которое когда-то неудачно начал его предшественник Хазир.
В зале с шикарными занавесями и обширной террасой возник статный человек в длинной одежде, похожей на хитон. Он обратился к Осману, сидевшему в удобном массивном кресле:
– Мой господин Осман, я готов слушать…
Осман смерил взглядом своего секретного агента, вздохнул и начал излагать:
– Итак, мой любезный Афоний, наше дело стоит большого внимания. Я тщательнейшим образом изучил исторический материал, оставленный нам Хазиром. И я понял, в чём была его ошибка. Славянорусов, или, как он их назвал – Ведруссов, просто так не одолеть. Они владеют самым мощным, тайным волшебством. Их нужно просто выжечь, стереть с лица Земли, чтоб памяти о них не оставалось… Да, позаботься – эту летопись необходимо будет тоже уничтожить. Чтоб не было следа. Пепел хранит безмолвие…
Он со злорадством улыбнулся, глянув на свиток, лежавший рядом на столике, и вдруг добавил:
– А впрочем, я пока оставлю её у себя – она ещё мне может пригодиться… Там есть один очень интересный пунктик… Стратегия… Да. Славяне… Веды…
Он погрузился в размышления. Афоний молча ждал, не двигаясь с места.
Наконец хозяин встал и подошёл к Афонию. Тот взглянул на Османа и уловил в его глазах какой-то яростный огонь, идущий изнутри. Осман поднял кисть руки и, властный жест усилив указующим перстом, сказал при этом назидательно-пронизывающим тоном с оттенком тонкого сарказма:
– Готовь умелых воинов со стрелами, разящими наверняка. Ты понял мой намёк?
– Но где ж мы столько яду наберём? – растерянно вымолвил Афоний, мгновенно всё поняв.
– Задействуйте шаманов, змееловов, мудрецов. Всех змей в округе выловить и скорпионов. Да. Армия должна быть подготовлена достойно – огонь, мечи и стрелы. Всё. Действуй.
Афоний развернулся и пошёл выполнять приказ…
Спустя три дня в апартаментах Османа опять возник его агент Афоний, которому было велено заняться отловом ядовитых гадов. На этот раз он был растерян и встревожен не на шутку. Он доложил надменному Осману:
– Мой господин Осман, у нас возникли некоторые проблемы.
– Что ещё опять? – напрягся Осман, поднимаясь с кресла.
– Мы не можем отловить змей, они все уползают от нас. Такого ещё не было, – растерянно вымолвил Афоний, с затаённым ужасом глядя на хозяина.
– Что значит – уползают?! – вспыхнул Осман, приближаясь к взволнованному Афонию.
– Это невероятно! Они ускользают от змееловов с немыслимой ловкостью и очень быстро. Одну змею пытался поймать наш опытнейший змеелов, но она его ужалила и уползла. Теперь он у шаманов, не знаю, выживет или нет…
Возникла пауза. В нависшей тишине смешались мысли ополоумевшего Османа и чувства оцепеневшего Афония… Наконец Осман вынес решение:
– Ну, тогда пауков, скорпионов отлавливайте! Добыть яду хотя бы немного, чтоб хватило на главных! Воины готовы?
– Почти. Осталось снарядить. Все стрелы подготовить.
– Поторопись, Афоний. Я буду ждать тебя с победой, – назидательно произнёс Осман.
– Я постараюсь оправдать доверие моего господина. Я могу идти?
– Да, иди. И помни: от тебя сейчас зависит многое, в том числе наша безопасность и наше будущее.
Осман пронзил Афония диким взглядом, напоминавшим взгляд оголодавшего волка, обвиняющего в своём голоде всех пастухов, и отрезал:
– Действуй.
И Афоний ушёл выполнять приказ…
И вот, ранним утром, когда ещё свет едва забрезжил над Землёй, в селение, соседнее с Хранителем, ворвались иноземные вооружённые воины на конях; в руках у них были горящие факелы. Они на ходу бросали факелы в сады ведруссов, и вспыхивало всё, горели травы и деревья. А всадники неслись всё дальше и продолжали поджигать живые кущи…
В своей светёлке родовой проснулся Светослов. Он за сердце схватился, как будто что-то вдруг его пронзило, и прошептал:
– Я чувствую – народ взывает к Богу… Идёт беда…
Ведамира, пробудившись вместе с ним, в тревоге прошептала:
– Я тоже это чувствую… Нам нужно что-то делать…
Светослов поднялся, быстро оделся и выскочил из светёлки. Он оседлал коня и крикнул Ведамире:
– Жди здесь меня и никуда не отлучайся! Защиту нашу враг не разобьёт! Я скоро возвращусь.
И он поскакал из сада на тропу, что открывала простор его родного края. И тут он взгляд свой обратил в ту сторону, откуда доносился топот скачущего во весь опор коня. Навстречу Светослову мчался всадник – ведрусс из соседнего селения.
– Велеслав? – промолвил Светослов, глядя на мчавшегося ведрусса.
Остановившись рядом с Ведуном, ведрусс тот в возбуждении воскликнул:
– Ведун-Хранитель, к нам пришла беда! Всё иноземцы подожгли – горят сады родные наши, всё – в огне! И скоро будут здесь они.
– Где ваши люди, Велеслав? – спросил Ведун, смиряя на ходу загарцевавшего коня.
– В лес ушли они, укрыться больше негде. Мечами рубят иноземцы деревья наши и факелами поджигают всё вокруг, и стрелы запускают в наши кущи, врасплох пытаясь настигать и убивать; уже есть жертвы.
– Вот варвары.
Ведун на какие-то мгновения задумался.
Ведрусс-гонец, что Велеславом звался, вдруг спросил:
– Что будем делать, Хранитель?
– Ты о чём? – удивился Ведун.
– О том, что нам пора ковать мечи, иначе туго всем придётся.
– Я дар на меч не променяю, – отрезал Светослов.
– Тогда нас всех поодиночке уничтожат.
Ведун взглянул на Велеслава, словно желая шок его внезапный устранить, и произнёс невозмутимо и проницательно:
– Негоже нам хвататься за мечи. Подумай сам: какая в том находка? Ещё не всю мы нашу силу исчерпали, её вполне нам хватит, чтоб супостатов иноземных одолеть. Настанет время – загрустит народ, сокрыв от вражьих замыслов волшебной силы дар, и, сам того не ведая, забыв о нём, – тогда вот и придёт черёд мечей, но лишь для обороны.
Велеслав словно проснулся; он посмотрел на Хранителя и с облегченьем произнёс:
– Да, ты прав, Хранитель…
– Теперь нам нужно поспешить.
– Я поскакал к своим, они ждут вести от меня, – бросил Велеслав, разворачивая коня.
– Давай быстрей. Скажи своим, что мы готовим оборону, – добавил Светослов.
Велеслав пришпорил коня и умчался.
Ведун повернул коня и вышел на середину широкой тропы. Он набрал воздуху и гортанно, во всю мощь воскликнул:
– Род моих братьев и сестёр! Я – Светослов, Ведун-Хранитель Рода, обращаюсь к вам!!!
На тропу стали выходить ведруссы из своих садов, они взволнованно смотрели на Хранителя. Ведун продолжил:
– Быстрей все собирайтесь – к нам иноземцы ворвались, они наши сады кругом сжигают! Все уходите в лес! Поставьте там защиты знаки! Так Рода нам стратегия велит! Я вас найду!
– А как же ты? – спросил один из ведруссов, стоявших неподалёку.
– Ты за меня не бойся, я – Хранитель. Ну что вы медлите?!
Тут заговорил другой ведрусс:
– А как же сады родовые? Любви нашей воля? Здесь – наше пространство и сила!
И он окинул взором родную округу.
Хранитель ответил:
– Тех иноземцев – тучи. И всё они сжигают, и стреляют чаще в спину из засады. Они пожгли сады соседнего селения, когда все спали, люди чудом уцелели, благодаря единству Знаков Родовых; они успели в лес уйти, и то не все – часть братьев наших врасплох настигли вражеские стрелы. Теперь те иноземцы к нам спешат. Так что ты хочешь им оставить: свой сад или себя с женою и детьми?!
– Но мы им можем дать отпор достойный!
– Да, можем. Но потом они опять сюда вернутся и будут ночью жечь сады. Нет. С этим нужно раз и навсегда покончить! Поэтому все – в лес! Нас время подгоняет! Давайте, поспешите!
Все люди стали спешно собираться, уводить коней, медведей, забирать орлов. На тропу выскочил сын Светослова – могучий Мирослав. Он воскликнул:
– Отец! Мы иноземцам Рода Щит покажем!
– Да, действуйте. Я верю, Мирослав, ты сделаешь как надо это всё.
Мирослав развернул коня и выкрикнул своим:
– Давайте все за мной!
Ведруссы оживлённо последовали за Мирославом.
Ведун же оставался на тропе, он ждал, когда все Веды в лес уйдут. Он был один.
А в это время в зарослях, что у тропы, уже лазутчик иноземный притаился с луком наготове; он наблюдал за Светословом:
– Ага, вот он, Ведун-Хранитель…
И он уже прицелился в Хранителя, натягивая тетиву, чтоб выпустить из лука смертоносную стрелу.
А в это время над тропою птица огромная возникла; и странные глаза той птицы слезами наполнялись.
И вспыхнула живая картина перед ней, как будто время вспять мгновенно обратилось, разъяв живую память…
В родном саду маленький Светослов сидел рядом со своим старшим братом – Яросветом.
– Как же я люблю тебя, Светословчик, – промолвил Яросвет.
– И я тебя тоже, Яросветик, – ответил маленький Светослов.
И они обнялись…
Молниеносно птица эта спикировала вниз и на себя стрелу, летевшую из лука, приняла, закрыв собою Светослова… И тут же рухнула на землю, преобразившись, – на тропе лежал брат Светослова, Яросвет, со смертоносною стрелой в груди…
Светослов весь содрогнулся, глянув на него:
– Яросвет?!
Он тут же взгляд метнул в заросли, где тот лазутчик затаился, глядевший изумлённо на внезапно поверженного человека, упавшего откуда-то сверху.
Ведун вложил всю мощь свою в гортанный крик:
– Тор Тау!!!
Вспыхнул воздух, и лазутчика удар убойной силы отбросил вглубь зарослей, сознанье отключив. Ещё два иноземных лазутчика сзади, видя всё это, пригнулись к земле и попятились в заросли. Один другому вполголоса проговорил, не поднимая головы:
– Быстрей назад! Они владеют зверской силой колдовской. Об этом надо срочно сообщить стратегу нашему.
Они исчезли в зарослях лесных.
Хранитель слез с коня и бросился к поверженному брату:
– Яросвет!
Яросвет умирал. Он с трудом приоткрыл глаза, чуть улыбнулся и сквозь хрип тяжело произнёс:
– О Светослов… Прости, мой брат… Я силу не сдержал… Теперь я не смогу сюда вернуться… Храни её… любовь свою… Ты будешь вечно… сиять и свет нести… Прощай…
И он, закрыв глаза, застыл. Склонившийся над братом Светослов не видел, как возникла рядом Ведамира.
Она невольно ахнула:
– Яросвет?
Светослов обернулся и вымолвил:
– Да. Яросвет…
Он опять направил взгляд на неподвижного брата и произнёс:
– Он спас мне жизнь… Его мы похороним в родном саду.
Он вырвал стрелу из сердца Яросвета и отшвырнул её в сторону. Затем взял брата на руки, и они с Ведамирой направились к родному саду.
Тем временем шальные иноземцы к другим садам подтягивали силы, их действия хоть были и вероломны, но всё же осторожны: вдруг применят эти Веды какое-то своё искусство колдовское? И потому стреляли чаще из засады, а жгли сады – чуть свет, чтобы наверняка. Они вошли в селение Хранителя. Поняв, что тихо всё, решили для начала с окраины сады поджечь, и если будут крики раздаваться, то разом всех разить из стрел. Пробравшись к саду, где Ведун с Ведуньей оставались, они прислушались.
Затем стратег их главный произнёс:
– Проверить надо, есть ли кто в саду. А то не ровен час – они нас колдовством своим внезапно укокошат…
Тем временем Ведун в своём саду готовил новый ход – как Весть для всех живущих – тех, кто слышать может его призыв, внезапный и необычный.
Он обратился к Ведамире:
– Из сада – никуда. Сейчас я только новый Образ сотворю и запущу его в пространство, чтоб те, кто может чувствовать и слышать, сумели всё понять и Образ тот усилить в себе и в людях. Теперь – за дело.
И он увидел вдруг в своём родном саду какого-то странного человека. Этот человек, одетый в балахон с накинутым на голову капюшоном, почти скрывавшим его лицо, медленно приблизился к Хранителю и произнёс:
– Здравия тебе, мил человек. Скажи, не видел ли ты здесь людей на взмыленных конях?
– А для чего тебе те люди? – спросил Хранитель, глядя на странника и проникая в его мысли.
– Они творят беду – сжигают всё и рубят дерева… Хотят людей рабами сделать. Не ведал мир наш этаких деяний…
– Нет, милый странник, не видал я здесь таких людей. Ступай же с миром. Нынче занят я.
Вздохнув в ответ, угрюмый странник поспешно удалился из сада.
Ведун взглянул на Ведамиру и сказал:
– Они сейчас придут сюда. То был шпион их. Нам нужно поспешить.
И он пошёл на место Силы и, сев, сосредоточился, раскрыв ладони… Через несколько мгновений в его ладонях вспыхнул свет, как будто вспыхнувший цветок волшебный вращал живое призрачное пламя. Ведун смотрел на это диво, не мигая, он продолжал творить…
А в это время из засады в него уже прицелился лазутчик иноземный, готовый выпустить в Хранителя стрелу…
Ведамира внезапно почувствовала трагический толчок; она молниеносно метнулась в ту сторону, где лазутчик с луком притаился. И тут же, выкинув вперёд руку, она послала в этого лазутчика всю мощь своей энергии – и из её ладони выстрелила вспышка, подобная разряду молний, слагающих немыслимый удар волшебной силы. И эта сила прямиком шарахнула в лазутчика с луком, отбросив далеко его и заодно лишив сознания и памяти надолго.
Хранитель продолжал творить… Он ни на что не отвлекался. И вот уже в ладонях у него возникли очертания живые чудесной птицы… Ещё мгновений несколько прошло – и радостный Ведун-Хранитель Рода держал в своих руках живую Птицу Света; она была вся белая, с глазами синевы небесной.
И увидала эту Птицу Ведамира. И в восхищении воскликнула:
– Ты успел! Любимый мой, хранимый Небом Светослов! Какая птица! Это просто чудо.
И Светослов ответил:
– Да. Теперь её я запущу в наш мир, чтоб Свет в нём оставался, и Света образы рождались.
И он, улыбнувшись, раскрыл ладони и эту Птицу в небо запустил.
Она летела, поднимаясь выше – в синеву небес. Потом вдруг повернула и вдали исчезла.
А Светослов и Ведамира продолжали стоять и смотреть в небо, провожая взглядами эту Вестницу.
Ведун чуть слышно произнёс:
– Теперь снимаю я защиту с сада. Пусть приходят… Они здесь вряд ли что-то для себя найдут.
А между тем безумцы иноземные уже подкрались к саду, где оставались Светослов и Ведамира. Увидев валявшегося без чувств своего воина, они напряглись.
Их главный произнёс вполголоса:
– Ты видишь, что они творят? Мой первый стрелок и бессменный лазутчик, и тот не сумел уберечься от них. Кругом сплошное колдовство. Таких сжигать живьём нам нужно.
Он глянул сквозь кусты в глубины сада и увидел издали двух людей – длинноволосого седого Ведуна Светослова и грациозную среброволосую Ведунью Ведамиру…
И он шепнул своим лазутчикам, вооружённым луками:
– Тихо… Будьте осторожны…
Затем обратился к дальним воинам с факелами в руках:
– Без моей команды факелы не зажигать.
Они пробрались ближе и вторглись в пределы сада.
И тут увидел их Ведун. Он посмотрел на Ведамиру; она, поняв мгновенно всё, обратила взор туда, где притаились иноземцы – десяток избранных стрелков.
Стратег их главный дал команду:
– Стрелять без промаха, наверняка! Ну, делайте давайте!
И подняли луки свои, натянув тетиву, иноземцы; их целью являлись Ведун и Ведунья…
И тут Светослов и Ведамира посмотрели друг на друга, улыбнувшись, и обнялись в порыве Любви великой, неубиваемой и вечной…
И что-то вдруг произошло в пространстве… И лазутчики внезапно содрогнулись от какой-то непостижимой силы, она их стала сотрясать, заставив бросить их оружие. И все стрелки, выронив свои луки со стрелами, вдруг попадали на траву и стали в судорогах корчиться от боли… Стратег их, ошалев от этой непонятной силы, поспешно отскочил назад и крикнул дальним воинам своим:
– Сжигайте всё! Чтоб не было следа!
И вдруг он рухнул на траву, закрыв глаза и потеряв сознанье.
А иноземцы, получив приказ, всё подожгли. И пламя расширялось…
Светослов и Ведамира стояли возле яблони любимой – на месте Силы; он справа от супруги находился, держа её ладонь в своей.
Затем Ведун воскликнул:
– Вместе Род!!!
И оба они мгновенно переместились в иное пространство – туда, где быть могли неуязвимы, где ждали Веды их, поставив от врага защиты знаки.
Через несколько мгновений лавина пламени ворвалась в пространство сада, сжигая всё на своём пути…
Спустя несколько дней иноземные варвары решили отдохнуть от всех своих стратегий и поджогов. Они расположились в глухом укромном месте, неподалёку от реки. Они, конечно, не могли догадываться о том, с какими силами они решили вести войну. Вода – она читала всё и вражьи замыслы передавала своим течением родным ведруссам, что в лесах осели…
И как-то раз решили иноземцы прогуляться, уйти поглубже в лес; к тому же грибной сезон уже открылся. Один из воинов увидел вдруг какой-то странный плод, немыслимо висевший прямо в воздухе над ним. К нему решил он прикоснуться и руку протянул. И в тот же миг тот странный плод преобразился – он превратился в Образ огненный объёмный, защиты Знак таинственный, застыв в пространстве перед иноземцем. И воин тот без чувств упал в траву. Другие воины успели лишь услышать какой-то странный, запредельный звук, как призрачное эхо потусторонних тайных сил. И этот звук мгновенно создал цепь таких же знаков-образов объёмных, золотисто-огненных. И иноземцев эта сила содрогнула, заставив рухнуть и забыть, что их сюда вело и кто они вообще в этом чудесном мире.
Так остальные иноземцы натыкались на таинственные огненные знаки и падали, теряя сознание и память. А затем, вставая, они не помнили, зачем сюда пришли, и уходили вдаль, бродя по миру вечными скитальцами без крова и надежды.
В один из светлых дней на поле Света опять все Веды собрались. Они свой праздник проводили, не зная горя и обид. И песнопенье хоровое вновь огласило всё пространство. И вновь наполнилось оно неистребимой, всепроникающей Любовью.
Ведамира стояла рядом с певчими Ведами, любуясь Светословом, певшим гимн любви. Она вдруг повернулась в ту сторону, откуда исходила непонятная печаль. И Ведамира увидела странного, обросшего человека в потрёпанной одежде. Человек этот смотрел на поющих радостных людей в полном недоумении, в его глазах горел какой-то дикий страх и вечная тревога. А рядом с ним другой стоял – такой же, как и он. И эти двое посмотрели друг на друга, не понимая, кто они и что за праздник тут великий происходит.
– Ты кто? – спросил один другого.
– А ты кто?
– Я не помню…
– Странно… И я не помню ничего…
Они опять направили свои отчаянные взоры туда, где Веды хором запевали. И вдруг они оба упали на колени, а в глазах у них стояли слёзы…
…Садам сожжённым нужно было время, чтоб заново живое возродить. В других местах сады взрастили Веды. И продолжался Род их светоносный. Но Тьма сужала Свет Земли, давя людей законами, железом и догмами доктрин. И сила Ведов потихоньку остывала, забывалась – они её не раскрывали никому и постепенно усыпили всю в себе, став просто воинами Света. И выковал их Род мечи, но лишь для обороны. И битва за свободу постепенно превратилась в Священную Войну. И мир стал непохож на прежний сад любви… Но Время сохранило эту память, и в Духе всё живое воссияло, продолжив путь Любви, не стёртой до конца, всеутоляющей и вечной.
Часть третья
Сила внимания
Говорят, время не имеет границ, а имеет лишь вечное движение. Но для каждого человека есть свой отрезок, своя грань, за которой он может уже быть вне времени, если, конечно, это понятие определять в обычных пределах разума. А за ними, за этими пределами, начинается нечто, не имеющее ни терминологии, ни рассудочного анализа, ни претензий на здравый смысл; это нечтоимеет лишь силу внимания. И она, эта сила, может принять, а может отвергнуть того, кто невольно вошёл в её тайный покой… Но бывает, когда ни принять, ни отвергнуть нельзя, а можно лишь выдержать паузу – с позиции этой стихии, чтобы дать человеку, попавшему в эту немыслимую свободу, часть своего внимания, которого так не хватает в нашей обыденной жизни. В таком состоянии и пребывал один из людей современной эпохи с её непредсказуемостью и священной надеждой. Это был мальчик лет двенадцати, который лежал возле дерева, обугленного и покорёженного ударившей в него молнией. И, видимо, часть этой грозной стихии случайно принял на себя этот мальчик. Он лежал лицом вверх, и глаза его были закрыты. Волосы были опалены, и на голове запеклась кровь. Сколько времени он так лежал – неизвестно, так же, как неизвестно и то, каким ветром его сюда занесло, на эту пустынную возвышенность с дикими кустарниками и отдельными кряжистыми деревьями. Но всё имеет свою завершённость, и в этой диковатой местности появился человек. Он увидел лежавшего мальчика и приблизился к нему. Этот человек был одет по-простому – он был в плотной рубахе и тёртых джинсах, а громоздкие ботинки на толстой подошве выдавали в нём завсегдатая путешествий. Его обветренное лицо с сияющими глазами, длинные волосы, посеребрённые сединой, и густая борода также говорили о его неприкаянно-отрешённом образе жизни. По всей видимости, это был отшельник, чьи манеры напоминали действия шамана. Он склонился над мальчиком и сделал странные пассы руками; затем приподнял его голову и что-то прошептал… Он вдруг увидел мешочек, валявшийся рядом с мальчиком. Шаман подобрал этот мешочек; затем, с лёгкостью подняв мальчика, взял его на руки и понёс куда-то за гряду дикорастущих кустарников…
К ущелью в дикой скале подошёл отшельник с мальчиком на руках. Он осмотрелся и вошёл вглубь этого грота. Оказавшись в пещере, шаман услышал чуткий женский голос:
– Ну наконец-то… А это кто?
– Я нашёл его наверху, – ответил шаман, укладывая мальчика на подстилку из мягких трав. – Видимо, его задела молния, которая ударила в дерево. Я вижу во всём этом знак…
Он, улыбнувшись, посмотрел на женщину. Она была одета неброско, но глубина её взгляда была необычна; её глаза сияли так же, как и у отшельника, нашедшего мальчика. Она, взглянув на мальчика, тихо сказала:
– Он без сознания… Ты его смотрел?
– Да, Белла. Этот мальчик имеет уникальную сферу. Удар молнии её слегка деформировал, но я всё выправил. У него очень подвижный центр восприятия и невероятно огромный потенциал. Я ему всколыхнул энергию и активизировал его восприятие в позиции сновидения. Он будет проникать в тайны времён, он будет видетьих… И быть может, он что-то сумеет постичь и решить… в лучшую сторону. Кто знает… К сожалению, наша Линия подошла к концу. И мы должны уйти. А мир погружён в суету и пиар. И люди даже не ведают, что их хаотичный восторг и торгашеский пафос не имеют никакого значения. Да. Как жаль… Они могли бы узнать, почувствовать то, к чему можно лишь прикасаться, а не хватать оголтело и алчно. Мы, к сожалению, не пытались изменить этот мир, и в этом, наверное, наша однобокость. А ведь человек изначально сотворён совершенным! Но система его блокирует, превращая в суетное существо, озабоченное лишь повседневными хлопотами и интригами. Да… Но, может быть, не всё так печально. Быть может, возникнет Новая линия, и она преобразит этот мир… Этот мальчик ещё не проснулся. Ему предстоит это сделать. И тогда… Остаётся лишь верить…
Он взглянул на Беллу и добавил:
– Его нужно отдать в надёжные руки. Сделай это ты, Белла, у тебя лучше получится.
– Хорошо, – ответила она. – Когда мы уходим?
– Завтра на рассвете. К вечеру вернутся все наши люди. Поэтому сегодня необходимо успеть приютить мальчика.
– Ну, тогда надо поспешить, – сказала Белла и приблизилась к мальчику.
Шаман посмотрел на спящего мальчика с печалью и любовью.
Белла осторожно приподняла его за голову и, подхватив снизу за ноги, с лёгкостью взяла его на руки. Она тихо произнесла:
– Надо же, как он отключился – ни малейшего трепета… Нам нужно добраться на попутке.
– Да. Больше ничего не остаётся. Идём.
И они осторожно вышли из пещеры.
Свежий воздух ударил в их лица, напоив ликованьем простора. Они быстро спустились по тропе к узкой поизбитой дороге; с этого места не было видно даже намёка на какой-нибудь грот, всё скрывали густые кустарники.
Через несколько минут шаман остановил проезжавший мимо «Фольксваген» и что-то сказал водителю…
Он кивнул женщине с мальчиком, и, когда она подошла, взял мальчика на руки. Белла уселась в машину и осторожно приняла мальчика.
– Я недолго, – лаконично бросила Белла провожатому и мягко захлопнула дверцу.
Водитель выжал газ, и «Фольксваген» рванул вперёд по грунтовой дороге…