Текст книги "Что такое "не везёт" (СИ)"

Автор книги: Steel Heard

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

– А что, если нет, а, стервочка? – Едкий смешок, начинаю закипать выше отметки «максимально допустимая норма».

– Пусти! – Рычу, пытаюсь удержать слёзы. Больно. Противно. Гадко.

Молчание знак игнора. Выдыхаю. По течению плыть гордость не позволит, против течения – сил нет. Не могу я переть против этих озабоченных роботов, работающих на моей кровушке (да и не только на моей), ибо силы не равны. Я для них по силе равна трупику, потому что отдачи никакой.

Вижу знакомую дверь комнаты, выделенной мне, дрожь пробивает моё тело насквозь, становится невыносимо страшно. От вампира можно ожидать любого, чего угодно, кроме доброты и сострадания. Этого нет, и не может быть.

Скрип, открытой пинком ноги, двери. Начинаю дёргаться сильнее, понимая, что меня сейчас ждёт.

Подходит спиной к кровати, отпускает наконец-то мои ноги… Только тут уже я сама начинаю за него цепляться, потому что если я окажусь на кровати, меня грубо говоря отымеют, не смотря на то, что девушкам в такие дни ЭТО строго запрещено. Чёрт побери, а может, я всё-таки утрирую? Может у них есть и человечность, и человеколюбие… Ага, есть, второе. Ведь кровушку они человеческую любят! А человеческого у них только внешность, а никак не характер или чувства.

– Что же ты не вопишь «отпусти», а, маленькая сучка? – Похабную ухмылку я не вижу, но чувствую по тону, которым была произнесена фраза. Становится страшно до ужаса…

Низ живота болезненно заныл, напоминая о том, какие у меня дни и, что лучше было бы отлежаться в тёплой постельке, свернувшись калачиком.

– Не смей меня отпускать! – Пытаюсь казаться грозной, наглой, убедительной… Но, чёрт побери, голос – предатель, даёт петуха и все мои эмоции вырываются наружу. – Извращенец, гадина, сволочь…

– Это ты меня пытаешься разозлить или разжалобить, сучечка? – Из голоса парня никуда не уходит ехидство и пошлость. Вампир, что с него взять кроме анализов?

Молчу. Мне нечего возразить… Я пытаюсь вызвать жалость у вампира. Глупость! Я вижу, что это просто существо, которое с радостью выпьет меня до дна и выкинет труп на помойку, поиздевавшись над ним вдоволь. Я никто в этом доме, да ещё и каким-то боком Кейт сюда вплела, она теперь тоже пострадает.

Сдержать слёзы, особенно в такой момент, – невыносимо сложно, потому что они не поддаются контролю из вне.

А чего я сейчас хочу? Того, чтобы это существо с розовой пеной у рта объяснялось мне в любви и святости своих намерений? Чтобы он соизволил мне посочувствовать, а не пользовался мной? Чтобы оставил меня, проявив человечность? Этого могли бы хотеть ванильные дуры, верящие в любовь. Но никак не я. Это тёмная тварь, которая только и знает, что пить людскую кровь – вкусно, больше ей ничего не надо. Это не «сёдзе» мальчик, а гадкий вампир, это вообще не манга, а реальность, это не сказка, а жизнь. Я могу лишь отдаться на волю случая и будь, что будет. Но гордость, эта чёртова гордость мешает мне укоротить пытку!

***

От мыслей меня отвлекла ровная, холодная поверхность под спиной, к которой я оказалась прижата. Чёрт побери, будь проклята моя привычка, выходить из реальности, когда я думаю! Я даже не заметила, как разжала руки и ноги, оказавшись прижата телом вампира к полу.

Страх уходил. Просто уходил. Ведь боимся мы, чаще всего, не участи, мы боимся её, пока мы о ней думаем, пока ждём её, пока накручиваем себя о том, насколько ужасная вещь нас ждёт… А когда приходит время «казни», становится всё равно. Просто всё равно.

Я не боюсь того, что сейчас может сделать вампир. Я не боюсь боли, которая сопутствует деянию этого змия. Я не боюсь даже его самого.

Я боюсь неизвестности. Одна боль, другая, одно унижение, следующее… Это цикл, который будет повторяться пока я не умру, или пока не придёт «жертвенная невеста», которую им давно не присылали.

– Поиграем, стервочка? – Спрашивает так, будто у меня есть выбор. А у меня его нет. Он сделает всё, что захочет.

Низ живота снова скрутило в спазме, пришлось сжаться и зажмуриться.

… рука вампира медленно, но верно приближалась к завязке юбки и страх возрождается как феникс… с новой силой…

========== 10 ==========

Юбка отлетела в сторону, за ней и кофта, хотя особой защитой они не были. На мне остались лишь сплетённый из верёвочек лифчик и такие же, только ещё и промокшие насквозь кровью трусики.

Крупная дрожь пробила моё тело, становилось противно от того, что может сделать вампир.

– Открой глаза, шлюшка, ты должна видеть всё. – Нависает надо мной, смотрит в только что открытые глаза, заставляя краснеть то ли от злости, то ли от смущения, я уже не знаю.

Я не чувствую ни рук, ни ног, страх не даёт мне ни малейшей возможности к сопротивлению.

Кажется, парень фиксирует мои руки у изголовья кровати моей же кофтой, ноги привязаны к столбикам противоположной части и разведены в стороны.

POV Автор.

Полумрак комнаты, с затянутыми плотной тканью окнами, скрывает вампира и девушку, которая стала на сегодня его жертвой.

Жертва связана, хотя и без этого она бы не смогла вырваться из цепких лап вампира, это лишь для ещё большего нагона страха на бедняжку.

Русые волосы разметались по вспотевшим плечам, грудь, обтянутая верёвочками вздымается как после долгого бега, алые губы чуть приоткрыты, так и маня поцеловать их. Всё в девушке показывает, что она возбуждена, что она хочет получить всё, что ей сулит его мучитель. Всё. Кроме глаз, в которых застыли жемчужины слёз. Глаза, которые неотрывно следят за каждым жестом Шляпника. Глаза, карие вишни, что девушка хочет зажмурить, чтобы не видеть своего позора, чтобы не видеть лица мучителя, но страх перед карой, которая незамедлительно последует за закрытием очей, она дрожит сильнее, чем перед ужасом, что ей сейчас предстоит пережить.

End POV Автор.

К рукам вернулась чувствительность, слабо ими дёргаю, что приводит лишь к самодовольной усмешке

вампира.

Парень проводит рукой по промежности, отодвинув ленточки, сбирающиеся в предмет гардероба, на его пальцах остаётся моя кровь, смешанная с моими выделениями. Кровь, которая виновна во всех моих мучениях.

Мерзко. Смотреть противно, как юноша сначала играючи проводит языком по пальцам, а потом подносит их к моим губам, надавливая и оставляя у меня во рту этот противно-медный вкус. Не размыкаю зубов, не даю ему пробраться пальцами дальше ряда «эмалированных защитников».

Давление на зубы усиливается, будто он хочет вдавить мои же зубы мне в рот, начинаю дёргаться. Пытаюсь закричать от боли, но как только я размыкаю ряд зубов, палец вампира, уже без крови, ибо он её размазал всю по моим губам, проникает внутрь. Мерзко. Хочется блевануть, но лежачее положение не способствует этому.

Кусаю палец, можно сказать – грызу, и даже удаётся вытурить его изо рта…

Снова смыкаю зубы, верчу головой направо и налево, когда «змий» пытается вернуть его на место.

Звонкая пощёчина обжигает щёки, заставляя положить голову на левый бок.

Чёрт побери, больно, противно, гадко… Унизительно.

Пальцы юноши снова ползут к промежности, невольный румянец появляется на моих щеках (а он куда-то исчезал?). Пара движений и на мне остаётся только лифчик, который ничего не закрывает, а даже делает видные части ещё более округлыми и манящими.

Жмурюсь, кусаю губу, страх перед неизвестностью растёт.

– Что я говорил про закрытие глаз? – Моё лицо за подбородок поворачивают носом в потолок. Молчу, сильнее стискиваю зубы, жмурюсь…

Поцелуй становится самым неожиданным элементом происходящего… Грубый, властный, не дающий и малейшей возможности к отступлению…

Не знаю, ответить ли мне на поцелуй, ведь вроде этой мой насильник, мой мучитель… Но боже, как классно он целуется! Ответ – зелёный свет. И всё же я робко касаюсь его языка своим и улыбаюсь, не знаю почему, но я улыбаюсь, именно сейчас тот единственный момент, когда я чувствую себя в этом доме не чуждой…

Отрывается, вызывая негодующий вздох, ухмыляется, заставляя ещё гуще покраснеть.

Спускается о шеи, полизывает полу ранки полу шрамы, выбирает место для укуса. Молчу, жду, когда он вспомнит, что я не леденец. Наконец-то острые клыки впиваются в мою шею, уже не вскрикиваю, потому что привычно больно, даже немного приятно.

– Хах, я теперь могу сравнить. Кто целуется лучше, ты или тот мальчик с мишкой! – Смеюсь, когда клыки выходят из шеи.

– Ну и кто же? – Выгибает бровь, садится на край кровати.

Вся эта показуха с изнасилованием была лишь, чтобы меня унизить, раздавить, вот и я попытаюсь обидеть его.

Его взгляд уже не настолько туманен, уже нет той похоти и желания, что были в начале.

– Я пока не определила. – Фыркаю. С чего бы я должна ему свои мысли пересказывать? Иди лесом, вампирчик.

– Буду ждать ответа, мелкая шлюшка. – Пошловатая усмешка, прищур глаз.

Встаёт и просто уходит из комнаты, мол, выпутывай руки как хочешь!

И вот я одна. Страх всё ещё немного пробивает насквозь. Начинает приходить осознание того, что могло произойти.

Дышать становится тяжело, руки сводит, ведь кофта сильно давит на запястья, появляется некое чувство незащищённости, ведь на мне почти нет одежды, а ноги разведены в разные стороны.

Пытаюсь прикрыть глаза и начать о чём-то постороннем думать, но тут мой живот крутит в спазме, не очень характерном для «красных дней календаря», естественная нужда призывает меня срочно бежать к фаянсовому трону, только… КАК МНЕ РУКИ И НОГИ ВЫСВОБОДИТЬ?!

Страх, смущение… Да пошло оно всё!

Так… если немного выбить большие пальцы из сустава и попытаться протащить руки сквозь эти своеобразные наручники – может получиться.

Пара движений, немного морщусь от боли в пальцах, но руки у меня свободны. Ноги отвязать ничего не мешает, тем более их фиксировали для виду.

Хватаю… нет, не полотенце, полотенца раскиданы по всему дому, поэтому хватаю я ПРОСТЫНЮ! Да, на которой есть следы моей крови, натёкшей без разрешения… Хотя когда я разрешала своей крови течь? Никогда, она сама течёт, особенно в такие дни.

И бегу, аки спринтер, в ванную, на свидание с благами цивилизации.

***

Хмм, а может меня сегодня ещё и покормят нормально? Ещё пара дней без кофе и я свихнусь.

Тёплая вода мягко обволакивает тело, три дня без душа – я думала свихнусь. Мягкая губка стирает все следы рук вампиров, что несказанно радует меня. Я просто лежу в ванне, нежусь в тёплой водичке…

И тут скрип открывающейся двери рушит всю идиллию.

========== 11 ==========

Дверь распахивается, входящий всё ещё не показывает своего лика, а я безумным и испуганным взглядом смотрю на дверь.

– Лин, ты тут ещё не топишься? – Робкий голос Кейт заставляет меня подпрыгнуть в воде, за секунду вырвавшись из её тёплых объятий.

– Ты дура, Кейт, ты знаешь об этом? – Ухожу с головой под воду, а вынырнув, смотрю на девушку, у которой вид уж больно убитый. – Рассказывай, что случилось, и вообще, как ты сюда попала и зачем? – Вздыхаю, потягиваюсь.

– Мне приснилась твоя первая ночь в этом доме. – Коротко и ясно, и главное я всё поняла и осознала. Моя подруженька часто предугадывала многое, и знала о моей жизни всё, что я ей хотела бы сообщить, но не могла. – А сейчас я пришла спросить как ты, и что с тобой делало это животное?

– Да что только не делало! Даже поцеловало. – Фыркаю, и осознаю, что

фраза сказана как-то… горделиво?

Судя по лицу Кейт, моя фраза прозвучала с интонацией: «мне всё понравилось, я даже не против повторить!»

– Шучу. Просто немного поиздевался и поглумился, поунижал, а потом укусил. – Хмыкаю, и снова в моём голосе ни капли сожаления. Я что, приняла всё это как есть? Надо подумать, когда время будет.

– Но я видела кровь на матрасе… – Поджимает губы, нервничает.

– Конечно! Я ж без прокладок и без трусов вообще там лежала! – Сдерживаю смешок.

– Оу, – Немного стопорится подруга, но потом до неё доходит и она начинает откровенно ржать, как лошадь надо мной! За что я её и люблю.

– Значит, приснилось, да? – Хмыкаю. – А как же ты сюда забралась?

– Попыталась в окно залезть… Думала, что через дверь меня не пустят. И я даже залезла в окно! Но этот… Этот… – Рычит, злится, – Этот комар, к которому в комнату я попала. Он… Он схватил меня за шкирку, поднял в воздух, содрал с меня сумку с одеждой и кинул её в камин! Откуда тут КАМИНЫ?! Где мы вообще?! – Как всегда бывает, начали за здравие – кончили за упокой. Начала о попытке залезть в окно, закончила о месте нашего нахождения. Ничего странного, она же девушка.

– Мы тут. – Ничего умнее в голову не лезет. Ныряю снова, смывая пену с лица. Выныриваю, – Я даже имён всех обитателей не знаю, хотя почти все, за исключением «комарика» и «повара», который меня встретил, когда я сюда пришла, меня успели покусать. – Фыркаю, – Судя по взгляду Аято на тебя, к тебе никто кроме него не притронется. Собственник он. Жутко. – Потягиваюсь. Это будет просто желание обладать, не любовь, а просто желание, влечение. Такие как они любить не будут, да и нафига им любить такие недолговечные игрушки?

От моих же собственных мыслей стало грустно. Такие парни, а влюбляться нельзя, ибо они этим могут воспользоваться. Боже, да о чём я?!

Снова ухожу под воду, кручу в голове тексты песен, отгоняя глупые мысли.

– Да ты меня слушать вообще будешь? – Хмурится девушка, когда я выныриваю.

– А ты что-то говоришь? – Вылезаю из воды, вся в пене, но вытираюсь украденной простынкой и заворачиваюсь в неё как в индийское сари.

– Вообще-то да! – Шутливо толкает меня вперёд, когда я выхожу из дверного проёма. Ага, шутливо… Я аж упала на пол и свезла носом ковер!

– Ну, спасибо! – Разгибаюсь, потираю спину. Делаю вид, что не заметила вампиров, сидящих кто где. Тут все были, кроме Шляпника. Не оборачиваясь, кидаю, – А вы что сидите, ну давайте, жрите меня, извращенцы! – Сажусь на кровать, потягиваюсь.

Стоит ли мне рассказывать, как разноцветные по очереди откушали моей кровушки драгоценной? Причём Кейт просто стояла, в стороне. Да и что она могла сделать? Ничего. Думаю, и про обморок говорить не стоит.

***

Открываю глаза, шевелю руками, ногами, кажется, осознаю себя человеком, даже живым. Перед глазами потолок, просто белый потолок, даже не выделенной мне комнаты. Судя по всему, я пошла по рукам у вампирчиков.

– А меня накормят? – Наверняка в комнате хоть кто-то есть. Вот у этого существа я и спрашиваю.

– Замолчи. Твой голос бесит. – Ой, кто это у нас такой нервный?! Привстаю на кровати, нахожу взглядом светловолосого, даже беловолосого и красноглазого вампира, Субару, кажется.

– А я буду говорить. – Морщусь, встаю с кровати. Осознаю, что я всё ещё в своей простыне, радуюсь этому, иду к двери.

– Да делай что хочешь. – Рыкает. Кажется, я его взбесила. Но его я не боюсь, не смотря на сломанный подлокотник кресла, на котором лежала его рука, сам он смотрит в окно, и, кажется, готов его разломать и сожрать.

– Я могу идти? – Не оборачиваюсь, желудок поёт песни о мечте, о еде.

Молчит. Молчание – знак согласия.

Легко выхожу за дверь. Комната на том же этаже, что и моя, так что мне не трудно найти путь до кухни, а там и до столовой.

Тут определённо где-то есть подвох! Не может быть, что бы всё так легко было!

Спускаюсь по лестнице на кухню, никого нет, но приятный запах доносится из соседней комнаты, которая, как оказалось, является столовой.

Моё появление осталось как будто незамеченным, или еда очень интересная, раз все разом устремили туда свои взгляды.

Место между Кейт и Канато не занято. Сажусь, начинаю есть, никто не мешает, никто ничего не говорит, даже соль не просят, хотя Кейт явно хочет поперчить свой кусок мяса, судя по её лицу.

ЧЁРТ ПОБЕРИ, И ВСЁ ЭТО В ПОЛНОМ МОЛЧАНИИ! Будто меня все дружно игнорируют!

Просто игнорируют! Ну, ничего. Первая я никогда не начинаю общение. Да и отдохнуть от потери крови не мешало бы.

Доев довольно вкусный обед, поднимаюсь уже к себе в комнату. Все молчат. Даже слова никто не скажет.

В комоде нахожу (о боже, наконец-то!) чёрные, тёплые трико, свитер, нижнее бельё и средства гигиены, необходимое любой нормальной девушке в «красные дни календаря», а точнее таблетки «ношпа» и упаковку «always».

Обед, оказывается, был не обедом, а ужином, так что ничто не мешало мне просто лечь в тёплую кроватку и начать думать, укрывшись одеялом.

Не понимаю, что за фигня произошла, пока я была без сознания, но она что-то изменила во всех, кроме меня.

Замечаю около комода свой чемодан, но уже не встаю с кровати.

Кажется моё путешествие подходит к концу… Только хрен я уеду не разобравшись во всём.

========== 12 ==========

Утро встречает меня прямо как в ванильных романах – солнышком в глаза!

Хотя чему я возмущаюсь? Мои мучения кончатся, нас отпустят, раз вещи дали. Только вот «нас»… А вдруг кровь Кейт им понравилась больше? Вдруг они её не отпустят? Чёрт, да с чего я вообще взяла, что нас отпустят?!

И… где Шляпник?.. Этот вопрос волновал меня, кажется, больше всего. Я всегда просыпалась от этого противного голоса, а сейчас его не хватало. Ой как не хватало.

Потягиваюсь, выползаю из кровати, падая на холодный и приветливый пол, тихо матерюсь, ползу на карачках до ванной. В комнате всё равно никого нет, нечего стесняться, можно и побеситься в своё удовольствие.

По крайней мере я так думала, пока до меня не донёсся знакомый смех… Которому я была несказанно рада.

Но, я же не покажу виду, верно? Да и я сама ещё не привыкла. А к чему я должна привыкнуть?

В общем мы ползём, мы партизаны!

И, как можно догадаться, я продолжила ползти, но не на карачках уже, а по-пластунски. Доползти-то я доползла. Только вампир стоял, прислонившись к двери, тут уж волей не волей надо встать.

– Даже «здравствуй» не скажешь своему господину, а, мелкая шлюшка? – Ехидный, приятный голос слишком резко врывается в моё сознание.

– Ты мне не господин. – Фыркаю, уже не кипячусь из-за «шлюшки», пусть хоть горшком называет, лишь бы не трогал больше. Противно.

– Господин. – Смеётся, зная, что я ничего не могу ему противопоставить. – И твой господин хочет есть. Уже месяц ни капли нормальной крови! – Капризно, чуть с сарказмом…

– Какой такой «месяц»?!

– Который ты была в обмороке. – Пожимает плечами, будто для него такие отключения от реальности – не редкость.

– Что простите?! – Шок, просто шок.

– Ты была в обмороке месяц, начался учебный год, ведь весь август ты провалялась в отключке, мелкая сучка, в твоём чемодане школьная форма, ведь вы будете ходить с нами в школу, чтобы наша пища была доступна нам в любое время.– Осклабился, прожигает во мне дыру, а я… А что я? Сказать, что я рада пребыванию тут? Нет, не рада. Сказать, что мне грустно от того, что я не вернусь домой? Да, грустно. А что ещё? А больше ничего.

– Пропусти в ванну. – Хмурюсь. Но парень с места не двигается, поэтому я отхожу к кровати и, сев на неё, спрашиваю, – И почему вы вчера меня дружно в столовой игнорировали?

– Твоя кровь в некоторые периоды жизни – жутко токсична. А мы давно не пили нормальной крови, у второй сучечки – не то. Могли сорваться и обезуметь так, как перед твоим обмороком. – Медленно приближается ко мне, – Это всё, что ты хотела услышать, маленькая сучка?

Прижимаю коленки к груди, свитер и штаны на мне, бояться мне нечего… да кого я обманываю, мне до чёртиков страшно!

Пытаюсь ползти к краю кровати, но я как-то не учла скорость вампира. Так что все попытки побега были перерезаны фиксированием моих рук над головой и острыми клыками, слегка царапающими шею.

Жмурюсь, но почему-то не дрожу, а краснею, и почему-то не боюсь…, а предвкушаю? И чего я больше жду? Прикосновения вампира или боли? Столько вопросов, и не единого ответа!

Парень играючи касается носом ранок, которые уже заросли и почти превратились в шрамы, заставляя покраснеть.

Да что со мной?!

– Кусай и отстань. – Хмурюсь, начинаю подрагивать, только, кажется, не от страха… Так. Отставить всякий ванильный бред.

Он молчит. Шумно вдыхает воздух, обжигая дыханием шею, заставляет вздрогнуть, и, наконец-то, спивается в шею, принося тёплую боль, разливающуюся по телу огненным водопадом, дарящим раскалённые искры.

Как никогда чувствую себя использованной, но в то же время нужной, даже необходимой. Мерзко, гадко, противно… И до ужаса приятно, тепло и… жёстко? Возможно.

Жмурюсь, по щекам текут слёзы, горячие, как та лава, что плещется в моём теле. Облизываю пересохшие губы, до боли сжигаю кулаки, ногами, зажатыми между ног вампира, пытаюсь отпихнуть от себя мучителя, пока он не выпил слишком много.

Отрывается, ухмыляется, проводит горячим языком от ранок к уху, шепчет:

– Надеешься, что это конец, а, мелкая похотливая шлюшка? – От такого осточертевшего и долгожданного шёпота я вздрагиваю, пытаюсь вырваться из цепких рук вампира.

– Отпусти… – Жмурюсь, дёргаюсь, до жути хочу и не хочу его прикосновений.

Молчит, клыком царапает мочку уха. Становится противно, меня просто используют, а потом выкинут на помойку, как надоем.

– Дай хоть в душ сходить, извращенец! – Бурчу, но румянец на щеках наверняка выдал меня с потрохами.

– Вместе со мной, маленькая развратница. – Снова шёпот, заставляющий вздрогнуть всем телом и прогнуться, ведь нерв пощекотало и стало неприятно спине.

– Нет, одна. – Верчусь как уж на сковородке, не хочу находиться тут, да и жарко.

– Тогда я посмотрю. Тем более что я тут не видел, а, развратница? – Проводит пальцем от ярёмной впадины до пупка, поддевая соединение двух чашечек лифчика.

И я бы засмущалась, если бы не…

– Как это «чего ты там не видел»?! – Подпрыгиваю, всё-таки вылезая из-под парня и прижимаясь к спинке кровати, смотря на мучителя испепеляющим взглядом.

– А как ты думаешь, кто тебя переодевал всё это время, а, сучечка? – Выгибает бровь, смотрит на меня поглощающим взглядом. Бесит. Теперь точно бесит… Наверное.

– Кейт. Меня переодевала Кейт. – Закрываю глаза. – А теперь ты меня пропустишь в душ? – Сжимаю зубы, противно.

Ненавижу, когда люди вот так показывают, что я слаба. Да, я знаю, я ничего не могу, я игрушка в руках этого кукловода и пища для остальных, только вот напоминать мне об этом не надо!

– Ну, иди-иди. – Ухмылка-оскал на мерзко-красивом лице. Ненавижу.

Утренняя блажь прошла, я вернулась в суровую реальность, я вернулась в свой личный ад, а так хотелось побыть в мечтах влюблённой дуры подольше. Но нет. Противно даже вспоминать, что я улыбалась, когда он пил мою кровь. А было это пару минут назад. Гадко. Мерзко.

Дверь в ванну можно не запирать, они и так её вышибут, если захотят.

Набираю воду в ванну, погружаю туда своё бренное тело, которым, кажется, играли весь чемпионат мира по футболу.

Невольно касаюсь пальцами шеи, когда забираю волосы в высокий хвост, краснею. Чёрт побери…

========== 13 ==========

Невольно касаюсь пальцами шеи, когда забираю волосы в высокий хвост, краснею. Чёрт побери…

Как же я его ненавижу! Такой след оставил, тварь, теперь, если я отсюда в ближайшее время спасусь – мне только тёмные кофты с воротником стойкой надевать!

Снова потягиваюсь, хмыкаю: «я мыслю – следовательно, я существую», хотя недолго мне осталось существовать. Сожруть нафиг (не исправлять).

И что меня так в сон тянет? Да, чёрт побери, я так в спячку впаду! Сознательно я тут сравнительно не долго, а вот тело моё тут пребывает месяц с лишним.

И, как можно догадаться – я уснула в воде. Ну просто уснула, как засыпают принцесски в ванильных романах.

***

И проснулась я в той же самой ванне! Только кто-то «заботливо» спустил воду в канализацию, и открыл окно в комнате, и дверь в ванну, чтобы я простыла нахрен!

Выползти из ледяного фаянсового изделия, закутаться в полотенце по уши, утопать в комнату… Ага, а ещё споткнуться о ковёр, удариться лбом об угол кровати, выматериться и заползти в кровать. И всё это под пристальным, пожирающим взглядом вампира.

– Закрой окно, змеюка кусачая. – Бурчу, забираюсь под одеяло, отогревая замёрзшие конечности. – И когда завтрак?

– Обед, сучка, обед. – Шипит, окно открыто, ветер колышет занавески, создавая иллюзию свободного полёта, показывает свободу, которой у меня нет.

– Ты уже кушал сегодня. Дай отдохнуть. – Лежу, смотрю в пол. Холодно. Кушать хочется. И до жути страшно. Вот просто страшно и всё тут!

– В этом доме ты делаешь то, что я скажу, поняла, мелкая шлюшка? – Он раздражён. Шаги приближаются, меня снова сковывает страх. Не могу пошевелить и пальцем, да и не пытаюсь.

– Не только ты тут живёшь, есть ещё Шуу, Субару, Аято… – Кажется, голос дрогнул ещё на имени блондинистого вампира, он моя надежда, моё спасение, вдруг он сделает меня своей личной пищей? Какая глупость, на что я надеюсь? Но фразу продолжать надо, пусть и ком в горле, настолько страшно, – И ещё двое, не знаю имён. – Передёргиваю плечами, забираясь под одеяло сильнее.

– А меня тебе мало, да? Мелкая развратница! – Фыркает, смеётся, гад. Бесит.

– Отъебись от меня, противный! – Пересиливаю страх, знаю, что нарвусь, но терпеть нет сил. Вылезаю из-под одеяла, стараюсь предать себе грозный вид, но не получается, пофиг, буду просто орать. – Ну чего ты ко мне привязался?! Чего вы все ко мне привязались, а?! Я что – пуп земли?! Моя кровь не редкая и обычная! Я не жертвенная невеста! – Слёзы начали катиться по щекам, в груди начало ныть и тянуть, неприятно. Не вижу сквозь пелену влажности ни черта, но продолжаю орать, кажется, в комнате народа прибавилось. – Я никто! Я простая путница, которой не повезло! За что?! – Оседаю, а точнее просто падаю на пятую точку, закрываю глаза руками, растирая солёные дорожки по щекам, и продолжаю свою тираду, всхлипывая через раз, – С чего вы считаете, что вы можете так обращаться с девушками?! Или только меня вы удостоили вечного валяния в обмороке и голода?!

Тёплые женские руки ложатся на плечи ко мне, я узнаю это тепло, но не могу вспомнить кто это.

Сон снова охватывает меня с ног до головы, сквозь слёзы не вижу ничего.

Я не увидела, да и не почувствовала, как меня отволокли в другую комнату, я не узнала, что в мою вену снова ввели какой-то препарат, я и не узнаю об этом ничего.

***

Холод. Просто холод, пронизывающий насквозь.

Тьма. Пустая тьма, в которой невозможно разглядеть даже собственной руки… Ах да, это у меня просто глаза закрыты. Но, открыв их, я всё ещё не вижу ничего.

Я не знаю, вишу ли я в воздухе, стою ли я на земле или что… Но мутит меня знатно.

– Кхе! – Прохрипела я, ибо ничего другого не смогла произнести, потому что горло начало адски болеть.

Руки самопроизвольно начали подниматься, принося целый коктейль адской боли от которой хотелось даже не кричать, а вопить, но не могу даже звука издать кроме хрипа. Вот я и хрипела, протестующе, даря своему горлу очередное испытание на прочность.

Мышцы рук раз за разом пронзает ужасная боль, будто их рвут на части, каждую клеточку, каждую частичку. Горло жутко саднило, я сорвала голос, хрипя, как смогла – не знаю.

Снова тёплые руки ложатся на плечи, обжигая нежную кожу, давя так, будто меня хотят сложить как банку из-под пепси. И боль. Это невыносимо… Обморок, где ты?

Но обморока не было и в помине, только чьи-то острые клыки начали «легонько» царапать нежную кожу запястий, точнее ещё вчера это было бы едва ощутимо, но сейчас я снова дёрнулась в болевой судороге.

Снова чувство собственной слабости добавило немного ясности в коктейль эмоций, дышать стало легче…

Сквозь пелену боли чувствую яркие взрывы наслаждения в запястьях, на лодыжках и по две стороны от шеи. А руки всё ещё лежат. Как поддержка.

Боль в мышцах не проходит, а лишь усугубляется уходом из тела крови. Хотя, если они снова меня выпьют – я умру и всё. Кончатся мои страдания.

Но нет.

Клыки синхронно выходят из меня, лишая этого наслаждения, близкого к эйфории, остаётся лишь боль.

***

Перед глазами начинает появляться картинка, а точнее всё резко белеет, темнеет, белеет, синеет… Меня жутко мутит.

Не могу пошевелить и пальцем. Глаза закрываю, становится легче.

Я одна в комнате. Это я точно чувствую.

Боль всё ещё пронизывает тело, меня трясёт как берёзку на ветру.

Вспоминаю «тьму». Возможно, теперь жизнь тут разделится на «до этого момента» и «после»? Да, разделится. Я сломана. Я перегнута пополам. Я слаба. Я уже сама хочу этой ноющей боли от входа клыков в кожу.

Солёные дорожки чертят путь по щекам, а я не могу пошевелиться, чтобы стереть их.

========== 14 ==========

Проходит два, три или четыре часа, я не знаю, ноющая боль по всему телу не даёт о себе забыть или думать о чём-то кроме неё самой.

Жарко, мне до ужаса жарко. Кажется, я под одеялом, причём под шерстяным и без пододеяльника, которое оставляет неприятное ощущение на коже.

Как сквозь вату слышу скрип приоткрывшейся двери, приходится разлепить глаза, чтобы посмотреть на «гостя».

Но пред глазами всё плывёт и распадается на «смазанные кружочки». Приходится много раз моргать, превозмогая боль, но и это не даёт результатов.

Чьи-то руки сдёргивают одеяло, моё обнажённое (!) тело охватывает холод. Морщусь, ведь мне неприятно.

Эти же (надеюсь) руки подхватывают меня, принося ещё большую боль (и как я ещё не отключилась?). А я вишу безвольной куклой, головная боль не проходит, а лишь усиливается.

Меня выносят из комнаты, кладут на жёсткий стол. Глаза я закрыла ещё давно, голова снова кружится… Чем же меня накачали?

Чувствую, что волосы налипли на лоб, я вспотела, неприятное ощущение. Кто-то наклоняется, чувствую дыхание этого человека прямо мне в лицо, горячие пальцы убирают волосы со лба, невольно краснею. Лёгкий поцелуй в лоб, даже не поцелуй, а скорее касание губ и кожи лба, так всегда делала мама, когда я болела, она так проверяла температуру.

Слышу отдалённо играющую музыку, кажется игра на фортепиано, ощущение того, что рядом со мной находится кто-то, не проходит. На лоб ложится холодное мокрое полотенце, тело тоже погружается в холодную воду, (Каак? Не знаю).

Становится жутко холодно, начинаю шевелиться сквозь боль, чтобы выбраться из ледяной воды, но руки вампира (а это точно один из них), крепко держат меня за плечи в воде.

Распахиваю глаза, вижу расплывчатую картинку, хриплю что-то возмущённое, стараюсь вылезти из воды, но, следовательно, ничего не получается.

Боль замораживается, картинка проясняется, но лица парня я всё равно не вижу.

Наконец-то меня вышвыривает из воды, реально вышвыривает, как пинком под зад.

Меня кладут на кровать, начинают растирать всё тело чем-то горячим, обходя сокровенные места женского тела. Боль постепенно отступает.

Снова чьи-то тёплые руки подхватываю меня, и вампир несёт меня куда-то.

Сейчас я чувствую себя защищённой, просто защищённой, как за каменной стеной. Если во время поцелуя с Райто (мысленно плююсь) я чувствовала себя нужной, то сейчас я была как в высокой башне, в которой хорошо и уютно.