Текст книги "Сами мы не местные... Часть 2 (СИ)"
Автор книги: Стая Диких Чебурашек
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)
'Да о чем ты?'
'У тебя мозги засохли?' – съехидничала стерва.
Я не догонял. Она пояснила.
'При слиянии родов ты лишаешься места наследника Морнио, тупица. И будут тебя иметь во все дырки…'
Странно, почему-то эта идея не вызвала отторжения в моей душе, зато поселила неадекватную улыбку на физиономии, которую я никак не мог прогнать. Кроме того, вполне определенная реакция в…чуть пониже лица…ну хорошо, намного ниже лица, вполне ощутимо давала понять, НАСКОЛЬКО я не против!
Чувствуя, как краска заливает щеки и даже шею, я промямлил нечто невнятное и выскочил из комнаты. В течение вечера Гарриш пытался меня отловить, но теперь мной овладела легкая паника, подначиваемая ехидными комментариями некры, распоясавшейся полностью. И весь вечер я боролся с собой и с ней. Одна часть меня рвалась поговорить с Солюмом, а вот вторая (поощряемая некрой) настоятельно рекомендовала держаться от него подальше, или вообще иссушить, невзирая на последствия.
Потому, нервно курсируя между своей комнатой (давящей стенами) и комнатой, выделенной нашему гостю, я и попался. Вполне ожидаемо, не так ли?
Мои отцы никогда не блистали излишней скромностью, потому то, что творилось в гостиной, когда Касэл застукал Седхада за тайным распитием обнинского вина из своего любимого бокала – не стало для меня неожиданностью. Но вот атмосфера, насыщенная возбуждением, пронизавшая и меня – адекватным реакциям вовсе не способствовала.
А посему, незаметно отступая, почти воткнувшись в спину моего (теперь!) жениха, и попытавшись тихо скрыться, я банально попался прямо ему в руки.
'Кулаком в морду и суши его!' – кровожадно взвыла некра.
'Заткнись, дрянь!' – взвыл я в ответ, стараясь выпутаться из крепких объятий.
Тщетно. Пока спорил с черной стервой, Гар уволок меня в свою комнату и усадил рядом с собой на кровать, так и не отпустив. Голова гудела, и от его кожи внутренний жар проникал прямо в мою кровь. Сопротивление Солюм погасил даже не моргнув. Ну, то, что он сильнее меня, я узнал еще в городе джиннов. Вот только, раздираемый противоречиями, на грани истерики (первой в моей недолгой жизни, но, видимо, не последней), я просто не мог сдаться вот так. Некра ехидно подвывала:
'Мой хозяин – идиот!
Задницу не уберег.
Как печать на договоре —
Его дырочка в фаворе!'
'Заткнись! Или я тебя заткну сам!…' – меня чуть удар не хватил от наглости черной стервы.
– Тшш, успокойся, – шептал мне на ухо Гарриш, прижимая к себе. Некра замолчала.
Постепенно, успокоившись и поняв, что ничего 'такого' сегодня не последует, я смог унять нервную дрожь. Расслабившись, задавался вопросом: 'Почему? Как такое могло случиться со мной?'. С рождения и до недавнего времени, уверенный в себе самом, своих чувствах я и не подозревал, насколько мучительно испытывать любовь, не зная толком, отвечают ли тебе взаимностью. Сейчас, другими глазами я оценивал страсть, поглощающую моих отцов. Спустя годы, она не угасла, а только разгоралась все ярче. Раньше старался игнорировать их внезапные 'приступы', а сейчас…завидовал.
Еще одно новое чувство. На радость некре.
Пока мирился сам с собой, не заметил, как уснул, прямо в одежде, согреваемый теплом Гарриша.
Утро обрушилось, выдернув из странных беспокойных снов, будто вынырнул с глубины. Но, бросив короткий взгляд в окно, понял, что еще слишком рано, рассвет только занялся и в доме стояла сонная тишина.
За ночь я сумел оплестись вокруг Гара, а он так и не отпустил меня, крепко прижимая к себе. Уж и не знаю, уютно ли было ему, но я прекрасно выспался. Да и мандраж прошел, не оставив и следа.
И да – я хотел Гарриша, о чем неоднозначно намекало мое проснувшееся естество. Вот только измятая одежда – моя и моего жениха и кое-какие естественные надобности останавливали. Осторожно, стараясь не разбудить, я выпутал пальцы из его светлых шелковистых кудрей, распутал ноги, и попытался аккуратно выбраться из его рук, сцепленных в замок на моем животе. Ага, как же. Так он меня и отпустил.
Ненадолго задумавшись, решительно протянул руку и, выбрав тоненькую прядку его волос, стал тихонько щекотать кончик его носа. Сильно увлекаться не стоило, так как он мог чихнуть и проснуться, а вот такая ненавязчивая щекотка… Спустя мгновение – вполне ожидаемый результат – нахмуренные брови и полусонный отмах от щекотки. Я свободен! Осторожно перенес вес на одно колено, и привстав, медленно выбрался из постели, даже почти не дышал.
Дилемму – идти через весь коридор или воспользоваться гостевой ванной комнатой – за меня решил организм. Потому, тихо прикрыв дверь, я быстро разобрался с проблемой и, почувствовав себя все еще толком не проснувшимся, решил по-быстрому принять душ, благо обилие полотенец и халатов не должно было стеснить моего…гостя. Во всем теле царила небывалая легкость, и почти неслышно напевая, я быстро избавился от измятой рубашки и изрядно пожеванных за ночь (интересно кем?) брюк, забрался в ванну, бесшумно задвинув за собой легкие непромокаемые ширмы, предназначенные защищать комнату от льющейся воды. Новомодная магтехника позволяла включать режим 'муссон' – когда вода била отовсюду – и сверху и снизу и с боков, напор можно было регулировать – от легкого массажного поглаживания до вполне ощутимых струй-бичей. Включив режим 'легкий ливень', я блаженствовал, закрыв глаза и представляя умиротворенное лицо Гарриша, оставленного там, за стеной, в спальне. Его золотистые локоны, рассыпавшиеся по подушке и воротнику рубашки, придавали ему беззащитный вид, а во сне лицо потеряло ледяную маску, так любимую своим хозяином и стало нежным, сразу сбавив несколько лет. Густые длинные ресницы, образовали тени на порозовевших от сна щеках, тонкая вертикальная морщинка на лбу, когда он нахмурился от моей невинной щекотки…И губы, во сне они не складывались в скептическую линию или сардоническую ухмылку, расслабленные, припухшие, они притягивали меня, словно магнит…
Проклятие! Эти мысли… я снова ощутил возбуждение, словно подросток, лишь от одной мысли о парне, крепко спящем в нескольких метрах от меня. Если бы он не утешал меня вчера, так и не воспользовавшись моим несколько неадекватным состоянием, если бы я не увидел его сегодня – настолько сонным, беззащитным, совершенно ИНЫМ… Этот резкий контраст послужил толчком для окончательного поражения моих сомнений. Да. Я влюбился в него еще там, в проклятом городе джиннов, а потом – для меня началась агония. С каждым часом, с каждым днем, я впитывал его отраву – эти веские всегда точные и ясные слова, короткие изучающие взгляды всегда переменчивых глаз – подобно небу – то голубых и ясных, при хорошем настроении, то – серых, грозовых, когда он бывал чем-то обеспокоен. И всякий раз, будто клинок в ножны – эти испытующие взгляды входили в мое тело, проникая до самого сердца, оставляя трепет и ужас и дикую, бесшабашную радость.
Я увязал в нем и своих чувствах все глубже и глубже. Пока не утонул окончательно. И эта ночь заставила меня смущаться от того, чего не произошло, от своего поведения, от сцены с моими отцами, свидетелями которой мы стали, от того, как легко и непринужденно моя голова покоилась на его плече, а пальцы гладили гладкий шелк его волос… Мои губы горели, все еще ощущая поцелуй, которым Гарриш наградил меня ночью в коридоре, единственный, породивший слабость в коленях… Зажмурившись и коснувшись кончиками пальцев своих губ, словно стараясь сохранить это ощущение, я не заметил легкого дуновения воздуха, проникшего сквозь воду.
И потому теплые сильные руки, обнявшие меня за плечи, вырвали из моего горла вскрик от неожиданности.
– Тшш, это я, не пугайся… – знакомый голос, возникший из моих мечтаний, внезапно вынул все кости из моего ослабевшего тела, и я вынужден был спиной опереться на обнаженное тело Гарриша, чтобы не упасть.
– Ты позволишь?
Шумно сглотнув, я с ужасом осознал, что возбужден как никогда, только от одного его голоса, и прикосновения ладоней к моим плечам, столь невинного. Только вот немного ниже, уже не настолько невинное прикосновение кое-чего другого не оставляло никаких сомнений в истинных намерениях парня.
Собирается ли он…? Да, без сомнения, но отчего мне так больно в душе? Зачем это ему, если я его не интересую? Я смолчал, сомневаясь в том, что мой голос прозвучит как надо. Гарриш спокойно взял губку, вылил на нее душистое мыло и с абсолютно невозмутимым выражением лица стал меня намыливать, старательно обходя вниманием… место, свидетельствующее о моей… небеспристрастности к его труду. Легко поворачивая, будто куклу, он прошелся повсюду, даже пятки помыл, присев и завесив свое лицо крупными мокрыми кудрями. Я поплыл, проклиная его методичность, хватаясь руками за его скользкие от мыла плечи. Момент, когда он сам намылился, как-то ускользнул из моего сознания. Возбуждение, бившее снизу мне прямо в голову, захватило все мое существо, заставляя еле слышно всхлипывать от безнадежной попытки удовлетворить себя самому, так как этот…банщик ненавязчиво отвел мои руки, заставив вцепиться в его предплечья. Наконец, он пристально посмотрел на меня и тихо произнес:
– Ты хочешь?
Он что, издевается? Нет, это я нижнюю мышцу тренирую для поднятия тяжестей!!! Конечно, я хочу его настолько сильно, что в глазах потемнело, но вот хочет ли он меня так же? Или это просто очередная интрига? Мое сердце болезненно сжалось, и сквозь постыдные всхлипы я вытолкнул из себя горькие слова, сам ужасаясь своему отчаянию:
– А ты? Почему ты захотел поменяться местами с Ярошем? Из-за бизнеса, или… – тут мой голос сорвался, и я чуть не прокусил губу, стараясь сдержаться от повторной истерики.
Что-то нужно делать с нервами. Из-за проклятого блондина, я превратился в тряпку. Таким несчастным я себе никогда не чувствовал. Безнадежность выплескивалась из меня вместе со словами.
– Это… твоя очередная тактика? Как завершить сделку с минимальными потерями…
– Тактика? – удивился он.
– А как я еще могу это воспринимать, – прорычал я, вывернувшись из его рук, благо, намыленный, больше походил на скользкого угря. – Ты рассчитал все верно – Ярош не подошел и ты решил, что от перемены мест слагаемых сумма не изменится! Один Солюм или другой – какая разница, если сделка состоится, не так ли?
Гарриш молчал. Я отодвинулся от него как можно дальше – к самой стене, ибо выход он перекрыл. От ярости меня замутило. Как он посмел! Так поступать, словно… словно я – товар, вещь, кристалл, не имеющая права голоса. Можно зарядить, можно продать или разбить – ему ведь не больно!
– Я поражен, что ты вообще решил меня позвать, когда делал свое предложение моим отцам. Ведь спрашивать меня ты и не думал, зачем? – Слова лились потоком, и я просто не мог, не хотел остановиться, благо под душем он не смог бы при всем своем желании разглядеть моих слез. – Мое мнение тебя не интересует. Только вот тебе надо было брать меня вчера и силой, а не растягивать удовольствие. Прости, но шок уже прошел и так просто я теперь не сдамся.
Он хмыкнул:
– Ты так уверен в том, что говоришь?
– А ты можешь как-то иначе все объяснить? – вскинулся я.
Он сделал маленький шаг ко мне.
'Отходи!' – взвилась некра. Я чуть передвинулся по стенке от него. На пространстве в три квадратных метра – глупо, конечно, но я надеялся переместиться поближе к ширме, а мыло на коже, правда уже почти смытое водой, придавало уверенности, что ухватить меня он не сумеет.
– Но ты же не возражал против брака с Ярошем, даже не зная его отношения.
Уел. Зараза, да тогда я был согласен, ведь еще не знал тебя…
– Это было раньше. Теперь все не так!
Он сделал еще шаг ко мне, а я – от него. Безумный вальс под дождем. Перед глазами у меня все прыгало, добраться бы до ширмы. Тогда будет совсем иной разговор!
– И что же изменилось? – его голос терялся в шуме воды, и мне приходилось вслушиваться, но отчего-то чем сильнее я прислушивался, тем больше мурашек, несмотря на теплую воду, бегало по моей спине.
– Может, это? – его рука недвусмысленно указывала на мою…реакцию. Проклятье! Я все еще возбужден, да и он…тоже. Ну ладно – меня клинит от одного его дыхания, но он…что так любит игры в 'поймай свою дичь', что готов… по малейшему поводу? Или у меня просто уже мозги едут?
– Не важно… Тебя это не касается! – шаг, и еще один, и я могу попробовать…
– Не касается? Ты думаешь, что для меня нет ничего важнее сделки?
– Да! – запальчиво выпалил я, осторожно делая шаг.
Но Гарриш просек мои маневры и, резко сдвинувшись в сторону, опять перекрыл путь к отступлению. Да чтоб тебя!
– То есть, ты настолько себя не ценишь, что даже не ждешь ответных чувств?
– О чем ты?…
– Ты красив, и станешь еще лучше, судя по твоему младшему отцу, умен, и учишься в престижном месте, обладаешь редким даром, и тебе этого мало?
Я не понимал. И пока недоверчиво сверлил его взглядом, он резко вытянул руку и схватил меня! Мыло, увы, уже не спасало, чистая кожа не скользила в его железном захвате.
'Останутся синяки' – подумал я, моментально притиснутый спиной к его груди.
'Кусай, дурак!' – завопила некра – 'Или все потеряно!'
Рука Гара, придерживающая меня за плечи… так близко… и я ВПИЛСЯ зубами в нее, рыча от отчаяния, и желания. Но он, даже не вздрогнув, молча зажал мне нос, крепко прижимая меня к себе другой рукой. Магия магией, но без воздуха морфы долго не живут. Закон природы, чтоб ее. И я выплюнул его руку, с удовлетворением видя свои следы на светлой коже. Почти до крови.
– Отпусти!
– Нет. И укусы тебе не помогут. – По моему плечу мазнули его мокрые кудри и на шее я ощутил его губы. Чудесно! Я кусаю, он…целует. Моя попытка ударить его в голень пяткой успеха не возымела.
Гарриш молчал, прижимая меня к себе, а потом…поцеловал вновь и вновь. Не давая вывернуться, лишь распространяя огонь по телу своими горячими губами. Меня уже начало поколачивать, когда он опустил руку и накрыл мой пах ладонью, полной пены.
– Ты глупый, – прошептал он, легко скользя пальцами по моему напряженному стволу. – Раздвинь ноги, я тебя еще не домыл, – другой рукой он проник мне меж ягодиц, нежно намыливая все, что смог нащупать.
'Да, поздняк метаться. Попал ты, парень' – констатировала некра и заткнулась. Впервые я вынужден был с ней согласиться.
От такого 'двойного' массажа, я мог только стонать, но Гарриш быстро сориентировался и заткнул меня самым приятным образом.
Я потерялся в ощущениях, в ласках его рук, уверенно меня растягивающих, в потоках воды, бьющих отовсюду, сам не понял, как вцепившись в его плечи, под гладкой кожей которых перекатывались сильные мышцы, обвивая его ногами, оказался приподнят и полностью заполнен его плотью, горячей и упругой. Мыло вместо смазки…Что ж, буду пускать пузыри задницей, после.
И между толчками, почти теряя сознание от невыносимого наслаждения, я взмолился:
– Ты…так и…Ахх!.. не ответил… мне…
– Глупый… я…никогда не…связал бы жизнь… с тем, кого не…люблю! – он чувствительно куснул меня за мочку уха. От неожиданности я бурно кончил, судорожно сжимая его, и увлекая за собой.
В себя пришел уже в постели, сознание вернулось вместе с картинами того как меня… Твою налево и синими искрами! Стыд навалился удушливой волной. Я спал с парнями, но всегда, ВСЕГДА был сверху! И менять свои позиции не собирался НИ ЗА ЧТО! А сейчас, после душа, мне показалось, что даже сами простыни горят подо мной. Судорожно задергавшись, попытался было сбросить руки Гарриша, сомкнутые в замок чуть пониже моей талии, но безуспешно. Кошмар повторялся! И этот кошмар томным шепотом, так, что у меня волосы встали дыбом на затылке, промурлыкал мне прямо в ухо:
– Ты куда-то торопишься, малыш? – и погладил меня там… где достал.
И что мне теперь делать со стояком?
Ярош
На ужин не было никакого желания спускаться, да и ребята сидели с такими хмурыми лицами, что не очень-то и хотелось находиться рядом. Все-таки я надеялся немного на другой результат их разборок… Сейчас оба демонстративно не замечали друг друга, а я так надеялся, что они всё же подружатся. Видимо, не суждено. Выглядели парни неплохо, либо левиафан постарался, либо регенерация помогла, но по ним уже нельзя было сказать, что они еще каких-то пару часов назад нуждались в помощи целителя.
Обслуживал нас незнакомый парень, видимо из официантов таверны, который доставил уже готовые блюда и, споро расставив их на столе, стал снимать с них стазис, который удерживал еду в горячем состоянии.
Взрослая часть ужинающих тоже не блистала радостными настроениями. Ольвид то и дело возмущался и хаял бюрократию вампиров, Рейв по мере сил его успокаивал, а джинн… Он вел себя немного странно, то и дело нетерпеливо поглядывал в сторону столика на другом конце комнаты, где лежал мой ножик, в котором он временно обосновался, и что-то бухтел про себя.
Взглядом с Михой не хотелось встречаться, хотя краем глаза и уловил настойчивые попытки привлечь внимание, слишком уж непонятным был его поступок там у храма. Может быть, он таким неординарным способом хотел мне помочь, но все же моя и его реакция на поцелуй немного напрягала. Даже если сбросить всё на моё ненормальное возбуждение, все равно приходилось признать – поцелуй меня впечатлил, а реакция парня – вообще удивила неимоверно, он-то точно не был под влиянием буйства после обряда.
Сразу после ужина Кит отозвал меня в сторону, что радовало – Миха никак не возмутился и спокойно пошел проведать вампира.
– Я связался с семьей… – начал наг, как только мы прошли в гостиную. – С завтрашнего дня начинаются дни солнцеворота.
Заметив мой непонимающий взгляд, он начал терпеливо пояснять.
– В эти дни те, кто собираются доказать, что уже готовы считаться совершеннолетними, проходят лабиринты.
– Это опасно? – тут же напрягся я. – Может, не стоит спешить и…
– Нет, для меня важно именно сейчас пройти это. Хочу, чтобы моё слово что-то значило в решениях клана, и не только…
– Ясно, – подавив расстроенный вздох, я искренне пожелал ему удачи.
– А поцелуй на удачу? – тут же хитро улыбнулся этот пройдоха.
– А в лоб за наглость?
В общем, поцелуй он все же выпросил. Хотя это скорее мне нужно было даже больше, чем ему. Хотелось понять – это у меня теперь такой фетиш – получать удовольствие от поцелуев всех подряд, ведь настолько помню, раньше я не очень-то любил целоваться, или только на некоторых такая реакция. Пришлось признать – да, я стал поцелуеманом. Или все же меня привлекает больше магия, которая, как и в прошлый раз, полностью накрыла меня, опаляя огнем всю мою сущность? Сравнивать поцелуи Михи и Кита даже не пытался, слишком разные, поэтому просто сделал морду кирпичом и еще раз пожелав удачи, потопал к своему побратиму. Голос нага догнал меня уже на выходе из гостиной.
– Пообещай, что один день во дворце будет только моим.
– В смысле?…
– Могу дать слово, что за этот день не сделаю ничего такого, чего ты сам не захочешь, – быстро подходя вплотную, заглянул мне в глаза Кит.
Блин, вроде бы просьба не так уж и невыполнима, но что-то смущало во взгляде нага. И ведь не могу не согласиться на такую малость – провести один день с другом, зная, что сейчас он отправится доказывать свое право считаться совершеннолетним в лабиринты, насколько понял, довольно опасные. А другом ли? Как-то слишком меня выводят из равновесия его вечные попытки поцеловать. Хотя, я мало с кем близко общаюсь, Мар и Миха не в счет. Возможно, в этом мире это вполне нормально.
В итоге, и на это я согласился, надеюсь, не пожалею потом.
Зато, как только наг отправился к стационарным телепортам, его вызвался проводить мой младший отец, сразу назрела другая проблема. Эту ночь нам предстояло провести ютясь всем троим в одной спальне, Мару, так до сих пор не пришедшему в себя, Михе, напряженно о чем-то задумавшемуся, и мне. Видите ли, одну спальню заняли отцы, а вторую зачем-то в свое пользование затребовал джинн. Вот нафиг ему спальня, если живет в ноже? Вволю наоравшись друг на друга, разбив пару статуэток и поломав один стул, но и так и не выселив ифрита, обиженно пыхтя, направился снова в комнату вампира. Ладно по пьяне спали все гурьбой в одной кровати, но сейчас-то как? Самое обидное, что Миха почему-то не разделял моего возмущения таким беспределом со стороны джинна, просто согласно кивнул на это, и молча направился принимать душ.
Меня довольно сильно напрягало то, что Мар так и до сих пор не пришел в себя, хотя по уверениям отца должен же был до вечера уже выйти из лечебного транса. Правда, Рейв объяснил, что, скорее всего, вступила в силу регенерация и парень не очнется, пока полностью не восстановится. Если судить по виду, то Мар уже был в порядке, но фиг его знает, что ему умудрился отбить братец, поэтому просто прилег рядом, прижавшись, авось моя энергия тоже чем-то поможет. Кстати, волосы у него на голове, там где были выдраны, уже довольно сильно отросли, теперь топорщась ежиком, надеюсь – это хороший признак выздоровления.
Сзади скрипнула кровать и со спины ко мне прижался Миха, я уже было хотел возмутиться. Мог же, как раньше, хоть дождаться того, чтобы я 'заснул'? Тут же подумал, что тогда придется разговаривать с ним, а я еще был не готов прояснять наши странные отношения, поэтому просто сделал вид, что всё нормально. И вовсе меня не напрягает то твердое, что сейчас упирается в мой зад, явственно демонстрируя неравнодушие ко мне! Самое гадкое, что мой ванька-встанька немедля продемонстрировал солидарность и встал. Твою ж мать! Теперь главное, чтобы вампир не вздумал в этот момент прийти в себя, боюсь тогда мои объяснения могут затянуться надолго.
Заснуть долго не получалось, а еще раздражал какой-то еле слышный звон за стеной, где находилась спальня, оккупированная джинном. Еще минут десять полежав, я не выдержал и отправился прекращать это безобразие. В конце концов – порядочные морфы спать собрались! Нефиг им по издерганным нервам звенеть!
Без стука ввалившись в комнату, я застыл на пороге, с раззявленным ртом наблюдая открывшуюся картину. Оказалось, что ифрит в спальне был не один… Расслабленно вытянувшись на кровати, он дирижировал…
По кругу, в центре комнаты, вихляя бедрами, прохаживался какой-то полупрозрачный мужик, одетый в почти ничего не закрывающие алые шаровары и коротенькую жилетку, расписанную золочеными нитями. А звон, как выяснилось, раздавался из-за висевших на его поясе гроздями кристалликов, которые перестукивались при каждом его движении. Заметив меня, мужик притормозил, на что тут же раздалась грозная команда со стороны дирижера.
– Моя сказай – не так! Моя ухи не слышать правильный звяк-звяк! – при этом ифрит взмахнул плеткой в руке, а мужик испуганно зажмурился, начав снова наворачивать круги.
– Эм… А что тут… – слова застряли в горле, как только сообразил, кого именно мне напоминает жертва дрессировки джинна.
Из заторможенности меня вывел голос Мара откуда-то сзади.
– Витус?
– Неть! Теперь его звай Тус! – тут же отреагировал ифрит, сладенько улыбнувшись при виде того, как еле заметно поморщился после его слов мужчина.
Пока я радостно пялился на наконец-то пришедшего в себя вампира, а тот удивленно оглядывал с ног до головы братца, джинн, не забывая дирижировать, начал объяснять:
– Моя статус не позволяй ходий без своя силь! Моя долго терпель. Сейчас моя ходий при народ, и моя было стыдиться. Теперь у моя есть снова силь. Старая умерла, пока моя сидей в ноже, – грустно шмыгнув носом, закончил ифрит. Затем подумав, он насмешливо взглянул на Мара и уточнил: – Родственник не будет возражай?
Витус притормозил, и жалобно взглянул на Мара. Вот же сволочь, неужели совести хватает после всего еще и о чем-то просить? Хотя кому-кому, а уж мне не нужно рассказывать, как джинн умеет морально издеваться, братцу вампира теперь не позавидуешь.
Мар только согласно кивнул на вопрос джинна и уточнил:
– Это навсегда?
– Моя уже запретий Тусу подходить к деревянный. Тус хороший силь и будет дооолго жить с ифрит.
Сначала не сообразил причем тут упоминание о деревянном, только уже входя назад в нашу спальню вспомнил, что силям хватает удара палки, чтоб развоплотиться.
Мар так и остался в комнате джинна наблюдать за дрессировкой, не смотря на все мои уговоры. Даже аргументы про то, что Тус у ифрита надолго и завтра парень вполне сможет в свое удовольствие налюбоваться на бывшего братца, не прокатили. Растормошив задремавшего Миху, поведал ему об увиденном, тот только хмыкнул, прижав меня покрепче и сладко засопел в мою макушку. Вот же соня.
Миха
Кому бы сказать – не поверят, какая злость меня взяла, когда змеерыл умудрился помешать самому охренительному поцелую из всех, которые помню. Я был просто готов убить нага в этот момент. Хотя, если признаться, поцелуев тех до этого момента было – 'кот наплакал'. Ну не любитель я обмениваться слюнями, не мое это. Нахрен, чтобы кто-то лез своим скользким языком в мой рот, к тому же для чужих ротиков итак находилась работа поинтересней. А вот оно как вышло, оказывается, нужно было правильно выбирать с кем… С Яром я готов был целоваться хоть сутками напролет.
Я даже рад, что мелкий ушел, не досмотрев то шоу, которое мы с змеерылом устроили. Уж в этот раз ни я, ни он, никак не сдерживались, оторвались на полную катушку. Кстати, мы не сговариваясь, не меняли ипостаси, хотя, не знаю как у нага, но мой зверь просто буйствовал внутри, требуя выпустить его. Только позже, когда без сил валялись на заляпанном нашей кровью снегу, пришли к решению не сталкиваться больше, по мере сил игноря друг друга. Понимаю, что надолго нас не хватит, но, надеюсь, доживем, не убив один другого, до того момента, как пропадет между нами 'яблоко раздора', и нам попросту нечего будет больше делить. Во всяком случае, теперь точно постараюсь, чтоб у этого 'яблока' вскоре даже мысли не возникло смотреть лишний раз в сторону змеерыла.
Не передать словами как я разозлился, когда узнал о событиях, которые произошли, пока мы с нагом фигачили друг дружку. Я должен был быть рядом, а вместо этого… Понимая сам, что не прав, но не винить в этом змеерыла не получалось. Ведь если бы наг не вмешался, я бы находился рядом с Яром и, хотя бы морально, смог бы поддержать его. С трудом дождался момента, когда Рейв, наконец, разрешил нам подняться в комнату вампира. Насилу взял себя в руки, когда заметил, как осунулся мелкий за эти пару часов, а восковая бледность вампира заставила сердце пропустить пару ударов, только по еле вздымающейся от дыхания груди, с облегчением понял, что он все-таки жив. Появилось идиотское желание пойти в тот долбаный подвал и разнести там к черту всё по кирпичику, а братца Мара вообще сжечь и развеять по ветру, чтобы от него даже холмика на могилке не осталось. Зверь солидарно взвыл внутри меня, требуя действий, еле удалось угомонить его.
Уже принимая душ, вспомнил слова Ольвида за ужином о каком-то солнцевороте. На всякий случай нырнул в память Мията и… появилось желание просто побиться головой об стену. Часто в мультфильмах и комедиях бывают такие сцены – герой летит с высоченной горы, бьется об камни, все мысли о том, что 'всё, конец, теперь точно умру'… Но каким-то макаром все же долетев до земли, остается жив. Истерически ощупывает себя и радостно орет: 'Аллилуйя!' И тут его переезжает каток. Вот так и со мной… Каток уже рядом.
Пару минут просто стоял в ступоре, пытаясь себя успокоить, что всё наладится, и не стоит раньше времени паниковать. Но как тут сдержаться? Еще раз перебрал то, что выяснил. Итак, солнцеворот – время доказывать право на совершеннолетие у оборотней. Проходит это действо на рингах, где разделяют только по ипостасям. Кошачьи, волчьи, медвежьи, даже, оказывается, в виде огромных насекомых бывают оборотни. Двулапые, четыре-шести-восьми-лапые, копытные, мелких размеров, крупных.
На ринге, против таких сопляков, как я, выходят те, кто прошел в прошлый раз и выиграл минимум три боя. Хотя делаются исключения – можно всё решить за один заход, но если уложишь победителя этих самых трех поединков. Кинуть ему вызов можно только до той поры, пока он не успел выйти за заграждение ринга, потом поздно.
А самое хреновое, что нужно полностью уметь управлять зверем, чуть ли не срастись на время боев с ним, иначе никак не получится увернутся от небольших игл, наполненных слабым наркотиком, который замедляет движение. Он хоть и быстро выветривается из организма, но на ринге каждая секунда может играть огромную роль. Насколько понял, иглы тоже летят с определенной периодичностью, и приходится совмещать инстинкты зверя на опасность от соперника, от этих железок, и свое умение направлять.
И вот дошли до самого интересного: если продуваешь, даже в двух из трех – любой из тех, кто тебя победил, может, вернее обязан, проигравшего просто-напросто трахнуть. 'Право сильного'. По древним обычаям это делалось принародно, сейчас для этого просто ставятся отдельные палатки. Цивилизация, итить твою мать.
Причем, тебя не спрашивают – хочешь или нет, просто одевают браслеты и ты становишься послушной марионеткой до утра. Вернее, это уже по желанию победителя, но прямой приказ ты нарушить не можешь. Притом, соитие должно произойти в обязательном порядке, оборотни это чувствуют, и если попытаться обмануть, то на следующую ночь уже не только на тебя, но и на победителя одевают браслеты.
Кстати, если 'твой' победитель от тебя отказался – на тебя имеют право другие, кто выиграл, как те, что в этот день, так и те, кто в прошлом году. Полный писец.
Почему-то это среди оборотней не считается зазорным, видимо слишком многие через такое проходят.
Правда дается второй шанс на следующий день снова испытать себя. Но не уверен, что после первого, у кого-то остается желание снова лезть в это дерьмо. Следующий шанс стать совершеннолетним предоставляется только через год, опять же на праздники солнцеворота.
Оказалось, последних два солнцеворота Мият просто сбегал из дома на это время, не желая рисковать, хотя уж кто-кто, но он точно получше управлялся со зверем, куда там мне… Вот же подстава.
Выбравшись из душа и прижав к себе Яра, я почувствовал как напряжение начинает потихоньку отступать, а о себе напомнили другие проблемы. Снова, что ли, под холодный душ топать? Пора с мелким всё выяснить… Жаль сейчас мы не одни, хоть вамп и без сознания, но кто его знает, когда он вздумает прийти в себя, с моей удачей – как раз в самый важный момент Мар и очухается.
Непоседа поворочался и, с деловым видом сжав кулаки, куда-то направился, по-моему его тоже раздражали звоны из комнаты ифрита. Пришлось делать вид, что уже сплю, не было желания лазить по коридорам с вздыбившимися штанами, а с джинном он и сам неплохо умеет разборки устраивать. Как ни странно, шумно в этот раз не скандалили. Видимо, оба боялись разбудить отцов. Через пару минут вскочил вампир и, будто лунатик, направился за Яром. Что-то не чисто с этим побратимством, нужно будет выяснить потом поподробнее об этом обряде.
