Текст книги "Бракованные"

Автор книги: Стася

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

Стася
Бракованные

Посвящение

Посвящаю моему прайду и всем отчаявшимся. Хочу выразить благодарность двум парням из Колумбуса, за вдохновение.

Предисловие

Бывает так, что что-то ломается у тебя в голове. Значит – ты бракованный. Не бойся, не стоит сопротивляться, прими это как факт.

Нет ничего страшного в том, если тебе вдруг подумается, что бракованные все вокруг, а не ты, но, всё же, не стоит делиться этой догадкой с кем попало. Мой друг, нам никогда не узнать правды.

Прости, но раз уж ты бракованный, то, скорее всего, от тебя поспешат избавиться. Если они будут игнорировать тебя, не воспринимать всерьёз, если они будут смеяться над тобой, если они выкинут тебя за неисправность – молчи. Тешь себя мыслями о том, что ты прав, но молчи, ибо тот, кто не хочет тебя понять, никогда тебя не поймёт.

Не копи внутри злость. Не пытайся что-то в себе исправить, если только сам искренне того не захочешь. Найди своё счастье в созерцании, или в помощи другим, в чём угодно. Найди в этом себя самого и полюби его.

Итак, воспринимай эту книгу как мысли. Просто мысли, которым придали определенную форму. Всего лишь мысли и ничего более.

Книга не пропагандирует ничего, кроме долгой и счастливой жизни. Приятного тебе чтения, отважный путешественник по страницам.

Я испытывал простое и самое большое на свете счастье – я был жив.

Рэй Брэдбери

Начало

Двое сидели в баре. Один, в бежевом плаще, уныло вертел стакан с виски, другой то и дело поправлял очки.

Они говорили тихо, иногда совсем переходили на шепот.

– Этого можно было ожидать. Каждая шестая смерть происходит из-за заболевания органов дыхания. – Сказал тот, что был в очках.

– Это не просто какое-то там заболевание, настоящий взрыв! – Второй опустошил стакан.

– Так что же, нас ждет эпидемия? – Он как-то грустно усмехнулся, что было совсем неуместно.

– Нет. Заболевание наследственное, можно только догадываться, чем вызван всплеск таких масштабов. Всё население Земли буквально поделили на «У вас есть будущее» и «До тридцати не дотянете».

– До сих пор поверить не могу, что какой-то там ген взял и внезапно активировался. Быть может это кара Господня?

– Когда это ты успел стать набожным? – Он тяжело вздохнул – На данный момент рекорд по продолжительности жизни с этими «Красными легкими» – двадцать семь лет.

– Двадцать семь? – считай, повезло. Люди с, например, муковисцидозом умирают детьми в большинстве случаев.

– Да, но в масштабах не сравнится. – Шепотом: – Это секретно, но они думают, мы можем потерять четверть человечества.

– Земля пытается бороться с перенаселением. Многие это прогнозировали.

– Самое удивительное – никаких симптомов. Живешь себе спокойно свою не очень продолжительную жизнь, а в один день выплевываешь легкие наружу. Сейчас они проверяют всех новорожденных.

– Понятно… Ну а лечение, генотерапия?

Теперь мужчина в плаще говорил еще тише, чем шепотом, так, что его собеседник практически читал по губам:

– Я пробовал на добровольцах.

– И что?

– Кажется, получилось. Почему-то, меня попросили молчать об этом.

– Так зачем ты тогда мне рассказал?

– Не знаю, плохое предчувствие. Кажется, кому-то просто невыгодно их лечить. Ты слышал вообще, как они их называют? «Бракованные», представляешь?

Откуда-то сзади раздалось:

– Доктор Хоуп, Доктор Смитт?

Двое обернулись.

– Пройдемте, пожалуйста, с нами.

Они молча повиновались.

Смитт судорожно поправил очки, а Хоуп написал жене, что любит её…

***

Спустя несколько месяцев «Бракованные» признаны социально-опасными. Заболевших, проявляющих агрессию или непослушание изолируют в срочном порядке. Власти заявляют – лечение искать бесполезно. Создается официальная служба, под названием «Синий круг», ведущая контроль над носителями гена «Красных легких».

Часть I

У истоков мятежа

Иду по лезвию ножа,

Я у истоков мятежа,

По телу жар, вскипает кровь,

Удары сердца вновь и вновь.

Душа моя полна протеста,

Внутри для боли впредь нет места,

Мой гнев – мой беспощадный меч,

Я правду с ним смогу сберечь.

Мэттью.

Когда Мэттью и Этан вышли из бара, на улице было очень темно. Всё опустело, но это было скорее приятно. Ведь среди людей братья чувствовали себя неуютно. Они всего лишь дефект природы. Красиво, но быстро сгорающий дефект.

Быть бракованным трудно. Работодатели остерегаются нанимать людей без соответствующих справок о здоровье – вдруг выдуманная властями агрессивность даст о себе знать. Но всегда можно найти другую работу и другие пути, покрытые смутной тьмой.

На небе высыпали неяркие звезды. Воздух был прохладный и очень лёгкий, веяло свободой. Тихо шелестели проносящиеся где-то вдали машины, а город озарялся лишь неоновыми вывесками круглосуточных заведений.

Этан легонько толкнул брата в плечо:

– Куда теперь?

Мэттью мечтательно посмотрел на звездное небо, словно искал там ответ. Он помолчал пару секунд, вбирая в лёгкие как можно больше этого чудесного ночного воздуха. Приятная тьма окутала его изнутри. Он также мечтательно взглянул на брата:

– А куда ты хочешь?

Этан растерянно пожал плечами и усмехнулся. Он, как и Мэтт, был слегка пьян. Затем Эт резко посерьёзнел и проговорил:

– Даже и не знаю…

– Ну, тогда давай просто идти. Куда-нибудь мы точно попадём.

Они засмеялись и, шатаясь, продолжили путь. Голоса в голове Мэттью затихли. Обычно они кричали и неистовствовали, но сейчас этого не наблюдалось. Один из них мирно насвистывал джазик, другой негромко хихикал. Когда голоса не проявляли агрессию, они не казались Мэттью признаком сумасшествия.

Этан снова его пихнул, но на этот раз сильнее, так, что Мэтт чуть не свалился. Он возмутился:

– Ах, вот как?!

Парень ответил тем же. Этан, смеясь, летит на влажный, после дождя, асфальт.

Мэтт помогает брату подняться. Он чувствует, как пылают его щеки и вдруг понимает, что давно не ощущал себя таким счастливым, как в этот конкретный момент. От этого ему становится чуть-чуть грустно. Так случалось всегда. Ему было грустно, даже когда было весело. Он грешил унынием. Какой-то из голосов досадливо вздыхает. Мэтт мрачнеет:

– Не хочу, чтобы ночь кончалась.

Улыбка пропадает с лица Этана тоже, он отряхивается и кладет руку брату на плечо:

– Расслабься, ладно? Всё будет хорошо.

Мэттью сделал вид, что это его подбодрило, но голоса перестали смеяться и теперь лишь грустно вздыхали. Это раздражало, но он как обычно постарался не обращать на них внимание.

Парни хотели было продолжить веселиться и расслабляться, но их отвлёк возглас, доносящийся сзади:

– Эй, вы, подождите!

Этан и Мэтт мгновенно переглянулись. Голоса заорали: «беги!», и Мэтт как никогда раньше, готов был к ним прислушаться. Ещё лишь доля секунды и они сорвались бы с места, и бежали бы со всех ног, и так бы и не узнали, что эта девушка лишь хотела помочь.

Запыхавшаяся, она протянула что-то Этану:

– Ты выронил мобильник.

Опьяневшему парню потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что происходит. После он забрал мобильный и протянул:

– Ого, похоже, он выпал, когда мы… Толкались… Спасибо большое…

Девушка протянула руку ещё раз:

– Пэйдж.

Этан вновь завис на пару секунд, не понимая, чего от него хотят:

– Эмм, да… Спасибо большое, Пэйдж.

Он неуверенно пожал ей руку и развернулся, чтобы уйти.

Мэтт задержал свой взгляд на девушке, стараясь впечатать ее внешность в свою память. Она показалась ему странноватой, возможно, отталкивающей. Её черные, потертые джинсы, гигантская белая рубашка, это всё было здорово, но взгляд цеплялся за волосы, неестественно красного цвета, словно свежая кровь, хлещущая из пробитой артерии, а глаза ее были огромные и очень… Грустные. Какой-то из голосов комментирует: «До чего странная!». Она встречает его взгляд с вызовом и готовностью обороняться, поэтому он спешит вслед за братом, сбегая от неуютной реальности, вынуждающей общаться с людьми. Они зашагали так быстро, как только могли. Свернув за угол, Этан рассмеялся:

– Как думаешь, она поняла, что я пьян?

Мэтт тоже захохотал:

– Нет, что ты! – Протянул он саркастически.

Подумав, он совершенно серьезно добавил:

– Кажется, ты ей понравился.

– Разумеется, я же до безумия красив.

«Верно» – подумал Мэтт и ласково потрепал брата по голове. Он и вправду был красивым. Не низкий, но и не «шкаф», в хорошей форме, широко открытые зелёные глаза, девчонки таких любят. Кроме того, он был добр и слегка наивен. Кто-то в голове Мэттью вновь не удержался от комментария: «Уж точно привлекательнее тебя» Короче говоря, закон компенсации на нем не сработал. Этан был и красив, и умен.

Вдруг Мэттью застыл как вкопанный.

Этан забеспокоился:

– Ты чего?

Мэтт побледнел. Ему стало совсем нехорошо, он опёрся рукой на кирпичную стену и опустил голову. Внутри него, словно закрутился барабан стиральной машинки, причем совсем не в щадящем режиме. Дешевая выпивка дала о себе знать. Этан, наконец, понял причину его странного поведения и с осуждением выпалил:

– Черт, Мэттью, ты пить не умеешь!

Мэттью пытается оправдаться:

– Просто выпивка паленая.

Этан не собирается уступать:

– Но со мной-то всё в порядке.

«И правда…» Мэттью посмотрел на него с подозрением.

– Ты покрепче. – Тихо прошипел он, скрючившись над асфальтом.

Он замер, предчувствуя нехорошее.

– Этан? – Тихо позвал он, словно не веря, что стоящий рядом, действительно является его братом.

– Что?

– Отвернись.

Этан усмехается:

– Как будто я не видел, как тебя тошнит.

Мэтт обидчиво вскинул голову, направляя на него укоризненный взгляд.

– Ой, да ладно, ладно, я отойду.

Мэттью кивнул. Он ненавидел, когда кто-то замечал, что ему плохо. Кроме того, ему попросту было неловко. Да и зрелище не из приятных. Голоса в голове презрительно зашипели.

Когда Мэттью почти пришел в себя, к нему подбежал чем-то сильно напуганный Этан.

– Мэтт, гляди, там за углом…

Мигом забыв про боль и недомогание, Мэттью с опаской выглянул в переулок. То, что он там увидел, было очень плохо. Настолько плохо, что он мгновенно протрезвел.

Этана, стоящего рядом, бросило в дрожь.

– Уходим. Сейчас же. – Решительно произносит Мэтт.

Но Этан застыл на месте.

– Давай, Эт, бежим!

– Та девушка, Мэтт… Пэйдж… Это она.

Мэтт присматривается к колючей тьме. Да, и вправду, та странная с красными волосами.

Всё же, без тени сожаления, он поясняет:

– Этан, дурак, ты ей никак не поможешь!

Похоже, Этан его не слышит. Он лишь продолжает наблюдать, как Пэйдж вырывается и кричит, но её силой затаскивают в синий фургончик.

Зрелище завораживает. Столкновение грубой силы и отчаянных, не менее грубых, попыток спастись.

Пэйдж кричит. Она кричит не как человек, как зверь, с которого живьём сдирают шкуру. Чистильщиков двое, и сдаваться они не привыкли, как она не старается, отбиваясь локтями, всё бесполезно.

Они никак не могут оторваться от этого ужасного зрелища. Мэттью вдруг показалось, что он на трибуне Колизея, какой-то из голосов восторженно присвистнул в подтверждение.

Тем временем, Этан подобрал кусок арматуры откуда-то с обочины и решительно рвался в бой.

Он ничего больше не видел, он не слышал, как Мэтт кричит на него. Пелена гнева, застелила его широко открытые глаза. Он сжал эту железяку так отчаянно и сильно, что его костяшки побелели.

Мэтт перегородил ему дорогу:

– Этан, идиот! Не смей! Бежим!

Этан непреклонен.

«Я не могу ему этого позволить. Что угодно сделаю!» – проносится у Мэттью в голове.

Отец говорил ему всегда защищать брата. Отец бы нашел способ остановить его сейчас…

– Пожалуйста, Этан, я прошу тебя! Нам не нужны проблемы!

Но Этан смотрит сквозь него, в его отсутствующем взгляде, страх и ярость слились в бешеном танце. Мэтт не сдается, он трясет его за плечи и повторяет:

– Мы должны бежать!

Когда Этан заговорил, его голос был твёрд, как сталь, и хладен, как ледники на Аляске:

– Если ты должен бежать, то беги. А я должен помочь этой девушке.

Он практически смахнул брата с пути. Мэтт смотрит на него с неподдельным ужасом. Он должен был догнать Этана и остановить, но ноги не слушались, всё тело, будто парализовало и оставалось просто смотреть на удаляющийся, до боли знакомый силуэт, который, возможно, он видит в последний раз.

Прошла, целая вечность, перед тем как Мэтт вскочил и понёсся на встречу проблемам.

Когда он подбежал к фургончику, двое чистильщиков уже валялись на асфальте, с пробитыми головами.

Он онемел от ужаса. Дыхание сперло. С трудом найдя в себе силы, он заворожено прошептал:

– Этан… Ты… Ты их убил…

Этан молчал. Его сбивчивое дыхание, его ошалевший взгляд, его окровавленные ладони, вот они кричали. И всё вокруг кричало. Негодовало и тряслось от пережитого кошмара, от напряжения, от эмоционального накала. Казалось, что небеса вот-вот разразятся громом.

Голоса тоже орали, и лишь Этан был хладен и спокоен, как будто убивать – было его профессией.

Под слабым светом фонаря его черты были выразительны, как у скульптуры. Его неестественная поза, нелепое орудие в руках, четкие скулы, погруженные в тень, умные глаза, Мэтт хотел было созерцать это целую вечность, но Пэйдж решила по-другому. Схватив его за руку, выдергивая из этой бездны небытия, она пролепетала:

– Они успели вызвать подкрепление.

Ее слова долетали до него медленно. Они обогнули весь земной шар, рассыпались на частички, на крошечные атомы, растворившись в ночной прохладе, прежде чем он осмыслил их.

И вот тогда они втроем побежали. Неслись, словно от торнадо, словно от стада разъяренных бизонов, и остановились лишь раз, чтобы скинуть в реку кусок арматуры. Широкий и бурный поток подхватил его и поволок на дно, унося таинство убийства под воду.

***

Они прибежали на съёмную квартиру, ставшую временным убежищем в этом неспокойном мире. Первое, что делает Мэттью – запирает дверь на три засова, чтобы почувствовать себя хоть в относительной безопасности. Голоса нервно перешептываются. Прислонившись к стенке, Мэтт шлепается на пол. Этан и Пэйдж следуют его примеру. Минуты две у них уходит просто на то, чтобы отдышаться.

Одежда на вешалке, поцарапанный паркет, выцветшие обои в мерзкую полоску, всё вокруг, будто смотрело на них с удивлением, с неподдельным интересом.

Пэйдж начинает разговор:

– Спасибо.

Она произнесла это тихо и стеснительно, словно подразумевая ничтожность этого слова, по сравнению с услугой, которую оказали ей братья.

Этан кивнул:

– Мы своих не бросаем.

«С каких это пор, интересно?!» – подумал Мэтт и с наигранным удивлением уставился на брата. Тот отмахнулся.

Пэйдж дышала уже совсем ровно. Она откашлялась:

– Так вы тоже…

Мэтт позволил себе сказать это за неё:

– Бракованные? Верно. Обидное прозвище, не правда ли?

Этан слегка усмехнулся, Мэттью показалось, что это был скорее грустный смешок. Затем Этан обратился к Пэйдж:

– Можешь остаться на какое-то время.

Он вопросительно посмотрел на Мэттью, ожидая подтверждения. Глубоко и раздосадовано вздохнув, Мэтт всё-таки кивнул в знак согласия.

Пэйдж было очень неловко. Судя по всему, она не привыкла быть кому-то обязанной, но выбора у нее сейчас не было. Негромко, она спросила:

– Где у вас ванная?

Этан кивнул на дверь справа по коридору.

– Я хочу умыться.

– Да, конечно. – Он ещё раз жестом указал на дверь.

Она удалилась.

Как только Мэтт услышал шум воды, он придвинулся ближе к Этану и, слегка толкнув его в плечо, спросил:

– Эй, ну ты как?

Этан беспечно улыбнулся:

– Прости, что не послушал тебя. Спасти её было моим долгом.

Мэтт насторожился. Какой-то из голосов вкрадчиво шепчет: «Он не ответил» Мэтт дублирует это вслух:

– Ты не ответил.

– А, всё в порядке.

Голос Этана прозвучал весьма непринужденно. Мэтт слышит истерический смешок в своей голове.

– В порядке?! Ты только что убил двоих человек! Этан, это не нормально!

Он понимал, что не должен был этого говорить. Он прекрасно видел, что Этан был в полном порядке. Помощь была нужна ему самому. Это он не мог осознать случившегося. Один из голосов подметил: «А ведь те люди, по сути, просто делали свою работу», другой подхватил: «У них наверняка были семьи!» Какой-то весело заорал: «Боже, да вы, бракованные и правда опасны для общества!»

Этан прервал этот хаос:

– Да, Мэтт. Я убил их… И я ни о чем не жалею. Переместившись в прошлое, я сделал бы это вновь.

Мэтт не мог поверить, в то, что слышит. Этан всегда был для него младшим братом. Добрым и беззащитным. Как он не заметил, что перед ним уже взрослый человек? Убийца? Этан продолжил:

– Если они могут убивать таких как мы, почему бы мне не поступить аналогично? Сколько им было, лет по тридцать? Сорок? Нам не светит дожить до тридцати. И я не чувствую своей вины. А с чего тебе нервничать, я вообще не понимаю, ведь когда ты пришел, всё было уже сделано. Мной.

Мэттью стоило больших усилий сдерживать напор эмоций, и он был удивлен, тем, что брат всё же заметил его панику. Поэтому он попытался убедить его в обратном:

– Я и не нервничаю вовсе. – Беспечно бросил он, в подтверждение выдержав взгляд Этана.

– Мэтт, я знаю, когда ты нервничаешь. У тебя идиотская привычка. Я давно это заметил. Когда ты волнуешься, начинаешь расчёсывать шрамы на шее. Посмотри на свои руки.

Он последовал совету. Кончики пальцев были в крови. Мэтт, пребывая в шоке, ощупал места шрамов. Вокруг них он обнаружил несколько неглубоких, свежих царапин. Этан понимающе кивнул головой:

– Вот-вот.

– Я… Я никогда этого не замечал…

Голоса засмеялись: «Дурак!», «Да ты точно псих!». Мэттью велел им заткнуться и лишь растерянно потёр царапины. Затем на него резко нахлынула грусть. Он лег на пол и свернулся калачиком, из последних сил сдерживая слезы.

Этан обратился к нему с не наигранным беспокойством:

– Ты сам-то в порядке?

Мэтт нервно сглотнул, чтобы голос его не выдал. Он хотел бы соврать, но не смог:

– Не уверен.

Этан не знал, как его подбодрить, а Мэттью было неприятно причинять ему дискомфорт. Поэтому он медленно поплелся на кухню, чтобы поставить чайник, насладиться теплотой горячего шоколада и ненадолго забыть весь этот кошмар.

***

Этан стелил на полу матрас. Мэтт откопал плед и приготовил ещё одну чашку горячего шоколада. Пэйдж забилась в угол и напряжённо рассматривала пол. Она тоже нервничала. Мэтт подошел к ней и присел на корточки:

– Я приготовил тебе шоколад.

Он протянул ей кружку. Она взглянула на него, словно запуганный хищник, однако, потерявший хватку. С некоторым подозрением она протянула руку к чашке. Мэтт подумал, что ему показалось:

– Подожди-ка.

Он поставил кружку рядом и, притянув кисть Пэйдж поближе, рассмотрел костяшки. Они были сбиты так сильно, что казалось, стоит ей согнуть пальцы и кости оголятся. Голоса удивлённо заохали.

Она испуганно отдернула руку, в её взгляде прибавилось тревоги и недоверия. Мэттью не хотел её напугать. Он попытался наладить контакт:

– Похоже, тебе не в первый раз приходится за себя постоять…

Он произносит это медленно, подбирая максимально правильные слова.

Когда она заговорила, её голос прозвучал тихо и очень настороженно:

– Верно.

Впервые она показалась ему женственной. Он улыбнулся:

– Я поищу что-нибудь в аптечке.

Но Пэйдж смутилась:

– Не стоит. Мне не больно, то есть… Я ко всему этому привыкла.

Мэтт взглянул на неё с тоской:

– А зря…

– Выбирать не пришлось.

А сейчас её голос прозвучал очень резко. Мэттью это слегка задело. Он разочарованно отошёл в сторону, привалившись к стенке. Голоса посмеивались над его «коммуникабельностью».

Тем временем Этан закончил с импровизированным местом для сна. Он тепло улыбнулся (Этан относился к другим людям как к детям, ощущая себя более умным и уверенным) и обратился к Пэйдж:

– Можешь остаться на ночь.

Мэттью, внезапно для себя, проронил:

– Если сдашь всё оружие, пока пребываешь здесь. Не просто же так тебя хотели изолировать.

Это сказали как будто голоса, вовсе не он. Иногда они выходили из-под контроля.

Взгляд Пэйдж воспламенился раздражением, и Мэтт нахально улыбнулся. Красноволосая закусила губу.

– Я лучше пойду, не хочу вас больше утруждать.

Видимо ей тоже было важно, чувствовать себя в относительной безопасности, а наличие оружия весьма этому способствовало.

Этан перестал улыбаться:

– Ну, ладно. Если ты так решила…

Что-то внутри Мэттью опять не дало ему промолчать:

– Уходи, разумеется. Если есть куда. Прекрасная идея, учитывая тот факт, что синие фургончики усиленно патрулируют улицы, разыскивая тебя.

Голоса добавили: «И вас»

Этан посмотрел на него с осуждением:

– Мэтт!

– Разве я не прав?!

Пэйдж сорвалась с места. Так резко, что ему показалось, она вот-вот кинется на него и зубами разорвет на молекулы. Но она лишь, порывшись в карманах, выложила на стол складной нож и что-то наподобие пистолета.

– Хорошо. Я остаюсь.

Мэттью вновь довольно улыбнулся:

– Вот и славно.

Он сгреб оружие и потащил его в ящик, выполняющий у них роль сейфа. Затем вернулся в комнату и просто молча созерцал Пэйдж, пару минут. Голоса ненадолго замолчали, и он мог наслаждаться относительной тишиной.

Встречаясь с ним взглядом, она тут же отворачивалась, но продолжала молчать. Странно, но её красные волосы, так оттолкнувшие его в момент знакомства, теперь казались безумно привлекательными. Уходя из комнаты, он, невольно проронил:

– Красивые волосы.

Пэйдж вцепилась взглядом в его шею.

– Красивые шрамы. – Злобно ухмыльнувшись, ответила она.

***

Ах да… Шрамы. Мэттью прекрасно помнит тот день.

Когда изолировали родителей, Мэттью и Этан оказались под опекой Дяди Томаса. Через несколько лет они сбежали и, скитаясь, оказались в другом городе. Дела пошли не очень, когда их отловили и перенаправили в приют. Они притворялись, что не помнят ничего кроме собственных имён, опасаясь попасть обратно, к дяде… Братья успели побывать у нескольких опекунов, почти все из которых были ужасны. История со шрамами произошла на одиннадцатый день рождения Этана. Мэттью тогда было четырнадцать.

Он проснулся на жёсткой койке, и тут же, стремительно обошел весь дом. По отсутствию ботинок он ещё раз удостоверился, что мистер Эндрюс ещё не вернулся. Тогда он побежал наверх и принялся будить Этана. Он ласково трепал его по голове:

– Просыпайся. У меня есть что-то, что может тебя обрадовать.

Этан удивлённо распахнул свои огромные глаза.

– Давай скорее, Этан, пока мистер Эндрюс не вернулся!

Этан потянулся, и широко зевая, прошествовал за братом. Мэтт торжественно наклонился к духовке и достал оттуда ещё еле-пышущий жаром шоколадный кекс. Он ещё более торжественно воткнул туда свечку, заранее купленную в киоске напротив, и пафосно поджёг её своей собственной зажигалкой, которая была единственной вещью, доставшейся ему от отца. Да, зажигалка была очень красивая. Латунный корпус украшала гравировка: «Специально, для моего Алана». Вроде как, это был подарок отцу от матери Мэттью. Зажигалка ни разу его не подводила, и к тому же, работала на бензине. Мэтт было начал ностальгировать, но Этан не дал ему упасть в бездну воспоминаний:

– Ого! Шоколадный кекс? Мэтт, это всё мне?

– Однозначно, да. – Мэтт с гордостью произносит – Я сам его испёк.

Вчера он вытряс из карманов всё, что было, полетел в магазин, купил муку и плитку шоколада, яйца одолжил из холодильника мистера Эндрюса (хоть бы он не заметил), в ящике нашел какао. С наступлением темноты он побежал творить, благодаря высшие силы, за ночную смену мистера Эндрюса, что так удачно выпала…

Он долго колдовал над тестом, прежде чем поставить будущий кулинарный шедевр в духовку. Снизу он положил ёмкость с водой, чтобы сладкий кусочек счастья ни в коем случае не подгорел!

И всё ради того, чтобы Этан сидел перед ним и улыбался. Вот прям как сейчас. Этан тогда еще редко улыбался…

– Ну, как? – почти прошептал Мэттью, боясь нарушить благоговейное чавканье Этана. – Вкусно?

Этан поднял на него свои восхищённые глаза:

– Ещё бы! – пролепетал он.

Мэттью тоже улыбнулся.

Когда-то одна девочка спросила у него: «Почему ты так любишь своего брата?». Он долго думал. Он чувствовал, что так и должно быть, но никак не мог этого объяснить. Поэтому он просто ответил: «А разве это плохо?». Девочка пожала плечами. Больше он её не видел, но часто задавался тем вопросом, несмотря на то, что ответ был ему ни к чему. Какой-то из голосов злобно прошептал: «Любовь губительна», но Мэтт не обратил на это внимания. Вечно они несут какой-то бред.

Ближе к полудню вернулся мистер Эндрюс. Он явно не был трезв. Однако, сегодня он не слишком зол и просто выгнал их погулять на пару часиков. Братья были не против. На улице, увы, они чувствовали себя безопаснее, чем дома у этого человека.

Солнце прогрело асфальт, и он излучал волны тепла. Мэтт сорвал одуванчик и хотел вручить его брату, но тот отшатнулся.

– Прости, Эт, я забыл.

Этан страдал боязнью цветов. Это может показаться странным, но у всех ведь свои страхи.

На провинциальных улочках пусто, люди прячутся от зноя. Мэттью отмечает, что небо сегодня особенно ясное. Его насыщенный лазурный цвет напоминает цвет глаз матери. Мэтт не так много о ней помнит, но её голубые глаза….

– Эй, Мэттью? – окликает его Этан, подставляя солнцу лицо.

– Что? – откликается Мэтт.

– Какой мистер Эндрюс по счету?

– Давай посчитаем вместе…

Мэттью начал припоминать всех, кто когда-либо брал их под опеку.

– Первой была женщина, что чуть не огрела тебя сковородкой. Она отказалась от нас через две недели.

Этан загнул один палец.

Голоса засмеялись: «Целых две недели, удивительно, что не в первый же день!». Мэттью продолжил:

– Потом семейная пара. Он постоянно пропадал, а она на всех срывалась. Они ещё запирали нас в подвале, в качестве наказания. Их лишили родительских прав.

Второй палец. С каждым пальцем улыбка стиралась с лица Этана, а голос Мэттью становился серьезнее.

– Потом добрая женщина, что научила меня готовить. Жаль, что она не смогла нас оставить.

Третий палец. Голоса с наигранной грустью издевались: «Действительно жаль, ведь она была единственным твоим шансом, вырасти нормальным». Мэтт понимал, что тот, кто с детства слышит голоса в голове, уже вряд ли вырастет нормальным. Он завершил подсчет:

– Ну вот, теперь мистер Эндрюс.

– Забрал нас, только чтобы получить пособие.

Мэтт с подозрением посмотрел на брата:

– О, Этан, ты взрослеешь слишком быстро.

Он вновь потрепал его по голове и Этан просиял.

Когда они вернулись, было около пяти часов вечера. Пикап мистера Эндрюса был припаркован на заднем дворе.

Парни прошли на второй этаж. Мэтт слегка завис в коридоре, рассматривая стену, в то время как Этан уже побежал в комнату.

Звук удара и бьющейся керамики. Грохот, будто много огромных металлических листов, устилающих крышу, одновременно прогнулись под сильным порывом ветра. Так ему тогда показалось. В действительности это был не очень громкий звук, но достаточный для того, чтобы мистер Эндрюс его услышал.

Мэттью спохватился:

– Эй, что там случилось?

Он идёт в комнату.

– Мэтт… Я… Я испугался. Понимаешь, распахнул шторы, а там оно стояло. Я испугался!

Мэттью подошёл к окну и посмотрел вниз.

На капоте пикапа раскинулся вдребезги разбитый горшок с канатником. Комья земли разлетелись в разные стороны, как и терракотовые кусочки горшка. Это был единственный цветок, который Мэттью оставил у себя, после того как узнал про фобию Этана. От остальных он смог избавиться, но к этому был привязан слишком сильно. Он спрятал его за штору, но и не думал, что растение может привести брата в такой ужас.

Мэтт зажмуривается, надеясь, что, когда он снова откроет глаза, всё само собой вернётся на свои места. Но этого не происходит. Мэтт открывает глаза. Ему даже на секунду привиделось, будто из-под капота пикапа исходит дымок.

Эндрюс вышел из гаража и, окинув взглядом пикап, прокричал что-то невнятное и очень злое.

Буквально на долю секунды, паника ворвалась в сознание Мэттью, она попыталась забрать его в свое царство, но он мгновенно задушил её, не дав ей застелить свой разум.

– Слушай меня. – Он установил зрительный контакт и выглядел максимально спокойным. Стараясь быть очень убедительным, он говорил ровным тоном – Я спущусь и разберусь с ним. А ты запрись в комнате. Не выходи. Я скоро приду, ты понял?

Этан молчал. В эту секунду он выглядел будто очень уставшим от жизни. Он выглядел отчаянно-безысходно.

Мэтт натянуто улыбнулся и заверил:

– Да не бойся ты. Выкрутимся.

Мэттью торопливо побежал вниз, поскальзываясь на ступеньках. Он подбежал к гаражу.

Фигура мистера Эндрюса выросла перед ним. Он был в своём рабочем обшарпанном комбинезоне. В одной руке у него была горелка, в другой какая-то металлическая трубка. Мистер Эндрюс стал ещё пьянее. Он уставился на Мэттью, на пикап, присвистнул, и замер примерно на минуту. Мэтт подумал, что, быть может, само время перестало идти, спасая его. Но нет. Мистер Эндрюс вновь медленно перевел свой взгляд на него. Он угнетающе возвышался перед ним, его брови воинственно согнулись, сигара задымила прямо в лицо Мэттью. Тот подался вперёд и выпрямился, будто демонстрируя, скорее самому себе, однако, отсутствие страха. Мистер Эндрюс задумчиво склонил голову набок.

– Это сделал ты?

Мэтт с трудом разобрал, что он говорит.

– Да, сэр. Я не специально. Мне очень жаль.

Он покорно склонил голову. Звук работающей горелки. «Не смотри туда» Но Мэттью посмотрел. Мистер Эндрюс, как ни в чем не бывало, нагревал горелкой конец металлической трубки. Мэттью нервно сглотнул, однако, он всё ещё не боялся.

– Знаешь, сынок, я верю, что ты не специально. Но я должен научить тебя отвечать за все свои поступки. Даже за непреднамеренные. Таков закон этого мира.

Мэттью кивнул. Краем глаза он заметил внушительных размеров гаечный ключ, лежащий неподалеку. Какой-то из голосов заорал: «Давай же! Бей этого жестокого придурка! Он заслужил, ты знаешь!». Мэттью, кажется, впервые отвечает: «Нет! Я бы справился с ним, если бы мог, но я не в силах. Тем более, он прав». Мэттью растерянно смотрит на нагревающийся металл, в голове проносится: «Он этого не сделает, просто пугает меня» Только он это подумал, как Эндрюс отбросил горелку и чересчур серьезно занёс своё импровизированное оружие над его головой. Мэттью недоверчиво смотрит на зависшее перед ним в воздухе, раскаленное добела железо. Доля секунды. Он всё же ударяет. В последний момент Мэтт дёргается вправо и чувствует, словно само солнце коснулось его шеи. Он мгновенно зажимает свой рот, чтобы крик не напугал Этана.

Шрамы… Он помнит, откуда они.

***

Этан.

Этан не мог уснуть. Кровать казалось ему неуютной, подушка бетонной, ноги затекали и к тому же, в комнате стояла невыносимая жара. Мэттью мирно дремал на соседней раскладушке. Во сне он казался нормальным. Эт решает прокрасться на кухню, чтобы сделать исцеляющий от бессонницы глоточек прохладной воды. Половица предательски скрипит под его холодными, босыми ступнями, рискуя нарушить чуткий сон брата. Но этого не происходит.