Текст книги "Боги пустыни (СИ)"

Автор книги: StarStalk147

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Старого археолога словно холодной водой окатили. Роману стало немного жаль Адриана, и даже Никита Александрович помрачнел. Что-то пробормотав про неотложные дела, профессор истории поспешно ретировался в смежный коридор в жилой отсек.

– Никита Александрович, – МаксЭл тоже остановился, сделав жест подошедшему водителю личной машины, – я не могу до конца понять ваши теории в силу своей неосведомлённости, но вы убедили меня – это и правда нечто неэлемского происхождения. И раз вы единственный, кто хоть что-то понимает в этом, я передам вашим коллегам, что вы получаете полный доступ к изучению данного объекта. Делайте всё, что сочтёте нужным. В разумных пределах, конечно. Я не могу допустить, чтобы кто-то пострадал по необъяснимым обстоятельствам.

– Я всё понимаю, господин Эльм, – торопливо закивал тот, – я и мой помощник сделаем всё, что в наших силах!

– Надеюсь на это, – тот коротко кивнул, галантно слегка отставив ногу, и отправился за своим водителем в гараж, где стояли автобусы и грузовики Оазиса.

***

Однако, несмотря на весь энтузиазм профессора Галактионова, посох никак не хотел реагировать на попытки воздействовать на него разумом. Он всё так же упрямо продолжал висеть в поле антигравитации под стеклянным колпаком, поблёскивая в свете прожекторов, и не уступал в попытках раскрыть свои секреты.

– Если он ключ, то должен быть и замок, – логически рассуждал Роман, глядя на хмурого Никиту Александровича, сидящего за письменным столом напротив камеры с посохом, – но я не видел на арке ничего даже близко подобного.

– Само понятие «ключ» может быть всего лишь ассоциацией, – уныло покачал головой тот, – и я теперь не уверен ключ ли это вообще. Быть может, это всего лишь накопитель мыслей, как батарейка, а возможно, что это и правда всего лишь кусок металла, чудесным образом скрывшийся от множественных сканирований.

– Похоже, вы совсем отчаялись, Никита Александрович, – участливо произнёс Искатель, пододвигая своему наставнику кружку крепкого чёрного чая, который он любил попивать с шоколадными конфетами, – возможно, мы просто думаем о нём не так… нужно точно воспроизвести момент, когда он активировался впервые.

– Как же теперь найти того, кто подумал правильно, Роман Юрьевич? – ярко-красная обёртка шоколадной конфеты «Сласть» быстро избавилась от своего содержимого и аккуратно свёрнутым шариком упала в урну под столом. – К тому же, этот человек и сам мог не знать, что думает правильно. Эх… а ведь разгадка была совсем рядом. Я категорически убеждён, что не стоило таскать его по лабораториям и анализаторам, а сразу пытаться открыть эту дверь… Что уж теперь говорить – надо искать дальше и надеяться на ещё один случай из миллиона.

– Может и нет, – глухо произнёс Роман, изо всех сил пытаясь построить ту логическую цепочку, что он придумал в наблюдательном пункте. «Дверь-арка, посох-ключ, – думал он, чувствуя, с каким трудом ему удаётся удерживать эти мысли, – но… что тогда замок? Где замок?» И вновь перед его глазами предстала старая деревянная дверь с разрисованной ручкой, открывающаяся на скрипучих петлях. Но ещё ни разу этот образ не задержался у него в голове настолько, чтобы он смог разглядеть, что скрыто за её пределами, за ослепляющим дневным светом.

– Старик! – неожиданно громко воскликнул Никита Александрович, выронив в чай надкушенную конфету и медленно приподнимаясь со стула. – Показатели… температура посоха растёт! Он начинает светиться!

Блеск золота на посохе и вправду стал ярче, а показатели термодатчиков подпрыгнули к тридцати градусам. Послышался сигнал тревоги – это диспетчер в другом наблюдательном пункте отметил изменение показателей, оповестив об этом всю базу. Но Роману сейчас было не до посоха и сигналов. Неожиданно для себя он начал понимать, что одна и та же мысль может быть представлена в разном виде. И что дверь в его старую комнату, старая, изношенная, с разрисованной ручкой и скрипучими петлями, на самом деле не его мысль, а защита посоха, тот самый замок, который нужно найти, чтобы воспользоваться этим ключом. Ослеплённый этим знанием, он слепо нажал на панель управления на столе и разблокировал створки шлюза в камеру.

– Что ты делаешь?! – отчаянно завопил Никита Александрович, но было уже поздно. Боясь упустить образ медленно открывающейся двери, так мерзко и глупо скрипящей петлями, Роман вбежал в камеру, не обращая внимания на мигающие красные лампы, и дёрнул аварийный рубильник на стене шлюза, выключая поле антигравитации, вместе со стеклянным куполом.

На ощупь посох действительно казался каменным. Его золотой блеск манил, притягивая взгляд и предмет словно просился в руки. Схватившись обеими руками за идеально гладкую поверхность, Искатель рванул обратно из камеры, предчувствуя, что растерявшийся диспетчер собирается опустить защитные створки, и наткнулся прямо на Никиту Александровича, с расширившимися от ужаса глазами смотрящего на него.

– Пропусти!.. – на одном дыхании прохрипел Роман, чувствуя, что старик держит его за комбинезон. Образ вздрогнул и начал расплываться. Нет, нельзя его упускать! Второй шанс ему вряд ли дадут.

Искатель не знал, что профессор ксеноархеологии увидел в его глазах в этот момент, но тот вздрогнул и медленно отпустил его, пытаясь подобрать хоть слово. Он всё понял.

– За мной, быстро! – прошептал он одними губами, схватив Романа за локоть и потащив за собой в коридор.

Навстречу им уже бежали охранники в полной экипировке, в шлемах и винтовками наперевес, но увидев бегущего впереди старого учёного, они замешкались и остановились, не зная, что делать.

– Все назад! – рявкнул на них Никита Александрович, пригрозив сухеньким кулаком. – Это важный научный эксперимент, прочь с дороги!

– Остановите его, он совсем спятил! – послышался где-то впереди коридора крик Адриана, но охранники поспешно расступились перед бегущим стариком, который тянул за собой молодого человека лет двадцати пяти, прижимающего к себе горящий золотым огнём посох. Максимилиан предупредил всех о важности экспериментов профессора Галактионова, и строго-настрого запретил им ему препятствовать.

Что это было? Слепая вера в человека, всю свою жизнь посвятившего предмету изучения, который даже не считали научным? Или понимание, что они имеют дело с силами, ещё не подвластными человеческому разуму? Никите Александровичу, по большому счёту, плевать на мотивацию и угрозы МаксЭла – он получил шанс вырваться из тьмы на свет, доказать всему миру, что он прав, что он выбрал верный путь в отличие от многих, и прямо сейчас его мечта осуществляется.

– Остановите! Остановите их! – слышались голоса мужчин и женщин в белых комбинезонах, раздающиеся отовсюду. Роман не видел их лиц, но отчётливо слышал их страх и ненависть. Они боялись неизвестности и ненавидели тех, кто туда шёл, тем самым разрушая их мир. Всю жизнь, всю историю, они топтались на месте в кромешной темноте, нагло и опрометчиво полагая, что знают всё о мире, пока не появлялся кто-то, кто нёс свет через тьму, выводил на новые рубежи, в новое место, которое после него они назовут своим домом. Что в этом мире, полном тьмы и выдуманных страхов, они безраздельно правят и знают о нём абсолютно всё, пока не приходит ещё один со светом в руках, и разрушает их иллюзии страха и ненависти, обличённых в красивые и грозные слова.

Основной коридор тянулся бесконечно для Романа и ведущего его Никиты Александровича. Стальные стены сливались в одну сплошную полосу с белыми огоньками ламп, а в сознании угасала единственная верная мысль, растворяясь в холодной реальности. Свет из проёма приоткрытой двери становился всё ярче, но в тоже время в нём можно было различить неясные фигуры, движущиеся к нему так же, как он двигался к заветному проходу. Охрана открыла двери шлюза в Хранилище, повинуясь приказу МаксЭла, с заспанным видом стоявшего на наблюдательном пункте.

– Дальше сам… – выдохнул ему на ухо Никита Александрович, согнувшись от недостатка воздуха. Такие пробежки он и в молодости бы не осилил, чего уж говорить о его нынешнем возрасте, но Роман был доставлен к арке, а значит, теперь всё зависело только от него.

Нетвёрдыми шагами, гулко отражающимися в пустом пространстве Хранилища, Искатель быстро шёл к каменной арке с высеченными на ней узорами языков пламени перерастающих в виноградные лозы. Дверь открылась настежь, и теперь свет заполнял и его комнату и его самого в ней. Осталось только протянуть руку, принять свет в себя, сделать шаг вперёд из комнаты, чтобы оказаться за её пределами… И он сделал шаг.

Посох в его руках дрогнул и потянулся вниз, к твёрдой площадке из того же камня, из которого сделана арка. Менялась его структура, менялся вид. Вместо гладко отшлифованного шеста из ярко светящегося золота, в руках молодого учёного оказалась фигура одновременно напоминающая крест и меч. «Крест и меч… это одно и то же», – промелькнула у него в голове мысль. Исказившись, словно был сделан из жидкости, меч распался на четыре части – две половинки лезвия и две половинки рукояти, из конца каждой струился всё тот же золотой свет, лишь посередине образовалось нечто вроде окружности, внутри которой пульсировал плотный воздух. Чувствуя, как силы покидают его, Роман воткнул лезвия меча в тот самый разрез у основания арки, загнав его до середины. Круг внутри вспыхнул и внезапно все образы и свет исчезли из разума обессиленного человека, оставив его с удивлением смотреть на оставшийся меч и заискрившуюся изнутри арку.

– Получилось? – прошептал он, отступая от платформы.

Сполохи между дугами арки сливались воедино, образуя поле, а круг на перекрестье меча пульсировал всё чаще, и Роману показалось, что эта пульсация разрастается, обтекая своды каменных врат. Ещё немного, и золотое свечение меча полностью влилось внутрь арки, переливаясь и волнуясь, словно водяная поверхность.

– Получилось? – ещё раз спросил Роман, застыв на месте и заворожённо глядя на это явление.

– Всё хорошо, старик, – услышал он позади себя сдавленный голос Никиты Александровича, который всё ещё не мог перевести дыхание, – ты сделал это… что бы это ни было.

Золотая плёнка продолжала пульсировать, и Роману показалось, что она задрожала сильнее, чем обычно.

– Роман Юрьевич! – неожиданно громко загремел голос МаксЭла. – Из арки что-то выходит, отходите!

И правда, в золотом свечении он увидел две неясные фигуры. Внезапно Искателя прошиб холодный пот от осознания того, что сейчас происходит. Прямо на него из открытых врат шло нечто, с чем ещё не сталкивался ни один человек на Элеме. «Вот такой он, страх неизвестности, в котором мы блуждаем», – успел подумать он, пытаясь совладать с телом. Однако ноги стали словно ватными. Что-то до сих пор кричал МаксЭл, эхом разрывая воздух Хранилища, где-то позади пытался дойти до него всё ещё задыхающийся Никита Александрович, а фигуры всё приближались. Они оказались у самого края, и Роман различил их большие головы. Одна из них, та что повыше, вытянула свою конечность, коснувшись пульсирующей плёнки и, на секунду замерев, прорвала её, выходя в их мир.

========== Глава III. Боги пустыни ==========

Её глаза казались большими голубыми топазами, которые с удивлением и даже некой радостью смотрели прямо на него. Идеально белая кожа без всякой пигментации и морщин слабо светилась от попадающего на неё света, а золотистые волнистые локоны, ниспадающие до хрупких плеч, переливались в такт пульсации арки. Именно из-за них ему показалось, что у этих существ большие головы. Лицо выглядело вполне человеческим, но без морщин и с большими глазами оно больше походило на кукольное, с тонкими чертами, аккуратным носом и ртом. Тело инопланетянки выглядело очень худым, но не дистрофичным, покрытым блестящая белёсая чешуя от плеч до колен. Роман не сразу сообразил, что это своеобразная одежда.

Следом за «девушкой», держа её за руку, вышел такой же гуманоид поменьше ростом, но удивительно похожий на первого. Те же золотистые волосы до плеч, тонкие черты лица, внешняя хрупкость и удивительные ярко-голубые глаза без зрачков. Единственное, что его отличало, было отсутствие чешуйчатой одежды на торсе, что позволяло предположить, что он мужского пола, хотя Роман не мог утверждать это наверняка. «Она прекрасна! Само совершенство!» – он не мог оторвать глаз от застывшей у порога арки белокожей неэлемской девицы, и даже не мог предположить, почему счёл её женского пола. Возможно из-за выпирающей груди под чешуйчатой одеждой, а может и потому, что она казалась хрупче стоящего рядом сородича.

– Назад, Роман Юрьевич! – шепнул ему на ухо подкравшийся сзади Никита Александрович, едва дышащий и пристально следивший за движениями пришельцев расширившимися глазами.

Неожиданно, Роман осознал, что сейчас вся база, все учёные во главе с МаксЭлом смотрят на них, не понимая, что им делать. Они были готовы ко всему, кроме скоротечной встречи с неэлемским разумом, представителями не просто другого вида, а другой цивилизации.

Позади раздался звук раскрывающихся створок, и в Хранилище, пригибаясь, вбежали четверо охранников, целясь из коротких автоматов в гостей. Роман хотел было крикнуть им, чтобы не совершали резких движений и уж тем более насилия, но лишь едва мог дёрнуть головой, не в силах оторваться от лица незнакомки. Она сделала осторожный шаг вперёд, и Искатель буквально услышал, как крепко сжали рукояти оружия охранники. Ещё немного, и они не выдержат! Страх окончательно завладеет их разумом, а потом и телом, пальцы нажмут на спусковой крючок, и всё чего они достигли, окажется зря. Судя по удивлённо-радостному выражению лица, инопланетянка даже не подозревала, что находится на волосок от гибели, и Роман больше не мог медлить.

– Стой! – вскрикнул он, поднимая ладонь. – Не шевелись! – он сделал неуверенный и скованный шаг навстречу, мельком глянув на стоящих позади него людей.

– Роман Юрьевич…

– Подождите, Никита Александрович, – Искатель прерывисто вздохнул, собираясь с мыслями, – не надо их обижать… они же не понимают, что их могут застрелить. Господин Эльм, велите им опустить оружие! – обратился он к стёклам наблюдательных пунктов. Он не знал, где конкретно находится МаксЭл, но прекрасно понимал, что тот его слышит.

Золотоволосая девушка в недоумении остановилась, разглядывая раскричавшегося человека удивлённым взглядом. Как же красивы её глаза! Роман никогда не думал, что взгляд вообще может быть столь выразительным и так ясно передавать мысли. И сейчас она словно говорила в его голове звонким и мелодичным, как журчание вод весеннего ручья, голосом. «Почему ты так громко говоришь? – спрашивала она, слегка склонив голову на бок. – Почему твои друзья так напряжены?» Эти вопросы сыпались один за другим, возникая и исчезая в его мыслях, и Роман на какое-то время впал в ступор, пытаясь совладать с ними. «Ничего не понимаю, – он вновь почувствовал, как сухая рука старика тянет его за локоть назад к спасительному шлюзу, но он упрямо отдёрнул руку, – это телепатия? Или это моё воображение?»

– Роман Юрьевич Соломонов, немедленно покиньте Хранилище, – прогремел голос МаксЭла по громкоговорителю, – отойдите от этих созданий!

– Они не враждебны! – ответил ему Искатель, продолжая смотреть в глаза инопланетянки. – Прикажите отвести автоматчиков!..

– Роман Юрьевич, – даже через электронные искажения механизма он почувствовал, что глава Оазиса едва сдерживается, чтобы не обругать его и даже вежливое обращение по имени и отчеству даётся ему с трудом, – вы не можете знать этого наверняка.

«Почему он так кричит? – на белом лице девушки показалась улыбка. Беззаботная, наивная улыбка ребёнка, который не знал грубостей и горя. – Как тебя зовут?»

– Меня зовут Роман, – сбивчиво поспешил ответить ей молодой человек, заметив, что та сделала ещё один короткий шаг к нему. В горле пересохло и предательски затряслись коленки – а что если МаксЭл прав? Что если за миловидным личиком и мелодичным голосом скрывается монстр?

– Как тебя зовут? – выдавил он, кое-как совладав со своим страхом. Мерзкие путы древнего животного ужаса, взращиваемого в человеке его предками столько лет, немного ослабли, не в силах противиться золотому свету мыслей сделавшего ещё один шаг белого создания.

«Я Дэна, – она улыбнулась чуть шире, обрадовавшись тому, что тот с ней заговорил, – а это мой брат, Нэне, – юноша всё ещё с удивлением осматривался по сторонам, словно пытаясь понять, где они находятся. Конечно, знать он этого не мог, но по его выражению в глазах становилось очевидно, что ему тут совсем не нравится, – мы – алуманы, жители города Эноф».

– Эноф? Энофопы? – удивление оказалось столь велико, что страх попросту забылся, исчезнув, словно летний туман. – Вы были тут раньше?

«Нет, – он не сразу осознал, что она стоит всего в шаге от него. В нос ударил насыщенный и сладостный запах свежести, будто он вдохнул вишню, лимон и мяту одновременно. Дэна медленно протянула руку, и тут же отдёрнула, словно почувствовав его страх, – ты боишься меня, Роман?»

– Немного, – соврал он. На самом деле он ещё никогда не испытывал столь сильного страха, но вместе с ним – безумное любопытство и желание говорить с Дэной. Ему хотелось смотреть в эти большие голубые глаза без зрачков, приветливо сощуренные, с искорками улыбки и счастья, питаться этим золотистым светом, что излучали её мысли.

«Не бойся», – ободряюще произнесла она, вновь протягивая руку. Позади вновь послышалось бряцание оружия, а напряжение, которое исходило от людей, казалось, можно ощутить физически.

Дэна вытянула указательный палец ко лбу Романа и, подступив чуть ближе, закрыла глаза и склонила голову. Где-то позади шумно ахнул отшатнувшийся Никита Александрович, опять что-то рявкнул громкоговоритель, но уши молодого ксеноархеолога заглушила высокая и плавная мелодия, льющаяся прямо из мыслей Дэны. Он вытянулся в струнку, повинуясь движению её тонкого пальчика, и сам закрыл глаза, пытаясь насладиться новым ощущением. Страх ушёл. На его месте, там, где раньше во тьме дремало древнее чудище с ледяными щупальцами, зацвели сады и невиданные ярко-алые цветы с большими бутонами. Зашумели от ветра могучие деревья, под прохладной сенью которых пели разноцветные птицы. Мелодия слилась воедино с этой природой, плавно протекая сквозь стволы и высокую траву, возносила к голубому небу и лёгким белым облакам.

– Р-оман, у вас удивительный язык, – услышал он мелодичный голос, словно вырванный из этой картинки в реальность людей. Открыв глаза, он понял, что Дэна всё ещё стоит напротив него, улыбаясь невинной улыбкой ребёнка, и ждёт, когда тот выйдет из транса.

– Ты… вы умеете говорить по-нашему? – едва он это произнёс, как ему стало стыдно, насколько глупо это прозвучало.

– Теперь умею, – тихо рассмеялась та, посмотрев по сторонам, – вы живёте в твёрдом металле?

– Нет… то есть да, – и в этот момент Искатель задумался – а что может человек ответить на столь простой вопрос? Жить в коробках из камня и железа, куда проведены вода и электричество? И почему он так стыдится этой истины?

– Твои друзья нам не рады, – с улыбкой заключила Дэна, посмотрев по сторонам. Когда её взгляд коснулся постаревшего ещё на десяток лет Никиты Александровича, тот тихо застонал и замотал головой, не зная, куда смотреть.

– Они напуганы, – почему-то виноватым тоном ответил ей Роман. Её запах, улыбка и взгляд, заставляли его чувствовать себя живым по-настоящему, легко, без страха и ненависти, без лицемерия и лжи… Всё было предельно просто, и те понятия жизни, которых он раньше придерживался, попросту растворялись, отпадали, как забытые и ненужные мысли.

– Дэна, они не хотят с нами говорить, – вмешался до этого молчавший Нэне на человеческом языке – должно быть свои мысли сестра передала и ему. Юноша хоть и был хрупок на вид, но в нём и близко не чувствовалось намёка на какие-то комплексы, какими обычно страдают худые мальчишки. Его не обижали в школе и дворе за то, что он не мог за себя постоять, его не били и не унижали сверстники – для него, как и для Дэны, насилие чуждо, незнакомо…

– Я пойду с ним, – ласково произнесла его сестра, указывая на остолбеневшего Романа, – он смог войти в Гармонию вместе со мной. Он не даст нас в обиду.

От такого вывода Искатель даже оторопел, не в силах придумать ничего лучше, кроме как скованно кивнуть. «И как мне, позвольте узнать, убедить всех этих людей не расстрелять меня и их на месте?» – спросил он сам себя, поворачивая голову к Никите Александровичу. Старый профессор, автор пяти книг о ксеноархеологии, всю свою жизнь посвятивший изучению инопланетных артефактов, теперь выглядел потерянным, усталым, совсем не тем живым старичком, который любил порассуждать о мироустройстве и несправедливом заблудшем мире. Он был его частью, отверженный в своих попытках пронести свет и погасивший его, несмотря на то, что однажды увидел истинную природу вещей. Сломавшийся старый человек, живущий ради поиска убеждений, что прожил жизнь не зря, что оказался когда-то прав, и умоляющий окружающих сказать ему: «Ты не ошибся!» Теперь он молчал, не в силах принять то, что давно забыл сам.

– Господин Эльм, подготовьте лабораторную камеру, – набравшись духа, громко произнёс Роман, переводя взгляд с поникшего Николая Александровича на тёмное стекло наблюдательного пункта у шлюза, – я установил контакт, мы готовы к диалогу.

Такая уверенная речь эхом отразилась от стен Хранилища, в испуге ожидая надвигающейся бури. Романа здесь считали в самом лучшем случае младшим научным сотрудником, без всяких доступов и прав, к тому же в области лженауки. Такой как он не мог указывать им, что делать! Они – признанные себе подобными боги, знающие всё о мире и целой Вселенной. О каждой молекуле, породе, энергии они писали статьи и трактаты, проводили долгосрочные исследования и могли на часы затянуть лекцию о передвижении протонов в ускорителе частиц или о процессах электромагнитных бурь. Они видели и слышали, изучали и вывели истину, которую хотели видеть. Никто не смел им приказывать! Но у владельца Оазиса были свои взгляды на этот счёт, и за этого его многие не любили.

– Роман, вы отвечаете за свои действия? – спросил он по громкоговорителю, глядя на настороженное лицо ксеноархеолога. – Оно коснулась вас…

– Её зовут Дэна, а её брата Нэне, – торопливо перебил его тот, обидевшись за этих невинных созданий, которые с улыбками наблюдали за этой сценой, – она сделала это, чтобы понять наш язык…

– Вы понимаете, что я не могу этого допустить? – холодно возразил МаксЭл. – Я не буду подвергать опасности весь Оазис и не верю вам на слово. Если они и вправду не враждебны, то пусть остаются на своих местах, пока не принесут средства защиты…

– Вы хотите посадить их в клетки, как зверей? – взревел Роман, чувствуя, как мелодия в его голове дрогнула, и из недр сознания потянул щупальца другой монстр – горячая ярость, не менее опасная, чем страх.

– Это вынужденная необходимость…

– Так-то вы встречаете представителей другой цивилизации? – не дал ему договорить тот. – Они пришли к нам с миром, с удивлением глядя на вас, а вы пытаетесь расчленить их, чтобы убедиться, что их можно убить. Ведь то, что смертно, менее страшно, да?

– Старик, не провоцируйте их, – подал голос Никита Алексанрович, покачав головой, – из-за страха они не понимают что происходит, и могут и вас запереть в клетке, ради опытов. Я категорически прошу вас – не совершайте безрассудных поступков!

– Я не позволю препарировать их, как кроликов, – с видом, что дальнейший диалог невозможен, покачал головой Роман, – это живые разумные существа и насилие над ними может повлиять на дальнейшие взаимоотношения с их цивилизацией.

Доводы Искателя показались вполне разумными и вызвали смешанные мнения среди всех этих безликих учёных, стоящих за тёмным стеклом. С одной стороны, кто знает, какие открытия и перспективы могли бы принести все опыты, которые были доступны с помощью оборудования Оазиса? С другой, из открытых врат в мир этих созданий могли прийти и другие, подобные им или ещё более страшные, и очень рискованно портить с ними отношения сейчас.

– Хорошо, – после короткого молчания, сказал МаксЭл, дав сигнал людям в чёрных комбинезонах, чтобы те опустили оружие, – подготовить камеры «ЛА-43» и «ЛА-44». Надеюсь, разделить этих двух, для быстроты опроса у нас есть право, господин Соломонов? – в его голосе не было ни капли тепла, и только теперь Роман понял, что этого человека ему стоило бояться прежде всего.

***

Неприветливая тёмная камера, такая же, в которой хранили посох-меч, вновь была активирована и наполнена мигающим индикаторами оборудованием с единственным источником света – мощной направленной лампой по центру комнаты. Дэну усадили на довольно жёсткое кресло с регулируемой высотой, точнее это сделал Роман, поскольку остальные люди предпочли остаться на почтительном расстоянии от инопланетянки. Она даже не собиралась сопротивляться, с детским любопытством осматривая помещение.

– Всё хорошо, они просто опросят тебя, – неуверенно сказал ей Искатель, вздрогнув, когда она подняла на него взгляд, – они не причинят тебе вреда.

– Р-оман, вы странные, – хихикнула она, обнажив белые зубки, – у вас дома сделаны из жёсткого камня и металла – это же неудобно…

Казалось, её совершенно не заботит, что она общается с представителем иной цивилизации и находится в абсолютно чужом для неё мире. «Хотя, для таких как она, это, наверное, не удивительно, – подумал Роман, не отрывая взгляда, – сколько они уже видели таких как мы?»

– Роман Юрьевич, покиньте камеру, – услышал он скрипучий голос старого профессора ксеноархеологии через динамики под потолком. Взгляд Дэны тут же метнулся к стеклянной стене перед собой, за которой находились собравшиеся люди. Вряд ли она видела их за непроницаемым стеклом камеры, но Роман уже знал – она слышит мысли, а значит знает, где те находятся.

– Останься со мной, – ласково попросила она его, радостно улыбаясь.

– Это ненадолго, – смутился он. Взгляд Дэны пронизывал до самых глубин разума, и он понял, что не может сопротивляться этим ярко-голубым глазам наполненными беззаботным счастьем и радостью.

– Нэне говорит, что он за этой стенкой, – она показала рукой направо, где за толстым слоем стали и проводов находился её брат. К юноше относились так же настороженно, но он и сам не проявлял такого живого интереса, как его сестра. Неизвестно, чем это было вызвано, но Роман надеялся, что это просто особенность его характера.

– С ним хорошо обращаются, не волнуйся.

– Он немного замкнут в себе, но очень умный, – словно не слыша его, говорила Дэна, – Р-оман, он говорит, что мне надо быть осторожней.

Что-то ёкнуло в сердце Искателя. Он отшатнулся от смотрящей на него белокожей инопланетянки и попытался улыбнуться ей в ответ. Не получилось – вышла какая-то болезненная ухмылка, словно ему стало больно, но Дэна лишь весело рассмеялась его жесту.

– Роман Юрьевич, что случилось? – послышался встревоженный голос Никиты Александровича.

– Н-ничего, я выхожу, откройте дверь, – выдавил из себя тот, не сводя глаз с Дэны.

«Всё будет хорошо, скоро мы вас выпустим», – подумал он, понимая, что не может скрыть мыслей от неё. Точнее – не хочет этого. Ему хотелось выпустить её сейчас, оказаться где-нибудь в зелёном парке у журчащего фонтана, в спокойной обстановке и, смеясь, рассказывать и рассказывать о своём мире, всю историю от начала и до нынешних дней. Хотелось рассказать об их открытиях, достижениях, укладе жизни, но… вряд ли кто-то даст ему такую возможность.

Когда он вошёл в лабораторию перед камерой, он сразу же встретился взглядами с МаксЭлом. Несмотря на то, что вид владельца Оазиса остался аристократично-непринуждённым, в его глазах плясали огоньки ледяной ярости, которую он испытывал по отношению к Роману. Этот юнец не поучавший даже похвалы от старших товарищей, смел указывать ему что делать! Даже самые старые учёные, что находились на базе, не позволяли себе такого и всегда считались с его мнением. Но теперь поздно высказывать своё недовольство – Дэна смотрела прямо на них, словно между ними не существовало никакого стекла, и это нешуточно нервировало всех, кроме Романа, видящего в её глазах лишь неподдельное любопытство.

– Опасное существо, я считаю, – заявил Адриан, которого он поначалу и не заметил за спиной МаксЭла, – почему вы не активировали контуры защиты в камере?

Тот хотел было что-то ответить, коротко взглянув на Романа, но промолчал, коротко кивнув Николаю Александровичу, сидящему за письменным столом с тонким ноутбуком. На экране устройства отображалась панель диктофона, записывающего речь сразу в несколько файлов на удалённых компьютерах, чтобы не потерять их. Кроме него, Адриана Ливза, Романа и МаксЭла в лаборатории никого не осталось – глава Оазиса решительно настоял на том, чтобы лично опросить незнакомое существо, раз уж ему не выпала честь его встретить.

– Вы слышите меня? – спокойным голосом спросил Николай Александрович в микрофон гарнитуры, надевая тонкие беспроводные наушники на голову.

– Да, – протянула Дэна, улыбнувшись чуть шире. Видимо, ей уже надоело сидеть, и она, потянувшись, встала с кресла, с интересом изучая мигающий индикатор теплового датчика на стене.

– Вы понимаете о чём я говорю? – задал довольно очевидный вопрос профессор, вызвавший у Адриана презрительный смешок.

– Конечно.

– Кто вы?

– Мы называем себя алуманы, – ответила та, вновь переведя взгляд на стекло, – меня зовут Дэна, а моего брата Нэне. Вы хотите узнать, откуда мы прибыли? – вдруг задала она вопрос, подходя ближе.

Такая смена инициативы в разговоре ошеломила Никиту Александровича, удивлённого заморгавшего, словно его ударили. Неожиданно мысли вновь затихли в его голове, вновь зазвучала знакомая мелодия и перед глазами Романа предстала удивительная картина – среди бескрайних песчаных морей, среди белых скал и высоких широколиственных деревьев, с которых свисали дивные красные плоды, стояли дома из блестящей белой чешуи и пылал огонь без дыма. Они тянулись по спирали до большой круглой площади с сияющим белым светом обелиском из мягкого камня. Он не слепил и не обжигал и от него не чувствовалось жара. Вдруг Роман понял, что ни огонь, ни электричество, ни какая-то другая понятная им энергия не служат источником света. Это были мысли самих алуманов, их города или племени, воплощённые в этой скульптуре и закреплённые в ней, как и те, что находились в посохе. И дома эти, как он понял, сделаны не из кожи каких-то рептилий или тканей, а из ярких мыслей самих носителей, материализовавшихся в предметы. А ещё он заметил, что большинство алуманов сидит перед обелиском, подогнув ноги под себя. Их глаза были закрыты, и казалось, что они и вовсе не живые, настолько медленно они дышали. «У вас тоже может получиться, – услышал он голос Дэны, – телом мы здесь, но мысли наши в далёких проекциях других миров. Немногие из нас решаются искать чудеса в своём мире, но так я нашла вас. И мы…»