Текст книги "Бороться и мечтать, огресть и не сдаваться (СИ)"
Автор книги: Specialhero
Соавторы: Jana Mazai-Krasovskaya
Жанр:
Попаданцы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)
========== Часть 1. Бухгалтер, милый мой бухгалтер… ==========
– М-м-мас-с-саракш-ш! – сквозь зубы выругалась Лена, глядя, как в очередной раз в центре монитора вращается индикатор прогресса, и повернулась к другому экрану.
И тяжко вздохнула: увиденное тут ее тоже не обрадовало. Вот уж попала так попала.
На восьмое марта коллеги устроили ей антиподарок, впрочем, им самим тоже не поздоровилось, и это была, увы, отнюдь не фигура речи. Просто во всем офисе уже третью неделю сидела одна Лена, остальных скосил какой-то непонятный вирус. А когда начальница, Мариша, на людях Марина Валентиновна, а так – старшая подруга, ближе чем сестра, начала наконец выздоравливать – сломала ногу. И теперь лежала на вытяжке, а поскольку заработала еще и сотрясение мозга, врачи строжайше запретили ей брать в руки технику сложнее телефона. И то ограничили. Так что пришлось Елене Премудрой, как шутливо иногда называли Лену, отдуваться одной за всех. Не терять же клиентов! Она еще помнила, сколько труда стоило наработать такую клиентскую базу – еще студенткой здесь начинала.
Ну да, закон есть закон, баланс есть баланс, и то, что почти вся фирма на больничных, не интересует ни налоговую, ни клиентов. Кстати, среди них тоже бушевал вирус, и порой найти концы тех или иных транзакций было практически невозможно – несмотря на то, что все в этом были искренне заинтересованы. Ну, кроме налоговой, которой все глубоко по это самое… фиолетово.
Лена не раз задумывалась, не сходить ли ей в гости к кому-нибудь из коллег и не подхватить ли тот же самый вирус. От огромного количества неурядиц и непоняток ей неоднократно хотелось побиться головой о стол или открыть окно и смотреть, как проклятый монитор будет лететь с одиннадцатого этажа, а потом шмякнется об асфальт и разлетится на тысячи осколков. И это несмотря на ее хваленые “стальные нервы”.
“Угу, прямо на тысячи, – усмехнулась рациональная часть Лены. – Плазма так не бьется”.
И толку от всего действа – ноль целых ноль десятых. Тех самых заветных “0,0”, что она так хотела видеть в конечном сальдо годовых отчетов компаний-клиентов. Но свести пока удалось только пять из, на минуточку, пятидесяти восьми. Определенно, помочь ей сможет только Чудо. С самой большой-пребольшой буквы.
Крушить казенную технику она все же не собиралась, портить собственную ценную голову о стол – тем более, реальней было немного повыть с горя – соседи, туристическая фирма, ее бы поняли, у самих те еще проблемы, могли даже и подвыть, но охранника жалко, он старенький, может не выдержать. Так что Лена просто встала и пошла домой. Взгляд упал на часы: “23:55”. И она все еще на работе? Точно спятила! Сколько она сегодня исправила клиентских косяков? Пальцев не хватит сосчитать, даже если ноги задействовать.
– Уж полночь близится, а все балансов нет, – пропела она неплохим сопрано, заматывая шарфик, и, спускаясь по лестнице мысленно приказала сама себе: “И хрен с ними, по крайней мере сейчас. Спать! Перекусить и – спать. Завтра, все завтра, на свежую голову, со свежими силами. Эх, вот бы мне волшебную палочку или магический посох, можно джинна или золотую рыбку… Или просто магии. Интересно, а бывает магия бухгалтеров? Чтоб сел за компьютер, открыл программу, и все наконец сошлось… Мечтать не вредно, так хотя бы помечтаю!”
– Ой, засиделась, Елена-свет…
– Доброй ночи, дядя Сережа!
На улице еще хлюпал под ногами снег-наполовину-слякоть, погода отнюдь не радовала привычными для марта на их широте “плюс ноль и минус ноль”, людей не попадалось – и правильно, кто же ходит рядом с бизнес-центром в такое время? – лишь свет фонарей и тишина. Только в удивительном, не по сезону ясном небе красовалась полная Луна, большая и красивая. Лена даже остановилась, заглядевшись, и вдруг увидела падающую звезду. Память, как в детстве, мгновенно выдала: “Желание, быстрей!” Лена зажмурилась, зачем-то сжала кулачки и быстро-быстро прошептала:
– Чуда хочу!
Известно, в нашей жизни многие вещи сходятся-таки этим самым чудом. И вообще нынче чуда кто и где только не хочет. Говорят, что не вредно, но это с какой стороны смотреть. Ведь иногда оно даже случается…
Но ничего не произошло, что тоже совершенно естественно. Открыв глаза, никакого метеорита Лена, конечно, не увидела, да и на Луну стали наплывать небольшие тучки.
– Дурочка, – усмехнулась она, – что на меня нашло? И звезды в это время не падают! Переработала, факт.
Ей стало смешно. Вот-вот стукнет тридцать, она младший партнер бухгалтерской компании, где ее уважают – и есть за что! – а желание загадывает как маленькая. Да еще на собственный глюк. Скажи кому – не поверят. Хорошо, что до дома пара остановок пешком и никаких темных парков и подворотен на пути. Проветрится, отдохнет, воздухом подышит, и даже ужинать не будет: в душ, спать – и точка.
*
– Проспала… – простонала Лена, едва приоткрыв правый глаз и сразу же закрыв его обратно.
Потому что ничего катастрофического в этом не было – придет позже, значит, и уйдет позже. Все равно никто слова не скажет – некому. Но на самой границе восприятия что-то настораживало. В комнате было слишком светло. Не бывает такого в семь утра в середине марта! И птички распелись… причем именно пели, а не чирикали. Не воробьи то есть. В центре-то города, ага. А еще странный, но очень приятный запах сухой травы. М-м-м, прелесть…
“Я что, из одного сна в другой переместилась? “
Ей снилось, что она вернулась в детство, к бабушке в деревню, и они с подружками лазили на сеновал. Точно вот так и пахло – свежо и сладко. Не открывая глаз, Лена повернулась и потянулась за телефоном – посмотреть на время, и замерла: вместо приятной мягкой простыни ее ладонь укололи сухие стебельки трав. У бабушки такого не было, кажется. Нет, нельзя столько работать, что потом даже проснуться нормально не получается. Но дел – море, надо быстрее вставать, бегом в душ и на работу! Завтрак, как и ужин вчера, наверное, придется отложить на потом. Хотя…
Желудок недовольно заурчал, давая понять, что если она хочет нормально поработать, то его надо покормить, желательно сытно и вкусно. Ладно, все равно опоздала, можно и яичницу по-быстрому поджарить и съесть, с парой бутербродов и крепким-крепким кофе. Решено: без завтрака из дома ни ногой!
Все еще не открывая глаз, Лена опустила ноги с кровати, не обращая внимания на упорно пытающуюся поспать голову и уколотый чем-то зад, и стала на ощупь искать любимые тапочки. Не нашла, потому глаза пришлось-таки разлепить. А там они уже сами широко распахнулись.
– Мать моя женщина, где я? – Лена подскочила и тут же села обратно – ноги не держали.
Категорически не понимая, как она здесь оказалась и где это “здесь” вообще находится, она с удивлением осматривала непривычное окружение. Нечто похожее она видела в музее под открытым небом, куда их возили в шестом, кажется, классе. Они с девчонками тогда еще долго удивлялись, как можно целой семьей жить в таком скворечнике. Но, кажется, одной выспаться можно, она это только что проверила. И?
Грязный деревянный пол был неприятен – босиком на такой она бы добровольно не встала. Постель, больше похожая на лежанку, оказалась топчаном с матрасом из сена, как там его? Тюфяк, точно. Теперь понятно, почему сон про сеновал был таким реалистичным. И почему кололось, да.
На полу нашлись не менее потрепанные кожаные тапки с завязками. Да уж… Но, разглядев наконец собственные ноги, Лена чуть не заорала. Мосластые, с выпуклыми венами и косточками, покрытые сухой желтой кожей со старческими пятнами, они были не ее! Твою мать…
Сердце трепыхнулось подбитым воробьем, и, уже ничего хорошего не ожидая, она поднесла к лицу руки, которые, как выяснилось, не так уж отличались от ног – по возрасту, конечно. Старческие грабельки, со страшными ногтями, почти когтями, пигментными пятнами и змеящимися венами.
За что?! Организм выдал стон – искренний и протяжный. Ничего, естественно, не изменилось.
Мозг начал перебирать всевозможные варианты, чтобы найти хоть какое-то разумное объяснение происходящему. Звать на помощь Лена все же не стала – мало ли кто придет, лучше осмотреться, пока все тихо. С фразой “а может быть и хуже” она давно была знакома и, увы, не понаслышке. Хотя, блин, куда еще-то?
И… между прочим, тут нет никаких клиентов – просто не могло быть. Как же дышать приятно…
Но что же произошло? Фэнтези и фантастика Лене были знакомы не понаслышке – и в клубе любителей фантастики была, и пару раз в толкинистских играх поучаствовала, кстати, не без удовольствия. И к реконструкторам ее заносило.
Ее похитили? Угу, колдуны. И обменяли телами неизвестно с кем.
Она напилась, и ночные приключения привели ее в глухую деревню? Это какие же должны быть приключения… для вот такого внешнего вида? И как надо упиться! Нет, в нее столько не влить.
Она ударилась головой, лежит в коме и видит странный сон? Более правдоподобно. Главное, ничего особо не болит. Ну и отдохнет зато наконец, фирму, правда, жалко… Но она честно сделала все, что могла!
А может, она умерла и попала в очень своеобразный загробный мир? Тоже не лишено здравого смысла…
Третье предположение пока казалось наиболее приемлемым – она все же чувствовала себя вполне живой. Ну и сны – не такие, но тоже довольно красочные ей снились, было дело.
“Выход из безвыходного положения там, где был вход, – вспомнилось ей. – Что я помню из вчерашнего?”
Вернулась домой без приключений, точно. Приняла душ, переоделась, выпила стакан кефира и рухнула спать. Двери закрывала, и не только на защелку – на замок, никакого шума не слышала. Если бы кто-то проник в ее квартиру, она бы проснулась. Разве что ей какой газ снотворный под дверь пустили, а уже потом вошли. Но на фига?!
Да кому она нужна, чтобы так заморачиваться? Обычная молодая женщина, не звезда, не политик, не богатая наследница и вообще никакая не наследница, если на то пошло! Незачем ее похищать и куда-то везти. Квартира близко к центру, но более чем скромная. И фирма, в которой она работала, тоже скромная, хотя десяток лет уже просуществовала – как раз в апреле будет юбилей. Если все будет нормально, конечно. Но это уже маловероятно.
В раздумьях Лена таки сунула ноги в странные тапки, завязала вокруг щиколоток кожаные шнурки и двинулась по комнате, разглядывая грязную и бедную обстановку. Заметив какое-то движение, она обернулась и замерла: на нее смотрела… Баба Яга! Да-да, та самая, в исполнении Георгия Милляра! Хотя нет, не та, но очень даже похожая, хотя… нет, клыки не торчали.
Лена интуитивно отшатнулась, больно врезалась пятой точкой в большой стол, опрокинув какую-то посуду и с ужасом осознавая уже окончательно, что та уродливая старуха – она сама. Нет, конечно, ничего хорошего она увидеть не ожидала, но чтоб вот так?
“Черт, черт, черт… Массаракш-ш-ш…”
Дрожащей рукой Лена прикоснулась к своему лицу – отражение сделало то же самое.
На глаза навернулись слезы. За что?!
Пальцы быстро отдернули рукав и со всей силы ущипнули тонкую старческую кожу. Боль пришла тут же.
– Это не сон, – простонала Лена, потирая руку. – Это хренов попадос.
Надежды больше не было. Она сделала решительный шаг к зеркалу и заглянула в него, надеясь уже непонятно на что. На чудо. Чуда не было. Старое тусклое стекло, широкая рама, как на чердаке у бабушки. Здравствуй, старая карга.
Лена сжала губы в ниточку и развернула зеркало к стене, чтобы даже случайно не “радоваться” своему новому имиджу. То, что в доме никого нет и не будет, кроме нее, она как-то уже почти не сомневалась. Надо было осматриваться и искать способ вернуться – оставаться тут и такой – нетушки, исключено. Она разберется, что к чему, и обязательно вернется!
Дверь из горницы – память услужливо подсказала, как это помещение называется – вела в небольшие сени, где было несколько полок с разномастными мешочками и разной утварью, на полу стоял сундук, а надо всем этим была развешена куча веников из всяких трав. Разглядывать Лена ничего не стала, очень хотелось просто попасть на улицу, на воздух.
Выбравшись на крыльцо, она вцепилась в хлипкие перила и вдохнула полной грудью. То есть худой, модели “уши спаниеля”. Закашлялась. Эх, когда-то она на спор три километра проплывала, не сбив дыхания, а тут… Старость не радость, бля. Получи и прочувствуй. Но… она прислушалась к ощущениям тела и хмыкнула. Точно ничего не болит. Вспомнилось: “Если вам за пятьдесят, вы проснулись, у вас ничего не болит, то вы умерли.” Ну-ну. Этому… было очень за пятьдесят, и как бы не два раза.
Кста-ати… Она наклонилась и с подозрением уставилась на фундамент избы. Надо же, камень. А куриные ноги где?
Но что приятно, на дворе было лето! Или поздняя весна. Голубое небо, птички-цветочки и лес. Высоченные сосны, березы, еще какие-то деревья и кусты – таких она не видела с детства – в городе облагороженные парки не баловали настолько дикой природой. Хотя… Вон же шиповник! А воздух… Она сделала блаженный вдох и улыбнулась. А потом еще. И еще. Нет, и в этом положении могли быть простые человеческие радости. Например, пройтись по подсыхающей от росы траве… Настроение, несмотря ни на что, постепенно улучшалось. Главное на себя не смотреть.
Избушка, в которой она проснулась, стояла на опушке, по периметру даже был какой-никакой забор, как ни странно, ровный, за домом обнаружился вполне ухоженный огородик, в конце которого недвусмысленно торчала небольшая будочка туалета. Ничем иным эта конструкция быть не могла – любой русский человек ее узнает.
Каким-то шестым чувством Лена окончательно уверилась, что она совершенно одна. И не просто здесь, а на несколько километров вокруг нет ни души. И никто не придет к ней на помощь…
– Мама… – прошептала она и присела на старые, выбеленные временем ступеньки крыльца. – Как же я теперь буду-то?
Новомодным паническим атакам, истерике и прочим ярким проявлениям чувств и эмоций она никогда подвержена не была – как почти чистый флегматик с небольшой примесью сангвиника: так говорили тесты, и она была с ними согласна. На работе эти качества восхищали многих.
Но все же ситуация крайне неординарная, и притворяться перед самой собой, что все хорошо – глупо.
“Чисто по-женски поплакать? Так вроде не хочется. Внутри какое-то странное расслабление, приступ фатализма, что ли?”
Насидевшись на удобном крылечке, Лена решила следовать своему любимому правилу: решать проблемы по мере их поступления – ей всегда это помогало и сейчас поможет. Собственно, какие еще варианты? Удавиться? Еще чего.
Как там писал Маслоу? Основой пирамиды потребностей всегда будут физиологические, а уже потом все остальное. Так что Лена для начала пошла инспектировать удобства на дворе в виде той самой будочки.
Вернувшись в дом несколько минут спустя, Лена наполнила старый умывальник на удивление аккуратным ковшиком из бочки, что стояла под сливом с крыши. Помыть руки! Умыться! И душ бы ей тоже не помешал, но ничего подходящего она пока не нашла. Ну, да какие ее годы.
“Черт, годы-то еще те”, – вспомнила она, но решила больше не прибавлять себе пессимизма. И так выше крыши.
Так, и где в этом странном месте еда, точнее, продукты?
Беглый осмотр в комнате ничего не дал, зато она нашла черепки разбитого кувшина или крынки – вот что упало, когда она саму себя испугалась. Жаль. В углу за печкой обнаружился котел, в котором что-то тихо бурлило, хотя вовсе не стояло на огне. Озадачивало… Едва она осторожно приоткрыла крышку, как из-под нее повалил густой пар с очень специфическим запахом – крышку она вернула обратно почти молниеносно.
– Гадость какая, – сдерживая тошноту, Лена прикрыла лицо ладонью и бросилась открывать дверь, а потом окно. В сенях она заметила метлу – отлично, самое то, чтоб дым развеять. О, платок. Можно намотать на лицо, даже нужно.
Пока она возилась в сенях, из котла выплеснулось что-то среднее между жидкостью и паром и растеклось по крошечным ложбинкам в полу, образуя многолучевую звезду, заполнило какие-то закорючки рядом и впиталось почти без следа – но новая хозяйка дома этого не увидела.
А всего-то она перехватила древко метлы поудобнее и аккуратно – бить вроде нечего, но вдруг? – им взмахнула. Резкий рывок черенка заставил ее крепко вцепиться в злосчастную метлу, и Лена вылетела из избы как пробка из бутылки.
– Массаракш, – выругалась она, больно ударившись о землю. – Я – баба Яга, кажись.
Она встала на колени, затем поднялась и выпрямилась. Кожу на ногах саднило, юбка, и так похожая на тряпье, порвалась еще больше.
– Черт! – в сердцах выругалась Лена еще раз, подхватила метлу и зашагала к домику. – Значит, ты еще и летаешь, – проворчала она, подозрительно глядя на метлу.
Метла тут же ответила: дернувшись вперед, увлекла новую хозяйку за собой – теперь уже в дом.
– Ма-а-ассаракш, – вырвался крик из тщедушного тела, на лету ударившегося о перила крыльца и косяк входной двери. – Сто-о-ой, с-сука!
Метла резко затормозила.
– З-зараза, – твердой рукой Лена перехватила древко и отставила необъезженный агрегат в угол. – Значит, я Яга или просто ведьма. Ну хоть какая-то ясность. Посмотрим, как это мне пригодится.
Она вошла в горницу и замерла. Посреди комнаты, согнувшись под низким для него потолком, стоял некто мохнатый и рогатый и очень недобро смотрел в ее сторону.
– Твою налево! Ты это… Ты кто, Минотавр, что ли? Так тебе в другую сказку… И мяса тут нет!
========== Часть 2. Бойтесь своих желаний, люди и нелюди ==========
“И надо же было матери назвать меня именно так! – грустно думал юный Нериум, сидя в полном одиночестве в огромном каменном зале, заставленном книгами всех видов, какие только можно представить. Все братья и сестры дразнили его крайне унизительно: Цветочком. – Ну и что, что цветок ядовитый, но за что? Ладно хоть на Нериума уговорил, когда подрос, а то вообще был, стыдно вспомнить, Олеашечка(1)… Тьфу. Ну и что, что мать только запах этого цветка могла переносить во время беременности – ото всех остальных тошнило, вот и провела весь год носом в цветочках. Это же не причина ему жизнь портить! Девчонок бы так назвала… Так нет же! Кальма, Мортифера, Шедоу… Хемлок тоже вообще-то растение, но почему-то ее никто не дразнит! И имя у нее не одно… “
“Потому что старшая” – ответил внутренний голос.
Ну да. О чем тут спорить? Нериум вздохнул и задумчиво потер рога. Старшая сестра была нормальной и даже ему благоволила, так что единственная знала о его страданиях. С остальными… лучше и не вспоминать. Плохо быть самым младшим в большой демонской семье.
Особенно ему приходилось трудно, если мать была занята. Ну да, ее частенько поминали то тут, то там. Еще бы, старшего сына просто Чертом назвала… И псевдоним взяла сразу после этого, второе имя то есть. Так-то ее Дити называли… кажется.
Конечно, не на каждый призыв она спешила, да и необязательно это, но сколько их было! Чертова мать всем нужна, всем требуется. А посылали к ней сколько! Красота! Выбирай – не хочу! Главное, чтобы произнесено все было с искренним и глубоким чувством. Ну или ритуал какой, но таковых в последнее время почти и не было. Цивилизация, блин!
Но возвращалась мама всегда очень, очень довольная. И сытая-сытая. А его еще ни разу никто не позвал – да кто будет поминать какого-то Нериума и уж тем более Олеандра? Пару биологов к нему, правда, как-то занесло, но они такими ботаниками оказались, что Нер от них едва сбежал. Все цветочки в окрестностях с корнями повырывали – назови им то, да назови им это, да еще свойства расскажи. Нашли себе дурака! Потому приходилось кормиться какими-то крохами – делиться с ним никто особо не собирался, а выпрашивать… А еще удивлялись, почему он такой мелкий! Гады!
– О, Нери, опять грустишь? – довольная старшая сестрица присела рядом. – Вот, держи.
– Это что?
– Это книга. И довольно любопытная.
– И зачем она мне?
– Там есть всякие слова, из которых ты можешь выбрать себе имя, раз уж придумать не можешь.
– Они так ругаются? Правда? – просиял Нериум.
Сестрица хитро улыбнулась. Какая будет чудесная шалость, когда этот мелкий будет дергаться каждый раз, как в том мирке кто-то начнет его поминать! Ведь все защиты снял, она видела! Мечтает, чтобы его вызвали. Взрослым желает стать. Лопух. Но пусть растет, может и повезет.
– А новое имя ты можешь принять вот так…
И она нашептала ему на ухо простейшую привязку имени, работавшую где угодно и у кого угодно. То же самое использовали родители, называя своих детей Ванями, Машами, Илонами, Джонами, Ташуюки, Акико и так далее. Ведь все мы просто верим, что это мы, стоит только нам узнать свое имя.
– И это все? Правда? – подскочил младший демоненок.
– Пользуйся, пока я добрая, – сестра легонько щелкнула его по рогу.
“Глядишь, что и получится, – подумала она, глядя, как малыш – а как еще назвать демона росточком меньше двух метров – погрузился в книгу, перебирая губами, уже не прикрывающими клычки. – А то так ведь и помереть недолго, без питания. А наших должно быть больше! – в этом она была совершенно уверена, хотя становиться матерью пока не собиралась. Вот еще, чтобы пузо на лоб налезало. Больно надо – почти год таскать такую красоту неописуемую. Неудобно же! Вот если бы почкованием, она бы еще подумала. Жаль, все мозги, похоже, перед младшим братиком закончились. Туповатенький такой… Даже шутить над ним не смешно, ей, по крайней мере. Остальные-то вовсю наслаждаются. Эх. Идиотики мелкие”.
В своем не особо уютном мире, больше половины которого составлял камень в том или ином виде: твердом, жидком – лава или сыпучем – пыль и песок – молодой Олеа… простите, Нериум, облазил почти все. Скучно тут было. Одна радость: после вызовов родственники натащили неплохую библиотеку, а уж читать на всех языках демоны могли с рождения. Этим одним и спасался. И сколько раз мечтал быть вызванным куда-нибудь… хоть в самую короткую сказку про булку, которая, чтобы не быть съеденной, зачем-то по лесу шаталась и со всеми разговаривала. Эх, он бы…
На обложке было написано “Хрестоматия литературы Земли, выпуск XIX-XX веков”. А внутри были довольно увлекательные отрывки, жаль, что не все истории целиком, но хотя бы пересказ.
– Бе-ге-мот, – просмаковал он. – Нет, не то. Слишком благозвучно и протяжно.
Страницы шелестели, послушно высвечивая нужные слова – имена.
Ему пока больше всего нравились “Гай” и “Максим” – но не брать же имена каких-то там людишек! “Зеф” еще ничего, а к “Варибобу” Нериум почувствовал странную симпатию: небось так же как он с имечком мучается. И наконец, на восьмой странице он понял, что нашел.
– Мас-са-ракш, – с наслаждением произнес он и аж зажмурился от удовольствия. А потом до внутренней дрожи торжественно произнес: – Я – Массаракш! Я! Мас-са-ракш! Кто там? С-стругац-цкие. Тоже хорошо, молодцы. Мас-са-ракш…
Имя перекатывалось на языке прямо-таки вкусно. С каждым слогом он чувствовал, как что-то внутри изменяется, растет, становится… ой. Он почувствовал, как его тянет куда-то, а потом мир странно извернулся и схлопнулся.
Когда Нериум, то есть теперь уже Нериум-Массаракш, проморгался, то увидел, что стоит посреди крошечной комнаты, а напротив него вылупила глазищи страшенная старуха, точь-в-точь одна из тех, кого он видел на рисунках. Ведьма, во! Он дернулся к ней, но почувствовал, что голову что-то не пускает.
– Ведьма! – рявкнул он. – А ну, быстро отпусти!
– Да не держу я тебя, больно надо, – растерянно проворчала та и показала свободные руки, явно успокаиваясь. – Ты кто такой? Откуда взялся?
– Как это не держишь?
– Никак не держу, сам застрял, – фыркнула старуха, подбочениваясь.
Медленно-медленно обойдя кругом, она просочилась к печи и взяла ухват, наставив его на незваного гостя.
– Ах ты…
И тут он вспомнил, как получали энергию его близкие, но не особо любимые родственники…
“Ах ты, гадина старая! – взвыл он мысленно. – Ничего, сейчас как обращусь пару раз, сама с перепугу сдохнешь. Давить таких надо еще в колыбели!!!”
Он поднапрягся и превратился в грозовую тучу, а чтобы было пострашнее, а заодно и видно лучше, сообразил с краю два красных глаза и грозно посмотрел на ведьму. Но подвинуться вперед так и не получилось – что-то сдерживало.
*
– А ну заканчивай свои фокусы, мать твою! – прикрикнула ведьма и ткнула ухватом в центр тучи. – Нечего мне тут!
Здоровенные и довольно злобные глаза моргнули и исчезли.
В столбе темноты что-то завертелось, и начали проступать контуры какой-то зверюги, вроде динозавра, но так, в пределах избы, конечно. Увы, с его росточком особо не разгуляешься.
Наверное, любой из жителей этого мира упал бы в обморок при виде жуткого оскала, но Лена только скривилась: она еще в школе на такое насмотрелась, в музеях, учебниках и в кино. А потом еще городские власти одно время рьяно украшали ими город, если это, конечно, можно было назвать украшениями. Представьте, идете вы в магазин за молочком и хлебушком, а за поворотом встречает вас радостно оскалившийся тираннозавр в натуральную величину… Хотя нет, в натуральную редко делали – экономили. Так что монстры обычно немного превосходили человеческий рост – вот точно как этот.
“Лучше бы игрушки резиновые детям наштамповали”, – думала тогда Лена, огибая один кошмарик за другим и запоминая, куда не стоит, пока не привыкла, ходить в темноте.
А вот соседке ее однажды не повезло. Пошла ребенка в садик отводить, а в нем, по новой моде, среди травки, кустиков и детских качелек с песочницами – трицераптор. Тоже уменьшенный, голова аккурат на уровне головы человека. Взрослого. Глаза в глаза то есть. А она еще не до конца проснулась… Ребенку пришлось в садик бежать самому, маме за помощью. Слишком ее… взбодрило, к счастью, до сердечного приступа не дошло.
Скульптуры эласмозавров в виде торчащих из реки зубастых голов на длинных шеях тоже по утрам бодрили рыбаков и речников – все экипажи, ну и пассажиров, река-то судоходная… Весело было тогда жить, занимательно. Главное, что о появлении новых, так сказать, культурных объектов не предупреждали. Видимо, поэтому губернатор недолго в кресле удержался, небось, не то и не там поставили. И в конце концов ящеров, к общегородской радости, перетащили в отдельный музей.
Лена ностальгически вздохнула и присела на лавку. Хоть как-то отвлечься от того, что произошло. И вообще, может, здесь маговизор такой? И ухватом – это она зря? Ей просто типа “Animal Planet” показывают? Не дай бог это “Новости”, конечно…
*
…Поток энергии, и так довольно дохленький, начал иссякать. Она что, совсем-совсем не боится? Надо срочно найти что-то поужаснее! И Нериум, то есть Массаракш начал припоминать и принимать вид всех виденных им монстров, одного за другим, иногда смешивая и не доделывая. Энергия снова пошла, но какая-то другая.
Лена отметила, что изображение стало интереснее. Нечто саблезубое в мехах заодно имело хвост-лопату вроде бобриного, но почему-то раздвоенный. И среди вполне идентифицируемых ею доисторических животных начали появляться довольно сложные химеры. Такие, что она вспомнила однокурсника, который, правда, на вечернее перевелся, но почему-то и у них на занятиях появлялся почти каждый день. Вот он таких красавцев и рисовал! Чертовски талантливый был парень, хотя в психушке пришлось полечиться. Но рисунки были обалденными…
А Нериум уже сбился с дыхания и почти всю полученную энергию, кажется, истратил. Испугаться, что ведьма получит над ним власть, он не успел – та смотрела на него совершенно спокойно, мысли читать он еще толком не научился, а эмоции от нее пошли какие-то вялые и жиденькие. На вкус так просто тьфу, тухлятина какая-то.
Лена с нарастающим нетерпением смотрела на весьма посредственное шоу.
“И что мне еще покажут интересного, а то уже что-то надоедать стало, – подумала она, вставая. – И чем тут можно каналы переключить или вовсе выключить? О, ухват…
А что, если он просто хотел меня напугать? Мало ли какая цель у этого неадеквата рогатого. Так не тем пугаешь, милый, совсем не тем! Вот показал бы, как только что сведенный готовый годовой отчет на мониторе при сохранении сменяется синим экраном смерти… – от одной мысли по спине побежал холодок. – Или как на электронную почту падает извещение от налоговой, что необходимо не поздней чем завтра предоставить информацию в кратчайшие сроки за две тысячи лохматый год, а у меня ни единой записи не сохранилось…
Нет, меня спецэффектами не проймешь, факт”.
*
По лицу старухи скользнула такая ухмылка, что последняя уродливая зверюга, показанная незадачливым гостем, изобразила что-то вроде мультяшного Змея Горыныча. Бабка даже хихикнула, зараза.
– Челове-е-ек! – проревел Нери одной из трех голов.
– Это ты мне? Или просто продолжение программы? – спросила Лена, поигрывая ухватом.
– Ты умрр-р-ре-ош-ш-шь! – прорычала-прошипела теперь уже снова тьма с глазами, но в форме последней головы – говорить чем-то надо было.
– Н-да? Удивил, тоже мне, – Лена покрутила старческой кистью и вздохнула. – И даже предполагаю, что скоро. И чо?
Нижняя челюсть у головы отвисла, а потом раздался протяжный вздох… Жуткая зверюга, которая местное население довела бы одним своим видом до недельного поноса, вернулась к первому облику – здоровенного парняги с рогами, сидящего на грязном деревянном полу.
Обозрев голый торс с рельефными мышцами, широкие плечи, темные волосы, чуть вьющиеся, спадающие до тех самых плеч, Лена мысленно присвистнула. Ну вот надо же так! Только в ее пространстве появляется практически секс-символ – рога можно сточить, наверное, и вообще это не особо существенно, – а она… старушня! Эх… Она стиснула челюсти, но оставшиеся зубы крошить не хотелось – поди, тут имплантация даже как слово, то есть понятие, не скоро появится. Настроение, было поднявшееся, упало еще ниже, чем было после встречи с зеркалом. Личная жизнь у Лены закончилась почти полгода назад, и вспоминать об этом ей не хотелось – ни саму жизнь, ни ее завершающий этап. Разве что начало…
*
“Как она может так спокойно говорить о смерти? – поразился Нериум, и теперь не без любопытства взирал на ведьму. Старая. Страшная. Действительно, впору помирать. И не боится. Сумасшедшая, наверное… А-а-а, может, жить устала?”
– Жить устала? – озвучил он. – Давай помогу?
– Не дождес-с-с-ся! – ядовитенько ответила та.
Ситуация была патовой.
– Что делать будем? – вопросила ведьма после пары минут молчания, упершись подбородком на сложенные руки.
– А давай ты меня отпустишь, – предложил Нери, то есть Массаракш, уже ни на что особо не надеясь.
Лена почесала затылок. Сказать, что она ничего не умеет? Вроде как опасно – ей же нечего ему противопоставить. Ага, можно подумать, через пару недель будет чего. Как в фанфиках, все умения колдуньи в ней возьмут и проявятся? С другой стороны, если демоняка – а судя по всему, это он и был – до сих пор ей ничего не сделал, то… вспомнился один из любимых анекдотов ее бывшего о сисадмине, его сыне и солнышке, которое восходит на востоке и заходит на западе. Вывод был кристально ясен: говорить она могла что угодно, главное – ничего не трогать. Что недавно было, кроме корриды с метлой? Точно, котел. Вот даже не подходить к нему!
