Текст книги "It's not about age (СИ)"

Автор книги: sowelu.

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

========== I. Gwendoline ==========

Мой отец не хотел брать меня на научную экспедицию в лес, но так получилось, что в этот вечер дома никого не было. Ни няни, что так заботясь обо мне, каждый вечер делала мне горячий чай перед сном, ни матери, которая пропадала сутками на своей любимой работе, ибо ей она посвящала всю свою жизнь. Поэтому меня пришлось взять с собой, разве что в качестве маленькой помощницы, которая радостно согласится помочь чем-нибудь. Иногда я жалею, что родилась в семье трудоголиков, но я быстро подавляю это чувство. Я должна быть более предана своим близким, в отличие от родителей.

Иногда моя мама забывала меня на своем же рабочем месте, когда я приходила навестить ее после учебы. В таких случаях мне приходилось самой выбираться или же, если дело шло к ночи, спать на мягком рабочем кресле. Но чаще всего я сама их находила. Как? Да легко. Я выучила их расписание. Утром они проводят время в своей лаборатории, затем оба расходятся, как в море корабли: отец занимается документацией, а также помогает Джанин; мать контролирует качество новых изобретений, присутствует на испытаниях некоторых видов оружия, которые вскоре отсылают в Бесстрашие. И так продолжается до позднего вечера или даже ночи. В это время Джасвиндер (моя дотошная, темнокожая няня) гонит меня спать, поэтому я не имею возможности встретить родителей после трудного рабочего дня. Иногда, в компании Джасвиндер, приходила к ним на работу, но было это очень редко, когда она не справлялась со мной и моими, по ее мнению, злыми шутками (как будто подсыпать в чай вместо сахара соль, или же стереть из системной памяти ее ноутбука файлы – зло).

А однажды я сбежала к моей подруге, которая живет этажом ниже. Целую ночь напролет мы играли и веселились, в то время как Джасвиндер подняла всех на уши и начала искать меня по городу, не догадавшись, что я могу находиться у своей подруги, потому что она даже не знает о ней. Я плохо знаю свою няню, так же, как и она меня. Возможно, именно поэтому мы не можем найти общий язык. Хотя должны были, еще девять лет назад, когда ее наняли из-за того, что выходные дни моих родителей прекратили свое существование. Они продолжают трудиться каждый день. Ну, а мне, с недавних пор, суждено ходить в школу, учить уроки, посещать дополнительные занятия. Так я и дожила до своих одиннадцати лет.

========== II. Gwendoline ==========

Погода сегодня была ужасна, а особенно вечером. Холодный, сильный ветер бил мне в спину, когда я возвращалась из леса к поляне, на которой расположилась несколько дней назад группа эрудитов. Они исследуют причину, по которой поезд сошел с рельс. Говорят, это было ужасным зрелищем для тех, кто находился в поезде во время катастрофы. А я так не думаю. По слухам, в тот вечер в поезде находились бесстрашные. Они ничего не боятся, потому что они бесстрашные. Это же очевидно.

Дойдя до поляны, на которой заканчивалось исследование, я принимаюсь искать взглядом своего отца. Он пообещал мне, что дождется меня и не уедет на несколько часов раньше с коллегами. Но мне не удалось обнаружить его. Неподалеку стоит мужчина и машет руками, подавая какие-то команды. Быть может, он видел моего отца и поможет мне выйти на его след. Потормошив мужчину за его куртку, он дернулся. Сперва он не заметил меня, потому что я в несколько раз ниже его. Чернокожий мужчина, осмотревшись по сторонам, опустил свой холодный взгляд на меня. Он был так велик, что на секунду мне показалось, что стою я вовсе не перед папиным коллегой, а перед большой пребольшой гориллой.

– Чего тебе, девочка? – грубо спрашивает он, опустив голову.

– Хотела увидеть своего папу. Не знаете, где он может быть? – интересуюсь я.

– Не знаю, – фыркнув, он отводит взгляд и уходит прочь.

Суета продолжается еще несколько минут, пока все не начинают садиться в свои машины. Я пытаюсь найти машину отца, на которой приехала сюда, но не замечаю ее среди скрывающихся за поворотом незнакомых машин. Я стараюсь не паниковать, глубоко дышать и не накручивать себя. Успокаиваю себя мыслями, что он не мог оставить меня здесь, потому что я не доберусь до города самостоятельно, это слишком нереально для меня. Также нереально, как и разглядеть что-либо в тумане, который медленно окутал поляну. От наплыва мыслей, что он все-таки мог забыть меня в этом ужасном темном лесу, я растворяюсь в панике и замечаю, как последняя машина уже скрывается за поворотом, оставив тусклый и угасающий с каждой секундой красный свет своих фар.

Я чувствую, как страх одолевает меня. Я осталась совсем одна в этом лесу, на большом поле. Скорее всего, именно эта часть леса насыщена дикими и страшными зверями из ночных кошмаров. Осознав, что нельзя стоять на одном месте, быстрым шагом направляюсь к дороге, которая возможно, приведет меня домой. Мое дыхание учащается, я чувствую, как быстро бьется сердце. Мои глаза наполняются слезами от того, что отец вновь предал меня, забыв здесь. Он предал. Я знаю, что он не хотел, чтобы я добиралась до дома самостоятельно, но другого выбора он мне не предоставил. На смену шагу приходит бег, и я чувствую, что с каждой секундой ускоряюсь, но куда я бегу? Хоть бы домой, хоть бы домой.

========== III. Gwendoline ==========

Проведя в лесу еще около двух часов, меня настигает чувство, что все напрасно. Хотя, по теории вероятности, рано или поздно я должна выбраться. Но также, я не должна исключать факт, что могу погибнуть здесь. Эта мысль берет власть над моим телом, и я падаю на колени, прячу лицо в ладони и сгибаюсь. Неужели моим родителям до такой степени плевать на меня? А быть может, они сделали это специально? Нет, не может быть. Я не могу поверить в это. Или же просто не хочу. Уже стемнело, в глубине души я понимаю, что до утра мне точно не попасть в город. Встав на ноги, собираюсь с духом и иду вглубь леса, чтобы найти укромное местечко для сна. Трава в лесу мокрая, и я чувствую, что моя обувь уже не так суха, как несколько часов назад. Ветви деревьев врезаются в меня, оставляя царапины на коже, поэтому мне приходится стараться лучше расчищать путь руками.

Пройдя еще несколько метров, я слышу чьи-то голоса. Должно быть, это отец! Они вернулись за мной! Радость теплыми волнами прокатывается по всему моему телу, а на лице появляется улыбка. Камин души разжигается благодаря дровам под названием «надежда». Я бегу на незнакомые голоса людей, которые, казалось бы, повсюду, но такое чувство, что они совсем близко. Ноги трудно переставлять, но я продолжаю упорно идти. Каждый шаг дается мне с большим трудом, но я не падаю духом.

– Я здесь! Помогите мне! – кричу в надежде, что кто-нибудь услышит меня.

Но никто не отзывается и не подходит. Еще несколько шагов, и я понимаю, что начинаю тонуть. Я стараюсь держать себя в руках и пытаюсь выбраться. И вдруг, откуда ни возьмись, начинается стрельба. От неожиданных выстрелов я взвизгиваю и начинаю паниковать, пытаясь судорожно выбраться из болота. Трясина засасывает меня с новой силой, а каждое движение, каждый крик дается мне с большим трудом. Жидкость добралась до груди, а дышать становится все труднее и труднее. «И вот такой будет моя смерть?» – мысленно ругаю себя за то, что пошла искать убежище в глубине леса. И вот к чему это привело: погружаюсь в вонючую жижу, осознавая, что через минуту не смогу дышать. Отчаянье. Пустота. Я сдаюсь и начинаю плакать, вспоминая все веселые и грустные моменты, что были в моей короткой жизни. Знакомство с подругами, первый день в школе и погром, которые устроили бесстрашные дети, втянув нас в эту кашу. Моих родителей, суетящуюся няню и ее кошку, первый поцелуй с парнем. О, как же я могу забыть это? Даже после моей смерти душе моей не забыть тот вечер. Выбор был не прост. Ответить или отказать? Ведь мне нравился другой мальчик, он из бедной семьи, но чертовски хорош. Старше меня всего на год, а умен не по годам. Но, тем не менее, я сделала свой выбор в пользу Кристофера. Он из богатой семьи, культурный, моего возраста, хорошо учится. Признаться честно, ко мне приставали и старшеклассники, которые были вполне достойны меня. Но они были старше меня на пять, а то и на шесть лет! Не представляю отношений с такими старшеками.

Как вдруг, чьи-то крепкие руки рассеивают во мне все воспоминания и с силой дергают меня. Не успев моргнуть, я уже ощущаю твердую почву под ногами. За пеленой слез я не вижу лица своего спасителя. Хотелось бы мне поблагодарить этого доброжелателя, но хрупкий силуэт шустро скрылся в деревьях, оставив меня здесь одну.

Мурашки пробегают по моему телу от холода. Неудивительно, потому что вся моя одежда до ниточки промокла и провоняла. Меня успокаивает мысль, что в этом лесу я не одна. Есть еще люди, которые могут спасти меня. Отойдя от болота на несколько метров в том направлении, в котором скрылся силуэт, я подхожу к большим и длинным кустам, которые напоминают большие кактусы, только без иголок. Выстрелы стали намного громче, а голоса стали более отчетливо слышны. Но я рассеиваю страх, вызванный криками и стрельбой, ведь все это отгоняет диких животных. Быть может, сейчас они спрятались в своих берлогах, затаились на какое-то время, дабы не напороться на вооруженных людей. Забыв про безопасность, я перехожу на бег, направляясь на голоса, но вдруг, из деревьев кто-то вылетает и сбивает меня с ног. Я невольно падаю на землю и ударяюсь плечом обо что-то твердое. Должно быть, это бревно или камень. Но в любом случае мне больно, и эта боль заставляет меня тихо простонать и зажмуриться.

– Чертовы неофиты! Глаза разуй! – прокричал этот «кто-то» так громко, что я подумала, что смерть в болоте – не такой уж и плохой вариант.

Пальцы на руках начали дрожать, как и я сама. Нервно дыша, я просто смотрю на злого и агрессивного мужчину, поскольку вымолвить что-либо я не в силах. Страх взял верх надо мной так, что я неподвижно сижу и ощущаю жуткую дрожь по всему телу, то ли от холода, то ли от страха. А боль лишь подливает масла в огонь.

– Простите, – произношу тихо, в отличие от него я.

Мне стало не по себе от того, что он подошел ко мне чуть ближе и начал рассматривать меня, прищурив глаза, как будто я невиданный зверь, находящийся в клетке. Я хочу попросить его о помощи и поведать все случившееся за сегодняшний вечер и ночь, но он снова заговорил:

– Откуда ты? ― произнес, понизив голос, но такое ощущение, что грубость в его речи была непоправима.

– Я из Эрудиции, ― несмело отвечаю я, планируя продолжить захватывающую историю, что случилась со мной сегодня, но он сбивает меня с мыслей.

– Какого хрена ты здесь делаешь?

– Я потерялась в этом жутком месте, ― начинаю я, ― мой отец забыл меня здесь, я чуть не погибла на болоте, и меня чуть не пристрелили! Помогите, мне нужно попасть домой, ― произнесла первые мысли, что пришли в голову.

Через пару секунд снова раздался выстрел совсем близко и я, испугавшись, подбежала к незнакомцу и прижалась, в надежде, что он поможет мне. Ведь сейчас он единственный человек, который может действительно спасти меня от всего того, что может случиться со мной здесь.

– Помогите, ― вновь прошу я, ухватившись обеими руками за его одежду, оказывая воздействие бедолаги. Думаю, его это зацепит.

Неподалеку кто-то громко крикнул: «Они сейчас проберутся к флагу! Останови их!». Судя по говору, это бесстрашные. Только они могут бесстрашно играть в опасные игры, ездить ночью в опасный лес и бесстрашно вести себя.

– Да отвали ты от меня! ― крикнул мужчина, и, резко оттолкнув меня, направился на голос, который доносился из-за кустов. Земля отдает невероятным холодом, я его чувствую сквозь мокрую подошву.

Думаю, что этот странный и агрессивный тип не одобрил бы то, что я пойду за ним, но других вариантов я просто не хочу искать. Он сел на одно колено и безбожно начал стрелять. Поначалу выстрелы пугали меня, но, поскольку сегодня я их услышала сполна, я уже не дергаюсь, когда слышу их. Он обернулся и посмотрел на меня так, словно я его самый заклятый враг.

– Прошу, не гоните. Я хочу добраться до дома, мне нужна помощь, ― настойчиво умоляю его, зная, что нельзя упускать замечательную возможность выжить. Я осознаю, что сейчас не самое подходящее время просить его о помощи, тем более, такой. Он занят, но и я не могу остаться здесь.

Сделав еще один выстрел, мужчина достает из кармана несколько патрон и вставляет одну за другой в свое оружие. Только сейчас мне удается заметить его завязанные в хвост длинные, скорее всего, волосы. Черт лица не разглядеть, как бы я ни старалась. Моим глазам не победить темноту.

– Уходи отсюда, пока тебя не ранили, ― произносит он, но на этот раз более спокойно.

Интересно, все мужчины такие глупые? Я даже не знаю, насколько далеко я от города, а он просит уйти!

– Ты бы меня и не увидел, если б я знала куда идти! Я потерялась! ― кричу я.

– А мы разве перешли на «Ты»? ― ухмыляясь, спрашивает он, заряжая свой пистолет.

Я чувствую себя неловко. Меня с детства приучали обращаться к незнакомым людям на «Вы», а ко взрослым тем более! Если бы няня или родители слышали меня сейчас, то наверняка бы наказали. Когда я не умела держать язык за зубами при взрослых людях, мне постоянно попадало. По мнению родителей, я должна молчать, когда со мной заговаривает взрослый человек. А это весьма глупо, согласитесь?

– Но ты же ко мне не на «Вы» обращаешься, ― хмыкнув, произношу я.

Как вдруг, ни с того ни с сего, он громко и зловеще начинает смеяться. От его злобного смеха мне совсем не по себе. Теперь он точно не поможет. А от этой мысли мне становится тоскливо и страшно.

– Я должен извиниться перед Вами? ― смеясь, спрашивает он.

Должно быть, он так шутит. А может, нет. С детства я не любила, когда надо мной смеются. Особенно, когда это делают родители. Иногда их смешило мое поведение: я всегда обнимаю их при встрече, по возможности встречаю с работы. Наверное, им становится смешно от того, что я люблю их, невзирая на то, что любовь эта не взаимна. Да, наверняка это так. От наплыва грустных мыслей в моих глазах случается потоп, и я чувствую, как теплая слеза стекает по щеке. Я опускаю голову.

– Я хочу домой, ― тихо бормочу себе под нос.

– Здесь тренируются бесстрашные, ― говорит он. ― Идет игра. Они не поведут тебя домой, даже если ты поцелуешь их в зад, ― произносит твердо он, а затем встает на ноги в неполный рост и осторожно пробирается сквозь кусты.

Я решаюсь идти за ним. Раз уж он имеет смелость говорить за других неофитов, наверняка держит власть над ними. Тихо пробираясь за мужчиной, я случайно спотыкаюсь и падаю, ударившись коленом обо что-то твердое. Я чувствую, как боль терзает мое колено, и я начинаю стонать. Положив на него руку, ощущаю что-то теплое. Должно быть, это кровь. Я начинаю плакать. То ли от боли, то ли от беспомощности. Мужчина оборачивается, и я слышу, как он тяжело вздыхает. Из леса вновь слышны чьи-то голоса, но я уже не обращаю на них внимание. Мне холодно, страшно и грустно. Мое внимание сосредоточено на незнакомом мужчине, который может мне помочь. Он точно знает где мы находимся и как попасть в город.

«Они уже у флага! Прикрой их!» ― донеслось из леса, и я заметила, как стоящий напротив меня незнакомец расслабился и выпрямился.

– А что за флаг? ― осмеливаюсь поинтересоваться, хотя понимаю, что мой вопрос совсем некстати.

Какое-то время он просто смотрит на меня, а затем идет туда, откуда донесся голос. Я пытаюсь идти за ним, но у меня это плохо получается. Боль в моем колене так и не утихла, поэтому я то скачу на одной ноге, то хромаю. Пытаюсь не отставать, но у меня почти нет сил, чтобы двигаться дальше. Не заметив небольшой бугорок, я спотыкаюсь и вновь совершаю фирменное падение. Отдышавшись несколько секунд, поднимаю голову и вижу, как двое мужчин разговаривают, затем расходятся. На меня надвигается силуэт крупного мужчины, который запнулся об меня у тех кустов. Я совсем обессилена, чтобы подняться на ноги, поэтому я просто лежу на животе и смотрю на то, как он направляется ко мне. Наверное, хочет покончить со мной, убив или покалечив. Но незнакомец проходит мимо, подходит к упавшему дереву, которое обогащено большими палками и уже засохшими листьями. Ломает палку, но зачем? Лишив мертвого дерева одной из его рук, он счищает с нее мелкие сучки и кидает мне.

– Обопрись на нее всем телом и поднимись на ноги. Потом используешь ее в качестве опоры во время ходьбы. Ясно? ― говорит он весьма уверенно, а значит, хочет мне помочь. Я делаю все, как он сказал и поднимаюсь, облокотившись об палку. Затем смотрю на него и пробую сделать несколько шагов, которые достаются мне с весьма мучительной болью. А может, не такой уж и мучительной. Но болевые ощущения все равно есть. ― Тебе повезло, потому что сегодня нам по пути. Если хочешь выжить во время дороги домой ― выполняй все то, что буду говорить я. Ясно тебе? ― произносит он, глядя по сторонам.

Я киваю и приближаюсь к нему.

– Меня зовут Гвендолин, кстати, ― говорю я ему так тихо, что боюсь, что он не услышит меня. Он молчит. Значит, точно не услышал. Вздохнув, я медленно иду дальше. ― А как тебя зовут? ― осмеливаюсь спросить я, хотя не рассчитываю на ответ.

– Эрик, ― отвечает он.

Я улыбаюсь и молча иду за ним.

========== IV. Eric ==========

Темно, хоть глаз выколи. И черт меня дернул связаться с этой беспомощной калекой. Боковым зрением замечаю, что она медленно плетется, и замедляю шаг.

– Ну, ты скоро там, беспомощная? Или тебя оставить тут?

Перепуганный взгляд, и она идет быстрее, а я ухмыляюсь. Захотела в город ― пусть терпит. Не понесу же я ее на руках. Через пару минут мы выходим к железнодорожным путям, шпалы которых напоминают мне мертвые тела одиноких, задушенных змей. Как ни странно, поезда не слышно. Я ожидаю его прибытия через пять или десять минут, может быть, хотя, по правде говоря, и понятия не имею, когда он прибудет.

– И все же надо было выучить это расписание, ― тихо бормочу под нос.

– Что? ― мой слух режет ее голос.

И до чего же он у нее писклявый, лучше бы она ничего не говорила. Понятия не имею, почему я желаю ее молчания. Проблема не только в том, что ее голос писклявый. Проблема кроется в чем-то другом. Этот голос напоминает мне нечто странное. Нечто-то, что мне только предстоит пережить в дальнейшем, прячущимся за горами, будущем. Это странное чувство таится в ее голосе, хотя может означать что угодно.

– Не с тобой говорил, ясно? Сядь и жди, ― обращаюсь я к Гвендолин, чье имя вспарывает швы моего прошлого.

Гвендолин. Одно ее имя заставляет меня вспомнить ребенка, которого я держал на своих руках, тихо убаюкивая и покачивая. Этот ребенок был не просто младенцем, как для многих, этот ребенок был для меня источником счастья, которое я испытывал при каждом соприкосновении с ее руками, ногами и затылком. Но сейчас передо мной не маленький ребенок, одетый в миленький комбинезон, передо мной незнакомая мне девочка, по имени Гвендолин, которая садится на камень и начинает ковырять свое кровавое колено.

– От того, что ты расковыряешь рану, твое колено не заживет, ― вздохнув, обратился к ней.

Не прошло и секунды, как вдали послышался тяжелый гул приближающегося поезда. Этот гул словно говорил нам, что пора готовиться к прыжку, и я готов, как всегда. Единственная проблема, ― сидящая на камне малявка, которая не осознает, что единственный способ оказаться внутри вагона ― совершить прыжок. Должно быть, этот способ придется ей не по нраву, особенно сейчас. Но, к моему сожалению, поезд не остановится, а лишь замедлит ход.

– Поднимайся. Нужно будет прыгать, ― говорю я ей, но она делает испуганную гримасу и мотает головой, как я и думал.

– Но я не могу и шага нормального сделать.

Мне прекрасно известно, что она сейчас опять захнычет, если я настою на своем. Подойдя к ней и, встряхнув ее как следует, чувствую, что она намертво вцепилась в мою руку и ждет. Показался поезд, и я начинаю бежать, ощущая повисшую на моей руке Гвендолин. Из-за этой обузы я еле добегаю до последнего вагона и, закинув ее, запрыгиваю сам. Все произошло слишком быстро, и только сейчас я осознаю всю опасность и безумность произошедшей ситуации. Я мог иметь неосторожность не удержать ее. Но все позади. Дверь закрыта, и мы оба в вагоне. Гвендолин забилась в противоположный выходу угол и уже медленно подымается на ноги. Я располагаюсь неподалеку от нее, и при свете тусклой лампы бросаю на нее свой взгляд. Влажные локоны ее светло-русых волос прикрывают глаза того новорожденного создания, которое я держал в своих дрожащих, от бушующей во мне страсти, руках. Когда она убирает свои волосы за спину, я окончательно погружаюсь в ее прекрасные очи, в которых узнаю ту самую Гвендолин, которая побуждала во мне желание жить, ярко улыбаясь и громко хохоча над своей любимой игрушкой ― маленьким, плюшевым, мишкой. Я подарил его ей, как последнее воспоминание из детства. Несчастливого детства, я бы отметил. Эта игрушка, которую я даровал Гвен, была единственной игрушкой моего детства. И все, что оставалось сделать мне, чтобы окончательно распрощаться с детством, ― покончить с этой жалкой игрушкой, дразнящей во мне чувство зависти к другим детям, чье детство удалось на славу. Этот подарок пришелся по нраву моей юной подружке, она приняла это дарование и с тех пор радовалась, когда мы с ее старшим братом устраивали кукольное шоу с участием злобного медведя, похитившего невинную девчонку, отправившуюся в лес.

Гвендолин медленно, но уверенно встала на ноги, даже не подозревая, что на ее смотрит тот самый человек, который питал к ней таинственные чувства на протяжении ее первого года жизни с небольшим хвостиком. Поезд поворачивает, и Гвендолин, не сохранив равновесие, летит на меня. Поворот был не столь резким, устоять было можно вполне.

– Тебя хоть ходить научили? ― спрашиваю, пытаясь отстранить ее от себя.

Виноватый взгляд сверлит меня так, что я отворачиваюсь и смотрю в окно. Черный квадрат. Ничего не видно. Скорость невозможно ощутить, и если бы я был глух и не знал, что мы в движении, то вероятно, посчитал бы, что мы стоим на месте. Гвендолин садится на свою пятую точку, аккуратно поднимая колено, и устраивая его удобней.

– Почему ты согласился помочь мне? Ты же был занят.

– Игра шла под конец.

– Так почему? ― настойчиво требует ответа.

– Завтра утром у меня есть дела в Эрудиции. И не только у меня, ― ухмыляюсь. ― Но это неважно. Это единственная причина, по которой я согласился.

Откровенно заулыбавшись, она кладет свою голову на мои колени. Я поднимаю бровь в недоумении, потому что до нее никто не позволял себе это. Уже было, решив убрать ее голову с моих ног, я замечаю, как она зевает и поднимает взгляд на меня. Тот самый взгляд, который пронзал мою душу одиннадцать лет назад. Взгляд новорожденного, дивного ангела, спустившегося с небес, чтобы спасти меня, тонущего в кромешной тьме.

– А сколько еще ехать? ― нарушает тишину вопросом.

– В районе тридцати минут, ― удовлетворяю ее любопытство.

Я чувствую телом, как она положила свою тонкую руку на верх моей ноги и устроилась удобней. Удобней для себя, конечно же, а не для меня. Но постепенно все яркие и контрастные чувства исчезли, уступив размышлениям. Я даже не поинтересовался ее родителями, чтобы точно быть уверенным в том, что это именно та Гвендолин, которую я знал. Ее глаза все рассказали, и теперь ответ очевиден мне. Да, это именно та девочка, с которой меня связывает не только мертвая дружба с ее братом, но нечто другое. То, что невозможно объяснить. Это не подвластно мне, как бы я ни старался скрыть своего интереса к ней.

Что ж, в ее распоряжении очень много лет, чтобы реализовать себя в этом обществе: найти подходящего мужчину; завести детей; начать карьеру. Но для меня врата в новую жизнь без мыслей, таящих в себе мою Гвендолин закрыты с тех пор, как я впервые увидел ее. Меня связало с ней что-то то, что не дает мне покоя даже сейчас. Каким бы ни было мое желание провести с ней всю свою жизнь, истина мне известна: я не для нее, разумеется. А она не для меня.

Моя дикая фантазия разыгралась при наплыве стольких воспоминаний. Думаю, что это скоро закончится и все вернется на свои прежние места. Я лишь помог добраться ей до города. И не думаю, что это как-то отразится на моей дальнейшей жизни. Я продолжу свои отношения с теми девушками, которые интересны мне, сохраню свою работу, знакомства с нужными людьми. «Эта ночь ничего не изменит» – подумал я и закрыл свои глаза с намереньем погрузиться в недолгий сон, который поможет скоротать время и отвлечься от безумных и абсурдных мыслей.

========== V. Eric ==========

Неожиданно вынырнув из неглубокого сна, я обнаружил мелькающие из окна огни города, свет фонарей и костры огня, разведенные изгоями. Все обрело иной оттенок, отличный от того, который сопроводил нас с Гвендолин в сон. Например, тусклый свет лампы, которая расположена между окнами, перестал быть тусклым. Сейчас же он имеет слегка холодный оттенок, что придает странные ощущения. Но зато новый вид света, который дает нам эта лампа, теперь превосходно освещает весь вагон и очертания лица Гвендолин. Ее глаза прикрыты, а крылышки носа изредка дергаются, что говорит о ее крепком сне, нарушать который у меня нет ни малейшего желания.

– Подъем, ― невероятно строго произношу я.

Гвендолин открывает глаза, осматривается, и мы встречаемся с ней взглядами. Уже который раз каждая клеточка моего тела щебечет от того, что ее нежный взгляд находится на мне. Признаю, это пробуждает во мне странные чувства, преследующие меня уже очень давно. Но сейчас, как ни странно, все обрело иной характер. Все ощущения, что сопровождали меня долгое время потеряли свой вкус, и сейчас они кажутся мне более нереальными, чем когда-либо. Все происходит как в дивном, сказочном сне.

– Зачем тебе так много пирсинга? ― интересуется она, поднявшись с моих ног и расправив плечи.

– Не твое дело, ― имею смелость грубо ответить. ― Мы подъезжаем.

Девочка поднимается на ноги и сейчас кажется гораздо выше меня, сидящего на холодном, вагонном полу (хотя, быть может, не намного выше). Я смотрю на нее снизу и теряюсь в догадках: что же изменилось? Казалось, полчаса назад все было иначе. Гвендолин была обычной Гвендолин, но в то же время вызывала во мне всплеск эмоций. Но сейчас Гвендолин кажется мне кем-то тем, с кем я пережил войны, катаклизмы, ссоры и разлуки. К счастью, я нахожу этим чувствам оправдание. Я только что проснулся, и мой разум еще дремлет. Что ж, не самое подходящее время для дремоты, учитывая предстоящий прыжок, который мы должны будем совершить приблизительно через несколько минут. Гвендолин громко покашливает и одной рукой берется за горло, демонстрируя болезненные ощущения. Ее лицо выглядит напряженным, а взгляд ее сосредоточен на закрытой дверце вагона. Кашлянув еще раз, я интересуюсь:

– Болит?

Грустно вскинув брови, она кивает и подходит чуть ближе к двери. Во мне автоматически срабатывает сигнал о небезопасности, который заставляет меня подняться и подойти к ней, чтобы уберечь от какой-либо неосторожности. Ее голова задирается, а глаза продолжают безжалостно будить во мне воспоминания. Она повзрослела, изменилась, но глаза остались прежними. О, этот невероятный голубой цвет глаз, цвет бесконечного моря, которое наполнено жизнью. Эту жизнь я вижу в глазах Гвендолин. И видел в первом часу после ее рождения. Сейчас эти глаза блестят не только жизнью, так и манящей меня, но и некими искрами, которые выдают в ней храбрость, унаследованную от брата. Хотя, не все так храбро, как я мог ожидать. Она снова схватилась за мою руку, когда я открыл дверь вагона и приготовился к прыжку. А чего же ожидал я? Маленькая девчонка, наверное, второй раз едет в поезде. И сейчас так безрассудно выпрыгнет из вагона, последовав за мной? Вздор.

– Не бойся, ― в последний раз взглянул на нее перед прыжком. ― Если хорошо натренируешься, в будущем тебе будет проще добраться до новой фракции, если выберешь Бесстрашие.

Вот и подошло время, чтобы покинуть поезд. Я проверяю, крепко ли она держится за мою руку и, не оттягивая ни секунды, отталкиваюсь правой ногой и совершаю прыжок. Мгновение, и я уже бегу по твердой земле, дабы не потерять равновесие. Затем отпускаю руку, и Гвен твердо стоит на ногах. А я-то думал, она снова упадет. Странно. Осмотревшись, я понимаю, что сейчас мы находимся недалеко от района Эрудиции. Город очень хорошо знаком мне, но, несмотря на это, сейчас я сомневаюсь в своих знаниях о ее месте проживания, хотя бывал там очень часто.

– Где ты живешь? ― не успеваю я спросить, как она снова хватает меня за руку и бодро тянет в сторону высотных домов, сверкающих, как рождественская елка.

– Вон там! ― резво отвечает она, обернувшись на меня. ― Пошли, чего встал?

Чертова симулянтка. Обманщица. Я прекрасно знал, что она в состоянии ходить и без палки, и в состоянии запрыгнуть в поезд. Единственной преградой послужил бы лишь страх. Именно он не позволил бы Гвендолин успешно запрыгнуть в поезд, хотя на такой случай она могла бы воспользоваться моей помощью. Я непременно желаю высказать ей все мысли, что накопились во мне всего за одну секунду, но моя совесть, которая практически инвалид, не позволяет мне того. Детские шалости. Что еще можно ожидать от одиннадцатилетней девчонки? Радуется, улыбается, тащит меня за руку к высотному зданию, располагающемуся неподалеку от моей старой квартиры, в которой я прожил все свое отчаянное детство. Гвендолин снова оборачивается, и я замечаю ее сверкающую улыбку на лице, такую радостную и игривую, что у меня складывается впечатление, что мое общество неприятно ей, и она желает как можно скорее избавиться от меня. По сути, так оно и есть. Я не ее возраста мальчишка, чтобы составить компанию, поддерживая дружескую атмосферу.

– Вперед смотри, ― даю ей весьма разумный совет.

Гвендолин отворачивается и отпускает мою руку. Так мы преодолеваем еще десятки метров, и наконец, доходим до ее дома. Ранее я был здесь постоянным гостем, как и мои друзья. Ее брат ― Льюис, очень хорошо умел сохранять дружбу на протяжении не одного года. Я испытал его преданность на себе. Мы познакомились в раннем детстве, и наша дружба оборвалась лишь тогда, когда не стало самого Льюиса. Мы подходим к хорошо знакомой мне парадной двери высотного дома, и Гвендолин снова оборачивается на меня и уже хочет что-то вымолвить, как вдруг, спотыкается о ступеньку и падает (признаюсь, не раз сам спотыкался об нее в свое время).

– Я же говорил, ― пожимаю плечами. ― Под ноги смотри, ― протягиваю ей руку, чтобы та поднялась.