Текст книги "Отражение (СИ)"

Автор книги: Сонорика

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

   Вадим запереживал, справится ли один Петька с аукционным табло? «Первый раз ему потыкаться придется. Пока по ценам все посмотрит, пока включит мини проекцию..., оценит. Зря, наверное, сразу пуговицы потащил. Но все остальное оставлять сейчас без присмотра тоже нельзя. Тут везде глаз да глаз нужен».

   Вадим присел на тачку, внимательно осматривая эту новую конструкцию – очень серьезное достижение для них.

   Уже хотелось есть. Не то что бы дорога сильно вымотала, но голод чувствовался. Вадим прикинул, чего будет стоить Максу одному перевозить бревна на этой тачке, даже всего одно единственное бревнышко. Лошадь нужна, это факт. И в комнате уже завал от всякого хлама: перья, кости, шкурки.

   «Нет надо ее облегчить, по максимуму со временем. Снять борта, а на их место длинных костей взять. Наверняка они легче будут, и прочнее. Полностью заменить деревяшки на кость не получится, тут Максу виднее, а вот частично можно переделать. Например, углы на оппресовачном станке попробовать соединить, для большей надежности ... и днище у тачки имеет смысл переделать – заменить на прочную ткань или кожу с костным каркасом, на худой случай примотать или пришить. Если кожа, то натянуть в растяжку. Надо будет проверить, что в первую очередь лучше пришкварится кость к кости или дерево к кости. То, что кости используется по полной программе уже понятно. Хорошо все-таки, что животных тут такое разнообразие.»

   Все деньги, которые Петька принес ушли в основном на аренду комнаты у Дровосека, аренду станков в мастерских, еду и пару толстых бревен. Станки строго распределялись у жителей Росмона по времени, с предварительным графиком. Простой инструмент учителя давали бесплатно. Макс решил столярничать.

   Вадим своими осваиваемыми профессиями был доволен больше всех. Сейчас он считал, что животновод и охотник – это просто идеально. Тут и шесть, и нити, и кожа, и мех и главное кости – какой никакой, а аналог металла.

   Среди местной фауны особенно выделялись зубры, мамонты, ежесть – аналог ежей, только крупнее, шустрее и эти жуткие твари могли стрелять своими иглами. Их иглы были невероятно прочными и использовались почти везде – за место гвоздей, для стрел, в станках, но поймать и убить даже молодую ежесть очень сложно, ничем не проще того-же мамонта.

   Неделю назад Вадим смог подстрелить лося. Довольно рискованная была затея. Лук очень простецкий, хватит ли его убойной силы – сомнительно, но упускать такую возможность Вадим не решился. В конце концов, все решили меткость и знания зоологии. Вот тогда и стало понятно, что очень нужна лошадь. Тащить самому крупную тушу было невозможно. Пронес столько сколько смог, а всего-то метров сто и совсем выдохся, приметил ее почти у дороги, веткой, забросал травой и быстрей до Росмона за Максом пошел.

   Это было значимое событие, почти праздник. Мясо лося сразу продали в ремесленных мастерских, шкуру Петька забрал и обработал, а из рогов, немного поразмыслив, решили сделать пуговицы.

   Неожиданно сзади Вадим уловил стремительное движение по земле. Серый шустрый котенок словно ракета принялся кружить у тачки и даже пару раз попытался забраться на вверх, высоко подпрыгнув.

   – Ты куда зверь усатый? – удивленно спросил Вадим.

   Котенок осторожно подошел к ноге, понюхал.

   Вадим нагнулся, поняв, что котенок приручен, решил погладить. Кошки ему встречались тут редко, в основном дикие, либо они просто не подходили к людям.

   – Ты то тут для чего? – вслух спросил Вадим у маленького пушистого зверя.

   – Кошки распознают травы. Это любимый зверь для цирюльника, – голос принадлежал темноволосой девушке. Вадим не ожидавший ответа растерянно поднял голову осматривая тихо подошедшую незнакомку. Красивая, с крупными глазами какого-то невероятного голубого цвета. – Это моя проказница, Серушка.

   – Надо же, значит даже коты, так не так просто. Получается, охотникам собачки как спутники, а цирюльникам коты.

   – Да, многие растения идут в снадобья, некоторые искать приходится, а котики очень помогают.

   – Ты цирюльник?

   – Я мастер-цирюльник и маг, но действительно ценные травы нельзя просто так вырастить, на грядке не растут. Разные зоны, климат, так что постоянные странствия – это судьба каждого толкового цирюльника.

   – И как, нравится?

   – Я давно тут, уже привыкла, наверное.

   – Давно играешь? – встретить первого мага было не просто неожиданно, а как-то невероятно волнительно. Кто они, что могут – в голове у Вадима уже возникло сто вопросов.

   Девушка заулыбалась, слегка сощурив глаза.

   – Я живу тут, как и вы. Привет Перта, – она повернулась к почте.

   Петька только что выбежал из почты и остолбенев слушал разговор.

   – Привет. А ты кто?

   – Я ведьма, не узнала меня?

   – Ведьма?! Да уж... не узнала, как-то странно, была добрая бабушка.

   – А зачем тогда ты ножницы украла у доброй бабушки, Петра? – девушка спрашивала без злобы, скорее с любопытством.

   Петьке стало стыдно, он даже стушевался. Про ножницы никому не говорил и не показывал их. Должно же было быть у него какое-то преимущество. То как они помогали в работе – просто неоценимо. Петька отчасти и портным то решил стать, потому как были эти небольшие металлические ножницы.

   – Я отдам, извини. Хотелось волосы отрезать.

   – Получилось? Это самое простое, вполне доступно.

   – Ерунда получается с волосами, в общем я их по-другому использую, я портняжничаю.

   – То есть у тебя все это время были настоящие ножницы, и ты молчал, как хорек? – возмутился Вадим, поняв, о чем идет речь.

   – Петра ты парень? – вскинув брови спросила Ведьма.

   – Да. Да я парень и это... это не я так решил, – Петька отвернулся, – Да пошли вы все.

   Петька пнул тачку.

   – Гори оно все. Надоело, дерьмо. Считайте нашли злодея, да нью Раскольников – ограбил бабку, обманул друзей.

   Грустно как-то стало, тошно, Петьке каждый день давался с натугой. Слишком противоречивые изменения, которые он никак не мог принять.

   Да, внешне сейчас он себе скорее нравился – ведь сейчас не было этого оплывшего объемного живота, маленьких глазок. Не было той тяжести, которая давала отдышку при каждом движении. Как кошмар ушло раздражение на то тело, с которым он пытался безрезультатно бороться, бесполезные диеты, сомнительные препараты.

   Сейчас он стал новым Петькой – с одной стороны это радовало, но с другой очень сложно приживалось.

   Каждое утро он просыпался с каким-то подсознательным страхом что это все сон, просыпался теряясь в реальностях, и машинально трогал лицо, словно пытался четко определить кто он. Вспоминал буквально вчерашний день и выдыхал, приходя в себя нового. Но это все были только его проблемы, и никто не мог бы понять сейчас его состояние. Самому Петьке было просто принимать Максима или Вадима, а вот что происходит с ним, им уж точно даже представить будет сложно.

   – Ну мог бы и сказать, про ножницы, – Вадим поднял самую длинную полку, старательно отворачиваясь от Петьки, – Я сгружу, – добавил с раздражением.

   – На самом деле это теперь уже не важно. Ты теперь женщина. Пойдем поговорим, ножницы можешь оставить себе пока. Кстати, меня зовут Сильвия и, я смотрю, вы так и не одели браслеты?

   Девушки совсем немного отошли в сторону от тачки, чтобы не мешаться под ногами Вадиму. Вадим старался делать вид, что не особенно слушает их разговор.

   – Я твой подарок отдал другу, а мы пока так, жалко трать ни них средства. Они что-то меняют?

   – Меняют. Не стоит вам особенно выделяться, во всяком случае тут. Простор – так называется этот мир, он создан для нас. Для таких как я, таких как вы.

   – Что ты о нас знаешь?

   – Я знаю, что уже сейчас Простор заселен не просто любителями поиграть во что-то новенькое. Скорее они как зрители, для нас, как массовка. Появляются, исчезают, кто-то быстрее, кто-то задерживается дольше. Но в целом да – приносят какое-то разнообразие, только этот мир точно не для них. Вы это поймете, потом, попозже.

   – Почему? Ты говоришь загадками, – Петька скрестил руки.

   – Потому что, чем дольше тут находишься, тем больше оживает этот мир и меркнет старый. Это я поняла не сразу. Для кого-то это личный выбор, а для кого-то наоборот.

   – Мы не выбирали.

   – Ладно. Я тоже не выбирала, по большому счету. На самом деле я тут скорее из-за тебя, вернее не в Просторе вообще, а именно тут – в Росмоне. Прямо скажу – друзья твои, далеко не самые интересные жители Простора. А ты да, у тебя все очень сложно. Я знаю, о чем говорю, поверь Петра.

   – Ведьма, Петр меня зовут... в общем я...., короче не стоит меня воспринимать как девушку, извини.

   – Извиняю конечно, – Сильвия улыбнулась как-то действительно сочувственно. – Ты просто действительно еще не поняла, что к чему. Тебе нужно время и помощь. Вот скажи твои друзья относиться к тебе как раньше?

   – И, да и нет, но это же понятно.

   – Понятно. Только теперь именно тебе стоит понять, что со временем, они будут меняться, так же, как и ты, – Сильвия помолчала, обдумывая как сказать точнее. – Петра, посмотри вокруг. Много тут девушек, вообще женщин? Поверь, очень скоро тебя, как мужчину никто не примет, даже твои друзья.

   – Послушай, Сильвия, я не знаю, что будет завтра, проснусь ли я вообще завтра. Да я даже не собираюсь думать, как ко мне будут относиться все эти... как их ... тестеры. И не надо мне ничего про ребят говорить, договорились?

   – Хорошо. Но ты все равно запомни мои слова. Сперва приходит боль, потом вкус, а потом и все остальное. Это все просто вопрос времени. Ты должна быть готовой.

   – Ты имеешь отношение к тому каземату? К его сотрудникам?

   – К каземату? – Сильвия задумалась. – Я кажется понимаю, о чем ты, если про лабораторию, то нет, не совсем. Но в общем, скажу так – когда-то да, была другая жизнь, но я не хочу ее даже вспоминать. Сейчас отношения с лабораторией очень ограниченные, изредка. Я живу тут, понимаешь, полностью в этом мире, так получилось. В общем ты постарайся... постарайся жить заново.

   – А тело? Ведь в любом случае где-то там мое тело, это же вокруг все только иллюзия. Как долго проживет мое тело, Сильвия, что скажешь?

   – Ну в целом, чем гармоничнее вы вживаетесь тут, тем больше у вас шансов оставаться там в нормальном состоянии.

   Затянувшееся молчание было не долгим. Нарушил его Вадим, совершенно не вникая в тему беседы:

   – Знаете, о чем мне сейчас пришла мысль? – он уже освободил тачку и оглядываясь по сторонам продолжил. – Вот я смотрю на эти деревянные терема, на почту и остальные строения и почему-то вспомнил картинки и кино про западную Америку.

   – И что, не очень похоже тут, – Петьку вопрос очень удивил и сбил с размышлений.

   – Да, не похоже, тут растительности море, сыро, деревья растут – есть из чего строить все эти дома, а как-же тогда строился этот Дикий запад – там же степь одна, чахлые кустики и скалы, а на картинках деревянные дома везде, – Вадим продолжил, – Странно, правда?

   – Ну, в общем да, – Петька даже мотнул головой. – Если учесть, что еще и воевали с индейцами, которые запросто могли все сжечь за один день. Я правда никогда раньше об этом не думал.

   – Скорее всего индейцы не особенно и воевали. Кочевники, живущие на природе, какой им был смысл, – предположила Сильвия.

   – Да, «бледнолиции», все эти новые переселенцы не выжили бы там, в тех условиях, если бы индейцы их не приняли как людей. Видимо кровавая война «возникла» уже после, в рассказах, как оправдание.

   – Сильвия, если ты много путешествовала, то расскажи, остальные острова сильно отличаются от Ростока?

   – Отличаются. Особенно магические острова. Так что, если кто мечтает о прекрасных эльфах с огненными шарами все реализуемо, вполне, – Сильвия улыбнулась, глядя на Вадима, почти застывшего в позе замороженного слушателя. – Но зато тут все более привычно, правильно.

   – Думаешь у нас есть шансы поступить в Магистрат? – с надеждой в голосе спросил Вадим.

   – Уверена. Считайте, что у вас теперь есть преимущество – блиат.

   – Что, не понял?

   – Преимущество, допустим, человек, который помогает, как я.

   – Ты не русская, да?

   – Да, англичанка. Я если честно не понимаю, что так манит некоторых к эльфам? Это смешно. Не знаю, мне нравится в Ростоке, особенно здорово здесь зимой. Очень красиво. А ночью, особенно в Рождество, даже сказочно. Все вокруг белое, в снегу, гирлянды на деревьях вдоль тракта, живые снеговики-затейники, коньки с горячим грогом. В прошлом году я первый раз каталась с настоящих русских гор, на санях. О! А еще, кстати сможете себе по Снегурочке сами слепить. Тут же остров гораздо богатее культурой, интереснее. И главное, тут совершенно безопасно.

   – В смысле слепить Снегурочку? – Петька насторожился. – Снежную бабу, такую крупную круглую женщину?

   – Нет, кажется это по какой-то русской сказке, девушка-помощница Снегурочка, она пробудет до весны, а потом растает.

   – Петька, ты это... ты кажется этот проект уже реализовал... – Вадим засмеялся.

   – Так, хватит гоготать, а то я забуду, что Снегурочка сейчас. Сильвия, а поподробнее можно, что с этими Снегурочками.

   – Подробнее..., я видела их. Тут есть своя сложность, заковырка – понимаешь, лепить вообще надо уметь, тем более из снега. А так – это не сложная программа, приветливые девушки, исключительно блондинки. Но еще поподробнее у местных старожилов лучше расспросите.

   – Ну ясно все – надо тренироваться заранее.

   – Заранее не получится, – теперь засмеялась Сильвия. – Снегурочки лепятся исключительно из первого снега, на праздник местный, называется «Покрой!» -с ударением и едва уловимым приказом произнесла девушка.

   – Покрой?! – Петька закашлялся. – Боже мой, Сильвия, праздник скорее всего называется «ПокроВ», это от слова покрывало – в том смысле, что земля укрывается белым снежным одеялом, еще на невест одевали в старину, а то что ты сказала – это другое.

   – Я думала это как выкройка, как дизайн платья. Петра, а ты из России, да?

   – Да. Мы все из России. Так что, если кто будет предлагать покрыть тебя, ты подумай хорошенько, просто есть еще и другое значение... ну такое не всегда хорошее.

   – Это забавно, мне это интереснее эльфийского бреда.

   – И слово блат, не говори. Это не хорошее слово. Оно у тебя вообще звучит неправильно.

   – Договорились. Хочу пригласить всех вас завтра на ужин в Ресторацию. Расскажу, что могу, – Сильвия как-то странно скосила взгляд в сторону. – Ведь в моей жизни была ситуация, когда казалось, что все – выхода нет и это катастрофа, но... я ошибалась, просто не видела его. Выход всегда есть и как правило не один. Приходите, поговорим немного.

   ***

   За ужином Максим все время молчал, поглощая порцию за порцией. Нельзя сказать, чтобы пища не имела никакого вкуса вообще, имела – какой-то неясный и мало уловимый. Разгулявшийся аппетит ждал наслаждения, но острое, сладкое, кислое, соленое – ничего разобрать было невозможно, сколько не смакуй. Это не давало нормального, привычного ощущения жизни. Судя по тому, о чем говорила новая Петькина знакомая все скоро измениться. Если, конечно, ее словам можно верить.

   – Я так понимаю, девушка нас нашла совсем не случайно, – это было первое, что сказал Макс после того как молча опустошил все тарелки и выслушал восторженный рассказ друзей.

   – Не факт. Если учесть, что она тут – в этой матрице давно, к тому же если она путешествует, была в Ростоке в прошлом сезоне, – Петька сложил руки на груди замком, вспомнив первое знакомством с ведьмой. – Она могла просто увидеть, что мы с Вадимом без имени и заинтересовалась.

   – Да, только судя по вашей беседе, знает она гораздо больше чем все тестеры вместе взятые, это я понял, причем знает и про нас. Главное, что про каземат гребаный в курсе, – Макс огорченно вздохнул, вспомнив лабораторию. – Скорее всего, она представляет интересы этой компании, так что вы поаккуратнее с ней завтра на ужине.

   – А, ты, что не пойдешь!? – громко спросил Вадим, слегка склонившись и даже вытянувшись в сторону Максима, от удивления.

   За соседним столиком пара ужинающих друзей напряглась, затихла. Постоянная настороженность обитателей была понятна. За эту неделю Петку уже попытались ограбить, на Вадима напала какая-то животина – то ли пес, то ли волчонок, хорошо, что рядом народ был, драки тут вообще – обыденная атмосфера сообщества. Валтузились тестеры с завидной регулярностью, им это было очень полезно, они развивали навыки, боли не чувствовали. Максим этих двух постояльцев уже знал. Оба занимались охотой, жили тоже тут, на постоялом дворе. Тут всегда сытно, тепло и недорого.

   – Нет. Я не пойду. Она же Петькой крайне заинтересована.

   – Зря. Ты ее просто не видел, такая конфетка, – Вадим ухмыльнулся. – Пошли не пожалеешь. Откуда мы еще возьмем столько информации? Нет, Макс не дури, надо идти.

   – Ну в общем вам да, имеет смысл.

   – А ты? Макс, там такая девушка.

   – Девушка? У нас Петька, то же девушка, знаешь ли. Угу, конфетка... – Максим цокнул языком и добавил – с привкусом дегтя. Возможно и она такая-же девушка, эмм частичная, нам то откуда знать, – Макс ухмыльнулся, глядя на Петра. – Не, я не пойду, нет желания. Самое большое, что я хочу сейчас это выбраться из всей этой истории. Все. Мне тут девушки вообще нафиг не сдались.

   – Макс, если она имеет отношение к каземату, это может быть важно. Она рекомендует вживаться тут, это ее слова, если дословно – чем лучше мы приживаемся тут, тем дольше нам поддерживают существование там, – Петр сидел с насупленными бровками, что было для него очень необычно. – Я конечно не медик, но еда должна поступать. Еда реальная, суставы двигаться и все остальное. Это придется, видимо отрабатывать.

   – Хорошо, пусть так, вот я и буду отрабатывать, только так как считаю правильно. С ней слишком много если... Завтра утром пойдем вдоль тракта, ближе к озеру. Там уже заканчивается территория Росмона, деревья есть, посмотрим может найдем меченные, чтобы тащить их поближе. Но это на обратной дороге, а сперва предлагаю зайти как можно дальше в лес за озером, зверушек посмотрим тебе Вадим. Я после обеда опять тренироваться пойду, к бойцам. Потом закидаюсь жратвой и на боковую. Вот такой план.

   – Мне кажется вдоль тракта сплошняком участки стоят под аренду, – Вадим в ту сторону ходил один раз. – Ощущение, что там к зиме все будет по-другому. Все пустующие домики заняты будут.

   – Тем более... Хорошая мысль. Посмотрим, что там с домами. Решили же съезжать отсюда, – Петька оживился, окинул взглядом обеденный зал. – Тракт уходит правее, значит на обратной дороге пройдем к нему. Ножницы брать?

   – Да с ножницами ты конечно отчудил, не по-дружески так делать, – неожиданно упрекнул Вадим, покачав головой.

   – А ты знаешь, что владелец в любой момент может заявить Консультанту о пропаже металлического инструмента и его вернут? – огорченно вздохнув ответил Петр. – Сразу вернут. Это вообще самая сомнительная кража, металл то весь меченый, обработан эфиром. Так что девочка нам помогает, сто пудово помогает.

   – Серьезно вернут? – Вадим удивился. – Не знал, а ты откуда знаешь? А монетки металлические? Слушай, – он округлил глаза, – это получается, что она действительно пасла тебя Петь, ну не обращалась же к Консультанту.

   – Получается да. Я на следующий день к нему подошел, к Консультанту, после того как вы рассказали про инструмент из металла. Хотел посмотреть сколько они стоят. Вот и понял – нет смысла про это рассказывать, они могут исчезнуть в миг, а мне только штраф грозит. Думаю, нам сейчас имеет смысл на инструмент простой сориентироваться в производстве. Будем его сдавать учителям, это надежный заработок, – предложил Петька, понимая, что работать с хлипким каменным топором или луком не очень приятно, а скорее всего и рискованно.

   Он пробовал работать ножницами от учителя – никакого сравнения. Ручки деревянные, лезвия из какой-то огромной чешуйки, тупятся быстро. Получше ножницы из каких-то раковин, уже стоят денег и все равно не прочные.

   – Можно, – кивнул Максим. – Но, тогда тебе Петь надо переключаться на ремесленника, а портного пока не мучать. Я один не смогу так – очень разные занятия и боец и столярка.

   – Да, я понял. Ладно, с растениями тут все упирается в огороды и как-то особенно смысла пока не вижу.

   ***

   Сегодня профессор даже шагу не ступил за дверь из своей «норы», именно так он последнее время называл личное пространство, в виде двух смежных комнат. В прочем, если разобраться, все самое необходимое и нужное для жизни находилось тут. Мало кому приходило в голову, что жизнь профессора это вовсе не одинокое, отчужденное служение науке. Последние годы он исчез для профессионального сообщества, да и в прочем для всего остального мира с его бессмысленной суетой и нервотрепкой. Да, к его восприятию жизни любые измышления окружающих имели мало значения, забавляли ной раз, но не более. Чаще и вовсе не воспринимались им или даже приносили раздражение, и так было всегда. Так было с самого детства.

   Малолетним мальчуганом он скидывал с высоты свою одежду и любовался ее полетом. Это занимало его невероятно, но приносило в его жизнь незаслуженные, по его мнению, скандалы и недовольство родителей. Вечное недовольство окружающих тем, чего они никак не принимали, не принимали настолько, что даже много лет спустя посмеивались над подобными шалостями.

   Даже удивительно, что он, слепо следуя каким-то мимолетным, едва уловимым порывам юности смог жениться. Отношения с будущей женой складывались сами собой, совершенно не встречая каких-то болезненных встрясок. Первый курс университета, выкинувший из своей социальной жизни двух людей «не от мира сего» стал надежной спайкой их дружбы, интереса и любви.

   Этот удивительный мир еще раз открылся ему с новой неизведанной стороны. Такая гармоничная любовь и привела в мир новую жизнь.

   Маленькая Сильвия росла в радости и умиротворенности, без ощущения опасности, без повседневных сложностей.

   Жена ушла из жизни вскоре после трагедии, случившейся с Сильвией. Эту потерю профессор долго принимал, но потерять еще и дочь было бы за гранью всего мыслимого. За свою дочь – Сильвию, он бился со всем миром.