сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)
Их здесь не было. Она не узнала ничего нового, только расстроила миссис Уизли. Теперь та сидела перед ней, сдерживая изо всех слёзы. Они до сих пор не знали, что с Перси — он уже месяц не выходил на связь. А теперь Гермионе пришлось сказать уставшей женщине, что Рон, Гарри и она разделились.
— Ничего страшного, миссис Уизли, — Гермиона пожала ей руку. — С ним всё хорошо. Я не проверила другие места. Он может появиться здесь в любой момент.
И она не будет упоминать о смертельной бледности Гарри, когда она видела его последний раз.
— Я знаю, милая. Конечно, с ним всё в порядке. Это же мой Рон — он всё время впутывается в проблемы, но всегда выбирается из них, — миссис Уизли украдкой вытерла уголок глаза. — Пойдём на кухню. Хочешь суп или рагу?
Совершенно другая кухня в совершенно другом доме. Но всё та же неизменная забота.
— Спасибо, миссис Уизли, но мне надо идти.
— Тебе пока не нужны твои книги?
— Нет, миссис Уизли. Сейчас нет.
Но оставшись в комнате одна, Гермиона подошла к шкафу. Провела кончиками пальцев по корешкам. Всё, что могло быть им полезно, уже давно прочитано. И не могло сейчас помочь.
Рука задержалась на «Истории Хогвартса». Ей хотелось достать и открыть книгу, вдохнуть запах, ощутить шероховатость страниц, погрузится в такой знакомый и уютный мир Хогвартса… существующий теперь только в воспоминаниях и этих книгах.
Гермиона резко отдёрнула руку. Надо было найти Гарри и Рона.
У неё опять были проблемы. Потому что она снова оказалась в незнакомом месте. Но в этот раз она была собрана и никуда не торопилась — так почему трансгрессия сработала не так, как нужно?
Мысли лихорадочно кружились в его голове. Можно ли помешать трансгрессии извне? Можно ли сделать этот вид перемещения намного более опасным? А если есть возможность засечь и проследить… То это значит одно — ей нужно будет найти какой-то другой способ передвижения. Но только когда она найдет друзей.
Получилось! У неё получилось!
Она, ещё не успев вдохнуть, уже увидела впереди себя знакомую рыжую макушку. И потеряв бдительность, совершила роковую ошибку: не произнесла положенные защитные заклинания и громко позвала:
— Рон!
Красный луч заклинания пролетел совсем мимо неё, расколов сосну за её спиной, зелёный она смогла отбить.
Рон повернулся к ней: безумное лицо, изо рта течёт кровь, порезы на руках словно от Сектумсемпры. Значит, им хоть немного, но повезло: на этот раз они защищались не от тех, кто пользуется только Авадой Кедаврой.
Или не повезло — от Авады умирают быстро.
У неё не было времени смотреть по сторонам. Только добежать до Рона, схватить его за руку и — понять, что трансгрессировать она не может.
— Протего! — но вспышка уже неслась к ним, сбивая их с ног.
— Рон? — быстрое движение глаз, чтобы убедиться: хвала Мерлину, он жив!
И попытка выставить защитный купол, который тут же исчез под натиском новых заклятий. И всё, что она могла ещё успеть сделать — это загородить Рона своим телом.
Холод ударил ей в грудь, разливаясь по венам с каждым новым ударом сердца. Она не знала, что это — новые заклинания появлялись каждый день. Новые заклинания, от которых они не успевали найти защиту и лечение.
Гермиона попыталась поднять палочку, но руку сковал лёд, и пальцы совсем не слушались её. Это конец?
И последнее, что она увидела, пока тяжелеющие веки не закрыли ей глаза — смутно знакомая фигура, склоняющаяся над ней.
Проваливаясь в объятия темноты, она не могла сообразить, где видела этого человека, но холодные губы ещё успели прошептать:
— Это… ты?
========== Ничего личного. ==========
Он получил верные данные об одном из их укрытий. И не только он, судя по количеству летящих в неё заклинаний.
Рядом с ней мелькали рыжие волосы — наверняка, младшенький Уизли. Но он не интересовал Драко до тех пор, пока не попытается помешать.
Пока его план складывался идеально. Он с самого начала понимал, что нельзя было действовать с Грейнджер так, как с теми девчонками. Она была слишком умна и слишком осторожна. Могла сбежать. Могла напасть. Поэтому с ней он решил играть более тонко. Играть на том, что так часто видел в гриффиндорцах: на желании видеть в людях лучшее.
Но сначала надо не допустить, чтобы её убили.
История будто повторялась. Другое место, другой дом, но он снова сидит на кровати и смотрит на девушку, которая едва дышит. И продолжает оставаться чертовски холодной даже под тремя одеялами рядом с камином. А ведь он уже весь в поту, несмотря на то, что на нём одни только брюки.
Ну же, Грейнджер, очнись, твою мать, и скажи, как нейтрализовать заклятие. Ты же всегда была грёбанной всезнайкой.
Драко никогда не был силён в целительстве. Он же Пожиратель смерти — такие, как он, не лечили, они калечили. Он вообще, кажется, не был силён не в чём. Может ему стоило побольше слушать на уроках?
Впрочем, Грейнджер всегда слушала. А теперь подыхает в соседней постели.
Согревающие эликсиры никак не подействовали. Согревающие заклинания тоже. Жар от огня, куча одеял — но её сердце билось всё реже с каждой минутой. И казалось бы, какая разница, умрёт она сейчас или чуть позже? Но у него был точный приказ: доставить девчонку живой и здоровой.
Он выругался сквозь зубы, залезая к ней под одеяло и накрывая её своим телом. Может быть, это и помогло, потому что через несколько часов она пришла в сознание.
Ей так не хотелось просыпаться. Солнце ласкало её веки, ноги запутались в простынях. Гермионе казалось, что она чувствует запах моря. Наверное, она с родителями во Франции. Сейчас она выпьет кофе с круассаном и пойдёт купаться…
Нет, пахнет дождём. И рядом с ней кто-то лежит. Кто-то горячий и такой уютный, мирно сопящий ей в шею. Её Рон.
Гермиона, не открывая глаз, пробежалась руками по его спине, потом по груди, спускаясь ниже, мурлыкая:
— Ммм… А где же твой животик? Ты так здорово похудел. А теперь дай мне проверить…
— Мать твою, Грейнджер!
Гермиона вспомнила. И в ужасе распахнула глаза.
Итак, первое: она нашла Рона.
Второе: он серьёзно пострадал.
Третье: в неё попали заклятием.
Четвёртое: она лежит в постели с Малфоем.
Пятое: она не знает, где её палочка.
Каждый следующий пункт хуже предыдущего.
Это можно было бы назвать самым приятным пробуждением за долгое время. Проснуться, чувствуя, как нежные руки оттягивают пояс брюк, — мечта любого мужчины, не так ли?
Вот только он вообще не должен был засыпать. А если бы она вместо исследования его тела приставила бы к его шее волшебную палочку?
Он быстро вскочил с кровати, проверяя, на месте ли его палочка. А теперь всё зависит от того, сможет ли он убедить её в своей безграничной доброте.
— Почему я ещё жива, Малфой?
— Потому что твоя смерть мне не выгодна.
И это правда, Грейнджер.
— Тогда в чём твоя выгода?
— Ты можешь мне помочь.
И это тоже чистая правда.
— С какой стати?
— С той, что я помог тебе.
— Где Рон?
— Я не смог его вытащить оттуда.
И я не собираюсь говорить тебе, что даже и не думал это делать.
— Моя палочка?
У неё был слишком воинственный вид, и ему не хотелось проверять, кто из них лучший в дуэли. Но ничего не оставалось, как протянуть ей палочку.
Со своей палочкой она сразу почувствовала себя уверенней. Но всё равно не верила ни единому его слову. Потому что он был Малфоем — и всегда им останется. Подлым змеёнышем, способным на любую низость.
— Мне надо сейчас же вернутся за Роном.
Сколько вообще прошло уже времени? Есть ли, за кем возвращаться?
— Боюсь, тебе придётся повременить с этим, Грейнджер.
— Я не спрашиваю твоего мнения.
— А я бы посоветовал его всё же выслушать.
Гермиона гордо вскинула подбородок. Если он попытается её остановить, то она просто его обездвижет. А потом доставит Ордену.
— Трансгрессия не работает, Грейнджер.
А вот это было плохо. Потому что каминная сеть не работала уже очень давно. Потому что создание и использование любого портала стало отслеживаться недавно. И если трансгрессия тоже не возможна…
— Я полечу на метле.
Упрямая девчонка. С этим вечным желанием спасать всех убогих и несчастных. Его тошнило от этого. Выворачивало.
— Ты не хочешь сначала узнать, где мы находимся, Грейнджер? — фирменная малфоевская усмешка.
— Мы в Северной Америке.
Ну, не ожидала, я-всегда-всё-знаю-лучше-Грейнджер? И поверь, я рад не больше тебя.
— И что дальше? Что ты планируешь делать дальше? — потому что у неё плана уже не было. Потому что она не знала, где сейчас Рон и Гарри. Не знала, как добраться до них. Не знала, что делать с этим человеком, смотрящим на неё так… как будто и правда он не собирается её сейчас убивать или пытать.
У неё сейчас нет сыворотки правды. И она никогда не пробовала легилименцию. Поэтому выбор у неё всего из двух вариантов: верить Малфою на слово или не верить.
Но, для начала, она может попробовать трансгрессировать и узнать, не соврал ли он как минимум в этом.
Драко наблюдал за её попытками. Она вообще понимает, что ему пришлось вчера снять с неё влажную от земли одежду? Куда она собралась босиком и в его рубашке?
— Я думаю ты убедилась в тщетности своих усилий, и раз уж тебе придётся провести со мной какое-то время… Может, ты для начала оденешься? — он нарочно как можно более оценивающе провёл взглядом по её телу, желая вывести её из себя.
Ничего личного, Грейнджер, — просто привычка.
Она вспыхнула и гневно посмотрела на него. И с этим румянцем на щекам и огоньком злости в глазах она была, пожалуй, красива. Гриффиндорская выскочка давно выросла. И хоть она и не обладала выдающимися округлостями, но смотреть на ее бедра, скрытые под его рубашкой, ему нравилось. Драко понял, что мог бы её захотеть — при других условиях.
Гермиона натянула джинсы, сменила рубашку на тёплый свитер. Снова повернулась к нему.
— Так почему не работает трансгрессия?
— Мы явно недооценивали африканских колдунов.
— А им-то что нужно?
— То же, что и всем остальным. Станцевать на наших костях, я полагаю
— И на какой они стороне?
— А есть какая-то разница? Если эта сторона всё равно не твоя?
— А на какой стороне ты, Малфой?
И вот он — главный вопрос. Решающий вопрос. Либо она ему поверит и всё пройдёт гладко. Либо придётся её связать всеми известными ему заклинаниями, заткнуть ей рот и пересекать океан так.
Ложь никогда не звучит так искренне, как истина, каким бы хорошим лжецом ты ни был. Поэтому он посмотрел в её карие глаза и ответил правду:
— На своей собственной.
И честное слово, Грейнджер, в этот раз тоже ничего личного. Ты совсем не виновата в том, что наши фигуры оказались на противоположных сторонах этой жестокой войны.
========== Выбор. ==========
Они сидели за одним столом. Пили вино из одной бутылки. Каждый из них не доверял другому.
— Что ты делал все эти годы, Малфой?
Он задумался. Наверное, задумался об этом в первый раз.
— Я спасал свою шкуру, Грейнджер, как и всегда. И свою семью.
— Ты убивал?
— Конечно. Если хочешь жить, приходится убивать.
— Мне не приходилось.
— Тогда тебе очень повезло, Грейнджер.
— Повезло выжить?
— Повезло никого не убить.
— Ты мог бы сделать другой выбор.
— Мне никто не предлагал выбирать. Выбор — это иллюзия, Грейнджер. Мы просто делаем то, что должны. И то, что можем.
— Скажи мне честно, Малфой. Скажи мне: для чего я тебе?
Что ж, ты имеешь право понимать, за что умрёшь, девочка. Ты будешь хотя бы знать причину. Многие не имеют и этого.
— Чтобы спасти свою мать.
— Ты думаешь, я могу помочь?
— Я надеюсь на это. Надежда — это всё, что у меня осталось.
— Я не знаю, что с моими родителями. Не знаю, живы ли они. Не знаю, живы ли мои друзья. Я должна вернуться и помочь им.
— А если они все мертвы, Грейнджер? Что тогда?
— Тогда я буду бороться в память о них.
— Это так благородно и правильно, Грейнджер.
— Как мы сможем вернуться?
— Самым обычным магловским способом.
— Самолёт?
— Самолёты сейчас не летают. Войны волшебников сказываются и на жизни маглов.
— Тогда как же?
— Теплоход, Грейнджер. Две недели и мы на месте.
— Две недели в твоей компании, Малфой?
— Это так ужасно?
— Я не помню, чтобы мы когда-нибудь так долго разговаривали с тобой, как сейчас. И ты ни разу меня не оскорбил.
— Может быть, я просто вырос.
И может быть, она выпила слишком много вина. Потому что сказала ему — своему врагу:
— Помоги мне, я так смертельно устала, Драко. Помоги мне забыть, что вокруг нас война.
Её губы на вкус — вино и клубника. Её волосы пахли цветами. Он торопился, пока она ещё не передумала, не осознала, не оттолкнула. Потому что ему надо было забыться не меньше. Утопиться в этом поцелуе. Почувствовать тёплое, нежное и податливое тело рядом с собой. Под собой. Вокруг себя.
Только не останавливай меня, девочка. Позволь мне сегодня не быть Малфоем. Не быть слизеринцем. Не быть Пожирателем. Не быть убийцей. Не быть трусом. Не быть предателем. Не быть драконом. Позволь мне быть просто парнем — парнем, который целует красивую девушку.
Она не оттолкнула. Понимая, что это неправильно. Зная, что делает ошибочный выбор. Но ей так нужно было на одну это ночь, только на одну ночь, стать совершенно другой. Не думать о вчерашнем дне и о завтрашнем.
Его руки были прохладно-чужими. Его губы были требовательно-ласковыми. Аромат грозы висел в воздухе. Но пока ещё не сверкнула первая молния —
Только не останавливайся, Драко.
Он проснулся с первыми лучами солнца. После чудесного светлого сна. Проснулся, касаясь ногой её стройного бедра. Чувствуя её руку на своей груди.
Он не шевелился и просто смотрел на неё, пока она не открыла глаза, в которых плескалось — это была ошибка.
Ты права, девочка. Но это была самая прекрасная ошибка в моей жизни. А теперь спроси меня. Спроси меня ещё раз, для чего ты мне нужна. Потому что сейчас — сейчас я отвечу.
Она отстранилась. Закуталась в простыню, чтобы дойти до ванной. Ей нужен был холодный душ, чтобы смыть с себя его запах, свою слабость и эту ночь. Забыть всю невысказанную боль в его глазах. Забыть всю неумелую нежность его пальцев. Забыть, как она отдавалась ему — вся, без остатка.
Это были не ты и не я, Драко. Это были те два человека, которыми мы могли бы быть в какой-то другой, альтернативной жизни.
И которыми мы никогда не будем в этой.
И последнее перед тем как она встанет, поставив этим окончательную точку:
— Если бы ты мог выбирать, какой выбор ты бы сделал, Драко?
Кривая усмешка на тонких губах:
— Этот.
Комментарий к Выбор.
Спасибо за исправление ошибок в публичной бете - мне самой замечать не всегда удаётся.
========== Последний выдох. ==========
Больше они ни разу друг к другу не прикоснулись. Не смотрели друг другу в глаза. Почти не разговаривали.
Гермиона тщательно составляла планы, перебирала в уме необходимые действия, вспоминала все известные ей заклинания. Она опять справится.
Драко каждый день смотрел на волны, бьющие о борт корабля.
Вот мы и в одной с тобой лодке, девочка. В лодке, которая стремительно идёт ко дну. И если бы я только мог что-то изменить… Но я не принц, а это не сказка.
Они сошли на берег. Гермиона повернулась, чтобы спросить о его планах. Чтобы сказать, что она отправится искать Рона и Гарри. Чтобы услышать тихий
— Экспеллиармус.
Глаза цвета серого дождливого неба смотрели жёстко, беспощадно, и — где-то в самой глубине — виновато.
— Нас уже ждут, Грейнджер. Нас давно ждут.
Она попыталась бы убежать, если бы он не наложил столько заклинаний, подавляющих её волю. Кричала бы, если бы не силенцио. И пока она ещё стояла рядом — главный вопрос, единственный вопрос, который ещё мог его интересовать:
— Где моя мать?
Мужчина — на этот раз рыжеволосый с густой кустистой бородой — кивнул своим соратником. Грейнджер забрали.
Это всё должно быть не напрасно.
Драко повторил ещё раз, чуть громче:
— Где моя мать?
— Успокойся, Драко. Ты хорошо поработал, но пока… Нам ещё нужна твоя помощь.
— Где моя мать?!
И яркой вспышкой — болезненное, жестокое подозрение. Она может быть уже мертва. С самого начала мертва. И всё, что он делал для её спасения, было напрасно.
— Тебе это не поможет. Возьми себя в руки.
— Что вы сделаете с Грейнджер?
— Нам нужен её дар. Магический дар девушки из магловской семьи. Выжать до капли. И — убить. Ты это знал с самого начала, Драко. И даже не думай совершить какую-нибудь глупость. Если хочешь ещё раз увидеть Нарциссу, — грубый раскатистый смех.
И Драко увидел его — выбор, который вставал перед ним. Мама, которая возможно уже мертва, и девушка внизу, которая точно сейчас умрёт.
Ты об этом выборе говорила, Грейнджер? Если да, то я предпочёл бы не иметь этого грёбаного выбора. Пусть катится к Салазару! Потому что, кажется, я уже выбрал.
— Авада Кедавра! — он взмахнул палочкой, которая слушалась его так, будто была продолжением его самого. Которая послала смертоносный луч ещё до того, как он договорил, не давая возможности отбить или увернуться.
Он бежал по лестнице вниз, посылая смерть всем, кто встречался ему на пути. Надо было успеть — любой ценой. Спасти — любой ценой. Чтобы поверить, что его выбор — правильный.
