Текст книги "You're Not Alone Tonight (СИ)"

Автор книги: Somaelina30

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

«Все верно.»

Пришлось задержаться по делам в Копенгагене и познакомиться с весьма любопытной Амфибией, к которой проявили настойчивый интерес мои новые анимешные друзья. Я знаю, что этот тип скоро заявится в Великобританию и начнет распускать свои липкие ручонки на парламент. Вот тут-то и начнется самое интересное, ведь в дело вступит Снеговичок со своим кудрявым наркошей.

«Будет сложно не вмешиваться, но я попробую.»

Тем более, у меня сейчас другие интересы.

Откидываю голову назад и расправляю плечи, после перелета в самолете. Вспоминаю потешные попытки жертвенной Рапунцель. Она до сих пор считает, что еще может самостоятельно распоряжаться своей жизнью.

«Самообман, детка…»

Добралась почти до всех камер, которые я установил в квартире, да еще навела бардак в моей библиотеке. Ее упрямство и боевой настрой разбавляют монотонную скуку в моей запрограммированной злодейской жизни. Однако не могу отрицать факт слабого удивления.

Я дал ей выбор и прекрасную возможность избавить себя от весомой проблемы и она была готова пойти этим путем, но что-то ее остановило. Скорее всего, вмешалась та самая пресловутая совесть с моральными принципами, свойственными истовой католичке.

«Не убий плод чрева своего…»

Или же моя малышка вздумала таким способом диктовать условия игры?

«Наивная» – достаю наушники и включаю в айфоне песню David Usher «Black Black Heart»

Она даже не представляет, насколько уже зависима от меня. Ведь вся эта бутафория и имитация заботы нацелены только на одно – открыть путь зверю, скрытому в чертогах слабой женщины. Он силен и непредсказуем, как для своих жертв, так и для самого себя.

А мне так симпатична идея стать дрессировщиком.

– Прибавь газу, приятель. – лениво осматриваю погруженные в яркие огни улицы города-труса. Чувствую нетерпение и давящую на грудь, чужеродную для меня тоску.

Мне не просто не нравится это ощущение, оно изрядно злит, нарушая продуманное безразличие. Я знаю, что вновь поддамся своей боли и слабости, но в этот раз смогу поставить долгожданную точку.

***

Консьерж любезно провожает меня до нужного этажа, хотя я не просил об этом. Смотрю на закрытую входную дверь и делаю глубокий вдох. Достаю дубликат ключей, открывая вход в королевство своих тайных грез.

Запах выпечки и домашней еды вызывает спазм моего голодного желудка. Разумеется я не стал ужинать в самолете, чтобы не травить свой организм резиновой дрянью. В ванной комнате стихает шум воды, и наступает та самая тишина, за секунды до взрыва.

Все, как в старом добром кино.

Мария не спешит открывать дверь, явно услышав приход хозяина. Продолжаю стоять в просторном коридоре ради забавы. На всякий случай, избавляюсь от пальто, аккуратно повесив его на вешалку. Привычно поправляю лацканы синего пиджака от Вивьен Вествуд.

Превосходство моего зла, как всегда, зашкаливает.

Дверь осторожно открывается, выпуская слабый, но знакомый мне аромат.

«Надо же…»– растягиваю вдох, впитывая ноты вязкого сандала с виргинским кедром, которые оттеняет столь неожиданный тмин. Santal Blush оf Tom Ford добавляет нашей встрече больше загадочности и новизны.

Она изменила свой аромат намеренно, выжидая моей реакции. Это не похоже на обычную прихоть, скорее интерес и попытка несогласия с отведенной ролью.

Бунтарство в чистом виде.

«Детка, ты рискнула играть не по правилам.»

Я продолжаю стоять на своем месте, наблюдая за медленным появлением главной героини своей драмы. В отличии от Шерлока Холмса, который всегда дотошно рассматривает людей, мне достаточно лицезреть эмоции на лицах своих жертв. Лишь изредка, они бывают вполне интересными, но в основном, там преобладает страх, ужас, ненависть и отчаяние.

Не отрываю свой темный взор от побледневшего лица молодой женщины. Она стоит, не двигаясь, как и я. Время вокруг нас замедляется, а стук моего сердца прибавляет громкость. Откидываю голову назад и плавно развожу руки в стороны, не надеясь на теплый прием.

– Приве-ет. – проговариваю, после минутного молчания. Наблюдаю, как она дергается всем телом и словно сжимается от шока. Бледность ее щек уступает легкому румянцу, гортань заметно двигается в непроизвольном, сухом глотке.

– Где ты был все это время? – ее низкий голос так не сочетается с шипением, которое воспроизвели голосовые связки под давлением злости. Длинная коса на правом плече словно перерезает кремовый шелк халата.

Только сейчас позволяю своим глазам прогуляться по ее внешнему виду. Ничего необычного или особо приметного. Та же мягкая кожа, которую запомнили мои пальцы, изящное лицо с яркими, колдовскими глазами и…другие объемы в талии.

– Спрашиваешь, как сварливая супруга. – улыбаюсь и рассматриваю интерьер светлой прихожей. Краем глаза замечаю ее раскрытые в удивлении губы. Их тоже затронул румянец смущения…

«Или это нечто другое.»

Мария вновь дергается и выставляет вперед левую руку, которую прятала за спиной. Демонстративно приподнимаю свою бровь, рассматривая немецкий Walter P99, к которому она умудрилась отыскать глушитель.

«Твоя осторожность похвальна, детка, но здесь отменная шумоизоляция.»

Я тоже имел привычку не расставаться с оружием, но это были времена моей юности. Сейчас все гораздо проще.

– Сегодня все завершится…– говорит шепотом, поглаживая указательным пальцем спусковой крючок. Ее рука весьма натренирована, а глаза горят дьявольским огнем.

Я бы хотел вернуться во времена святой инквизиции, чтобы лично отпустить грехи столь опасной ведьме. Ее робость и испуг не наиграны, но огонь так ярко горит, вынуждая становиться мотыльком.

– Правда? – изображаю недоумение, а потом резко меняю мимику лица, открывая свое безумие. – Кто бы мог подумать! – злюсь, потому что мой разум проговаривал эту же фразу.

Она делает резкий вдох и отходит назад, отвыкнув от моей вспыльчивости, но взгляд не убирает. Он скользит по мне весьма заманчиво и даже ласково. От него становится неудобно и одновременно приятно. Совсем не то, что представлялось мне ранее.

– Ублюдок…– опять шипит, сдувая прядь волос возле лица. Рука, удерживающая пистолет, не дрожит и продолжает указывать на меня.

Этот яростный жест успокаивает моего внутреннего демона, но не надолго. Опять разминаю шею и смотрю в сторону кухни. Я до сих пор голоден.

– Можно? – спрашиваю, небрежно махнув рукой вперед. Начинаю двигаться к холодильнику. Размеры прохода позволяют Марии не двигаться, но соблюдать безопасную дистанцию. Дуло глушителя упорно следует за мной и я уверен в том, что она не станет стрелять мне в спину.

«Ты хочешь видеть мои глаза…»

Открываю дверцу, рассматриваю содержимое. Мне нравится итальянская кухня, ее простота и особый аромат. Заостряю внимание на каччиаторе* и брускетте. Достаю контейнеры, а потом присвистываю от свежеприготовленного имбирного бисквита.

«Явно ждала гостей.»– мне не понравились эти мысли, поэтому я решаю поиграть на ее терпении.

Не используя столовые приборы, я просто беру руками куриную ножку и начинаю поглощать в стремлении утолить первый приступ голода. Делаю это максимально не естественно, не опрятно и весьма грубо.

Так продолжается до того момента, когда я сминаю в руке свежую выпечку.

– Прекрати. – требует малыш и опускает взгляд на мои лакированные ботинки. – Это бессмысленно.

Я усмехаюсь, стирая крошки с губ тыльной стороной ладони. Беру салфетку, вытираю руки и забираю со стола один мятный леденец. По прежнему осматриваю все вокруг, пока не натыкаюсь взглядом на приоткрытую дверцу шкафа, где должны стоять моющие принадлежности.

Она тоже смотрит туда и я отмечаю, как быстро увеличились ее темные зрачки. Открываю створку, рассматриваю новую электрическую кухонную пилу для рубки мяса и костей. Рядом две упаковки эластичных жгутов, моток плетеной веревки и нож для разделки мяса.

Шерлок бы тоже сразу догадался, так как все лежит особняком, в еще запакованном виде.

– Клеенку я тоже взяла.– проговаривает Мария, сделав два шага вперед.

Закатываю глаза и мычу от раздражения.

– И ты посчитала это оригинальным? – морщусь от отвращения. Никогда не любил убивать людей и фильмы с жестокими сценами не смотрел.– Даже пилочкой будет симпатичнее.

«Зачем вообще делать нечто грязное и недостойное, когда есть те, кто смогут все прекрасно исполнить за кучку новеньких купюр?»

– Это мне решать! – кричит и дергается, начиная терять контроль.

– Ну разумеется.– растягиваю слова, еще больше запугивая своим взглядом.

Она дышит слишком громко, через рот. Глаза сияют и я не могу понять от чего. Ненависть или страх.

Опять иду к ней навстречу, с равнодушием провожая направленный на себя пистолет. Мария хочет отойти в сторону, но знает, что это станет показателем ее неуверенности и слабости.

Долго и дотошно мою руки с мылом. Я маниакальный педант в отношении своего тела. Смотрю на исчезающую пену и задумываюсь о точном количестве убитых мною людей.

Их смерти, так или иначе, были частью моих планов.

Подхожу ближе и сталкиваюсь с дулом глушителя. Он нацелен строго мне в сердце.

– Ну давай уже. – выражаю всем своим видом скуку и разочарование.

Джим Мориарти не боится смерти. Наоборот, в ней есть выход из этой нескончаемой, заурядной карусели. Мой интеллект преодолел последние барьеры на пути к вечности.

Меня всегда будут помнить. С этим не поспоришь.

Мария слегка всхлипывает и делает два шага вперед. В ее глазах что-то сверкнуло, словно маленький взрыв. Женская ладонь касается моей груди и резко толкает к стене.

Похоже, мое равнодушие оскорбило ее окончательно.

– Ты…– давит мне на подбородок пистолетом, вынуждая откинуть голову назад.

Я больно ударился затылком, но стерпел, однако она совсем разыгралась, пытаясь придавить меня собой. Весьма странный метод давления с учетом неравных сил. Тактильное насилие не в ее характере. Она более пассивна и обманчиво послушна.

– Ты покалечил Шерлока! – ее пальцы сминают ткань моего пиджака, а резкие выдохи выдают отчаяние с примесью нестабильности.

– Брось, они всего-то хотели сделать его своим…– теряю нить мыслей, потому что в этот момент, она прижимается ко мне особенно сильно, зашипев через сжатые зубы.

Я чувствую тепло ее живота, запах чистой кожи и дыхание.

– Ты специально все подстроил, чтобы он страдал, а я была вынуждена…– тут обрывается уже Мария, поздно осознав последствия своей эмоциональности.

Я ожидал упреков и обвинений, ведь все положительные герои должны обрушить гневную тираду на злодея, перед тем, как его убить. Стандарты никто не отменял и мне должно стать противно от осознания этого, однако наш близкий контакт все меняет.

Слышу смену ее дыхания. Вдохи порывистые, но становятся глубокими. Пальцы до сих пор сжимают ткань пиджака, рука с пистолетом дрожит. Она на пределе.

– Это ведь так просто, малыш…

– Заткнись! – женщина вздрагивает, но не отдаляется от меня. – Заткнись…– уже шепотом. Неровным, тихим и, мать его, горячим.

«Это что еще за фокусы?»

Мое тело радуется нашей встрече явно больше разума, но и она не спешит привести в действие свой продуманный план. Близость пробуждает физиологический рефлекс в моих штанах. Хочу посмотреть ей в глаза, но оружие давит на подбородок, не позволяя опустить голову.

Эта нерешительность не связана с трусостью. Живот по-прежнему давит на меня и я пытаюсь вспомнить, убивал ли беременных женщин.

Вполне возможно.

А детей?

Разумеется. Злодей-консультант не делит своих жертв по гендерным, возрастным и физическим показателям.

– Все из-за тебя, – она опять шепчет, дыша мне в ключицу. Разница в росте у нас вполне весома, хотя я не являюсь высоким парнем.

«Маленькие женщины могут быть очень интересны.»

– Из-за тебя…– монотонно повторяет Мария, а я прислушиваюсь к посторонним звукам.

Дышит. Сглатывает. Смотрит.

Весьма нагло, ревностно и так непохоже.

«Давай, детка…»– меня нервирует это молчание, эта тишина между нами и ее близость.

Женские пальцы отпускают мой пиджак и невесомо скользят вниз, обводя две пуговицы. Мария думает, и это отчетливо ощущается. Мне не нравится такой поворот в игре. Он ведет к осложнениям, хотя и вызывает давно позабытый интерес.

Она перестает дышать, словно решается на какую-то спонтанную идею, поразившую ее маленькую головку. Теплая ладошка забирается под пиджак.

«О, так тебя заинтересовала моя ответная реакция?»– растягиваю губы в улыбке, желая вдохновить ее новым унижением.

Но все чертовски неожиданно меняется. Ее пальцы ловко расстегивают молнию и проникают в ширинку. Женское тело еще больше прижимает меня, а выдох сопровождается слабым всхлипом, словно ей больно.

Также, как и мне.

– Я скучала, Джеймс. – незнакомый, низкий голос обволакивает мои уши, проникает в мозг и сворачивает извилины в запутанный клубок.

«Это больше подойдет малышу Холмсу.»– моментально вскипаю, начиная злиться. Аура моего гнева насыщает мышцы силой и проясняет мысли.

Перестаю улыбаться и приступаю к действиям. Я дал достаточно времени, чтобы закончить все в ее пользу, проверить стремления и силу маленькой женщины. Злюсь на нее и немного на себя. Почему-то мне казалось, что своей смертью, я смогу пробудить в ней того зверя, которого увидел в итальянском метро.

Изящного, гибкого и очень перспективного.

Перехватываю женскую руку, хозяйничавшую в моих штанах. Быстро дергаю за дуло пистолета, забирая оружие и разворачиваю Марию спиной к себе. Стремления матери защитить свое дитя предсказуемы и односторонни. Она дергается и слегка наклоняется, чтобы спасти живот от столкновения со стеной. Правая рука освобождается от моего захвата и принимает весь удар на себя.

Мария вскрикивает, а мне удается обмотать ее шею косой. Теперь веду я.

– Ты. Омерзительно. Слабая! – громко проговариваю и тяну косу в сторону, пытаясь задушить причину своего давнего помешательства.

Она хрипит и откидывает голову назад. Старается освободить другую руку, которую я крепко держу вместе с пистолетом.

– Ничтожная. Самонадеянная, как и твой косматый детектив! – рычу ей в макушку, прижимаясь всем телом. Злость и телесный контакт усиливают физическое желание, порождая плохо контролируемую страсть.

Чувствую ее спину и беспокойно дергающиеся ягодицы. Начинаю скользить по ней, толкаясь давно готовым членом. Все эти четыре месяца, я посвятил работе и наращиваю новых партнерских отношений. Услуга за услугу, новая сделка и возможность продвижения своей преступной сети. Мой мозг не отдыхал, а тело было лишено простых потребностей.

«Детка…Я хочу в тебя…До упора и без остановки.»– с мычанием вдыхаю запах ее волос и отпускаю косу.

Мне нравится лупить хороших девочек, но плохих я просто душу и трахаю в них абсолютно все. Мозг, тело, душу.

Позволяю руке скользить по женской спине. Пальцы одобряют гладкий шелк ее халата. Слегка наклоняюсь, чтобы пройтись по ягодицам. Захожу вперед и повторяю все в обратном порядке, пока Мария восстанавливает дыхание. Ладонь задерживается на животе, и в этот момент, я чувствую слабый толчок, прямо под пальцами.

Против воли вздрагиваю и резко разворачиваю женщину лицом к себе. Я слышал, что у мужчин бывает такой фетиш, как беременность, но в отношении себя я уверен. Это одновременно отталкивает и в тоже время несказанно волнует.

Смотрю на ее живот более детально, стараясь унять неприятные ощущения. Пальцы словно обожгло после этого контакта. Внутри нее находится нечто, принадлежащее только мне.

Мое продолжение, наследие и чертов круговорот Сансары*.

«Это ничего не меняет.» – настраиваю сам себя, крепче сжимая веер пальцев на женском горле.

Она смотрит на меня, опять вцепившись в ткань пиджака. Откровенно. Глубоко. Поразительно эмоционально.

Мои пальцы расслабляются и поднимаются выше, к распахнутым, мягким губам.

– Понравилось иметь детектива ртом?– проговариваю похабщину только с целью сохранения своего контроля.

Пора давно привыкнуть, что именно с ней все происходит не так, как мне нужно.

Указательный и средний гладят, мнут и давят на послушную плоть, а рука с пистолетом опускается к ее плечу.

– Или малыш Холмс, как и я, предпочитает горловой? – морщусь сам от такой грубости.

– Тебе так сложно принять собственные ошибки. – Мария продолжает цепляться за ткань несчастного пиджака, искоса поглядывая в сторону отобранного пистолета.

Я замечаю тень иронии, пробежавшую по ее лицу. Взгляд приобретает лукавство. Нетипичная реакция. Жду новой волны прежних упреков, стыдливого румянца на щеках и знакомой мне уязвимости.

– Я никогда не ошибаюсь. – уверенно, с усмешкой отвечаю и слегка прищуриваюсь.

В нашу последнюю встречу, Мария была предсказуемой. Беспомощной, ранимой и слабой. Я упивался своей властью, частично продемонстрировав то, что хотела осуществить часть меня.

Эта часть более приземленная и человечная. Она упрямо желает эту женщину, с момента первой встречи. Нашептывает, словно черт на левом плече.

«День и ночь растягивать тебя, малыш…И заставить глотать…»

Член готов порвать ткань белья, чтобы освободиться. Мне слишком больно и неудобно, но я продолжаю смотреть только на нее. Вырез халата стал больше, после нашей короткой борьбы. Я понимаю, что под ним, на Марии ничего нет, а острые соски нацелены на меня.

«Жаль нет фотоаппарата.»

С удовольствием отправил бы пару фото дорогому Шерлоку Холмсу, на добрую память.

– Я расскажу тебе…– она наконец отдаляется от меня. Я позволяю это сделать, чтобы взять передышку и успокоить себя.

Молодая женщина медленно проходит в зал и раскрывает шторы, чтобы впустить свет от ночных огней. Останавливается возле углового дивана на ножках итальянского производства. Жаккардовая ткань обивки прекрасно дополняет венецианский стиль интерьера.

Я всегда предпочитаю роскошь, в этом нет ничего удивительного.

Прохожу за ней следом, крепче сжимая рукоять пистолета.

– Все это время, нет…– ее плечи вздрагивают. – Не так.– разворачивается ко мне, пытаясь подобрать слова для долгого монолога.

«Хочешь выговориться? Валяй! Мне же веселее от этого.»

Даже не пытаюсь прикрыть весьма заметную эрекцию, которую она давно прочувствовала, пока прижимала меня к стене.

– Я сделала то, чего ты явно не ожидал от меня. – Мария подходит ко мне ближе на один шаг и опять смотрит этим глубоким взором.– Отказалась от всего, что было мне дорого, ради него.– обнимает живот руками. Он не такой большой и его вполне можно назвать аккуратном, но сейчас, речь не об этом.

«Он»– приоткрываю губы для более глубокого вдоха.

Предполагал ли я это?

Ну разумеется. И все равно, дьявольски горд собой. Ведь у криминального короля скоро появится наследник.

«И дрогнет в страхе вражеская рать…»

– Каждый божий день…– ее глаза обретают влажный блеск, а на шее появляются следы моих пальцев. Слишком нежная и чувствительная кожа побуждает меня к более смелой фантазии. – Каждую минуту, я думала о тебе.– женский голос понизился, плечи расправлены, грудь опускается и поднимается в такт ускоренному дыханию.– Представляла, как стреляю в голову, прокалываю глаза пилочкой, перерезаю глотку ножом, сбрасываю с окна вниз, травлю ядом и поджигаю, вместе с этим роялем…– она хмурит брови, словно сомневается и боится говорить дальше.

– Весьма ограниченная фантазия. – догрызаю остатки конфеты, которую успел спрятать за щекой.

– Но я не сделаю этого…– горько усмехается, чем начинает вновь злить меня. – Не сделаю.

– Вздор! – яростно отрицаю и не соглашаюсь с ее откровениями. Направляю пистолет ей в лицо и наклоняю голову на бок, скрипя зубами от негодования.

– Я не стану, Джеймс! – кричит Мария в ответ, прижав руку к груди. – С меня достаточно боли! – бледнеет и отбрасывает за плечи выбившиеся из косы пряди волос. На миг закрывает глаза и только сейчас, я замечаю первые дорожки ее слез. – Ты выиграл. – сухо проговаривает и опять усмехается. – И я знаю, что за этим последует.– женская усмешка переходит в истеричный смех, наполненный горькими слезами и болью.

«Нет.»– не двигаюсь с места, дожидаясь окончания ее короткой исповеди.

– Ты ненавидишь выигрывать, потому что вновь станешь жить среди заурядности. Потеряешь свой наркотик, который называется азартом и начнешь испытывать ту самую, отвратительную, смертельную скуку. Именно она и погубит тебя… – Мария разводит руки в стороны, смотря мне в глаза.– Ты победил, Джеймс Реган Мориарти* – она слишком четко произносит мое полное имя, которое никто знает. Вернее никто, кроме нее, потому что я сам рассказывал ей о своей прошлой жизни.

Я всех убил, кроме матери.

Позорная линия отца-садиста была давно разорвана мной, как и память о том насилии, которое я ощущал с раннего детства. Он был преступником и игроком, а гениальность разума притуплял алкоголем с наркотой. Жаль, что брат пошел по его стопам и слишком рано сошел с ума. Он не справился с влиянием своего безграничного разума.

– Черта с два…– резко подхожу к ней и грубо хватаю за волосы на затылке. Дергаю вверх, подставляя к виску пистолет. – Ты никогда не избавишься от меня. – шепчу ей в ухо, сильнее сжимая в кулаке шелковые пряди.

Мария всхлипывает от боли, но не пытается вырваться, чем еще больше злит меня. Я в бешенстве и вряд ли уже смогу остановиться. Контроль давно потерян, крупицы холодного здравомыслия стерлись в пыль. Абсолют эмоционального давления достиг своего апогея.

– Да.– соглашается со мной молодая женщина, цепляясь уже за галстук. В ее глазах сияет пламя Ада, в котором я сгораю окончательно. – Но что ты можешь сделать с этим? – проговаривает сквозь слезы, выжидая кульминации.

Вызов, основанный на нестабильном, неправильном состоянии. Абсолют самой простой, заурядной причины нашей борьбы, где победитель так или иначе проиграет. И я впервые согласен с конечным решением данного алгоритма.

Отвечаю тем, что далеко и неприемлемо мне. Отбрасываю пистолет в сторону и прижимаю к себе ее теплое живое тело. Набрасываюсь на губы, раскрывая их языком. Глубоко, с отчаянием и тотальной ненавистью, которая давно переродилась в совсем другое, невозможное, отрицаемое для меня чувство.

Дубина Шерлок любит повторять, что он высокоактивный социопат. Я же в свою очередь многофункциональный психопат, манипулятор, стратег и просто любитель театра.

Она отвечает мне. Также порывисто, жадно и нетерпеливо. Издает приглушенные стоны, поднимаясь на носочки, чтобы пройтись ногтями по моему затылку.

«Да, детка…Это станет твоим.»

Душу ее руками и губами. Слишком много слюны, будто мы собираемся сожрать друг друга, вгрызться в глотки и рычать, превратившись в оборотней. Она осмелела в своих действиях и весьма быстро избавила меня от пиджака.

Хочу улыбнуться, но ее язык пытается протиснуться глубже в страстной ярости.

«Как же горяча итальянская кровь.»

Разрываю наш звериный поцелуй, когда она успешно портит мою светлую рубашку от Emma Willis. Несколько пуговиц разлетаются в разные стороны. Мы громко дышим друг на друга, в глазах полыхает пламя голода, а сердце и внутренности горят от неимоверно высокой температуры.

Намереваюсь толкнуть ее на диван, но Мария хватается за мои плечи и использует вес своего тела.

Сажусь и облокачиваюсь спиной на одну из подушек. Продолжаю следить за ней. Пистолет улетел за рояль, но она даже не поворачивается в его сторону. Наступает на меня сверху. Тянет за галстук, вновь целует. В этот раз нежно и неторопливо.

Мне не по нраву такие перемены, поэтому я хмурю брови и обхватываю пальцами женское запястье. Мария опирается на мое колено, медленно отдаляется. Ее коса растрепалась, вырез халата обнажил правую грудь.

Хочу окончательно открыть это светлое тело и безжалостно подвергнуть своему воздействию.

Она оставляет в покое галстук, расстегивает оставшиеся пуговицы рубашки. Ведет руку ниже к брюкам.

«Похвальный энтузиазм.» – приподнимаю брови, делая свистящий вдох.

Пришлось крепко сжать зубы, чтобы удержать себя от возгласа одобрения.

Ее маленькая ручка освобождает мой член от плена одежды вместе с яйцами. Мы не разрываем контакт глаз, ведя двойную игру. Тело делает, а взгляд завершает.

«Хочешь попробовать?» – этот вопрос я адресую ей живой мимикой своего лица.

Мария встает передо мной на колени и обхватывает пальцами бедро. Ее губы осторожно прикасаются к головке. Не удивляюсь этому стремлению. Все вполне закономерно, ведь она хочет лишить меня контроля и заполучить преимущество.

Ее мягкий рот плавно принимает, а я вынужден откинуть голову назад и закрыть на мгновение глаза. Кажется, я что-то говорил про горловой…

Ах, да. Вгонять с сумасшедшим ритмом, глубоко в глотку, слушая хрипы. Прекрасный способ скоротать время и избавиться от лишнего напряж…

Полностью теряю способность мыслить, потому что рискую поднять голову и посмотреть вниз, на нее.

Примечательно, что во время минета, женщина смотрит в глаза мужчине с грубой страстью и блеском похоти. Так, она показывает свое расположение, выражает стремление остаться незабываемой. Губы Марии медлительны, неумелы и слишком ласковы, а взгляд…

«Ты явно никому не давала трахать свое горло.»

Раскрываю губы для глубокого вдоха. Мои пальцы находят ее руку и вновь сжимают запястье, оставляя на тонкой коже синяки. Она смотрит проникновенно, смотрит губительно, смотрит…

В этой теплой тьме очень глубоко. Я не верю в абсолют этих эмоций, но ничего не могу поделать. Бездна опасной, больной любви засасывает меня, вызывая трепет в груди, а приближение долгожданной кульминации, только от одного языка по уздечке, усиливает мою уязвимость.

«Не позволю.»– еще сильнее сжимаю женское запястье, скрипя зубами от гнева. Я должен сопротивляться.

Подаюсь вперед и резко хватаю Марию за предплечья. Она охает от неожиданности, когда я почти закидываю ее на себя сверху. Наши глаза продолжают беспощадно убивать, пока моя рука движется вниз к подолу шелкового халата. Пальцы касаются теплой кожи бедра, поднимаются выше. Она моментально краснеет, а я поднимаю брови в удивлении.

– Детка…– с придыханием растягиваю и протяжно мычу.

Пальцы обжигает от контакта с горячей, скользкой от влаги плотью и я чувствую ее дразнящую пульсацию.

– Действительно скучала…– хриплю на выдохе, вовремя успеваю удержать молодую женщину.

Она пытается уйти от моих прикосновений. Я с трудом сдерживаю себя от намерения протолкнуть внутрь два пальца. Усмехаюсь в ответ на ее приглушенный всхлип. Обхватываю одной рукой за шею и наклоняю к себе. Тянусь к порозовевшим губам и облизываю нижнюю.

Мария хватается за спинку дивана, а другой ладонью упирается мне в грудь. Направляю себя в нее и проталкиваюсь медленными фрикциями.

Глаза моей малышки широко раскрываются, но зубы удерживают громкий стон. Я внутри. В ней, и пусть все катится в пропасть.

Так хорошо, так несказанно горячо и тесно.

Отрываюсь от женских губ и толкаю женское тело на себя. Нетерпеливо сжимаю плоть ее обнаженной груди. Она стала чуть больше и чувствительнее. Я знаю это, поэтому несколько раз вытягиваю сосок пальцами.

Мария опять охает, царапает ногтями мою кожу, пытается выгнуть спину. Не позволяю ей этого, сильнее надавливая рукой на шею.

Мне нужен ее взгляд, чтобы лицезреть через него хрупкую душу, которую стремлюсь заполучить.

– Вряд ли я умру от скуки…с таким…призом.– мое полу-рычание сопровождается резкими, глубокими толчками.

Пульсация ее тела усиливается, я сбиваюсь с ритма, начиная дрожать. Меняюсь в лице и конвульсивно дергаюсь от удовольствия. Реальность размывается туманом, в котором ее тихие стоны звучат с мягким эхо.

Так кончать просто нельзя. Мое сердце пропускает пару ударов, а член превращается в шланг, испуская под давлением густое, живительное семя.

Закрываю глаза, крича нечто бессвязное. Освобождение отдает легкой болью в висках. Я наконец опустошен. Качественно, правильно и к сожалению быстро. Остается только перевести дыхание и продолжить.

«Я заполню тебя основательно.» – мой разум любит сквернословить.

Убираю руку с ее шеи и мягко прикасаюсь костяшками к щеке. Сам не знаю зачем, но мне хочется так сделать. Мария не двигается и почти не дышит. Ее кожа разрумянилась, а губы задрожали. Эмоции на лице слишком быстро меняются. Женская ладонь по-прежнему покоится на моей груди, впитывая громкие удары сердца.

– Не надо.– еле слышно шепчет, с волнением и трепетом, пытаясь разглядеть в моих глазах малейший проблеск света.

Прищуриваюсь, заполняю легкие воздухом, действую. Быстро сбрасываю ее на диван, оказываясь сверху. Мне неудобно из-за рубашки и расстегнутых брюк. Голова Марии приподнимается, а руки хватаются за мягкий подлокотник дивана.

Мне пришлось разрушить нашу связь, чтобы спустить штаны и наконец сбросить светлую рубашку.

Она опять пытается развернуться, отдалиться от меня, но я хватаю ее за правую ногу и тяну на себя, критично разглядывая живот. В ее положении необходимо соблюдать сноровку, вместе с осторожностью.

– Не надо. – повторяет молодая женщина с ноткой мольбы в голосе. Ей явно неудобно лежать на спине.

Развязываю пояс халата и раскрываю шелковую ткань. Быстро сканирую уже знакомое мне тело, которое подверглось некоторым изменениям.

– Еще как надо, малыш. – поворачиваю ее на бок, приподнимаю правую ногу, которую удерживаю под коленкой.

Направляю себя и опять неторопливо проникаю, но в этот раз ощутимо ударяю в конце, слегка надавив лобковой костью на ее горячую промежность. Поза не слишком удобная для меня и требует больше терпения, но я знаю, какое действие оказывает мой член сейчас.

Головка достает до углубления, ощутимо задевает то самое место, где находится сгусток нервных окончаний.

«Ты обязана прокричать мое имя.»– я властный собственник и не стесняюсь этого.

– Не…– Мария раскрывает губы и закрывает глаза, стараясь справиться с возбуждением. Ее ногти впиваются мне в руку, пока я продолжаю беспощадно таранить столь чувствительное тело. – Пож-жалуйста…– жалобно бормочет, сильно закусив нижнюю губу.

«Сдерживаться бесполезно…Я знаю, что тебе нужно.»– крепче сжимаю правую ногу и не меняю темп проникновений. Чувствую первые отголоски сокращений упругих мышц ее лона.

– Пожалуйста, что, Мария?– мне удается произнести свой вопрос ровным голосом и даже усмехнуться, наблюдая за противостоянием молодой женщины. Впервые произношу ее первое имя, минуя библейскую Магдалину. Мне нравится это короткое, ласковое созвучие согласных с гласными.

Она резко раскрывает глаза и смотрит на меня с удивлением, но ногти не убирает, расцарапав кожу почти до крови. Следующий толчок встречает приглушенным воем в маленький кулачок, а я опять усмехаюсь.

– Как ты сделал эт-то…?– вновь закрывает рот рукой и упрямо мотает головой в разные стороны.

Этот вопрос явно не имеет ничего общего с тем, чем мы сейчас занимаемся. Я хмурюсь от подозрений, не одобряя лишнюю болтовню.

– Безымянные…– выстанывает, опять хватается двумя руками за подлокотник дивана.