Текст книги "Повесть о царе Удаяне"
Автор книги: Сомадева
сообщить о нарушении
Текущая страница: 17 (всего у книги 21 страниц)
Каждый день встречая Гаруду в подземном царстве, владыка змей Васуки[575]575
См. прим. [134].
[Закрыть] понял, что в один прекрасный день окажется уничтоженным все племя нагов. Тогда, решив, что мощь Гаруды непобедима, он пошел на то, чтобы заключить с ним договор, и обратился к нему с такой просьбой: «Ежедневно к скале на берегу океана я буду посылать тебе, царь птиц, на съедение одного нага. Ты же за это перестанешь нападать на подземное царство и устраивать там побоище. Ведь нет для тебя никакой корысти истребить все племя нагов без остатка».
На эти слова Васуки Гаруда ответил согласием и с тех пор каждый день съедает по одному нагу, которого Васуки сюда присылает. Именно так уже бесчисленное множество нагов нашло здесь гибель.
Я наг, меня зовут Шанкхачуда, и сегодня настала моя очередь. Поэтому по приказу царя меня доставили к этой скале казни в жертву Гаруде, поэтому рыдает моя мать».
Внимая рассказу Шанкхачуды, Джимутавахана сделался печальным и сказал ему с болью в сердце: «Увы, как робок царь Васуки: собственной рукой он отдает своих подданных на заклание врагам. Почему первым не предложил он Гаруде самого себя? Нет, он малодушно просит его позволения быть свидетелем истребления собственного рода. Да и Гаруда, хотя он и сын Кашьяпы, какое великое творит зло! Откуда это безумие даже у великих духом – так заботиться о своем теле? Но сегодня хотя бы тебя одного я спасу от Гаруды: я отдам ему в жертву самого себя. Не отчаивайся, друг!» Услышав такое, Шанкхачуда преисполнился мужеством и воскликнул: «Нет, нет, великий герой, и не говори больше об этом! Разве можно ради простого стекла разбить драгоценный камень? Да и не хочу я, чтобы молва о таком моем прегрешении навлекла позор на мой род». Так говорил благородный наг, стараясь переубедить Джимутавахану. Затем, зная, что близится время появления Гаруды, Шанкхачуда направился в храм Щивы, расположенный на берегу моря, чтобы в час своей смерти поклониться Гокарне, супругу Умы[576]576
Гокарна – букв. «имеющий уши коровы», одно из имен Шивы, супруга Умы (см. прим. [177]). На побережье Мадабара, невдалеке от горы Малая, имеется наиболее известное святилище Гокарны.
[Закрыть].
Как только он ушел, Джимутавахана, этот океан сострадания, решил, что настал удобный момент спасти его и принести себя в жертву. Он искусно притворился, что забыл о каком-то неотложном деле и под этим предлогом поскорее отослал домой Митравасу.
В тот же миг от порыва ветра, рожденного взмахами крыльев приближающегося Гаруды, содрогнулась земля, словно прошел по ней трепет изумления при виде его могущества. Поняв, что Ненавистник змей[577]577
Ненавистник змей – один из эпитетов Гаруды.
[Закрыть] уже рядом, Джимутавахана, полный сострадания, поднялся на скалу казни. Спустя мгновение на скалу прилетел Гаруда. Он вонзил в великодушного героя свой клюв и унес его с собой, заслонив своей тенью все небо. Из тела
Джимутаваханы струилась кровь, бриллиант, украшавший его голову, был сорван и упал вниз, а Гаруда тем временем опустился с героем на вершину горы и принялся за еду. В тот же момент с неба посыпался дождь цветов, на который Гаруда взирал с недоумением, не понимая, что бы он мог значить.
Между тем Шанкхачуда, поклонившись Гокарне, вернулся к скале казни и увидел, что ее поверхность увлажнена кровью. «Увы, этот великодушный человек пожертвовал ради меня собственной жизнью. Куда же унес его Гаруда? Я сразу же отправлюсь на поиски. Быть может, мне удастся его найти», – так решил благородный наг и пошел по каплям крови Джимутаваханы.
Тем временем Гаруда заметил, что Джимутавахана, несмотря ни на что, доволен и весел, и, прекратив еду, с удивлением подумал: «Наверное, это не наг, а кто-то другой. Ведь даже когда я ем его, он не только не отчаивается, но наоборот, стойкий духом, чему-то радуется». Почувствовав колебания Гаруды, Джимутавахана, хотя и был еле жив, сказал ему, стремясь завершить задуманное: «Царь птиц! В моем теле есть и мясо, и кровь. Отчего же, еще не насытившись, ты вдруг перестал есть?» Услышав это, царь птиц, весь во власти изумления, спросил его: «Ты не наг, благородный; так скажи же мне, кто ты?» – «Нет, я наг! Доедай; закончи, что начал! Ведь люди мужественные, начав какое-нибудь дело, не оставляют его незавершенным», – так ответил ему Джимутавахана. Но в этот момент показался Шанкхачуда и издали крикнул: «Нет, Гаруда, он не наг; это я твой наг! Освободи его! Как же мог ты совершить такую ошибку?»
Услышав эти слова, владыка птиц был сильно озадачен. А Джимутавахана почувствовал скорбь, что не удалось ему исполнить свое желание. Затем, когда Гаруда узнал, что по ошибке чуть не съел властителя видьядхар, его стало мучить раскаяние. «Увы, какое зло совершил я, негодный! Поистине, легко становятся злодеями те, кто сбивается с верной дороги. Но какой хвалы достоин этот несравненный, великий герой, который ради других жертвует своей жизнью и презирает этот мир обмана и иллюзий!» – так размышляя, Гаруда готов был броситься в огонь, чтобы очистить себя от греха, но тут Джимутавахана сказал ему: «Царь птиц, отчего ты в таком отчаянии? Если ты действительно напуган своим грехом, то отныне прекрати пожирать змей. Ты должен также раскаяться и в том, что ел их раньше. Вот для тебя спасение; о другом не стоит и думать!»
Когда этот сострадатель всего живого так сказал Гаруде, тот с радостью с ним согласился и последовал его совету, как если бы Джимутавахана был его наставником. Он тотчас отправился на небо принести оттуда амриту, чтобы оживить и Джимутавахану с его израненным телом, и всех змей, от которых остались одни только кости. Но тут появилась богиня Гаури, благосклонная к преданной ей жене Джимутаваханы, и под радостные звуки небесных барабанов сама увлажнила амритой его тело. От этого все его члены излечились и стали еще более прекрасными. А едва он поднялся невредимый, как Гаруда принес с неба амриту и полил ею вокруг весь морской берег. После этого все змеи вновь стали живыми. И такое множество их оказалось в прибрежном лесу, что можно было подумать, что весь подземный мир, избавившись от страха перед сыном Винаты[578]578
Сын Винаты – Гаруда.
[Закрыть], пришел полюбоваться Джимутаваханой.
Узнав о случившемся, все родственники и близкие собрались туда поздравить Джимутавахану, сохранившего невредимым тело и окруженного сиянием славы. А вместе с родственниками радовались и его жена, и родители. Да и кто не будет рад, когда горе оборачивается счастьем!
Джимутавахана позволил Шанкхачуде удалиться в подземный мир, но по всем трем мирам, сама собой, без всякого его позволения, разлилась его слава.
Затем, испросив покровительства у дочери Хималая[579]579
Дочь Хималая – богиня Парвати.
[Закрыть], те родственники Джимутаваханы во главе с Матангой, которые долго с ним враждовали, пошли в обитель Гаруды. Там они боязливо приблизились к Украшению видьядхар[580]580
Украшение видьядхар – т. е. Джимутавахана, который был владыкой видьядхар.
[Закрыть], которого с любовью окружали сонмы богов, и пали ему в ноги. Уступив их мольбам, благородный Джимутавахана покинул гору Малая и вернулся в свою страну на склонах Гималаев. Там вместе с родителями, Митравасу и Малаявати этот герой долго еще наслаждался жизнью, царствуя над всеми видьядхарами.
Так, неизменное счастье всегда само следует по пятам за теми, кто своими подвигами вызывает восхищение в сердцах обитателей всех трех миров».
Выслушав этот рассказ из уст Яугандхараяны, царица Васавадатта, жаждущая величия для сына, которого она носила под своим сердцем, пришла в восхищение. И она провела этот день, не расставаясь со своим супругом и беседуя с ним об их сыне, будущем владыке видьядхар, на что намекал прослушанный рассказ и в чем она была уверена, полагаясь на нерушимые веления богов, благосклонных к тем, кто им предан.
Вот вторая волна книги «Рождение Нараваханадатты» в «Океане сказаний» великого поэта Сомадевы.
Волна третья
На следующий день, когда к Васавадатте пришел царь ватсов со своими министрами, она доверчиво ему сказала: «Мой супруг, с тех пор как я беременна, сердцем моим овладела страстная забота о будущем моем ребенке. В думах о нем я с трудом сумела уснуть сегодня ночью и во сне явственно увидела, как ко мне подходит какой-то человек. Он излучал сияние, тело его было осыпано светлой золой, на голове блистал месяц, черные волосы были заплетены в косичку, а в руке он держал трезубец[581]581
Васавадатта перечисляет атрибуты Шивы.
[Закрыть]. Он приблизился ко мне и, как бы сострадая, сказал: «Дочь моя! Оставь всякую тревогу за своего ребенка. Я буду охранять его, ибо я же тебе его дал. А теперь послушай о другом. Я кое-что расскажу тебе, чтобы ты мне доверяла. Завтра придет во дворец с прошением одна женщина. Она силком притащит за собой своего мужа и начнет бранить его. Эта женщина стоит на дурной дороге. С помощью своих родственников она хочет добиться казни своего мужа. И все, что она ни скажет, – ложь. Ты, дочь моя, должна обо всем этом заранее уведомить владыку ватсов, чтобы он избавил достойного человека от злой жены». Так повелев мне, Махатма[582]582
Махатма – «великий духом», эпитет Шивы.
[Закрыть] исчез, а я вскоре пробудилась и увидела, что настало утро».
Когда царица рассказала свой сон, все вокруг с изумлением заговорили о благосклонности Шарвы, и их сердца с нетерпением ожидали исполнения предсказания. Как раз в этот. момент вошел главный хранитель дверей и доложил царю ватсов, благодетелю всех несчастных: «Божественный, к тебе с прошением явилась какая-то женщина. С нею вместе пришли ее родственники, пять сыновей и супруг, которого она осыпает оскорблениями, а он не может постоять за себя». Услышав это, царь, восхищенный тем, что сон царицы сбылся, приказал хранителю дверей привести эту женщину. А царица Васавадатта почувствовала великую радость, потому что убедилась в праа-дивости сна и твердо уверовала, что у нее родится превосходный сын.
И вот все с любопытством устремили взгляды к двери, через которую стражник пропустил эту женщину. Войдя с нарочито жалким видом, она поклонилась, как положено, и сказала царю, поджидавшему ее в зале суда вместе с царицей: «Перед тобой мой супруг; он не кормит меня, бедную, не одевает, не дает и всего остального, что мне нужно, хотя я ни в чем перед ним не провинилась». Едва она так сказала, как заговорил ее муж: «Божественный, она говорит неправду, потому что вместе с родственниками желает моей смерти. Ведь до сих пор, из года в год, я давал ей все, в чем она нуждалась. Это могут засвидетельствовать те из родственников, которые остались беспристрастными». На эти его слова так ответствовал царь: «Свидетель этому Бог с трезубцем[583]583
Бог с трезубцем – эпитет Шивы.
[Закрыть], который явился царице во сне, – к чему же нам другие свидетели! Эта женщина и ее родственники должны быть наказаны». Когда царь произнес свой приговор, взял слово мудрый Яугандхараяна: «И все-таки, божественный, следует поступать, как принято: собрать показания свидетелей. Иначе народ, не знающий о сне, никак не одобрит наше решение». Выслушав его и согласившись с ним, царь приказал немедленно привести свидетелей. А те, когда их допросили, подтвердили, что женщина говорила неправду. Тогда царь за то, что эта женщина замыслила зло против известного своей добротой мужа, изгнал ее вместе с родственниками и сыновьями из своей страны. А ее благородного супруга он отпустил с миром и, всем сердцем чувствуя к нему сострадание, дал ему много денег, чтобы он мог вновь жениться.
«Жестокая и злая жена заживо раздирает на части мужа, попавшего в пучину несчастий, словно волчица – заблудившегося человека. Любящая, благородная и великодушная жена защищает своего мужа от бед, словно тень придорожного дерева, которая защищает от жары; и такая жена достается мужчине лишь в награду за его добродетель», – так сказал великий царь, думая о происшедшем, а искусный рассказчик Васантака, оказавшийся поблизости, добавил: «И еще, божественный: ненависть и любовь возникают в этом мире у смертных под влиянием впечатлений, оставленных предыдущими рождениями[584]584
Впечатления от предыдущих рождений – согласно учению о переселении душ и карме (см. прим. [47]; [368]), впечатления от предыдущих рождений остаются скрытыми в душе каждого существа и незаметно для него сказываются на его новой жизни и, по сути дела, определяют ее.
[Закрыть]. Послушай, я хочу тебе рассказать рассказ но этому поводу:
Рассказ о Синхапаракраме
Жил в Варанаси[585]585
См. прим. [100].
[Закрыть] царь, которого эвали Викрамачанда. И был у него любимый слуга по имени Синхапаракрама[586]586
Синхапаракрама – «могучий, как лев».
[Закрыть], одинаково удачливый и в сражениях, и в игре в кости. Он был женат на женщине уродливой и дурного нрава. Звали ее Калахакари, и имя это подходило ей как нельзя больше[587]587
Калахакари – «сварливая».
[Закрыть]. Благородный муж всегда отдавал ей все деньги – и те, что получал от царя, и те, что выигрывал в кости. Но она, негодная, вместе с тремя сыновьями ни на минуту не переставала с ним ссориться. «Ты пьешь и ешь по чужим домам, а нам ничего не даешь», – так она на него кричала и со своими сыновьями беспрестанно терзала его попреками. Он задабривал ее и едой, и питьем, и одеждой, но она, словно жажда, которую ничем нельзя утолить, с каждым днем мучила его все больше и больше.
Наконец, не стерпев ее злобы, Синхапаракрама ушел из дому и отправился почтить Богиню, обитающую в горах Виндхья[588]588
Т. е. Парвати; см. прим. [71].
[Закрыть]. Прибыв туда, он воздерживался от пищи, и тогда Богиня сказала ему во сне: «Довольно, сын мой! Возвращайся в город Варанаси и разыщи там самое большое баньяновое дерево[589]589
См. прим. [72].
[Закрыть]. Разрой землю у его корней, и ты обнаружишь под ними клад. Среди иных драгоценностей ты найдешь в нем одно блюдо, изготовленное из изумруда, похожее на отколовшийся кусок неба, блестящее, словно меч. Всякий раз как ты на него взглянешь, то увидишь в нем отраженной прежнюю жизнь любого существа, о прошлом которого пожелаешь узнать. С этим блюдом ты сможешь понять и свое былое рождение, и былое рождение твоей жены. А на приобретенные богатства заживешь счастливо, и беды тебя оставят».
От этих слов богини Синхапаракрама проснулся и, прекратив пост, утром ушел в Варанаси. Возвратившись в свой город, он разыскал баньяновое дерево, вырыл из-под его корней клад и нашел в нем большое и драгоценное блюдо. Желая узнать правду, он заглянул в это блюдо и обнаружил, что в прежнем рождении его жена была грозной медведицей, а он сам – львом. Тогда он понял, что разлад между ним и его женой вызван навеки оставшимися в их сердцах впечатлениями от великой вражды в былой жизни; а поняв это, он отбросил прочь горе и нерешительность. Он стал избегать также всех тех девушек, о которых с помощью блюда узнал, что в прошлых рождениях они были иными, чем он, существами. Женился же второй раз Синхапаракрама на женщине по имени Синхашри[590]590
Синхашри – «прекрасная, как лев».
[Закрыть], которая в прежней жизни была львицей, и поэтому он счел ее подходящей себе женой. Выделив во владение Калахакари одну деревню, Синхапаракрама счастливо зажил со своей новой женой на доставшееся ему богатство.
Как видишь, великий царь, здесь, на земле, и любовь, и ненависть между мужьями и женами зависит от впечатлений от прошлых рождений».
Выслушав от Васантаки этот занимательный рассказ, царь ватсов и Васавадатта остались им очень довольны.
Так шло время; ни днем, ни ночью царь не мог оторвать глаз от сияющего, луноподобного лика своей беременной жены. Между тем министры царя один за другим становились отцами, и их сыновья обладали благородными признаками, предвещающими будущее счастье. Сначала родился сын у главного министра Яугандхараяны, и его назвали Марубхути. Затем у Руманвата родился сын по имени Харишикха, а у Васантаки – по имени Тапантака. Наконец, у начальника царской стражи Нитьодиты, прозванного Итьякой[591]591
Итьяка – приблизительное значение этого прозвища: «Говорящий: «Будет исполнено!».
[Закрыть], родился сын Гомукха.
«Им предстоит стать советниками сына царя ватсов, будущего великого государя, и сокрушить полчища его врагов», – так предсказал незримый голос с неба, прозвучавший на большом празднестве в честь их рождения.
Прошло еще немного времени, и вот настал день, в который царице Васавадатте, супруге владыки ватсов, суждено было родить сына.
Она лежала в чудесном покое, убранном замужними женщинами, и ветви дерева шами[592]592
Шами – название породы дерева (Prosopis spicigera или Mimosa suma).
[Закрыть] не пропускали в его окна лучи солнца. Покой был полон всевозможного оружия, в котором отражался блеск драгоценных камней, и это сверкание было благодетельно для будущего ребенка и сулило ему счастье. Министры позаботились о том, чтобы очистить спальню всякого рода заклинаниями и иными ритуальными обрядами, так что она превратилась как бы в крепость, находящуюся под покровительством божественных матерей[593]593
Божественные матери – семь, восемь или шестнадцать богинь-матерей, олицетворяющих женское начало верховных богов.
[Закрыть], недоступную для зла. Там в положенный срок Васавадатта родила превосходного сына, как небо породило луну, от которой струится чистый блеск амриты.
Едва лишь ребенок родился, своим сиянием он озарил не только спальню, но и сердце его матери, в котором рассеялась тьма страдания. Восторг охватил весь гарем, и вскоре от его обитателей услышал о рождении сына владыка ватсов. Если он, осчастливленный этим радостным известием, не подарил царства тому, кто его принес, то только потому, что боялся нарушить обычай, но никак не из скупости. Тотчас же, с сердцем, пылающим нетерпением, он пришел в гарем, и наконец-то свершилась мечта царя – он увидел своего сына.
Нижняя губа мальчика была продолговатой и розовой, как лепесток, вьющиеся волосы казались тычинками, и все его лицо напоминало цветок лотоса, который будто бы был подарен Счастьем державе ватсов. А нежные его ноги были отмечены знаками «зонта» и «опахала», как будто Счастье иных царей заранее в страхе их покинуло, передав новорожденному свои символы.
От полноты радости из широко раскрытых глаз царя текли слезы, словно из них струилась его отцовская любовь к ребенку; громко ликовали все министры во главе с Яугандхараяной; и в это самое время в небе прозвучал вещий голос; «Знай, царь: сын, который у тебя родился, – воплощение бога Камы, и имя ему – Нараваханадатта. В скором будущем он станет господином всех предводителей видьядхар и в неусыпных заботах предстоит ему царствовать целую божественную кальпу»[594]594
См. прим. [547].
[Закрыть]. Провозгласив это, голос умолк, и тотчас же с неба посыпался дождь цветов и раздался грохот небесных барабанов.
Еще сильнее обрадовался царь и устроил великое празднество, которое было тем более прекрасно и торжественно, что начало ему положили боги. Из всех домов плыли в небо звуки музыкальных инструментов, словно возвещая видьядхарам о рождении их царя. Алые знамена, трепещущие от ветра на крышах домов, так сверкали, что, казалось, наполнили весь воздух пурпурным блеском. На каждом шагу танцевали прекрасные женщины, как будто сошедшие на землю небесные нимфы, которые ликовали оттого, что Бог любви обрел тело[595]595
См. прим. [407].
[Закрыть]. Для горожан богатство стало общим уделом, потому что счастливый царь всем раздал новую одежду и новые украшения. Когда в своей радости царь пролил на своих подданных потоки даров, никто из них не остался с пустыми руками – пуста была только казна. Отовсюду, словно они олицетворяли собою все страны света, сошлись в Каушамби красавицы из гаремов вассальных царей, чтобы пожелать счастья новорожденному. За ними следовали танцовщицы, с собой они принесли богатые подарки, свиту их составляли отборные воины, и вокруг них все время слышалась игра на лютнях. Каждое движение в городе было танцем, каждый звук – музыкой, каждое слово запивалось полной чарой вина, а каждый поступок отличался щедростью. Все лица были украшены красным суриком, актеры и поэты украшали собой улицы, и весь этот город состоял, казалось, из одного веселья. Так много дней подряд и с каждым днем все нарастая длился этот великий праздник, который кончился только тогда, когда исполнены были желания всех горожан.
Шло время; маленький царевич рос, словно молодой месяц. Соблюдая установленные обряды, отец назвал его Нараваханадаттой – именем, которое заранее указал ему божественный голос. С любовью следил Удаяна, как мальчик, спотыкаясь, делает первые шаги, и при этом сверкают нежные, прелестные ноготки на его пальцах; или как он произносит первые слова, и при этом показываются его зубки, похожие на цветочные почки.
Как-то раз лучшие из министров привели своих юных сыновей, любезных сердцу Удаяны, и представили их царевичу. Сначала Яугандхараяна представил Марубхути, затем Руманват – Харишикху, Итьяка – Гомукху и Васантака – Тапантаку. А домашний жрец Шантикара привел своих племянников-близнецов, сыновей Пишалики: Шантисому и Вайшванару. В тот же момент с неба посыпался божественный дождь цветов и послышались клики одобрения, предвещающие счастье. Всех шестерых детей своих министров царь и царица приняли с радостью и лаской. И уже в детстве они стали друзьями Нараваханадатты. Привязанные к нему одному, они постоянно находились рядом с царевичем, словно его собственные добродетели, сулящие ему благую участь.
Так понемногу текли в довольстве дни у царя ватсов, который часто любовался улыбающимся, похожим на цветок лотоса, лицом своего сына, когда тот переходил с колен на колена преданных ему всем сердцем царей или что-то нежно и забавно лепетал во время своих игр.
Вот третья волна книги «Рождение Нараваханадатты» в «Океане сказаний» великого поэта Сомадевы.
Четвертая книга по названию «Рождение Нараваханадатты» окончена.
