Текст книги "Френдзона (СИ)"

Автор книги: Solter

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

От созерцаний и размышлений парня отвлек звук полившейся из крана воды, и он решительно направился к ванной, дернул за дверную ручку и подошел к Максиму, который уже успел сунуть ногу под теплую воду, предварительно закатав повыше джинсовые бриджи. Вода розоватыми струйками стекала по светлой коже, это выглядело довольно удручающе, но Стасу, привыкшему к ножевым порезам и ожогам, случавшимся в институте, все было нипочем.

– Где у тебя перекись? – деловито осведомился Стас, оттесняя блондина плечом и тщательно вымывая под струей воды руки.

– На кухне. Я сейчас принесу.

– Нет, ты тут останься, – возразил парень. – Начнешь шевелиться, кровь опять потечет, больнее будет потом.

Несмотря на то, что Макс закатил глаза в ответ на эти слова, он все же кивнул и объяснил, как найти баночку с перекисью – она стояла в специальной нише на дверце холодильника. Вернувшись через полминуты, Стас зубами вытянул мягкую пробку, скривившись от появившегося во рту привкуса, но сразу ободряюще улыбнулся:

– Надеюсь, ты не боишься боли.

– Не тяни.

Сказать по правде, Стасу даже немного было не по себе – царапины, появившиеся из-под слоя пыли и засохшей крови, выглядели не слишком глубокими, но длинными и обширными. Парень по собственному опыту знал, какие ощущения сейчас испытает Максим, на его месте он, наверное, хотя бы мысленно, но паниковал. Блондин же оставался спокойным, таким же, как всегда, будто все происходило не с ним.

Глядя на это равнодушие, Стасу неожиданно захотелось причинить боль Максиму, увидеть, как с его лица слетает маска безразличия. Порыв он сдержал, сжав зубы, а затем твердой рукой наклонил металлическую баночку с перекисью над царапинами, тут же покрывшимися белой шипящей пеной.

Макс не проронил ни звука, только прикрыл глаза и глубоко вдохнул, но даже этого для Стаса оказалось достаточно – он улыбнулся, наклонившись, подул на царапину, сгоняя следы пены, а потом выпрямился:

– Свободны, пациент.

– Я мог бы и сам с этим справиться, – убирая ногу из ванны, заметил Макс.

– Ну что вы, не стоит благодарности, – фыркнул брюнет. Чувствуя, что миссия завершена и можно отправляться домой, но не желая этого, Стас добавил наугад: – А где твоя кошка?

– У меня нет кошки, – отозвался Максим. – У меня два кота.

– Покажи их! – тут же загорелся интересом Стас, и блондину пришлось идти на кухню, насыпать в миску корма из большого пакета, спрятанного в тумбочке – на звук и, вероятно, запах довольно быстро прибежали сожители парня и, не обращая ни на кого внимания, принялись за еду.

Оба кота выглядели уже взрослыми, довольно упитанными и ухоженными. Гладкая шерсть, блестящая и так и просящаяся под руку, у одного белая, а у другого с серым, почти металлическим отливом – наверняка какая-то порода, но Стас в этом не разбирался.

– Красавцы, – с неподдельным восторгом прокомментировал он. – Как зовут?

– Кхм… – Макс замялся, отвернувшись и наливая воду в чайник. – Белый и Серый.

– Логично, – стараясь сдерживать смех, Стас присел на корточки и легонько погладил обоих котов за ушами. От еды те не отвлеклись, но даже этого парню оказалось достаточно для того, чтобы улыбаться во все тридцать два – у него самого животных не было, отец терпеть их не мог.

– Стасик, ты какой чай пьешь?

Вопрос оказался слишком неожиданным, да и это обращение – Стасик – совершенно выбило парня из колеи. Так его разве что мама называла, и каждый раз, когда она это произносила, Стас чувствовал себя маленьким ребенком. Из уст Максима имя звучало иначе, и парень ощущал себя уже не каким-нибудь малышом, а… Нет, он не мог сказать, кем именно, даже воображение почему-то подводило, не срабатывало на этом моменте.

– Слышишь? – окликнул его Макс, не дождавшись ответа.

– А, да, – спохватился, поднимаясь на ноги, Стас. – Мне без разницы, какой.

Кивнув, блондин взялся за нехитрые манипуляции по приготовлению чая, а его гость вернул свое внимание животным, уже поевшим и теперь с интересом обнюхивающим нового человека. Пожалуй, эти двое – Серый и Белый – были последним штрихом, идеально дополняющим интерьер квартиры, да и саму жизнь Максима тоже. Они создавали уют, именно в этом уюте прошли следующие полтора часа, за которые парни выпили по две кружки неплохого белого чая, посмотрели комедийную короткометражку на большом экране телевизора и попрощались, наконец обменявшись рукопожатиями – пожалуй, впервые с момента знакомства.

Именно с этого дня, как считал Стас, между ними действительно начала завязываться дружба. То, что было раньше, иначе как приятельскими отношениями было не назвать, особенно по сравнению с новым этапом общения – Максим словно переменился: теперь он стал звонить Стасу, приглашать к себе (первое время после падения он не мог бегать и, тем более, кататься на велосипеде), рассказывать гораздо больше, чем раньше.

В начале лета, когда они, прихватив младшую сестру блондина, такую же симпатичную, но гораздо более открытую и общительную, отправились к озеру на пляж, Стас сумел выяснить, какая у парня профессия – оказалось, он вовсе не модель, а журналист, пишущий в еженедельную газету обзоры различных событий.

Пришлось и самому признаваться в том, на кого учится, и Стас сделал это, ожидая насмешек, которых подсознательно опасался, но блондин только улыбнулся заинтересованно, не стал даже требовать что-то ему приготовить, как это делало большинство новых знакомых, узнававших о роде его деятельности. Сказал лишь, что девушке Стаса наверняка очень повезло, но тот возразил, что девушки у него нет, и потом весь вечер ловил на себе заинтересованные взгляды Максовой сестры, услышавшей эту фразу.

По окончанию летней сессии, во время которой Стас ходил, будто выжатый лимон, видеться они стали еще чаще – ежедневные пробежки никто не отменял, на выходных катались к озеру купаться, иногда, когда погода выдавалась дождливой, ходили в кинотеатр. Стасик ощущал себя рядом с другом уютно и комфортно, у них никогда не переводились темы, нуждающиеся в обсуждении, пускай Макс по большей части предпочитал молчать, слушая брюнета.

В конце июня Стасу исполнилось двадцать три, по этому поводу он собрал всех своих друзей и приятелей, в том числе и Макса, конечно, и потащил в ближайший лесопарк на шашлыки. Праздник удался на славу, после него большинству есть не хотелось еще с неделю, а пить – вообще с месяц, ведь одногруппники из института решили скинуться и подарить бутылок вина столько, сколько лет стукнуло имениннику. Наутро все оказалось выпитым, а последствия этого валялись на траве кто где и досматривали десятый сон.

Максимом втайне восхищались – за весь вечер к Стасу подошли все приглашенные девчонки и шепотом спросили, кто этот красавчик и занят ли он. Почувствовав неожиданную ревность и немного зависть, брюнет каждой ответил, что занят надежно и крепко, лучше даже не пробовать. Девушки разочарованно вздыхали, продолжали пожирать Макса взглядом, но приставать действительно не спешили. А сам блондин, похоже, этого особо не замечал – помогал Стасу с вещами, притащил собственный мангал для шашлыков, следил, чтобы виновник торжества не слишком напивался.

– Это твой новый друг? – спросил отец, когда Максим, помогавший затащить вещи в квартиру, ушел.

– Это мой лучший друг, – отозвался Стас, стараясь скрыть появившуюся в этот момент улыбку.

По-видимому, приставку «лучший» использовал и сам Макс, потому что, когда в середине августа ему понадобилось уехать в рабочую командировку на полторы недели, именно Стасика он попросил наведываться раз в день в его квартиру и смотреть за котами. Тот гордился этой просьбой, ведь до последнего был уверен, что на роль смотрителя для Белого и Серого блондин выберет собственную сестру. Как он позже признался – ее и выбрал, но девушка со скандалом отказалась, но даже это не убавило радости Стаса.

Кошаки его запомнили, когда он приходил, терлись об ноги, лезли на руки, но отставали сразу же, как в миске появлялся их излюбленный корм.

Во время отсутствия Макса в городе, брюнет звонил ему ежедневно, уверить, что с котами все в порядке, узнать, как обстоят дела на политическом фронте – постепенно Максим переключался именно на обзоры по части политики, это давалось ему с трудом, но упрямство пока брало верх.

Прикрываясь заботой о котах, чтобы попадать в дом к другу, Стас подолгу мог рассматривать его книги, диски с музыкой, немногочисленные фотографии и сувениры, когда-то кем-то подаренные. Все это, каждая мелочь, помогала лучше узнать Максима, и брюнет пользовался этим на всю катушку, с трудом удерживаясь от того, чтобы не начать рыться в столе или перебирать полки шкафа – наверняка там тоже много интересного.

В последние дни командировки голос Макса звучал особенно устало, поэтому Стасик решил сделать ему небольшой, но приятный сюрприз – приготовить ужин. На новом месте выходило все не так идеально, как, например, дома, но для блондина, который раньше стряпню Стаса почти не пробовал, лазанья была похожа на ресторанную. Такой комплимент заставил повара расплыться в улыбке, и тот чуть не пообещал обеспечивать Макса ужином каждую неделю.

– Правда понравилось? – уже после того, как тарелки опустели, спросил Стас, напрашиваясь на очередную похвалу.

– Очень, – с улыбкой отозвался парень, осаждаемый котами, требовавшими выдать и им по кусочку лакомства. – Только мне показалось, что соли много. Влюбился, что ли?

– Это по рецепту! – неожиданно даже для самого себя Стасик смутился, а поняв это – отвернулся, взявшись за мытье посуды: в квартире Максима он уже чувствовал себя почти как дома.

Слова, сказанные скорее всего просто вскользь, засели в голове настолько прочно, что ни о чем другом размышлять не получалось. Что, если Макс, сам того не зная, оказался прав? Что, если Стас действительно влюбился в него?

Всю жизнь он считал себя натуралом, встречался с девушками, не обращал внимания на парней, но если смотреть непредвзято, если оценить все со стороны – что получается? Максим сразу ведь ему понравился именно внешне. Возникла заинтересованность, превратившаяся в навязчивую идею. Потом появилась необходимость видеть его постоянно, быть рядом с ним, общаться, владеть его вниманием. Как иначе можно назвать это?

Ответ Стас, конечно, знал, но не озвучивал его даже себе самому.

========== 3 ==========

Стаса лихорадило уже недели три к ряду, он словно болел, сгорал от температуры, его колотил озноб, пальцы немели – но только в присутствии одного конкретного блондина, да и, если бы парень решился посмотреть правде в глаза, стало бы ясно, что все эти неприятные и сумбурные ощущения нагоняет он на себя сам. Страдая по ночам жуткой бессонницей, Стас зависал в интернете, играл в простые, не требующие особых мозгов, игры, и думал, думал, думал о собственных чувствах, проверял их, выяснял глубину и размах. Вообще, в подобных вещах Стас вовсе не был силен, от этого страдал еще больше, нервничал, собирался «прямо завтра» серьезно поговорить с Максимом, а когда это самое «завтра» наступало – находил себе кучу поводов отложить разговор.

То, что ориентация у него вот так неожиданно взяла и поменялась, Стас принял довольно спокойно. Его волновало то, как отнесется к подобному повороту Максим: брюнет понятия не имел, кто ему нравится, ведь ни разу не слышал каких-либо упоминаний о романтических отношениях из уст Макса – словно у него вообще никогда никого не было. Зачастую Макс просто отмалчивался и переводил в своей излюбленной манере тему, но когда Стас слишком настойчиво задавал вопросы – а в последнее время это случалось все чаще, – блондин огрызался такими фразами, после которых Стаса словно силой отшвыривало назад.

Его компанейская натура с большим трудом справлялась с этой проблемой – хотелось хоть с кем-нибудь поделиться переживаниями, рассказать за бутылкой пива, написать по интернету, обсудить по телефону, но он держался, молчал, сам не понимая, почему. В своих друзьях, по крайней мере, в некоторых из них, Стас был полностью уверен – не примут его «новость» в штыки, не засмеют, не начнут даже презирать. Но и что-то путное посоветовать вряд ли сумеют, так что не стоит рассчитывать на большее, чем просто сочувственные кивки и похлопывания ладонью по плечу.

«Есть еще бабы», – с некоторым сомнением, вполне оправданным опытом, подумал Стас.

Да, девочки среди его друзей из группы тоже были. И именно подруги, хотя на первом курсе он встречался с двумя или тремя из них, но ничего серьезного не затевал, непонятно еще, кто кого тогда захомутал на пару недель отношений. В барышнях своих Стас был уверен – они посочувствуют, проникнутся ситуацией, выдадут стопку-другую советов, возможно, даже верных. Но сохранить это все в секрете у них получится только группкой в пять-шесть человек, если не больше, а это немного напрягало.

Его, вопреки ожиданиям, не пугала всеобщая известность – в институте «голубые» не были чем-то из ряда вон выходящим. Кажется, в прошлом году там училось два гея, потом они даже образовали парочку, а потом выпустились, оставив о себе только воспоминания. После этого одним бисексуалом в лице Стаса уже никого не удивишь.

Беспокоила парня только реакция самого Максима. Стас помнил, как еще давно, в начале их общения, разговор вскользь коснулся гомосексуалистов (обсуждали то ли гей-парад, то ли какой-то законопроект, касающийся этого). В то время эта тема еще не была для брюнета минным полем, по которому страшно идти, и он ляпнул что-то о своей «натуральности», а сам Макс вообще промолчал на этот счет, по обыкновению сменив тему. И сейчас, разбирая тот эпизод на тысячу составляющих, Стасик не мог понять – то ли его приятель не хотел признаваться в своей бисексуальности, то ли ему просто противно было разговаривать про педиков.

Внешность блондина тянула на все фронты. Он был действительно красив, но это не делало его обязательно геем, точно так же, как и не делало обязательно натуралом. В нем не было и следа манерности, он никогда ни с кем не заигрывал, не отпускал плоских и пошлых шуточек вслед проходящим дамам, не засматривался на мужчин. Да что там, он даже в глаза никому не смотрел – только он, Стас, при разговорах удостаивался такой чести, и это невероятно льстило.

В сентябре с началом учебы стало одновременно и легче, и сложнее. Стасу приходилось отвлекаться от раздирающих изнутри мыслей на каждодневные лекции, переключение мозгов давалось ему нелегко, а удерживать внимание только на преподавателях и том, что они объясняют, было не просто тяжело – почти невыносимо. Из-за постоянно прилагаемых усилий к концу дня часто начинала гудеть голова, на утренних пробежках Стас выглядел уставшим и не выспавшимся, и это не могло остаться незамеченным Максимом.

– Что с тобой? – спросил он, когда Стас замолчал на половине фразы, невидящим взглядом уставившись куда-то в район груди блондина.

– А что со мной? – словно очнувшись, парень мотнул головой.

– Сам на себя не похож.

– М-м-м… – задумчиво протянул Стас, напрягшись и остановившись посреди асфальтированной дорожки. Макс перешел на шаг – он считал, что вредно после бега так резко замирать – и тоже вернулся к другу.

Брюнета грызло мучительное сомнение: может быть, как раз наступило время для того самого разговора, для тех слов, что требовали открыть рот и выплеснуть все, что накопилось за долгое время. Пожалуй, если бы Максим подождал еще секунду или две – Стас бы заговорил, но ждать он не стал:

– Устаешь в институте? – блондин чуть улыбнулся. – Потеешь над кастрюлями борща?

– Да иди ты, – фыркнув и тряхнув головой, сгоняя с лица идиотскую улыбку, Стас первым сорвался с места. – Кто первый до бювета!

Такие перегоны они устраивали нечасто, Максим практически никогда не выступал их инициатором, но постоянно умудрялся обогнать Стаса, так что тому в последнее время приходилось изловчаться и выбирать наиболее выгодный момент для старта гонки, чтобы лишить блондина даже малейшего шанса на победу.

До означенного бювета, того самого, под крышей которого состоялось их знакомство почти полгода назад, оставалось всего метров десять, когда мысленно торжествующего Стаса обогнал Макс, пробежав не по асфальтированной дорожке, а по траве рядом. Блондин влетел внутрь буквально за секунду до Стаса, но успел развернуться и поймать споткнувшегося на пороге парня в некое подобие объятий.

– Тебе надо больше тренироваться, иначе никогда не выиграешь.

– У тебя просто ноги длиннее, – не спеша отстраняться, парировал Стас.

– Тут уж ничем не поможешь, – согласился улыбающийся Макс. – И что я там выиграл? Мы не успели обговорить условия.

– Да ну тебя, – попробовал возмутиться брюнет, выбираясь-таки из рук все еще довольного своей победой Максима.

Это изначально было одним из главнейших условий состязаний – когда проигрывал Стасик, ему приходилось готовить что-нибудь на ужин, ну а если внезапно в аутсайдерах оставался Максим, Стас тянул его в кино. Именно поэтому наперегонки ребята почти не бегали, ведь брюнет быстро понял, что постоянно оказывается позади. Готовить для Макса на самом деле было довольно приятно, особенно нравилось получать от него комплименты, но слишком часто Стас не мог себе этого позволить – наверняка тогда блондин начал бы о чем-то догадываться.

– Приготовишь мне фуэте? – не отставал Максим, закуривая сигарету.

– Что? Нет такого блюда. Это что-то из балета или фигурного катания.

– Да не суть. Что-нибудь с таким же непонятным названием, я имел ввиду.

– Э-э-э… – Стас потер переносицу, задумавшись. Сам он сигарету не брал, потому как только что решил, что курение убивает его дыхательную систему, и именно в этом причина постоянных проигрышей. – Может, фуа-гра?

– Может, – почти равнодушно Максим пожал плечами. – Ты точно в порядке?

– А что? – удивляясь необычной серьезности в голосе блондина, поинтересовался Стас.

– Обычно ты болтаешь куда больше, – фраза прозвучала ровно, безо всяких интонаций, так что Стас даже слегка запутался, не понимая, то ли это искреннее беспокойство, то ли тщательно завуалированная издевка. Если последнее – не повезло, ведь расшифровать ее парень все же не сумел.

– Я думал, тебе это не слишком нравится, – соврал Стас, который об истинных причинах сбоев в поведении говорить, конечно же, не мог.

– Да нет. Иногда ты даже не очень меня напрягаешь, – Макс улыбнулся, выбросил окурок, затушив предварительно его об пол, и кивнул головой в сторону мощенной камнем дорожки: – Побежали?

Отвечать Стас не стал, просто кивнул и, включив плеер, погрузился в мерное движение и негромкую музыку «The White Stripes», льющуюся из наушника. До института оставалось совсем немного времени, но брюнет не отказался бы исчезнуть из парка прямо сейчас, чтобы не давать Максу повода наблюдать за ним, анализировать его слова и поведение. Так, чего доброго, действительно догадается, и будет только хуже.

На самом деле, изменившееся состояние Стасика замечал не только Максим, но и одногруппники, которые, впрочем, всерьез ничего не воспринимали – им только лишний повод пошутить, но за такое отношение брюнет даже был благодарен, ведь не приходилось напрягаться, чтобы придумать более-менее правдоподобную отмазку. Здесь ведь уже не сошлешься на усталость, все работают так же, как и он сам, да и особо усталым Стас не выглядел, даже наоборот.

А вот девчонки, те самые, о которых парень и думал, оказались куда более проницательными:

– Стасичек, – обернувшись и мысленно передернувшись при этих словах, Стас остановился посреди коридора – он уже представлял, как доберется до дома и упадет в кровать, но притвориться, что голоса Ани не слышал, не мог. – Подожди, Стасик!

Подбежав, девушка схватила его под руку и потянула к выходу. С Аней Стас познакомился еще на вступительных экзаменах – она была очень простой и открытой, улыбалась всем и каждому, не стремилась выглядеть взрослой, не надевала каблуки, не красила ногти, в общем, была «своим чуваком», за что ему и понравилась. С ней всегда можно было поговорить, и, самое главное, Стас точно знал – клинья подбивать к нему Аня не будет. Именно поэтому на первом курсе он изо всех сил старался за ней ухаживать, но нисколько не преуспел, а потом выдохся и плюнул.

– Очень спешишь?

– Да так, – уклончиво отозвался Стас, когда они уже вышли на улицу и оказались в относительном отдалении от посторонних ушей. – А что?

– Проводишь меня до дома? Хочу, чтобы бабульки у подъезда оживились, а то им совсем некого называть шлюхой.

– Одна, что ли, в подъезде живешь?

– Нет, остальные просто либо замужем, либо по возрасту уже не подходят, – девушка улыбнулась, увлекая Стаса в сторону узкого проулка. До ее дома от института было рукой подать, именно поэтому Аня училась здесь, а не где-нибудь еще.

– Надеюсь, целовать тебя будет не обязательно для большей убедительности? – с улыбкой уточнил парень, на миг вспомнив себя прошлогоднего, вот когда он с радостью бы не только проводил Аньку куда надо, но и остался бы «на чай».

– Не думаю, – отмахнулась она, а потом продолжила уже совершенно иным тоном: – В кого втрескался?

– Чего?! – запинаясь, переспросил Стас, резко останавливаясь и почти истерично вырывая руку из не такого уж слабого захвата Ани. Пожалуй, если бы он среагировал не так бурно, еще можно было бы отыграть все назад, убедить проницательную девушку в своем полном непонимании ситуации, но просчитывать собственное поведение наперед брюнет умел очень плохо.

«Она видела нас вместе!» – первой мыслью пришло в голову, и Стас начал спешно придумывать, за кого выдать Максима – за дальнего родственника или просто приятеля? Впрочем, довольно быстро юноша успокоился, глубоко вдохнул и выдохнул, решив, что это вообще не Анино дело, и он может бегать с кем хочет и «втрескиваться» в кого хочет.

– Отрицание проблемы – это нормально, – доверительно сообщила Аня, упрямо беря Стаса за руку и почти насильно сдвигая с места. – Да что ты забеспокоился? Я же знаю, что не в меня.

– Ну да, не в тебя, – осторожно согласился он, слегка расслабляясь. – А тебе-то что вообще за дело? – уже не так уверенно попытался наехать на рвущуюся вперед одногруппницу Стас. – Это же мои личные проблемы.

– Да брось, – теперь остановилась уже Аня, повернулась и серьезно, без тени улыбки, посмотрела в глаза брюнету. – Ты же мой друг, как-никак. Правда, если ты так не считаешь, то…

– Считаю, – оборвал ее Стасик, вздыхая. – Ладно. Я и сам хотел рассказать, мне просто нужен, наверное, совет, или там… Ну, что-нибудь.

– Это называется поддержка, – услужливо подсказала девушка. – Идем ко мне.

На этот раз спорить и реагировать бурно, как в начале, Стас не стал. Решив, что это перст самой Судьбы – догадка Ани, – он послушано поплелся за ней к ее дому, потом, провожаемый молчаливыми взглядами старушек, оккупировавших лавочку, поднялся к ее квартире, вошел внутрь, выпил пару чашек чая за светской беседой, и только потом, страшно смущаясь и нервничая, обо всем рассказал.

В мозгу все время проносились различные варианты реакции Ани на этот рассказ. Наверняка ведь не каждый день ее друг признается, что влюбился в парня… Только сейчас Стас подумал, что если Аня из гомофобов, и на этом их общению пришел конец? А завтра он придет в институт, а там все тычут на него пальцами, смеются за спиной, оскорбляют в лицо… Хотя, вот это вряд ли, но подсознание неизменно подсовывало самые худшие и мерзкие варианты будущего.

Девушка среагировала иначе:

– Ну ты и лось, Стасичек, – с невольно появившейся улыбкой на губах, проговорила она, порывисто обнимая сидящего рядом на диване парня за шею. – И чего боялся?

– Это же ненормально.

– Это ты ненормальный, – она ласково погладила Стаса по волосам, продолжая улыбаться. – Покажешь его фотографии?

С минуту Стасик сомневался. Он и без того не рад был, что пришлось поделиться информацией о Максе, а тут еще показать его фотки – как, если это личное, если это хочется оставить только для себя? Будь его воля – запер бы блондина в квартире и не выпускал никогда, чтобы никто даже вскользь не мог пройтись по нему взглядом, не говоря уже о разглядывании в упор. Такой эгоизм, ранее не свойственный характеру, удивил самого Стаса и даже немного испугал, именно благодаря этому он и согласился:

– Ну, есть кое-что… – голос звучал слегка недовольно и с нескрываемым сомнением, но Аню это не проняло, и она терпеливо дождалась, пока Стас откопает в телефоне специально созданную папку и выведет на экран фотографию Максима.

Пару секунд девушка молча смотрела, кусая нижнюю губу и хмуря брови, а потом, вернув изведшемуся ожиданием Стасу телефон, проговорила:

– И ты еще удивляешься, как в такого втрескался? Смотри, не упусти его… герой-любовник.

Была в ее тоне мимолетная нотка, насторожившая Стаса, заставившая его думать об этом разговоре, прокручивать его в голове, вспоминать раз за разом. Аня не произнесла этого вслух, но не догадался бы только идиот: намекала она, что если не взять это дело в свои руки, то найдется кто-нибудь посмелее, порисковее, и тогда Стасу останется только стоять в стороне, наблюдать за Максом со стороны и, возможно, иногда кататься на велосипеде. С ним и с его девушкой. Или с ним и с его парнем.

Пожалуй, именно благодаря этому разговору с Аней брюнет перестал сомневаться в себе и в своем будущем – теперь он точно знал, что ему надо, вот только оставалось непонятным, как этого достичь, ведь опыта в «голубых» отношениях у Стаса никакого не было. Парень думал над этим больше недели, но ничего не смог решить, не придумал ни единого варианта, кроме самого радикального – сказать о своих чувствах прямо.

Ударить в лоб. Пан или пропал. Все или ничего.

Стаса захлестывал непонятный восторг пополам со страхом, когда он представлял себе это. Пытался вообразить реакцию Максима, и не мог. Знал точно, что блондин по морде не врежет и по известному адресу не пошлет. Может, съязвит что-нибудь или спокойно откажет. Или выдаст что-нибудь такое, какой-то факт из своей биографии, упущенный ранее, который разрешит все без лишних вопросов – например, окажется, что он женат. Вряд ли, конечно, но жизнь слишком непредсказуема, чтобы быть уверенным хоть в чем-то.

Окончательно решив ничего не придумывать и сказать Максу обо всем честно, Стас тянул с этим, набираясь смелости, до дня рождения блондина. «Вот, – думал он, – отпразднуем событие, он как раз будет на позитивной волне, и тогда уж…»

Холодной октябрьской субботой («Мама дорогая, только что ведь было лето!») Стас пришел на квартиру к другу с самого утра – уже недели три как у них была особая договоренность: не нужно никакого подарка, только приготовь еду. Стас, услышав первый раз такую просьбу, заартачился, завозмущался, мол, его эксплуатируют все, кто только может, но Максим был непреклонен. Да и недовольство брюнета было по большей части напускным, поэтому он в итоге согласился, и теперь старательно корпел над бисквитным тортом, одновременно косясь на духовку, в которой запекалась курица, и следя за Максимом, нарезавшим рядом салат.

Вскоре начали собираться гости. Немногочисленными друзьями блондина были бывшие сокурсники – два журналиста из местной газеты, работавшие над ежедневными новостями, девушка, писавшая статьи для интернет-издания и делавшая для него же переводы с английского, и парень, ведущий какую-то молодежно-музыкальную передачу на не слишком популярном канале.

Последний, Саша, явился впритык по времени, как раз когда Стас готов был рвать и метать, потому что курица, зараза такая, перегревалась в духовке, а соус наоборот остывал, и сделать с этим ничего было нельзя.

– Ну наконец-то! – почти взвыл из кухни Стас, услышав звук открывающейся двери и радостный незнакомый голос, поздравлявший Макса с взрослением. – Еще пять минут, и сам бы жрал эту гребаную курицу!

– Это кто там орет, твой личный повар?

– Что-о-о?! – разозлившись окончательно, брюнет выскочил в коридор, вызвав тем самым приступ всеобщего хохота – деревянная лопатка в руке и фартук, который Стасик забыл снять, не оставляли никаких сомнений в том, что это именно повар.

– Ничего, ничего, – Максим, подозрительно улыбаясь, приобнял Стаса за плечи и развернул обратно в сторону кухни. – Я очень ценю твою помощь.

Эти слова моментально успокоили вспылившего кулинара и он, поворчав еще немного для вида, переоделся наскоро и присоединился к компании.

Вечер получился куда лучше, чем Стас мог надеяться. Приятели Максима относились к нему безо всякой предвзятости, очень дружелюбно и тепло, словно он сто лет принадлежит к их компании. Поначалу Стас немного смущался, слушая разговоры за столом – темы поднимались серьезные и не банальные, иногда такие, в которых брюнет вообще не разбирался, но когда кто-то обращался к нему, ответ он всегда находил. Потом, после второго или третьего бокала вина, Стасик расслабился, принялся болтать сам, и обнаружил, что компания журналистов нравится ему куда больше, чем собственная, хотя порой и становилось неловко, когда они начинали шутить на только им понятные темы.

Вскоре тосты иссякли, остатки еды переместились на кухню, а в гостиной установилась еще более непринужденная обстановка. Разливая по пятому или шестому кругу уже мартини – вино успело закончиться, – Саша неожиданно проговорил:

– Макс, ты чувствуешь себя пьяным?

– Ну?.. – неуверенно отозвался блондин, по взгляду которого и так ясен был ответ.

– Сыграй нам уже, что ли.

Все присутствующие тут же замолчали, уставившись на Максима, а тот, посидев чуть в полнейшей тишине, поднялся и куда-то пошел. Стас, переведя непонимающий взгляд на довольного собой Сашу, вопросительно поднял бровь, потому что не совсем понимал, что происходит.

– Он на гитаре играет, не знал? – правильно истолковав мимику брюнета, объяснил Саша. – Но только когда выпивший, когда трезвый – не дождешься от него.

Промычав что-то согласное в ответ, Стас отвернулся, уставившись на свои пальцы. Изнутри его кольнуло мерзкой иголкой обиды – столько они уже знакомы, а Максим никогда даже словом об этом своем умении не обмолвился. Не доверял? Или что?

Нерадостные мысли оборвались с появлением их объекта: блондин появился на пороге, чуть пошатнулся, ударил декой гитары по тумбочке, зашипел досадливо, и только потом, притянутый кем-то, почти повалился на диван. Встряхнул волосами, даже не замечая слегка обиженного и требовательного взгляда Стаса, приладил в руках гитару, не сразу нащупав пальцами нужные лады, а потом на пробу перебрал струны.

Первая мелодия вышла короткой и неуверенной, словно разминка. Вторая держалась дольше, пару раз Макс сбивался, морщился, но не прекращал. Оборвал аккорд, подкрутил, ругаясь сквозь зубы, колки, и только после этого, облизнув губы, заиграл негромким, но постепенно набирающим звук, ритм и объем, боем.