Текст книги "Чек-поинт (СИ)"

Автор книги: Solter

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

– Подождите минуту, – сняв трубку внутреннего телефона, дежурный набрал какой-то номер и замолчал, ожидая ответа. Выдохнув, требовательный посетитель тоже успокоился, Лёша, собравшийся уже пройти мимо него вглубь здания, сделал шаг вперед, дверь за ним с легким стуком закрылась, привлекая внимание нервного мужчины, и тот обернулся.

Это оказалось вторым потрясением за такое короткое утро.

– Седьмой?!

Тот на пару мгновений пораженно замер, видимо, тоже не ожидая встретить тут кого-нибудь знакомого. А потом на лице парня отразилась кривая улыбка, полная превосходства и непонятной надменности:

– Значит, он тебе позвонил. Я так и думал. Тебе, а не мне, сука…

– Что ты несешь?.. – непонимающе переспросил Лёша, уже начиная сопоставлять все известные ему факты с только что прояснившимися. – Ты что, знаком с Сашей?

– Знаком? – фыркнул Эд, опершись лопатками о стену недалеко от окошка дежурного. – Да я его лучший друг! Я его двадцать лет знаю, в отличие от тебя! Двадцать чертовых лет! – кулаки парня невольно сжались, но тон ничуть не изменился: – А ты, ты же вообще никто, и тут вот…

– Что – тут вот?

– Повстречался ему, – буквально выплюнул Седьмой эти слова, словно какое-то оскорбление. – Такой весь из себя! Начальник на крутой тачке, известный рейсер! Неудивительно, что он повелся на всю эту показуху и на бабки твои. Как он тебя, разложил уже, или…

– Пасть заткни! – рыкнул Лёша, мгновенно подступая и встряхивая Эда за плечи, так, что тот ударился затылком о стену, не преминув сообщить об этом громким и чрезмерно болезненным вскриком:

– Убери от меня руки!

– Что у вас происходит? – дежурный моментально показался на пороге своей каморки, Лёша обернулся к нему, выпустив, конечно, из не такой уж сильной хватки притихшего Эда, который не замедлил воспользоваться свободой и выскользнул на улицу, даже не попрощавшись.

На объяснение с полицейским ушло всего каких-то полминуты, но когда Алексей почти бегом выскочил из дверей отделения, Седьмого и след простыл. Раздраженно сплюнув и махнув рукой, Алексей Игоревич направился к автомобилю, уселся за руль и, не оборачиваясь, укатил в офис.

***

На работу Алекс так и не попал. Отец каким-то образом узнал о злоключениях сыночка, с его связями и возможностями здесь нечему удивляться, и приехал сам. Скандала не случилось, но многозначительное молчание Ефремова-старшего было куда страшнее, сидя на заднем сидении машины, управляемой личным водителем, Саша даже подумать боялся о том, что за наказание его ждет. А оно, наказание это, будет, можно даже не сомневаться.

Об Ауди сразу можно забыть, если признаться честно, парень не мог с уверенностью поручиться даже за то, что он сможет пользоваться хотя бы несчастным Шевроле. В другое время Саша принялся бы требовать вернуть ему права и автомобиль, мотивируя тем, что он уже взрослый и сам за себя отвечает, но сейчас он молчал, вспоминая Лёшу и его реакцию.

На что он рассчитывал?.. Почему нельзя было просто купить другую машину и кататься вместе с Лёшей на ней? Заново зарегистрироваться на гонках, уже с другим авто и под другим именем? Будь он хоть немного умнее, ситуация повернулась бы совершенно иначе. Сейчас же… Холодный и равнодушный взгляд Алексея намертво впечатался в память, Саша даже не представлял, о чем он тогда думал и что будет делать.

Да и что делать самому Алексу – тоже вопрос.

Впрочем, с этим-то он быстро разобрался, использовав массу свободного времени, которое образовалось благодаря отцу, устроившему наследнику домашний арест на три дня. Все предельно просто – теперь, когда нет сомнений в ориентации Лёши, осталось только его завоевать. Как это делается с девушками, Саша знал хорошо, а вот с мужчинами… скорее всего, так же, только по-мужски. Пустяк.

Вначале Алекс попробовал связаться с начальником через интернет, но спустя буквально несколько минут был удален отовсюду – скайп, социальные сети – и даже добавлен в черный список, так, что сообщения больше не отправлялись. Философски пожав плечами, парень взялся за телефон, но абонент, находящийся где-то вне зоны сети, говорить не пожелал.

– План «вэ», – решил Саша и взялся снова за ноутбук. Подобных планов у него хватило бы на все буквы алфавита, а также на цифры и различные буквенно-циферные комбинации.

***

Настроение у Алексея было настолько паршивым, что он решил смотаться на выходные в Ростов, навестить мать, пока она сама не примчалась к нему в столицу, памятуя о больной сыновьей голове.

Думать о Саше он вообще не собирался, но мысли так и лезли в голову. Как же это обидно – доверился человеку, пустил чуть ли не в душу к себе… МКАД показал, а для Лёши это означало едва ли не то же самое, что и признание в любви. Наверняка Ефремов этого даже не понял, что с него взять.

Забыть его, забыть его немедленно – ради этого мужчина уже заблокировал его в интернете и собирался расставить последние точки над «і» в понедельник на работе. Они начинали общаться как подчиненный с шефом, и закончат так же. Никаких служебных романов больше, черт возьми! Усилием воли переключив мысли на мать, Лёша загрузил себя делами на все выходные – по дому работа всегда находилась, да и общение с родительницей не оставляло ни одного шанса для того, чтобы подумать о чем-либо ином. По прошлому опыту он отлично помнил, что мама использует любую возможность, чтобы повернуть разговор к теме женитьбы и семьи.

В Москву Алексей вернулся к вечеру воскресенья, устало поднялся на второй этаж, вертя на пальце брелок с ключами, и натолкнулся прямо перед дверью на большую плетеную корзину, полную белых едва распустившихся роз. Первой мыслью было – не перепутал ли он в темноте подъезд, но номер квартиры однозначно развеял все сомнения. Вздохнув, Лёша подхватил корзину и внес ее в коридор, поставив под яркий свет, отыскал небольшую открытку с одной скромной надписью: «Давай поговорим».

– Не давай, – резко ответил мужчина, смяв картонку в пальцах и бросив в мусорник. Снова схватив корзину, выбрался с ней на балкон, собираясь тоже выкинуть, но так и не смог – жалко цветы, красивые, за что их так? Хмыкнув, Алексей вернулся на лестничную клетку, взбежал на третий этаж и поставил корзину возле центральной двери. Неизвестно, кто там живет, но пускай человеку будет приятно.

Утром в понедельник Александр появился на работе неожиданно рано, когда Лёша пришел, тот уже сидел за столом, помешивая чай в кружке. Приветствием Алексей его не удостоил, но, видимо, парень и не ждал, поднявшись самостоятельно и подойдя к столу брюнета:

– Лёша…

– Алексей Игоревич, если быть точным, – без раздражения ответил мужчина, даже не взглянув на говорившего. – У вас какой-то вопрос по работе?

– Нет, не по работе, – в отличие от Алексея, Саше было гораздо труднее держать себя в руках. – Рабочий день официально еще не начался. Я хочу поговорить о нас.

– А я не хочу, – равнодушно пожал плечами Лёша. – Есть я, есть ты, а никаких «нас» нет. Будьте добры, не отвлекайте меня, я сильно занят.

Потоптавшись еще немного у стола шефа, Алекс все же вернулся к своим делам, но сосредоточиться ни на чем не смог, то и дело пропуская звонки, печатая не то, что надо и отвечая Лиде невпопад на вопросы. Абсолютно не понимая, что на уме у Лёши, он все время бросал на него косые взгляды, но тот, казалось, не обращал на коллегу совершенно никакого внимания, и несколько попыток поговорить, предпринятых Сашей в течение дня, неизменно заканчивались провалом.

Руки буквально опускались, но Ефремов упрямо верил в свои силы, тем более что варианты еще оставались, как и козырь в рукаве, который Саша припас на самый крайний случай.

На следующий день цветы доставили прямо в офис, двое парней-курьеров с пятью корзинками, полными роз разных расцветок. Увидев их, Алексей тут же попросил отнести четыре букета в отдел кадров, чтобы девочки порадовались, а один поставил на Лидин стол, демонстративно делая это на глазах у Саши, который только грустно смотрел. Ни одна из новых попыток начать разговор не увенчалась успехом – Лёша упрямо обращался к нему на «вы» и заваливал работой, почти так же, как в самом начале их знакомства.

Домой Александр вернулся расстроенный, уставший и недовольный – прелести общественного транспорта только подливали масла в огонь.

***

– Что-то тебе не везет в последнее время, а, Лекс? – Светка, закончив красить губы, развернула зеркало заднего вида в прежнее положение. – То авария, то менты… Как голова, кстати?

– Уже и забыл про нее, – улыбнулся мужчина, время от времени отводя от собеседницы взгляд и косясь на проезжающие автомобили, но белой Ауди среди них не наблюдалось. – А сама ты где пропадала? Кажется, в прошлый раз не виделись.

– Да мы на финише ждали, – недовольно отозвалась Света, проверяя время. – А сегодня с Камышом поеду, чтоб ничего не пропустить.

– А кто еще будет?.. – ненавязчиво спросил Лёша, имея ввиду, будет ли сегодня Саша, но не собираясь задавать этого вопроса прямо.

– Двое новеньких сегодня, из Питера приехали, мы с Камышом и Седьмой.

– Седьмой?! – воскликнул мужчина, резко сжимая руль пальцами. – Будет?!

– Будет-будет, чего ты так?.. – удивилась блондинка, пожимая плечами.

– Ничего, – недовольно поморщился Алексей, злясь на себя за несдержанность. – Иди уже, вон, начнется скоро.

Как раз про Седьмого он почему-то не думал вовсе, из головы его личность вылетела начисто, но зато теперь забыть себе мужчина не позволит. Эдгар, как же там фамилия?.. Ярмолов? Ярмоленко, Ярмольник, Ярмольский… А, не имеет значения, если он будет здесь. Странно даже – тогда сбежал, а сегодня решился приехать, смелый, оказывается.

«Что же ты за тип такой, Эдгар?» – Лекс потер небритый подбородок пальцами. – «Это через тебя Саша все обо мне узнал или нет?»

Продолжая посматривать на темно-синюю машину Седьмого, Сененко подъехал к старту. Участвовать он согласился далеко не ради победы – получив приглашение по электронной почте, сразу подумал, что заезд даст ему расслабиться, даст почувствовать себя снова прежним, свободным от всего и почти счастливым. Почти, потому что для полного счастья только победы и не хватает, но это даже и не обязательно. Лёша научился получать от быстрой езды гораздо больше, чем остальные, в этом он был уверен.

Сразу после стартового рывка Лекс включил музыку на полную громкость, перестав обращать внимание на весь окружающий мир. Существовал только ночной город, казавшийся мужчине пустынным, четкий барабанный ритм, заставляющий постукивать пальцами по рулю в такт, и дорога, сама собой стелющаяся под колеса. Он не прогадал – мыслей действительно не осталось, только удовольствие, огромное всепоглощающее удовольствие и адреналин, разбавляющий кровь.

А потом боковым зрением Лекс заметил нагоняющий его слева автомобиль. Очень знакомый, почти черный в московской ночи.

– Сам бог велел, – хищно усмехнулся мужчина, облизывая губы.

Обгон в уличных гонках вообще был маневром сомнительным и рискованным, скорость огромная, мало ли, что может произойти… Лёша, дождавшись, пока машина Седьмого почти с ним поравняется, вильнул влево, тесня к бетонному бортику, царапая и соскребая со своего и чужого крыла краску. Скрежет, услышанный благодаря вовремя выключенной музыке, сопровождался снопами искр – чужой автомобиль уже скреб боком по бетону и притормаживал.

До самой остановки БМВ так и не отлип от своей жертвы, Алексей сдал чуть назад только для того, чтобы Эд мог открыть дверцу – пассажирскую, конечно – и выйти.

– Совсем охерел? – начал он с предсказуемого наезда. – Ты мне тачку попортил, ответишь за это!

– Сейчас ты мне ответишь! – осадил его Лекс, не собираясь церемониться.

– Что ты себе позволяешь?.. – в голосе парня почувствовалось сомнение, естественно, здесь же не полицейский участок и вступаться за его задницу тоже некому.

– Еще не начал позволять, – Лёша резко толкнул Седьмого в грудь, прижимая к машине. – Это ты рассказал Саше про меня?

– Нет! – сказал, как выплюнул, Эдгар. – Отпусти!

– Нет, – точно так же отозвался Лекс. – Какого хрена ты тогда согласился, когда я предлагал его прижать? Раз он твой друг, как мог поступить так?

Совсем неожиданно Седьмой опустил взгляд, судорожно вдохнув, и это не укрылось от глаз Алексея. Вопросительно подняв бровь, он все так же не переставал удерживать плечи парня, ожидая ответа. И дождался его только через минуту:

– Я не знаю, – никакой самоуверенности в голосе, Эда словно подменили, оставив вместо заносчивого придурка какого-то незнакомого смущенного и неуверенного в себе тинейджера. – Не знаю я! – с силой стукнув кулаком по своей же машине, Эд тряхнул головой. – Я не знал, что делать, блять, неужели непонятно?! Этот мудак не обращает на меня внимания, а сейчас вообще зациклился на тебе, как на… как…

– Так ты в него втрескался…

– Это он в тебя втрескался! А я его люблю, – значительно тише и уверенней сообщил Эд.

– Ну, он же позвонил тебе, когда был в отделении.

– Он не звонил… – медленно протянул Седьмой. – Это я.

– Что – ты?

Парень облизнул губы, словно сомневаясь, но все же ответил:

– Позвонил ночью в полицию, сказал, где вы будете проезжать. Хотел, чтобы он… я бы помог ему, но он обо мне и не вспомнил.

– Боже, как ты до этого додумался, Эдгар! – сплюнув, Лёша отошел и вернулся в машину. Больше разговаривать с другом Саши он не хотел, боясь, что не сдержится и вмажет ему. Уже отъезжая, Алексей расслышал последнюю фразу Седьмого, стоящего на том же самом месте:

– Это Марко додумался.

«Еще и Марко какой-то…» – сильнее вжимая педаль газа в пол, думал Лёша, отыскивая по навигатору самую короткую дорогу на МКАД – срочно нужно было успокоиться и подумать, обязательно обо всем подумать.

Ставшая уже родной дорога встретила мужчину привычной пустотой, ярко горящими фонарями, подсвеченными рекламными щитами и гладким асфальтом. Минуты две Алексей ехал бездумно, впитывая в себя это спокойствие, глубоко вдыхая кондиционированный воздух, а потом, когда почувствовал себя гораздо лучше и принялся осматриваться, чтобы понять, где именно оказался, взглядом натолкнулся на ближайший бигборд. Полностью белое полотно, на нем такие же белые, обведенные черным контуром буквы: «Прости меня». И маленькое, почти символичное, изображение автомобиля, марку и модель которого Лёша сразу же узнал.

Презрительно фыркнув, он поехал дальше, невольно ища взглядом следующий рекламный щит. Нашел, чуть притормозил и покачал головой – то же самое, только текст иной: «Давай поговорим».

И следующий тоже, и за ним, и дальше, и дальше…

«Позвони мне»

«Я соскучился»

«Прокатимся вместе?»

«Ты мне нравишься»

========== = 11 = ==========

Ничего не получалось, каждая новая идея проваливалась, казалось, с еще большим треском, чем предыдущая. От цветов Саша вскоре отказался, поняв, что с каждым разом на них реакция все хуже и хуже, зато взялся присылать конфеты. На месте Алексея парень сдался бы сразу – что это были за сладости! Шоколад больше походил на произведение искусства, кондитерские шедевры в маленьких коробочках способны были покорить любого, но Лёша не велся, хотя, вроде бы, подарки не выбрасывал. Съедал или кому-нибудь отдавал, но принимал от курьеров, и это вселяло в Ефремова хоть крошечную, но надежду.

Еще были письма, обычные бумажные, которые попадали к Алексею Игоревичу вместе с рабочей корреспонденцией, обнаруживались им на сидении машины, под дверью квартиры, а однажды даже вместе с заказом в кафешке возле работы, куда он выбирался раз в три месяца. Письма эти Лёша не читал, выбрасывал, только поняв, кто адресат.

Любая попытка поговорить натыкалась на глухую стену. Саша просил, требовал, начинал разговор сам – все совершенно бесполезно, мужчина посылал его работать, а телефон на его звонки просто повадился не брать. Смена номера, опрометчиво произведенная Алексом, тоже не помогла.

Быть более настойчивым на работе не давала Лида, и так уже слишком подозрительно смотрящая на коллег, перехватить Лёшу по дороге домой возможности вообще не было, не на такси же за ним гнаться, а в квартиру он не пускал. Проходил мимо, словно Ефремов был пустым местом, и это последнего ужасно злило.

Терпение кончилось через полторы недели, когда Саша ходил уже настолько нервным, что даже приветливые девчонки из отдела кадров от него шарахались. Ворвавшись в офис в отвратительном настроении, парень швырнул сумку на стол, сбив при этом какую-то папку, и резко проводил взглядом вышедшего куда-то начальника.

«Да что он, девка какая-то, чтобы так к нему клинья подбивать?! Столько сил, столько нервов – и все напрасно, ломается, сволочь!»

Разозлившись почему-то еще больше, Саша выскочил в коридор за ним следом и, успев заметить мягко закрывшуюся дверь туалета, направился туда. Не лучшее место для разговоров, но ждать дольше уже просто невозможно.

– Лёша! – обнаружив мужчину напротив зеркала, Ефремов загородил собой выход, не собираясь отпускать шефа без выяснения всех волнующих вопросов. – Мы поговорим.

– Моего желания, вижу, тут не требуется, – спокойно проговорил Лёша, даже не удостаивая коллегу взглядом.

– В чем дело, блять, почему ты ведешь себя, как ребенок? – скрыть отчаяние в тоне Саше не удалось, потому он досадливо поморщился. – За что ты так со мной? Разве трудно… боже, просто поговорить, Лёша?..

Голос парня настолько изменился, что Алексей едва заметно вздрогнул, на миг прикрыв глаза. Да, его проняло, и он сам словно впервые увидел со стороны всю эту ситуацию и свое в ней поведение. Как ребенок – это еще мягко сказано, действительно, надо было поговорить с Сашей еще давно… Что ж, лучше поздно, чем слишком поздно.

Резко и неожиданно развернувшись, Лёша прижал ожидающего ответа парня к кафельной стене лопатками и, глядя ему прямо в глаза – впервые за долгое время – произнес:

– Я терпеть не могу ложь, Саша.

У Алекса просто дыхание перехватило от такой внезапной близости Алексея, от его взгляда, ничем не прикрытого, от теплой, почти горячей руки, касающейся груди, даже от виднеющегося на лбу шрама. Сердце забилось быстрее, игнорируя совершенно не романтическую обстановку офисного туалета, и Ефремов со стыдом осознал, что начинает возбуждаться.

– Все, что было между нами, – продолжил начальник, не дождавшись какой-либо ясно выраженной реакции на первые слова, – это только секс, да и то – один раз. Здорово, приятно, но с меня хватит.

Сердце снова подвело, пропустив удар – только секс?.. Думать об этом сейчас было очень тяжело, но Саше почему-то казалось, что это все неправда. Не может такого быть, он же видел взгляд Лёши, слышал его тон тогда, на МКАДе… Черт возьми!

– Но… – выдавил он из себя, но продолжить так и не сумел.

– Оставь меня в покое, Саша. Ты надоел.

Договорив, Алексей развернулся и вышел из туалета, даже не оглянувшись напоследок, а Саша все стоял у стены, ощущая почти реальную дыру, образовывающуюся в груди на том самом месте, где только что прикасалась Лёшина рука. Это происходило словно с кем-то другим, кто-то иной слушал обидные слова, какой-то незнакомый парень сейчас ощущал непонятное головокружение – не Саша. С ним такого просто не могло случиться…

Только через минуту Ефремов немного пришел в себя, качнул головой и шагнул к зеркалу, глядя себе же в лицо. Нервно облизнул губы, переступил с ноги на ногу, удивляясь тому, что его только что опустили ниже плинтуса, а возбуждение так и не исчезло. Проклиная себя последними словами, Алекс закрылся в одной из кабинок, судорожно расстегнул опостылевшие брюки и сжал в ладони член, крепко зажмуриваясь от новой волны стыда.

Все произошло быстро и без особого морального удовольствия – просто спустил в унитаз, брезгливо вытер руку туалетной бумагой и прижался горячим лбом к наверняка пыльной стене. Пожалуй, впервые в жизни ему всерьез хотелось плакать, буквально выть от безысходности. Хотелось просто невыносимо, но, сделав глубокий вдох, Саша все-таки выровнялся, сжав зубы покрепче, отворил дверцу и вернулся в повседневную жизнь.

***

Алексей, оставив Ефремова одного, до кабинета так и не дошел, завернув на пожарную лестницу с небольшим балконом, где у них традиционно размещалась курилка. Сигарет при себе не было, но он одолжил одну из общей пачки, решив, что в следующий раз купит сюда отравы получше. Чиркнув спичкой, оперся руками о металлические перила и уставился вниз на улицу. Город жил своей жизнью – шум множества моторов, редкие гудки, доносящаяся из кафетерия музыка, которую в офисе не слышно благодаря пластиковым окнам.

Вся эта динамика, все яркие цвета и теплый летний воздух так дико контрастировали с нерадостным Лёшиным настроением, что стало обидно. Скованно улыбнувшись, он прикрыл глаза, только сейчас поняв, что думать о Саше, как о просто сотруднике, совершенно не получается. Симпатичный, характер замечательный, образованный. Столько сделал, чтобы привлечь к себе внимание, цветы, конфеты – хотелось от них избавиться, но рука не поднялась – и все остальное… Вот только бигборды на МКАДе Алексею совсем не нравились. Теперь не поездишь по любимой дороге, чтобы успокоиться, ведь напоминание о прошлом висит через каждые сто метров! Снимут рано или поздно… а может быть даже сегодня, после тех слов, что он сказал Саше…

Наверняка обидел. Сам того не желая, но обидел, а ведь собирался просто дать понять, насколько сильно Алекс его задел. Но, пожалуй, все правильно – служебный роман лучше прекращать, пока ничего не случилось.

«Саша-Саша…, – устало подумал Сененко, возвращаясь в кабинет. – Что же ты заварил?»

Парень уже был за своим столом, когда Лёша вошел, и даже не поднял голову на звук закрывающейся двери. Оставшуюся часть дня они так и работали молча, не замечая друг друга, но напряжение, появившееся между мужчинами, чувствовалось почти физически, хоть рукой щупай. Лида, видя это, только поджимала губы, считая, что это не ее дело, но сочувственные взгляды от нее все же выпадали и Саше, и Алексею.

Под конец рабочего дня на стол Алексею Игоревичу лег исписанный вручную лист бумаги. Вскинув вопросительный взгляд на принесшего его Сашу, мужчина принялся читать, мрачнея на глазах.

«Решил уволиться? – чуть не скрипнул зубами Лёша, кажется, забывший о том, что совсем недавно именно он предлагал Саше оставить его в покое. – Сдаешься так быстро… значит, совсем оно тебе не нужно?..»

– У вас неправильно оформлена шапка, – смяв лист, Алексей кинул его в почти полную урну. – Образец есть на компьютере.

Парень молча отошел, наверняка принявшись за переписывание неудачного варианта заявления, а Лёша, увидев, что до конца рабочего дня всего каких-то десять минут, торопливо собрал свои вещи и убежал, не попрощавшись. Пускай подумают, что он до крайности безответственен, но подписывать Сашино заявление не хотелось. Завтра, со всем можно разобраться завтра.

А за ночь он, может, и передумает.

Но менять своего решения Александр и не собирался, казалось, к следующему утру даже в нем укрепившись. Поданное им во второй раз заявление было уже правильно оформлено, но Лёша, пробежав по нему глазами, снова не принял:

– По законодательству вы обязаны проработать еще четырнадцать дней с момента подачи заявления, сегодняшним числом сделать это невозможно.

Лист вновь отправился в мусорник, а Ефремов, сжав кулаки – за свой стол.

В следующем варианте злополучного заявления Саша напутал даты, после него была ошибка в фамилии директора, а потом – совершенный абсурд – неряшливый почерк. Но когда разозленный, но тщательно скрывающий это, Ефремов положил на стол начальника окончательный вариант своего творчества, придраться уже было не к чему.

– Теперь все верно, – подписавшись в положенном месте, Алексей протянул лист обратно Саше. – В отдел кадров.

***

Две недели. Всего две недели, и он перестанет видеть каждый день перед собой Алексея, сможет тратить свободное время на любимые когда-то развлечения, а потом наверняка забудет шефа, попав в зависимость – краткосрочную – от кого-нибудь другого. Вернется в прежнюю компанию, его там точно будут рады видеть. Чаще начнет общаться с Эдом и Лохматым, а вот в гонках участвовать не станет. Только не в этом городе.

Росчерк ручки Лёши, поставившего подпись на заявлении, словно провел итоговую черту под их отношениями. Все, больше ничего не осталось, да, наверное, ничего особо и не было. Подумаешь, запал в душу симпатичный мужчина… подумаешь, он любит скорость так же сильно, как и сам Алекс… Мало ли таких в городе? Он, Саша, слишком симпатичный и обеспеченный, чтобы долго оставаться без пары.

Отрабатывая свои последние четырнадцать дней, парень старался поменьше внимания обращать на Алексея, и именно поэтому не замечал пытливых взглядов мужчины, которых удостаивался довольно часто. Лёша почему-то твердо был уверен – Саша к нему еще прибежит, не выдержит долго. В последнее время он прекратил все свои знаки внимания, не слал больше ни цветов, ни конфет, даже плакаты с бигбордов исчезли, сменившись привычно рекламой магазинов и продуктов, но мнение Сененко не поменял.

Но время шло, и с каждым прожитым днем уверенность эта таяла. Александр вел себя все время одинаково, не позволял лишних жестов, двусмысленных фраз и даже взглядов в сторону начальника, которого это изрядно беспокоило. Чем ближе был день «икс», тем сильнее Лёша нервничал, тем грубее обходился с подчиненными и тем тяжелее проходили его ночи – во снах неизменно появлялся Саша, сующий свое дурацкое заявление ему под нос.

«Нужно расслабиться», – на исходе десятого дня решил Сененко, предвкушая массажный салон, с которым ассоциации были самыми приятными, или на худой конец какой-то клуб. Но вышло не так, как предполагалось – в последний момент обленившись, мужчина просто напился в одного, благо, в выходные ему некуда спешить.

А в понедельник Лёшу ждал еще один, не большой, но все же ощутимый, удар – Саша пришел в замечательном настроении, шутил с Лидой, улыбался во все лицо и даже поздоровался с ним. Поздоровался так, как с начальником, как с коллегой, с которым ничего кроме работы его не связывает.

«То, чего ты и хотел», – обратился к самому себе мужчина, раздраженно мотнув головой, словно пытаясь откинуть те эмоции, которые переживать совершенно не хотелось – огорчение, сожаление, нежелание отпускать Сашу от себя.

Ушел Ефремов как-то внезапно, несмотря на то, что Лёша готовился к этому две недели. Просто утром пришла Власова, угостила лимонными дольками, захваченными из дому, и попросила обзвонить тех людей, что приходили на собеседование в прошлый раз. С тяжелым сердцем Алексей сделал это, найдя из десяти человек всего одну согласившуюся девушку – остальных устраивало то место, на котором они уже работали.

***

Лето Алексея Игоревича совсем не радовало, наоборот, от яркого солнца и теплых дней ему становилось до отвращения плохо. В кого он превратился за последние три года, когда работа заняла лидирующее место в жизни? Ни друзей, ни приятелей даже, ни жены с детьми, ни девушки, даже кошки нет, чтобы встречала за порогом квартиры. Только работа, отнимающая лучшие дни и часы его жизни, только деньги, которые даже некогда и не на что тратить. И – не на кого.

По-прежнему единственной радостью в жизни оставались гонки, но и они были отравлены отсутствием Алекса. Это уже впечаталось в подсознание – приехать к старту, посмотреть на выстроившиеся в ряд автомобили и отвести взгляд, не увидев среди них белой Ауди. Лёша не надеялся, но продолжал ждать, почему-то не сомневаясь, что Саша жить без езды просто не сможет.

А Саша либо смог, либо намеренно избегал этих заездов, чтобы не пересекаться с Алексеем.

Лёша выигрывал почти каждый чек-поинт, в котором принимал участие, но настоящего удовлетворения, такого, как, например, прошлой осенью, не испытывал. Словно внутренний стоппер не давал ощутить радость, счастье или что-нибудь хоть немного это напоминающее. Пытаясь убедить себя, что дело вовсе не в Саше, Алексей даже завел девушку, но очень быстро ее бросил – глупая, клюнувшая на деньги девчонка, только и умеющая, что ноги раздвигать!

На парней мужчина даже не смотрел, невольно начиная сравнивать каждого знакомого с Ефремовым и оставаясь разочарованным после такого сравнения.

Сложившаяся ситуация вскоре изрядно достала Лёшу и он, поддавшись минутному порыву, взялся за телефон, уверенно набрал Сашин номер, поднес трубку к уху и наткнулся на механический голос, сообщивший, что данный абонент не обслуживается.

– Блять, да что же это такое! – сорвавшись, Лекс чуть не выбросил телефон из окна, но вовремя остановился, отыскал забитый в память давным-давно номер Седьмого. – Лучший друг, значит?..

В этот раз трубку подняли после второго или третьего гудка:

– Слушаю.

– Привет, Эдгар, – с долей насмешки, от которой избавиться просто не удалось, проговорил Лёша, перекладывая телефон в другую руку. – Как твои дела?

– А-а-а… – судя по протяжному выдоху, Седьмой своего соперника узнал. – Что ты хочешь?

– Соскучился по тебе, смотрю, ты больше не гоняешь.

– Не гоняю, – не стал спорить Эд.

– Где Саша? – перешел на более деловой тон Лёша, видя, что светская беседа не клеится.

– Он уехал.

– Мда? – мужчина немного огорчился. – И когда же он вернется?

Тут Седьмой сделал небольшую паузу, по выдоху, послышавшемуся в трубке, Лёша понял, что дела, о которых парень так и не сказал, явно идут не лучшим образом.

– Наверное, уже никогда.

========== = 12 = ==========

Стены квартиры болезненно сдавливали, напирали со всех сторон, а потолок, плевать, что высокий, грозил похоронить под собой навечно. Спасения не было ни в одной комнате, зачем их целых четыре, если живешь один и все равно некуда себя деть? Знакомая, изученная как свои пять пальцев, обстановка вызывала раздражение, хотелось немедленно вышвырнуть все вещи, содрать модные обои, разбить окна и изменить все к чертям, до неузнаваемости, а еще лучше – переехать куда-нибудь на край света.

Но это только мысли, слишком долго и муторно все реализовывать. Ремонт, если даже его полностью проплатить, затянется не меньше, чем на месяц, на это время, конечно, можно переехать к родителям, но куда девать котов, которых отец просто терпеть не может? Раздать по знакомым не получится, их же много, да и Эд с ума сойдет от волнения, когда их всех не будет рядом. И так по нескольку раз в день пересчитывал, боясь, что какой-нибудь слишком резвый рыжий все-таки свалится с форточки.

Потому Эдгар ничего и не менял, кроме своего местоположения: на диване не сиделось, высокий барный стул на кухне вскоре перестал казаться удобным, к компьютеру парень и близко не хотел подходить. Развалившись на огромном матрасе, заменявшем в спальне кровать, он попытался вздремнуть, но из-за чрезмерно навязчивых мыслей сделать этого так и не смог.