Текст книги "Демон внутри (СИ)"

Автор книги: Snejik

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 8 страниц)

Но все это не значило, что он не вытащит Брока. Вытащит, найдет того, кого он любит, заставит разбить камень, а потом отпустит Брока, не будет больше держать его рядом, потому что невозможно заставить любить. А со своим чувством он как-нибудь справится. Переживет. Нужно было только узнать у Брока, кого же он любит.

Стив беспомощно обернулся вслед Баки. Он и сам уже успел поверить в чувства между этими двумя. Он хоть и знал Брока Рамлоу не слишком хорошо, не особо его интересовали командиры боевых групп, работавших с Мстителями, но одно уяснил чётко – Рамлоу был прямым, как рельса, и таким же жёстким. Никогда не бросал слов на ветер и если обещал за проёбы выбить зубы, то можно было смело записываться к стоматологу. А ещё он был одиночкой, злым, языкатым, но так же, как и сам Стив, старался держаться от остальных на расстоянии, достаточном, чтобы успеть выхватить нож. Но он подпустил к себе Баки. Стив почему-то был уверен на все сто – дело там было не в беспомощности и ранениях. А потому, махнув рукой Наташе, чтобы присмотрела за слишком заинтересовавшимся демоном Тором, рванул следом за Баки, перехватив его у самых дверей на улицу.

– И ты ему поверил? – прямо спросил Стив. – Демоны лгут!

– Но я не могу сломать камень, – Баки раскрыл бионическую ладонь, в которой изо всех сил сжимал злополучную драгоценность. – И не знаю, как пытать демона, чтобы не повредить тело Брока. Знаешь, я, наверное, лучше посплю, вдруг Брок снова мне приснится, и я у него просто спрошу, кого он любит. Если этот человек не сможет разбить камень, тогда будем с демоном разговаривать. Но вы пока и без меня можете поговорить.

Баки не знал, почему сразу поверил демону, в этом действительно не было никакой логики, и нечем было подтвердить или опровергнуть его слова, но Баки почему-то казалось, что демон сказал правду, потому что хотел причинить боль, поиздеваться, и это у него получилось.

Стив хотел было что-то сказать, даже рот открыл, но слов так и не нашлось. Нельзя заставить кого-то полюбить себя, как бы ни хотелось чего-то своего, личного, неодиночества.

– Нам всем надо отдохнуть, – он потёр шею, отвёл взгляд. Слишком он был далёк от дел сердечных. – Езжай домой и ложись нормально. Ванде гостевая комната больше не понадобится, а я останусь тут, присмотрю за нашим гостем. Ты звони.

Приехав к Стиву, Баки принял душ, проигнорировал ужин и, подумав, снова завалился на диван, компактно на нем свернувшись. Кровать была слишком велика для одного, а делить ее было совершенно не с кем, теперь даже в мечтах.

Баки закрыл глаза, желая просто уснуть, не видеть никаких снов, никого и ничего, просто побыть без мыслей, в полной тишине. Было больно. Теперь, когда Баки знал, что с Броком ему не быть, стало больно и пусто. И бессмысленно.

Сон пришел незаметно, накрыл теплым ласковым одеялом, укрывая от тревог и обид.

Броку даже нравилась собственная отрезанность от реального мира, нравилось оказываться во снах Баки, подходить безбоязненно, не чувствовать сковывающую мышцы боль, касаться так, как не мог себе позволить.

Он больше не слышал демона, не ощущал толстых канатов, связывающих их, лишь едва заметная мерцающая нить все ещё тянулась куда-то в темноту, не способная выдернуть из чужого сновидения.

Присев на край дивана, Брок облокотился на Баки.

– Вы поймали его, – утвердительно сказал он. – Даже не развалили половину квартала? Молодцы, детки.

– Поймали, – обернулся Баки, почувствовав прикосновение, и грустно улыбнулся Броку. Хотелось обнять его, прижаться, коснуться губами губ, но он не стал, ведь Брок любит не его. – Я знаю, как тебя вытащить отсюда, но для этого мне надо знать, кого ты любишь.

Баки не видел смысла тянуть и медлить с вопросом, поэтому задал его в лоб, чтобы и самому не мучиться. Он сел, подтянув колени к груди, и подумал, что счастье было так близко, но все равно ничего не вышло.

– Я… – стоило Броку открыть рот, как неведомая сила сдавила челюсти, не давая произнести ни слова. Зубы лязгнули с громким звуком.

Брок поморщился. Значит, просто не будет. Он, конечно, и так не был любителем нести подобную чушь. Зачем слова, когда делами всё можно было сказать яснее. Вот только Баки – Брок скосил на него глаза – Баки особенный.

– А ты и так это знаешь, Снежинка.

Баки вздохнул, глянув на Брока. Он никогда на самом деле не знал, что тот чувствует, только догадывался, хотел верить, надеялся. Брок никогда ни о чем подобном не то, что не говорил, даже не заикался.

– Я уже ничего не знаю, – сказал Баки.

А потом, наплевав, что Броку нужен кто-то другой, протянул к нему руку и переплел свои пальцы с его, как часто хотел сделать. Так ему казалось, что он становился чуточку ближе.

Сжав ладонь сильнее, Брок улыбнулся краешком губ.

– Искать, значит, будешь, – хмыкнул он. – Только далеко не ходи, не надо. Этот человек близко очень, не видишь ты просто. А может, – Брок дёрнул Баки на себя и выдохнул в губы, – и не стоит искать, буду сниться тебе ночами. Только камушек не убирай далеко.

По спине Баки пробежали мурашки, он не очень понимал, что Брок имеет в виду, он вообще выпал из реальности, оказавшись к нему так близко. Всегда выпадал.

– Я хочу освободить тебя, – ответил Баки, почти касаясь губ Брока, как завороженный глядя ему в глаза, словно кролик на удава. – Даже если не для себя.

– Не тупи, Снежинка – оскалился Брок. – Или ещё не весь мозг разморозил?

Говорить такое было больно, резало в груди от каждого слова, но и намекнуть хоть как-то, навести на нужную мысль не получалось. Магия, в которую, к слову, несмотря на Тора, читаури и прочую мерзость, он не верил, не давала послаблений ни в чём.

Стиснув Баки в объятиях, Брок поцеловал его, голодно вылизывая нежную изнанку губ.

Баки охнул от неожиданности, зажмурился и ответил на поцелуй, ни о чем не думая. Какая разница, кого Брок любит, если целует он сейчас его? Может быть, это было эгоистично, неправильно, но Баки было все равно, он хотел получить хотя бы что-то, чтобы потом было о чем вспоминать, когда, освободившись, Брок уйдет от него.

Дыхание сорвалось, Баки прижался к Броку всем собой, обхватил живой рукой затылок, мечтая остановить это мгновение близости.

– Не загоняйся, – выдохнул Брок, оттянув ворот его домашней футболки. – Не еби себе мозг.

– Не буду, – кивнул Баки, погладив Брока по плечам. – Я найду того, кто разобьет камень, обещаю.

Брок лизнул острый кадык. Ему было хорошо и даже немного наплевать, что ощущения от близости немного рассеивались, и не покидало ощущение, что стоит добраться до самого вкусного, его снова дёрнет обратно в пустоту, сгорать от желания прикоснуться к гладкой коже Баки.

Нить напряглась, ощутимо дёрнулась, отдавая болью в затылок. Магия тактично напоминала не наглеть. Выругавшись сквозь зубы, Брок отстранился.

– Мда, сладкий, нельзя мне шалить пока что, – повинился он и оскалился. – В карты на раздевание?

– У меня нет карт, – растерялся Баки, который поплыл от прикосновений Брока, и когда тот отстранился, не сразу вернулся в реальность, если это можно было считать реальностью. – Да и чего ты там не видел?

Баки не мог понять, почему Брок обнимает его, целует, если любит кого-то другого, но принимал эти ласки, потому что другого шанса почувствовать Брока так близко у него могло больше не быть.

– Ты забываешь, что во сне можно почти всё, – облизав Баки взглядом, ответил Брок и вынул из воздуха нераспечатанную колоду карт. – Давай, сладкий, не тушуйся, ты никогда не был скромницей!

– Во что играем? – спросил Баки, понимая, что так они с Броком время еще не проводили.

От этого было сладко, приятно и обалденно спокойно, даже мысли о том, что он не может разбить камень, отошли куда-то на второй план.

– Могу научить играть в duraka, – предложил он. – Веселая игра и для раздевания подойдет.

Он видел Брока голым много раз, как и сам нередко представал перед ним в чем мать родила, особенно после душа, когда ходил по всей квартире в поисках своей одежды, поэтому не думал, что их хоть как-то интересует результат. Но вот процесс…

Брок играл азартно. Как только он разобрался в нехитрых правилах, то принялся безбожно мухлевать, яростно спорить из-за каждой сдачи и проиграв, сделал такое лицо, что Баки не выдержал и прыснул от смеха.

– Шулер! – огрызнулся Брок, стягивая футболку. Негромко звякнули армейские жетоны, которые он, кажется, потерял после Трискелиона, но это сон, а во сне возможно многое, даже собственная кожа, не изуродованная буграми ожогов.

– Это я-то шулер? – рассмеялся Баки, облизывая Брока взглядом. Как же хотелось дотронуться, погладить, почувствовать жар тела и стальные мышцы, мягко перекатывающиеся под кожей. – Я по доброте душевной тебя за руку не ловлю.

Внезапно Баки пришла в голову странная мысль, что неважно, кого Брок любит, не важно, что они не будут любовниками, только бы можно было вот так сидеть и смеяться вместе.

– Ну-ка повтори, сладенький? Ты меня не ловишь по доброте душевной? Всё, приздец котёнку. Дядя хотел быть добрым, жалел малыша, а он скот неблагодарный! – усмехнулся Брок, выхватил из воздуха у самого носа Баки уже зажжёную сигарету и раздал по новой.

Если сначала Баки было все равно, выиграет он или проиграет, то в процессе игры появился азарт, и проигрывать Броку он не собирался. Но карта не шла, и в итоге он остался с веером в полколоды в руке.

– Ладно, – протянул Баки, берясь за ворот футболки. Стянул ее и отбросил в сторону. Он давно уже не стеснялся шрамов на стыке бионики и живой плоти. – Но не думай, что все будет легко.

Брок сглотнул и отвёл взгляд.

От Зимнего у него крышу рвало ещё в Гидре. Сильное раскачанное тело, толстые жгуты мышц под удивительно белой гладкой кожей, безмолвное безэмоциональное оружие Гидры казалось каким-то воплощением греха. Смотреть смотри, дрочи ночами напролёт, а прикоснуться не смей. “Регламент не позволяет никаких телесных контактов”.

Броку казалось, что он вернулся в пубертатный период, когда стояло на всё, что имело сиськи и упругую задницу. Не успевал дрочить.

– Хрен ты от меня смоешься, – рыкнул он, отбивая подачу.

– Размечтался, – ответил Баки и выиграл эту сдачу, расплывшись радостной улыбкой.

Ему даже не казались странными эти посиделки во сне за игрой в карты на раздевание, хотя можно было играть на что угодно другое. Баки смотрел на Брока и понимал, что сейчас они близки друг к другу, как никогда не были до того. И от этого было так тепло и радостно. Забылись все тревоги и печали.

Хмыкнув, Брок глянул на свои обутые в тяжёлые берцы ноги, и берцы растаяли в воздухе вместе с носками.

– Это несерьёзно, – пояснил он.

Легко поднявшись, Брок звякнул пряжкой ремня, расстёгивая ширинку. Оставшись в одном белье, выпрямился, давая себя рассмотреть.

– Продолжаем? На тебе преступно много одежды, Снежинка.

– Есть гораздо более простой способ меня раздеть, – усмехнулся Баки, усилием воли подавив желание облизнуться, глядя на эти шикарные стройные ноги.

– Знаю, сладкий, но пока я в той стекляшке, приходится сублимировать, – ответил Брок, раздавая карты.

Он уже чувствовал, как истончается реальность, понимал, что осталось слишком мало времени вместе. И карты всё-таки замечательная идея, чтобы не мучиться и не давать Баки грызть самого себя понапрасну. Брок торопился, не отводил взгляда от Баки и потому безбожно проигрывал.

– Блядь, – бросив карты на журнальный столик, выругался он и снова поднялся, заглянул Баки в глаза, немного оттягивая резинку трусов. – Только ради твоих глаз, сладкий.

Его фигура подёрнулась рябью и стала пропадать.

Баки протянул руку, чтобы коснуться Брока, и проснулся, сел на диване, чувствуя каменный стояк. В металлическом кулаке до сих пор был зажат камень. Баки посмотрел на него и вздохнул.

– Кого же ты любишь? – спросил он у камня, слыша, как возится на кухне Стив.

Вспоминая проведенную с Броком ночь, Баки был почти счастлив, ему оставалось только найти нужного человека, а Брок сказал, что он рядом, значит, Баки найдет его. Обязательно найдет.

– Стив! – позвал Баки, заходя на кухню. – Попробуй разбить. Пожалуйста.

Раз близко, значит это же может быть Стив, ведь Брок был близко к нему, прикрывал ему спину.

Отхлебнув кофе, Стив забрал чёрный камень, поднял его вверх, смотря как свет переливается, играя многочисленными гранями.

– А красивая безделица получилась из этого мудака, – покивал он и сжал камень в ладони, даже не зная, что будет, если он и правда треснет. Не откусит ли Баки ему голову, чтобы избавиться от конкурента на сердце Рамлоу? Но ничего не произошло. Стив сжал сильнее и лишь зашипел, когда острые грани врезались в ладонь, немного вспарывая кожу.

– Ладно. – Стив аккуратно положил камень на столешницу.

Схватив молоток для отбивания мяса, со всей своей возможной силы опустил его на чёрный переливающийся бок. Брызнули искры, молоток отскочил, выворачиваясь из ладони.

Только когда камень остался совершенно цел, Баки выдохнул, поняв, что не дышал все это время. Наверное, он бы принял, что Брок любит Стива, смирился бы с этим и смог бы жить дальше. А может и нет, Баки не знал, но испытал огромное облегчение, поняв, что это не Стив.

– Брок не смог назвать того, кого любит, – Баки сел за стол, забрав камень и повесив себе на шею. – Но сказал, что этот кто-то близко. Кто был близок с ним? Помоги мне его освободить, Стив.

– Бак, я тебе в самом начале сказал, что помогу во всём разобраться, и ничего не изменилось. – Стив поставил перед ним тарелку с пышными блинчиками и соусник с карамелью. – Я не следил за тем, с кем и как разговаривал Брок, но более-менее близок он был со своими ребятами из СТРАЙКа. Но из них никого нет в живых. На базе техники его побаивались, логисты из снабжения обходили десятой дорогой. – Стив задумался и всыпал себе в кофе половину сахарницы, совершенно этого не заметив. – Давай пройдёмся по всем, кто вообще с ним общался. Не так их и много.

Стив действительно замечал Брока только на совместных операциях и тогда, когда спускался в спортзал, но так, чтобы видеть его с кем-то мирно беседующим – такого он припомнить не мог. Вот только ради Баки Стив был согласен на всё, даже пробежаться по всему ЩИТу с идиотской просьбой тюкнуть молотком по красивой стекляшке.

И они действительно пошли общаться со всеми, с кем только возможно, предлагая разбить камень. Сходили к Сэму, даже попросили Тора двинуть своим молотом, но и это не помогло. Ни у кого не получалось даже поцарапать камень, и Баки не знал, радоваться этому или печалиться. Так Брок мог оставаться только его, заточенный в камень, встречаться с ним во сне и играть в карты или просто разговаривать. Быть рядом. Баки не был уверен, что Брок останется с ним, когда сможет быть с тем, кого любит. Почему-то Баки был уверен, что эта любовь взаимна и уже заранее страдал, что Брок не останется рядом. Но ведь он будет свободен, а это самое главное.

– Стив, это бесполезно, – сказал вдруг Баки, когда они подъехали к дому Наташи, чтобы попросить и ее, чем черт не шутит, вдруг Брок был влюблен в рыжую шпионку. – Я не знаю, что делать. Может, демон скажет, кто это, раз Брок не может?

– Не верю я в добросердечие таких существ, – возразил Стив.

Наташа открыла сразу и молча развернулась. Стив никогда не видел её такой раздавленной, усталой, будто бы не просидела дома целый день, а скакала с мины на мину в течение не одной недели.

– Проходите. Надеюсь, вы нашли способ избавить мой дом от этого урода? Он мне все мозги vyebal, – Наташа с неприязнью глянула в сторону лестницы на второй этаж. – Я туда не пойду, а то пристрелю его скоро.

Её было жаль. Предложив свою помощь, Наташа стала невольной заложницей ситуации, когда иного выбора, как ждать и охранять неожиданного квартиранта, у неё не было. И по всему выходило, что демон не терял времени даром, выматывая и так расшатанные непростой работой нервы бывшей русской шпионки.

Приобняв её за плечи, Стив повёл её в сторону кухни, в очередной раз поражаясь, что так хорошо помнит обстановку этого дома, хотя и бывал здесь от силы пару раз.

– У нас не получается разбить камень. – признался он. – Из всех осталась только ты.

– Я? – Наташа удивлённо вскинула брови. – Рамлоу голубее весеннего неба, так что вы ошиблись, мальчики.

Стив покачал головой и протянул ей камень.

– Брок оказался загадочным малым, так что попробуй.

Не говоря ни слова, Наташа схватила поблёскивающую в искусственном свете стекляшку и швырнула со всех сил в дальний угол кухни.

– Вы ошиблись, мальчики.

Баки подобрал камень, снова повертел его в руках и пошел наверх. Демон так и сидел в спальне Наташи, вальяжно развалившись на кровати. Несмотря на то, что он был в заточении, он паскудно улыбался, и словно чувствовал себя королем мира.

– О, у меня гости, – расплылся в улыбке демон, и эта улыбка была так не похожа на улыбку Брока, что у Баки даже сомнения не было, кто перед ним. – И чего же ты хочешь? Скажи мне свое желание.

– Кто может разбить камень? – спросил у него Баки, вертя камень в руках. – Отвечай!

– А с чего это я должен тебе что-то говорить? – ухмыльнулся демон. – Загадывай желание, тогда скажу.

– Ничего я не буду загадывать! – рявкнул Баки, сжимая камень живой рукой, и, резко отвернувшись, вернулся на кухню, потому что дать демону в глаз, а еще лучше придушить его, очень хотелось.

Баки сел на табуретку, молча разглядывая камень. В нем кипела злость, перемешанная с отчаянием, потому что он не представлял, что делать дальше. Они со Стивом перебрали всех, кого только можно, но не нашли нужного человека.

Повертев в руке камень, Баки бездумно со всей силы швырнул его в стену. Раздался треск, звон, странный звук, похожий на тяжкий вздох, а по бионике застучали брызнувшие во все стороны черные осколки. Баки смотрел на все это, совершенно не понимая, что только что произошло.

Наверху что-то грохнуло, потянуло едким дымом.

– Бак, наверх! – крикнул Стив, подрываясь с места. – Быстро!

Стив бежал, перепрыгивая ступени, в считанные секунды поднявшись на второй этаж, выхватил из-за спины щит. Брок лежал на пороге комнаты без движения.

Баки подорвался четко за Стивом, вообще ни о чем не думая. Он понял, что разбил камень, значит, душа Брока должна была освободиться, но больше пока ничего в его голове не щелкнуло. Увидев лежащего Брока, Баки подбежал, сразу поднимая его на руки и укладывая на кровать. Откуда Баки был уверен, что это не демон над ними так прикалывается, он понятия не имел, но он даже мысли подобной не допустил.

– Брок! – позвал Баки, похлопав его по щекам. – Брок, очнись.

Пробурчав что-то маловразумительное, Брок повернулся на бок и, обняв подушку, захрапел.

– Человек-pizdets, – прокомментировала Наташа, наконец протиснувшись в комнату. – Забирайте своего спящего красавца и уматывайте. Надоели.

Посмотрев на Брока, Баки ласково улыбнулся, легко поднимая его на руки. Он слышал, как ровно билось сердце, видел, как мерно при каждом вдохе вздымалась грудная клетка, и был совершенно спокоен.

До Баки наконец-то дошло, что означает разбившийся от его руки камень, он понял все, что говорил ему во сне Брок. Теперь понял.

– Спасибо, Наташа, – сказал Баки, выходя из ее спальни с Броком на руках. – Стив, мы остановимся у тебя на пару дней?

Баки был уверен, что Брок не захочет задерживаться у Стива, но не представлял, куда им теперь поехать и стоило ли снова прятаться. Но это он собирался обсудить с Броком, когда тот проснется.

– Оставайтесь, – понизив голос, сказал Стив. – Поехали, отвезём его, – задумавшись на мгновение, он снова перевёл взгляд на безмятежно спящего Брока, на Баки, с лица которого не сходила счастливая шальная улыбка, и решил, что все разговоры можно вести и дома.

До квартиры добрались быстро. Едва Баки направился в гостевую спальню, Стив жестом попросил его потом вернуться.

Заходя на кухню, Стив уже привычно ткнул кнопку на кофемашине, достал сразу две кружки, сахар, сливки. Было странно слышать шорохи, звуки в когда-то совершенно пустой квартире, она оживала и действительно выглядела тем самым местом, куда хотелось возвращаться.

– Бак, слушай, я неофициально могу попросить доктора Чо посмотреть Брока, она обычно нас на ноги поднимает после любого…

– Пиздеца, – подсказал Баки.

– Именно. Мы не знаем, что и как наменял демон в его организме, и как бы это всё сейчас не начало разваливаться.

– Тебе будет проще ее уговорить посмотреть Брока, чем мне его, чтобы он согласился на осмотр, – задумчиво сказал Баки. – Но я попробую. Стив, спасибо, что помогаешь мне, нам. Я понимаю, Брок тебе не нравится… Мы скоро уедем. Если хочешь, как только он проснется.

Баки обхватил пальцами кружку с кофе, глядя в ее темное содержимое. Он сейчас хотел лежать рядом с Броком, обнимая его, а не трепаться со Стивом, но понимал всю необходимость и медицинского осмотра, и вообще всего.

– Пока он делает тебя таким, – Стив улыбнулся, – пусть хоть каждый день на завтраки приходит. Между собой мы разобрались ещё тогда. И, Бак, не пропадайте совсем без следа. Я смогу добиться амнистии Броку, все же он наёмник и не отвечает за тех, кто отдаёт приказы. Мне важно знать, что у тебя… вас всё хорошо. Ты моя семья, понимаешь?

Стив хлопнул Баки по плечу. Сейчас почему-то он сам себе казался старшим братом, напутствующим непутёвого младшего, выбравшего себе в жены не самую простую и приличную девочку.

– Иди, я же вижу, куда ты так рвёшься.

Баки обнял Стива, прошептав “спасибо”, и ушел в гостевую спальню, где дрых Брок. Баки аккуратно раздел его, не особо боясь разбудить, потом разделся сам и прижался к спине Брока, обнимая, как хотел с тех пор, как осознал, что именно чувствует к Броку.

– Наконец-то ты действительно со мной, – тихо сказал он.

Броку просыпаться не хотелось, хотя он и не знал, что призраки, или кто он там, могут спать. Всё время, что он себя помнил после взрыва и ярко-красной вспышки в Лагосе, висел в гулкой темноте без движения, не слыша и не видя ничего вокруг и имея лишь краткие моменты свободы, когда мог рвануться к вспыхнувшей ярким огоньком звезде и оказаться рядом с Баки в его сне.

Вот он и висел, решая сам для себя, чем будет заниматься с Баки, чтобы тот не грустил и не смотрел так отчаянно, как его самого потянуло, закрутило в сияющем той же знакомой краснотой и Брок почувствовал – уплывает, теряя сознание.

А сейчас было хорошо.

Брок повернулся на бок, не открывая глаз и тут же тяжёлая рука, прежде лежавшая у него на животе, сместилась, притягивая его поближе и не давая двигаться, даже дышать стало труднее.

Баки почувствовал, что рядом с ним зашевелились, прижал к себе это шевелящееся теснее, еще не до конца проснувшись, и только потом понял, что происходит.

Он резко открыл глаза, чтобы убедиться, что это действительно Брок, что он рядом, и глупо улыбался, убедившись, что это так.

За окном было еще темно, но по ощущениям было раннее-раннее утро. Баки не знал, будить Брока, или нет, ему так хотелось сказать, что он его любит, хотя Баки был уверен, что сейчас Брок об этом знает.

– Ты спишь? – шепотом спросил он, ослабляя хватку.

– А ты для чего спрашиваешь? – ответил Брок и перевернулся на другой бок, оказавшись с Баки лицом к лицу.

Они впервые, если, конечно, не считать сон, были так близко, и у Брока на сей раз не возникало желания сбежать, уйти в другую комнату, чтобы Баки не видел всего того ужаса, в который превратились его лицо и тело. Нет, Брок не склонен был к рефлексии по поводу внешности, но то, что его таким видел любимый человек, выбивало последние клинья из самообладания, сталкивая в позорную депрессию.

– Просто узнать, – Баки смотрел на Брока и не мог насмотреться. А потом, чувствуя, что тот не собирается от него убегать, Баки провел живыми пальцами по его лицу, касаясь скулы, губ. – Я разбил камень.

– Я догадался, – хмыкнул Брок, поймал ладонь Баки, прижал к губам. – Кстати, мы где? Я что-то комнату никак не узнаю?

– Мы у Стива, – Баки погладил Брока по щеке и коснулся губами губ. Можно было ничего друг другу не говорить, они оба знали все, что нужно было знать, чтобы быть вместе. Почему-то три заветных слова сказать очень хотелось, но Баки не спешил. – Он предлагает показать тебя врачу и устроить амнистию.

Брови Брока изумлённо взлетели вверх.

– Святой Роджерс? Ты ему ничего не повредил?

Хотя если уж быть совсем откровенным, Броку было наплевать, где и у кого они. Главное, что у Баки живой взгляд, а не стеклянные пуговицы-глаза, как у Зимнего. Они могут вот так лежать рядом и совершенно никуда не торопиться.

– Нет, ничего не повредил, – улыбнулся Баки. – Просто он мой друг и хочет им оставаться. Я люблю тебя, – выпалил Баки, потому что хотел это сказать. – Не уходи больше от меня.

Каким бы модифицированным суперсолдатом Баки ни был, он отчетливо понимал, что не переживет, если Брока не станет. Просто не сможет жить дальше.

Брок счастливо прижмурился, притянул голову Баки к себе, упёрся лбом в его лоб.

– И я тебя, Снежинка. Да и куда я теперь-то денусь? – он расплылся в непривычной для самого себя счастливой улыбке. – Я ведь уже очень давно твой.

Поднявшись он встал в пол оборота и ткнул себе пальцем в бедро с внутренней стороны, где у самой паховой складки чернела надпись: “Снежинка”.

Сказать, что Баки обалдел – ничего не сказать. Он сел на кровати, притянув Брока к себе, склонился и поцеловал чернеющие буквы, обхватив ладонями бедра, а потом потерся щекой о пах.

– Почему ты отталкивал меня? – спросил Баки, прижимаясь к Броку, обнимая его, дыша им. Как давно хотел, но тот не позволял. А теперь было можно, и Баки был счастлив, бесконечно, неприлично счастлив, что дождался, что получилось, что можно быть не одному.

– Ты же видел, каким я был. Мы не грёбаные “Красавец и Чудовище”, не в сказке, где по волшебству урод становится принцем, – серьёзно ответил Брок, чуть отстранился. – Я сколько угодно готов платить собой, этим миром, лишь бы ты был свободен. А какая свобода, если тащишь на закорках инвалида?

Брок погладил Баки по волосам, вплёл пальцы в тяжёлые пряди, в который раз поражаясь их мягкой шелковистости.

– Тебе говорили, что ты идиот? – спросил Баки, подаваясь на ласку, вновь притягивая Брока к себе, не желая отпускать. Он слишком долго этого ждал. – Ты мне нужен любым.

Баки поднял голову, чтобы посмотреть на Брока, уперся небритым подбородком ему в живот и провел руками по спине, длинно выдыхая.

– Для любимого человека хочешь лучшего, – мягко возразил Брок. – И я тогда не соответствовал этому параметру.

– Идиот и эгоист, – заключил Баки, хорошо помня, как ему было больно каждый раз, когда он тянулся к Броку, а тот раз за разом уходил, отталкивая его. И от этого хотелось кричать, ломать мебель, биться головой о стену, но Баки просто тихо отходил в сторону, всегда боясь, что Брок сбежит от него.

Баки потянул Брока обратно в кровать, упиваясь возможностью быть рядом, трогать, прижиматься всем телом, ощущая, как разгорается обоюдное желание.

У Брока подрагивали руки. От каждого неловкого прикосновения, которых он желал с тех пор, как увидел Зимнего впервые, но не мог себе позволить, сейчас рвало крышу, воспламеняя то раскаленное нечто, что и так бежало по венам вместо крови.

Опрокинув Баки на постель, Брок навис сверху, тяжело дыша, облизал его взглядом.

– Эгоист, – подтвердил он, перекинув ногу через бёдра Баки, и уселся сверху, притеревшись каменно-твёрдым членом к дрогнувшему животу любовника. – И идиот.

Баки мог много всего сказать Броку, высказать, как натерпелся за этот год от него, как тихо выл от безысходности, как чувствовал себя совершенно никчемным, потому что ничем не мог помочь. Но это все было уже неважно, совершенно неважно, потому что сейчас Брок был жив, здоров и так жарко смотрел на него, что у Баки пальцы на ногах поджимались от одного взгляда.

Он провел руками от колен Брока вверх, погладив бедра, выше, по бокам, насколько хватало длины рук, коснулся груди, спустился вниз к животу, пожирая Брока взглядом, стараясь контролировать дыхание, которое рвалось, и унять бешено колотящееся сердце.

Застонав, Брок подался вперёд, впечатывая самого себя в Баки, вжимаясь в твёрдую раскачанную грудь, стараясь одним стоном выразить сводящее с ума желание касаться, принадлежать именно ему без каких-либо условностей. Хотелось всего: трогать, изучая кончиками пальцев тело любовника, вылизать его всего, оставить метки на самых заметных местах, обновляя их, когда регенерация суперсолдата сведёт все старания на нет, оставить на нём запах самого себя и больше никогда, черт возьми, никогда не разлучаться. И всё равно, что для всего этого было нужно. Подружиться с Кэпом? Да, пожалуйста! Выбить свой говняный характер? Блядь, не получится, но не в этом же проблема?

Вылизывая вкусную шею Баки, прикусывая тонкую кожу у кадыка, Брок готов был послать к дьяволу весь мир. Баки наконец был полностью его, и от фразы «мой Баки» сердце сладко сжималось.

– Давай, детка, – протяжно застонал он, потершись задницей о член Баки.

Баки падал, проваливался в давно забытый для себя мир чувственного наслаждения, ощущая Брока каждой клеточкой своего тела. Он горел, пылал, плавился и распадался на куски, чтобы собираться вновь. Наугад, наощупь он изучал Брока, ведя ладонями по его телу, задыхался, выгибаясь, стараясь прижаться, стать еще ближе, вплавиться в Брока.

Давно забытое знание, как правильно, как сделать так, чтобы доставить максимум удовольствия, возвращалось медленно, и Баки действовал скорее по наитию. Он одним движением перевернул их, оказываясь сверху, вжался пахом в пах, застонав тихо-тихо, впился голодным коротким поцелуем в губы.

– Направь меня, – попросил Баки, боясь, что сделает что-нибудь не так, что сделает больно, потому что страстное желание не только принадлежать, но и присвоить, вытесняло чуткую аккуратную нежность.

Броку отказывал голос, он мог только гнуться, вздрагивать от неожиданного контраста холодной левой ладони и обжигающе горячей правой, подставлять шею грубым жалящим поцелуям и надеяться, что это сумасшествие никогда не закончится, что оно погребёт его под собой.

Комнату вокруг размывало, чувства сбоили. Он исступленно шептал, что и как ему нравится, шипел, сдавлено матерился, когда Баки особенно удачно прикусил тонкую кожу под коленом. Брок сам перевернулся на живот, вскинул бёдра и заорал, когда Баки мокро лизнул от самых яиц, проходясь языком по пульсирующему в ожидании удовольствия входу.

– Блядь, смазка, – взвыл Брок, когда в него проник один палец, не готовый трахаться по слюне.

– Смазка? – Баки не сразу понял, о чем Брок, что он имеет ввиду, потому что все мысли витали где-то не здесь, он был на седьмом небе от счастья, купался в удовольствии ласкать Брока, дарить ему наслаждение.