Текст книги "В бою (СИ)"
Автор книги: Snejik
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)
Баки шел по улице, стараясь не шарахаться от прохожих. Слишком мало прошло времени с тех пор, как он перестал быть Зимним Солдатом, слишком мало вообще прошло времени, чтобы не шарахаться, чтобы быть человеком. Он еще не до конца осознал себя свободным, не до конца осознал, что больше не будет миссий, не будет крио, не будет кресла.
Он еще не понял, как это – не принадлежать никому.
Ну и что, что слишком мало времени – это год. Год – это всего двенадцать месяцев. Одна семидесятая того времени, что он был вещью без права решать за себя.
Человеком было быть сложно. Нужно было на что-то жить, где-то спать, а ему совершенно некуда было пойти, негде приложить голову. Он спал в приютах для бездомных, ел там же, а потом снова шел бродить по улицам, вздрагивая от каждого звука, привыкая к своей свободе, которая была ему не нужна, потому что все было странным, непривычным, страшным. Когда у него были миссии, все было понятно, просто, закономерно, а сейчас… Сейчас он был выброшенной игрушкой, куклой, которую забыла на скамейке хозяйка.
Баки сразу заметил странного человека в приюте, в котором он спал последнее время. Человек выискивал кого-то, это было незаметно для других, но явно бросалось в глаза Баки. Человек искал кого-то, но при этом никого конкретного. Он ни к кому не подходил, ничего не говорил, просто выглядывал что-то ведомое ему одному, а потом подошел к Баки.
– Парень, – заговорил он с ним очень по-свойски, покровительственно, – я вижу, тебе нужны деньги, а я знаю, как их заработать.
Баки показательно окинул незнакомца взглядом, давая понять, что ему интересно предложение, потому что деньги действительно были нужны, он не хотел всю оставшуюся жизнь провести по ночлежкам. Ему нужно было что-то, какая-то отправная точка, пусть и незаконная, свою законную деятельность он закончил, сорвавшись с поезда в начале сорок пятого.
– Так что, интересует? – спросил незнакомец, когда Баки не отшил его сразу, и дождавшись кивка продолжил. – Приходи по этому адресу завтра часам к десяти.
Он протянул Баки визитку, и тот ее взял, глянул на написанное и спрятал в карман. Надо было бы ее сжечь, все, что нужно, он запомнил с первого раза, но этим он займется позже.
До завтра Баки успел и сжечь визитку, и посмотреть, что находилось по указанному адресу. Там были складские помещения, и какой именно склад нужен ему, Баки просто не знал, потому что в визитке указано не было, но на входе была охрана, и Баки подумал, что зря сжег визитку, может быть она была пропуском. С другой стороны, пронаблюдав за входом всю ночь и почти целый день он понял, что туда мало кто приходит. Значит, он сможет войти, так или иначе.
В назначенный день и час он подошел к проходной склада. Охранник придирчиво оглядел его с ног до головы, но ничего не спросив, бросили:
– Б-6, это прямо и направо, найдешь, – Баки знал где находится здание Б-6, поэтому, кивнув охраннику, пошел в нужном направлении. Перед дверью стоял еще один охранник, который более придирчиво окинул засунувшего руки в карманы куртки Баки, но тоже пропустил.
Баки слышал гомон уже здесь, а уже когда он вошел, то гул голосов обдал его, словно волной. Он понял, что тут происходит – тут проходили подпольные бои без правил. Толпу, которая сгрудилась в центре помещения, было сложно не заметить, и Баки пошел к ней, еще не зная правил, не представляя, что он может заработать со своей парой баксов, которые болтались у него в кармане, но уверенный, что это то, что ему было нужно.
Тут можно было дать выход копившейся агрессии, которая лежала на нем, словно слой патины, можно было побыть просто никому не интересным незнакомцем, которого никто не замечает в толпе, потому что в городе на него смотрели. Нет, не обычные прохожие, спешащие по своим делам, а такие же как он – бездомные, безродные, ненужные. Они следили за Баки очень зорко, потому что он мог быть им помехой, мог занять лучшее место, потому что был сильнее, здоровее. От этих взглядов, красной точкой прицела маячивших промеж лопаток, всегда было холодно. Да, он мог исчезнуть с радаров, пропасть совершенно, стать призраком, но это отнимало силы, которых и так было немного.
– О, парень, ты пришел, – подскочил к нему для кого-то из ниоткуда, а для Баки из конкретной тени, взявшийся уже знакомый незнакомец и быстро заговорил. – Давай-ка я тебе обрисую правила. Зашел в клетку – дерись, пока не упадешь. Выиграл – получаешь свой куш, можно ставить на себя, если хочешь. Проиграл – не получаешь ничего, кроме того, что поставил. Ну что?
– А что получаешь ты? – резонно спросил Баки.
– Свой куш, – не стал скрывать незнакомец. – Чем больше ты выиграешь, тем больше получу я.
– И сколько будет моя доля? – решил уточнить Баки.
– Десять от моего куша, идет?
– Двадцать, – безапелляционно заявил Баки.
Мужчина внимательно посмотрел на него, что-то прикидывая, а потом махнул рукой.
– Хорошо, двадцать. Но тебе придется постараться, потому что иначе будет только десять, – наконец выдвинул свои условия он.
– Поставь на меня, – уверенно сказал Баки. – Не прогадаешь. Когда можно начать?
– Как только один упадет, – улыбнулся незнакомец. – Если ты мне понравишься, я скажу, где и когда следующая встреча.
– Заметано, – и Баки пошел к клетке, стоящей посреди помещения.
Он вызвался сразу, как только упал один из бойцов. Ему не составляло никакого труда победить в подобном поединке хоть десяток, хоть сотню.
– Как тебя представить? – поинтересовался лысый мужик у клетки.
– Солдат, – коротко ответил Баки и вошел в клетку.
Его представили, перекрывая гул голосов и объявили бой. Перед Баки стоял уже потрепанный парень чуть поменьше него, но заваливший перед этим огромного детину, хотя и сам получил неслабо. Рассеченная левая бровь, под правым глазом наливался хороший синяк, возможно, была сломана челюсть, Баки в этом не сильно разбирался, но по тому, как сплюнул кровавую слюну на пол его противник, предположить мог. Он был голым по пояс, а вот сам Баки, с его бионической рукой предпочел не оголяться, пряча бионику под длинным рукавом кофты и перчаткой. На это ему никто не указал.
Вырубить своего противника Баки мог одним ударом, этим же ударом он мог проломить ему череп, но понимал, что убийства тут не одобрят, тем более, убивать ни в чем не повинного человека Баки не хотел. Он видел, что парень уже еле стоит, подумал даже, что зря он не вышел из боя, но, раз не вышел, Баки его выведет. Может, получится заработать на жилье, чтобы больше не мыкаться по ночлежкам, где спать было практически невозможно.
Это оказалось слишком просто, Баки решил только проверить, насколько плоха реакция парня, нанося удар со скоростью обычного, даже не очень хорошо тренированного бойца, но парень не смог уйти от удара, получив кулаком в челюсть. Хрустнуло. Парень постоял еще пару секунд, осоловело моргая, а потом накренился, и Баки поймал падающее тело, аккуратно укладывая на бетонный пол. Незачем было парню получать еще и догонкой от падения.
Толпа вокруг бесновалась и ревела, хотя не было ни зрелища, ни хорошего боя, было просто добивание фаворита. Хотя, что Баки знал о толпе, кроме того, что она тупа и опасна? Ничего. Он оглядел людей вокруг, посмотрел на двух здоровяков, уносящих бессознательное тело из клетки и думал, что сейчас придется ждать, но драться с ним вызвались почти сразу.
Здоровенный лоб вошел в клетку, пригибаясь, чтобы не задеть низкую притолоку дверцы, и встал во весь свой рост, на полторы головы выше самого Баки, красуясь. Он действительно красовался, толпа ревела, скандировала ему, и Баки решил, что этот детина тут частый гость.
– Терминатор против Солдата! – объявил распорядитель боев. – Бой!
Терминатор презрительно глянул на Баки, словно на клопа, которого собирался прихлопнуть, и это вызвало в душе Баки протест, ливануло, словно жидким металлом по венам – азартом. Только всплыли в голове установки: тренировочный бой, не калечить, левую руку не использовать. Словно голос в голове. Но этот голос давно был с ним, с самого начала, а может и раньше, и Баки всегда его слушал.
Глядя на своего противника, Баки весь подобрался, приготовился уходить от не слишком быстрых ударов, чтобы наносить свои. Он собирался быстро и просто показать Терминатору, что он тут не пуп земли, и неверно оценил противника.
Баки прекрасно понимал, что противник надеется на свою силу, просто желая оглушить в пару ударов, но по нему надо было еще умудриться попасть.
Начался бой, а Баки словно утонул в воспоминаниях о своих тренировочных боях с другими, где все было как танец. Идеально выверенные движения тесно переплетенные со страстью и азартом, знакомые связки, работающие всегда, иногда даже против него. Но здесь никто не знал этих связок, этих приемов, здесь не было привычного очарования, но толпа вокруг ревела, противник пытался ударить, раз за разом промахиваясь, и Баки начало захлестывать. Он поддался толпе, поддался азарту, кипящему в крови, поддался, чтобы в два удара уложить Терминатора, снова аккуратно поймав бессознательное тело.
Следующий парень был гибче, быстрее, живее, и это было так здорово – снова бой, снова возможность показать себя, зная, что, если будет хорош, будет и награда.
Увороты, удары, снова увороты. Подпрыгнуть повыше, он видел в зеркале, это красиво, если заметить, и толкнуть ногами в спину, чтобы пролетел, ударился о решетку. Слишком сильно, упал.
Удар-удар-удар, уворот, снова тело падает, сраженное быстрым ударом ноги в челюсть.
Баки полностью отключился от всего, только противники сменялись один за другим, а он их вырубал ловил и укладывал, укладывал, потому что помнил, что нельзя, что свои. Он так увлекся, что смог вынырнуть из своего странного мира, в который погрузился, только когда противники кончились.
– Все, парень, – сказал ему распорядитель, похлопав по плечу, оглядел странным взглядом и вывел из клетки.
Толпа больше не бесновалась, да и не было ее почти, этой толпы. Половина точно уже разошлась, остальные тоже расходились.
– Ну ты даешь! – подскочил к нему мужчина, который дал ему визитку. – Держи, парень, твой куш.
И Баки в руки легла пачка помятых банкнот. Он, не глядя, сунул их в карман, вопросительно глядя на мужчину.
– Можно еще прийти? – спросил Баки, чувствуя, как легко достались ему деньги. Так можно было зарабатывать. Он даже никого не калечил.
– Послушай, парень, это было красиво, но и у других должна быть возможность. А ты… Мог бы, для приличия, после третьего-четвертого боя просто уйти, – несколько замялся мужчина.
– А что, так было можно? – недоуменно спросил Баки, которому сказали, что выигравший получает деньги, но, похоже, забыли оговорить условия этой победы. – Не нужно было драться со всеми?
– Нет, – мужчина хлопнул его по плечу. Баки это не нравилось, ему вообще не очень нравилось, когда его трогали, хлопали, еще как-то прикасались. – Можно было остановиться в любой момент. Если ты остался на ногах – ты все равно победитель.
– Буду знать, – Баки еще раз посмотрел вопросительно на мужчину. Ему нужно было еще раз попасть на эти бои, они приносили деньги, и большие, судя по пачке, даже если она состояла только из десятидоллорвых купюр.
– Позвони через неделю, – на этот раз Баки получил другую визитку, без адреса, но с телефоном, которую убрал в карман.
Выйдя, он пошел пешком в сторону ночлежки, в котором ночевал последнее время, так и не пересчитав деньги. Баки было все равно, сколько он выиграл, он даже не знал принцип, по которому лучше делать ставки, и как с этим разобраться, он тоже не представлял.
Жизнь оказалась очень сложной, а воспоминания о прошлом, о том, как он жил до того, как стал Зимним Солдатом, раз за разом оказывались бесполезны, потому что мир с тех пор слишком изменился. Все стало слишком другим, агрессивным, непонятным. Он никак не мог переложить свой опыт Зимнего на обычную жизнь без миссий, без убийств. И хотя он очень многое умел, он не представлял, как можно применить эти навыки в мирной жизни, потому что везде, куда бы он ни подался, чтобы устроиться на работу каким-нибудь инструктором по технике выживания, скалолазанию или ножевому бою, у него спрашивали сертификаты, которых у него, ясное дело, не было, а где их взять, Баки не представлял.
Он добрел до парка и, устроившись на скамейке, решил пересчитать деньги. Он не боялся, что его попытаются ограбить, потому что даже хороший удар монтировкой или битой по голове он бы выдержал, не потеряв сознание. Было бы просто больно, но к боли он давно привык, она была неотъемлемым спутником его жизни последние несколько десятилетий. Ему даже стало казаться, что если боль уйдет, то он перестанет понимать, жив ли он. Он живет и пытается найти себя в этой жизни.
Пересчитав деньги, Баки обнаружил, что у него в руках была круглая сумма в пять тысяч долларов. Для него это были просто огромные деньги, и впервые за все время с тех пор, как он начал ощущать себя человеком, а не инструментом, не оружием, у него появилась возможность начать жить как человек.
Просидев на лавочке почти до утра, он решил попросить помощи с арендой жилья в ночлежке, потому что там были добрые люди, которые действительно хотели помогать другим. Кто-то из его прошлого был таким же добрым и самоотверженным, но кто, Баки не помнил.
Он и имя-то свое так и не вспомнил, вернее, был не уверен, воспоминание это, или просто сон. Сон, в котором он треплет по светлым волосам хрупкого парня, а тот его благодарит за что-то.
Почему все, что он помнил, было лишено имен и лиц, Баки не знал. А, может быть, он просто не хотел ничего помнить, но каждый раз, засыпая, он мечтал, что что-нибудь вспомнит. К примеру, как зовут хрупкого блондина, который был самым ярким и отчетливым воспоминанием. Или еще хоть кого-нибудь, потому что он устал видеть смазанные лица и силуэты там, где должны были быть четкие образы.
Противоречивое желание и нежелание одновременно давили, не давая сдвинуться с места и пойти в какую-нибудь уже сторону, не давали вспоминать, но и не давали забыть то, что уже было при нем.
Баки помнил, что в его жизни перед тем, как он вытащил из воды человека, который убеждал его в том, что они друзья, был кто-то, кого он опять-таки не помнил, но хотел вспомнить, был важен. Он знал о Баки то, чего не знал сам Баки, но как его искать, идей не было.
Почему Баки не хотел вспоминать того, другого, который убеждал его, что был его другом, он не знал. Он помнил, что знал его, но где, как, почему – все это было скрыто черным туманом беспамятства.
Вернувшись утром в ночлежку, как раз к завтраку, Баки подошел к управляющему и попросил помочь снять ему квартиру. Управляющий очень обрадовался за Баки и обещал помочь, но стал выспрашивать, откуда же у Баки взялись на квартиру деньги. Тот нехотя сказал, что нашел работу, уже давно нашел, просто сейчас накопил достаточно, чтобы снять что-то очень дешевое.
Через два дня Баки получил ключи от маленькой, но чистой клетушки, окна которой выходили на промзону, но ему был неважен вид из окна, ему было важно то, что теперь он мог спать в одиночестве. Мыться каждый день и есть то, что хочет сам, а не то, что дают. Нет, еда в приюте была вкусная, но быть свободным в выборе казалось Баки важным, хотя выбирать было трудно. Он помнил, что тот, сотканный из теней и неясного марева во снах, помогал ему решать. Но не тогда, когда нужно было убивать. Нет, он не решал кого, но решал – как.
За квартиру Баки заплатил сразу за два месяца, уверенный что этого времени хватит, чтобы раздобыть еще денег, ведь в следующий раз он сможет поставить на себя сам, а не ждать, что ему перепадет от того мужика, который его привел.
Еще он купил себе минимум одежды, запас еды, в основном консервы, и нож. Пока он ходил безоружным, Баки казалось, что он голый, хотя бионика была эффективнее любого ножа. Но странные привычки бойца изжить было непросто.
Все оставшиеся деньги, а их осталась почти половина, он спрятал, оставив себе немного на карманные расходы. Единственная трата, которая казалась для него бессмысленной, но просто жгла желанием приобрести – большое теплое одеяло. В квартире было одеяло, но оно было тонким и неприятным, хотя Баки был очень непритязательным, ведь спал же он почти под таким же в ночлежке. Но приобретение одеяла порадовало его, он даже улыбнулся кассирше, которая тоже заученно ему улыбнулась.
Баки не нравились эти заученные улыбки, они были нечестными, а он очень тонко чувствовал, когда ему врали, пытались обмануть или просто лукавили. Он не понимал причин такого поведения, ему постоянно казалось, что человек, который обманывает его, замыслил что-то против него, что-то, что может угрожать его жизни, поэтому общаться он старался как можно меньше, ведь врали все вокруг.
Ровно через неделю он позвонил по номеру телефона, написанному на визитке, и получил адрес. Баки понимал, что, чтобы драться каждую неделю, надо не получать травм, выигрывать, и сегодня он надеялся не встретить никого из тех, с кем дрался в свой первый раз.
Он пришел в назначенное место в назначенное время и вновь окунулся в атмосферу азарта, который хлестал по нервам, толкал в клетку, которая была и тут, гонял в крови адреналин. Баки вызвался не сразу, он посмотрел на сегодняшнюю толпу, выделяя из нее простых зрителей и возможных противников, и действительно не нашел никого, кто был в прошлый раз, даже того мужика, который привел его, не было. Все было другое, все были другие. Баки даже испугался, что больше не сможет попасть на бои, когда ему понадобится, но решил, что эту проблему он решит позже.
Пока Баки рассматривал толпу, он заметил там и опытных бойцов, но вряд ли военных, но на них взгляд даже не зацепился. С ним могли пытаться соперничать только очень хорошо подготовленные бойцы, которые дерутся не в ринге, не в клетке, а за свою жизнь. И еще тот, кого он вытащил из Потомака. Тот, кого он не помнил и не хотел вспоминать.
Взгляд зацепился за одного человека не только, как и он, одетого в кофту с длинными рукавами, хотя он явно был бойцом, но он был еще и в капюшоне и кепке, поэтому лица было не разглядеть. Но Баки тут же понял, что этот может показать класс, может пытаться не встать наравне с ним, но попытаться дотянуться до него. И это будоражило, он уже хотел этого человека себе в противники, и надеялся, что тот выйдет вторым, или третьим. Барнс наблюдал за тем, что происходит в клетке, и понял, что даже хороший боец не стоит дольше четырех боев. Он собирался отстоять три и свалить с деньгами, прикинув, что в этот раз должно быть больше. Он взял с собой почти все, оставив только еще за месяц за квартиру, уверенный, что выиграет.
– Кто следующий желает? – спросил распорядитель, и Баки успел на секунду раньше того, в капюшоне, подскочить к клетке, а потом поставил на себя все, что у него было, предупредив, чтобы весь выигрыш ставили на него снова и снова, пока он не решит закончить. Мужчина, принимающий ставки хмыкнул про себя, прикидывая большой куш с того, когда этот самоуверенный баклан упадет, но сказал, что все будет, как Баки желает.
Баки казалось, что он знает о рукопашном бое если не все, то почти все. И не просто знает, владеет этими знаниями на практике. Он знал, что был Солдатом. Зимним Солдатом, что был не совсем человеком, вернее, совсем не человеком, и подтверждение тому – металлическая рука, которую нельзя было никому показывать. Но кем именно он был, Баки не помнил. Не хотел помнить, потому что он хотел быть человеком, хотя бы попытаться им стать.
Красиво, на публику отработав три боя, Баки понял, что странный человек в кепке и капюшоне к нему не выйдет, потому что он как завороженный пялился на него все эти три боя. Вернее, человек-то считал, что смотрел на него украдкой, вот только для Баки это было как взгляд в упор.
За три выигранных боя Баки получил здоровенную пачку денег, бегло посчитал их, поняв, что там больше десяти тысяч, сильно больше, положил выигрыш в карман и покинул место боев, отправляясь домой.
Теперь-то у него был дом, и это приятно грело душу тем, что он становится ближе к людям. А то, что он еще плохо умеет с ними общаться, потому что сам долго не был человеком, это ничего. Он быстро учится. Он даже найдет себе работу, когда обеспечит себя всем необходимым, к примеру, оплатит квартиру на год вперед, чтобы не нужно было об этом думать.
То, что за ним кто-то идет, Баки понял сразу, как только вышел из склада, где проходили бои, но дергаться не стал, мало ли кто еще решил уйти. Он вообще старался изжить свою паранойю, вечно подкидывающую ему идеи, как лучше кого-нибудь убить, откуда стрелять, чтобы было больше или меньше паники, легко определял, следит человек за ним, или просто идет. Конечно, люди просто шли теми же дорогами, что и он ходил, но иногда ему казалось, что за ним следят, и он начинал менять привычные маршруты, петлять, уходя от слежки, а потом, словно очнувшись, понимал, что никто за ним не следит, что никому он не нужен. Что он совершенно один в этом большом и не очень-то дружелюбном мире.
От этого становилось грустно, потому что иногда хотелось быть не одному, но хотелось рядом кого-то честного, кто не будет лукавить, и такого, кто не будет спрашивать про руку, и чтобы не надо было ничего вспоминать. И чтобы приходил сам, угадывая, когда нужно, потому что Баки бы не стал звать, не привык он звать.
Странный мужчина с боев все шел за ним, и теперь уже Баки был уверен, что он следит. Было два варианта: можно было уйти тихо и незаметно, а можно спросить, что ему надо. Баки уже хотел выбрать первый, потому что так было проще, потому что, даже если он спросит, никто ему ничего не ответит, не будет правды, когда человек сам окликнул его.
– Эй, подожди! Да подожди же ты! – потребовал он у Баки, словно имел права, словно делал это не в первый раз. Баки тряхнул головой, отгоняя странные мысли, потому что этого мужика он не знал. Или знал? – Круто дерешься.
– Я знаю, – кивнул Баки, ничуть не рисуясь, он просто сказал правду.
– Давно в боях участвуешь? – спросил мужик. Теперь Баки понял, что с ним не так, почему он прятался. Его лицо все было в рубцах от шрамов, не особо привлекательно смотрелось, надо сказать, но Баки было плевать на внешность, он пытался понять, что этот мужик от него хочет.
– Нет, второй раз, – Баки ответил аккуратно, но он не видел, не чувствовал в этом человеке двойного дна, словно тот точно знал, как надо с ним общаться, словно идеально подходил уже сейчас, с первых минут знакомства. – Тебе от меня что-то надо?
– Да просто познакомиться хочу, – криво улыбнувшись, пожал плечами мужик. Баки чувствовал, что он лукавит, не врет открыто, нет, он действительно хотел познакомиться, но что-то было… странное. Но этот мужик рядом ощущался правильно, словно Баки именно его и ждал, именно такого человека ему не хватало все то время, пока он скитался по городу, жил по ночлежкам и пытался осознать себя. Вот он, пришел сам, осталось только протянуть руку и назвать имя, пусть Баки и не был уверен, что оно настоящее, оно было его, потому что оно ему приснилось.
Вот только это казалось легко, а на самом деле было не так-то просто, очень непросто, ведь это создавало связь, которой Баки боялся. Он не знал, почему знакомиться с кем-то может быть смертельно опасно, просто знал, что, называя свое имя, он брал на себя некие обязательства и накладывал их на того, кому называл. Это звучало странно даже в его голове, поэтому он решил разрушить этот кирпичик в стене, которая сейчас отделяла его от общества, отделяла его от этого мужчины, с которым, Баки был уверен, будет хорошо. Будет правильно и спокойно.
– Баки, – представился он мужчине, протянув руку, как это принято у людей, зная с десяток способов, как человека можно убить при рукопожатии.
– Брок, – оскалился в подобии улыбки мужчина, но при этом он весь изображал дружелюбие, все, на какое вообще был способен, и Баки тоже ему улыбнулся, тоже как мог.
– Тут парк в десяти кварталах, прогуляемся? – предложил Брок, и Баки кивнул. Прогулка по парку, не важно, что ночью, да еще далеко от его дома не была опасна.
– Ты тоже дерешься? – спросил Баки, когда они уже довольно долго шли по тихим практически пустым улицами не спеша заговаривать друг с другом, но и не собираясь расходиться. Они шли гулять в парк.
– Иногда, – Брок скинул капюшон и улыбнулся-оскалился проходящей мимо девушке, которая шарахнулась от него, как от огня, потом глянула на Баки и шарахнулась еще сильнее. – Странно, ты вроде смазливый, а бабы от тебя шарахаются.
На то, что шарахнулась она большей частью от Брока, Баки указывать не стал, потому что понимал, что он тоже не само обаяние.
– Ты всегда такой дружелюбный? – снова спросил Брок.
– Мне не очень нравятся люди, – честно ответил Баки. С Броком хотелось быть честным, это казалось естественным, правильным, словно именно с этим человеком так и должно было быть. Он чувствовал с ним определенное сродство, словно они были давно знакомы, но где и когда они могли познакомиться, Баки не знал, потому что очень хорошо помнил свой год, и в нем не было этого мужчины. Брока. Никого ни с такой внешностью, ни с таким именем.
– Нравятся они тебе или нет, это не важно, – махнул рукой Брок. – Надо располагать к себе этих тварей, чтобы они не пытались тебя наебать на ровном месте. Понимаешь?
– Люди врут, – как что-то обыденное сказал Баки. – Мне тяжело, когда мне врут, мне хочется вызнать правду. Любыми способами.
Он не стал говорить, что ложь сбивает его с толку, ему кажется, что он где-то ошибся, что-то сделал неверно, и ошибка эта будет стоить ему жизни. Сам он знал, что умеет врать, но врать ему не нравилось.
– Да, Баки, все люди лицемерные пиздливые твари, – согласился Брок.
– Почему ты не врешь? – вдруг спросил Баки, потому что он так привык к тому, что ему врут, что честность Брока даже ставила его в тупик.
– Не вижу смысла, – пожал плечами Брок. – Мы с тобой только познакомились, детей нам не крестить, так нахуй врать? О чем мне тебе соврать?
– Почему ты решил со мной познакомиться? Ты смотрел на меня все три боя, думая, что я этого не вижу, – подумав, заговорил Баки. – А потом вышел за мной и сказал, что хочешь познакомиться. Зачем?
– Я думал, что знаю тебя, – ответил Брок, а Баки понял, что не уловил ни крупицы фальши, но Брок еще не все сказал. – Ты дерешься как тот, кого я знал. Я сначала подумал, что это он, но потом понял, что нет.
– Он был тебе дорог, – понял Баки, он вообще довольно много понимал, если вникал в то, что ему говорят. Обычно понимать не хотелось, потому что у всех было одно и то же. Простое и, чаще всего, меркантильное. Тут тоже не было ничего сложного, но сейчас не врали да и, честно сказать, стало интересно, кто может драться так же, как он. Он знал только одного, человека, которого вытащил из Потомака. Неужели Брок тоже его знал?
– Был, – кивнул Брок, не став спорить, а потом, странно посмотрев на Баки, добавил. – Но его больше нет.
– Мне … жаль, – уверенно закончил он, потому что ему действительно было жаль, что у Брока больше нет того, кто был ему дорог. У самого Баки тоже был кто-то, давно, он иногда приходил во снах, но его больше не было в реальности, поэтому он Брока понимал. Хотя бы в этом.
– Не жалей, ему сейчас лучше, чем было со мной, – отмахнулся Брок.
Они вошли с освещенной фонарями улицы в тенистое нутро парка и медленно побрели по дорожке. На одной из лавочек спал бездомный, в отдалении слышался смех какой-то развеселой компании, но они просто шли вглубь парка, никого не страшась.
Баки было странно говорить о личном с совершенно незнакомым человеком, даже несмотря на то, что говорил, в основном, Брок.
– Я тебе чего сказать хотел, ты людям улыбаешься, как будто размышляешь, под каким соусом их есть будешь, – после долгого молчания заговорил Брок. – Вот они и начинают нервничать, пиздеть тебе почем зря и шарахаться. Давай, подумай о чем-нибудь хорошем и улыбнись мне.
Это было странно, вся ситуация: незнакомец в темном парке учил его улыбаться. Баки всегда казалось, что он улыбается дружелюбно, он никогда не думал, что его улыбка вызывает такие мысли.
О чем подумать, Баки не знал, потому что хорошего было не ахти, как много, и он подумал о своем новом теплом одеяле, и улыбнулся. И Брок тоже улыбнулся ему в ответ, не оскалился своими побитыми шрамами губами, а именно улыбнулся, наверное тоже подумал о чем-то хорошем.
– Молодец! – похвалил его Брок, несильно хлопнув по плечу, и это что-то всколыхнуло внутри Баки, потому что этот хлопок был такой знакомый, и рука, и сила удара, и место… Кто-то уже делал так же, и ему было это приятно. Кто-то так же хвалил Баки в том времени, которое он не хотел помнить. – О чем подумал-то?
– Я себе одеяло купил новое, – несколько смутившись сказал Баки, почему-то с Броком было легко говорить о чем угодно, даже о такой глупости, как одеяло, – вот о нем.
– Любишь потеплее? – заключил Брок.
– И это тоже. Просто оно большое и, да, теплое, – Баки снова улыбнулся и по реакции Брока понял, что именно так, как надо улыбаться людям.
– Один живешь? – спросил Брок словно между делом, но Баки уловил неподдельный интерес и какую-то еще, другую эмоцию, словно Броку было очень важно узнать, живет ли Баки один, но не для того, чтобы навредить ему, и не потому, что интересно, а важно, что ли.
– Да, один, – легко ответил Баки, словно был уверен, что Броку можно доверять. С другой стороны, Если бы Брок хотел причинить ему вред или отобрать его деньги, у него была масса возможностей, потому что они уже давно шли по довольно темной части парка, вот только у него не было ни шанса это сделать.
– Молодец, – искренне похвалил Брок, словно самостоятельность Баки была чем-то для него важным.
– Ты часто дерешься? – спросил Баки, он хотел знать, как часто имеет смысл приходить ему, чтобы это не было странным, ведь он просто не мог проиграть простому человеку, откуда-то Баки был в этом уверен.
– Да как тебе сказать, – Брок пожал плечами и сплюнул на влажный после дождя асфальт. – Когда деньги нужны.
– А ты проигрывал?
– Нет, я знаю, когда остановиться, – ответил ему Брок, и Баки посмотрел на него заинтересованно.
– Мне ты проиграешь, – уверенно, даже как-то самодовольно сказал Баки.
– Ты это в клетке проверить хочешь? – опасно оскалился-улыбнулся Брок, словно ему бросили вызов.
– Нет, – Баки очень хотелось подраться с Броком, не умотать его, разбив лицо в кровь, не вырубить, а окунуться в бой, в танец, где на каждый твой удар у противника есть, чем ответить. – Но проверить хочу.
