Текст книги "До встречи на Земле, сынок (СИ)"

Автор книги: Смай_лик_94

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

========== 1 ==========

Комментарий к 1

Всё-таки решила разбить на главы. Наверное, так читаться будет легче.

Джош и Калеб вовсе не собирались задерживаться на этой планете, нет-нет. Это должно было быть кратким отдыхом между утомительными перелётами в отчаянной попытке удрать от взбесившихся артанцев. Ещё бы им было не взбеситься, если взятые с Земли для исследования жалкие людишки, которым следовало вести себя тихо и смириться с ролью подопытных крыс, разгромили лабораторию и дали дёру на угнанном космолёте. Что уж тут говорить, взбесились не только сами артанцы, но и Межгалактическое министерство правопорядка – от отсталых обитателей Терры не ждали сопротивления, более того, их и исследовать-то хотели с самыми благими целями: чтобы доказать их разумность и тем самым оградить от в край охамевших яутжей, которые теперь не просто сами высаживались на Землю для охоты, но и отбирали самых отчаянных земных головорезов в качестве добычи и отвозили в свои угодья.

Яутжи, конечно, были расой уважаемой, но среди землян зарождалась паника, как ни пыталось их правительство скрыть всё, что касалось исчезновения из тюрем самых опасных преступников.

Джошу и Калебу не повезло стать теми, кто должен был героически погибнуть под скальпелем исследователя во благо человечества, и их такой исход дела совершенно не устроил. Они даже знакомы-то не были до того, как оказались в простерилизованной камере, скованные по рукам и ногам, совершенно голые и ничего не соображающие.

С момента их жуткого пробуждения прошло три месяца, и они уже привыкли к тому, что жизнь швыряет их из одного «полного дерьма» в другое. Ещё более полное.

Поэтому теперь, барахтаясь под металлической сетью, до крови впивавшейся в кожу, они стоически готовы были принять смерть сию секунду – и так слишком уж долго они от неё удирали.

Существо, склонившееся над ними, и впрямь было похоже на смерть. Нет, даже хуже. Оно было куда хуже смерти, оно было воплощением всех ночных кошмаров, оно вызывало желание заорать от ужаса и отвращения. Джош и Калеб знали, кто такие яутжи – информация на Земле распространялась с невероятной скоростью – но видели в первый раз. Лучше бы, чёрт возьми, не видели.

Он был огромный, и это первое, что бросалось в глаза. Если бы Джоша и Калеба попросили описать яутжа одним словом, они сказали бы «огромный». Может, ещё «уёбищный», но скорее всего всё-таки «огромный». В принципе, его тело, закрытое во многих местах металлом – нагрудником, наручами, шейными кольцами – было вполне себе человеческим, только куда больше, и отвращения особого не вызывало. Гуманоид, всё-таки. А вот башка… Башка была жуткая. Каждая черта его здоровенной хищной морды могла бы проиллюстрировать любую страшилку, которой дети пугают друг друга, прячась под одеялом. И его жёлтые глубоко посаженные глаза, и надбровные дуги, покрытые жёсткой даже на вид щетиной, и его здоровенные челюсти, и сама странной формы голова, покрытая кожистыми отростками – всё это было настолько мерзко и непривычно, что Джош и Калеб аж дар речи потеряли от ужаса. Хотелось заорать, но не выходило.

А эта рожа пялилась на них жёлтыми круглыми глазами, тихо клокотала и пощёлкивала жвалами, чуть наклоняя голову то направо, то налево, будто оценивая свою добычу.

Джош был физиком. Он в бога отродясь не верил, да почти никто на Земле уже не верил. Но сейчас в голове вертелось только «Господи, Господи, помоги, помоги, помоги, Боже мой», вертелось так панически, что Джошу даже стало стыдно за себя. Он извернулся под сетью и скосил глаза на Калеба, чьё бледное потное лицо говорило само за себя.

– Что он с нами сделает, как думаешь? – тихо-тихо спросил Калеб, судорожно сглатывая.

– И близко не представляю, – так же шёпотом ответил Джош и попытался вытащить из-под себя руку, которая уже, кажется, не чувствовалась.

Уёбище насторожилось, повело головой и оскалилось, обнажая внутреннюю челюсть, ещё более тошнотворную, чем жвала, а потом сгребло сетку и с лёгкостью закинуло барахтающихся Калеба и Джоша за спину. Сетка ещё больнее врезалась в кожу, тем более что Джош упал прямо на Калеба и впечатал его в острый металл всем своим весом. Калеб взвыл.

Яутжа мерно шёл, обоих пленников подбрасывало на ходу, и от этого становилось только ещё хуже. Джош даже думать не хотел, что ощущает Калеб, придавленный к сетке их двойным весом, и не станет ли он похож на мясо, пропущенное сквозь мясорубку. Кроме того, что им обоим было адски больно, им было ещё и адски жарко. Температура на этой долбаной планете достигала примерно пятидесяти земных градусов Цельсия, и в сочетании с тропической влажностью это давало наихудший эффект. Солнце палило как бешеное, они оба вспотели, пот заливал им глаза и разъедал раны, нанесённые сеткой.

– Слышишь, ты! – не выдержал Джош, почувствовав, что Калеб под ним подозрительно обмяк, будто потерял сознание, – стоять! Остановись немедленно. Яут! Яут!

Яутжа низко, угрожающе заклекотал в ответ, чуть повернув голову и растопырив жвала.

– Ты хоть понимаешь меня?

На этот вопрос яут не прореагировал, продолжая чеканить шаг. Джошу оставалось только надеяться, что рано или поздно это утомительное путешествие закончится, и он сможет встать на землю, утереть с лица пот, размять затекшие руки и ноги.

И в самом деле, когда Джош уже начал проваливаться в бессознательное состояние, его привёл в себя удар о твёрдый пол. А ещё стало прохладно и темно.

Выпутавшись из сети, Джош вскочил, пошатнулся и расставил ноги пошире, чтобы удержать равновесие. Калеб продолжал лежать в нелепой позе, придавленный сетью, и Джош поспешил отбросить её, перевернул Калеба и похлопал его по окровавленным щекам.

– Калеб, очнись. Подъём, парень, ну давай же. Открой глаза. Сынок! Помер, что ли?

Наконец Калеб мучительно застонал и приоткрыл глаза, расфокусированным взглядом блуждая по потолку. Если это, конечно, был потолок – Джошу было не до рассматривания окружающей обстановки. Он облегчённо выдохнул и опустил голову, подбородком касаясь груди.

– Ну ты меня и напугал. Я и так чуть не обделался, когда эту хрень увидел, а теперь ещё подумал, что ты умер. Лучше сдохнуть, чем остаться один на один с этим уродом.

Калеб что-то промычал и попробовал сесть, но это ему не удалось, и он со стоном опустился обратно.

– И где мы? – продолжал изливать душу Джош, подкладывая свою воняющую потом куртку Калебу под голову. – Где яут? И что он с нами делать будет?

Калебу было не до нытья Джоша: его самого за время пути так расплющило, что он и правда чуть не отдал душу богу, в которого не верил.

– Здесь есть попить? – прохрипел он, с надеждой глядя на друга.

Джош окинул взглядом тёмное помещение и пришёл к неутешительному выводу.

– Нет. Потерпи уж, всё равно скоро сдохнем.

Они замолчали. Калеб продолжал таращиться в скрывавшийся в темноте потолок и тяжело дышал. Он думал о том, что если бы ему кто-то полгода назад сказал, что он, высококлассный хирург, доктор наук, будет подыхать на другой планете, схваченный плотоядным инопланетянином, вдали от дома, он бы засмеялся. Инопланетян не бывает. Планет с атмосферой близкой к земной не бывает. Яутжи – выдумка, классный фильм со Шварцем. Яутжи – охотники. Яутжи вырывают людям позвоночники вместе с черепами. Вешают за ноги и сдирают кожи.

Они в плену у яутжа.

Калеб повернул голову и посмотрел на Джоша: тот сидел, прислонившись спиной к стене и задрав голову. Видимо, тоже думал о чём-то. Его седые волосы в темноте казались отчего-то очень яркими, чуть только не светились, окружая его голову нимбом.

– Джош.

– Чего?

– У тебя семья была? Дети?

– Нет. Я учёный, мне было не до семьи. Хотя я хотел, конечно. Да только вот так никого и не встретил. А ты?

– И у меня не было. Всегда думал, что успею ещё, карьеру делал. И вот.

Джош нервно рассмеялся и зачем-то повторил:

– И вот. Ну, ты-то ещё молодой, может, ещё успеется, – его попытка приободрить младшего друга прозвучала столь нелепо, что он даже не стал развивать мысль.

Они снова замолчали, каждый думая о своём, когда дверь с тихим шелестом отъехала в сторону. В проёме показалась мощная фигура, увенчанная копной дредлоков. Джош напрягся и подобрался, готовясь защищаться, хотя и был бессилен против этого великана, Калеб нашёл силы сесть. Яутжа молча прошёл в каюту (или что там это было?) и показал им рукой на выход. Джош поднялся на ноги и протянул Калебу руку – тот не смог бы встать самостоятельно. Кажется, яут был спокоен, и никому здесь не хотелось узнавать, насколько он страшен в гневе, так что недвусмысленный жест рукой (здоровенной когтистой лапищей) был истолкован верно, а приказ моментально исполнен. Покряхтывая, держась друг за друга, альфы вывалились из собственной тюрьмы и оказались в довольно узком коридоре. Настолько узком, что широкоплечий яутжа едва в него втискивался, и ему пришлось как следует припечатать обоих своих пленников к стене, чтобы пройти вперёд.

Было настолько темно, что рассматривать что-то было бесполезно, да и, видимо, особо нечего. Металлические стены, вот и всё. Так что Джош и Калеб топали молча, поддерживая друг друга по мере сил и стискивая зубы, чтобы не стонать от боли.

Яутжа привёл их в довольно большую и неплохо освещённую (наконец-то!) комнату. В ней тоже было пустовато и мрачно, но хотя бы было куда сесть, что Калеб и Джош не замедлили сделать. Даже металлические стулья показались им чем-то вроде перины, восхитительной и мягкой, после холодного пола в камере.

Яутжа пощёлкал клыками и уселся напротив своих пленников за блестящий металлический стол, сложив здоровенные руки перед собой, и уставился на них немигающим взглядом.

– Ты нас понимаешь? – осмелился спросить Джош, и яутжа кивнул дредастой башкой. – Серьёзно? И говорить умеешь?

Яутжа издал гортанный звук, пощёлкал жвалами, и браслет на его руке высветил красную голограмму: Только переводчик.

– Ты собираешься нас убить?

Нет. Нужда в помощи.

– Тебе нужна помощь от нас? – недоверчиво переспросил Калеб, переглядываясь с Джошем. – Чем же мы можем тебе помочь?

Разбираться в человеческом организме.

– Допустим, – кивнул Джош, хоть сам как раз разбирался не очень-то. – Но что-то я не вижу здесь людей, кроме нас двоих.

Человек должен породить новую сущность.

Джош нахмурился и задумался, соображая, что имел в виду яут, а когда до него дошло, почувствовал, как волосы на затылке становятся дыбом. Он знал, хоть и только в общих чертах, какие инопланетяне хуже, в тысячу раз хуже яутжей: отвратительные твари с длинными суставчатыми пальцами, что откладывают личинки в человеческие лёгкие, чтобы потом оттуда вылезла другая тварь, сломав рёбра изнутри. Чёрная рептилия с продолговатым черепом – достойный трофей для охоты.

– Нет, – дрожащим голосом ответил Калеб, который, очевидно, был осведомлён не хуже и тоже сразу догадался, о чём идёт речь. – Лично я лучше перегрызу себе вены, чем буду «порождать сущность». Обойдёшься.

Яутжа запрокинул голову и забулькал.

Не ты, человек. Омега, который здесь.

Джоша затошнило, озноб снова пробежался по его рукам и спине, ставя дыбом волосы на загривке. Эта инопланетная сволочь держит в плену омегу, чтобы он стал инкубатором для его долбаного трофея. И хорошо, если уже не стал.

– Чем мы можем помочь здесь? Насколько я знаю, рождение происходит само собой. Да и вообще я отказываюсь в этом участвовать, со своими потребностями разбирайся сам.

Яут ощерился, растопырил жвала и подобрался. Джош гордо вскинул голову, стараясь не показать, насколько сильно у него дрожат колени. Он только вообразил себе бедного омегу, который сидит здесь чёрт знает сколько и ждёт, когда к нему придёт верная, мучительная смерть.

Нужна помощь. Я владею вашей жизнью, я требую подчинения.

– Хуй там плавал! – Калеб оскалился не хуже яута, – я не участвую в убийствах.

Не убивать. Спасать.

– Спасать кого? Тебя? Омегу? Эту мерзкую мразь?

Яут взревел и, одним рывком поднявшись на ноги, сгрёб вспыльчивого молодого Калеба за грудки и приподнял от земли. Калеб зажмурился, когда ужасная морда оказалась прямо напротив его лица.

Не смей оскорблять моё дитя, червь. Ты спасёшь его жизнь, или я уничтожу тебя.

– Твоё дитя? – севшим голосом переспросил Джош. Он теперь даже не знал, что хуже, носить в себе эмбриона ксеноморфа, или ребёнка яута. По крайней мере, заражение эмбрионом занимает доли секунды, а развитие – сутки, причём носитель теряет сознание и ничего не чувствует. Зато процесс зачатия, наверняка, был осознан бедным мальчиком от начала и до конца. Джоша трясло от одной мысли о том, что пережил омега, когда его насиловал этот выродок. – Твоё дитя? Омега носит твоего ребёнка?

Да. Ты должен помочь ему появиться на свет.

– Я ничего тебе не должен, – с достоинством отрезал Джош. – Во-первых, ты не знаешь, что за существо родится от тебя и человека. Во-вторых, скорее всего погибнет и ребёнок, и омега, так что помощь тут бесполезна. Я не особо разбираюсь в законодательстве, но логично, что иметь детей от другой расы запрещено. Тебе что, ваших баб не хватило?

Яут швырнул Калеба в сторону, и тот грохнулся об пол с глухим звуком, и теперь над полом повис Джош, с ужасом рассматривая лицо яута с расстояния десяти сантиметров.

Не смей оскорблять матриархов. Я убью вас, если вы не поможете моему сыну появиться.

Калеб тихо мычал на полу, пытаясь собраться в кучу, а Джош задумался. У них был корабль, и их было двое. Бедный мальчишка, видимо, на большом сроке, не мог ждать помощи ни от кого, и теперь у него появился шанс. Яутжа, конечно, силён как бык, но завалить его вдвоём, может быть, удастся, учитывая, что и сами они не дохляки. И тогда они возьмут беднягу с собой и отправятся домой, на Землю. Подальше от артанцев, яутжей, ксеноморфов и Министерства межгалактического правопорядка. А с этим ужасным ребёнком они ещё придумают, что делать. Если он вообще родится живой.

Джош решил сыграть наудачу.

– А что нам будет, если мы примем роды, и твой сын останется жив?

Я помогу вам отправиться домой. Вы земные, я знаю таких как вы. Я помогу вам или сделаю, что попросите.

– Отвезёшь нас домой вместе с омегой?

Омега оставаться здесь.

Джош не спешил спорить и уговаривать. В конце концов, ему нужно было согласиться не настолько быстро, чтобы гад почувствовал подвох.

– Ну а если мы не справимся? – подал голос поднявшийся из-под стола Калеб.

Уничтожение.

– Допустим, мы согласны. Всё равно, очевидно, нам ничего не остаётся, – сказал Джош, интонацией давая понять Калебу, что соглашается не просто так, надеясь, что в интонациях яут не разбирается. – Какой срок беременности?

Восемь лун.

– Это скоро. Нам придётся ждать естественного начала родов, но потом придётся, вероятно, делать кесарево сечение. – Яут вопросительно булькнул. – Оперировать. Извлечь ребёнка хирургическим путём, – терпеливо пояснил Калеб.

Яутжа согласно кивнул.

– Но осмотреть его необходимо сейчас, – наврал Джош. Если по правде, он совсем не разбирался в беременных омегах, просто ему надо было как можно скорее увидеть его и определить, насколько всё плохо и сколько у них времени есть на то, чтобы втереться в доверие к яуту, а потом прирезать его ночью. – Чтобы заранее знать, готовиться ли к операции, или к родам естественным путём.

Он покоится.

– Кто? – тупо переспросил Калеб.

Омега покоится, нельзя будить.

– В криосне, что ли? – вытаращился Джош, не веря своим ушам. – Так давай, вытаскивай его. В конце концов, раз мы согласились, мы должны заранее знать, к чему готовиться. От этого зависит наша жизнь.

Придётся ждать.

– Да уж подождём, – заверил Калеб, с кряхтением присаживаясь обратно на стул. – Давай, веди его сюда.

Яутжа поднялся и вышел, гулко клацая когтями по полу.

– Пиздец, – констатировал Джош, поворачиваясь к чуть живому Калебу. Он, вообще-то, редко позволял себе подобные выражения, но ситуация была, мягко скажем, достойная пары крепких словечек. – Что будем делать?

– Не знаю. Срок большой, аборт уже нельзя. Придётся принимать роды.

– А нам-то с тобой что делать? Я не хочу помогать появиться на свет ещё одному такому же ублюдку. И ты представляешь себе, каково омеге? Ты просто представь, что он пережил. Ладно, я уже молчу про изнасилование. Но это ребёнок инопланетной расы, чёрт знает, как он может прижиться в человеческом организме. Я не врач, и то это понимаю. Скорее всего, бедняга чувствует себя пиздецки плохо.

– Он в криосне, – как-то вяло и задумчиво сказал Калеб. – Ничего он не чувствует. Может, он больше вообще уже не проснётся. Разрежем его спящего, достанем младенца, а ему самому сделаем смертельный укол. Он всё равно после такого нормально жить не сможет.

– Так, не торопись с решениями, – Джош в противовес Калебу почувствовал непреодолимое желание бороться и за себя, и за друга, и за бедного омегу, который уже восемь месяцев лежит в капсуле с яутским ублюдком в животе. – Я предлагаю принять роды, грохнуть младенца не отходя от кассы, а потом и папашу. Омегу заберём и полетим домой.

– А зачем? – у Калеба даже веки были тяжёлые, прикрывали глаза до середины зрачка, и от этого его взгляд становился каким-то томным, будто обдолбанным, – что ты с ним делать будешь? Он же наверняка невменяемый. Либо будет сцены закатывать, либо придётся его, опять же, домой в капсуле везти. И всё равно его дома в психушку упихнут – никто не поверит, что он родил от инопланетянина, а он только об этом трещать и будет.

– А я на нём женюсь, – воодушевился Джош, – я его замуж возьму, будет со мной. Вылечу его.

– Во-первых, тебе пятьдесят восемь. Не поздновато ли жениться? Да и поставь себя на его место, – всё так же лениво протянул Калеб, – его изнасиловала вот эта хуйня. Ты бы смог после такого жить?

– Нет.

– И он не сможет.

– Допустим. Но яута всё равно надо прикончить вместе с его отродьем. С этим ты, надеюсь, согласен?

– Совершенно. Договорились. Только самим надо сначала в божеский вид прийти.

– Да, – согласился Джош. – Надо бы. Ты выглядишь как отбивная котлета – вся рожа в дырочку.

– Пошёл ты, – огрызнулся Калеб.

Они замолчали. Каждый из них в первые же минуты после столкновения с яутжем натерпелся от него столько боли и ужаса, что они боялись даже представить себе, каково было бедному мальчишке. Уж они-то, альфы, чуть в штаны не наделали, когда увидели яута впервые, что говорить об омеге… И что будет, когда он проснётся? Допустим, он ничего и не помнит. А первым делом увидит эти жвала, ощутит собственный живот, вспомнит, что произошло. Так и с ума сойти недолго. Да и вообще, как происходят роды у яутжей? У них, вроде бы, женщины, а не омеги, как и на Земле когда-то. Где гарантия, что детёныш не сжирает собственную мамашу живьём, как паук? Где гарантия, что он прямо сейчас не жрёт его, спящего, изнутри? Маленькое чудовище с клыками и острыми когтями, как личинка питающееся собственным носителем. Джоша передёрнуло от одной мысли, что внутри человека может находиться подобная мерзость.

Вообще Джош, как и все земляне, плохо разбирался в иерархии яутжей, в их отношении к существам, способным носить детей, да и даже в их отношении к собственным детям, и в голове его рисовались самые ужасные картины, как он сам трезво понимал, навеянные ужастиками и байками.

Он как сквозь туман увидел, как в открывшийся проём вошёл яут, придерживая за свалявшиеся в один огромный колтун волос бледное, похожее на скелет существо. Омега едва держался на тощих ногах с выделяющимися коленями, покачивался, и если бы яутжа не придерживал его за шею сзади, он бы быстро свалился прямо на неестественно большой живот. Взгляд у мальчика был бессмысленный – ещё бы, после восьми месяцев искусственной комы – губы были белые, дрожащие, руки нервно дёргались. А изнутри, из круглого живота почти слышно было шевеление маленького монстра, которому уже не хватало места в столь маленьком носителе.

Дальше дело пошло ещё хуже: Джош с содроганием понял, что шевеление внутри становится не только слышно, но и видно. Омега жутким голосом закричал от боли, плохо соображая, где именно и почему ему больно, и это было ужаснее всего – он уже выжил из ума и даже примерно не представлял себе, что с ним творится и какой смертью он умрёт в ближайшее время. Когда яут небрежно поднял его и уложил на стол так, что омега стукнулся затылком, высокий истошный вой уже не прекращался: роды начались, и действовать надо было прямо сейчас. На голограмме высветилось: Нельзя было пробуждать, сын рождается, принимай его. Джош краем глаза увидел, как передёргивает от ужаса Калеба, повидавшего жизнь и чужие потроха, высококлассного хирурга. Омега бился на столе, внутри живота что-то отвратительно шевелилось, ища выход, а яут пристёгивал мальчика к столу за руки и за ноги, чтобы поменьше брыкался.

========== 2 ==========

Джош было открыл рот, чтобы поделиться потрясающими воображение картинами с Калебом, но дверь с тихим шорохом отъехала, и в неё действительно вошёл яут, держа в руках омегу. Вполне себе здорового, сонного, тёплого омегу с большим животом. Омегу с рыжими кудрями и бледными ногами. В тканевой рубахе, неизвестно откуда взявшейся на этой богом забытой планете, со следом подушки на щеке. Совсем молоденького – ему было не больше двадцати пяти – веснушчатого, с курносым носом и багровой меткой на ключице.

Яутжа осторожно держал его под спиной и коленями, и омега умещался на его руках почти полностью, сонно прижимаясь щекой к его плечу.

Джош сглотнул ком в горле. Ему стало обидно и горько, как в детстве. Он не знал этого рыжего мальчика, но всей душой почувствовал его предательство: он сам позволил инопланетной сволочи владеть собой, сам принял его дитя, сам подставил для метки шею, а теперь лежал в его руках, будто насмехаясь над человеколюбивыми планами Джоша спасти его, забрать к себе, вылечить и жениться на нём. Джош, кажется, даже успел немного в него влюбиться, пока представлял себе, как будет помогать ему реабилитироваться, как будет ходить к нему в больницу и носить цветы.

Но ему не нужны были цветы, он подстилался под это уёбище по доброй воле, и Джош почувствовал ярость и ненависть.

Яут бережно ссадил омегу на стул, а сам сел рядом, снова складывая руки на столе.

***

Мальчишка был хорошенький, озорной, улыбчивый, и это как-то не вязалось с той постыдной ситуацией, в которой он находился последние восемь месяцев. Сам он, кажется, ничего не стыдился. Его звали Микки, ему было двадцать четыре, и он всю свою жизнь прожил в Колорадо, пока однажды не очнулся в отсеке космического корабля, который вёз его в яутские охотничьи угодья, чтобы сделать инкубатором для ксеноморфа. Волею судьбы ему удалось избежать своего ужасного предназначения: он охмурил ни больше, ни меньше пилота корабля, Аайнара, и тот увёз его на заброшенную планету, уже беременного своим ребёнком. Это, конечно, было строго запрещено: не только союзы между разными расами, но и вообще союз яутжа с жалким уманом, поэтому голубки были вынуждены скрываться. К счастью, планета была пустынна, обеспечена разными видами пищи даже больше, чем необходимо, и Микки с Аайнаром жили душа в душу всё долгое время беременности. Капсулы регенерации на корабле были, но рассчитаны они были на яутжа, инопланетный организм расценивали не как пациента, а как инородное тело, так что никакой помощи при родах ждать не приходилось, и оставалось надеяться только на то, что всё и так сойдёт благополучно. Но когда Аайнар засёк сигнал чужого корабля и отправился разбираться с вероятными врагами, оказалось, что это такие же уманы, как и его драгоценный Микки, и он решил прибрать их к рукам и в обмен на топливо для обратного пути, потребовать от них помощи.

Микки был малюсенький по сравнению с ним: когда они стояли рядом, омега доставал яутжу чуть ниже, чем до середины груди, и обе его ступни с лёгкостью уместились бы в одной огромной яутской ладони с негибкими пальцами. Однако Аайнар удивительным образом ходил по струнке у этого бледного курносого человечка, слушался его строгого звонкого голоса и вообще, похоже, только и делал, что носил его на руках и выполнял все его желания. Это было даже странно, и Джош долго ломал голову, прежде чем опять вспомнил (на сей раз к месту) иерархию яутжей. Хоть Микки не вписывался в образ могучего яутского матриарха, он всё же им был, и, похоже, крепко держал за жвала своего безобразного супруга. Ну и за яйца, конечно, тоже.

Увлёкшись рассказом мальчика и невольно забыв о неприязни к нему, Джош и Калеб как-то забыли и о своих ранах и нуждах, поэтому, когда Микки замолчал, усталость навалилась на них будто ниоткуда. Джош потёр глаза, а Калеб с тихим стоном потрогал начавший отекать порез на плече.

– Ой, ребята, я заговорил вам зубы, – Микки стыдливо улыбнулся и даже втянул голову в плечи. – Зато уже всё приготовлено, чтобы вы помылись, подлатались и отдохнули. Аайнар, проводи гостей в их каюты и покажи, как пользоваться дезинфекторными камерами. А я пока попробую сообразить что-то на ужин. Сейчас же уже вечер, да?

Яутжа кивнул и поднялся, кивком головы призывая «гостей» следовать за собой.

Оставшись наедине в некоем подобии ванной комнаты, Джош и Калеб сначала долго молчали. Микки был обаятелен, и сложно было не отвечать ему улыбкой, но теперь его не было рядом, и они оказались вне его влияния. Их обоих передёргивало от одной мысли, что этот славный мальчик, которому бы окончить колледж, влюбиться в хорошего парня и жить счастливо на Земле, среди родных и близких, влюбился в Аайнара, в это жуткое инопланетное чудовище, причём влюбился так сильно, что согласился на судьбу изгнанника. Джош и Калеб собирались вернуться домой во что бы то ни стало, и одна только мысль о том, чтобы жить на пустынной планете втроём – если учитывать ребёнка – заставляла их содрогаться от ужаса. Это не просто одиночество, это что-то более жуткое, леденящее душу. Одиночество одной семьи на целой планете.

Джош успел молча помыться в кабине, напоминавшей человеческий душ с тем только отличием, что вода выпрыскивалась со всех сторон не полноценной струёй, а какой-то изморосью, а плюс к тому содержала в себе дезинфицирующие вещества.

– Как будто огромный пульверизатор, да? – Калеб высказал вслух джошеву ассоциацию очень точно. Да, именно как пульверизатор – осадок мелких капель на коже.

– Точно.

Они снова замолчали. Джош подошёл к зеркалу, которое даже не запотело после продолжительных водных процедур, и осмотрел себя пристально и внимательно. Что же, теперь он был чист, но лицо его всё равно выглядело непривычно: царапины и кровоподтёки покрывали щёки и лоб, а нижняя часть лица была покрыта почти недельной седой щетиной. Джош огляделся, не найдётся ли тут бритвы, но ничего похожего на земные инструменты здесь не было. Здесь было вообще пусто – только ряд кабин, огромное зеркало да лампы, ненавязчиво вмонтированные в стены.

– Пустовато, да? – протянул Калеб, тоже задумчиво рассматривая себя в зеркало. Ему изрядно досталось, лицо, истерзанное острой сеткой, закаменело. Он боялся шевелиться, чтобы корочки на царапинах не лопнули.

– Да. Но вообще-то напоминает что-то вроде школьной раздевалки. Много кабинок, длинное зеркало во всю стену.

– Похоже, корабль рассчитан на большой экипаж.

– Да, вроде бы. Хотел побриться, а бритвы нет. Дерьмо, я тут превращусь в Мерлина.

Калеб не ответил. Он стоял к Джошу боком, и его хищный горбоносый профиль отчётливо выделялся на фоне светлой стены с лампочками. Оба они пытались свести разговор к бритвам, раздевалкам, к чему угодно, лишь бы не начинать щекотливый разговор о Микки и его беременности.

– Ну… – наконец подал голос Калеб, но так и не продолжил.

– Что будешь делать? – спросил Джош, не глядя на товарища.

– А есть варианты, что ли? Либо я принимаю роды, и мы летим домой, либо этот ублюдок нас прикончит. Собственно, всё это дерьмо меня не касается. Здесь есть пациент, которому нужна моя помощь, и это всё, что я должен знать. Мой долг спасти ему жизнь, спасти жизнь его ребёнку, а уж как тут всё это оценивать – как извращение, как сумасшествие, как любовь – не моё собачье дело. Я хочу домой, Джош. Вот и всё.

– Да, кажется, Микки в нашей помощи, кроме хирургической, не нуждается – и нам же лучше, – он стыдливо замолчал, вспомнив, что свои планы жениться на омеге, взятом яутжем в плен, высказал вслух. Это было вдвойне нелепо оттого, что этому самому Микки он годился в деды, да и вообще расхорохорился как юнец, не выяснив обстановки.

– Ну, пойдём.

Калеб оттолкнул ногой грязную, испачканную кровью одежду и натянул на ещё влажное тело костюм из ненатуральной и очень неприятной к коже ткани. Одежда, украденная у артанцев, была по крайней мере более-менее в пору, а вот эти комбинезоны, явно рассчитанные на яутов, повисли на обоих альфах уродливыми мешками. Переглянувшись, Калеб и Джош, не сговариваясь, подобрали одежду с пола и попытались выстирать её в злосчастных кабинах. Результат оказался как минимум удручающий: грязь с ткани не смылась, только размазалась ещё хуже. Вниз с одежды текла почти чёрная вода, и надеть её было невозможно: во-первых, негигиенично, а во-вторых – просто противно.

– А у тебя есть ещё одежда? – уточнил Калеб, с надеждой глядя на Джоша.

– Да, вроде бы, удалось что-то перехватить на этой торговой планете. Как там её?

– BR-317. Кажется. Я мог и не запомнить. Поделишься со мной? Я в этом ходить не буду.

– Поделюсь, только надо ещё добраться до рюкзака. Кажется, я оставил его в том отсеке, где мы были изначально.

Калеб горестно приумолк, рассматривая свою фигуру, нелепую в этой огромной одежде, висевшей на нём глянцевым мешком, и Джош подтолкнул его в спину.

– Давай, нас здесь четверо на большом корабле. Никто нас не увидит.

========== 3 ==========

Джош и Калеб вынуждены были задержаться на RS-313 примерно на месяц: приближать роды искусственным путём было небезопасно, и, посоветовавшись, они решили, что бесхозная пустынная планета – место как нельзя более подходящее, чтобы залечь на дно. Закрыв глаза на общество яута, они решили воспринимать пребывание здесь как заслуженный месячный отпуск перед долгожданным возвращением домой. Планетка, небольшая относительно Земли и уж тем более относительно прочих обитаемых планет, была настоящим райским уголком, по крайней мере в том месте, где они высадились. Вполне вероятно, что полюса, точно так же, как и на Земле, были скованы снегом, но здесь было всегда жарко, влажно и солнечно. Теплолюбивый яут нарочно высадился в том климатическом поясе, который наиболее подходил для него самого, и Микки выходил на улицу только по утрам и вечерам, когда местное солнце, Наос, палило не так сильно.