Текст книги "Бомбейский сапфир (СИ)"
Автор книги: Smaragd
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)
– Малфой сошёл с ума, смотрите, с потолком разговаривает. Дра-а-ако, ты, оказывается, такой красивый! А у тебя кровь течет, знаешь? Краси-и-иво! – раздумчиво, тоном скучающего зрителя, попавшего вместо объявленного классического спектакля на постановку бредовой модерновой пьесы, во внезапно возникшем затишье заметила Джинни, покачиваясь в объятиях неизвестно откуда взявшегося «Кинг-Конга». Её шок был настолько всеобъемлющим, что бедняжка вовсе не воспринимала реальность происходящего:
– Марла, какая же ты сильная! Осторожно, не зацепи мною люстру! Она красивая! – Хозяйка бала тихонько засмеялась, откинув голову и расправляя крыльями руки. – Я лечу-у-у!
– Кто это, кто вы такая… такой? Отвечать! – потребовал Поттер, наконец оторвавшийся от зрелища. Добравшись до темнокожего бандита, он рассердился всерьёз и, игнорируя возобновившиеся чужие крики, реплики и действия, наставил на того палочку. – Медленно опустите девушку и вытяните руки перед собой. Британский аврорат. Я вас арестовываю.
– Хуля ли вам, саксы мелкосракие… англы, бля! – раскатисто засмеялась мнимая Джиннина подружка, и, развернувшись к выходу, лениво бросила, то есть бросил через свободное от ноши плечо: – Слабо вам, с дороги быстро все съеба…
– Молчать! Не смей материться, мать твою! – выкрикнул не совсем адекватный после полученного удара Драко; он, видимо, наконец-то отбился от своего фантома, потряс головой, окончательно испортив прическу, хлюпнул кровоточащим носом и кинулся с кулаками на своего… свою обидчицу (или всё-таки обидчика? Уж больно велика для дамы была американская спортсменка), с видом триумфатора неспешно покидающей поле боя.
Но та, получив от разъярённого Малфоя одновременно пинок под жоп… под ягодицы, перекатывающиеся под тонкой розовой парчой артиллерийскими ядрами, и хук левой в основание шеи – от присоединившегося к атаке Поттера, резко дернулась вперед, и с её головы слетел… парик!
Малфой не ожидал подмоги и, следуя закону инерции, врезался в развернувшегося великана, но, падая на пол, все-таки на былом инстинкте ловца поймал летящий в него шедевр парикмахерского искусства.
– Я ей голову оторвал, что ли?! – спросил он в пространство, оторопело разглядывая свой “трофей”. – О!
Тем временем к воюющему начальству азартно стали подтягиваться остальные авроры.
– Гарри! Гарри! Это я! – откуда-то с правого фланга поля… тьфу, со стороны, короче, разгребая вновь заинтересовавшуюся и затормозившую своё движение публику, рвался на помощь своей креатуре Оливер Вуд. – Это Марвин Томпсон, наша нападающая, то есть нападающий… брат, да стой ты, убьешь моего легионера! – Он попытался разнять дерущихся. – Это ее брат!
– Это дисквалификация всей команды! А ты, Вуд, уволен! – Рык нового начальника, сменившего Людо Бэгмана на посту Главы спортивного департамента Министерства (его имени еще никто не запомнил), оказался довольно звучным и перекрыл гвалт, царящий над полем битвы.
– Чей? У Уизли брат – негр?! – спросил Драко у вновь приземлившегося к нему на голову Вирнви, когда наконец удачно отполз к безопасному месту у стены.
– Спокуха, спокуха, – прострекотал тот, ловко, хотя и нервно заплетая Малфою на темечке косичку. – Щас, вот только дед посудку отнесёт – и нас сразу эвакуирует на Гриммо.
– Какой еще дед? Чей? – уточнил контуженный Драко, почему-то почти совсем не злясь на долбанутого джинна.
(1) Перси Уизли и Вуд шесть лет жили в одном дортуаре, то есть были сокамерниками
http://www.pichome.ru/Q8g
Комментарий к Глава восьмая. Гламурное побоище http://www.pichome.ru/Q8g
====== Глава девятая. Dura lex, sed lex ======
Как прошла вся спасательная операция, эвакуация, Драко не запомнил – голова гудела сильно, но равномерно, поэтому, даже споткнувшись о каминную решётку, он всего-то и сказал:
– …мать … в … на … и … двести четыре раза … – …скую, …!
Но Поттер был впечатлен:
– Малфой, что, совсем плохо? – Вид у того был какой-то умиротворенный, почти блаженный. Гарри же, напротив, нахмурился. – Где гадина?
– Поттер-Поттер-Поттер. – Драко, пытаясь в сидячей позе отряхнуть от дымолетного порошка остатки своей модной пелерины, неловко подвернул под себя ногу и слегка завалился на бок, но, будто не заметив или не оценив это как оплошность, продолжил: – Вот незадача – и без тебя плохо, и с тобой… хреново. Интересно, почему это я вечно «гадина», а? Ни одного слова по-человечески, всё рычишь, ругаешься на меня бедного. Эх ты, По-о-оттер! – Он вздохнул. – Я вот теперь абсолютный инвалид… невалидный, то есть бесценный. Полюбуйся. – Он неопределенно помахал перед собственным лицом расслабленной кистью. – И голова что-то не варит совсем. Между прочим, работа твоего… протеже! Нос мой несчастный. Болит, зараза! И это тоже! – Рука взметнулась к стоящей задорным хохолком косичке.
Гарри присел рядом на корточки; такого Малфоя, такого удивительного, почти незнакомого Малфоя наблюдать было тревожно – может, какое проклятье? Вдруг его спасать надо срочно? Или… пожалеть?
– Дра… – с первого захода не получилось. Невесть откуда взявшийся ком защипал в горле. – Драко, – пауза, – а давай в постельку?
– Что, прям так сразу? – Тот покачал головой. – Наверное, всё же – нет! Воспитание не позволяет. Хотя… – Малфой вздохнул и, кажется, слегка задремал. – Нет, ну в общем-то… и… – пробормотал он. Но в конце своего вялого, неразборчивого пассажа чётко добавил, так и не открывая глаз: – Любви хочу, да…
Поттер опешил.
– Хватай и тащи! Видишь же, клиент созрел, – влажно прошипел прямо ему в ухо противненький голос. – Твоё желание – моя свобода, всё честно!
– Кстати, о свободе… – Гарри изловчился и, не прерывая зрительного контакта с заколдованным Малфоем, одним точным броском поймал прямо в воздухе мелкого похабника, зависшего у него за спиной.
– Хвост! Уй! – заорал Вирнви, лягая Поттера всеми четырьмя лапами и отчаянно маша крыльями. – Вектор собьёшь, дурила здоровая!
– О, нет. – Поттер был опасно ласков и крепко держал ставшего вдруг карминным злодея. – Никаких договоренностей ты пока не выполнил. Только гадишь. И я ещё до конца не выяснил ваши с Кричером фигли-мигли. Что это за дебош вы на приёме учинили? Накажу обоих, девушке репутацию испортили. – Он тряхнул висевшего теперь вниз головой дракона.
Тот не сдавался, хоть и, расслабившись, изображал из себя пойманную снулую рыбешку, даже глаза свои бесстыжие плёнкой затянул:
– Брейк. Хватит маленьких обижать, ты вообще-то сильней. Думаешь, не найду на тебя управу? Знаешь, куда пожалуюсь? – Дракон приподнял одно веко, вероятно, делая нелёгкий выбор. И встрепенулся на миг. – В ВОЗЖ (1)! – выплюнул Поттеру страшную угрозу. – Они тебя вожжами-то приложат! Или лучше – в Международную китобойную комиссию! У меня там лапа! Что, забздел? – Скривил рожицу. – Хотел педи… медика? Вот тебе медик, всё честно; а то, что он тюкнутый, так зато – сговорчивый.
– Что ты с ним сделал? – Гарри тряхнул вредину. – Колись?
– Нет! Ни за что, секрет! – Вирнви, втайне довольный, что недотепа свернул со скользкой темы их с эльфом дебоша на проваленной встрече хогвартских выпускников, сложил лапы на груди и слегка раздул брюшко. – Корпоративная этика – я ваще-то джинн, а не какой-то там… маг!
– Ах так? – Поттер разозлился, взглянул на так и спящего у стеночки трогательного во всех смыслах Малфоя, и тихо, но угрожающе сказал, скорее прошипел. Не хуже самого василиска: – С тобой – как с предателем! – Потом развернулся на каблуках и, помахивая драконом, точно авоськой с продуктами, быстро прошёл к противоположной стене, нажал тайный рычажок – панель дубовой обшивки беззвучно отошла в сторону.
– Эй, эй! Что удумал? – Вирнви попробовал извернуться, вытягивая шею и безрезультатно пиная воздух задними лапами.
– Всё по закону: джинн должен сидеть в… – притворно любезно пояснил Поттер, щелчком закрывая за собой проём. – Сосуде, – зловеще закончил он.
Вспыхнул Люмос, и Бомбейский сапфир с ужасом различил стоящие на пыльных полках ряды тускло поблескивающих разномастных бутылок и колб…
– Нх… Нхет! Не-е-ет! – захрипел он, вырываясь. И попытался кашлянуть огнём. Но было поздно!
…………………………………………….
(1) Всемирное общество защиты животных (World Animal Protection)
Арт немного авансом:
http://www.pichome.ru/Qv9
Комментарий к Глава девятая. Dura lex, sed lex http://www.pichome.ru/Qv9
====== Глава десятая. Оральные ласки ======
– Ты, ты виноват! – Обличающий перст дрожал, как и голос произносившей обвинение ведьмы. – Всё ты со своей бесхребетностью! – Она задохнулась и схватилась за сердце, всё еще сжимая в руке скомканный номер «Пророка».
– Ма-а-а, ну что ты! – протянул сидящий на стуле в скромной позе хорошего мальчика Персиваль.
– А ты вообще молчи, гомик! – Молли сдула с потного лба челку. – А я-то думала, почему он не женится?! Ну что же, зови своего Вуда – места всем хватит, вон какие у нас хоромы! – Она драматически развела руками.
– Милая… – осмелился Артур, мелко смаргивая, – девочка хотела как лучше.
– И где сейчас эта девочка? – Молли Уизли тяжело оперлась на стол. – Сбежала! Вот где. Оставила нас весь позор разгребать. Это надо же было удумать из дома Блэков – Блэков! – что-то тащить? А всё эта французская Биллова моль: «Ах, это мило, это модно, это шарман!». Вот её, дурочку нашу, черный шаман (не поймешь, то ли сам баба, то ли у них в джунглях так в розовых юбках принято) и утащил, как прямо эту… себеняку.
– Сабинянку, миссис Уизли, – не утерпела втянутая в семейные разборки младшая невестка (на самом приснопамятном вечере её и Рона по счастью не было – на службе задержали важные дела: Гермиона работала у невыразимцев, а там график ненормированный, Рональд же подвизался по торговой части и просто застрял на закупках в Уэльсе).
– Вот поэтому у вас и детей нет! – отрезала, вновь разъяряясь, свекровь. – В книжках заумных и свитках младенчики-то не валяются, – тон её стал ехиден и в худшем смысле театрален. – Умные очень. Ученые, утонченные! А вот…
– Миссис Уизли. – Гермиона встала со скрипучего дивана. – Это наша личная, – она была подчеркнуто спокойна и вестись на истерики немолодой родственницы не собиралась, – Личная, – чуть выделила это слово подъемом тона, – жизнь. И наш выбор – есть у нас дети или нет! Мы уходим… Рон?
– Выбрали они, вы подумайте! – Молли заколотило от злости, и она приняла излюбленную позу – руки в боки. – Я семерых подняла, не тебе меня учить! Ронни, сынок, кого ты выбрал, смотри, она мать твою оскорбляет!
– Ма! – начал тот, не зная, что делать, но хмурясь и покусывая губы. – Ма… ну, ма!
– Ма! – откликнулось двойным эхом из камина, и из его закопченного чрева в кухню ввалились близнецы Фред и Джордж… Ну, или Джордж и Фред. – Всем привет. Герми, и ты варишься в нашем супе? – Один из них кинулся целовать невестку. – Кстати, у нас дельце, как раз в твоей компетенции.
– Извини, Фредди, – она безошибочно различала лихих пересмешников. – Сыта по горло. Позже зайди, на работу… – Гермиона слегка поколебалась, выбирая варианты отступления, и аппарировала; за ней поспешил муж.
– Ах так! Я еще сейчас Чарли вызову и Уильяма! – крикнула Молли вслед непокорной невестке. – Решать надо, как тех, кто нашу честь измарал, наказать.
– Да не надо никого наказывать, – сказал один из близнецов, наклоняя голову, чтобы, как и его уже давно привычный к ору супруги отец, попытаться прочитать результаты лионского матча на кубок Европейской Квиддич Лиги, что были напечатаны на последней странице газеты, брошенной матерью в сердцах и теперь лежащей на кресле, но, к сожалению, вверх ногами. – 200:60, ну надо же!
– Так надо или не надо? – не в тему спросил Артур.
– Молчать всем! Я мать – мне виднее! – Молли зашлась кашлем и припала к чашке с остывшим чаем.
Из камина раздалась мелодия вызова. Все Уизли насторожились.
– Репортеры? – предположил Фред.
– Не открываем, держим осаду! – хозяйка дома вновь обрела голос.
– Может быть, это… – измотанный скандалом Перси с надеждой покосился на отца, – меня в комитет вызывают.
– Сейчас узнаем. – Джордж направил палочку на черную пасть домашнего канала связи. – Аperta via est (1)!
Из зеленого, неподобающего собранию потомственных гриффиндорцев пламени, нарушая подозрительным лязгом воцарившуюся напряженную тишину, появился Оливер Вуд… в полной квиддичной экипировке:
– О! Я не вовремя! К… – Он криво и как-то заискивающе улыбнулся и неловко пошутил, видя всклокоченное семейство: – …разбору полетов?
– Да нет, мы уже почти закончили, – вдруг спокойно ответил Персиваль и встал. – Заходи.
– Ага, к шапочному разбору, как раз поспел. Джорджи, нам пора или досмотрим драмку? – усмехнулся Фред.
– Ты всё-таки решился, да? – Вуд смотрел только на Перси. И как смотрел!.. – Аж не верится!
– Опаньки! Каминг, чертов, аут! – Присвистнул Джордж. – Аппарируем, брателло, шустрей давай! Щас накроет!
– Во-о-н (2)! – одновременно с ним закричала Молли. Нора ухнула глубоким басом, будто пещера перед землетрясением, стены задрожали, с потолка посыпалась штукатурка. И после четырех вспышек аппарации в кухне не осталось никого, кроме миссис и мистера Уизли-старших.
– Неласковая ты стала, Мол, вот теперь все дети от нас разлетелись, – сказал Артур, поднимая недочитанный «Пророк».
*
– А в это же время на борту уносящегося ввысь Боинга профессор бостонского института магических искусств Марвин Бастиан Томпсон, нежно обнимая счастливо улыбающуюся невесту, тихо мурлыкал ей на ушко:
– Звезда моя, искорка, сам не знаю, что на меня нашло... Морок какой-то. Я ведь человек застенчивый, ты же знаешь... Хорошо бы потом разобраться, что тогда творилось, да не только со мной... Ну, не суть... Ты ведь не сердишься?
– Нет, романтично вышло. И смешно, но я тоже как в тумане была, – отвечала та чуть смущенно. – И меня еще никто не похищал. Ну… в таком качестве. А как же контракт Марлы?
Мужчина поправил тонкую оправу золотых очков:
– Это всего лишь игра. Сестра тебя полюбит, вот увидишь. У нас быт тихий, дом стоит почти у озера, там тако-о-ой вид расчудесный. Я, если говорить честно, немного волнуюсь – не будешь ли ты скучать по спорту – все эти страсти, орущие трибуны...
– Ну вот по орущим – точно нет... – отвечала будущая миссис Томпсон.
......................................
(1) путь открыт (лат.)
(2) Оut! (англ.)
====== Глава одиннадцатая. Fac et spera (1) ======
Утро уже мягко царапалось в окна, а Гарри никак не мог заснуть, да что там – успокоиться до мало-мальски приличного состояния и то не получалось; в груди бухало, в голове дрожало, потому что лежал он в одной постели с Драко Малфоем… Голый.
Он тяжело вздохнул, отвернулся от прыгнувшего ему на лицо тёплого лучика разгорающегося рассвета и, казалось, на одну минуту забылся в зыбкой дреме… И – закричал! Огромная когтистая лапа сдавила грудь, с дикой силой рванув его к потолку…
Флэшбэк
Он был так зол, что от сильнейшего магического импульса, исходящего откуда-то из самой глубины его существа, исказилось пространство: двери качались туда и обратно, перевернутые от вертикали, по наклонному полу как в замедленной съемке скользила мебель, парусами гибнущего в океанском шторме фрегата рвались из окон шторы… И звон. Тревожный звон вытеснил все прочие звуки.
Но в этом в кружащемся водовороте Поттер был странно спокоен; глухо произнеся:
– Инкарцеро тиби ин витро, – он стряхнул жалкую тушку подвывающего от страха зверька в открывшуюся как воронка горловину колбы. – Ин перпетуум. (2)
Хвост для разнообразия онемевшего Вирнви вырвало из потного поттеровского кулака, и с неприличным чмоком мятежного дракона целиком втянуло в стоящую прямо с краю круглую стеклянную емкость, на дне которой плескался мутный зеленоватый осадок… Внезапно воцарилась тишина, всё успокоилось.
Гарри нагнулся, подобрал с пола пробку, будто делая что-то обыкновенное, примерил к узкому горлышку и прихлопнул ее ладонью на место:
– Вот. Тут посиди. Тебе не привыкать. А теперь разберусь с Кричером. – Он вышел, прикрыв за собой дверь.
Вирнви поворочался, даже попытался встать, но несколько раз соскользнул с круглого бока колбы в выступающий внутренний бортик донышка.
– Почти тазик, – заключил он, траурно вздохнув. Изо рта его выплыли пузырьки и шустрой стайкой помчались к поверхности жидкости, быстро заполняющей бутыль. – И чего распсиховался, я же, между прочим, для тебя старался! Нервный какой, а еще аврор. Лечись! – закричать не удалось; зелёная субстанция забурлила – сначала едва-едва, постепенно «закипая» всё активнее. – Подумаешь, я миллион… (ну почти!) лет в джине сидел – и ничего, не облез! Боялись мы всяких там… Сам дурак. – Дракончик нахохлился, поправил норовящий всплыть хвост, обернулся крыльями и стал думать.
*
Вестибюль был пуст, в приоткрытую дверь гостиной просматривалось, что вся мебель стояла на своих местах, гардины на окнах висели как полагается.
– Штиль, – сказал Гарри и расстроился – Драко там не оказалось. На остатках адреналина хозяин особняка зло захлопнул высокую створку готической двери, споткнулся о порог и повернул в служебную часть дома.
На кухне, как и во всех прочих помещениях первого этажа, Кричер не обнаружился; и Поттер вроде бы стал отходить, даже головой потряс, опоминаясь от гневной вспышки. Как-то странно он себя чувствовал – словно сам с собой боролся между какими-то противоречивыми чувствами, да ещё и не опознанными. Расправу над домовиком решил отложить до утра, а вот махнуть рукой на состояние Малфоя было нельзя.
Гарри вдруг почувствовал сильную слабость в ногах и, борясь с накатившей не пойми откуда одышкой, едва смог вскарабкаться по показавшимся очень крутыми ступеням лестничного пролета. Занятый подъемом он даже не придумал, что же будет говорить, если случится, что Малфой ещё не спит; и весь их нелепый разговор в вестибюле как-то резко припомнился… Гарри лихорадочно втянул носом воздух и встал столбом, не тронув дверную ручку гостевой спальни.
– Что ж это такое с ним, совсем на себя не похож – ласковый какой-то, может – да не может, а точно! – проклял кто или отравил! – тюкнуло неожиданное озарение. – И что это я наделал, недотепа?! Драко-Драко-Драко, – запричитал Гарри, покрываясь потом, – почему ж я тебе ничего не ответил-то! Он мне: «Любви хочу», а я – ни фиг… ничего.
Из малфоевской комнаты послышался кашель, «сработавший» как спусковой крючок – Поттер рванул дверь на себя и вошёл.
Драко, сгорбившись, сидел на кровати, его голые ступни утопали будто не в ковре, а в неизвестно откуда тут взявшейся коричневой траве. За его спиной, на прикроватной тумбочке горел тусклый ночник, приглушенный абажуром лимонного цвета, и создавал атмосферу тревожности и нездоровья; подушки и одеяло казались залитыми чем-то тёмным, а сам хозяин спальни выглядел очень бледным и больным.
– Что надо? – недобро спросил он. Так и не расплетенная дурацкая косичка на его голове отбрасывала на шифоньер рогатую тень.
– Объясниться хочу. – Гарри даже сморгнул, в голове пронеслось: «Вот был бы суеверным – точно перекрестился бы!»
– Давай, что-то еще надумал? Мало тебе моего стыда, добить пришёл? – Малфой криво ухмыльнулся и тут же цыкнул зубом.
– Плохо? Ты не заболел? – Дёрнулся к нему Гарри. – Я… зря я тебя на этот вечер дебильный потащил. – Он присел на корточки и бесстрашно взял безвольно лежащие на коленях руки Драко в свои. – Прости, и послушай меня.
– Отстань, – скучающе ответил тот.
– Пожалуйста! – Поттер решился не отступать: будь что будет! – Не могу быть тебе врагом – не за что, а что было – быльем поросло! Люблю тебя с шестого курса, – выпалил он. И добавил, будто поставил точку в образовавшейся тишине: – Вот, всё сказал.
– Это правда? – тихо спросил Драко.
– Угу, самая честная и абсолютная. Только ты не думай, это тебя ни к чему не обязывает… – брякнул Гарри и сам испугался, что всё испортил, потому что Малфой рук из его пальцев не вырывал и дурным голосом не ругался. Он торопливо добавил: – То есть я сам всего хочу, ну, чтобы взаимно между нами было… разные отношения… всякие… любые…
– Отношения? – Малфой наклонил голову к плечу. Разговаривал он точно иностранец.
– Да. – Поттеру терять было нечего; и ноги как-то затекли. – Решай.
– А подумать можно? – Драко неожиданно засмеялся. Но мягко как-то, а не зло и не ехидно, как обычно, как его смех еще со школы запомнился Поттеру.
– Ну, раз ты такой вежливый – отвечаю: лучше не надо. – Он осмелел и, всё же опустившись задом на пол – руки пришлось разнять – потребовал: – Просто скажи, что чувствуешь.
– Головокружение, еще сильно болит переносица… Это интересует? – Малфой оставался Малфоем. – А кто тебе вообще такую глупость сказал, что, дескать, я к тебе как-то там отношусь? Хотя, да, отношусь. Ты что, слепой или глухой? Я же всё время в Хоге тебя гнобил.
– Ясно. – Объект гнобления собрал губы в куриную гузку, неприятно ими чмокнул, и, опираясь сзади рукой об пол, медленно поднялся. – Всё, спокойной ночи, Малфой, теперь, может, поумнею – поделом мне.
– Всё? Так и уйдешь, даже не дослушаешь? – Драко откинулся назад на локтях и опрокинулся чуть ниже, чем рассчитывал, – перина была слишком мягкой для такого маневра.
– Ну, давай, – Гарри сложил руки на груди, – добивай. – Он мимолетно удивился спокойному тону Малфоя. И, вообще, разговор что-то очень мирный был… Странно.
– Ты же, вроде, интересовался, как я к тебе отношусь и чего хочу, что чувствую, нет?
– Нет.
– Ну нет, так нет, – протянул Драко и похлопал ладонью по постели. – Тогда потом, может, и правильно. А сейчас один поцелуй – и будем спать. Иди сюда. Раздевайся.
– Шо… Что?! – Гарри растерялся от окатившего его коктейля ярости и недоумения. – Издеваешься, дря… коз… – возглас застрял в горле.
– Ты хотел сказать «Драко»? Там другие буквы. Что непонятного в слове «спать»? Эс, эл, дабл и, пи… по-английски разучился? – И практически без паузы, мягко: – Любовь моя.
Поттер снова сел на пол.
..............................................
(1) Это не трах и спер... ма, это латинский императив: Делай и надейся!
(2) Заключаю тебя в стекло... навечно! (та же латынь)
====== Глава двенадцатая. Fabula docet (1) ======
Поднявшись с неимеющимися в Лондоне петухами, Кричер бодро потянулся, сменил надоевшую синюю наволочку на веселенькую в цветочек и отправился к себе в кладовку, ибо ночевал он сегодня на чердаке в тайном гнезде за стропилом – во избежание, так сказать…
– Чтой-то? – удивился он, отперев собственным заклятием заставленный стеллажами тесный закуток. – Кто снова нагадил? Стараешься, понимаш, для полукровки стараешься, а он – то добро хозяйское разбазаривает, то посуду лабораторную бьет… Лужа какая-то. Ну, никакого воспитания! – Домовик призвал веник и стал раздраженно заметать в угол осколки стекла, потом расколдовал висящий под потолком мешок, уселся на продавленный топчан и принялся натирать фамильное столовое серебро, вазы и конфетницы, комментируя каждую спасенную вещицу:
– Вот этот молочник, например, разве забудешь, тонкая гравировка! Леди Хестер заказывала в Италии. Или эта, – замечтался он над чашей для пунша, нежно проводя мягкой тряпочкой по её выпуклому боку, – Джимбо Бишвик преподнёс, когда мисс Мисипиноя Блэк ему согласие на брак дала. Ну эти вилки можно и в расход на каждый день, хозяин Орион их не любил, хотел племяннице, тьфу, растрёпе-Молли (2) подарить, да помер… Не, она тогда замуж за сынка миссис Цедреллы собралась, и он передумал, говорил, толку в таком союзе не будет – и точно, вон, воровку родили… Так, а это что у нас? Забыл я что-то, – буркнул Кричер. – А! Это, кажется, госпожа Доротея, бабка нашего распрекрасного хозяина-раззявина, который добро не бережет, купила. Ничего так половничек, только ручка погнулась. Точно, там еще пара ему должна быть для грибного соуса с носиком, и…
Из гостевой спальни, расположенной на втором этаже, раздался леденящий душу крик.
*
… Ещё один, явно не собственный крик привёл Гарри в чувство. Чувство сильно отдавало паникой и родило чёткую картинку – воспоминание о Турнире трех волшебников:
– Дра-хо-о-охо-оны! – задушено хрипнул он. – Спаса-а-а-й… и… х-х-х!
Ответный хрип был более музыкальный и настойчиво походил на… мурчание?
– Не ори на ухо!.. Да пожалуйста, – ответило мутное светлое пятно, оно приблизилось, превращаясь в малфоевское заспанное, но улыбающееся лицо. – Но ещё особо не за что; я не понял, за что спасибо-то и это кого «их»?
– Что происходит? – потребовал ответа Поттер, поерзав в холодных тентаклях. – Тебе не кажется, что мы как бы стоим, то есть висим… вертикально? Ни хрена не вижу! – Он попробовал достать ногой пола, но неудачно. – Твои шутки?
Драко захихикал и, подняв Гаррин подбородок, неожиданно поцеловал его в губы.
И тут же отпрянул:
– Фу-у-у!
Гарри не то что во вкус войти не успел, а едва дыхание Малфоя распробовал…
– Чем это от тебя воняет? – спросил тот строго.
Поттер от такой молниеносной атаки и не менее неожиданного отступления совсем растерялся, будто не аврор он вообще, а барышня на первом свидании:
– А?
– Точно! – воскликнул Драко, висящий в прямом смысле между небом и землёй. – Амортенция. Где налакался? Хотя… понятно, – сам себя перебил он, – Браун с Боунсихой подлили. Ты кому-то из них что-нибудь обещал, вспоминай?
– Нет. – Гарри точно это помнил, не до флирта ему было на той проклятой вечеринке.
– То-то я смотрю, ты такой пылкий и решительный вчера был! – Ухмыльнулся, но по-доброму, почти невидимый Драко. – А то так, без приворотов, и не признался бы, да?
– Нет, – неизвестно на что, скорее на свои мысли, ответил Поттер. – А ничего, что мы как-то непонятно уже несколько минут в воздухе висим? Эй, Малфой, что, вообще, происходит?! И ты чего такой спокойный? Или это у меня одного галлюцинации, Драко?
– Да, Вирнви, отпускай, опускай в смысле, но осторожненько! – скомандовал тот, задрав голову. – Ой, как всё запущено – это мне теперь тебе, По… Гарри, полгода зелье от твоей слепошарости варить? А если бы Амортенции друг друга не перебили, что бы ты делал сейчас? Предложение руки и сердца Амелии или Лаванде? Фу! Ну фу же!
– Да я почти распутал, – прозвучало сверху. Знакомым, но… слишком раскатистым голосом, словно у говорившего вместо пасти и глотки открылась пещера к центру Земли… – Волосы рвать жалко, короткая коса, да я плёл впопыхах. – Зверь сплюнул. – Всё!
Гарри снова дёрнулся, забился в плотно зажимающих ноги и плечи узах, но нечто держало его крепко.
– Вирнви?! – почти взвизгнул он и огромным усилием придал голосу солидности: – Это ты? Сука! – которая, впрочем, разбилась о заикание. – Ты же! К-к-как?!
– Я теперь Великий Сапфировый Бомбец… Бомбей, – объявил громадина. – Сам же сказал «ин витро» (3), лучше учиться в школе надо было! Вот навсегда меня к себе и привязал, помнишь, как первый раз меня накормил? Коржиками, вкусненькими такими. Упс! – Дракон не особенно аккуратно приземлил Гарри мимо кровати и тихонечко поставил взлохмаченного Малфоя на ноги.
– А меня за что спутал? – Тот провел рукой по обслюнявленным волосам. – Гарри, ты хоть штаны бы надел, – проворчал он, сам абсолютно голый, кинувшемуся искать очки и свою волшебную палочку Поттеру. – Поздно метаться, давай уж дослушаем эту поучительную притчу.
Бывший маленький потешный Вирнви плюхнулся на жалко скрипнувший под его тушей фопостер и продолжил:
– А! – Небрежно махнул лапой, создав в комнате небольшой вихрь. – Чего там говорить, обычное дело: из зародыша во взрослую форму перекинулся. А так бы я ещё лет девятьсот…
Поттер взвыл…
(1) die Fabel lehrt, oder die Moral von der Geschichte… гы-гы!
(2) “Мы с Молли – двоюродные, Артур мне тоже какой-то там троюродный” цит. по кн. “ГП и П-П”; Молли Уизли, в девичестве Прюэтт, дочь родной сестры отца Сириуса Ориона Блэка – Лукреции. Кстати, вышла замуж за еще одного отпрыска Блэков – своего двоюродного брата Артура. Остальное см. в генеалогической книге Блэков.
(3) In vitro (с лат. – «в стекле») – это технология выполнения экспериментов, когда опыты проводятся «в пробирке», имеющие отношение к молекулярной биологии, биохимии, фармакологии, медицине (особо!), генетике и др., проводятся вне организма, на культуре живых клеток или в бесклеточной модели. Эксперименты in vitro удешевляют предварительные стадии исследования и позволяют сохранить жизнь подопытных животных. В магическом мире эта техника “срабатывает” для трансмутаций и развития зародышей вне живого организма условного родителя... различных превращений, короче, вы поняли!
http://www.pichome.ru/l50
http://www.pichome.ru/l5R
Комментарий к Глава двенадцатая. Fabula docet (1) http://www.pichome.ru/l50
http://www.pichome.ru/l5R
====== Глава тринадцатая. Эндшпиль, или Последние игры ======
– Сон. Чудесный сон. Расчудеснейший. Вот бы никогда не просыпаться… – У Гарри не было сил даже полностью открыть глаза. Каждый следующий секс с любимым Драко занимал всё больше и больше времени, выматывая обоих многочисленными оргазмами почти до бесчувственной усталости. Сейчас, утомлённо растянувшись на тёплой мраморной скамье, он не мог пошевелиться, будто качался на глади наслаждения и, вдыхая ароматный пар, сквозь полусомкнутые ресницы лениво разглядывал сказочную обстановку хамама, устроенного затейником Малфоем в подвале особняка. Золочёный умывальник, мозаичные фрески, цельнокаменные зеркальные полы, большая круглая купальня посередине – всё дышало восточной роскошью и казалось дивным сном. Поттеру вообще все последние дни после их первого с Драко поцелуя казались восхитительным наваждением… А если коварный Малфой держит его под Империо? Ну не может обычному человеку быть так умопомрачительно приятно с другим обычным человеком, каждый час, каждую минуту. От постоянной радости с лица не сходит блаженная (читай идиотская) улыбка, за плечами словно вырастают крылья, сердце распирает от ощущения безграничного счастья и всяких там порывов, и не только сердце… Если это и правда всего лишь действие Непростительного, то Поттер готов до конца своих дней быть заколдованным собственным обожаемым злодеем Малфоем…
– Вот бы никогда не просыпаться, – повторил он одними губами, побаливающими от поцелуев и кое-чего ещё…
– Нет уж! – возразил ему нежащийся в густой пене купальни, тоже разомлевший почти до бесчувствия амант. – Просыпаться надо. Я снова хочу. Иди сюда. – Он, приглашая к себе в пену, качнул головой.
В ответ Поттер простонал. Тоскливо и виновато.
– Ну ладно, тогда ползи, тут недалеко – всего три шага, – смилостивился хихикающий Малфой. – Водичка такая тёпленькая, с пузыриками, настоящее джакузи. Хм, а вот пузырики я, вроде, не колдовал… – Его едва народившееся вялое удивление было потоплено в жасминовой мыльной шапке плюхнувшимся рядом поттеровским телом. На вкус пена в купальне тоже оказалась ничего себе – целоваться с любимым, глотая её, было даже пикантно…
