Текст книги "Перуанская флейта (СИ)"
Автор книги: Smaragd
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)
Через несколько секунд в переулке остался только сам Гарри и вяло ворочающийся в луже крови индеец.
– Вставай. Цел? – Поттер пытался отдышаться. Морщась от пробудившейся боли в животе, он несколько раз согнулся-разогнулся, перед глазами плыли зелёные мушки. – Из носа кровь? А я-то подумал, тебя порезали. Полицию надо вызвать. Блядь, телефон разбился. Держись за меня, подняться сможешь? Ты к метро шёл? У тебя есть телефон?
Побитый индеец, опираясь на Гаррино плечо, принял условно вертикальное положение и привалился к стене:
– Не надо полицию, пойдём к нам домой. Это рядом. Дед всё вылечит. У тебя самого кровь.
Поттер только сейчас почувствовал, что за шиворот натекло что-то липкое.
– Пустяки, кажется, ухо задели. Смотри, гитару тебе сломали, уроды. – Гарри подобрал разбитую, со слетевшими струнами киркинчо. – Куда идти, веди, помогу.
– Сволочи. – Маква выплюнул сгусток крови, кажется, с выбитым зубом. – Но ты их так отделал! – Сильно хромая и держась за живот, он вытер рукавом лицо и с трудом водрузил на тележку рюкзак. Гарри подхватил его под бок и покатил поклажу впереди себя.
Так, медленно, со стонами, они и доковыляли до нужного подъезда, заставленного великами. С трудом поднялись по обшарпанной лестнице без перил на третий этаж. Дверь им открыл пожилой индеец, тот самый второй музыкант, без слов перехватил едва держащегося на ногах внука, легко, будто пушинку, поднял на руки и унёс в полумрак квартиры. Спустя минут пятнадцать вернулся к Поттеру, без приглашения напившемуся из-под крана и устало пристроившемуся на кухонной табуретке:
– С Маквой всё будет хорошо. Молодой, крепкий, много сил и здоровья. Только неосторожный, беспечный. Жаганаши (1) появился вовремя и спас Макву. Я благодарю жаганаши. – Старик приложил руки к груди. – Чаранго починю, этому инструменту сто лет, и его очень сложно убить. Музыка – очень сильная сила, почти непобедимая. Сильнее разве что только любовь.
Он обработал Поттеру порез на ухе, ссадины от кастета, вправил начавшее опухать запястье, дал переодеться в чистую футболку. Потом заварил травяного чая и принялся окуривать помещение дымом из трубки. Что-то похожее на смесь винограда и полыни, ну не марихуана же… Глотнув горького, но приятного напитка и терпкого дыма, Гарри сразу словно проснулся, клонившая его тяжесть развеялась, он почувствовал прилив сил, тело наполнилось лёгкостью, голова вообще полетела куда-то сама по себе. Старик всё время что-то говорил, подливая Поттеру отвар, несколько раз отлучался к внуку, потом принёс флейту и протянул её Гарри:
– Тебе пора, я знаю. Вот, Вабогиманс (2), прими от нас в дар. Пусть вездесущий дух Пачакамак хранит тебя. Эта антара не простая, она исполняет самое заветное желание. Только одно. Бери, поиграй на ней, когда будешь наедине с самим собой. Спасибо тебе и удачи.
Гарри принял из рук старика подарок, даже не удивился и, тем более, не стал отказываться. Заморочил его индейский колдун, что ли, или обдурманил наркотой?
Всю дорогу до своего дома Гарри крепко прижимал за пазухой тростниковый инструмент. Чудилось, что она, как живая притихшая зверушка, греет ему сердце.
Спать хотелось так, что даже тела не чувствовал. Казалось, прислонись к чему-нибудь или просто замри хоть на пару секунд – и заснёшь стоя. Но Гарри прогнал мысли о мягкой постели и, устроившись в продавленном кривобоком кресле, стал разглядывать флейту. Держать её в руках было приятно. С приглушенной горечью вспомнил, что пропустил-таки сеанс связи с Платиновым Драконом. Жаль, но не смертельно. Наверняка виртуальный любовник не обидится и придёт на свидание в пятницу. Он вообще всегда всё понимает, общается с Гарри так, словно знает его много лет. Подчас даже лучше самого Гарри. Случайная встреча на сайте гей-знакомств, начавшаяся с двух провокаций – ника «Платиновый Дракон», банального до тошноты, вызвавшего у Поттера зубное нытьё, но притянувшего внимание, будто магнитом, которому не было сил сопротивляться, и сэлфи шикарного стояка, этому самому Платиновому Дракону в реальном времени и принадлежавшего, – очень быстро из виртуального траха превратилась в нечто большее, гораздо большее. В настоящее доверительное общение двух одиноких парней, странным образом совпавших, как пазлы, в дружбу, в глубокую связь сердец, разделённых расстоянием. Лица своего Дракона Гарри никогда не видел, во время их секс-сеансов тот всегда настраивал собственную камеру так, чтобы оно не попадало в кадр. Только тело, ниже шеи, обнажённое, стройное, красивое, иногда волевой нежный подбородок, губы – никогда. Белокожая грудь, поджарый живот, член не меньше восьмёрочки. Бёдра, колени, спина, плечи. Небольшая родинка в форме двух сросшихся ягод с листиком – на правой ягодице. Она буквально сводила Поттера с ума! Сколько раз он рычал в голос от невозможности прикоснуться к ней губами, сколько раз видел и ясно чувствовал во сне, как обводит языком эти шоколадного цвета миниатюрные «вишенки»… Левое предплечье Платинового Дракона всегда было перетянуто спортивным бандажом с изображением забавных крокодильчиков. На Гаррин вопрос виртуальный любовник ответил, что по дурости неудачно резал себе вены и искалечил руку, не хочет выставлять уродство напоказ.
Ладно, до вечера пятницы ещё три дня – слишком долго. Но ведь Дракону можно написать по электронке в любое время, поболтать, рассказать о сегодняшнем происшествии. Вот об этой флейте. В ответ получить именно те слова, которые нужны Поттеру… Платиновый Дракон поддержит, посоветует, рассмешит, обнадёжит. Ближе человека у Гарри Дэвиса нет. Это так странно…
Хотя… Ближе… Близкий человек… Исполнение мечты…
На Гарри, перебиравшего пальцами гладкие и тёплые, словно живые, трубочки флейты, накатило оцепенение. Истина, весь последний год пытавшая его, уколола в сердце. Старый индеец сказал, что флейта исполнит одно желание. И это желание, как большой призрак, всплыло перед глазами, обрело контуры и черты лица конкретного человека. Нет, Гарри никогда не мечтал о нём всерьёз. Просто мечтать было не о чем – с покойным Снейпом у него никогда ничего не было и быть не могло. Ни малейших намёков на симпатию, на взаимный интерес. Разве что несколько странных взглядов… странность которых Поттеру вспомнилась слишком поздно – тогда, когда Снейпа не стало. Зачем мечтать о том, что невозможно в этом мире? Встречи, поцелуи, слова любви, касания рук и тел – это для живых. Вместо желаний и фантазий – ледяная тоска, замораживающая кровь в венах. Любое воспоминание о Северусе – и по всему телу начинает гулять дрожь от льдинок, пробивающихся по кровеносной системе к сердцу…
Подумалось… откуда-то вынырнула и захватила в плен уверенность, что в эту ночь старик-индеец может оказаться прав. Именно сейчас. Не обман. Завтра или в другие дни колдовство момента развеется, а пока Поттер ещё не до конца очухался от дурмана, пока в нём ещё горит искра недавнего боя, пока сердце открыто неожиданностям, плохим и хорошим, перуанская флейта и впрямь может сослужить ему волшебную службу. Почему бы и нет. Попробовать. А вдруг? Никакого риска.
Выдуть из тростника несколько нот – и чёрный кошмар, угнездившийся в душе год назад, а, может, и раньше, исчезнет. Растает, выветрится. И всё встанет на свои места. Придут спокойные сны, радость от каждого утра и каждого вечера, вернётся желание жить. Не необходимость выживать, а желание, искреннее и непоколебимое, быть здесь, сейчас и всегда…
Гарри пошёл на кухню, выпил минералки, пошатался по своей крохотной квартирке из угла в угол. Посмотрел в окно на спящий квартал. Кажущийся спящим. «Другой» Лондон, здесь даже климат как будто иной – жарче. Брикстон, несмотря на близость к центру, считающийся одним из самых опасных в криминальном смысле районов, Брикстон, в котором селятся и «белые воротнички», и люди, сидящие на пособии, Брикстон, где легко раздобыть хоть гашиш, хоть «кислоту», а наркодилеры метят каждый свою территорию, вешая на деревья старые кроссовки…
Он вернулся к флейте. Решительно взял в руки и поднёс её к губам. Коснулся нежно, будто поцелуем. Трубки оказались грубее, чем он думал.
Первые звуки, которые Гарри попытался выдуть, вышли гнусавыми, простуженными. Инструмент неохотно отчихался. Но потом дело наладилось – новоявленный флейтист приспособился и сумел издать несколько вполне сносных, непротивных, даже красивых протяжных «у-у-у… у-ю-ю…»
Глубоко вздохнув, словно после тяжёлой работы, Поттер огорчённо подумал: «Интересно, а что старик имел в виду, когда предлагал сыграть на флейте? Уж явно не это убожество, которое у меня получается». Облизав пересохшие губы и поудобнее перехватив антару, погладив её по шерстяной оплётке, он попробовал подудеть ещё раз. Вышло на удивление лучше, гораздо. Флейта будто бы привыкала к музыканту, открывалась ему, сама ловила и затягивала в себя воздух, осторожно им выдуваемый, и выпускала из себя неприхотливую, но явственно различимую мелодию.
Дальше – больше. Гарри осмелел, воодушевлённый успехом. Само собою, словно кто-то внушил, родилось понимание, что нужно, как бы это странно не звучало, полностью положиться на флейту, позволить ей управлять, отдаться, подчиниться воле и энергии, плавно истекающей от музыкального инструмента инков.
Комната заполнилась протяжным, долгим голосом. Антара говорила с Гарри на своём языке. Откровенно, чуть игриво, смело, честно, как со своим. Воздух бился о стенки тростника и находил выход в щемящем душу свисте – то в глубоком и серьезном, то в высоком и тягучем. Флейта окрылённо рассказывала о ветре, поющем на разные голоса в горных отрогах, свободном ветре, который вдруг приручили, а он и не слишком-то сопротивлялся. И о густой траве, стонущей от его порывов. И о больших птицах, парящих в синеве. Всегда одиноких в небе, в своём полёте. Из мрачных углов комнаты с любопытством выглянули тени людей, одетых в балахоны, поблёскивающие осколками зеркал и разноцветных стёклышек, с высокими «коронами» перьев.
Беспробудный сон, что живее и реальнее любого бодрствования.
Тени медленно и неуверенно двинулись по кругу, как бы опасаясь, что их прогонят или обидят; но, подгоняемые мягким бичом голоса антары, ускорились, поймали ритм, встроились в мелодию, которую играл Гарри. Танец раскрутился вокруг него.
Он увидел костёр, прямо перед собой, далеко-далеко, словно маленький маячок. Рядом ещё несколько. Холодное нагорье, от суровой красоты которого, одновременно впечатляющей и мучительной, захватило дух. Бесконечные и однообразные земли, тонкая низкая трава, редкие деревья, на бескрайнем горизонте поднимаются остроконечные вершины из черного гранита и заснеженные, романтично загадочные под набегающими облаками пики скал. Сумеречное озеро, причаливающий к пристани плот, с которого на землю сходят и оживают легенды, первозданные, таинственные. Музыка и танец теней ритмично раскачивает растущие поблизости эвкалипты и персиковые деревья. Ветер усиливается, будто его подталкивают…
Гарри и не заметил, когда и откуда тот взялся. Северус. Подошёл и сел рядом у костра.
– Если вы, Поттер, будете днём жечь дрова, то их не хватит на ночи.
– А разве сейчас день? Странно… Если бы я не разжёг этот костёр, то вы, профессор, не пришли бы.
– Сэр.
– Сэр. – Гарри покладисто кивнул на замечание Снейпа, наблюдавшего за пламенем.
– Попробовал бы я не прийти… Запомните, Поттер, смерть – это не освобождение, как думают многие живые тупицы, а плен. Самый нерушимый. Нет в мире более подневольных существ, чем мы, мертвецы. То туда позовут, то сюда. Выкладывайте, зачем я вам понадобился, живее. Не мямлите. И да, у вас интересная дудка.
– Флейта.
– Всё, из чего звуки извлекаются дудением, может быть названо дудкой.
– Вам виднее… – Гарри смешался. Не так он представлял себе разговор со Снейпом. Вернее, вообще не представлял, но если бы представил, то совершенно не так. – Э… ну… Хочу сделать вам, сэр, предложение. Попросить. Нет. В общем, – Гарри запнулся и выпалил: – Возвращайтесь. Вы мне нужны. Очень. Живым. Я вас люблю.
…………………………………………………………………………..
(1) Жаганаши – англичанин на языке индейцев оджибвейев
(2) Вабогиманс – маленький белый вождь
========== Глава 3 ==========
Он открыл глаза, некоторое время не мог понять, где находится. Оказалось, лежит на диване. Мерещился запах костра, в голове, словно зов, гудела флейта и завывал ветер – под этот дуэт Поттер с трудом поднялся и направился в ванную. Только приняв душ, немного пришёл в себя и сообразил, что уже давно день. Как и говорил Северус…
Ой, бля!
Вспышкой вспомнились события вчерашнего вечера и ночи. Блондин в суши-баре, уличный концерт, драка в переулке, подарок старика-индейца, танцующие тени инков, сумеречное озеро, Снейп у костра… Что из этого привиделось, а что было наяву? Может, Гарри принял какую-то дурь, от которой улетел – и забыл об этом? Ну на ухе и костяшках правой руки – реальные ссадины, синяк во всю диафрагму, значит, дрался он на самом деле. А вот всё остальное… На столике лежал тростниковый инструмент. Гарри взял его, провёл пальцем по шерстяной оплётке, губы вспомнили, как касались этих трубок…
Пришлось позвонить в Poundland, извиниться сиплым слабым голосом, сослаться больным и, натужно кашляя в телефонную трубку, попросить выходной. Начальник ответил недовольным тоном – что вообще-то грозило мистеру Дэвису неприятностями на работе, но его это сейчас совершенно не интересовало: не уволят – и ладно, понизить в должности всё равно не смогут, ибо куда уж ниже, разве что лишат премии – ну похуй!
Чувствуя себя не в своей тарелке, Гарри послонялся по квартире. Всё валилось из рук, сосредоточиться на чём-то конкретном не получалось. Хорошо бы сейчас поговорить с Платиновым Драконом. У того обязательно нашлись бы нужные для Зорро слова, шутейные или серьёзные, единственно правильные. Но только не в вирте же. Жаль, что они не общаются по телефону – больше всего на свете сейчас хотелось услышать живой голос близкого человека. А печатные слова… Ну что слова? Б.У.К.В.Ы. «Ты мне нужен. Поговори со мной»? И ждать у мёртвого монитора ответ? К собеседнику всё равно нельзя будет прикоснуться; так они решили вдвоём – никаких контактов в реале, и до сегодняшнего дня Поттера всё устраивало. А сейчас он ощутил, что задыхается – сильные пальцы одиночества кольцом, терновым ошейником, сдавили горло и неумолимо сжимались.
На улице полегчало лишь немного. Гарри сам не заметил, как очутился возле синей арки Brixton Village.
На площади перед рынком выступали два незнакомых индейца – мало ли в Брикстоне уличных артистов. Одного из них, что постарше, гитариста, Гарри видел пару раз в компании Маквы и его деда; второго, игравшего на одинарной флейте кене, встретил впервые. Тот был высок, худ, смугл и очень молод. Его длинные волосы слепили блеском черноты, глаза казались живыми агатами, одет он был в замшевую тунику, расшитую не то осколками ракушек, не то человеческими зубами. И как две капли воды походил на юного Северуса Снейпа, которого Гарри Поттер видел в Омуте памяти. Одно лицо, одни движения, мимика, взгляды. На левом предплечье – широкая повязка из пёстрого платка.
Вернулся!
Получилось! Исполнилось! Вернулся!
Северус!
Сердце бухнуло в висках и поскакало, будто по камушкам, вверх, вверх.
Старик-индеец подарил настоящий волшебный артефакт. Поттер, сперва подсознательно, а после и осознав своё желание, хотел, безумно хотел, чтобы Снейп вернулся – и тот вернулся. Возраст не имеет никакого значения, пусть юношей, но Северус пришёл, потому что Гарри попросил его об этом и признался в любви. Значит, не было поздно. Значит, всё получилось. Не нужен воскрешающий камень, дарящий лишь иллюзию воскрешения, существует в мире и другая магия: стоило как следует захотеть и поиграть на индейской флейте – и теперь Гарри не один, теперь ему есть для кого жить, теперь он знает, на что надеяться и к чему стремиться. Теперь он не отпустит Северуса, не отдаст его никому!
С пьяной счастливой улыбкой он некоторое время наблюдал за Снейпом. Любовался. В груди сладко щемило.
Когда музыканты сделали перерыв, Гарри не выдержал и подошёл к ним. Чувствовал себя глупо, но не смог промолчать.
– Северус, э… привет.
В ответ получил удивлённый, настороженный взгляд:
– Простите… Ты хочешь заказать песню? Десятка.
– Я… Ну не знаю… – Гарри растерялся. Просто не знал, что сказать. Юный индеец очень правдоподобно делал вид, что не узнаёт его. Почему-то Гарри думал, что лишь заговори он со Снейпом – и всё как-то сложится, завертится само собой. Тот бросится ему на шею, сожмёт в объятьях… Нет, это явно перебор. Они непременно возьмутся за руки и уйдут домой вдвоём. Или что-то в этом духе. На крайний случай Снейп подмигнёт или как-то иначе выкажет их тайную связь…
Гарри положил в чехол от классической гитары десятифунтовую бумажку:
– Что-нибудь на ваш вкус, ребята. – Он хотел было отойти и устроиться за столиком в кафе, но зачем-то вернулся и бесцеремонно схватил Снейпа за плечо, развернул к себе, впился в его глаза своими.
Стало страшно. Ужас заполнил сердце, словно ледяная вода – хрупкий стеклянный сосуд… того и гляди лопнет…
На него недовольно и даже с агрессией уставились глаза совершенно чужого человека. И присмотревшись внимательно, можно было заметить, что их разрез отличался от разреза глаз Снейпа: глаза индейца были уже, чем у европейцев, типичны для представителя расы америндов. И вблизи этот парень был выше Снейпа чуть ли не на два фута.
Гарри опешил. Он был уверен, что это Снейп! Что же происходит?..
– Чего тебе? – Нелюбезно оттолкнул его индеец. – Чего лезешь? А ну убери грабли. Зубы лишние?
– Как тебя зовут? – Гарри не знал, зачем задаёт такой глупый вопрос, но что-то должен был говорить.
– Макадемаква (1), – ответил индеец.
– Ещё один Маква? Тут до вас тоже Маква играл.
– Да у нас каждого четвертого зовут Медведь, так же как у вас всякие Смиты или Джонсоны.
– А что у тебя с рукой? – Гарри схватился за последнюю соломинку. Потянул за повязку на левой руке индейца. Под ней вместо ожидаемой Чёрной метки обнаружилась татуировка. Абсолютно не похожая на нательные письмена инков. Красиво стилизованный шрифт: «Te quiero (2)».
– Блядь! – Отпрыгнул, точно ужаленный, индеец. – Какого хера? Не лезь!
Между ними протиснулся и встал грудью его напарник.
Гарри принялся вяло оправдываться:
– Он так похож на моего друга… э… братишку младшего… Пропавшего без вести. Я его несколько лет ищу. Звали Северус.
– А, вот в чём дело. Не, приятель, обознался ты. Его, – второй индеец кивнул через плечо, – на самом деле Франсиско зовут, а меня Ник – Никандро. Ты бы шёл по своим делам и не портил нам выступление? Чего привязался?
– Так вы не индейцы?
– Почему? Индейцы. Только не из прерии, – Ник усмехнулся и подозрительно сощурился. – А ты кого ищешь, твой брат индеец, что ли? Или для траха клеишься? Так мы не по этой части, нам на учёбу зарабатывать надо. – И добавил почти миролюбиво: – Отвали, а, по-хорошему?
Гарри не мог отвести взгляда от Франсиско. Двойник юного Снейпа перевязал себе на руку платок, пряча под ним разрушающую имидж татушку, и набычился. И только теперь стал хоть немного не похож на Северуса – вот такое выражение лица тому было совершенно несвойственно.
Да что же это? Обман. Подстава. Слишком злая шутка. Словно к сухим губам умирающего от жажды приложили горлышко фляжки с живительной водой, а потом на его глазах, так и не позволив испить ни глотка, вылили воду в песок.
Почему?
Как это всё случилось?
Зачем?
За что?!
Проклятый колдун! Мразь! Да за такие шуточки его надо… Ну уж нет, не на того напал. Гарри Поттер никому не позволит так над собой издеваться!
К дому Маквы он припустил с такой скоростью, что чуть не сшиб несколько человек. Немного поплутал в переулках, но нужный дом нашёл – подъезд, в который привёл его ночью побитый Маква, запомнился. Взлетел по грязным ступеням на третий этаж. Позвонил в дверь. Тишина. Постучал, ещё раз позвонил, влепил палец в кнопку звонка. Никаких звуков из-за двери. Гарри шепнул «Алохомора!» и толкнул дверную ручку. Сделал шаг в квартиру и только после этого сообразил, что только что колдовал без волшебной палочки. Незаконно проник в чужое жилище? Да похуй!
Миновав затемнённый коридор, служивший прихожей, он застыл как вкопанный. Квартира была не та. Обои, мебель – вовсе не то, что было здесь ночью. Блядь, перепутал двери и забрался к посторонним людям? По спине потёк липкий пот. Гарри тихо, стараясь не дышать, на цыпочках вышел на лестничную площадку, только там жадно глотнул воздуха. Нет, странно, но дверь квартиры – та самая, и подъезд в точности тот же: лестница без перил, на первом этаже – велосипеды… Чёрт побери, что происходит?!
Решительно, уже не опасаясь шума, пнув дверь, Гарри вернулся в квартиру, где старый индеец, подлечив, подарил ему антару. Теперь слышался приглушённый шум льющейся воды, под дверью душевой светилась полоска. Гарри позвал хозяев, никто не откликнулся. Тогда он осторожно приоткрыл дверь душевой, лишь щель.
В облаке тёплого пара, под упругими струйками, бьющими из лейки, в стеклянной кабинке мылся парень. Кажется, светловолосый – из-за пены на голове было трудно разобрать.
Гарри заметил на его ягодице знакомую родинку, потёр глаза и сглотнул. Сколько раз он видел эти «вишенки» на сеансах связи со своим виртуальным любовником, сколько раз кончал на них, конечно, мысленно. Сколько раз ему снилось, что целует эту родинку наяву… Предположить, что это совпадение? Мало ли чего не бывает в жизни, она щедра на сюрпризы. Но двух одинаковых родимых пятен столь сложной конфигурации просто не может существовать… А это что такое?..
На настенных крючках, рядом с полотенцем и шортами в развёрнутом виде висел спортивный бандаж с весёлыми крокодильчиками. Гарри даже не удивился. Он просто смотрел на моющегося парня и пытался осознать происходящее. Даже ущипнул себя за ладонь – Платиновый Дракон не схлопнулся погасшей голограммой, не лопнул мыльным пузырём, не развеялся, как призрак, а продолжал, довольно пофыркивая и громко что-то напевая, подставлять то одну, то другую часть раскрасневшегося от жёсткой мочалки тела струям душа. Отплёвываясь, он смыл мыльную пену с головы, несколько раз отряхнулся. Через не до конца закрытую стеклянную дверцу Гарри обдало брызгами – больше не таясь, он стоял перед моющимся хозяином квартиры. И ничего не понимал. Ну ничегошеньки.
Когда парень наконец-то обернулся и выглянул из-за стекла, Поттер просто пожал плечами. Всё его удивление закончилось, исчерпалось. Эмоции ухнули к отметке «ноль» и застыли. Как реагировать на то, кого видит перед собой, Гарри не знал. И не хотел об этом думать. Мозговая деятельность ему сейчас вообще давалась с трудом.
Платиновый Дракон выключил воду. На внутренней стороне левой руки, которой он опирался на забрызганную дверцу, повыше запястья вместо суицидальных шрамов отчётливо выделялось изображение выползающей из черепа змеи. Драко Малфой, стыдливо прикрывая пах ладонью, бочком шагнул к Поттеру и, потянувшись к его плечу, произнёс:
– Э… Позволь, я возьму своё полотенце?
========== Эпилог под дождём ==========
По крыше «обжорного ряда» Brixton Village барабанил унылый дождь. Из-за непогоды почти все столики местных кафе были заняты: сидеть в сухом и вкусно пахнущем разнообразной снедью месте всяко приятнее, чем шляться по лужам.
– Вторая «Маргарита»? И газированная отрава. – Драко послал Поттеру укоризненный взгляд. – У тебя скоро брюки не застегнутся. – Сам он только что расправился с овощным салатом и приступил к йогурту дзадзики (1).
– Не бухти. Все лишние калории сгорят. У нас на полицейских курсах такие большие физические нагрузки, что скоро ты вообще не будешь чувствовать моего веса.
– Ну это – пока ты курсант или констебль, а как станешь офицером – растолстеешь. Они все пузатые, фу.
– Обещаю, что не растолстею. – Гарри запил пиццу кока-колой. – Я буду много работать, усердно тренироваться в спортзале, не волнуйся, любимый. И потом мы во время секса сжигаем уйму калорий, уверен. Я прям чувствую, как они, засранки, покидают моё тело во время оргазма.
– Э… Ты уверен, что это калории?
– Прекрати дразниться, а то не дотерплю до дома. Ты же не хочешь в туалете? Так вот, всякий раз, когда пожелаешь пощупать кубики пресса тому парню, который кончает в тебя, мой живот будет под рукой.
– Внесём этот пункт в наш брачный договор: ожирение партнёра – повод для отказа ему в исполнении супружеских обязанностей и для выплаты им штрафа второму партнёру. Стройному и красивому.
– Да я всё время забываю, что ты, зануда, учишься на юриста. Тогда внесём в наш договор и такой пункт: любые якобы невольные намёки на возвращение в мир магов караются месячными работами по уборке кухни, мытьём унитаза и штрафом в десять минетов.
Драко, до этого улыбавшийся уголками губ, не донёс до рта ложку йогурта и раздражённо швырнул её в тарелку:
– Мы же всё решили. – Разозлился. – Я обещал тебе больше не напоминать об этом. И, кажется, держу слово. Вернёмся к разговору о возвращении через десять лет, а пока просто будем жить.
Гарри перехватил на столешнице его запястье:
– Не сердись. Впрочем… – он облизнулся, – сердись. Тебе идёт, ты так меня заводишь, когда сердишься! – Резко привстав и подавшись вперёд, Гарри поймал губы Драко поцелуем. Тот не вырывался, но когда их губы разъединились и Поттер вернулся на своё место, послал ему такой взгляд, от которого кола в поттеровском бокале покрылась корочкой льда.
– Всё-таки у меня самый шикарный парень! – словно не заметив этого магического хулиганства воскликнул Гарри и пошёл за мороженым.
Через несколько минут он вернулся с двумя вафельными рожками. Драко кивнул ему на вход, где расставляли аппаратуру и распаковывали инструменты уличные музыканты в боливийских костюмах и шляпах. Вскоре крытое рыночное пространство заполнилось стройными звуками гитар и флейт.
– Помнишь, Малфой, ты обещал рассказать мне. – Гарри облизывал шарик ежевичного мороженого, Драко – ванильного с шоколадной крошкой. – Время пришло.
– А чего рассказывать? Ты и сам уже почти всё знаешь. Или догадываешься.
– И всё-таки, как ты меня нашёл?
– Помнишь нашу последнюю встречу в Хогвартсе? Первого сентября, полтора года назад. – Драко вытер подбородок салфеткой и показал Поттеру на его «ус» от мороженого. Тот отмахнулся, с аппетитом откусывая от вафельного рожка. – Мы всё лето отстраивали школу, я каждый день видел тебя и много думал. Наконец принял решение. Признаться тебе.
Гарри удивлённо вскинулся.
– В любви, – продолжил Драко. – Это было нелегко, но я понял, что должен это тебе сказать, Поттер. Иначе просто не мог жить дальше. Столько лет хранить в себе чувство, постоянно держать его в тисках, – Драко вздохнул, – знаешь ли, трудно. Я тогда подумал, что даже если ты мне откажешь, если вообще тебя тошнит от геев, то это неважно. Скажу «Поттер, я тебя люблю. И делай с этим что хочешь!» – а дальше как сложится. Сложилось же так, что ты исчез. На том праздничном ужине в честь защитников Хогвартса я хотел тебя перехватить, заговорил с тобой, но ты сказал, что торопишься по делу и выслушаешь меня позже. Ты и правда был очень озабочен, замкнут. В последние дни держался уединённо, с друзьями почти не общался. Я проследил за тобой и увидел, что ты зашёл в Выручай-комнату. А выйдя из неё, быстро направился в Хогсмид и сел на поезд до Лондона. Это было очень странно. Ничего сказать тебе я не успел, больше тебя не видел. А через несколько дней выяснилось, что ты исчез, вернее, ушёл из нашего мира к магглам. Что оставалось делать? Идти за тобой. У влюблённого человека не много вариантов в подобных обстоятельствах. Я нашёл повод ещё раз посетить школу и, зайдя в Выручай-комнату, попросил её отдать мне твою волшебную палочку. Да, да, догадался, что ты спрятал её именно там – ведь авроры не смогли её разыскать никакими чарами, да и почему, если палочка была при тебе, ты из Хогсмида не аппарировал? В общем, не особо надеясь на успех, я сказал в Выручай-комнате: «Люблю Гарри Поттера. Мне нужна его волшебная палочка, очень нужна» – огляделся внимательно и заметил её в дальнем углу. Заешь, трудно не заметить какой-то предмет в абсолютно пустом огромном зале, если он вдруг перестаёт быть невидимым. Ну вот с помощью твоей палочки и разыскал тебя – это было не очень трудно, она вела меня как компас. Однако напрямую подкатывать побоялся – ты ведь совершенно не желал быть найденным. Иначе зачем бы тогда жил под такими сильными чарами Ненаходимости?
Гарри провёл по шее пальцем и вытянул за тонкий шнурок небольшой кулон в виде подковы.
Драко кивнул:
– Да, именно этот артефакт был последним колдовством твоей волшебной палочки, по этому следу я тебя и отыскал.
– Я догадался, как же ещё.
– Ну а дальше я стал за тобой следить. Снял квартиру неподалёку. Жить под Обороткой в сложившихся условиях, без лаборатории и неограниченного запаса зелья было невозможно, пришлось пользоваться слабенькими Маскирующими, навешивать их только на лицо – так от меня почти не фонило магией. Наблюдая за тобой, я к своей радости увидел, что ты иногда посещаешь гей-бар и несколько раз захаживал в гей-клуб. Правда, ни с кем не знакомился и даже не разговаривал. Но всё-таки натурал вряд ли станет шляться по таким заведениям. Познакомиться с тобой не вышло. Я набрался смелости, но ты меня отшил. Что оставалось? Рискнуть. Завёл профили на нескольких сайтах знакомств. И ты клюнул на Платинового Дракона – свершилось чудо! Хотя, если подумать, то чуда в этом только пятьдесят процентов и называется оно «счастливый случай, везение», а остальные пятьдесят процентов – ставка на твоё подсознание, на те семь лет, что мы с тобой, хоть и в качестве врагов, но были очень близки друг другу. Почему я решил, что ты клюнешь? Мне без тебя было так плохо. Не знаю, любовь это или что-то другое. Но я подумал, что такое чувство не может быть совсем безответным. Между нами связь. С детства. И она укрепилась в Адском пламени. Чужих не спасают от смерти. А если и спасают случайно, то перестают быть чужими. И эта моя почти пустая ставка сработала.
Гарри усмехнулся:
– Помню, когда случайно наткнулся на «Платинового Дракона», сперва не поверил глазам, потом плевался, как примитивен автор такого ника, но ради интереса всё равно заглянул. И… пропал. Платиновый Дракон поймал Зорро. На живца.
– Ты никогда не предполагал, что это могу быть я?
– Нет. Извини. Я… не думал о тебе. После смерти Снейпа просто тебя не замечал. Весь мой мир схлопнулся в одну точку, центром которой были его мёртвые потухшие глаза.
