Текст книги "Озеро у белой сакуры (СИ)"

Автор книги: СлушающаяВетер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)

Он хорошо помнил тот разговор, два года назад. Слова, что выжигались снова и снова, вспыхивая ярким огнем перед глазами, все те лениво плывущие в нем эмоции, от которых сейчас не осталось и следа. Он помнил каждый момент, он помнил все! И в который раз проклинал себя за свою память, за свой блистательный ум… Это случилось два года назад, когда он впервые поднял эту тему.

***

Ветер качал высокие деревья, что заполонили собой весь высокий склон горы. Шикамару, как обычно, прятался от своих прямых обязанностей и заодно от надоевшей ему Ино. Прошло-то не так уж много времени с тех пор, как Наруто покинул Коноху вслед за своим напарником и другом Саске. И все как-то совсем пошло наперекосяк… Обычные люди даже и не заметили бы, но он был из тех редких и уникальных людей, которые замечают все и всех, которые неустанно анализируют и думают, используя свой мозг на максимальном уровне постоянно! От этого очень устаешь иногда… И в этот раз тоже, ему захотелось уйти подальше от этих людей, от голосов, от суеты; захотелось покоя и тишины, мягкой прохлады и шелеста листьев. Шикамару в который раз подумал, что быть травинкой или каплей в реке не так уж и плохо.

– «Ино, конечно, хорошая девушка, но…» – думал юноша, перекатываясь на бок и чуть подтягивая к себе колени. Сначала это были лишь взгляды, какие-то слишком нечитаемые, чтобы он понял настоящую их сущность, а потом появились и слова, и действия. И тогда Шикамару понял, что нравится своей напарнице. А потом еще и эта девушка из Песка. Темари. Она была очень характерной особой, сильной и смелой, с такой дерзкой улыбкой и блеском в глазах. Юноша порой опасался за свою невинность, наблюдая за подобным выражением лица у блондинки. И почему всегда блондинки?! В конечном счете, Ино стала ревновать, а это уже не обещало оказаться чем-то хорошим или, во всяком случае, приятным. Она раздражалась, грустила, убегала и не разговаривала. Даже Чоджи заметил подобное, и они случайно разговорились с ним на тему их взросления, девчонок и вообще любовных дел. Шикамару хорошо запомнил смущенное лицо друга, никогда доселе не виденное им. И уж тем более, он бы никогда не подумал, что его другу может нравиться Сакура. Она была интересной, но ее взрывной характер и какая-то сильная тяга к Саске просто заставляли думать, что она недоступна и сердце ее открыто только для черноволосого Учихи.

Шикамару тяжело поднялся с примятой травы и уселся, расставив ноги и потирая затылок. Его мысли опять уплывают не в то русло! И зачем только Ино со своим признанием к нему прикопалась, как будто не знала, что он из себя представляет, и что отношения – это просто бессмысленные хлопоты, особенно в таком возрасте!

Что ж, сейчас уже довольно поздно, и ему придется покинуть свое излюбленное местечко, отправляясь выполнять давно порученные указания. Он поднялся, отряхнул свои штаны, сунул руки в карманы и медленно побрел к тропинке, что уже успел протоптать к озеру у белой сакуры.

Это место он давно нашел, когда пытался спрятаться от преследователей. Оно находилось достаточно близко к Конохе, но в тот момент ему нужно было срочно остановиться и забиться в какой-нибудь угол, чтобы передохнуть, потому что он мог просто упасть в обморок за считанные метры до главных ворот. Его тогда сильно потрепало, да еще и на какой-то сук напоролся, отчего на его правом бедре остался ужасный шрам от проткнувшей его плоть ветки. Он брел по тропе, что примял какой-то зверь, напуганный шумом, и вывалился на небольшой берег озера, рядом с которым раскинулось старое дерево сакуры. Отчего-то она была полностью белая. То ли гибрид какой, то ли слишком старое дерево, что не дает больше цвета, в общем, было абсолютно непонятно, но взметнувшиеся в небо лепестки заставили его ноги подкоситься и он упал прямо в скрутившиеся корни дерева, обросшие мягким сухим мхом. И тогда ему так не хотелось даже шевелиться, в тот момент он смотрел в небо, где ветер гонял лепестки, что сбросило старое дерево, и ему казалось, что он лежит так уже очень долго, а время в мире остановилось… Но тогда он принудил себя вернуться «на землю», бинтами перетянул свою раненую ногу, умыл лицо в холодном озере и поспешил в деревню. Там его встретили Изумо и Котетсу, которые встревожились его состоянием не на шутку, и поспешили отнести уже лишившегося чувств юношу в госпиталь. Цунаде, конечно, долго кричала и размахивала руками, но в скором времени сама занялась его лечением и похвалила за работу. Когда он вышел из больницы, его оставили в деревне на восстановление, и поэтому ближайшую неделю он должен был гонять балду и вздыхать, глядя на ленивые облака. Но Нара тайком выходил за пределы Конохи и пытался отыскать то странное местечко, которое просто спасло ему жизнь. Но, как назло, его попытки отыскать озеро у белой сакуры постоянно проваливались. Его отец как-то даже поинтересовался, где же его сын постоянно пропадает. Но он говорил это с каким-то хитрым прищуром глаз, что Шикамару тогда лишь раздраженно цокнул и сказал, что нашел хорошее местечко, где воплей Наруто и Сакуры не слышно, а то из-за них он совсем не может расслабиться или заснуть. Отец тогда как-то слишком резво покивал головой, но говорить ничего не стал, на что юноша лишь раздраженно почесал затылок. Вечно родители понимают все как-то не так. Тогда мама перестала к нему цепляться по поводу его дневного сна. Ну неужели она подумала, что он…?

В конечном счете, он нашел это уютное местечко в последний день его короткого и незапланированного отпуска. Ниндзя как обычно шатался по лесу в поисках той заветной тропы, но попытки были тщетными, в прочем, как и все предыдущие шесть дней. Шикамару вдруг весь напрягся, и метнул кунай в дикие заросли, и оттуда выскочила маленькая лиса, которая зарычала на него, но тот кинул ей припасенный для себя бутерброд, который лиса схватила, покружилась и опрометью бросилась, словно вор, между толстыми стволами шумящих деревьев. Шикамару вздохнул, но потом неожиданно поспешил за убежавшей зверюгой. Он даже не ожидал, что впереди может быть такой крутой склон, и, поскользнувшись, Шикамару кубарем полетел вниз, приземляясь лицом в твердую землю, покрытую мягким ковром уже жухлой травы. Его ногу тогда обожгло, руки и лицо оказалось в грязи и царапинах от веток, но когда он оглядел место своими проницательными, всегда безразличными карими глазами, то его сердце неожиданно затопило море счастливых эмоции. Это словно ты что-то очень долго и упорно делаешь, что-то ищешь, но успех к тебе не приходит, и вот когда ты отчаиваешься, тебя в мгновение озаряет, все получается и, в конечном итоге, ты ощущаешь небывалую радость и облегчение. Шикамару тогда перевалился на спину, закрыл свое лицо от мягких лучей солнца и счастливо рассмеялся совсем тихо. С тех пор это стало его особенным местом, которое приносило ему спокойствие и безмятежность… Но если бы он знал, что оно принесет ему столько боли и страданий, то сжег бы все дотла!

Шикамару плелся в деревню, думая о том, что опять получит по голове от отца, за то, что свалил от домашних обязанностей, которые ему были поручены. В прочем, юноша не считал уборку в кладовой такой уж важной миссией! Он наносил коробки еще будучи генином, с него достаточно, тем более, что тогда уклоняться от обязанностей у него не получалось из-за прозорливого учителя Сарутоби, который как будто чувствовал, что юный лентяй желает смыться.

– Опять спал, Шикамару-кун? – приветливо улыбнулся Котетсу. Он сумел с ними договориться о том, что они не будут его задерживать и докладывать Цунаде, а взамен он им иногда приносил вкусные пироги и сказал, откуда до него можно будет докричаться в случае срочного вызова. На том и порешили: Шикамару спал себе преспокойненько под деревом, а чуунины ели пироги с вишневым джемом, которые сам юноша не любил.

– М… Не высыпаюсь последнее время, – чуть улыбнулся юноша, а потом они перекинулись парой слов и он побрел домой, уже разрабатывая стратегию к тому, как избежать слишком сурового наказания. Хоть его родители и относились к нему намного мягче, и порой он чувствовал себя несколько вольно в разговоре с ними, и все же, отца он боялся, ведь рука у него по-прежнему тяжелая и, если прилетит, то смеху будет на всю Коноху! Не бывало еще такого, чтобы джонина отделал по заднице собственный отец за бардак в подвале! Шикамару прыснул в кулак от возникнувшей в его голове картины. Что ж, он стоял около своего дома, все же не решаясь войти, но это было не долго, и он, выдохнув, оповестил всех, что он уже дома. Из-за угла тут же появилась его мама, с каким-то странным и даже взволнованным выражением на лице, и тут Шикамару понял, что попал.

– Ох, родной… Шикаку, Шикамару пришел!

– Сын, подойди, – голос его отца был суров и тверд. По спине юноши прошелся холодок, и он заметно занервничал, но мама лишь состроила брови и как-то сдержано улыбнулась ему, чем завела юношу в какой-то неясный тупик. Он все еще не очень хорошо разбирался в эмоциях женщин. В зале сидел его отец, насупившийся, с грузным выражением на лице и с загипсованной ногой и двумя костылями рядом с креслом. Шикамару уставился на него, замерев на месте, а потом оглянулся на маму, которая пыталась сохранить самообладание и не улыбнуться. Кажется, отцовский ремень сегодня не понадобится.

– Пап, что случилось? – юноша оглядел отца, и осторожно присел на диван напротив, оглядывая какое-то слишком неестественно суровое лицо.

– Что-что… Ты почему не явился?! Я же тебе, кажется, сказал, что мы сегодня должны разобрать коробки с травами и прочими лекарственными препаратами нашего клана. Если их периодически не перебирать, то они начнут портиться от застоявшегося смешанного воздуха, и все пропадет зря, и в нужный момент не окажется ничего. Это безответственно, Шикамару! – голос отца, который вначале был каким-то неуверенным и больно уж обиженным, становился все тверже, грубее и громче. В конечном счете, темные брови Шикаку свелись к переносице, а его темные глаза пронзили провинившегося сына, что смотрел в пол и не рисковал поднять глаза на злого родителя. – Эх… Я понимаю, что тебе интереснее сейчас гулять и зажиматься с девчонками…

– Я не зажимаюсь! – неожиданно вскинулся юноша, чуть покраснев, но потом замолчал, увидев, что родители ему все равно не поверят и все эти объяснения не принесут успеха. Ведь родители рассматривают это как жалкие попытки оправдаться. Он почувствовал на плече теплую руку мамы, что как-то слишком хитро подмигнула ему.

– Да-да, как будто я не знаю, – махнул рукой Шикаку.

– Пап, – осторожно начал джонин, – когда ты успел ногу сломать?

Мужчина промолчал, лишь отвернувшись и нахохлившись, но за него ответила суетившаяся в фартуке женщина.

– Да как только спустился в подвал. Там оказалось пыльно, твой папа не заметил коробку с заячьими лапами, да так и полетел с лестницы. Я пришла на шум, смотрю, он там лежит, весь в лапах и оленьих рогах, – женщина тихо рассмеялась, стараясь не обидеть своим смехом любимого мужа.

– Короче, ничего не сделано, да? – выдохнул улыбающийся юноша. – Ха-а… Это мне придется все убирать…

– Но только не сегодня, ужин уже стынет! К нам как раз заходила Ино, она-то мне и помогла подлатать и достать из подвала твоего отца… Да и тем более она захотела помочь тебе разобрать вещи, – его мама что-то там еще говорила, пока накрывала на стол, но Шикамару уже не слышал ее, чувствуя, как гулко ухает сердце в груди. Только. Не. Это. Ему нужно было срочно позвать с собой Чоджи на помощь, и ведь придется извернуться так, чтобы он не задал лишних вопросов. Что ж, это может подождать до завтра, ведь сегодня уже поздно.

И они приступили к еде, долго беседуя. Шикамару с горячо любимой мамой иногда подтрунивали над Шикаку, отчего тот грозился расправиться с сыном-предателем ремнем, а с женой совсем другими способами… Так прошел их вечер, и Шикамару, приняв душ, упал на кровать, думая, что заснет быстро. Но волнение из-за слов мамы как-то резко накатили на него. Ино придет завтра. А что, если они останутся наедине? Если Чоджи будет тоже занят? Если его вызовут на миссию или еще что-нибудь. Они хоть и команда, но иногда выполняют распоряжения по отдельности, в виду своих особых умений. Шикамару крутился в своей кровати половину ночи, пытаясь изгнать из своей головы навязчивые беспокойные мысли, что начинали метаться и наводить беспорядок, выводя его из привычного равновесия. Неужели виноват переходный возраст, который затронул даже его?! Встретил он рассвет уже на ногах, и, поцеловав в щеку проснувшуюся маму, быстро вышел из дома, чувствуя, как она улыбается ему вслед. Шикамару несказанно повезло, и Чоджи с радостью согласился помочь… за тарелку мясного рагу миссис Нара, которое ему так сильно нравилось. Шикамару пообещал ему еще и вкусную оленью ножку в придачу, чему, конечно, друг несказанно обрадовался, даже не подумав удивиться и задаться вопросом: «С чего бы это?»

В общем и целом, команда № 10 оказалась в полном составе и принялась за работу, под пристальным взором наблюдающего за ними и командующего с лестницы Шикаку. Тот говорил, что нужно перебрать, что проветрить, а что лучше не открывать вовсе. Шло все хорошо, пока отца юноши не отвлекла эта женщина, что в порыве злости ломала столы, но не смогла перерубить какую-то косточку. Они остались втроем. Чоджи таскал тяжелые коробки на улицу, что конкретно не нравилось Шикамару, который на короткое время оставался с девушкой, чувствовал спиной какие-то непонятные обжигающие взгляды. Он ждал того, что должно было быть сказано и сделано, и что обязано было произойти либо сейчас, либо в другое время. Чоджи в очередной раз понес коробки, в этот раз взяв в два раза больше, потому что ужин уже приближался. С кухни очень вкусно пахло тушеным мясом и различными овощами, до слуха доносилось тихое шипение в сковородке и стук кухонного ножа о доску. Вскоре тяжелая работа для Чоджи была закончена, все уселись за стол, ведь негоже было работать на голодный желудок, а потом есть остывшую еду. И Шикамару, который был конкретно против того, чтобы они прекращали еще не законченную работу и садились уже за стол, но его мама ударила взрослого сына по голове только что вымытой деревянной ложкой и, улыбнувшись, сказала идти на кухню. Молодой джонин лишь повиновался, коротко выдохнув и ожидая явных проблем, запах которых уже начинал витать в воздухе. Чоджи летел самый первый в столовую, засыпая комплиментами миссис Нара и быстро прыгая за стол. Ино шла за Шикамару, что-то рассказывая ему, что он определенно не слушал, но из осторожности что-то отвечал и редко кивал головой.

– Мам, а где папа? Он не будет с нами есть? – заметил юноша, смотря в теплые глаза мамы, что ставила большую сковороду с едой в центр стола, который уже был заставлен разными салатами и нарезками. – Ну зачем ты так много наготовила? …

– Хороший работник ест за троих, – поучительно выставив вверх палец, женщина коротко глянула на кивающего Чоджи. – А отец ушел в госпиталь, на процедуры. Ешьте!

– Приятного аппетита, – воскликнул Чоджи и принялся за еду, щурясь от удовольствия. Шикамару только нервно улыбнулся и тоже, пожелав приятного аппетита, подвинул стул, внезапно ощутив как девушка, будто бы невзначай, погладила его руку, а потом скосила на него свои голубые глаза. Шикамару почувствовал, как бровь задергалась. Да что же это с ним такое? Его просто раздражало это все, все эти касания, взгляды, тихий шепот и лепет на какую-то дурацкую и совсем неинтересную тему. Свалить бы сейчас к озеру, там прохладно, тихо, совсем нет людей и работы! Они наелись и приступили к работе, вскоре вернулся отец Шикамару, и, дав несколько коротких наставлений, ушел отдыхать, потому что его явно вымотали эти ниндзя-медики, с которыми воинственный и попросту боящийся медицины мужчина боролся некоторое время. Чоджи вскоре тоже распрощался с ними, и вот тогда для юноши наступили ужасные минуты напряжения, но ему казалось, что девушка ведет себя совершенно непринужденно, как обычно. И он только-только расслабился, думая, что угроза миновала, и выждал он достаточно долго, но тут вдруг девушка прижала его к стене, заглядывая мутным взором в его широко распахнувшиеся глаза.

– И-Ино? – Шикамару старался быть удивленным и прикинуться глубоко шокированным и ничего непонимающим.

– Шикамару, – выдохнула блондинка, – я люблю тебя! Ничего поделать не могу с собой…

Девушка уперлась руками ему в грудь и приблизила лицо для поцелуя, но юноша успел увернуться, и Яманако ткнулась ему в шею. Шикамару коротко дернулся от прикосновения и осторожно выдохнул через нос. Девушка опять отстранилась и посмотрела на лицо ниндзя какими-то обиженными глазами, но потом, видно, как-то с трудом сложила два и два, но получила пять. Шикамару даже не подозревал, что может вытворить его влюбленная подруга! Она вдруг быстро опустилась перед ним на колени и начала резво расстегивать его штаны, слишком ловко орудуя руками. Юноша даже постарался отшатнуться, но было уже некуда.

– Т-ты чего творишь? .. – ошарашено прошептал Шикамару, краснея. – Ино!

– Позволь мне, – она посмотрела на него из-под ресниц, – доставить тебе удовольствие!

Он оттолкнул ее и быстро бросился прочь из дома, ловя голос взволнованной мамы из кухни и бас отца, что-то у нее спрашивающего. Но он перестал слышать все звуки, он потонул в гуле крови, что шумно бежала по венам, отдаваясь сильным стуком сердца. Тудух. Тудух! Еще быстрее, бежать прочь, чтобы разобраться со всем этим потом! И он не заметил, как шум деревни, пыль дорог и запахи еды сменились шелестом листьев, высокой сочной травой и густой тишиной. И только когда из кустов с треском взлетели куропатки, он остановился и облокотился на дерево, пытаясь перевести дыхание и успокоить сердце. Юноша огляделся и понял, что ноги сами принесли его к той еле заметной тропе, что ведет к ковру зеленой травы, что стелется до самого края синего диска студеной воды, куда тихо опускает свои белые ветви бледная сакура, иногда роняющая цветы в озеро, развевая спокойное зеркало. Что ж, раз он пришел сюда, значит стоит уже дойти до конца, посидеть и подумать. Он тихо пробирался через лес, стараясь не спугнуть еще какую зверюгу и в принципе не нарушать этого летнего спокойствия. Но как-то внезапно он учуял чужую чакру, и быстро взметнулся на ближайшую ветку дерева, аккуратно пробираясь к краю поляны и выглядывая из своего убежища на открывающийся внизу прекрасный вид. Он напряженно вглядывался в другие деревья, в зеленую траву, но никого подозрительного не замечал. Может, кто-то уже давно ушел? Или кто-то тренировался, и просто в пространстве остались сгустки выброшенной чакры? Шикамару уже хотел покинуть свое место, как заметил человека, что вышел из воды и натянул на себя штаны и рубашку. Юноша присмотрелся и понял, что знает этого человека. Асума. С ним сейчас не особо хотелось говорить, тот слишком хорошо чувствовал настроение Шикамару, и поэтому расспросов было явно не избежать, поэтому он медленно начал спускаться, чтобы уйти. Ветки под руками тихо-тихо затрещали.

– Эй! – донесся неподалеку глухой низкий голос. Шикамару прикрыл глаза, быстро пошарил в мозгах возможные варианты быстрого побега, без объяснений и прочей мутатени. – О! Шикамару, это ты!

– Угу, – юноша сморщил свой нос, вдохнув сигаретный дым. Он обернулся и оглядел своего учителя с ног до головы, словно бы оценивающим взглядом. Тот был мокрым с головы до пят, вся его одежда липла и должна была раздражать любого нормального человека, но мужчина стоял, уперев руки в бока и чуть улыбался уголками губ, совсем не чувствуя прохлады, ну, по крайней мере, так казалось Шикамару. – Ваши сигареты даже под водой не затухают, Асума-сенсей?

– Видел, как я плаваю? – рассмеялся мужчина. – Хочешь тоже тут искупаться?

– Вода из земли, ледяная, как-то не хочется, – тихо произнес юноша, направляясь вместе с Сарутоби к дереву. Он чувствовал, как в его голосе все больше и больше проскальзывает шипящих и напряженных ноток, словно бы он долго кричал и некоторые буквы в разговоре стали проваливаться.

– Откуда знаешь? – джонин прищурился, косо поглядывая на ученика и чуть улыбаясь, но улыбка с его мужественного лица как-то слишком заметно сошла. Асума оглядел лицо своего ученика и нахмурился: напряженная спина, складка между тонких бровей, чуть поджатые губы и слишком неестественные островатые движения. С юношей явно не все в порядке, но раз Шикамару хотел уйти, когда заметил его, вместо того, чтобы развлечь себя скучающего приятной беседой с сенсеем, то разговаривать он о случившемся точно не желает. Что ж, если ему надо будет поговорить, то он все расскажет сам, даже такому неэмоциональному и меланхоличному человеку нужен выход накопившимся эмоциям.

– Да так, не важно.

Они улеглись на мягкие корни дерева, окутанные сухим мхом, нагретым еще на дневном солнце. Ветер тихо качал толстые белые ветки, иногда срывая целые цветки и отправляя их плавать по озеру, подобно маленьким ладьям. Шикамару лежал и смотрел в небо, стараясь думать о чем угодно, но только не о сегодняшнем дне, но как назло руки Ино как будто вновь и вновь к нему прикасались, он, словно снова и снова чувствовал под своими лопатками стену. Ему не было страшно или противно, просто как-то неловко за Яманако, ведь та, спустя какое-то время, точно будет жалеть об этом. И в их команде будет разлад и недопонимание, когда одна собирается отдаться как непристойная девица в трактире, а другой не может донести до неугомонной девицы свой отказ. Он и вправду, совсем не понимает девушек! Ну должна же быть хоть какая-то скромность, нельзя же так открыто домогаться и предлагать себя! Шикамару так отчаянно пытался сохранить лицо и не показать Асуме своих переживаний и внутренних метаний, что молча отвернулся от него и сделал вид, что спит. Но мужчина был не так-то прост. Он все это время осторожно разглядывал юношу, делая вид, что просто курит, но на самом деле осторожно прикрывается и наблюдает сквозь дым. Они так пролежали до самого вечера, а после в непривычном молчании добрались до главных ворот, где Асума, чуть щурясь, громко поприветствовал Изумо и Котетсу, и потом, сухо попрощавшись, разошлись.

Шикамару еще некоторое время побродил по улицам, лениво посмотрел, как последние лучи скрываются за рваными очертаниями горизонта, и только после побрел домой. И так прошла неделя. Ино еще не раз буквально преследовала его и домогалась, пару раз Шикамару приходилось на нее кричать, чтобы до этой несносной глупой девицы хоть что-то да дошло. И вот, когда у него выдался выходной, он положил в сумку кунай, завернул в салфетку сушеные мясо и фрукты, и отправился в свое уже не тайное место. Тихо выбрался за пределы деревни, прошел знакомой тропой и уже около спуска ощутил табачный дым.

– Вот черт, – тихо ругнулся юноша. Он уже знал, что сенсей его засек и сбежать явно не получится, поэтому сделал лицо попроще и лениво двинулся к раскидистому дереву. В кронах дерева лежал его учитель, забросив руки за голову и покачивая ногой, во рту как обычно была медленно тлеющая сигарета.

– Привет, Шикамару, – бодро отозвался учитель и приподнялся. Юноша кивнул ему и упал рядом, сразу же окидывая взглядом пасмурное небо и бледные лепестки сакуры, что колыхались на теплом ветру. Впервые за долгое время его сердце билось спокойно и тревожные мысли не заполняли голову гения. Было просто хорошо! Асума коротко глянул на ученика, удовлетворенно хмыкнув, и улыбнулся, выдыхая дым через нос. Шикамару застыл, не слыша мыслей и наслаждаясь безмятежностью, но из такого состояния его вывели достаточно грубо и неожиданно. Асума завел свою левую руку за спину юноши и одним быстрым движением снял с его головы резинку, стягивающую темные волосы. Шикамару ощутил, как волосы рассыпаются, легко касаясь плеч и шеи, от чего становилось слишком щекотно.

– Зачем вы..?! – возмутился парень.

– Разве тебе не надоело постоянно стягивать волосы? Голове тоже надо отдыхать, – Шикамару только построил брови и отвернулся, на что Асума лишь рассмеялся. – Разве тебе неприятно, когда ветер треплет волосы?

– Я же не женщина, – в оправдание буркнул юноша, когда до конца убедился, что учитель не отдаст резинку, а запасной у него с собой не водилось. Они помолчали еще некоторое время, наслаждаясь спокойными звуками природы, но потом юноша вспомнил про свои запасы и полез в прихваченную сумку, шумно в ней роясь. – Держите!

– Спасибо, я, честно признаться, уже проголодался, – мужчина коротко усмехнулся, а потом кровожадно вцепился зубами в сушеное мясо, довольно щурясь. Шикамару немного поерзал на месте, готовясь к разговору, который давно уже не давал ему покоя.

– Асума-сенсей, – позвал джонин, придавая голосу те официальные нотки, которые проскальзывали в его голосе тогда, когда он готовился к длинному, почти философскому, разговору. Мужчина чуть нахмурил брови и приготовился слушать и отвечать. – Я хотел бы вам кое-что рассказать, но прошу о конфиденциальности…

– Чего так сложно-то, – ободряюще улыбнулся Сарутоби, – говори уж, что стряслось у тебя?

– Ну, – юноша пожевал губу, – Ино влюбилась в меня и совсем не дает проходу!

– Так это же хорошо! Она умная и милая девушка, тем более вы в одной…

– Ничего хорошего в этом нет! – вспылил Нара, но потом одернул себя и заговорил уже тише. –Хорошо, если бы она как Хината была… Но, у Яманако совсем стыда нет! По углам зажимает, раздевает, руки свои распускает… Я говорил ей о том, что она мне не интересна, так она такое учудила… Давай на колени вставать, да меня… в общем, она… – юноша покраснел, задохнувшись от возмущения и смущения, а потом и вовсе умолк, увидев, как приподнялся учитель, а его лицо удивленно вытянулось, а широко раскрытые синие глаза неотрывно смотрели на лицо багровеющего ученика, который постарался спрятаться за распущенными волосами.

– А наша молодая куноичи-то не робкого десятка! – рассмеялся Сарутоби, громко и весело. Шикамару даже забыл смущаться и во все глаза смотрел на смеющегося учителя, что так неуклюже вытирал выступившие на глазах слезы.

– Не смешно, сенсей! – воскликнул оскорбленный юноша.

– Как же, не смешно?! Смешнее не придумаешь, – проговорил мужчина и похлопал по спине юношу, что тут же насупился, чувствуя, как с плеч сваливается не гора, но груз. – Понимаешь, женщины и так сложные создания…

– Сложнее не придумаешь, – буркнул юноша.

– … А наши девушки – куноичи – это вдвойне сложнее! Они сильнее, умнее, чем обычные, гражданские, а так же непредсказуемы и вспыльчивы. Они привыкли брать быка за рога, а не охмурять и выжидать, как это положено девушкам. Не согласен со мной? – юноша скептически построил брови. – Ладно, у меня есть железный аргумент.

– Эт какой же? – Шикамару вскинул брови, уверенный, что ни один аргумент его не убедит, пусть он будет хоть бетонный. Но когда на лице Сарутоби появилась та неописуемая победная улыбочка, уголки губ джонина неожиданно дрогнули, а сердце всколыхнулось сомнением.

– Сакура-чан, – всего лишь одно имя, так легко и игриво слетевшее с губ заставило Шикамару поджать губы. Асума изо всех сил старался держать лицо высокомерным и надменным, но не выдержал и рассмеялся, а вслед за ним и юноша поддался какому-то легкому веселому настроению учителя и тоже, чуть дернув подбородком, засмеялся.

– Ладно, вы меня сделали, сдаюсь! – Шикамару поднял руки вверх. – И в качестве награды предлагаю разделить сухофрукты.

– Не хорошо учителям объедать своих учеников, – тихо щелкнула зажигалка, и пространство тут же заполнилось густым дымом. – Но я не откажусь!

– Вот и чудненько!

Они тихо жевали сушеные яблоки и ягоды, тихо беседуя обо всем на свете! Изредка смеясь и дурачась, ну, в основном мужчина дурачился и подтрунивал над своим не по годам серьезным учеником, который все больше раскрепощался. Шикамару чувствовал, что все, что с ним произошло не больше, чем какое-то событие в жизни, которое рано или поздно должно было случиться. В конце концов, это же не катастрофа мирового масштаба, хотя раньше ему это именно так и представлялось.

– Честно, я скучаю по Наруто и Саске… – лениво протянул юноша, потягиваясь и похрустывая позвоночником. На небе рассеялись тучки, и теперь почти осеннее солнышко мягко пригревало лентяев. – Без них Коноха стала какой-то не такой! Слишком спокойной и ленивой, что ли…

– И это говоришь мне ты?

– Ну-ну, а то я тут один валяюсь, от работы отлыниваю!

– У меня выходной, – оправдывался мужчина.

– Так у меня тоже, – ухмыльнулся юноша, победно сверкая темными глазами. Учитель задымил сигаретой, понимая, что попался на мелкую провокацию. – Не понимаю я этого, – сказал Шикамару после недолгого молчания.

– Чего?

– Всей этой фигни с любовью, влюбленностью и прочими заморочками.

– Ты просто еще не встретил ту единственную, что уготована тебе судьбой! У человека есть две руки, две ноги, два глаза, даже наш мозг разделен на две половины, а сердце только одно… Влюбленность – это правда прекрасно! Никакой взрослой официальности или пошлости…

– Кхм, ну тут бы я поспорил, – усмехнулся юноша, перехватывая веселый взгляд учителя.

– Ну, тут исключение! Особый случай, хех. В прочем, влюбленность более нежное чувство, чем любовь. Любовь она, не смотря на всю прелесть, слишком жестока, особенно для таких как мы – шиноби!

– Почему же? Разве не все книжки пишут там про любовь всякую, а не про влюбленность?

– Ну, как бы тебе объяснить-то, – Асума принял сидячее положение, почесал затылок, переправляя сигарету с одной стороны на другую, и посмотрел в небо. – Ну влюбилась в тебя Ино, ну поприставала, а потом увидела опять Саске и забыла про тебя. А любовь… Хм! Если бы Ино любила бы тебя, то была бы уже безгранично счастлива, находясь рядом с тобой. И даже если бы нашу Коноху постелили тысячи Учих невероятной красоты и силы, она бы выбрала тебя. Ясно?

– Но тогда в чем тут жестокость?

– Если бы она тебя любила, то ее посетил бы страх за твою жизнь. Шиноби не все живут долго. А смерть любимого человека – самое страшное, что может быть в этом мире, и этой пытке подвержены мы все… – голос учителя стих как-то слишком печально и задумчиво, словно бы он вспоминал что-то очень тревожное, что ранит его. Но насколько Шикамару знал, у сенсея никого не было, ну не в счет та недавняя интрижка с Куренай-сенсей. Этот мужчина до сих пор уверен, что его ученики совершенно ни о чем не догадываются, хотя Чоджи рассказывал, как пару раз, совершенно случайно, замечал их в объятьях друг друга. Шикамару передернул плечами, словно ему было неприятно.