Текст книги "Лекарство от смерти"

Автор книги: Сказочник

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 9 страниц)

Глава 9. Неожиданная встреча.

Старая я.

Не знаю, сколько времени я пролежала в таком состоянии, также как не могу знать и своей дальнейшей судьбы, если бы на мое полуживое тело, валявшееся возле обочины, не наткнулся случайно проезжавший по этому участку дороги водитель. Одно я знаю точно: я еще жива.

Очнулась я в кабине старого трейлера в полулежащем состоянии на разложенном кресле. Яркое солнце приятно заливало глаза и щекотало кожу. Машина находилась в движении, и я бы давно свалилась на пол, не будь пристегнута ремнями. Попытавшись их снять, я столкнулась с сильнейшей болью, расходившейся практически по всему телу.

Не без усилий и под собственные болевые стоны у меня все-таки получилось освободиться. Мой взгляд моментально упал на руки: они сплошь покрыты йодом, а вместо окровавленной блузки на мне чья-то темная толстовка. Лифчика не оказалось. На мгновение меня бросает в дрожь: а вдруг я нахожусь в машине того бандита? Но эта догадка тут же отметается. Какой смысл ему спасать меня, обрабатывать раны, одевать? Нет, тот бы меня добил при первой же возможности. Успокоившись, я предпринимаю попытку пройти к водителю. Свесив ноги на пол, замечаю, что пропала обувь, а правая нога перемотана приличным слоем бинта. Оглядевшись, я не нахожу своих вещей, от былой меня остались только потертые шорты и стоящий неподалеку портфель. Проверяю карманы – телефон при мне, но он полностью разряжен так, что я не могу его даже включить. Держась за выступающие полки и поручни, я неуверенно встаю, попытка переноса центра тяжести на правую ногу приводит к тянущей боли в области голеностопа, изо рта невольно вырывается стон. Через боль, прыгая на здоровой ноге, я приближаюсь к дверце, за которой располагается кабина водителя. Каждое движение дается мне адски тяжело, чувствую себя немощной. С трудом получается балансировать в движещемся трейлере, и я каким-то чудом, не упав, добираюсь до двери.

Глубоко вдохнув, чтобы выглядеть максимально естественно, а также скрыть свой страх, я нажимаю на ручку и тяну на себя…

Увиденное дальше заставляет меня в буквальном смысле открыть рот. На водительском сиденье расположился Адам…

– Уже встала? Доброе утро, – обращается он ко мне, ни на секунду не отвлекшись от дороги, как будто вся эта ситуация для него совершенно обыденна.

Стоя в дверном проеме, я не знала, как правильно отреагировать на произошедшее. Я ожидала увидеть здесь кого угодно, но только не Адама.

Подбирая в уме уместные слова, я понимаю, что не могу заставить себя выдавить даже жалкого « Привет».

– Садись, твоя нога сейчас не в том состоянии, чтобы давать ей хоть какую-нибудь нагрузку, – вновь обращается ко мне он.

Тут он прав: подогнутая нога медленно начинает затекать и неметь.

Усевшись рядом с Адамом, я не спускаю с него взгляда в ожидании дальнейшего объяснения, но он, по-видимому, даже и не думает об этом.

– Как себя чувствуешь? – интересуется он. Я пропускаю его вопрос мимо ушей, меня сейчас не заботит эта тема. Весь интерес сосредоточен на том, как я очутилась здесь, в его трейлере.

– Адам, что я здесь делаю? Как… как у тебя получилось… Как ты нашел меня?

Он колебался с ответом, точно желая отсрочить долгий рассказ. Однако, видя мою решимость и неотвратимость, парень приступил к нему:

– Тебе крупно повезло. Вчерашний вечер для меня был настоящим испытанием. У меня раскалывалась голова, перед глазами постоянно стоял непонятный образ человека, казалось даже, что должно произойти нечто ужасное. Ничего подобного ранее я не испытывал. Спустив все на банальную усталость, я постарался не придавать особого значения формирующимся галлюцинациям. В одиннадцатом часу я решил попробовать уснуть, но раздался вызов. Это был звонок от тебя. Я знаю это, потому что сразу добавил твой номер в контакты после встречи в автобусе – пусть это и звучит нелепо… Не спрашивай, зачем я это сделал.

Я, не отрываясь, смотрела на Адама, а он продолжал:

– Ответив, мне пришлось услышать в трубке лишь перебойное дыхание, шорохи и завывания ветра. Прошло несколько минут, и связь оборвалась. «Шутка и не более» – подумал я, после чего вновь постарался заснуть.

Адам замолчал, то ли стараясь подобрать нужные слова, то ли собираясь с мыслями.

– В очередной раз ко мне пришел образ неизвестного человека. Он преследовал меня, не позволяя расслабиться. В душе все отчетливее создавалось чувство, будто я что-то теряю – совершаю роковой поступок. И тогда я допустил, что это не просто игра воображения, и решил проверить твое местонахождение. Один мой знакомый… в общем, он не дурно разбирается в компьютерах, я позвонил ему и попросил отследить твои приблизительные координаты. Для него это – плевое дело, а потому, уже спустя сорок минут, я предположительно знал, где тебя искать. Адресом пребывания была одна из многочисленных трасс, какие тянутся близ города Юкайа, но после уходят на запад, в сторону Редвуд Вэлли. Оттуда исходил твой последний вызов. Я попытался дозвониться до тебя, чтобы выяснить причину звонка, но ты не ответила. Я повторил вызов снова, а затем еще раз, но трубка неизменно сообщала, что телефон выключен. Не долго думая, я оделся и сел в автомобиль: что-то внутри меня подсказывало, что тебя надо спасать… Установив на навигаторе нужный маршрут, я выехал из города и уже через пару часов попал на трассу. Дальше, к сожалению, сеть пропала, и пришлось двигаться «в слепую». Я ехал по пустующей дороге, с обеих сторон которой непреступной стеной тянулся лес. Тщетно всматриваясь во тьму его ветвей, я пытался разглядеть тебя или, быть может, хоть какой-то намек. Бывало, мелькала мысль о том, что я полнейший дурак, скорее всего, произошла какая-то ошибка, а ты, на самом деле, дома. Но нога упрямо жала на газ, и я продолжал свои поиски. Пару раз мне казалось, что я видел силуэт какого-то человека, в руках он держал что-то отдаленно напоминающее ружье. От этого моя кровь буквально застывала, но боялся я не за себя… С каждой следующей минутой, проведенной в лесу, меня все больше одолевала мысль о том, что тебе здесь просто нечего делать. Какая девушка отправится на летних каникулах в мрачный, безлюдный лес за десятки километров от ближайшей цивилизации? Я оправдывал твое отсутствие этим, и надежда встретить тебя постепенно угасала. Я проклинал тот момент, когда решил, что твой звонок, а также показания компьютера имеют хоть какой-нибудь смысл, кроме банальной ошибки или глупого развода. Решив доехать до первого поворота, чтобы развернуться и поскорее направиться в сторону дома, я сильнее вдавил педаль газа. Но вот мои фары осветили песчаный съезд с асфальтированной дороги, он уводил куда-то в сторону от трассы. Оставив машину на обочине, я взял фонарь и сошел с основной дороги. Я не знал, что увижу: было какое-то предчувствие, которое толкало меня вперед. Где-то вдалеке лучи фонаря открыли моему взору поросший различными колючками холм высотой в несколько десятков метров, уходящий своей вершиной далеко ввысь. Огибая его, дорога тянулась дальше в неизвестном мне направлении, и я решил пройтись до поворота. По мере приближения перед моими глазами все отчетливее вырисовывалась загадочная картина: у подножия холма лежало тело. Мне казалось, что все это какой-то странный, необъяснимый мираж, но данное чувство становилось все слабее, пока не исчезло совсем. На песчаной дороге распласталась девушка в бессознательном состоянии. Это была ты, Сара, – в этот момент Адам чуть сбавил скорость и взволнованно посмотрел на меня, крепко сжимая руль, точно стараясь добавить побольше эмоций своему и без того стремному повествованию. – Я бросился на помощь, тогда еще и не подозревая, что наткнулся на тебя. Уже подойдя вплотную, глаза узнали знакомую блузку, только вот на сей раз она пропиталась кровью… Нащупав пульс на шее, я взял тебя на руки и отнес в трейлер. Там, к счастью, нашелся йод, бинты и какая-то одежда; твоя кожа за несколько часов, проведенных на улице, стала больше походить на резину, а губы вспыхнули синим оттенком. Я обработал раны, как только мог и заменил промокшую, пропитанную кровью блузку на толстовку. В тепле салона тебе постепенно становилось лучше, пришлось уложить тебя на кресло и пристегнуть, чтобы не сбросило на кочках и поворотах. Хотел сообщить о случившимся твоим родителям, но, найдя в кармане телефон, обнаружил, что тот полностью разряжен; скорую вызвать также не получилось из-за практически полного отсутствия связи. Я боялся, что ты не доживешь до утра…

Я слушала Адама, не решаясь вставить даже слова. Его рассказ казался мне настолько немыслимым и фантастическим, что у меня пропал дар речи. Но одно однако ж поразило больше всего: этот человек, совершенно не знавший меня, обменявшийся со мной всего парой фраз во время случайной встречи в автобусе, бросился при первом же позыве спасать совершенно чужую девчонку. Он не знал точно, где я, что со мной, не мог догадываться и об обстоятельствах моего «приключения». На секунду мне стало так приятно – я почувствовала себя нужной. Мне захотелось броситься Адаму на шею со словами благодарности, но он, видимо, прочитав это намерение, тактично остановил меня, сказав, что обниматься за рулем не лучшая идея. – Разбиться после произошедшего чуда было бы верхушкой невезения, – я с ним лишь согласилась и, слегка смутившись, отвела взгляд в сторону.

– Сара, можно вопрос? – при этом Адам снова слегка затормозил. – Что ты делала в том лесу?

Я на желала проживать даже в воспоминаниях тот момент ещё раз, а потому постаралась увильнуть:

– Это очень долгая история… не уверена, что ты хочешь…

Но не успела я закончить, как Адам меня оборвал:

– Сара, я посреди ночи подорвался и проехал треть штата, чтобы увидеть тебя полуживой на, возможно, самой богом забытой дороге во всей Америке! – я вновь уловила тревогу и страх в глазах Адама, как и во время его рассказа. – Я хочу знать все.

Тяжело вздохнув, я поняла, что мне уже не отвертеться. Следующие полчаса я посвящала своего новоиспеченного телохранителя во все детали прошедшего вечера. И если рассказ о побеге от родителей не вызвал особых перемен в поведении Адама, так как он уже это слышал, то после моих воспоминаний о магазинчике «Банды насильников» его лицо исказилось моментально. Я отчетливо вспомнила каждый звук того злополучного вечера, который шрамом останется в моей памяти навсегда, каждый образ и даже свои эмоции. По завершению рассказа, у меня создалось впечатление, будто произошедшее повторилось, но на этот раз я все пережила вместе с Адамом.

– Ну, у меня просто в голове не укладывается, как?.. Как ты выжила? Сара, тебе кто-нибудь говорил, что твоим везением можно умываться? Ты избежала гибели от рук насильника в магазине, потом тебе удалось скрыться от второго в высокой полевой траве, где чудом издавшая вопль птица развернула убийцу, стоявшего прямо перед тобой… Когда же ты решила позвонить мне?

– Честно сказать, не припомню, чтобы вообще звонила кому-нибудь кроме Сэма. – Вновь вспоминая последние восемь часов, сомневаясь, отвечаю я.

Адам поморщился.

– Но как же тогда объяснить твой вызов? – вновь глядя на меня, спрашивает он, но, не дождавшись ответа, тут же предполагает, – должно быть, во время череды кувырков, кульбитов и ударов телефон случайно набрал мой номер… Ты однозначно не с нашей планеты, твое везение не поддается никакому логическому трактату…

– Адам, куда мы едем?

– В больницу, тебе нужно срочно ко врачу.

– Стоп, стоп, стоп… Я, конечно, понимаю, ты проявляешь заботу, но я не поеду в больницу…

– Этот вопрос не обсуждается… Посмотри на себя: твоя кожа сплошь усеяна синяками, царапинами и ссадинами, ты перенесла тяжелый удар, подвернула лодыжку и под конец всего этого праздника еще и отключилась…

– Как ты не понимаешь? Я несовершеннолетняя! В больнице тут же оповестят моих родителей о случившемся. И если они еще не в Окленде, в чем я сильно сомневаюсь, то в течение следующих 10 часов непременно тут появятся. Знаешь, что мне грозит в таком случае?

Адам хотел что-то ответить, но я тут же перебила его, продолжив свою мысль:

– Они убьют меня, понимаешь? Может, не физически, но духовно и социально однозначно… Родители заберут телефон, планшет и компьютер, словом, все, что позволяет мне поддерживать коммуникации с друзьями, они посадят меня под домашний арест, а единственной моей прогулкой будет поход с отцом «за ручку» до школы. Вчера я слышала, как мои папочка и мамочка обсуждали мою личную жизнь. Они надеются, что Сэм предаст меня, им хочется нас рассорить. Мне уже не видать свободный жизни ближайшие полгода… Так войди же в положение, дай мне побыть с любящим и дорогим человеком хотя бы последние пару недель, потому что потом…

– Ты рассуждаешь, как глупая девчонка. Сара, я не стану испытывать твое здоровье. Пусть уж лучше тебе запретят видеться с друзьями, но зато я буду уверен в том, что ты здорова… – С этими словами Адам прибавил газу, а на его напряженном лице проступили скулы. Было отчетливо заметно, что мои последние слова сильно подействовали не него.

Глядя на его неоправданную, глупую и безумно навязчивую заботу, я начинаю выходить из себя. Он не является моим родителем, опекуном или парнем, он мне … никто. Как может этот человек распоряжаться так моим «телом», словно я его собственность, пусть даже он и спас мою жизнь.

– Адам, останови машину! – вырывается у меня. – Я не собираюсь никуда ехать.

Но просьба не находит ответа, он просто игнорирует меня и только сильнее сжимает руль. Это было последней каплей наглости. Я срываюсь с места и хватаюсь за руль, забывая о всяких больных надрывах и синяках, сплошь покрывающих мою кожу. Здравый смысл полностью отступает, оставляя дальнейшее управление мною эмоциям.

– Что ты делаешь? – вскрикивает Адам, пытаясь оттолкнуть меня рукой обратно на сиденье, но у него не выходит, и я продолжаю крутить руль.

Фургон на скорости в сто десять километров вылетает на встречную полосу, заставляя всех водителей прижиматься к обочине дороги, чтобы избежать столкновения. Какие-то миллиметрыраз за разом чудом спасают трейлер от жуткой аварии. Скрутив мою руку, Адам толкает меня в сторону, при этом я больно ударяюсь забинтованной ногой о металлическую коробку с инструментами, лежащую возле водительского кресла. В этот же момент машина, круто вывернув, вновь попадает в свой ряд, а после, снижая скорость, приближается к краю дороги и останавливается.

– Ты вообще думаешь, что делаешь? – чуть ли не с криком произносит Адам. – Мы могли погибнуть! Чокнутая!

– По-моему, я ясно дала понять, что ни в какую больницу не поеду, мне уже гораздо лучше. Нога пройдет и сама через пару дней.

– Больная, – все еще старается отойти от произошедшего он.

– Я думала, ты понял это еще в автобусе, – ехидно замечаю я, при этом стараясь не выдавать ту сильнейшую боль, поразившую меня после удара.

Мы сидим еще какое-то время в немой тишине, уставившись друг на друга. На лице Адама читается местами страх и шок, он явно не предвидел последних событий. Его руки сжимаются в кулаках, и по всему видно, что он с трудом сдерживается, чтобы не сорваться, но меня это даже немного забавляет и привлекает.

– Куда же ты хочешь отправиться? – пристально глядя мне в глаза, спрашивает Адам.

Я достаю телефон, подключаю его к прикуривателю и, немного погодя, показываю ему адрес. – Только туда, мне, к сожалению, больше некуда, – Адам тяжело вздыхает. – Ты знаешь, где это находится?

– Знаю… – С этими словами Адам разворачивает машину, и мы трогаемся в обратный путь.

Прильнув к окну, я, не переставая, любуюсь видами окружающей природы. Обширные поляны, затянутые зеленеющей травой, массивные своды деревьев, величественные горные вершины – все это создает уникальную ни с чем не сравнимую картину и свою атмосферу. Хочется открыть окно и кричать от разлива эмоций. Солнечные лучи переливаются бликами на редких озерцах, заливая все вокруг своим светом, тут же появляется желание искупаться. Я не так часто выбиралась за город, а потому все эти ландшафты полностью поглощают меня. Подумать только: всю жизнь прожить вблизи такой красоты, но никогда ее не лицезреть. Меня невольно посещает улыбка, подкрепленная мыслью о том, что, сбежав, я поступила ничуть не эгоистично, но при этом я впервые в жизни просто следовала своему сердцу. Знаю, что путешествие могло кончиться совсем по-другому, если бы не череда случайных везений, но сейчас это уже не имеет особого значения…

Я смотрю на Адама, он тоже улыбается, его былая суровость отошла на второй план.

– Чего ты смеешься? – обращаюсь я к нему.

– Да сам не знаю. Наверное, просто непривычно видеть подростка, любующегося видами природы. Это выглядит очень забавно. Такой неподдельный интерес, как будто ты видишь многое впервые?

– Теперь ты понимаешь, почему я сбежала… Да и какая разница, в первый ли раз я вижу эти виды или в десятый? Здесь часы, проведенные за наблюдением, не становятся заурядными и скучными: с каждой новой секундой ты находишь все новые прекрасные детали. Я готова смотреть на всю эту красоту часами…

Адам снова улыбнулся, но ничего не ответил, и лишь утвердительно кивнул головой.

Проведя в пути несколько часов, мы окончательно потеряли след цивилизации. Единственным намеком на бывалое присутствие здесь человеческого духа была бесконечная нить дорожной полосы. Петляя по ней, мы въехали в лес – тот самый, который прошлой ночью казался мне сосредоточением зла. Сейчас же, днем, он был куда более привлекательным, но это только до первых воспоминаний… Как и положено, пропала всякая связь, и мы начали рыскать по трассе обращаясь к указателям. Благо, Адам запомнил приблизительный путь, построенный навигатором, и, спустя какое-то время, нам повезло наткнуться на табличку – «Въезд на территорию озера Мендосино». Свернув с трассы, мы въехали в лес и по проселочной дороге вскоре добрались до озера. Вернее, крохотной его части. Обширная водная площадь пролегала на десятки километров вдаль, так что казалось, будто это море. Вскоре появилась и сеть, и у нас получилось отследить свое местоположение. Исходя из данных навигатора, дом, который сняли мои одноклассники, находился где-то в двадцати километрах от нынешнего нашего положения. Адам предположил, что в одиннадцать часов я уже буду «со своими». От радости мне хотелось сжать его в объятиях, ведь он столько всего для меня сделал…

– Ты не хочешь остаться с нами? – спросила его я. Но тут же прикусила себе язык. Зачем я сейчас об этом заикнулась..? Может, потому что он перестал быть для меня «просто знакомым» и стал мне дорог… Нет, все, Сара, остановись!

Адам внимательно посмотрел на меня, его лицо заиграло совсем новыми красками. Он вдруг показался чертовски привлекательным, его умеренно строгий взгляд буквально пригвоздил меня к сиденью. Он источал спокойствие и шарм.

– Ты этого хочешь? – с умелым хладнокровием спросил он меня.

– Да…

Глава 10. Осколки.

Старая я.

Предположение Адама сбывалось. Вскоре мы уже различали музыкальные басы, разносящиеся на сотни метров вокруг, а, выехав из леса, нам открылся вид на дом. Это было белокаменное строение, больше походившее на дворец. Всего в доме четыре этажа и несколько пристроек. Огромные панорамные окна, затянутые изнутри тяжёлыми портьерами, отражали метровых солнечных зайцев на переднюю площадку. На крыльце перед самим зданием стоял музыкальный центр, который, по-видимому, забыли отключить в пьяном бреду, поэтому он «орал» всю ночь. Чем ближе мы приближались, тем отчетливее становилось понятно, что пьянка прошла на славу. Сигаретные бычки, пивные банки, а так же банки от энергетиков и коктейлей, разбросанная одежда. Раскуренные кальяны, дымящиеся угли костра, битое стекло, трава в пакетиках и даже шприцы. Теперь понятно, почему мои одноклассники выбрали столь дикое место для своих развлечений. С каждой секундой мне становилось все беспокойнее, такое ощущение, что произошло что-то ужасное. Машина остановилась, и мы вышли.

– Веселые у тебя одноклассники, – заметил Адам, указывая на органайзер с таблетками под ногами.

По вымощенной плиткой дорожке мы направились прямо к центральному входу. Нога все еще сильно болела, но я старалась не показывать этого. Очередная нравоучительная лекция меня бы точно добила. Дойдя до источника мучительного шума, я поспешила убавить звук, от которого у меня уже стала болеть голова.

– Эй, кто такие..? – раздались едва связываемые и нечленораздельные слова откуда-то слева.

Повернувшись, я увидела Брендана, который с опухшими лицом и залитыми глазами лежал на полу беседки и смотрел прямо на нас, с трудом поднимая веки.

– Хэй, привет, – поздоровалась я с ним. – Ночка была тяжелая, верно? – проговорила я, стараясь максимально замаскировать свое волнение.

– Сара, это ты что ли? – спросил он, прищурившись. – Да, ты права, вчера нам серьезно дало по мозгам, хотя я уже практически ничего не помню…

– Где остальные?

Брендон на секунду задумался, казалось, он выпал из реальности.

– Не знаю, вчера все разбились по парам, пошли спать по двое, по трое. Мне никто не достался, поэтому я здесь один, – закончил свою мысль он, при этом снова задумавшись и вздохнув. От произнесенного им меня вдруг резко передергивает. Я вспоминаю вчерашний звонок Сэму, его выключенный телефон и вот теперь эти слова Брендона…

Видя мое состояние, Адам мгновенно реагирует и кладет руку мне на плечо. – Сара, смотри на меня, это просто слова выпившего человека. Он находится в бреду. Уверен, что все обойдется, – старается заверить меня он, но я уже не могу контролировать себя. Оттолкнув Адама, я бегу к дому и открываю дверь.

Резкий запах табака и разнообразных ароматизирующих добавок для курения ударяет крепко в голову. Становится тяжело дышать. Спотыкаясь о бутылки и распластанные в алкогольном опьянение отупелые тела своих одноклассников, я начинаю всюду искать Сэма. Вот на диване лежит Донна – та отличница из нашего класса, которая до сегодняшнего дня, наверняка, была девственницей. Теперь же она валяется раздетая, скрючившись в позе эмбриона, а сзади нее в таком же обнаженном состоянии расположился в стельку пьяный Пит. Они даже не замечают моего пребывания здесь – настолько пьяны. Гремя битым стеклом и откашливаясь каждые несколько секунд, я продолжаю свои поиски. Проверяю комнату за комнатой: где-то нет вообще никого, где-то все перевернуто с ног на голову так, что кажется, будто было землетрясение. Проверив весь первый и второй этажи, я поднимаюсь на третий. Откуда-то снизу меня окрикивает Адам, но я его игнорирую. Все мои мысли сейчас заняты только Сэмом. Попав на третий этаж, я прохожу мимо уборной и кинозала, о котором мне говорила Ника. И тут меня осеняет: а почему бы не позвонить ей? Достав телефон, набираю номер Ники, но она недоступна. В трубке лишь противный голос оператора. Она, как и Сэм, со вчерашнего дня пропала. Их нет в сети и до них невозможно дозвониться…

Зайдя в первую попавшуюся комнату на третьем этаже, я вижу сидящего на кровати Дина, за ним лежит слегка прикрытая простыней Моника. Мое появление сильно удивляет его, от неожиданности он даже вздрагивает, но после берет над собой контроль.

– Какие люди, – нехотя протягивает он. – А стучаться не учили?

– Дин, прости, мне сейчас не до формальностей. Ты не видел Сэма? Я не могу его найти.

– Твой паренек вчера не кисло отвисал, – с усмешкой на лице произносит он. – Пусть я буду самым нищим человеком на земле, если совру, сказав, что все девчонки его не хотели.

Слова Дина заставляют сердце "биться головой о стену". Я чувствую, что сейчас сорвусь. Чувствуя это, он продолжает:

– Ты, уверена, что вообще знала своего парня? Он вчера вытворял такое…

– Заткнись, – кричу я. Слезы наворачиваются на глаза, а в сердце будто втыкают сотню иголок, отчего я испытываю сильнейшую боль.Схватив с тумбочки наполовину осушенную бутылку, я выливаю ее содержимое на пол и замахиваюсь над Дином, – где он сейчас? – в глазах Дина читается страх, его губы дрожат.

Мой крик проносится по всему третьему этажу, услышав его, просыпается Моника. Заметив меня с бутылкой и шарахающегося Дина, она мгновенно трезвеет и прячется за спину своего «самца». От неожиданности и паники у нее пропадает голос.

– В последний раз я видел его на четвертом этаже, он был там с Никой. Запершись в одной из комнат, они играли в Xbox. Что было дальше, я не помню. Отчитываться перед тобой не собираюсь, – прошипел Дин, отползая все дальше, одновременно прикрываясь рукой.

Спирает дыхание. Я смотрю еще какое-то время на Дина, потом на Монику, постоянно переводя свой взгляд с одного на другого, как бы желая услышать, что все это ложь, но они только молчат и смотрят на меня, как трусливые овцы. Я отпускаю бутылку, и она с шумом разбивается. Осколки разлетаются по всему полу. Медленно разворачиваясь, я выхожу из комнаты. Держась рукой за перила, ступаю на лестницу и поднимаюсь на четвертый этаж. В голове полнейшая неразбериха. Все вокруг становится похоже на фрагмент из фильма с замедленной съемкой. Эхом где-то сзади раздаются голоса, среди них и голос Адама, кто-то хватает меня за руку, но я вырываюсь и иду дальше. Стук сердца все сильнее и болезненнее. Ноги подкашиваются и уже с трудом держат меня. Распахивая двери одну за другой, я продолжаю натыкаться на своих одноклассников и плоды их стараний в снятом доме, но ни Ники, ни Сэма не удается обнаружить. Последняя дверь… Подойдя вплотную, я кладу руку на ручку и с трудом делаю вдох. Попытка повернуть ее оказывается безуспешной: заблокирована изнутри. Я бью плечом в дверь, но только доставляю себе новую порцию боли, теперь ещё и рука отнялась. Обернувшись назад, я замечаю Адама. Приблизившись на расстояние нескольких сантиметров, он просит меня отойти в сторону. Дальше сильным ударом ноги парень выбивает замок, дверь распахивается. – Я останусь снаружи, – произносит Адам и уходит.

Медленными, неуверенными шагами прохожу в центр комнаты. Передо мной открывается огромное, панорамное окно, какие я видела еще на подъезде. Оно наполовину распахнуто. Утренний ветерок бережно развевает волосы, слезы постепенно высыхают. Шторы, подхваченные его дуновением, приподнимаются с пола и зависают в воздухе, закрывая собой всяческий обзор. Я замечаю арку, которая служит проходом из этого помещения в другое, и все такими же робкими шажками прохожу через нее с застывшими от страха «увидеть» глазами. Когда мне удается пробиться через растянувшиеся по всему периметру комнаты шторы, я различаю чей-то смех. Сначала тихий, но потом все более уверенный. Он доносится из-за двери. Слышен плеск воды, ее бурление и голос. Я узнаю его из тысячи – это голос Сэма. Помещение, в котором я оказалась, было, своего рода, предбанником. На вешалке я замечаю вещи. Джинсы Сэма и футболка, которую я подарила ему на день рождения. На синем ее фоне крупными буквами отливала надпись «Вместе навсегда». Сейчас они висели рядом с нижним бельем Ники. Помню, как она хвасталась мне им после того, как очередной парень подарил ей его. И вот теперь в этом же самом белье она забрала моего…

Через деревянную дверь я легко могу различить каждый звук, каждое слово, что они говорят. Я слышу звуки поцелуев, их смех, признания и вздохи, отчего мне хочется покончить с собой, ведь становилось настолько больно, что казалось, будто по венам пускали расплавленный металл. Минута, проведенная за дверью, для меня тянулась целую вечность. И вот, когда терпение окончательно покинуло меня, я решилась зайти.

Нажав на ручку, я легким движением толкаю дверь, и она распахивается. Мягко и без шума, так что влюбленные ничего не замечают. Все мое внимание устремляется на две фигуры, страстно спаянные одним поцелуем. Они занимаются любовью прямо на моих глазах. Как прекрасно… Слезы градом накатывают на глаза, но я их старательно стираю – обязана запомнить каждую секунду этого ублюдского момента, чтобы потом всю жизнь ненавидеть людей, которые только что растоптали все мое настоящее и, возможно, будущее. Кровь пульсирует в висках, вызывая очередную порцию мук, хочется кричать, орать от боли не то физической, не то эмоциональной. Ногти с силой впиваются в кожу, оставляя на ней кровавые отметины. Гляжу на губы, которые еще несколько дней назад целовали меня, говорили, что созданы только для меня одной, а теперь они без малейшего зазрения отдают себя другим… От уколов сердца тянет согнуться и присесть, а лучше – упасть, но я нахожу силы стоять ровно. Не имею права позволить себе потерять пусть даже секунду из этого мерзкого отрезка моей жизни. Рукав кофты окончательно мокнет от нескончаемого града слез, становится сложно дышать, и я всхлипываю. Попытка сдерживать себя становится рудиментальной.

Вот Сэм что-то почувствовал, он стал замедляться и, наконец, открыл глаза, а после мы встретились взглядами. Он замер, но Ника все еще ничего не понимала и продолжала ласкать его.

Сэм было попытался что-то сказать, но оступился и замолчал.

– Не нужно ничего говорить, я тебя ненавижу… – чуть слышно произнесла я.

Наконец и Ника заметила меня, тогда ее лицо побледнело.

– Сара… это…

– Заткнись, иначе я расшибу твою голову вазой, – резко прервала я.

Она моментально замолчала, а на коже ее выступили мурашки.

– Сэм, – обратилась я к теперь уже чужому для меня человеку, – если хоть когда-нибудь ты полюбишь так же сильно как я, то желаю тебе потерять разом все. Я хочу, чтобы она сдохла, надеюсь, ты будешь мучиться, как раненая скотина, свалившаяся в канаву… И что самое важное: советую тебе никогда оттуда не вылезать, потому что такие твари, как ты, не достойны жизни и человеческого счастья! – с этими словами я выхожу из ванной и закрываю за собой дверь. Слышится всплеск, Сэм вылезает и бежит за мной, но, поскользнувшись на плитке, падает на спину. Меня это только забавляет.

Очутившись в коридоре, я быстро спускаюсь по лестнице на третий этаж, при этом стараясь придать себе обычный, спокойный вид и не показывать того, что творится внутри. Я чувствую каждой клеткой своего организма боль и ненависть к месту, в которое так стремилась попасть. Тяжелые удары на дне груди усиливаются с каждым новым шагом, но я решаю игнорировать сигналы тела и иду дальше. В глазах теряется былая четкость картины, а воздуха вдруг становится чертовски мало. Жадно хватая его «последние» крупицы, как рыба, я пытаюсь удержаться на деревенеющих ногах. Балансируя на лестничной площадке, мне с трудом удается избежать падения с третьего этажа. Опершись о стену в полусознательном состоянии, я соскальзываю вниз.