Текст книги "Иллюзия правды (СИ)"

Автор книги: СкальдЪ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 9 страниц)

А еще он очень «атмосферно» влиял на любую компанию людей.

Вот и сейчас, показав, как он рад меня видеть, Хуги, словно понимая, что от него требуется развлечь девчонку, прыгнул Луне на коленки, пару раз деликатно цапнул за пальцы, а потом перебрался на плечо и забрался клювом в ее длинные, густые волосы. Со стороны, казалось, что он шепчет ей в ухо интересные секреты.

Девочка захихикала.

Четырнадцатого февраля Хогвартс отмечал Валентинов день. Меня, если честно, это удивляло. Почему маги с таким воодушевлением и желанием отмечают католические праздники? И пусть в Англии своя церковь – англиканская, это ничего не меняет. Церковь всегда с подозрением смотрела на колдунов и магов, считая, что все они в сговоре с нечистой силой, и самое лучшее место для них на костре. Кстати, кто не знал, последнее сожжение произошло не так уж и давно – в 1826 году, правда, в Испании, где позиции Инквизиции были исторически сильны.

В этот день стены зала оказались увиты пышными, ядовито-розовыми цветами. А с потолка безостановочно сыпалось конфетти в виде маленьких сердечек.

Справедливости ради надо сказать, что большая часть преподавателей, да и мракоборцы, вели себе вполне естественно, словно и в обычный день. И лишь Гилдерой Локхарт, облаченный в розовую мантию, светился и радовался за всех остальных.

Похоже и оригинальное оформление Большого Зала, его рук дело.

Локхарт начал поздравлять всех с праздником, не забыв упомянуть, что его поклонницы (целых сорок шесть штук!) не забыли прислать ему открытки.

– Ну, что, готовы веселиться? – крикнул он залу. – Или давайте рассказывать любовные истории, – он повернулся к преподавательскому столу. – Среди нас есть профессор Флитвик. В своё время он покорил немало сердец и был еще тем проказником. Ему есть что нам поведать, правда, профессор?

Флитвик сконфузился и спрятал лицо в ладонях. Хагрид громко рассмеялся, Макгонаггал нахмурилась, Снейп смотрел с презрительным удивлением, Дамблдор ничего не замечал, налегая на отбивную.

Локхарт продолжал злословить насчет любовных подвигов Флитвика, и не удержался, сделав парочку весьма грязноватых намеков. Правда, сомневаюсь, что младшие курсы смогли их понять. А вот на лицах некоторых старшекурсников появились ухмылки.

А во мне поднялась волна гнева. Как же достал этот Павлин.

– Извините, профессор, – я встал и привлек внимание Локхарта. – Мы все знаем и уважаем профессора Флитвика. Он очень хороший, и кроме того, грамотный учитель. И его мастерство неоднократно проверено нами всеми. Ведь, правда? – я обвел взглядом учеников. Мне ответили смутным гулом. Кто-то поддерживающе засвистел, раздались крики в поддержку Флитвика. – А чем знамениты вы, профессор? Конечно, кроме ваших же книг, в которых вы весьма «скромно» расхваливаете собственные героические деяния.

Я замолчал. Зал тоже затих. Похоже все в шоке. За преподавательским столом повисла напряжённая пауза. Я заметил, как у профессора Стебль отвалилась челюсть.

– Минус пятьдесят баллов Когтеврану за дерзость! – громко крикнул Локхарт, опомнившись.

– Плюс пятьдесят баллов Когтеврану за смелость и отвагу, – Макгонаггал с вызовом посмотрела на Гилдероя, и я вспомнил, что они с Флитвиком были однокурсниками, и у них даже вроде бы произошла какая-то занятная история при распределении.

– Присоединяюсь. Плюс двадцать баллов Когтеврану за интересный, и главное, очень своевременный вопрос, – Снейп коварно улыбнулся.

А вот остальные учителя предпочли промолчать, и не вмешиваться. Флитвик не поднимал взгляд из-за стола.

– Не будем ссориться, друзья мои, – Дамблдор улыбнулся фирменной, отеческой улыбкой. – Давайте кушать в этот замечательный ужин. Ведь все уже остыло!

– Э-э,… Гарри, ты же вроде не на Грифиндоре учишься, – ко мне наклонился Драко. – Ты как, нормально себя чувствуешь? Или голову отморозил?

Впрочем, несколько человек меня поддержали.

После ужина ко мне подошли старосты Когтеврана, а также еще несколько старшекурсников. И что удивительно, все благодарили меня за то, что я поддержал нашего декана.

Ага, за это им конечно большое спасибо. Но сами-то промолчали… Впрочем, не буду их осуждать. Я ведь не просто так вступился за Флитвика. И кроме вполне законного желания поддержать своего учителя, преследовал и другую цель: я посчитал, что такое мое выступление послужит этакой дымовой завесой перед предстоящей беседой с мракоборцами. Думаю, если в отношении меня и есть подозрения, то моя выходка поможет их развеять. Ведь не будет ученик так выделяться и привлекать к себе внимание, если у него не все чисто с совестью. Или если он боится.

========== Глава X ==========

Глава X

Через день, вечером Драко, Герми и я шли из библиотеки. Неожиданно, в коридоре, на нас налетел профессор Локхарт.

– Ребята, здравствуйте! Откуда так поздно?

– Из библиотеки, сэр, – вежливо ответила Герми.

– Конечно, – профессор обрадовался нам. – Где же еще могут быть лучшие ученики школы, а? – И, не дожидаясь ответа, спросил. – Гарри, не уделишь пару минут? Это недолго. Пусть твои друзья подождут.

Он отвел меня в сторону, к одному из подоконников, но не далеко, так, что при желании друзья все могли услышать.

– Эх, Гарри, Гарри, – Локхарт грустно улыбался, – зачем нам с тобой ругаться?

– Да, незачем, – покладисто согласился я и решил подыграть. – Я прошу прошения за свою вспышку.

– Отлично, Гарри, – Гилдерой просиял. – И я тебя понимаю. И конечно, прощаю. Это очень похвально, что ты вступился за своего учителя!

Он поймал мой взгляд, я увидел, как его зрачки сфокусировались. А в следующий момент ощутил в голове легкое поглаживание, словно кто-то тихо, еле слышно, проводит перышком. Павлиньим!

Мать честная. Это же легилименция. Я узнал ее сразу! Так со мной занимался Флитвик и тоже я чувствовал при беседе с Дамблдором. И прямо сейчас мне залезли в голову. Я спохватился и принялся возводить барьеры и ловушки.

Как же я так расслабился?

Локхарт продолжал что-то говорить про славу, дружбы и важность взаимопомощи. Все эти слова – лишь фарс. По его довольному виду я понимал, что что-то там у меня в голове ему удалось подсмотреть или прочитать.

Эх! Но кто же думал, что он знает легилименцию! Этот пустой, напыщенный индюк владеет ментальной магией! И по тому, как он действовал – практически незаметно, быстро, тонко и даже изящно, я понимал, что он отнюдь не новичок в этом деле.

– Что ж, Гарри, – Локхарт глубоко вздохнул. – Рад, что мы с тобой поговорили и смогли преодолеть неприятности. Мы же, те, кто прикоснулся к славе, должны поддерживать друг друга, – последнее предложение он сказал чуть громче, так чтобы и Драко и Герми наверняка его услышали. – Успехов тебе, Гарри.

Локхарт резко развернулся и пошел вдоль коридора, помахивая правой рукой. Я вернулся к друзьям.

– Помирились? – спросил Гох.

– Ага…

– Это здорово, Гарри, – Гермиона улыбалась. – Ведь ссориться с преподавателями не самая лучшая идея.

Мы вернулись в гостиную Когтеврана. А я все никак не мог прийти в себя. Мало того, что Локхарт оказался не таким уж ничтожеством, как я себе представлял, так он смог заглянуть в мои мысли. Что он там узнал? И для чего он вообще все это затеял?

То, что он хотел лишь помириться, мне, после его выходки, верилось с трудом.

И главное с кем это обсудить? С ребятами как-то особо не хочется. Мало того, и их впутаю в то, в чем и сам, как оказывается, не разбираюсь. Так они, в силу возраста, мало что смогут подсказать толкового.

В общем, я пошел к учителю. Флитвик должен что-то знать или хоть даст совет.

Декан Когтеврана выслушал мой рассказ очень внимательно. А потом задумался.

– Ты знаешь, Гарри, магический мир не так уж ярок и безоблачен, как ты, возможно, предполагал, – наконец произнес он. – Бывает, что все сложно и запутано…

– Это я уже начал понимать, – кивнул я. – Но что с Гилдероем? Разве можно так заглядывать в чужую голову?

– Такое не приветствуется, – Флитвик мотнул головой. – Но я скажу тебе одно – будь осторожен. Профессор Локхарт не так прост, как кажется.

– И что мне делать?

– Пока ничего. А я тем временем поговорю с Дамблдором. Вряд ли ему понравится подобное…

А еще через день до меня дошла очередь, и меня вызвал Кингсли Бруствер. Я, как мог, подготовился.

– Здравствуй, Гарри, – Кингсли улыбался.

– Здравствуйте, сэр, – ох, как же мне стали приедаться эти лживые улыбки – Дамблдора, Локхарта, а вот сейчас еще и Бруствера.

– Как ты, наверное, знаешь, мы с коллегой расследуем то, что происходит в Хогвартсе.

– Конечно, – я кивнул и на миг поймал взгляд мракоборца. И снова ощутил чужое прикосновение к голове. Да вы издеваетесь! Это еще один менталист! Да сколько же вас.

Впрочем, Кингсли, по ощущениям сильно уступал и Дамблдору, и Локхарту. Его попытка заглянуть в мою голову была весьма топорной и слабой. Тем более я готовился и успел накидать мыслей-обманок.

– Есть мысли, кто за этим стоит?

– Без понятия, – я пожал плечами и немного открылся. Пусть почувствует, что я говорю истинную правду.

– Да уж, все так запутано, – мракоборец говорил медленно, словно задумавшись, но я видел его внимательный взгляд и общую концентрацию. – Да еще и этот темный артефакт. Не слышал ничего про него?

– Нет, – так, больше мыслей-обманок.

– Может ты слышал слухи? Или замечал странности в поведении других учеников?

– Вроде ничего такого не видел.

– А твои друзья? У них все в порядке?

Беседа продолжалась долго. Ох, куда же я попал?

То, что маги не такие добрые и великодушные, я это понял еще по книгам Дж. Роулинг. Правда, у нее это проходит больше между строк. Но то, что никто не считается с возрастом и ведет себя так, как ему удобно (особенно чувствуя свою силу), стало для меня новостью.

И чтобы случилось, возьмись за меня серьезно полтора года назад, когда я вообще ничего не знал. Да они бы всю правду вытянули из меня за пять минут.

Флитвику памятник надо ставить. В полный рост. Из золота.

Наступил май. Дни сменяли друг друга с какой-то нереальной скоростью.

Мы не вылезали из библиотеки и готовились к экзаменам. Хотя, по большей части предметов, я в себе был уверен.

Чары у Флитвика – семечки, я на подготовку к экзамену по этому предмету вообще время не тратил. И дело здесь не в том, что мне Флитвик поможет. На самом деле, все, чему он учил на втором курсе, я знал на весьма приличном уровне.

То же и с трансфигурацией – занятие с Флитвиком помогли мне расширить магический резервуар и расширить магические каналы. А что такое трансфигурация? Воля, воображение и достаточное количество магии, что необходимо влить в изменяемый предмет. Для меня это не проблема.

По Астрономии я традиционно отличник. Здесь все идеально.

Травологию я также подтянул – тут не обошлось без помощи Лонгботтома.

По ЗоТИ я не особо переживал. Всё, что можно было почерпнуть об этом предмете из дурацких книжек Локхарта, я почерпнул. А заваливать меня специально он вроде не должен. Особенно после того, как наши нейтральные отношения вроде как восстановились.

Я немного волновался за два предмета. Первое – Зельеварение. Отношения со Снейпом, как замерли в начале года на «удовлетворительном», так там и оставались. При этом я демонстрировал вежливое внимание, показывая, что воспринимаю его персону с уважением, но без теплоты. Похоже, Снейпа подобное положение дел вполне устраивало. Меня он особо сильно не задирал и требовал в основном обыкновенного знания предмета. Я его и демонстрировал. Конечно, не на уровне Малфоя, но и не совсем плохо.

А вот История Магии в этом году вызывала серьезные опасения. Там масса теоретического материала, всякие даты, имена – я, если честно, малость запустил этот предмет. И так жалко тратить время на заучивание всего этого…

После урока ЗоТИ профессор Локхарт вновь попросил меня остаться. Хм, мне это начинало напоминать момент со Штирлицем и Мюллером в фильме «Семнадцать мгновений весны».

– Хотелось бы осудить твое увлечение колдофото, – со своей обычной улыбкой прокомментировал Локхарт свою просьбу, пока остальные ученики покидали кабинет. Он даже хохотнул. – Кажется, слава все же «догнала» тебя и вскружила голову.

– Нет, я так не думаю, – я насторожился и начал создавать ментальную защиту. Жаль, что моих силенок пока не хватает поддерживать ее на постоянной основе.

– Увидимся на следующем уроке, пока, до свидания, – провожал профессор учеников и следом за последним из них выглянул в коридор. – О, Грейнджер и Малфой… Полагаю, вы собрались подождать здесь друга?

– Да, сэр.

– Боюсь, наша беседа может затянуться, – я видел, как он подмигнул им. – Советую вам не терять время впустую и дождаться его в гостиной.

С лучезарной улыбкой он продолжал смотреть, как они уходят и коридор опустел.

– Ну, что, Гарри, – профессор зашел в класс, закрыл дверь и принялся накладывать на нее заклятия – молча, невербально, лишь палочка мелькала.

Я успел лишь нахмуриться. К чему все это? И это так не похоже на уровень обычного Локхарта!

В этот момент, продолжая улыбаться, профессор ЗоТИ обернулся ко мне и взмахнул палочкой.

– Империус!

И мир раскололся в моих глазах. Словно мощный удар, похожий на таран, что выбивает городские ворота… Моя хлипкая защита смялась и пропала. И последнее, что я помню отчетливо, это как мое сознание проваливается куда-то в полумрак…

Я продолжал все видеть, слышать, понимать, но не ясно и не отчетливо. Так, словно на меня сверху положили полупрозрачную плиту. Она придавила меня, и мое сознание растеклось тоненьким блином под этой тяжестью. Я еле-еле продолжал воспринимать самого себя как личность, как хозяина собственного тела. Остальные мысли, идеи, мечты, словно растворились. Я практически стал никем и ничем.

И это жутко. Очень жутко.

Ни желания, ни возможности вернуть контроль над самим собой я не имел. И лишь краешком оставшегося разума я фиксировал все, что говорил Локхарт и даже запоминал это.

– Слушай меня внимательно, Гарри, – голос профессора ЗоТИ четкий и злой. Никакого намека на идиотскую улыбку. Лишь холодный расчет и несокрушимая воля в глазах, которая буквально давила. – Через несколько минут ты отправишься в гостиную Когтеврана. И будешь вести себя как обычно. Улыбаться, отвечать на вопросы и даже шутить. Это понятно? Кивни.

Я кивнул. Против воли. От меня ничего не зависело. А те слова, что я слышал, я воспринимал как абсолютную волю, которую нельзя не выполнить. Более того, я еле-еле смог отогнать мысль, что мое нынешнее положение вполне естественно, и более того, закономерно.

– Если кто-то заметит странности в твоем поведении, скажешь, что у тебя просто болит голова. А еще выведи разговор на то, что мы с тобой беседовали. И окончательно решили все вопросы. И я, как и обычно, самовлюбленный, совершенно безобидный и глупый павлин. Понял? Кивни.

Я снова кивнул. По лицу профессора скользнула довольная улыбка.

– Потом ты поднимешься в свою комнату и возьмешь мантию-невидимку, – откуда он про нее знает, скользнула очень далекая, не ясная мысль. Но Гилдерой, вероятней всего, почувствовал её. – О, Поттер! Я много про тебя знаю… Скоро ты в этом убедишься. Итак, ты берешь мантию и выходишь на улицу и идешь в сторону избушки Хагрида. Кивни, если понял.

Кивок, и профессор продолжает:

– Затем, ты осматриваешься, убеждаешься, что тебя никто не видит, сходишь с тропинки, заходишь в те кусты, что растут около менгиров, и надеваешь мантию. Все ясно? Можешь ответить словами.

– Да, все ясно, – разум воспринимает происходящее естественно. И отвечаю я без всяких задержек и трудностей.

– Отлично. После этого, надев мантию, ты идешь вдоль Запретного Леса. В сам лес не заходишь, а проходишь примерно пару миль на север до ближайшей рощи. Там ты увидишь две высокие, сросшиеся березы. На одной из них старое, брошенное гнездо. Ты проходишь сквозь деревья и оказываешься на небольшой полянке. Снимешь там мантию и дождёшься меня. Понятно?

– Да.

– Замечательно. А теперь просто стой и жди, когда я скажу, что ты можешь идти. Потом делаешь все, как я приказал. И улыбаешься.

Я наблюдал, как профессор облегченно вздохнул и принялся снимать заклятия с двери в каком-то нереальном темпе. Затем он вернулся за свой стол и принялся что-то писать.

Текли минуты. Я, как истукан стоял около стола и странным образом не понимал, чего ждет Гилдерой.

Раздался стук в дверь.

– Да, войдите, – громко крикнул профессор.

Дверь открылась, и в помещение заглянули близняшки Патил.

– А, леди, вы вовремя. Как мы и договаривались, – Лотхарт приветливо им улыбнулся. – Мы как раз закончили. Можешь идти, Гарри, – теплая, отеческая улыбка появилась на его губах, когда он обернулся ко мне.

Я ответил ему тем же – открытым взглядом и доброй улыбкой. Потом кивнул девочкам и отправился в свою гостиную.

Дальше все шло так, словно я нахожусь в тумане. Я вернулся в гостиную, встретил там Драко и Герми, пообщался с ними, даже пошутил насчет Локхарта, обозвав его Павлином.

Друзья посмеялись. Никакого удивления и подозрения в их лицах я не заметил. Да и с чего? Я вел себя естественно и непринуждённо. И лишь временами в голове всплывали команды, которые я выполнял точно и очень старательно.

Посетил свою комнату и взял мантию-невидимку. Затем, пройдя через гостиную, спустился в холл и вышел на улицу.

Навстречу прошла Луна Лавгуд. Я дружелюбно махнул рукой, отметив краем глаза, что она как-то странно посмотрела на меня.

По дороге я с кем-то поздоровался, кому-то кивнул.

Вздохнув свежий, майский воздух я направился в сторону избушки Хагрида.

Около менгиров осмотрелся по сторонам, зашел в кусты и надел мантию, а затем отправился дальше, вдоль леса строго на север.

Я шел и шел, и словно издалека отмечал, что немного замерз, и у меня начали промокать ноги. Но всё это казалось несущественным.

Нужную рощу я нашел довольно быстро. Локхарт замечательно описал две сросшиеся березы. Заметить их оказалось очень легко.

Я прошел мимо нескольких деревьев и очутился на поляне. Не такая уж она и маленькая – ярдов тридцать до противоположной стороны. Затем снял мантию и осмотрелся.

Машинально отметил тот факт, что я отошел довольно далеко. Вон, крыши Хога виднеются вдали, за редкими деревьями. Отсюда Школа похожа на игрушечную. Вокруг тишина и спокойствие. И даже птицы, которые поначалу испугались моего присутствия, осмелели и вновь запели.

Солнце бросало на лицо приветливые, ласковые лучи. Так, до ужина еще больше двух часов… А Гилдероя все нет. Ничего страшного, подожду. Сколько потребуется, столько и буду ждать.

Профессор не запрещал мне думать… И медленно, осторожно, словно дело это сложное и неизвестное для меня, я стал рассуждать. Мысли текли медленно, цеплялись друг за друга, как ржавые шестерни. Каждая новая мысль требовало волевого усилия, и когда она появлялась, казалась чем-то необычным и редким.

Всё это время в глубинах того, что осталось от моей личности зрело чувство протеста. Я был уверен, что то, что со мной происходит неправильно и более того, унизительно. Я как мог «подогревал» и старался усилить эту мысль.

Я думал о друзьях, о Хоге, и о всем том светлом, что есть в моей жизни. И в какой-то момент я четко осознал, что попал под заклятие Империуса (до этого я как-то не обращал внимания на данный момент). И что я должен бороться. Нельзя вот так просто сдаваться, и становится бычком, которого ведут на бойню.

Но то, что я осознал свой текущий статус, никак не могло его отменить. Теперь я понимал, что нахожусь под запретным заклятием, но скинуть его все же не мог.

Та плита, что давила на меня, стала, возможно, чуть тоньше, и не такой тяжелой. Но никуда не делась. Она все так же блокировала и держала.

Я принялся ее раскачивать, дергать, пытаться сжечь, заморозить, растопить… Делал все то, что подсказывало сознание…

Не знаю, как долго это продолжалось. Я отрешился от окружающего мира. И когда казалось, у меня что-то начало получаться, с негромким хлопком аппарации около меня появился профессор ЗоТИ, одетый в бирюзовую мантию безупречной чистоты. Как и всегда от него исходил легкий запах духов.

– Ну, как дела, Гарри?

Я промолчал. Мне удалось немного ослабить контроль. Да и вопрос риторический, и я мог на него не отвечать.

– А, вижу, ты не терял время впустую, – кивнул Гилдерой. Похоже, он читал меня, как открытую книгу. – Но не думай, что это я такой слабый или ты можешь противиться Империус. Я наложил на тебя самую легкую форму подчинения, тем более, делал это наспех, стараясь не привлечь внимания… Так, что, поговорим?

– О чем, профессор?

– О тебе, конечно, – Локхарт вытащил из-за пояса перчатки, обмел ими пенек и аккуратно присел на него. – Время у нас есть до ужина, так что мы вполне успеем.

Я молчал, стараясь расшатать Империус.

– Ах, да, пока не забыл. Дай-ка мне палочку и мантию, – я спокойно отдал ему, возможно, самые важные предметы в своей жизни.

Он небрежно осмотрел палочку, хмыкнул и положил ее около пенька.

Мантию он исследовал дольше, пару раз восхищенно цокнул языком, и наконец, сложив ее, аккуратно положил около палочки.

– С такими вещами надо обращаться бережно. Иначе магия не простит, – пояснил он, хотя я ни о чем не спрашивал. – Итак, начнем… Знаешь, Гарри, я готов признать, что ты необычный и неординарный мальчик. В тебе много интересного… Но даже ты, со всеми своими талантами, не подумал, чем все может закончиться, когда украл дневник из сумки Джинни Уизли.

– Да-да, – он заметил мое удивление. – Я узнал это. Конечно, не сразу. Пришлось попотеть. Мне потребовалось много времени, непростительно много, чтобы разобраться со всем этим.

Профессор посмотрел на небо, затем отломил веточку и прикусил ее, как зубочистку.

– Ты неплохо все провернул. Я это признаю, – он вздохнул. – Правда, я не знаю, зачем ты все это делал, да и разбираться, честно сказать, мне уже некогда. Но, конечно, ты не мог предположить, что и у меня есть свои возможности.

– Я вас не понимаю.

– Конечно, нет, – он хохотнул. – Знаешь, почему я разговариваю с тобой?

– Нет.

– Мне просто хочется поговорить. Естественно и даже в некоторой степени, правдиво. Вот такой небольшой каприз. Знал бы ты, как мне надоело носить эту маску. Павлина – как вы с Малфоем весьма остроумно подметили.

– И что я должен знать? – в груди медленно появлялся холодок. Ох, куда же я попал и чем все это закончится? Обычно, если злодей вот так разговорчив, за этим что-то стоит. Как минимум уверенность в своих силах.

– Ничего не должен, – Гилдерой сплюнул далеко в сторону и проследил взглядом за плевком. – Когда мы все закончим, я применю к тебе Обливэйт. И ты благополучно забудешь, что происходило в последние три часа. И все будут счастливы.

– Спасибо, – я действительно почувствовал себя бодрее. Не убьет, не покалечит и это главное.

– Чтобы ты не думал, Гарри, мне не доставляет никакого удовольствия поступать именно так с тобой. Накладывать на ребенка непростительное заклинание, потом промывать мозги… Это, знаешь ли, не красит. Так что я заранее прошу у тебя прощения, – он улыбнулся, но в его словах слышалась фальшь.

– Спасибо вам.

– Пожалуйста. Рад, что мы прекрасно понимаем друг друга… Да, Гарри, ты влез в планы, которые тебе не по плечу. И в которых очень легко потерять голову. Знаешь, как я тебя вычислил?

– Нет.

– Через Омут Памяти. Я пришел к выводу, что с дневником произошло что-то именно в том книжном магазинчике, где все мы были… И я поместил собственные воспоминания в Омут и еще раз просмотрел их. И конечно, заметил то, на что в тот момент не обратил внимания. Ты исчез со второго этажа, и, похоже, надел мантию. Жаль, но о том, что у тебя есть такой чудесный артефакт, я узнал не сразу. А затем ты спустился вниз и забрал дневник. Вот и все. А теперь, не будешь ли ты так любезен, что скажешь, где он лежит? Мне не терпится получить его.

– Что вы будете с ним делать? – я пытался выгадать время. Хотя, зачем мне время? Никто не знает, где я. Я под Империусом, и у меня забрали палочку. Надеяться не на что…

– Тебя это не касается, Гарри, – Гилдерой похоже выговорился. – Итак, где он? Поверь, тебе лучше сказать. Ведь ты не хочешь испробовать Круциатус?

Я против воли вздрогнул, а Локхарт продолжил.

– Уверяю, это лишь добавит тебе боли. А мне не принесет радости. Но, в конце концов, ты все скажешь…. Так может не стоит терять время и испытывать ненужные страдания?

Я отрицательно кивнул головой. Во рту пересохло. Все тело сжалось. Но так просто дневник я не отдам.

– Дневник не твой. И ты даже не представляешь, зачем он нужен. Так что предлагаю еще раз все взвесить.

Локхарт сел на своем пеньке прямо и приготовился.

Я осмотрелся по сторонам, вздохнул и все же отрицательно помотал головой. Ноги стали ватными, в районе живота появился неприятный холодок. Я с трудом сглотнул.

– Да раскроются врата боли, – медленно и торжественно, как речитатив, произнес Гилдерой, направляя на меня палочку. – Круцио!

========== Глава XI ==========

Глава XI

Океан боли затопил меня от кончиков пальцев до последнего волоска. Казалось, все тело превратилось в один, обнаженный, кричащий каждой клеточкой, нерв. Боль проникла в каждый уголок, каждый закуток моего тела. И я закричал. Да и кто не закричит? Удержаться можно лишь в одном случае – если под Империус есть приказ страдать молча.

Не знаю, через какое времени я пришел в себя.

– Тише, тише, – услышал я успокаивающий голос профессора. – Приказываю не кричать так громко. А лучше вообще не кричать. Мы же не хотим, чтобы нас услышали? Хе-хе.

Я дышал тяжело, раскрывая рот, как рыба, выброшенная на берег. О, как же здорово не чувствовать боли. Не ощущать, что напряжение в тысячи вольт перекатывается через тебя.

В этот краткий миг передышки я понял, что заклятие Империус ослабло. Возможно, само шоковое состояние организма способствовало этому.

– Всё хорошо? – Гилдерой зевнул. – Гарри, я готов продолжить. А ты? Чудесно! Круцио!

И снова меня бросили в чан с кислотой… Содрали кожу, выпотрошили, пропустили сквозь мясорубку… Поджарили на раскаленной плите и остудили охлажденным азотом… Я умирал и не мог умереть. Сходил с ума и оставался в сознании. Окружающее пространство стерлось. Время исчезло. Остался лишь я – в невероятном, немыслимом урагане боли. И даже кричать мне не позволили. А так бы было хорошо закричать, выпуская из себя хоть часть этой боли… Раньше я никогда не думал, что крик это так здорово. Какое же счастье, иметь возможность кричать. Громко, во все горло, разрывая связки и упиваясь этим криком.

– Уважаю твое упорство, – лениво проговорил Локхарт в следующий раз, как я пришел в себя. Вот только никакого уважения в его голосе я не чувствовал. – Но рано или поздно, ты сломаешься. Поверь мне, мальчик, я и не таких ломал… Итак, твой выбор?

Я вздохнул. Я подошел не только к краю своих физических и магических сил. Я подошел к краю, за которым заканчивалась боль. Дальше начиналось безумие. Да, теперь я знаю, что испытывали родители Лонгботтома. Как я их понимаю и сочувствую… Готов ли я потерять разум ради этого дневника? Конечно, не готов. Я же не отмороженный на всю голову герой. Дневник надо отдать. Придется отдать. Вот только еще один Круциатус я должен выдержать. Обязан. И я выдержу. А потом отдам то, что он хочет.

Но я поймал взгляд профессора ЗоТИ и мне стало страшно. Действительно страшно. В его глазах плескалась несокрушимая воля, древний холод и обещания боли и страданий. Мне стало так жутко, как не было никогда. У меня даже озноб по телу пошел…

Дневник надо отдавать. Прямо сейчас. То обещание палача, что я увидел в его глазах, просто пугало.

– Ну, что, продолжим наши игры?

Говорить тяжело и я просто отрицательно качнул головой.

– Где дневник?

– В Хогвартсе, – я глубоко вздохнул, как перед прыжком в воду.

– Прекрасно! Вот видишь, как все просто… Очень умное поведение. Где конкретно он спрятан?

Гилдерой поднялся на ноги. Палочка, которая была поднята и готова к новому Крициатус, медленно опустилась к земле.

– В Выручай-комнате, – я перехватил взгляд Локхарта – он удивленно смотрел на небо за моей спиной.

– Пять шагов назад, Поттер, – резко прозвучала команда, и я послушно ее выполнил. Профессор не запрещал мне оборачиваться и я, радуясь отсрочке, обернулся.

К нам приближалась метла с сидящим на ней человеком. Когда он подлетел поближе, я с удивлением узнал бордовую мантию. Это был Роберт Уильямсон.

– Ни слова о пытках. Мы просто решили прогуляться и беседуем о моем предмете, – приказал мне Гилдерой.

Я кивнул, подчиняясь. Да, Империус все еще висел. Слабо, но он контролировал меня. Правда я уже немного пришел в себя и начал соображать, что приказ Локхарта, по сути, идиотский. Что нам здесь делать, так далеко от Хогвартса? Просто беседовать? Разве не очевидно, что забираться так далеко в глухомань вовсе не обязательно.

Впрочем, вероятней всего, это его союзник, а не тот, кто мне поможет. Так что надежда, которая вначале промелькнула, словно солнечный лучик, теперь медленно пропадала.

Частично обретенная свобода и независимость вызывали ассоциации с глотком свежего, чистого воздуха. Еще немного усилий… Я чувствовал, как Империус начал поддаваться.

Метла опустилась ярдах в двадцати от нас. Мракоборец слез с нее и твердо встал на землю, впрочем, не делая попыток приблизиться.

– Добрый вечер, – наконец произнес мракоборец. – Надеюсь, я не помешал вам?

– О нет, нисколько, – лучезарно улыбнулся Локхарт.

– Как ты, Гарри? – Уильямсон посмотрел на меня.

– Все хорошо, – я старался бороться с приказом, но пока ничего не получалось. Лишь гримасы на лице. – Мы беседовали про защиту от темных искусств.

– Правда? – похоже, от него не скрылось, что с моим лицом что-то не так.

– Правда, – я подтвердил его слова, но мне удалось покачать головой из сторону в сторону.

– Думаю, будет лучше, если я заберу мальчика, – Роберт на секунду задумался и кинул быстрый взгляд через плечо на солнце. В его голосе слышались стальные нотки. – Боюсь, как бы он не опоздал на ужин.

– Ну что вы, я обязуюсь доставить его к сроку, – возразил Локхарт. В его словах зазвучало опасное предупреждение, а интонацией он словно говорил: «не лезь, не вмешивайся, лети своей дорогой». А еще он удобнее перехватил палочку и сделал шаг в мою сторону.

Мысли мелькали, сменяя друг друга. Похоже это не игра, не представление. Если они не союзники, зачем им тут огород городить и что-то скрывать? Особенно после того, как меня пытали. И особенно, после того, как я полностью сломался. И, похоже, Уильямсон отнюдь не друг Локхарта. А это шанс. Пусть призрачный, непонятный, но шанс.

Я сделал два шага в сторону Роберта.

– Стой, Гарри, – Локхарт старался говорить спокойно, но у него дернулся кадык. – Вернись ко мне.