Текст книги "Неслучайные случайности (СИ)"

Автор книги: СкальдЪ

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 11 страниц)

– Ридикулус, – крикнула Герми и направила палочку.

В руках у Макгонаггал появился большой праздничный торт с несколькими горящими свечами.

Народ засмеялся и оживился. Люпин начислил Грейнджер пару баллов. Очень довольная, Герми отправилась ко мне и Драко.

Очередь стала двигаться. Бедный боггарт толком не мог понять, что ему делать. Страхи у детишек оказались вполне предсказуемыми – змеи, тарантулы, пауки, черные привидения, отрубленные руки, черепа, утопленники. Одна фантазия заставила меня громко захохотать – я и не знал, что школьники могут этого бояться. Похоже, у кого-то психологическая травма случилась в детстве. Хе-хе.

На свет показалась русалка с внушительными сиськами, большим, опытным ртом и многообещающим выражением на лице. Люпин покраснел и моментально прекратил это безобразие.

Пару раз боггарт принимал вид Северуса Снейпа – видать у многих он вызывал соответствующие чувства.

Майкл Корнер вызвал дементора. Судя по всему, недавнее событие сильно повлияла на него. Люпин, стоящий начеку, мигом прогнал дементора обратно в шкаф с помощью Патронума. Все вздрогнули и не на шутку испугались.

– Дементоры, хоть и ужасны, но не непобедимы, – Люпин обвел взглядом класс. – Лучше всего с ними бороться с помощью силы духа и Патронума. Простого и телесного. Гарри, не покажешь нам?

– Патронум, – я вызвал простой свет, который растекся по классу.

– Дальше, Гарри, – попросил учитель.

– Экспекто Патронум, – из кончика палочки появилась косатка. И честное слово, не вру, мне показалось, что она радостно улыбается зубастой пастью. Я направил ее в сторону девочек. Косатка чиркнула по руке одну, зацепила волосы у другой, потерлась о ногу третьей… Девочки захихикали. Некоторые даже попытались ее погладить.

– Вот видите, как все просто, – спокойно проговорил Люпин. Класс вздохнул. Похоже, никто не считал, что всё «так просто».

– Еще пять балов Когтеврану за демонстрацию телесного Патронума, – Люпин, судя по всему, решил потратить весь лимит недельных баллов на одном уроке. – Ну, что, продолжим?

Народ стряхнул страх после дементора Майкла Корнера, оживился и выразил согласие.

Очередь медленно приближалась.

Прямо передо мной стоял Драко. Боггарт в его исполнении выглядел как суровый, безжалостный мракоборец по имени Грюм Грозный Глаз. Любопытно. Какой интересный внутренний мир у моего друга. Запомню.

Люпин сделал вид, что ничего не произошло.

Я шагнул вперед.

Эх, зря я все же согласился на эту демонстрацию. Ведь еще в очереди, в самом начале, когда вперед вышла Герми, моя интуиция пыталась проснуться и намекнуть, что лучше в этом не участвовать. А я не послушал. А ведь ранее она меня не подводила. Особенно когда я не был таким тупоголовым бараном. Ну почему, почему я сейчас не проявил осторожность и не отнесся к делу серьезно и ответственно?

Все эти мысли быстро промелькнули в голове, пока боггарт не появился.

Дверь шкафа заскрипела. На свет неторопливо, с достоинством выходит профессор Альбус Персиваль Вульфрик Брайн Дамблдор, великий чародей и маг, одетый в шикарную светлую мантию. Как и всегда, на его носу очки-половинки, а в правой руке палочка. Другой рукой он придерживает подол мантии, так, чтобы случайно на нее не наступить. Дамблдор обводит класс слегка грустным, но бесконечно мудрым и проницательным взглядом. И еле заметно, по-доброму, улыбается в густую бороду. Он все знает и очень сильно всех нас любит.

Приплыли…

========== Глава VII ==========

Глава VII

– Ридикулус, – что-то я совсем растерялся и на автомате направил палочку на боггарта. В руках Дамблдора появилась настоящая русская гармонь, красная косоворотка, шаровары, сафьяновые сапожки, а на голове фуражка, из под которой торчит задорный, седой чуб.

Жесть. Да что же сегодня за день!

Профессор Люпин пришел в себя первым. Резкий взмах палочки, невербальное колдовство и боггарта-Дамблдора отбрасывает обратно в шкаф. Дверь закрывается. Все стоят, округлив глаза. У некоторых отвалилась челюсть.

И тишина…

Профессор Люпин ничего не сказал. Закончился урок и снова – молчание. Он даже не оставил меня для приватной беседы. И лишь в его глазах я увидел недоумение и растерянность.

Больше всех лютовала Макгонаггал. Похоже, для нее боггарт в виде Дамблдора это крушение целого мира. Она просто не могла поверить, что кто-то боится ее уважаемого и любимого патрона.

– Это немыслимо, Поттер, – профессору трансфигурации изменила ее неизменная выдержка и сейчас она нервно ходила по своему кабинету, куда и я был приглашен на «ковер». – С чего, с чего вы его боитесь? Ведь он столько для вас и для нас всех сделал. Ведь он такой участливый, такой великодушный и мудрый.

Я слушал этот поток и тихо офигевал. Вот ведь какой пласт культуры вскрылся. Здесь прямо культ любимого вождя.

Конечно, за глупую выходку я себя ругал самыми нехорошими словами. Но вот так фанатично защищать Дамблдора, это уже все, финиш. Такое переходит все границы.

– Извините, конечно, профессор, но я не до конца понимаю вашего порыва. Боггарты-то у учеников разные. Вон, чуть ли не четверть Школы боится Снейпа. И никому до этого дела нет. Вроде как в порядке вещей. Да и вас кое-кто представлял…

– Это разные вещи, – решительно возразила Макгонаггал. – Где Снейп, где я, в конце концов, и где директор Дамблдор?

Ага, прямо свет в окошке…

– Могу честно сказать, что до сего дня я даже не думал, что боггарт может принять такую форму. Я просто не знал об этом своём страхе, – я сделал попытку смягчить ситуацию.

– Но, тем не менее, боггарт уловил это в ваших мыслях. Это не просто так!

Конечно, не просто так. Я, может, в чем-то и не объективен, но и за директором хватает непонятных поступков. И если разобраться, особой внутренней благодарности к нему я вроде испытывать не должен. Это если нормально оценить все то, что произошло за последние тринадцать лет. И убрать всю ту розовую чепуху, что успели накидать в голову канонному Поттеру.

– Я очень боюсь быть исключенным из Школы, – начал «канючить» я. – Вы знаете, как мне не хочется возвращаться к Дурсли, снова окунуться в этот кошмар. И я боюсь, что не оправдаю надежд. И директору Дамблдору придется меня выгнать…

– Хм, в вашей логике есть определенный смысл, – Макгонаггал замолчала, обдумывая мои слова. – Но это мне все равно не нравится.

– Возможно, и ситуация с запретом на деньги как-то повлияла, – осторожно заметил я. – Вы знаете, многие годы я жил очень просто и даже бедно. А потом неожиданно появились деньги. И так же неожиданно мне ограничили это количество до ста галлеонов в год.

– Как можно по деньгам оценивать директора Дамблдора?

Минерва еще долго возмущалась, трясла поднятыми к небу руками в попытках разбудить мою совесть и привить сознательность и ум.

Херово, конечно, что так все обернулось. Отношения с Макгонаггал, похоже, стремительно «заледенели». А для меня это не очень-то хорошо.

Ну, кто ж знал, что боггарт выкинет такой номер?

«Сам ты и знал. И даже если и не знал, то надо было слушать интуицию», – напомнил я сам себе.

Эх, беда…

Затем меня вызвал к себе профессор Дамблдор.

– Как же так получилось, Гарри, – спрашивал он, сидя за своим столом. Его голос звучал устало и мудро. – Скажи, в чем я был не прав? Давай подумаем. Может нам удастся что-то изменить в этой неприятной ситуации, – он откинулся на спинку кресла и соединил руки на животе.

Дамблдор говорил твердо, спокойно. Мне показалось, что теплоты в его голосе, с момента нашей последней беседы, стало меньше. Неужели обиделся старик?

– Скажу честно, что этот свой страх я отчетливо не осознавал, – начал я. – Но после этого случая я думал. Много думал…

– Позволь полюбопытствовать, о чем?

– О своей жизни… Вы знаете, как я привязался к Хогвартсу? Я же нашел здесь замечательных друзей. Я могу учиться магии! И я очень сильно боюсь это все потерять. Боюсь, что в один прекрасный день меня исключат из Школы. Вы исключите, директор. Извините.

– Ну, не все так страшно. Ты прекрасно учишься. С чего мне тебя исключать? – в голосе мага я отчетливо расслышал недоверчивые нотки. Не верит… Я бы тоже не верил. – Давай еще подумаем. Может, есть и другие причины?

Я почувствовал легкое прикосновение к разуму. Амулет на ухе потеплел. Неожиданно я разозлился. Ладно, ты хочешь услышать правду. На, вот, держи. Не всю, конечно, но хоть что-то:

– Вы знаете, директор, до десяти лет мне жилось несладко. Я носил старые вещи своего кузена Дадли, который на четыре размера больше меня. На мне все это висело, как на пугале. Меня унижали, иногда и колотили. Хотя бывало, что и за дело. Ел я вроде и неплохо, но чувство голода присутствовало достаточно часто. А потом я узнал, что вы мой опекун… Скажите, почему вы не взяли меня к себе, а запихнули в эту семью?

– Кхм… Ты должен понимать, что мои обязанности весьма велики и объёмны. Я просто физически не мог уделить тебе надлежавшего времени.

– Дурсли также его не уделили, – я упрямо сжал губы.

– И там ты в безопасности.

– Защищающие чары можно создать над любым домом.

– Но твоя мать, и ее кровная защита… Не стоит забывать об этом.

– Из книг я узнал, что Лили Поттер погибла в Годриковой впадине, а не в городке Литтл Уингинг. В чем тогда смысл?

– Никто тебя не искал у Дурсли.

– Извините, но мне кажется, что меня вообще никто не искал, – я немного завелся, начал говорить громко, «от сердца». Брови Дамблдора медленно поднимались вверх.

– На тот момент, когда погибли твои родители, для меня и моих соратников решение поместить тебя у Дурсли казалось самым очевидным и выигрышным.

– Вы знаете, профессор, не так давно я узнал, что многие семьи хотели усыновить меня. Уизли, Малфои, Боунс, бабушка Лонгботтома и Лавгуды, и другие… Почему вы меня им не отдали?

– Не думаю, что они были бы тебе хорошими родителями.

– До десяти лет, пока не изменились отношения, они всяко были бы лучше Дурсли.

– Вот видишь, ты сам признаешь, что сейчас ситуация лучше, чем была раньше. Все, рано или поздно, оборачивается к нашей пользе. Надо лишь уметь терпеть и ждать. А еще любить и верить.

Мы замолчали. Профессор барабанил пальцами по столу. Я упрямо смотрел в пол. Фоукс, феникс профессора, и тот затих, и казалось, прислушивается к беседе.

И лишь многочисленные механизмы, предметы и артефакты продолжали тикать, шуршать, звенеть…

Солнечный луч за время нашей беседы медленно полз по ковру и подбирался к моей ноге.

Я чувствовал как прикосновения к разуму усилились. Кафф работал во всю – я это также понимал. Но директор пробился… Вот он прошел в ту выдуманную комнату, вот раскрыл арку и вот уже читает книгу. Он все же не удержался… Ладно, читайте на здоровье, дорогой директор.

– И у меня всегда было мало денег. Я не мог себе позволить самых простых вещей. А Дурсли не торопились их мне покупать, – я немного опомнился и решил играть роль капризного, своевольного, а не чересчур умного ребенка. – А потом я узнал, что очень хорошо обеспечен. Почему деньги моих родителей мне не выделили? Хотя бы по минимуму.

– Я боялся, что ты вырастешь избалованным и капризным.

– Может и так, – я мотнул головой. – Но я стал таким, каким стал. И вроде начал хорошо учиться, и с поведением все нормально. А вы ограничили мои траты до ста галлеонов. Почему? В чем я провинился? И когда вы сможете снять этот запрет?

Наверное, все же не стоило так разговаривать с таким человеком. Но мне все надоело. Надоела приторность, хитрость и ложь. Надоели недоговорки, ссылки на великое и общее благо. Надоело, что со мной поступают, как хотят. Надоело, что кто-то прописал мою жизнь по строчкам и по дням. И решил, кем я должен вырасти и что делать…

Понятное дело, я ребенок, и некоторые считают, что я буду молчать. Все детство. А потом всю жизнь. И просто прислушиваться к мудрым советам и выполнять слегка “завуалированные”, правильные приказы.

Пусть Дамблдор думает, что это вспышка у растущего ребенка. Пусть считает, что я издерган после дементора. Пусть надеется, что это какой-нибудь гормональный всплеск.

Я знал правду о себе. Это не случайный эмоциональный пик. Это не глупость. Эти слова – то, о чем я думал в течение этих лет. Эта моя позиция на данный момент.

И все это правда. Пусть и не вся. И пусть совсем не мудро с моей стороны её высказывать.

– Это сложный вопрос, Гарри, – я начинал чувствовать, что Дамблдору перестала нравиться наша беседа. Похоже, она приняла такой оборот, который его не устраивает. – Просто ты должен понимать, что мы действовали для твоего же блага.

– Извините, но я не вижу здесь блага. Для меня это просто слова. И еще – я вижу лишь массу ограничений.

– Что ж, жаль, что ты не понимаешь меня, Гарри.

– Мне тоже очень жаль, профессор Дамблдор, что и вы меня не понимаете. Я пытаюсь вас понять. Честно, пытаюсь…. Но пока не могу. Возможно в будущем, когда подрасту, что-то изменится. Но сейчас я вижу лишь ограничения, что связывают меня со всех сторон.

– Хорошо, – мягко произнес Дамблдор. – Думаю, нам всем надо успокоиться. Продолжим беседу в другой раз. Если в этом возникнет необходимость.

– До свидания, директор. Извините еще раз, что так все вышло, – я на миг встретился взглядом с Дамблдором. Может мне и показалось, но в его глазах я увидел раздражение и гнев.

С тяжелым сердцем я шел в нашу гостиную. Ох, чую, что на этом все не закончится. Похоже, разозлил-таки я Дамблдора. И не самой беседой и своим поведением (это лишь усилило его отношение), и даже не тем фактом, что мой боггарт – Дамблдор.

Думаю, что именно сегодня директор понял, что я его явно не считаю «светлым и добрым». А значит, манипулировать мной не так уж и просто. Во всяком случае, с прежних позиций. Ему же нужен «карманный» герой – но я не дал то, что он хотел.

Вполне допускаю, что этот факт многое перечеркнет в планах Дамблдора по отношению ко мне.

О, нет, я не считаю себя важной птицей и пупом земли. Просто на меня у него были определенные задумки. И теперь, весьма вероятно, он их изменит. А это может оказаться очень неприятно.

Понятное дело, что до прямых угроз или неприятных действий Дамблдор не опустится. Не такой он мелочный и не такой примитивный. Не его уровень враждовать с ребенком. И скорее всего на публике будет вести себя, как и прежде. Может, даже сделает вид, что «понял и простил».

Неприятно иное – теперь меня включат в уравнение на новых условиях. И в один прекрасный день я неожиданно пойму, что белый песец стоит прямо за дверью…

Мы находились в Выручай-комнате. Сейчас она приняла вид восточной худжры. Ну, знаете, это когда мебели практически нет, и все сидят на подушках и тюфяках на полу. Стены окрашены в терракотовый цвет. Геометрический орнамент на мозаичном полу. Потолок затянут тканевым пологом. В углу кальян. Где ж ты раньше-то был? Я бы тебя выкрал и продал. А может и сейчас не поздно?

Нас здесь четверо. Драко, Герми и я. И Луна, которая присутствует в первый раз. Мы, втроем, посовещавшись, все же решили показать ей это место. Два голоса против одного. Чистая математика.

Я немного приуныл и не собирался скрывать данного факта. Друзья пытались, в меру сил, подбодрить.

– Не куксись, Гарри, – Малфой скинул ботинки и вальяжно развалился на подушках. Затем он наклонился в мою сторону и хлопнул по плечу. – Все в жизни бывает. Что он тебе может сделать? Ну, выгонит из школы. Плевать. Перейдешь в Дурмстранг. Там тебя, с такими способностями, с руками возьмут. И я с тобой туда уйду. И девочек перетащим. Старик просто утрется!

Эх, Драко парень, конечно, умный для своего возраста. И преданный. Но, к сожалению, масштаба пока не понимает. И к Дамблдору относится, скажем так, с пренебрежением. И возможные проблемы у него решаются легко и непринужденно.

Да и поступок с боггартом он скорее одобряет и даже восхищается моей смелостью. А здесь не смелость, а банальная глупость.

– Эй, тихо, тихо, – обеспокоилась Гермиона, – Драко, ты чего так разошелся? Какой Дурмстранг? Какое исключение? Вы чего, ребята?

– Этот год мы все отучимся нормально, – неожиданно сказала Луна. – Все будет хорошо.

Девочка находилась в восторге от этой комнаты. Первые минуты она изумленно и словно бы недоверчиво осматривалась по сторонам, ходила, трогала руками вещи и стены. А сейчас немного пришла в себя, села к нам поближе, положила подушку на колени и рассматривала узор на ней – там пляшущий дервиш, подняв правую руку к небу, а левую опустив к земле, крутился в своём бесконечном танце.

– Многое ты знаешь, – недоверчиво протянула Гермиона, которая не верила в способности Луны.

– А на следующий год что будет? – заинтересовался Малфой.

– Пока не знаю, – Лавгуд еле заметно, с достоинством улыбнулась.

Я постарался запомнить этот момент. Герми и Драко, озабоченные моим состоянием, похоже, не поняли, что на самом деле сказала Луна. И какой здесь потенциал.

– Ладно, ребятки, проехали. Прорвемся, – я встряхнулся и пришел в себя. Да и слова Луны добавили уверенности.

– Ну ладно, так ладно, – Герми собралась. – Мы хотим расспросить тебя про Непреложный Обет, Гарри.

Я молча кивнул. Ага, значит Драко рассказал, что сам узнал дома, на летних каникулах. Теперь им будет легче.

Детишки допрашивали меня достаточно долго, осторожно задавая вопросы и намеки различной степени прозрачности. Похоже, они неплохо подготовились. И когда только успели?

В общем, через некоторое время путем осторожных расспросов, им все же удалось установить, что за всем этим стоял с одной стороны Локхарт, а с другой стороны мракоборец по имени Роберт Уильямсон. Им пришлось «попотеть», чтобы вытащить имя последнего «на белый свет».

Правда, на этом дело застопорилось. Добраться до причины всего случившегося им так и не удалось. Тем более, в настоящий момент я был не готов раскрывать тайну, что все произошло из-за дневника Тома Реддла.

Всё это время друзья действовали, как в игре «Угадай слово». Это когда ведущий загадывает одному из участников слово, а тот не имеет право ничего говорить, лишь кивать, да производить различные жесты и помогать мимикой. А остальные в это время пытаются это слово отгадать. И с этой целью задают наводящие вопросы и всячески стараются сузить круг поисков.

Через полчаса мы закончили. И я даже не знал, хорошо это или плохо, что друзья кое-что узнали. И волновался я, прежде всего, не о себе и своих планах, а за детишек переживал. И за их безопасность.

Затем поговорили с Гермионой о ее планах на учебу. Как оказалось, первоначальный запал изучать все предметы у нее малость прошел. И теперь она уже не так активно хотела учиться. Тут помогли и мои, и Малфоя скептические мысли о некоторых предметах.

Грейнджер сходила пару раз на Прорицание и кажется достаточно быстро раскусила преподавателя этого предмета. И соответственно, отказалась от него.

Да еще и с хроноворотом не все ясно. В каноне Макгонаггал достала для нее такой артефакт, и благодаря ему, наша подружка могла спокойно посещать все предметы.

Вопрос о том, что из-за постоянных перемещений в прошлое девочка проживала за один год несколько дополнительных месяцев, оставим пока в стороне. И не будем говорить о том, как такое действие может повлиять на психику ребенка.

Меня больше интересовал сам хроноворот, который открывал просто колоссальные возможности. И я искренне не понимал, почему серьезные маги на вроде Волди или Дамблдора не используют его на постоянной основе?

В общем, что-то не так с этим… И эта вундервафля как-то не вписывается в мир.

Ну, а в нашей ситуации у Грейнджер ничего такого не оказалось. Никто ей хроноворот не дал. И я так окончательно и не понял, присутствует такой артефакт в данном мире или нет.

– Ну, что, какие планы на выходные? – переменил я тему.

У меня самого планы просто наполеоновские. Тут тебе и занятия с Флитвиком, и поиск Блэка (он пока так и не показывался) и совместная прогулка на открытом воздухе. И наконец дописать статью, для которой я придумал неплохое название – «Дементор в поезде». Она посвящена скромным будням учеников Хога, которые в поезде подверглись такому неожиданному и такому страшному нападению гнусного чудовища. Делать акцент на себя я не стал, просто озвучу мысль, что лишь чудом детишки не пострадали. А помощь пришла в последний момент.

Думаю, материал многих заинтересует. Тем более Пророк, находящийся на коротком поводке у Министерства, явно не спешил освещать эту тему. Ибо невыгодно. А тут Лавгуд со своим Придирой. У кое-кого может пригореть…

К тому времени я уже получил и прочитал первый за сентябрь номер Придиры – у меня бесплатная и бессрочная подписка на этот журнал, если что.

И там, на первой странице висит мой материал. Колдофото Блэка в тюремной робе (не знаю, где ее Лавгуд отыскал) и название, «Сокрытая правда, часть первая». Лавгуд неплохо отредактировал мой материал. Статья получилась интересная, и скажем так, завлекательная. Автор под псевдонимом «ОС» рассказывал интересные вещи, делал неожиданные намеки и сильно интриговал, обещая кое-какие новости, которые вполне могут потянуть на сенсацию.

Лавгуд прислал письмо, в котором сообщал, что журнал и материал про Блэка вызвали определенный интерес. Не ажиотаж конечно, но продажи немного выросли. Намечалась первая, пока еще скромная, прибыль.

Вот так-то. Думаю, Придира взлетит. Я буду периодически подкидывать новости и статьи. Пройдет год, максимум два, и возрастут не только тиражи (и наша прибыль, соответственно), но изменится и читательская аудитория, и отношение к самой газете.

Мы говорили об этом с Лавгудом. Пока, конечно, в общих чертах, но он в принципе не возражал против изменения тем.

И вообще, я все больше начинаю верить в то, что Придира, такая как есть, вполне устраивает Лавгуда. Он просто не видит смысла что-то менять. Возможно, у него нет коммерческой жилки. А может у него просто другие планы и расклады.

Но это пока планы на будущее. А пока надо закончить «Дементор в поезде».

========== Глава VIII ==========

Глава VIII

– Как же так получилось? – спросил меня Флитвик.

Вдвоем мы прогуливались около озера. Наступила суббота и ласковое, осеннее солнце согревало и настраивало на миролюбивый лад. На воде еле заметное волнение, озеро словно дышит, волны накатывают на берег и отходят назад, вздох-выдох, вздох-выдох…

– Сам не знаю, – я посмотрел вдаль. Все уже сказано.

– Да уж… – задумчиво протянул учитель. Похоже, мой невеселый настрой отбил у него желание начинать нудную лекцию. – Ладно, что было – не вернешь. Сам-то особо не бери в голову. Подумаешь, тоже, боггарт, – он негромко рассмеялся. – На моей памяти ученики и не такое выкидывали.

– Обойдется?

– Да, за неделю – другую все утихнет, – он осмотрелся по сторонам. – Хотя не все забудут, понимаешь?

– Да.

– Ну, ты все же постарайся быть, как и раньше, благоразумным.

– Постараюсь…

Помолчали. С учителем мне одинаково хорошо и даже как-то уютно и разговаривать, и молчать.

– Хочу спросить кое о чем, – начал я.

– Давай.

– Расскажите про своего ученика – Квиррелла.

– А ты откуда про него узнал? – казалось, Флитвик совсем не удивился. Он все так же задумчиво смотрел на воду.

– Абраксас Малфой упоминал его этим летом, когда я был в гостях у Драко.

– Как думаешь, с какой целью он это сделал?

– Может, чтобы сомнение в вас заронить. Может, хочет, чтобы я что-то узнал про Квиррелла. Подталкивает в нужную сторону. Или психологически к себе привязывает.

– В целом правильно рассуждаешь, – одобрил учитель. – Но прежде, чем рассказать про Квиррела, я сам кое о чем хочу спросить. Скажи, какова цель твоей жизни?

– Выучиться магии, – почти машинально ответил я. – Приобрести могущество, силу…

– Гарри, не думаю, что ты так поверхностно смотришь на вещи. Магия это не цель. Это способ для достижения цели. Инструмент мага, его способ работы с собой, другими людьми и окружающим миром… Тоже можно сказать и о могуществе и о личной силе. Накопление ради накопления, разве это не абсурд? Если только тщеславие потешить. Но разве это правильно? Все должно иметь глубокий смысл. Так какова цель?

– Ну, если так… Мне хочется разобраться или вспомнить, что было до этой жизни. И что будет после смерти. Если вообще что-то было и что-то будет. И смысл всего этого…

– Вот, – послышался удовлетворенный вздох. – Уже хорошо.

Флитвик пошел вдоль берега. Я последовал за ним.

– У некоторых цели другие. И им сложно объяснить, что они путают понятия, выбирая могущество, власть, славу и деньги в качестве целей. Они вырастают, но остаются детьми. Капризными и эгоистичными.

– Таким и был Квиррелл? – кажется, я начинал догадываться.

– Да, – просто ответил Флитвик. – Очень талантливый, но импульсивный и своевольный мальчик. С каждым годом мы все хуже понимали друг друга. Ему казалось, что я мыслю устаревшими категориями и что моё место на свалке истории, – он невесело усмехнулся. – А я видел, что он выбрал плохую дорожку, которая изменит его не в лучшую сторону. И которая может завести его в весьма неприятные места, где он повстречает, скажем так, неоднозначных людей.

– И что произошло дальше?

– В середине седьмого курса он подошел ко мне, поблагодарил за все, чему я его научил и попросил расторгнуть наш магический Обет.

– Расторгли?

– Конечно. Маг имеет право на собственные ошибки и личный опыт. Каждый сам выбирает путь и получает то, что заслужил.

Флитвик все чаще стал говорить со мной о серьезных, философских вещах. Его учеба начала затрагивать не только освоение магии, но и формирование личности, жизненных ценностей и ориентиров, если хотите. И все чаще мне казалось, что у него есть некая мировоззренческая концепция. Или, на худой конец, свод правил, что помогает идти по жизни.

Например, я слышал такие выражения: «маг не ищет схватки, но он всегда к ней готов», «маг не жалеет о прошлом и не мечтает о будущем. Он всегда живет в здесь и сейчас», «маг знает, что реальность такова, какой мы ее осознаем», «каждый выбор, каждое решение формирует новое будущее», «Путь – это способ существования мага» и наконец, особо понравившееся выражение «маг идет не для того, чтобы прийти, но чтобы – идти».

Если честно, то я начал записывать за ним многие интересные мысли. Чувствовалось, что он на эти темы много читал и размышлял. Все это очень интересно. И, скажем так, правильно. Как жить без мировоззренческой концепции? От чего отталкиваться и к чему идти?

Тем более, временами мне казалось, что я слишком сильно углубился в практику, в ущерб общей теории.

А ведь я взрослый человек и меня волнуют подобные вопросы.

– Вы знаете, что он связался с Волан-де-Мортом? – с Флитвиком я все чаще позволял себе быть самим собой, не боясь задавать вопросы и не страшась показывать потаённые знание. Эх, если так пойдет и дальше, то глядишь, со временем возьму и признаюсь в том, что я попаданец.

– Да… – Флитвик остановился и посмотрел мне в глаза. – Ты-то откуда об этом проведал?

– Да вот, довелось… Он вел себя странно. Да и под тюрбаном у него кто-то поселился.

– Запомни этот пример, – в голосе учителя звучала горечь. – Когда маг ошибается, когда неправильно оценивает себя и свои перспективы, то наступает расплата. Чем выше ставка, тем больше можно потерять. Такие таланты и способности… И все впустую…

Флитвик надолго замолчал. Похоже, он до сих пор переживает за своего ученика, и за то, что не смог удержать его от глупых поступков.

– Скажите, учитель, у магии и мага есть ограничения? Есть потолок потенциала развития?

– Я считаю, что мы все находимся в бесконечной Вселенной. Значит, предела нет. Все ограничения и «тормоза» лишь в голове. И развиваться можно бесконечно.

– Но ведь что-то ограничивает всех нас.

– Безусловно, так и есть… Ты знаешь, я иной раз размышляю на данные темы, – он присел на корточки и поводил ладонью по воде. – Возможно, сама наша планета, вернее пространство, создает определенные трудности. И здесь мы не сможем подняться выше определенного уровня. А может быть и так, что каждое воплощение позволяет сделать лишь определенный рывок вперед. А потом надо передохнуть.

– Вы говорите про смерть?

– Да. Жизнь и смерть. Два шага вперед, один назад. Цикличность и ритм. Невозможно постоянно идти лишь вперед. Всем требуется отдых и перерыв. Всему свое время, и время всякой вещи под небом. Слышал это выражение?

– Конечно. Это Экклезиаст.

Учитель кинул на меня быстрый взгляд и снова отвернулся к воде.

– Лорд Малфой говорил про ранги у магов. И если вы говорите, что границ нет, то почему у нас никогда не было архимагов?

– А почему в детском садике нет профессоров? Почему в Хогвартсе среди учеников нет мастеров?

– И почему?

– Я уверен, что Земля это базовая, и скажем прямо, не очень продвинутая планета. Здесь воплощаются не слишком взрослые души. Становясь старше, мы покидаем этот детский садик и уходим дальше…

Я задумался. Флитвик, за несколько минут, вывалил на меня просто огромное количество информации, которая, в свою очередь, спровоцировала вопросы. Много вопросов. И здесь надо думать…

Что мне нравилось в учителе – он никогда не говорил и не считал, что его точка зрения единственно правильная и верная. Он просто сообщал тот или иной факт, а уж я был сам волен выбирать, соглашаться ли с ним или нет.

Ладно, пока отложим философские вопросы.

– Вот что меня еще интересует, профессор. Что нужно знать и уметь, чтобы получить мастера по боевой магии?

– А я все ждал, когда ты задашь этот вопрос. Почему раньше молчал?

– Даже не знаю, – я пожал плечами. – Наверное, потому, что раньше это казалось чем-то далеким и туманным.

– А сейчас?

– А сейчас, после всего, что произошло, после разговоров с Малфоями и Лавгудом, после того, как вы познакомили меня с вашей философией, все это неожиданно заинтересовало.

– Да, всему свое время, – задумчиво пробормотал учитель. – Ну что ж, слушай… Боевая магия, понятие не до конца оформленное. Где границы и точки отсчета, что считать боевыми чарами, а что и нет?

– То, с помощью чего можно причинить вред или защититься и есть такая магия.

– Не все так просто. Если с помощью Левиоссы можно удушить противника, то это считается?

– Наверное…

– А маг-призыватель, который благодаря ритуалу вызывает некое существо, и оно помогает ему в поединке? Или темный, который насылает проклятия и сглазы, растянутые во времени? Это боевая магия?

– Так каков ответ? – я уже понял, что здесь все не просто.

– К сожалению, единого мнения до сих пор так и не сложилось, – Флитвик развел руки. – Но в прошлом удалось установить некоторые базовые принципы, вехи, если так можно сказать, становления и развития боевого мага. Вот о них мы и поговорим.

– Слушаю.

– Становление любого мастера начинается со Школы. И для тебя это Хогвартс. И наиболее логичный и понятный путь в твоем и моем случае – надо сдать ЖАБА по двум предметам на максимальные оценки – трансфигурацию и заклинания. И получить статус неофита.