Текст книги "Коготь и клык (СИ)"

Автор книги: Skain

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 5 страниц)

– Это так работает связь с Древом Вечности?

– Да. Продолж-ж-жай тренироватьс-с-ся духовно и физ-зич-чес-ски, и тогда ты пройдёш-ш-шь ис-с-спытание. – Он посмотрел на вмятину в камне. – Удар с-с-сильный, но этого мало.

– Как? – расстроенно спросил Виктор, глядя в место удара, затем повернулся к учителю. – Как мне стать сильнее? Я же четыре года тренировался, осваивал стихийную магию, учился драться на кулаках и с мечом. Неужели этого мало?

– Немногие Хранители пос-с-стигают тайны с-с-стихий вс-с-сю ж-жиз-знь. То, ч-ч-что у тебя не выш-ш-шло с-сейч-час-с, это нормально.

Виктор ещё какое-то время постоял около камня, подумал, посмотрел на свои горящие зелёной энергией руки и сжал их в кулаки.

– Извините, если слишком спешу. Просто мне не терпится стать сильнее.

– Нич-ч-чего. У вс-с-сех юных воинов горят глаза. И горят ярко, – спокойно проговорил Друид, подойдя к Виктору. – Мы з-здес-сь как раз-з-з для этого. – Стиллэ положил руку ему на плечо. – На с-следующ-щие тренировки я подготовлю кое-что для тебя, Виктор. Ес-с-сть ещ-щ-щё одно мес-с-сто, где ты будеш-ш-шь тренироватьс-с-ся. Там ж-ж-же тренировалс-с-ся и твой отец-ц-ц.

Виктор повернулся лицом к учителю и поклонился.

– Благодарю вас, наставник Стиллэ.

– Нач-ч-чнём ус-с-сердные тренировки на твой с-следующ-щий день. А пока ты мож-жеш-шь идти домой. Главное, твой путь только нач-чинаетс-ся. Non vale.

– Non vale, учитель, – ответил Виктор, прижав кулак к груди.

После этого он призвал с помощью магического камня портал, который тут же появился за его спиной. Виктор развернулся и прыгнул в проход.

***

Следующие две недели Виктор упорно занимался духовно, укрепляя связь с миром природы и со своим внутренним зверем. И чтобы впустую не стирать кулаки о камень, учитель Стиллэ тренировал Виктора в самых разных условиях, объясняя специфику каждой зоны: от суровых ледников до непроходимых джунглей. Это позволяло ученику немного иначе ощутить себя, свои силы и умения в иной, непривычной обстановке. И сколь много Виктор тренировался физически, столь же много развивался духовно. Пусть должного результата за две недели добиться не получилось, но Виктор постепенно углублялся в суть родной стихии.

Конечно, связь с духовным зверем становилась крепче, но должный прилив сил Виктор не ощущал. Особенно сильно это проявлялось в спаррингах с отцом. Около двух или трёх раз в неделю Степан с Виктором ездили в лес на тренировочную площадку, чтобы сын отточил свои боевые навыки. Раньше в школе Виктор много занимался фехтованием, но против соперника с молотом ему приходилось постоянно изощряться, хитрить и искать слабые места. Всë же Степан далеко не самый простой противник: быстр, силён, опытен, да ещё и хорошо защищëн. В первые спарринги Виктор проигрывал менее чем за час. И чем больше он тренировался в Эдеме, тем результативнее были сражения с отцом. Правда, Степану это очень не нравилось.

– Где твоя реакция?! Почему так слабо?! – постоянно кричал он. – Ты воин или кто?!

Виктор лишь молча принимал его крики, не перечил, а просто вставал, ожидая продолжения, но Степан тут же заканчивал тренировку. Виктор замечал, что отец становился более раздражëнным, поэтому особо с ним не разговаривал, и отвечал лишь когда Степан его о чëм-то спрашивал.

Показательным стал спарринг после двух недель тренировок. За то время Виктор изучил некоторые хитрости магии земли и хотел проверить их в бою с отцом.

Виктор сжал меч покрепче, призвал медведя, что усилил его немного, ринулся вперёд. Удар сбоку, с другого, лязг металла – и только искры в разные стороны летели. Виктор отскочил подальше и снова бросился на отца. Пошла первая уловка. Степан замахнулся молотом сверху и ударил по земле. Волна миновала Виктора: тот перекатился в сторону и успел вытащить кинжал. Он бросил несколько камней в отца, забежал сбоку, пока Степан отбивался от снарядов. Проскользил на коленях и воткнул отцу в ногу кинжал, вытащил и перекатился в другую от него сторону.

Степан скорчился, но быстро восстановился, призвал кабана и бросился на сына. Теперь инициатива была за Степаном. Виктор всячески подставлял меч под удары. Степан несколько раз взмахнул молотом, Виктор отбежал подальше. Степан немедля ударил молотом по земле. От этой волны Виктор увернуться не успел и упал. Степан размахнулся и бросил молот высоко в воздух, затем быстро сделал длинную кувалду с помощью магии и замахнулся ей на лежащего Виктора.

Тут в дело пошла вторая уловка. Виктору хватило секунды, чтобы взмахнуть рукой – и вот его уже накрывала груда камней. Степан ударил каменной кувалдой прямо в защищённую грудь сына, отчего оружие тут же развалилось. Следом на Виктора упал и молот отца. Пока Виктор не успел встать, к нему подбежал Степан, схватил молот и ударил ещё раз в грудь, чем окончательно сломал каменную броню.

Виктор быстро поднялся перекатом назад и почти с места кинулся на отца, размахивая мечом. Удары у обоих были быстры и точны. Виктор бил реже, но старался попасть именно в открытые места. Степан же вкладывал максимум сил в каждый удар. Виктор вновь отступил после очередного замаха молотом. Но теперь Степан разогнался благодаря своему зверю и земляной магии, протаранив сына плечом. Виктор хоть и подставил меч, но тот лишь лязгнул о доспех. Сам же Виктор отлетел к ближайшему дереву. Удар пришёлся на спину – было больно, но Виктор просто подкрепил себя каменной бронëй и продолжил бой.

Он быстро взглянул на дерево, в которое влетел, и ему пришла в голову мысль. С помощью магии Виктор поднял себя на ветви. Степан снова разогнался и протаранил плечом дерево. Виктор сразу атаковал его сверху. Степан и это парировал. Дальше всë прошло очень быстро. Степан прыгнул и плечом ударил сына в воздухе, отчего части его каменной брони посыпались. Добивающим ударом молота Степан пригвоздил Виктора к земле. Надо было лучше отскочить и быстрее пикировать.

От каменной брони Виктора ничего не осталось, а сам боевой костюм покрылся грязью и даже в некоторых местах порвался. Виктора он не волновал. Волновала его резко ударившая боль в теле, которую он не ощущал до этого момента. Он быстро огляделся. Рядом лежал молот Степана, который тот уже успел поднять.

Меч Виктора же отбросило далеко. Бежать долго, притягивать магией не выйдет: отец перехватит. Выбора не было. Виктор попробовал последнюю уловку. Сжав тесно зубы, он через боль встал и магией земли сделал себе мощные каменные руки. Степан не стал церемониться: взмахнул молотом, словно палач на казни. Виктор остановил его, подставив руку. Он почувствовал в себе силу. Рядом появился медведь-призрак, Виктор сжал молот, вырвал из рук отца и выкинул в сторону подальше. Затем ударил другой рукой. Вот только добить Степана не вышло – тот голой рукой остановил удар сына, магией перехватил его каменную перчатку и на раз поставил точку в этом спарринге мощным ударом.

Когда же Виктор пришёл в себя, то ощутил боль в голове, звон в ушах и резкий запах чëрной мяты в носу. Степан молча собирал вещи. Виктор же осмотрел себя: лишь мелкие ссадины, ушибы да синяки на теле и руках. И челюсть побаливала. Последнее, что Виктор вспомнил – как резко приложился о землю от удара.

Словно булавой влепили, не иначе.

– Как будешь готов, одевайся. Только поспеши, – сказал Степан, идя к машине.

Виктор быстро привёл себя в порядок в небольшой беседке, что стояла недалеко от тренировочной зоны, проверил помятые доспехи, порванную куртку, которую сейчас только зашить оставалось, чтоб пожила ещё немного. Единственное, хорошо показали себя подаренные отцом наручи, которые лишь покрылись царапинами да небольшим слоем песка. Меч тоже стоял у входа в беседку. Похоже, отец принёс его, чтобы Виктору выискивать не пришлось. Виктор всë проверил ещё раз, оделся, стряхнул с себя песок, где смог, и поспешил к отцу в машину.

В этот раз Степан не твердил всë то, что говорил раньше. Он вообще молчал. Виктора это забеспокоило даже сильнее. Степан ехал сосредоточенно, о чëм-то явно думал. Вид у него был встревоженный, словно отец чего-то боялся. Только Виктор не решался спросить его об этом. Да даже узнать про рану от кинжала он не смог: что-то внутри удерживало Виктора.

Всю дорогу они ехали в тишине, которая разбавлялась музыкой по радио. Виктор понимал, что стоило радоваться: продержался достаточно хорошо и даже опробовал несколько трюков с оружием и магией, да и медведь прибавил сил больше обычного, что говорило об их более крепкой связи – только будто этого всë равно не хватало.

На следующее утро в Эдеме Виктор решительно настроился расколоть этот злосчастный валун. И вот, стоя перед ним, Виктор снял перчатки и вместо них вновь завязал длинные и прочные листья, данные наставником, прохрустел пальцами, приготовился и сильно ударил. Затем ещё и ещё, оставляя более глубокие вмятины. На пятый удар рука Виктора засияла зелёным: он ощутил прилив силы, как вчера – валун наконец-то разлетелся на куски. Виктор лишь молча стоял в боксёрской стойке, после выдохнул, расслабился, выпрямился и хорошенько потянулся.

– Неплохо, Виктор, – похвалил его подошедший Друид-змей, – но недос-статоч-чно.

Он тут же согнул руку в локте и сжал в кулак, собрав валун обратно с помощью силы земли.

– Разве, учитель? Почему? —недоумевал Виктор. – Я же разбил его. Неужели этого мало?

Друид, стоя рядом с валуном, ударил по нему кулаком, отчего тот вновь разлетелся.

– Вот, ч-ч-чего ты долж-ж-жен добитьс-с-ся, Виктор. С-с-смею з-з-заметить, твоя с-связ-зь с-с-с духовным з-з-зверем с-с-стала крепч-ч-че. Продолж-ж-жай тренироватьс-с-ся.

Внутри Виктора смешались противоречивые чувства. Он определённо стал сильнее. Но разбить валун одним ударом… это же какую мощь должен даровать медведь?

– Хоть мыс-с-сли ч-ч-читать нам не дано, но я виж-ж-жу, как ты тревож-жиш-шьс-ся, – Стиллэ положил Виктору руку на плечо. – Ты с-справиш-шься, мой уч-ч-ченик. Когда с-связ-зь с медведем будет макс-с-симально крепкой, тебе пройти это ис-с-спытание не с-сос-ставит ос-с-собого труда.

Спокойное шипение Стиллэ успокаивало Виктора. Он слушал его, и вся тревога, всë расстройство – все гнетущие мысли исчезали. Словно внушая, Друид Стиллэ настраивал Виктора на лучшее, заставлял верить в себя и не сдаваться.

– Спасибо, учитель. Мне будто стало легче, – с улыбкой ответил Виктор.

Друид даже мышцей на лице не пошевелил – лишь молча кивнул. Эмпаты без эмоций – так о Друидах думал Виктор. Единственное, что известно из записей более старших Хранителей и что учителя о себе рассказывали, – Друиды сами не испытывали эмоции, но научились чувствовать их в других.

Стиллэ тем временем не сводил глаз с Виктора.

– Что-то не так, учитель? – спросил Виктор.

– Я вс-с-сë ещ-щ-щё ч-чувс-ствую в тебе тревогу. Только другую. Ч-ч-что тебя гнетëт?

Виктор подумал, стоило ли говорить, ведь Друидов, судя по тем записям, людские дела никогда особо не заботили. С другой стороны, раз Стиллэ сам уловил в Викторе тревогу, значит, стоило хотя бы попытаться.

– Понимаете… – он собрался с духом. – Дело в отце. Его явно что-то беспокоит. Вот только я хочу понять что. Вы же явно знаете, он вам рассказывал.

Друид задумчиво погладил бороду, взмахом руки отодвинул все тренировочные манекены и поднял из-под земли два древесных пенька.

– Прис-с-сядь, – Стиллэ указал рукой на них.

Виктор послушно сел и приготовился слушать. Друид сделал то же самое, опираясь на посох.

– Как С-С-Степан с-с-сам говорил: «Мой путь ус-с-сеян мертвец-ц-цами». Говорил ли он тогда прямо или ч-ч-что-то подраз-зумевал, мне неведомо, но я ч-чувс-ствовал его с-с-страх в этот момент. С-с-сильнее вс-с-сего это ч-чувс-ство его поглотило в твой первый год ж-жиз-зни.

Виктор встревожился:

– Это то, о чëм я догадываюсь?

– Думаю, да.

– Папа говорил, что моей мамы не стало, когда мне исполнился год. Но он не говорил, что с ней случилось. Я это хочу узнать! Как она умерла? – всполошился Виктор.

– Тиш-ш-ше, юный Тихонов, – своим томным шипением произнёс Стиллэ.

– Простите, учитель. – Виктор успокоил себя с помощью техник дыхания, глубоко вдыхая и медленно выдыхая.

Он старался держать себя в руках, излишне не тревожился и не злился. Пусть и воспоминания о матери, которую он никогда не видел, царапали сердце, будто кот скрёб стены.

– Расскажите, что знаете.

– Лиш-ш-шь то, ч-ч-что твой отец-ц-ц оч-ч-чень каялс-с-ся мне. Я не мог ему помоч-ч-чь в его проблеме, ибо мы с-с-сильны, ноне вс-сес-сильны. Только выс-слуш-шал его и помог унять боль…

Виктор молча сидел. Голос учителя будто растворялся в пелене раздумий. Мысль о том, что именно папа убил маму долго таилась в нëм, но он постоянно еë отбрасывал. Невозможно, чтобы человек, который так скучает по маме, что даже дома не даёт её любимым цветам завянуть… В голове не укладывалось. Виктор чувствовал смятение в душе. Он молча встал и призвал с помощью камня портал домой.

– Простите, что прервал вас, учитель. Но я должен с этим разобраться. Поймите.

Стиллэ медленно поднялся одновременно с появившимся порталом и спокойно кивнул, не проявив никаких эмоций.

– Ес-с-сли тебе это помож-ж-жет, то с-с-ступай.

Виктор поклонился на прощание, прижав кулак к груди, после прыгнул в портал.

***

Когда Виктор пришёл домой, то попробовал открыть дверь ключом.

Хм… Папа сегодня рано… Мне это даже на руку.

Степан открыл дверь и впустил сына, после чего ушёл на кухню. Пахло чем-то жареным – Степан готовил ужин. Это показалось крайне странным.

– Сегодня без тренировок, сын. Поешь как следует.

Виктора очень терзали смутные сомнения. С виду казалось, что Степану стало лучше, он даже готовил свои любимые жареные пельмени в сырно-сметанном соусе, собственноручно слепленные. Да вот только голос какой-то отрешённый. Будто из Степана выкачали всю радость. Да, раньше он тоже особо не пестрил восторгами, но Виктор прекрасно понимал, когда его отец искренне радовался за своего сына. Сейчас же… он будто сам не свой.

– Переодевайся, умывайся и садись ужинать. Понимаю, пахнет вкусно, но помни о дисциплине, – ещё более безэмоционально говорил Степан.

Виктору это показалось странным, но он пока решил не давить на отца, вдруг что. Сын сделал всё, как попросил Степан. Ужинали они в тишине, и вроде всё проходило спокойно. Правда, Степан ел неспешно. Или это только сейчас Виктор заметил? Когда они оба поели и помыли тарелки, Виктор серьёзно спросил:

– Пап, мы можем поговорить?

Степан приподнял бровь, после чего сел за стол напротив сына и ответил:

– Что-то тебя беспокоит?

– Я был сегодня в Эдеме. Учитель рассказал мне кое-что о маме. Я хочу знать, что с ней стряслось.

Степан сложил руки в замок и с громким выдохом опёрся на них лбом.

– Вить… – ответ себя долго ждать не заставил. – Мы уже говорили об этом. Я не могу рассказать.

– Почему? Учитель сказал, что ты прям каялся перед ним. Что с ней случилось? Если не уберëг, то так и скажи. Зачем таить?

– Нет, Виктор, – не повышая тон, повторил Степан. – Я не могу об этом говорить. Так будет лучше для тебя, поверь мне.

– А к чему эти недомолвки? Ты зря, что ли, тренировал меня? Зря учил быть сильным и не бояться, смотря страху в лицо? – Виктор решил идти до конца. Он хотел выбить из отца внятный ответ. – Почему я не могу знать о том, что случилось с мамой?

– Мамы больше нет. Я не уберëг еë. Остальное тебе знать не надо. Крепче спать будешь.

Тут Виктор не выдержал. Его рука загорелась зелёным, и он в гневе ударил в стену, оставив солидную вмятину.

– Какого хрена ты юлишь?! Скажи уже просто, что маму убил ты! Убил, не выдержал и пошел каяться к учителю! Раз ты не говоришь, что с ней стало, то ты еë и убил! – проорал Виктор, после чего между ними повисла недолгая пауза.

Степан будто никак не реагировал на это, лишь опустил голову на сложенные в замок руки. Виктор же резко встал и, взяв куртку из комнаты, вышел в коридор.

– И куда ты пойдёшь в такое время?! – громко спросил Степан.

– Подальше от тебя! – рявкнул Виктор, сильно хлопнув дверью.

***

В баре Виктор сидел за стойкой и потягивал чёрный квас.

– Сука… слабак, даже признаться в убийстве не смог… – бурчал он себе под нос.

И после очередного глотка он вдруг услышал странный свист. Медленный такой, протяжный, будто успокаивающий – и тут же у Виктора по телу прошли холодные мурашки. Рядом с ним сидел появившийся из ниоткуда парень в кожаном доспехе. На спине у него красовался плащ, капюшон которого скрывал лицо. Виктор сразу понял, кто это, узнав тот самый кожаный доспех с качественным сплетением кожи и кольчуги. Следующее, что бросилось Виктору в глаза, – так это большой меч на спине, в прошлый раз его вроде как не было. Судя по длине клинка и размеру гарды, двуручный меч.

Парень держал в руке кружку пива, разглядывал еë содержимое, как бы пытаясь по-театральному напустить загадочности, и присвистывал странную мелодию, словно наслаждался происходящим, не обращая внимания на других. Правда, и окружающих он своими ужимками явно интересовал не больше, чем их собственное питьë. Виктор осмотрелся вокруг – все вели себя как ни в чём не бывало. Странник, закончив свистеть, откинул голову и сел поудобнее, сняв капюшон. Из-под чёлки показался ярко-синий глаз, будто блестящий сапфир, что отразилось в душе Виктора ещё большим неприятным холодом.

– Ну и ну. Не думал я встретить здесь в столь поздний час тебя, Виктор Тихонов, – начал странник.

– Ну… кхм… – Виктор растерялся.

– Я Ник. Мы с отцом твоим работали, – спокойно представился незнакомец, улыбнувшись как-то неестественно, натянуто.

Чёрт, всё же нормально было. Это от него холодом веет?

Он чуть отсел от Ника и сделал быстро ещё один глоток.

– Я узнаю эту куртку, эти глаза чистый изумруд. И этот… – Ник глухо посмеялся, – шрам от медвежьих когтей. Мои поздравления, юный Хранитель.

От услышанного Виктор сильно округлил глаза. И только он хотел спросить, как Ник ответил, будто предвосхитил вопрос.

– Рождённый в семье Хранителя сам становится Хранителем, ты не знал? Удивительно.

И только сейчас Виктор нашёл в себе силы выдавить хоть какие-то слова:

– А откуда?.. Ты знаешь?..

– Я? Я знал тебя ещё крохой. Твой отец тогда очень радовался появлению первенца. И вот через восемнадцать лет я уже общаюсь с ним, – спокойно и непринуждённо ответил Ник.

По спине Виктора невольно бегали мурашки. Он хотел сбежать подальше, но руки и ноги словно льдом сковывало лишь при одной мысли об этом.

– Я только слышал, что вы с папой разошлись по разным дорогам на не самой хорошей ноте.

Бывший полицейский в ответ лишь негромко посмеялся.

– Что правда, – протянул он, сделав глоток, – то правда. У меня были причины уйти в отставку.

– Слыхал… полицейские крайне опасны за работой. – В голове Виктора мелькала мысль, что сейчас в нём играет больше: страх или желание узнать о внутренней кухне городской полиции.

– Про других не скажу, но от меня живым ещё никто не уходил. Я всегда получал своë.

– А… каково это? – неуверенно спросил Виктор, тут же сделав глоток.

– Каково что? Быть полицейским?

Виктор молча кивнул и посмотрел на собеседника, который снова расплылся в широкой улыбке, погладил прикрывающую глаз чëлку и выпрямился, будто готов был выступить с тирадой или мотивирующей речью на большой сцене.

– Работать в полиции… это как… постоянно играть в рулетку, где в шестизарядный револьвер суют пять патронов. Платят достойно, безусловно, но и тебе придётся не просто окунуть руки в это кровавое море, а как следует там искупаться. Нападения, расследования убийств, пресечения грабежей, бытовые ссоры – ты должен такое пресекать. Иногда даже проливать кровь и необязательно свою. Ах, скучно всë это. Я изначально работал там не из-за денег. Спросишь, зачем тогда, если не ради заработка? – Ник максимально наигранно откинулся на стуле и задумчиво посмотрел в потолок. – Всë куда проще. Во мне взыграл животный интерес, насколько человек может быть жестоким и как далеко он с этим зайдëт. Ваша природа мне всегда была близка.

Ник спокойно, с едва скучающим лицом рассказывал, даже чуть не начинал зевать. Виктор же обдумывал услышанное, и с каждым словом его сомнения о прелести работы в полиции усиливались. Ник так непринуждённо рассказывал об этом...

А он точно человек? Или просто на работе всегда подавлял эмоции?

– Так вот, – продолжил Ник после того, как сделал ещё глоток, – если ты не готов идти по дороге из трупов, то даже не пытайся работать в полиции. Путь будет тяжёл и страшен. Но если ты не боишься…

– Мы Тихоновы. Нам неведом страх, – прервал его Виктор.

Ник же выдержал небольшую паузу, после чего усмехнулся и допил пиво окончательно. То же сделал и Виктор с квасом.

– Ладно, ты не из пугливых. Хоть тебя и от дрожи пробрало. Есть в тебе потенциал.

Эти слова немного успокоили Виктора и будто внушили уверенность.

– Правда? Ну… спасибо…

Вмиг холод и ужас куда-то отступили, вновь стало привычно тепло.

– У меня есть для тебя кое-что, – Ник достал из-за пазухи какой-то свиток и развернул на стойке, прижав кружкой. – Если тебе действительно неведом страх, то я помогу тебе кое-что найти, но сначала подпиши небольшой договор. Так, для верности твоих слов.

– Договор? Зачем? Что он мне даст? – с недоверием Виктор посмотрел на него.

–Подпиши, и ты узнаешь всë, что от тебя утаивают, – сказал Ник ещё тише.

– Не думаю, что это хорошая идея…

– Сейчас ты в шаге от того, чтобы разобраться со своей бедой. К чему сомнения?

– Откуда ты?..

– Проницательность – главная черта каждого полицейского, даже бывшего. Ты всë узнаешь, найдëшь виновных. Просто подпиши.

Ник достал чёрную ручку и вложил в руку Виктору. Голос Ника шептал, манил. Его лицо будто стало холоднее, а сапфировый глаз – словно на миг блеснул синим светом. Ник сидел рядом и наблюдал, опёршись на руку, а Виктор по мановению его голоса превращался в ведомую заклинателем змею.

Призрачные голоса роились, усиливались, манили Виктора, туманили его разум. Он не слышал ни гвалт голосов, ни звон кружек, ни музыки, играющей в баре. Виктор медленно и безвольно тянулся ручкой к месту подписи.

Подпиши. Стань великим. Узнай всë, что от тебя скрывают. Найди виновных и накажи их. Отомсти за умершую мать. Давай же, Виктор.

Но в считанных сантиметрах он остановился и одёрнул себя, выбросив ручку: Виктора будто током прошибло, и вместе с этим прояснился рассудок. Шёпот в ушах резко затих, вернулся привычный шум бара.

– Я не говорил, что у меня кто-то умер. И почему ты решил, что от меня что-то скрывают?

– Мне достаточно было посмотреть на тебя, чтобы понять это. Обычная проницательность, говорю же, – спокойно ответил Ник без тени сомнения.

– Нет… – Виктор слез со стула и отошел подальше. – Я не подпишу.

– Другого шанса у тебя не будет.

– Плевать. Возможно, даже лучше, если я буду чего-то не знать. Я ухожу.

Виктор резко развернулся и зашагал домой, услышав напоследок: «Ite, ite, Ursi…».

Что это было? Ощущение, будто он заманивал меня. Что-то с ним не то. Он пытался затуманить мне разум. Возможно, он даже мог натравить меня на отца.

Виктор поспешил домой.

Надо всë же извиниться. Я слишком резко поступил.

Дома дверь была всё так же не заперта, Виктор медленно открыл еë и осторожно вошёл внутрь. Он услышал подозрительный шум в своей комнате и поспешил туда.

Отец подошёл к окну, отчего сын выдохнул с облегчением. Степан смотрел то куда-то на улицу, то на фотографию мамы с чёрной лентой в углу, которую держал в руке.

– Ты всë же хочешь знать, что случилось с мамой? – начал Степан после недолгой тишины и повернулся к Виктору.

На лице отца в приглушенном свете заходящего солнца читалась скорбь и опустошение. Не дождавшись ответа, он продолжил:

– После того, что ты мне сказал, я решил, что тебе надо знать правду.

– Пап, я не… – хотел ответить Виктор, но Степан прервал его.

– Я знаю. Но кодекс, предписанный Друидами, гласит, что нам надо разобраться с этим лишь одним способом.

Дополнительного оружия у Степана под рукой не было, так что он поднял над собой патрон и положил его на стол.

– Значит, дуэль? – спросил Виктор для того, чтобы убедиться, что верно понял отца.

– Да. Предлагаю такие условия. Побеждаешь ты – я расскажу тебе всë, что ты хочешь узнать, ничего не утаю.

Виктор уже взялся за кинжал, чтобы положить его рядом, но Степан поспешил умерить пыл сына:

– Но если побеждаю я – ты забываешь обо всëм и больше никогда не поднимаешь эту тему.

Виктор немного подумал, посмотрел на кинжал в руке, затем на серьёзно настроенного отца. Через несколько секунд кинжал лежал рядом с патроном.

– Тогда на рассвете отправляемся в Эдем. Судить нас будет Друид Стиллэ.

Виктор молча кивнул, после чего забрал оружие обратно. То же самое сделал и Степан. На этом отец с сыном разошлись, но Степан ещё бросил:

– Не разочаруй меня.

Виктор хотел было извиниться перед отцом за вспыльчивость, но что-то внутри сдержало его – в ответ сын лишь молча кивнул. Когда Степан ушёл из комнаты, Виктор разделся, убрал одежду на место и лёг спать.

Перед сном он ещё раз прокрутил в голове всë, что произошло за сегодняшний день. И сильнее всего он прокручивал в голове встречу с Ником. Уж очень он показался странным и… пугающим. Кажется, это была не последняя их встреча. Как только на улице стемнело, Виктора самого начало клонить в сон, чему он даже не пытался сопротивляться.