Текст книги "Смертельное попадание (СИ)"

Автор книги: Сион Фиоре

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

========== Рассказ 1 ==========

Тайя очнулась от щекотки на коже. По ней что-то ползало… Девушка подорвалась и с визгом принялась стряхивать с себя маленьких черных муравьев. Они набились в волосы, ползали под одеждой, щекотали своими лапками ее ступни. Покрутившись некоторое время Тайя стала понимать, что проснулась она отнюдь не дома, а на ярко-зеленой лужайке. И именно поэтому на нее заползла куча этих маленьких, мерзких насекомых…

Девушка подхватила свою крохотную сумочку, неведомым образом оказавшуюся на траве рядом с нею, и тоже взялась отряхивать, сбрасывая муравьев на землю.

То место, в котором она оказалась, напоминало чью-то дурацкую шутку – море колышущейся зеленой травы, будто покрашенной яркими акварельными красками. Ярко-синее, такое же нереальное небо без единого облачка. И вдалеке что-то похожее на здание неправильной формы.

Туда-то девушка и зашагала, чертыхаясь и стряхивая с себя все новых муравьев. Проклятая мелочь заползла, кажется, даже в трусы. Тайя не помнила, где она была до того, как только что открыла глаза. Она вообще ничего не помнила. Странное чувство тяжести в голове ее немного пугало. Она знала о себе только имя и больше ничего. Да и ее ли это имя?

Девушка шагала по траве в тонких мокасинах, от чего на ее ступнях стали проявляться маленькие царапины. Пожалуй, для такого похода она слишком легко одета: короткие бриджи и кофта с рукавом на две трети – не самая лучшая одежда…

Здание оказалось какой-то пародией на нормальные дома. С одной стороны у него была одноэтажная пристройка со входом, а за ней высился корпус в три этажа. Что оно за зверь такой, Тайя могла только догадываться, но ее чутье говорило, что нормальные дома так не выглядят. Да и кто в своем уме будет строить дом посреди леса, не имея ни водопровода, ни линий электропередач, ни хоть каких-то иных признаков цивилизации? Вообще, вся окружающая обстановка напоминала ей нарезку кадров из разных фильмов. Тут тебе и полянка, тут и домик, выдранный откуда-то, и слишком странная деревянная дверь, будто облитая кислотой и покореженная…

Касаться двери руками девушка не решилась, вместо этого толкнула ее ногой. И поскольку мокасин не спешил разлагаться, то решила, что дальше безопасно. Внутри были пусто и пыльно. Побеленные слегка потресканные стены украшали гроздья паутины. Столы, стулья и небольшие тумбочки шатались от древности. Деревянный пол скрипел под ногами, жалуясь на свой возраст.

Тайя не знала, что она хотела там найти. Она чихнула от пыли и с удивлением обнаружила у себя на ладони муравья. Подумав, что тот вывалился из ее волос, девушка обтерла руку об бриджи и зашагала дальше.

Некоторые двери кабинетов покосились, еще парочка едва держалась на единственной петле. Везде было пыльно, пустынно и грязно. Тайя рыскала по зданию, почесывая голову – ей казалось, что в волосах запутались муравьи, и она яростно их вычесывала. Увы, ее кудрявые волосы мешали этой процедуре и спутывались.

Последний кабинет был несколько новее на вид. По крайней мере, он был чистым, ярко-белым, с белой мебелью… и живым человеком. Этого мужчину Тайя не сразу разглядела из-за ослепительной белизны.

– О, а вот и мой образец! – широко усмехнулся он, показывая ровные белые зубы. Тайя еще более яростно почесала голову, выуживая из прически муравья.

– Какой образец? – непонимающе спросила она.

– Ты – мой образец очередного исследования природы насекомых. Видишь ли, я ученый, а ученым нужно ставить опыты. Законы нашего государства запрещают экспериментировать над гражданами этого государства, как и всех дружественных… – мужчина поднялся и прошелся по кабинету, говоря таким тоном, словно читал лекцию аудитории, – то я принял решение брать граждан из других государств. А лучше – из других миров. Смекаешь, образец номер сто четырнадцать?

– Ты… хочешь сказать, я из другого мира? – Тайя с ненавистью содрала с шеи муравья и раздавила его в пальцах.

– Да, крошка, ты из другого мира. Интересно, правда? – он подошел поближе и внимательно стал ее разглядывать, словно настоящий лабораторный образец. – Пойдем, твоя камера ждет тебя.

– Какая камера? Что за бред? Никуда я не пойду! – выкрикнула Тайя и тут же стихла под равнодушным взглядом ученого.

– Пойдешь. А не пойдешь, так через час понесу. Мои ребята знают свое дело. Они уже внутри тебя. Не бойся, умрет только твое сознание. А твоя оболочка послужит еще для моих маленьких воинов… – почти проворковал он, подхватывая девушку под локоть и выводя из кабинета в какой-то длинный светлый коридор.

– Здесь все мои образцы, – он махнул рукой в сторону одной из дверей.

Тайя присмотрелась – внутри тоже сидела девушка, только ослепительно-рыжая, бледнокожая и без единой мысли в голубых глазах. Из носа девушки выполз муравей, прошелся по ее лицу и забрался в ухо. Тайю едва не стошнило на месте. Она закашлялась, и на ее ладонь упала парочка муравьев.

– Уже скоро, потерпи, милая, – ученый открыл одну из дверей и запихнул Тайю в небольшой бокс, больше напоминающий стерильную клетку для заразных больных. – Посиди тут. Вода здесь есть, а пища тебе не понадобится.

Тайя от души почесала спину. Она захотела было заорать, но снова закашлялась, выплевывая муравьев на белый, идеально чистый пол. В голове заметались судорожные мысли. Внутри что-то шевелилось, щекоталось и кусалось. Девушка яростно потерла живот – под кожей шевелились десятки маленьких живых бугорков. Тайя сидела молча и плакала, понимая, что ее никто не спасет. Никто не найдет в этом ужасном месте. Она стала кормом для муравьев. Даже нет, не кормом – фактически домом. На ее мысли и чувства всем плевать. А этому полоумному фанатику науки тем более.

Девушка плакала, и вместе с ее слезами по щекам стекали крохотные черные муравьи. Все это длилось долго, мучительно долго. Вскоре она поняла, что не может встать, не может пошевелиться; кричать не получалось, как и кашлять. Тайя только хрипела, выплевывая с выдохом новые порции муравьев. Наконец ее сознание погрузилось во тьму, а мозг, лишенный кислорода, благодарно отключился.

Ученый прошел в бокс через сутки после смерти нового образца. Удовлетворенно осмотрел закоченевшее тело и сделал несколько записей в блокноте.

– Вид номер двести пятьдесят – муравьи черные, мелкие, бескрылые – является идеальным биологическим оружием. Поражает образец почти мгновенно. Активность образца поддерживается до пяти часов. Жизнедеятельность – до десяти часов. Полная клиническая смерть наступает… – он сверился с записями одной из камер, – примерно через двенадцать часов с момента заражения. Исследования продолжаются. Нужно усилить скорость уничтожения образцов на порядок…

========== Рассказ 2 ==========

Джон считал себя порядочным парнем. Точнее, очень хорошим парнем. Правильным, ответственным, работящим и, конечно же, прилежным. Он не имел великого ума и вряд ли когда-нибудь стал бы начальником, но вот в пунктуальности ему не было равных. Коллеги посмеивались с него, говорили, что по нему можно сверять часы. Джон не обижался, поскольку считал это комплиментом.

Вот и сегодня он вышел на работу ровно в 7:15 утра, как и положено. Закрыл дверь на два оборота ключа, проверил, нет ли у двери и окна меток воров (спичек, листиков, прилепленной жвачки) и со спокойной душой спустился по трехступенчатой лестнице. Жил он в небольшом домике, доставшемся в наследство от родителей, один, поскольку ни одна девушка не выдержала его ненормальной педантичности. Они не желали соблюдать правила и не подчинялись его распорядку дня, что сильно огорчало Джона, вплоть до скандалов из-за брошенного тюбика зубной пасты. Ему полагалось стоять в специальном стакане и нигде более.

Джон шагал по родной своей улице, рассматривая зеленеющие деревья. Весна только-только пришла в их край и украсила все растения чудесными свежими зелеными листочками… Он любовался светло-голубым небом, наслаждался чистым утренним воздухом, еще пока не загаженным выхлопами автомобилей, и думал, что самый счастливый человек на свете. Через час ничего этого уже не будет – воздух испортится, улицу запрудят толпы спешащих людей, на трассе образуется пробка из газующих авто, а сам он уже будет сидеть в своем кабинете и работать.

Работу Джон не любил, но она была ему нужна. Работа позволяла ему покупать одежду, еду, оплачивать счета и страховку на дом. Был он самым обычным клерком в офисе, печатал документацию, раскладывал строго все по стопочкам, чтобы ни один документ не потерялся. За это Джона ценило начальство, но не повышало. Может быть, не хотело терять столь ценного и аккуратного сотрудника. Других вариантов Джон почему-то не видел, или не хотел видеть.

В этот раз дорогу перегородил большой подъемник с работягами, ремонтирующими столбы электропередач. Джон вспомнил, что по почте ему пришло сообщение о временном отключении электричества и извинения за неудобства, но все же нарушение его привычного распорядка настолько выбило его из колеи, что он захотел выругаться. Впрочем, он смолчал, поскольку старался не вступать в конфликты без причины. Он просто перешел на другую сторону улицы, чтобы не мешать ремонтникам.

Здесь все ему было незнакомо. Другие магазины, иные рекламные вывески, даже новое табло электронных часов. Джон морщился и оглядывался на электриков, мысленно ругая их самыми нецензурными по его мнению словами. Если бы они не ремонтировали проводку, то он бы прошел привычной дорогой, как ходил годами каждый день. А сейчас он вынужден… вынужден идти другой дорогой, менять маршрут, переходить неудобный подземный переход, которого всегда боялся… В общем, эти парни доставили ему много неприятностей.

В подземном переходе тускло мерцала лампочка, приводя Джона в полнейшее уныние. Он тоскливо покосился на наручные часы, чтобы свериться со временем. 7:30. Он успевает на работу. Но черт побери, как же они нарушили его привычный график! Парень был раздражен, но все же сверился с указателями, чтобы найти выход на нужную ему улицу. Вот теперь он это приключение запомнит надолго…

Он свернул за угол и сам не заметил, как наступил на какую-то пленку на бетонном полу. Сначала Джон подумал, что какой-то неряха бросил пакет, и уже хотел было подобрать его, чтобы выбросить в урну для пакетов, но потом…

Пленка засеребрилась и увеличилась в размерах, превратившись в лужу, похожу на лужу машинного масла, вытекающего из сломанных авто. Джон дернулся и в ужасе понял, что не может оторвать ноги от этой пленки. Его ботинки буквально приклеились к ней! Он с нарастающей паникой стал пытаться вырваться, закричал: «Помогите!» – но тишина подземного перехода была ему ответом. Куда-то разом исчезли все люди и производимые ими звуки – разговоры по телефону, пиликанье мелодий, крики детей, шум автомобилей, полицейские сирены…

Джон чувствовал, как его ноги проваливаются в никуда. Словно он стоял не на бетонном полу, а в воздухе. Под ногами не было ничего. Его ботинки уже полностью скрылись в масляной пленке, его черные, идеально ровно выглаженные брюки проваливались куда-то в неизвестность вместе с ногами.

А когда он неистово задергался, то провалился целиком. Он даже не смог понять, что произошло, когда повис в воздухе где-то… не здесь. Джон панически закричал, понимая, что происходящее совершенно не вписывается в привычную картину его мира. Это не просто пойти на работу другой дорогой, это что-то еще более ужасное.

Внезапно его крик перешел в хрип. Джон понял, что воздух, который он вдыхает, для человека не пригоден совершенно. Каждый вдох и выдох давался ему с огромным трудом, словно он втягивает не воздух, а густой тягучий кисель, расплавленную жвачку или растопленный мед. Легкие отозвались болью, в глазах зарябило. Джон попытался было достать мобильный, позабытый в кармане брюк, но руки слушались плохо. В горле драло, будто он наглотался песка, глаза жутко резало, из них потекли слезы.

Парень попытался было осмотреться, но совершенно ничего не понял. Он тер слезящиеся глаза, пытался дышать, хрипел, страдал и понимал, что умрет. Не в своей постели в окружении родственников и друзей, не от автомобильной аварии, как он всегда боялся, и даже не от смертельно опасного вируса Эболы, которым стращают всех СМИ. Нет. Он умрет черт знает где, задохнувшись каким-то дерьмом вместо воздуха!

Джон дергался и пытался кричать, но ничего не помогало. Он постарался успокоиться, задержать дыхание или хотя бы дышать медленнее, но ничего не получалось. В груди пульсировал комок боли, отдаваясь в сердце и глотке. В горле першило и драло похуже, чем от сильнейшей простуды, когда он маленьким мальчиком провалился под лед, катаясь на речке зимой.

Перед глазами парня проносились все его нехитрые жизненные радости. Мать, ныне уже покойная, улыбается, протягивая ему маленького котенка. «Теперь вы будете дружить». Отец, ведущий его в школу первый раз. Друзья, которые помогали ему подняться, когда он упал на скользких ступеньках. Первая любовь – Анита – отказавшая ему в поцелуе на день всех влюбленных. Болезнь матери – рак… Сломленный горем отец… Его собственное расстройство, с которым безуспешно боролись психологи… Радости постепенно переходили в горести.

Джон вспомнил похороны матери, ссору с отцом, который решил начать новую жизнь, склоки с соседями, слишком громко включающими музыку в саду через забор… Он понял, что жизнь его не стоила ничего. Абсолютно. Он прожил тупую, бессмысленную, никому не нужную короткую жизнь. Двадцать шесть лет идиотских правил, которым он должен был следовать потому, что его мозгу так было проще приспособиться к потере. Двадцать шесть лет, потраченных зря. Из них пять лет было потрачено на перекладывание бумаг, чтобы они лежали ровненько, не смещались и не спутались.

Джон засмеялся, точнее, попытался это сделать. Вместо смеха из его горла вырвался хриплый каркающий звук. Он взглянул на свои руки – те стали бледными и подозрительно синеватыми. А потом понял, что зря он мечется – все равно умирать.

Джон висел в нигде и в ничто, в пустоте, заполненной чем-то светящимся и непонятным, в цветной, радужной пустоте… Он уже не мог дышать, только хрипел, скорее угадывал, чем понимал, что происходит. В конце концов он потерял сознание и забылся навсегда.

Его наручные часы показывали 8:00, но уже некому было на них смотреть. Джон Стрейси впервые за пять лет не вышел на работу…

========== Рассказ 3 ==========

– Мой повелитель, – высокий худощавый демон склонился в глубоком поклоне перед троном с сидящим на нем правителем. Он дождался согласного кивка и продолжил: – Человечка выполнила ваше поручение, повелитель. Она добыла артефакт Мертвых Царей и принесла его во дворец…

Демон-помощник как-то печально вздохнул и поправил свесившуюся прядь черных волос. То, что человек способен выкинуть подобный фортель, просто не укладывалось у него в голове.

– Но? – как всегда чуткий к настроению своего помощника повелитель Асториал вопросительно взглянул на своего подчиненного. Помощник явно был чем-то озадачен.

– Но она отказывается его отдавать, требуя, чтобы в обмен на артефакт вы с ней вступили в брак, – потерянно прошептал помощник, внутренне сжимаясь в ожидании справедливого наказания.

– Погоди… А что такое брак? – повелитель демонов недоуменно приподнял ярко-синюю, как и его шевелюра, бровь. – И зачем в него нужно вступать?

– Сам не знаю, повелитель…

– Торсин, не дури. Чтобы ты и чего-то не знал!.. Ладно, даю тебе такое задание – выясни, что такое брак. Как хочешь, у кого хочешь, бери денег, сколько тебе для этого нужно. Мы должны вернуть Копье Мертвых Царей в храм Литоса любой ценой. Иначе нашему миру конец.

– Будет исполнено, мой повелитель, – помощник склонился в еще более глубоком поклоне и, пятясь, вышел прочь.

***

Через три дня Торсин вбежал в тронный зал во время приема, едва не растолкав двух князей, спорящих за земельный надел и просящих милости повелителя.

– Мой повелитель! – демон плюхнулся на колени перед троном, едва не цепляясь за сапог Асториала. – Я нашел, что такое брак! Я перелопатил десятки книг того мира, из которого мы вызвали человечку.

– И? Не тяни, – велел Асториал, на всякий случай отодвигая сапог и жестом веля выйти из зала спорщикам. Те поклонились и повиновались, встряхнув напоследок золотистыми копнами волос, скрученными в причудливые прически.

Помощник дождался, пока захлопнется дверь, и проверил тронный зал на предмет прослушки. Удовлетворившись, что более никто не услышит сказанного, он уже спокойнее и тише проговорил:

– Мой повелитель, брак для людей – это основа их мира. Это способ, которым они создают семью, – незнакомые слова иномирного языка давались ему с трудом. – Двое людей разного пола, а иногда и одного, идут в храм или еще какое место и ставят государство в известность о том, что они отныне живут вместе, являются мужем и женой и могут рождать детей…

– Бред какой-то… – пробормотал повелитель, задумчиво крутя на пальце перстень с большим алмазом. – Я ничего не понял. Эта дурная баба хочет создать семью со мной? Зачем ей это?

– Я не знаю, повелитель, но во многих книгах говорится о великой любви, предшествующей браку, а так же множестве испытаний, которые влюбленным следует преодолеть… – Торсин извлек из магического кармана целую стопку книг в ярких цветастых обложках, на которых были изображены самые разные мужчины и женщины. Некоторые с крыльями, некоторые с рогами и хвостами, еще часть были обычными, без всяких особенностей.

– Какой дурак это рисовал? – Асториал брезгливо поднял книжицу двумя пальцами и скривился. – Они что, прогуливали анатомию на занятиях? Ни одно живое существо с такими крыльями не то что не взлетит, даже дышать не сумеет…

– Повелитель, дело не в них. Я всю ночь сидел в храме Зойти – великой богини просветления – и наконец понял, что люди имеют в виду под браком, – помощник подхватил выброшенную повелителем книжку и бережно вернул в стопку.

– И что же?

– Это аналог нашего договора ненападения с целью продолжения рода. Когда мужчина и женщина обещают не уничтожать друг друга, чтобы появилось потомство. Через сорок лет после заключения, когда ребенок уже становится подростком, этот договор разрывают, и оба демона становятся свободными.

– Погоди… Ты хочешь сказать, что я должен заключить договор ненападения с этой козявкой, которую могу прихлопнуть двумя пальцами? – Асториал вскинулся на троне и скривил лицо так, что Торстен хлопнулся на колени и уткнулся лбом в пол. – Такой договор заключается только между равными по силам демонами! Ни один демон в своем уме не станет продолжать род с какой-то мелочью, едва достигающей ему до груди. И ни один демон не станет позориться, позволяя родиться подобному ублюдку. И она этого хочет? Она хочет опозорить мой род? Этому не бывать!

Повелитель вскочил с трона и нервно зашагал из стороны в сторону по залу, вдавливая каблуки сапог в мягкий ворс ковра. Его алый плащ волочился по полу, периодически задевая полами коленопреклоненного помощника.

– Торстен, хватит валяться. Встань, возьми бумагу и пиши мой приказ…

– А как же ваш писарь, повелитель? – приподнял голову помощник, решив, что убивать его пока не собираются.

– Мой писарь сегодня отдохнет. Пиши ты. Тебе я пока что доверяю. Ни один демон не сказал бы мне в лицо то, что произнес только что ты, – Асториал усмехнулся, демонстрируя ровные белые зубы и чуть выдающиеся вперед клыки. – Пиши, – он дождался, пока его помощник – самое доверенное лицо во всем государстве – усядется за столик писаря и достанет бумагу, – мой указ такой: человечку запереть в темнице, артефакт отобрать и запихнуть его в специальную шкатулку, подавляющую магию. Вернуть артефакт в шкатулке в храм Литоса. Человечку казнить за… оскорбление повелителя. Это ведь сущее оскорбление – предлагать мне такое.

– Повелитель… Копье Мертвых Царей не влезет в шкатулку… – еле слышно пробормотал Торстен, вжимая голову в плечи… – А прикоснуться к нему может только человек… Демоны не могут взять в руки это копье…

– Проклятый артефакт! Он уже сто лет треплет мне нервы… – возмутился Асториал. – Там что, настоящее копье?

– Для демона оно маловато, повелитель, – помощник склонил голову и убрал исписанный аккуратным почерком лист, уничтожая его искоркой пламени из пальцев. – Но для человечки великовато.

– Ну хорошо, тогда поступим хитрее… Скажешь человечке, что я буду ее ждать в храме Литоса для церемонии с договором. Она не знает наших обычаев, потому согласится. Таким образом она сама принесет копье жрецам. А там уже наемные убийцы ее прикончат, как только она выйдет из храма. Не стоит марать кровью нечистого человека святые плиты…

Торстен переписал указ заново и удовлетворенно хмыкнул – пока все шло так, как положено. И артефакт у них будет, и повелитель не опозорится…

***

Марина победно улыбнулась, шагая поздно вечером по площади перед храмом. Подумать только – эти страшные, сильные и могучие существа согласились! Им так необходима эта древняя полусгнившая палка, что даже их правитель согласен жениться на человеке, лишь бы заполучить эту дрянь.

На самом деле бывшая каратистка и представить себе не могла, что однажды, возвращаясь с тренировки холодной зимней ночью, она попадет в другой мир, всего лишь споткнувшись и провалившись в какую-то яму. И что условием ее выживания в этом мире будет добыча какого-то там копья. Ишь ты, Копье Царей! Палка гнилая… и наконечник ржавый.

Ей пришлось попотеть, пока она добыла эту дрянь. Подземелья, в которых хранилось копье, оказались доверху набиты ловушками, старыми истлевшими трупами и скелетами и, конечно же, различными соблазнами. Увы, девушка оказалась стойкой, хорошо подготовленной и способной добыть артефакт. Впрочем, отдавать его просто так она не собиралась. Марина знала, что как только артефакт вернется к своим первоначальным хозяевам, ее уничтожат. И решила перестраховаться, ведь жить-то хочется.

Плевать, что в другом мире. Плевать, что с совсем иными моральными устоями и традициями. И совершенно все равно, что в этом мире она никто и зовут ее никак. Если она сможет вырваться из низов и стать супругой этого надменного голубого хлыща (голубого за цвет волос, но кто его там знает), то тогда жизнь ей обеспечена.

Вот и сейчас она согласилась прийти в столь поздний час на церемонию бракосочетания. Храм здесь был, конечно, отнюдь не христианский. Больше всего он напоминал древние храмы в Греции или в Риме. Высокие ступени, ведущие к огромным входным дверям. Множество колон из темного материала подпирали крышу. Ажурные кованные решетки на окнах. И едва проникающий сквозь ставни багровый мерцающий свет.

Девушка поежилась – это место больше напоминало храм сатанистов, чем храм нормальных верующих. Впрочем, чего она хотела от демонов – кровожадных тварей, на ее глазах рвущих друг друга на куски?

Она смело поднялась по ступеням и пару раз стукнула по тяжелой толстой двери. И несмотря на то, что звук вышел приглушенным, его услышали. Дверь отворил высокий чернявый демон в длинном балахоне почти до щиколоток. Одежда его казалась красной из-за света.

– Я принесла ваше копье, – холодно проговорила девушка, но отдавать артефакт не спешила. Впрочем, демон и сам не торопился его брать.

– Заходи, избранная, – он посторонился и прикрыл за Мариной дверь.

Внутри храма было необычайно пусто. Ни скамей, ни множества икон, ничего того, что она ожидала увидеть. Марина ошалело таращилась на стены, разукрашенные фресками с изображением битв и кровавых поединков один на один. В центре пустого пространства стоял алтарь, больше похожий на выкопанный в лесу первый попавшийся камень. И ничего – ни свечей, ни лампочек, ни костра… Красноватые отблески как будто появлялись из стен и в стенах же исчезали, мерцая подобно огню.

– Положи артефакт на алтарь, – спокойно проговорил демон, даже не думая приближаться к человечке. Та нервно повела плечами.

– Сначала покажите вашего правителя, – попыталась торговаться она.

– Ты сможешь пройти к нему в соседний зал как только оставишь копье Мертвых Царей…

– Ладно, – Марина чувствовала всей душой, что делает глупость, но желание жить перевесило доводы разума.

Она подошла к алтарю и приподняла над ним копье. И ничего – ни света, ни звука… Как только древняя деревяшка легла на камень, она беззвучно впиталась внутрь. Алтарь остался пустым и холодным, будто бы ничего и не произошло.

– Теперь прошу за мной, – уже более свободно ответил демон, указывая рукой на боковой ход. – Повелитель ждет тебя…

Марина неловко шагнула вперед, пугливо оглядываясь на демона. Кто он – жрец, священник, помощник или как они там называются? Она была не сильна в религии, родилась и выросла в семье атеистов, а потому в чудеса не особо верила. Вот в то, что в алтаре были скрыты какие-то технологии, пусть и магические, ей верилось легче.

Девушка приоткрыла боковую дверь и переступила через порог, всей кожей чувствуя надвигающуюся опасность. Она сгруппировалась, но в окружающей ее тьме не смогла увидеть противников. А вот они ее видели очень даже хорошо. Один из троицы демонов накинул на голову человечки мешок, полностью ее дезориентируя, двое других словили несущественные пинки ногами и руками по броне – карате это карате, а отличная сталь это отличная сталь…

Набросивший мешок от души приложил человечку кулаком по спине, от чего та затихла. Не удивительно – от такого удара сломался позвоночник.

Марина задохнулась от боли и потеряла сознание. Ее пальцы рефлекторно цеплялись за плотную ткань мешка, затянутого на шее. Один из демонов вытащил ее тело на площадь перед храмом – святое место он никогда бы не осквернил кровью нечестивой человечки. Стянув мешок, вся троица молча разыграла партию бог-богиня-демон и третьему досталась победа. Он вынул из-за пояса небольшой кинжал и полоснул человечку по горлу. Дождался, пока стечет кровь и в пару движений отделил ее голову от тела. Один из его помощников наложил на голову стазис и точечным порталом отправил во дворец прямиком к повелителю. Задание выполнено, владыка будет доволен.

========== Рассказ 4 ==========

Валентина Петровна была довольна своей жизнью. Выход на пенсию ознаменовался свободой и целыми сутками ничем не занятого времени. Мужа она схоронила уже год как, дети разъехались кто куда в поисках заработка. Ну, а Валентине Петровне и в родном городе неплохо жилось.

Первое время новоиспеченная пенсионерка скучала, не зная, чем именно себя занять. Но вскорости прорвало трубу в доме, и она поняла – вот оно, то, чем она станет заниматься! Валентина Петровна стала с завидной регулярностью посещать ЖЭК с требованием сменить трубы. Порой она наведывалась к дражайшим работникам ЖЭКа едва ли не по два раза в неделю, наслаждаясь замешательством молоденьких девушек и ссорами с более опытными сотрудницами.

А дальше понеслось. Сначала поликлиника, в которой Валентина Петровна стала почти что постоянным пациентом. Затем банк, где она оформила накопительную карту. Потом почта – надо же давней подруге отправлять посылки с подарками. Потом автовокзал и остановки – нужно же съездить в гости к подругам, детям и родственникам. И пофиг, что ни подруги, ни дети, ни прочие родственники ее не ждут. Нужно и все тут!

Валентина Петровна полюбила скандалы. В любую погоду она тащилась с самого утра в конторы в разных концах города и с наслаждением пыталась донести свои требования как рядовым сотрудникам, так и начальству. Она с упоением писала жалобы, а с покупкой мобильного телефона стала с не меньшим упоением звонить на горячие линии. Она радовалась, когда удалось добиться ремонта канализации во дворе, запрета выгула собак и переселения молодых соседей с двумя шумными детьми. Пенсионерка чувствовала себя живой и нужной как никогда.

В этот замечательный летний день Валентина Петровна собралась в гости к своей закадычной подруге. Конечно же, Татьяна ее не ждала, позвонить Валентина считала зазорным, как и уточнить время приезда. На остановку она вышла точнехонько в семь утра, чтобы успеть к подруге заранее. То, что сегодня суббота, и Татьяна может спать, Валентину Петровну ни капельки не волновало. Как и мнение остальных пассажиров о ее особе.

Она поправила шляпку кокетливым жестом, подхватила свою длинную юбку и небольшую сумочку и лихо запрыгнула в маршрутку, даром, что возраст ее неумолимо приближался к шестидесяти. Попререкавшись с водителем на счет сдачи, Валентина с довольным видом прошла в салон, согнала с места какого-то сонного студента (ишь, чего удумал, в маршрутке спать субботним утром!) и расселась как королева.

Поездка выдалась на удивление спокойной. Водитель даже никого не подрезал и не забыл на остановке, что ввергло Валентину Петровну в легкое уныние. Скандала не предвиделось, а ехать было скучно. И даже маршрутка не сломалась. Впрочем, она с лихвой компенсировала это неудобство, прибыв на знакомую остановку. Валентина Петровна едва не сбила какую-то беременную девушку с трехлетним малышом, немного покричала для приличия и заткнулась только тогда, когда перед ее носом захлопнулась дверь маршрутки, а сынок той девушки показал старушке фак. Чему только детей нынче учат!

Татьяна жила в частном секторе на окраине города, что несколько смущало Валентину Петровну. В ее туфлях на небольшом каблучке идти по дороге, усыпанной крупными камешками, получалось плохо. Но это было еще одним поводом подольше задержаться у подруги и жаловаться на несправедливость в жизни.

Пенсионерка шла мимо маленьких одноэтажных домиков, скрытых за высокими бетонными заборами или же за кованными, а то и деревянными. Некоторые дома и вовсе стояли заброшенные, но там наверняка жили алкаши, наркоманы и бомжи. По крайней мере, так думала Валентина Петровна, хромая по камешкам и поминая по матушке того чиновника, который украл деньги на ремонт дорог в ее родном Калининске. Вот если бы был хороший мэр города…

Из-за заборов то и дело слышался заливистый собачий лай, что еще больше подогревало негодование Валентины Петровны. Впрочем, ругаться с собаками она не стала – неразумные твари не стоили ее внимания. А вот с людьми можно и нужно поскандались. Виданное ли дело – такое замечательное утро оставить без ругани! Нет, так дело не пойдет.

Петровна уселась на небольшую лавочку у какого-то дома, игнорируя заливистый лай мелкой шавки, и блаженно прикрыла глаза. Еще несколько минут – и она придет к подруге. Танька, конечно, не будет рада, но выгнать не посмеет. Нагреет чаю, соорудит стол: конфеты-бутерброды-варенье и ее фирменные пироги. Отправит досыпать угрюмого мужа и станет ее слушать.