Текст книги "Sleepwalking (СИ)"
Автор книги: Simba1996
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)
Трясущимися маленькими ручками Юки принялся поглощать рис с мясом и овощами, который протянула ему Ино. Ужин был вкусным, но имел какой-то необычно пресный и рыхлый привкус оттого, что в горле постепенно скапливался ком горечи. Вроде бы мальчик смотрел на еду в коробочке голодными глазами, а вроде бы и медленно поглощал её, как будто бы даже нехотя. Он понимал, что мама не одобрила бы то, что он не ужинал, и поэтому едва не силой пихал в рот содержимое коробочки, тщательно пережёвывая, пусть и маленькими глотками. Чувствовалось напряжение, а надоедливая лампа начала противно трещать – свет в ней вот-вот должен был прекратить своё течение.
– Когда маму подлечат, я её обниму, – внезапно проговорил Юки, перестав есть и просмотрев в противоположную стену стеклянными глазами.
От этого Ино хотелось плакать, почти надрываться и крепко прижимать к себе ребёнка. Юки, казалось, даже не обратил внимания на то, как посмотрела на него девушка, и продолжал таращиться в стену. Его мама… как она там, за этой дверью? Что она чувствует? Думает ли она про него? Хочет ли она обнять его точно так же, как Юки хочет прижать её к себе? Наверняка да… в этом не стоило сомневаться. Он снова хотел увидеть её смеющиеся добрые глаза, услышать такой приятный и мягкий голос… его мама – самая ласковая и нежная на свете. Нет ни одной мамы, которая смогла бы чем-то превзойти Сакуру – Юки это знал.
– Мы все её обнимем, дорогой, – улыбнулась Ино, сдержав слёзы, и приобняла за плечи мальчика.
Он опустил голову, прикусив язык, чтобы рыдания не вырвались прямо из горла вместе с тем самым отвратительным комком. А он всё рос, набирал вес, питаясь горечью, болью и одновременно злобой ребёнка на весь окружающий мир. Дети – самые чувствительные создания. Стоит только им немного почувствовать боль, как они начинают громко плакать и воображать, будто бы весь мир настроен против них. Так было и с Юки: он уже не думал о том, что его маме хотят только добра, что Ино и Сай пытаются помочь… весь мир превратился в такую отвратительную чёрную массу с чёрно-белыми пятнышками в виде бездушных людей. Весь мир становился для него большим отвращением. Не было даже слов, чтобы выразить всё то, что он сейчас испытывал.
Вскоре он наконец покушал, протянув Ино пустую коробочку.
– Спасибо, – слегка улыбнувшись, он бросил на неё короткий взгляд, а после соскочил с мягкой скамейки, встав прямо напротив двери, прислонившись к стене и принявшись ждать.
– Юки, может, посидишь? – предложила девушка, вздёрнув бровь.
– Нет, – малыш отрицательно помотал головой, всё так же пристально глядя на дверь.
Он с нетерпением ждал, когда белая дверь наконец откроется. За ней была такая гнетущая тишина, что становилось не по себе. Может быть, его мама сейчас радостно выбежит оттуда и присядет перед ним, обнимет его, прижмёт к себе?.. Юки надеялся на это чудо, слегка улыбнувшись себе под нос и немного смутившись под взглядом Ино. Но нет, дверь всё не открывалась, как бы Юки внутренне не умолял её это сделать. Она предстала перед ним огромным великаном, не желавшим пускать никого внутрь, а уж тем более маленького мальчика. Шли минуты, а Юки думал, что прошло уже несколько часов. Мальчик то и дело посматривал на Сая, не решаясь спросить, сколько времени, и тот то и дело проходил мимо него дальше по коридору медленным шагом, тяжело вздыхая. Чего он маячит? Юки не понимал. Он был весьма активным мальчиком, но сейчас прекрасно понимал: нужно стоять и ждать.
Должно быть, прошло порядочное количество времени. Ноги у него постепенно затекали, а глаза медленно прикрывались – веки становились будто чугунными. Ему хотелось спать, но в то же время он понимал, что не заснёт, пока не увидит свою маму и не убедится, что с ней всё в порядке. То и дело он опирался маленькими вспотевшими пальчиками о стену, чтобы ненароком не упасть, и подавлял в себе желание подойти к Ино и склонить голову к ней на колени. Может быть, если бы он немного подремал, время пошло куда быстрее?..
Губы мальчика приоткрылись, и с них слетело немного сонное дыхание. Тут же Юки резко открыл глаза, чтобы не заснуть, и тихо кашлянул, посмотрев в сторону двери. Триста двадцать восемь. Позолоченные аккуратные циферки поблёскивали в сете периодически мерцающей трещащей лампы. Обстановка постепенно нагнетала, становилось куда хуже, чем было пару минут назад. Лоб мальчика немного покрылся холодным потом, и Юки поспешил его вытереть тыльной стороной запястья. Руки начинали дрожать, и ноги заныли, будто приказывая хозяину идти в сторону желанной для них скамейки, чтобы прилечь. Навалилась такая отвратительная и липкая тяжесть…
Наконец эта злосчастная дверь открылась, и в коридор третьего этажа вылился яркий свет. Юки вытаращил глаза, немного отступив в сторону. Сердце бешено забилось о рёбра, он заметил, как Ино и Сай встрепенулись, встав около скамейки. Девушка покусывала нижнюю губу, тяжело дыша, и Сай старался успокоить её, прижав к себе, обняв за плечи. Нет, слишком напряжённо… почему никто не выходит? Вытаращив глаза, мальчик с надеждой посмотрел в сторону Ино и Сая – сон у него как рукой сняло. Губы мальчишки приоткрылись, когда показалось несколько медсестёр, которые вывезли на каталке тело… явно живое тело.
Её розовые волосы разметались по каталке, свешиваясь неаккуратными сосульками вниз. И Юки запросто узнал эти волосы – ему не составило труда догадаться, что это его мама. Закричав то ли от восторга, то ли от боли одновременно, он ринулся в спешке за медсёстрами, тут же натолкнувшись на безразличие этих молодых девушек: красивыми глазами, но такими, казалось для него, алчными и жестокими, они переглядывались между собой и то и дело бросали на мальчугана короткие взгляды. Кто он для них сейчас? Какая-то маленькая букашка, которая пытается схватить свою маму за руку и почувствовать, что она и вправду тёплая…
– Куда вы везёте мою маму? – в отчаянии крикнул Юки, всхлипнув и вновь бросившись за ними: ноги стали будто ватными и не желали слушаться своего маленького хозяина. Когда такое было? Часами напролёт он готов был бегать, играть и прыгать, а сейчас… сейчас даже не может сделать шага в сторону своей мамы, лежащей безвольно на каталке.
Эти медсёстры не обратили на него никакого внимания, ускорив шаг, и отправились дальше по коридору, о чём-то переговариваясь нервными голосами, оглядываясь на маленького мальчика. Следовало ожидать – теперь он больше её не увидит. От этого хотелось разрыдаться, буквально упасть прямо на пол и с такой ненавистью и яростью ударить его прямо маленьким кулачком… чтобы буквально разбить костяшки в кровь – хоть куда-то деть эту невыносимую душевную боль. Растерявшись, он бросился к Ино, схватив блондинку за ноги и крепко обняв её:
– Куда они её увозят?
Нужно было непременно успокоить его – видеть Юки в таком расстроенном состоянии было невыносимо: красные от слёз глаза, побледневшее лицо, растрёпанные волосы и приоткрытые в надежде пухленькие губки. Ино даже ахнула от лёгкого испуга, посмотрев в сторону побледневшего вмиг мальчика. А что чувствовала она в этот момент? Точно такую же горечь… зато была полная уверенность того, что Сакура, по-видимому, жива. Блондинка присела на стоящую рядом скамейку, взяв мальчика за руки, и ободряюще улыбнулась ему, принявшись поглаживать маленькие трясущиеся ладошки.
– В палату, отдыхать, – сообщила девушка, обняв наконец ребёнка, крепко прижав его к себе.
Она буквально чувствовала, как дрожит это хрупкое маленькое тело, и Юки обнял её в ответ, пусть немного неуверенно, зарываясь маленькими пальчиками в платиновые волосы. Прикрыв глаза, он всхлипнул, ощущая, как женские ладони принимаются гладить его по чёрным густым волосам. «В палату, отдыхать», – повторил он про себя сказанные Ино слова, как-то облегчённо вздохнув, Значит, с мамой всё было хорошо, верно? Тогда почему её увезли от него так быстро? Почему даже не дали посмотреть на неё и погладить по руке? Ино и сама сдерживалась от того, чтобы не заплакать – Юки не должен видеть её слёзы. Тяжело выдохнув ртом, она крепче прижала к себе мальчика, немного выпрямившись. Он уткнулся ей в живот, всхлипнув и обняв за талию, прикрыв длинные ресницы. Постепенно они задрожали, и на них стали скапливаться слезинки – верный признак того, как расстроен маленький мальчик.
Однако это было ещё не всё. Из операционной вскоре вышел мужчина в длинном белом халате. Он был высоким и стройным, то и дело потирал ладонями широкие плечи, которые явно затекли от тяжёлой операции. Тяжело вздохнув, он прикрыл дверь светлой просторной комнаты, слегка покачав головой, и оглядел чёрными глазами присутствующих: больше всего его поразил маленький черноволосый мальчик, тут же воззрившийся на вышедшего мужчину. В этих глазах была какая-то неприкрытая злоба… и сам он надул губки, обиженно нахмурившись, будто бы Саске – самый последний для него человек. Судя по всему, так и было: Юки понимал, кто причинил маме сильную боль. Конечно, это сделал только что подошедший высокий мужчина с чёрными глазами, такими же, как и у самого Юки, и, как оказалось, чёрными густыми волосами… точно такими же, как и у самого Юки.
Он обладал красивым и приятным разрезом глаз, в уголках которых скопились еле заметные морщинки: судя по всему, он часто улыбался, когда предоставлялся случай. Когда он снял с лица марлевую повязку, Юки мог заметить, что мужчина и вправду заметно похож на него: прямой и аккуратный нос, пухлые губы, сейчас немного устало приоткрытые, словно он ртом вбирал свежий воздух, высокие скулы… кто он, этот пришелец в белом халате? Нахмурившись, мальчик недоверчиво посмотрел на спасителя своей матери, немного отстранившись от Ино: ещё, не дай бог, этот, который в халате, подумает, что он тут расплакался.
Мужчина вдруг тяжело вздохнул, опустив голову. Он посмотрел на Ино и Сая, немного вздёрнув бровь.
– Вы – родственники? – учтиво поинтересовался он, слегка указав пальцем в сторону Сая и Ино.
Явно то ли при Юки, то ли ещё по какой причине он старался делать вид, будто они и вовсе не знакомы. Однако какую-то теплоту в этих чёрных глазах Ино всё же уловила: Саске остался таким же, как и прежде, и безусловно переживал не меньше их за Сакуру. Как он там находился, видя её такой израненной и страдающей? Это был сложный вопрос… по его виску катились еле заметные капельки холодного пота, которые Учиха от противного ощущения поспешил вытереть кончиками длинных пальцев, слегка прикрыв глаза. Верхние веки у него еле заметно побагровели, что свидетельствовало о недосыпании.
– Нет, мы друзья… доктор, как она? – взволнованно спросила Ино, приложив кончики пальцев к губам.
Саске опустил глаза на Юки, присмотревшись к нему. Мальчик глядел не то с надеждой, не то с той же злобой, которая была у него раньше… сложно было понять. Дети – уникальность, способная вмещать в себе сотни противоположных друг другу эмоций. Юки ничем не отличался от других детей. Кроме того, что его мама пострадала в автокатастрофе. Учиха еле заметно, одним уголком губ улыбнулся мальчику и, взяв осторожно Ино под локоть, поспешил отвести её в сторону, понизив тон едва не до шёпота. Юки не должен услышать то, что доктор сейчас скажет ей…
– Состояние нестабильное, – констатировал он, посмотрев в сторону коридора, куда увезли Сакуру, а затем снова перевёл взгляд на Ино и на подошедшего Сая. Саске немного нахмурился, вздохнув. – Она поправится, конечно, но я не уверен, насколько быстро пройдёт её выздоровление. У неё сотрясение мозга, которое может привести к коме. Как дальше будут развиваться события – предсказать сложно даже мне, – Учиха покачал головой, задумавшись. – Были переломы трёх рёбер, правой руки, в комплекте ссадины, синяки, ушибы, перелом мизинца левой ладони и вывих правой стопы. Если с этим справиться легче, то сотрясение мозга – дело опасное, непредсказуемое, – он перевёл взгляд в сторону Юки, который не сводил с них взгляда, подозрительно прищурившись. – Пока что её нельзя навестить – состояние нестабильное, – повторно добавил Учиха, кивнув и немного отстранившись от них.
Саске старался держать себя в руках, чтобы не показывать, какие чувства он испытывает на самом деле. Мало того, что Сакура сильно пострадала, так тут ещё и их сын… он не понимал, знал ли Юки о том, кто является его отцом, понял ли он это, но сейчас не стоило об этом задумываться: сейчас было главным вытащить Сакуру из той глубокой бездны, в которую она угодила по своей невнимательности. Саске не собирался выяснять, кто прав, а кто виноват в этой аварии – для него, как для любого достойного хирурга, главным было спасение пациента. В остальном пусть разбирается полиция. Да и что он, чёрт возьми, несёт?! Какого пациента?! Да, Сакура являлась, несомненно, его пациенткой, но… мать твою, к какому ещё пациенту он испытает такие чувства, как к ней? Вряд ли он забудет, как у него заколотилось сердце при одном только виде пострадавшей девушки на каталке.
– Когда к ней можно будет?.. и что нам делать? Что нужно?.. – нервно спросила Ино, бросив короткий взгляд на Сая.
– Ничего не нужно, – покачал головой Саске, – я сам всё сделаю. Её перевели в двенадцатую палату на пятом этаже. Я постараюсь сделать всё, что смогу, а вы позаботьтесь о Юки.
Он кивнул в сторону мальчугана, который с угрозой поспешил сжать ладошки в кулачки, насупившись и надув губки. Саске слегка улыбнулся: до чего же этот очаровательный малыш похож на свою маму, когда злился. Слегка покачав головой, он сунул руки в карманы, отведя взгляд от мальчика. Слишком много событий за целый день… так ещё и Сакура в таком отвратительном состоянии. Что он готов был сделать сейчас? Да даже продать душу ради того, чтобы она была в порядке и чтобы снова гладила по голове своего малыша, прижимая его к себе. Саске готов был стерпеть всё, быть может, даже её ругательства в его адрес, выражение презрения и ненависти, угрозы и всё остальное, что она могла бы высказать… но это было ничтожно по сравнению с тем, какую боль испытывала она, её маленький сын и Саске.
– Она в твоих руках, Саске… – предупредила девушка, посмотрев прямо в чёрные глаза мужчины, и направилась обратно к Юки, чтобы утешить его. Она присела рядом с ним на корточки, принявшись поглаживать по голове и что-то ласково говорить ему на ушко. Саске тяжело вздохнул, глядя на блондинку и своего маленького сына, вытащив одну руку из кармана, как-то неуверенно и нерешительно посмотрев на Сая:
– Как он? Держится?
– Как видишь, пацан молодец, – с лёгкой улыбкой кивнул Сай, не зная, что и спросить у Учихи, чувствуя неловкость ситуации. – К тебе её сразу определили, или ты узнал, что Сакуру привезли?
Он ещё и спрашивает? Сакуру хотели определить к какому-то старому хирургу, у которого порой руки трясутся, потому как тот часто употребляет алкоголь! Учиха устроил целую дилемму, и каждый пациент, который, конечно, имел способность вставать на ноги, выходил в коридор, чтобы поинтересоваться, кто так грозно кричит на всю больницу по поводу какой-то девушки по имени Сакура Харуно.
– Узнал, – он посмотрел в сторону Юки сочувствующим взглядом. – Мне очень жаль, что так получилось. Я сделал всё, что мог, и буду делать то, что в моих силах… но велика вероятность того, что она впадёт в кому. Не знаю, на какое время. Из неё иногда люди годами не выходят.
– Да уж… – Сай сочувственно покачал головой, тяжело вздохнув и почесав затылок.
Было заметно, что Саске и сам тяжело переносит всё то, что с ними происходит. Кому тяжелее: Саске или им? – был сложный вопрос, на который ни Сай, ни Ино не знали ответа. А Юки всё так же с угрозой посматривал на хирурга и хмурился. Явно этот мужчина не станет говорить ему. Где спрятал маму… скрестив руки на груди, Саске вздохнул, а после устало протёр широкой ладонью лицо.
– Мне нужно проверить, как она, – он не решился подойти к Юки именно сейчас, когда так хотелось и когда мальчик так нуждался в своём отце, а только хлопнул Сая по плечу: – Держитесь.
Юки ответил ему нерешительным взглядом, когда Саске прошёл мимо, и, как заметила Ино, даже немного испугался. Девушка нервно прикусила губу, поднявшись с места, так и держа за руку мальчика. Широкая спина врача постепенно удалялась дальше по коридору, а полы его распахнутого халата развевались по сторонам, будто спасительный парус корабля. Саске не ускорял шага: он как будто бы нарочито медленно шёл по коридору широкими шагами, сунув руки в карманы тёмных джинсов. В голове проносились такие отвратительные и вместе с тем приятные воспоминания… отвратительные потому, что приносили такую невероятную боль и понимание того, что этого, возможно, больше никогда не будет. В его мыслях она улыбалась, смеялась над его шутками, дразнила его, надевая порой короткие шорты когда-то давно, около пяти лет назад, и снова заливисто хохотала. Её волосы так призывно развевались на лёгком летнем ветерке, и так хотелось коснуться их хотя бы кончиками пальцев… и он делал это, делал бесконечно, гладил их, зарывался в них ладонями и притягивал её голову к себе, целуя в такие соблазнительные алые губы… как ему хотелось снова почувствовать их тепло! И когда она была в операционной… он видел эти бесконечные минуты и секунды боли, которые тянулись для неё равносильно суткам.
– Что он сделал с моей мамой? – крикнул Юки, да ещё и так, чтобы Саске услышал его. Мальчик покосился в спину врача, слегка нахмурившись, и тут же отвёл от него взгляд, обратив глаза в сторону Ино.
– Доктор помогает маме вылечиться. Он не сделает маме плохо, – выдавила улыбку девушка, немного потрепав мальчугана по волосам.
– А что, если сделает? – испуганно вопрошал Юки, схватив Ино за тонкое запястье. Снова эта боль, которая захлестнула его глаза солёными и горькими слезами… – Пойдёмте к маме, пожалуйста. Ну пожалуйста! Я хочу её увидеть.
Он потащил девушку в сторону коридора, и Саске только и оставалось, что слышать эти звуки. Подобно мифическому Орфею, он не смел обернуться, понимая, какие страдания ему это принесёт: ему не хотелось видеть Юки заплаканным и таким волнующимся. Всё-таки это был его сын, и Саске, хоть и видел его всегда только издалека, потому как Сакура не разрешала мальчику общаться с отцом по неизвестной Учихе причине, чувствовал внутреннюю боль за малыша.
– Саске!.. – окликнула его Ино, и Учиха резко обернулся – очевидно, он обрадовался, что его позвали.
– Да? – мужчина заинтересованно посмотрел на неё, слегка вздёрнув бровь, и перевёл любопытный взгляд чёрных глаз на Юки.
Тот поспешил спрятаться за Ино, сделав вид, будто бы так пристально он своего отца не разглядывает. Это не могло не вызвать улыбку на лице Саске: он приподнял уголок губ, снисходительно покачав головой, и подавил в себе желание потрепать мальчика по густым угольным волосам. Он не сомневался, что за это время их общение станет теплее. Да, ведь Сакура пока не запретит им общаться, раз она в больнице, верно? И Учиха стремился быть со своим маленьким сыном: он должен понять его, пусть и не сможет простить.
– Понимаешь, Юки хочет её увидеть, он не уйдёт отсюда… если только силком. Но мы не можем так, – умоляюще посмотрела на него Ино. – Да, знаю, нельзя. Но может… ты?..
Саске опустил глаза, не зная, что ответить. Это было сложно… он не мог пустить Юки в палату не только из-за того, что этого не положено, а просто по той причине, что Юки явно не выдержит вида матери. Для него это будет слишком тяжело, а Сакура так сильно пострадала в этой аварии…
– Да, хорошо. Боюсь, его может это шокировать… но всё же он должен её увидеть, – Саске понимающе кивнул, сунув руки в карманы халата, посмотрев на Юки. Большую часть своих слов он пробормотал себе под нос, сказав внятно лишь то, что Юки сможет увидеть маму. Это должно его порадовать… до того момента, как он и впрямь сможет увидеть Сакуру и посмотреть на неё хотя бы через прозрачное стекло в коридоре. – Ну что, пойдём навещать маму, малыш?
Услышав, что к нему обращаются, Юки закивал, неуверенно посмотрев на Учиху. То ли он боялся его, то ли просто невзлюбил с первого взгляда… и это было Саске не на руку. Он хотел сблизиться со своим сыном, играть с ним, обещать ему, что всё будет хорошо, трепать по голове и обнимать… но так просто Юки не станет с ним даже разговаривать, Саске это знал. Очевидно, мальчик сильно смутился, когда понял, что его назвали малышом, и густо покраснел, немного надув губки. Обиделся, что ли? Саске еле заметно вздёрнул бровь, посмотрев на него: Юки однозначно не мог понять, хороший ли Саске человек или плохой. Он повёл их на пятый этаж, идя рядом с мальчиком, и тот пристально разглядывал своего отца. Правда, об этом факте он и понятия не имел, только чуть заметно хмурился, недоумевая, почему мужчина похож на него. Те же чёрные волосы, те же глубокие омуты глаз, точно такой же прямой нос… что не так с этим врачом? Сдвинув брови, Юки снова стал разглядывать его, начиная от чистых чёрных ботинок и заканчивая кончиками длинных пальцев. Что-то в нём было такое… тёплое, что ли, приятное. Внушало доверие, несмотря на то что Юки внутренне зарёкся не верить тому, что он говорит, ни единому слову.
– Не мне морали читать, да? – тяжело вздохнула Ино, проговорив это совсем тихо, так что впереди идущие Саске и Юки явно этого не слышали.
Это был довольно простой вопрос, из-за чего Сай еле заметно улыбнулся: конечно, она не имеет права сейчас причитать по поводу того, что Саске не вместе с Сакурой.
– По-моему, это будет слегка бесчестно: он делает всё, что может, – пожал плечами парень, посмотрев на девушку, приобняв её за плечи.
Она немного подрагивала от всех переживаний, что довелось сегодня испытать, и явно волновалась. Хоть губы она и увлажнила еле заметным блеском, они всё равно то и дело пересыхали: это было видно невооружённым глазом. Голубыми глазами она смотрела в широкую спину Учихи, буквально сверля её взглядом, и хмурила тонкие брови, очерченные светло-коричневым карандашом.
– Две капли: только одна большая, другая – маленькая, – улыбнулась она, кивнув в сторону Саске и Юки, посмотрев на Сая.
Тот в ответ лишь пожал плечами, и вправду замечая сходство между мужчиной и мальчиком. Юки, кажется, только старался этого не замечать, всеми силами стараясь отвести взгляд от Учихи. Но этого не получалось: уж слишком заинтересовал его хирург, оперировавший его мать. Саске, заметив неловкость ситуации, немного смутился: столь заинтересованный взгляд детских глаз он не привык на себе чувствовать вот уже почти пять лет, и поэтому решился потрепать мальчика по голове.
– Ты не переживай, мама обязательно поправится. Вот увидишь, – пообещал он, посмотрев в такие родные чёрные глаза и улыбнувшись.
Эти глаза были в точности как у Сакуры, за исключением их глубоко чёрного цвета. Такие же большие, обрамлённые густыми длинными ресницами, идентичный разрез: совсем немного сужающийся к внутреннему уголку глаз и расширяющийся к внешнему. Как Саске хотелось бы снова посмотреть в её большие зелёные глаза, горящие всегда такой радостью и счастьем… только вот вряд ли это удастся в ближайшее время: Сакуре нужно как можно больше спать, чтобы выздороветь.
– Я и не переживаю… – Юки скрестил руки на груди, явно обидевшись на мужчину.
С какой это стати он старается его утешить? Мальчику не нужны были все его утешения, а слушать его бархатный и приятный голос и вовсе было… так успокаивающе. Как бы Юки не старался убедить себя, что этот мужчина – общенародный враг, в том числе и его, этого не получалось: он и сам не замечал, как хотел тянуться к нему и хотя бы взять за руку. Он подавлял это желание в себе, глядя на широкую и сильную мужскую ладонь и переводя взгляд на плечи и лицо.
Больница, казалось, была совершенно пустой: не то все пациенты здесь спали, не то ещё по какой-то причине они отказывались выходить. Но когда они проходили мимо палат, Юки казалось, словно все выходят следом и смотрят им в спину жалостливым и сочувствующим взглядом, а потом, едва мальчик успевает обернуться, как будто испаряются в воздухе. Это было невозможно объяснить, но больница для Юки стала каким-то скорбным местом, когда он понимал, что его мама лежит где-то здесь. Он шёл по длинному и узкому коридору к той самой палате на пятом этаже, куда определили Сакуру, и прикрывал глаза, стараясь представить, что она проснулась и с нетерпением ждёт его. С силой он сжимал в руках свой рисунок, то и дело посматривая на него: всё бы ничего, да только ярко-красная дорожка краски, смешанная с его горечью, засохла и портила весь вид прямо у края листа.
Они остановились возле какой-то палаты, где было большое окно, через которое можно было разглядеть постояльца помещения. Однако Юки не смог увидеть Сакуру, когда они только-только подошли: он был слишком маленький и не дотягивался даже до края этого стекла. Однако он понимал: в палате однозначно светло и тепло: свет из неё лился в полутёмный коридор через прозрачное и чистое стекло. Из палаты выскочила какая-то молоденькая девушка в белом халате и с марлевой повязкой на лице. Вытаращив большие глаза на подошедших, она хлопнула ими и, немного смутившись от того, что несколько пар глаз враз уставились на неё, дрожащими руками протянула Саске планшет с какими-то данными:
– Учиха-сан?
– Да, спасибо, – он кивнул, бросив на неё быстрый взгляд, и взял планшет, принявшись изучать все данные анализов Сакуры. Юки, решив не ждать реакции взрослых, подбежал к окну, подтянувшись на носочках и стараясь посмотреть в палату.
– Не видно… – пожаловался он, нахмурившись и стараясь как можно сильнее вытянуть шею.
Бросив короткий взгляд на Ино и Сая, Саске поспешил взять мальчика на руки, несмотря на то что тот немного отшатнулся, испугавшись чужих рук. Однако Юки почти мгновенно привык к Учихе, находясь у него на руках, и только прислонил маленькие ручки к прозрачному стеклу, заглянув в палату. Как для него это было сложно… и Ино с Саем, глядя в палату точно так же, как и малыш, не понимали, насколько ему тяжело. Они изредка бросали на него и Саске проникновенные короткие взгляды и тут же виновато отводили глаза, будто Сакура пострадала именно по их вине. Мальчик приоткрыл пухлые губы, широко раскрыв чёрные глаза.
В палате было светло, и всё помещение едва не ослепило глаза маленькому мальчику. Стены белые, кафель на полу – точно такого же белого цвета. Простыни ослепительно снежного цвета, на которых на койке лежала очаровательная молодая женщина. Всё бы ничего, да только глаза её были закрыты, и длинные ресницы, с которых совершенно стёрлась тушь, то и дело подрагивали. Она как будто бы хотела открыть глаза, но не могла: не то от боли, не то веки были будто налиты свинцом. Голова у неё была перебинтована, от чего не оставалось сомнений – сотрясение мозга. На руках – гипс, только одна ладонь спокойно лежала рядом с ней, и во сне девушка еле заметно шевелила тонкими пальцами. В изголовье её койки стояли какие-то пищащие аппараты – их названия Юки не знал, зато прекрасно понимал, что они помогают поддерживать здоровье его матери.
Губки мальчика то и дело проговаривали заветное слово: «Мама», однако он не решался сказать этого в голос, будто мгновенно онемев. По щеке скатилась солёная слезинка, которую Юки не спешил вытирать, несмотря на то что было слишком тяжело. Он никогда не мог представить маму в таком состоянии, но… всё это – реальность. Всё это – не сон, который мог бы присниться ему сегодня, вчера или позавчера. Всё это кололо глаза, заставляло всматриваться в её стройную фигуру и замечать признаки страдания и боли: синяки, царапины и переломы.
– Я хочу к маме, – спустя какое-то время он перевёл на Саске взгляд, полный доверия, ненависти и злобы одновременно.
В чёрных глазах мальчика застоялись слёзы, как будто застыв там и превратившись в хрустальные капельки. Так хотелось вытереть их, смахнуть, чтобы они не резали ему глаза с такой болью…
– Но, Юки, тебе туда нельзя, – оборвал его Саске, немного нахмурившись.
Он ощутил, как маленькие детские пальчики немного сжались на его широких плечах, и Юки удивлённо округлил глаза, снова приоткрыв губки. Очевидно, его изумило то, что Саске знал его имя… и всё-таки для Юки этот мужчина был таким странным: сначала сделал его маме больно, теперь она лежит в палате, знает, как его зовут, и отказывается пускать его к Сакуре.
– А откуда вы знаете, как меня зовут? – точно так же нахмурился мальчуган, и можно было увидеть буквально стопроцентное сходство между взрослым мужчиной и его сыном.
– Неважно. Тебе нельзя в палату, малыш. Подожди немного, когда маме станет лучше, ладно? – Саске потрепал его по волосам, из-за чего Юки отдёрнул голову, нахмурившись. Он, покачав головой, опустил мальчика на пол и повернулся к Ино: – Сами видите, – Саске снова опустил взгляд на планшет. – Анализ крови хороший, но с некоторыми недостатками: низкий уровень гемоглобина и лейкоцитов. Неудивительно, раз она такое перенесла… но переливание крови не требуется.
Это успокоило как Ино, так и Сая. Юки так и вообще практически не понимал, что сказал этот мужчина в белом халате, а снова потянулся к стеклу, вытянувшись на носочках. Его не волновали слова Саске по поводу Сакуры, куда важнее было то, в каком состоянии она находилась. Для Юки не было ничего больнее разглядывания пострадавшей девушки. Её такое красивое лицо, привычно дрожащие ресницы… ладони, одна из которых перебинтована… почему они снова обманули его и сказали, что с ней всё будет хорошо?! Чёрт возьми… Юки даже не знал, как выразить всю свою злость. Ребёнок – что с него взять? Единственное, что он чувствовал внутри: боль, такую невыразимую, сильную, впивающуюся в сердце невероятно острой иголкой, заточенной для того, чтобы принести страдания. Как хотелось подбежать к ней, погладить её по руке, попробовать сделать так, чтобы она проснулась… ведь мама обязательно встанет, правда? Это Юки спросил больше у себя самого и обратил немой взгляд с этим вопросом на Саске. Вновь на глаза накатились слезинки…
– А можно тогда ей оставить рисунок? – Ино вздохнула, явно нервничая, и посмотрела взволнованно на Юки.
Подойдя к двери палаты, малыш остановился около неё, сделав вид, что вовсе не собирался её открывать, когда так хотелось. Они не хотят пускать его в палату? Тогда он сам проникнет туда и посмотрит на свою маму, убедившись, что она просто спит.
– Будем надеяться, что она придёт в себя, и тогда он зайдёт к ней самым первым. Я обещаю, – серьёзно ответил Саске, покосившись на мальчика и тут же отведя взгляд, едва встретившись с ним глазами.
