Текст книги "Sleepwalking (СИ)"
Автор книги: Simba1996
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 6 страниц)
– Смотрите, это я маме нарисовал, – он немного смущённо протянул Ино рисунок цветов разными красками.
От такого стоило лишь вымученно улыбнуться и выдать эту улыбку за искреннюю и настоящую. Ино взяла рисунок немного дрожащими руками, рассматривая его, – Сакуре должно понравиться… одна только мысль о том, что Юки поедет в больницу к своей сильно пострадавшей маме так угнетала и вызывала такую жалость к мальчику, что невольно хотелось прижать его к себе, обнять и разрыдаться.
– Умница какой, – осмелившись, она потрепала его по чёрным волосам. – Уверена, маме очень понравится.
– Я сейчас оденусь, – предупредил он, подбежав к своему шкафчику с рисунком котёнка и неуклюже достав свою одежду. Она состояла из зимнего комбинезона, тёплого свитера, куртки и ботиночков. Он стал старательно одеваться, поглядывая на Ино, но этот взгляд говорил: нет, я сам всё сделаю, не помогай мне. В силу обстоятельств – Юки рос без своего отца – он привык быть самостоятельным мальчиком. – А ничего страшного, что мама в больнице?
Он стал неловкими пальчиками завязывать шнурки, от усилия даже выставив кончик розового языка. Ино слегка улыбнулась, с умилением глядя на него, и тут же эта улыбка сошла с её лица: этого вопроса она, по правде сказать, немного боялась. Юки, как и все дети, любил свою маму, считал её самой лучшей на свете и не признавал другого факта, а тут… она попадает внезапно в больницу, так ещё и для Юки «ударилась ногой».
– Ничего. Правда, она, может, будет спать, когда мы приедем. Но ты же знаешь, что сон – самое лучшее лекарство, правда? – Ино посмотрела на него, принявшись помогать завязывать шнурки, встретившись с доверчивым взглядом чёрных детских глаз.
– Да-а, – он с энтузиазмом кивнул, надев на голову шапку, поправив её: – Мама мне тоже всегда говорит, чтобы я больше спал, когда у меня кашель или сопли. А если у мамы ножка болит, то её вылечат?
Мальчик с надеждой посмотрел на Ино, поднявшуюся на ноги. И как жалобно, как тоненько и как мило это звучало… девушка старалась, чтобы сдержать слёзы вины, сочувствия, боли, жалости и стыда одновременно. Она и представить себе не могла, что можно чувствовать столько разных эмоций одновременно. Юки слегка надул пухлые губки, выжидательно глядя на свою собеседницу, хлопнув длинными ресницами. Боже мой, и как этому невинному ребёнку втолковать, что его мама тяжело пострадала и, возможно, больше не встанет на ноги?.. нет, нет, нет, стоило отогнать эту мысль! Ино не хотела об этом думать – Юки не нужно было видеть её слёз.
– Конечно, она поправится, – заверила его девушка, потрепав по голове. Мальчик лишь широко улыбнулся, взяв рисунок, и пошёл на выход:
– Поедемте быстрее? Я хочу увидеть маму!
У детей невыносимое количество энтузиазма. Так было и у Юки: несмотря на то что наступил вечер и малышу пора было возвращаться домой, чистить зубки, кушать и ложиться спать, он был полон сил и уверенности в том, что увидит свою маму и непременно обнимет её. Ему не хотелось спать, а даже если и хотелось, он тут же закрывал рот кулачком, чтобы ненароком не приоткрыть его и не показать, что ему хочется поскорее увидеть не только маму, но и самые добрые сны. Ино осторожно взяла его за маленькую ручку, направившись на выход и попрощавшись с воспитательницей. Та сочувственно помахала им рукой, тихо вздохнув, и снова покачала головой, отправившись к остальным детям. Благо, Юки не видел состояния этой доброй женщины – его был взволновало то, почему она так ведёт себя в его присутствии.
– А мама что, в палате будет лежать? У одного мальчика из нашей группы болеет мама, она лежит в палате. Он сказал, что там плохо, – Юки серьёзно посмотрел на свою спутницу, спускаясь по лестнице на выход.
– Мама полежит там, а врачи за ней будут присматривать. А мы будем приезжать навещать маму, да? – пообещала девушка, улыбнувшись и посмотрев на него доброжелательным взглядом. Детям нравится такой взгляд. Какую бы ложь они не услышали от обладателя этих добрых глаз.
– Да, – закивал малыш, улыбнувшись. – А маме можно мандарины? А яблоки? Она покупает мне их, а теперь я буду возить их ей.
Он говорил это с такой большой радостью и энтузиазмом, что Ино становилось ещё хуже от одной только мысли, что она врёт маленькому, такому доброму и очаровательному мальчику. Да, она будет виновата перед ним… она уже виновата перед ним. Может быть, она даже виновна в том, что Сакура попала под машину? Да, конечно. Отчасти.
– А можно мне зайти в палату и положить его рядом с мамой, пока она спит? – он посмотрел на свой рисунок и тут же помахал им перед собой, посмотрев на Ино.
– Она будет рада, – согласилась девушка, улыбнувшись ему.
Он захлопал в ладошки, крепко прижав к себе рисунок и снова взяв её за руку. Так они спустились постепенно на самый первый этаж и вышли на заснеженную улицу. Юки поразила вся эта снежная красота, и он широко улыбнулся, принявшись осматриваться. Наверняка сейчас мама бы была рада, если бы увидела столько снега! И как ему хотелось побегать сейчас по нему, поваляться в сугробах, услышать даже, как мама зовёт его обратно, потянуть её следом за собой за рукав, чтобы она, сдавшись и смеясь, упала в снег прямо рядом с ним, принимаясь щекотать своего малыша… но нет, вместо неё Юки встретила эта блондинка, рядом с который он явно чувствовал себя не особенно уверенно. Своей маме он мог рассказать самые сокровенные мечты и желания… а этой девушке? Нет, она не смогла бы понять его, даже если сейчас крепко держала за руку.
– А можно мне сегодня остаться с мамой? Уже поздно ведь, я не хочу домой… или мы приедем домой уже сегодня? – он вновь с надеждой посмотрел на Ино. Та неопределённо пожала плечами, замявшись и не решившись ответить, пробормотав что-то нечленораздельное. Мальчик осторожно дёрнул её за кончик указательного пальца, снова умилительно надув губки: – Я не пойду, пока мама в больнице.
Он сказал это так, будто это был величайший секрет на свете: тихо, стараясь, чтобы его никто-никто не услышал, кроме Ино. Девушка лишь тяжело вздохнула, возведя глаза к небу: валил снег безудержно, безостановочно, зарываясь в её белокурые волосы и застилая землю. Этот снег был похож на покрывало… однако это покрывало дарило иллюзию мнимого тепла: зима была холодной, явно обещала быть долгой, зябкой и промёрзлой.
– Юки… ты должен спать. Помнишь? Чтобы быть сильным и хорошим мальчиком, – она явно тщательно подыскивала слова, чтобы убедить его, направляясь к машине: – Мама будет рада, если ты будешь здоровым мальчиком.
Он даже и не знал, что ответить: с одной стороны, ему безумно хотелось порадовать маму и расти здоровым и сильным мальчиком, как ей и хотелось… а с другой? С другой стороны, Юки совершенно не хотелось спать: так можно проспать всё на свете! Более того, он не сможет заснуть, пока не узнает, что с мамой всё хорошо. От такой дилеммы он тяжело вздохнул, пожав плечами, и посмотрел куда-то вдаль, на играющих детей. Внутренне он возомнил себя самым настоящим героем: куда ему сейчас в снежки играть, когда его любимая мама в больнице и нужно к ней как можно скорее приехать?
– Я и так буду сильным и здоровым мальчиком, – наконец отрезал он, решительно посмотрев на Ино.
Она даже не нашла что ответить, молча посадив его в машину, слегка улыбнувшись. Далее был самый типичный разговор маленького мальчика и взрослого парня: Сай спрашивал его о том, что было в детском садике, чтобы немного отвлечь от Сакуры. На какое-то время им показалось, что Юки даже заснул – он затих и не решался разговаривать, пока его ни о чём не спрашивали. Оказалось, он просто рассматривал свой рисунок пристальным и критичным взглядом, будто уже взрослый художник. Это Ино заметила, когда взглянула в зеркало заднего вида, умилённо улыбнувшись и снова подумав о том, как сильно этот малыш напоминает своего отца…
– Ну вот, приехали почти, – спустя какое-то время сообщила Ино, обернувшись на Юки, и улыбнулась ему.
Он обрадовался, вновь захлопав в ладошки, и припал ручками к стеклу, принявшись рассматривать больницу. Его удивило и поразило, что она была такой большой и вместительной. Более того, Юки порадовало то, что она такая светлая: значит, маме дадут здесь очень хорошее лечение. Снизу крупная больница, состоящая из шести этажей, освещалась небольшими фонарями. Возле неё стояли на парковке машины – они принадлежали то ли лечащим врачам, то ли их весьма небедным пациентам. Юки разглядывал каждую, принявшись их мысленно считать, еле заметно шевеля губами, но бросил это занятия, остановившись на двадцать шестой – она явно была не последней.
– Большая, да? – поинтересовалась у него Ино, высматривая место парковки и наконец заметив свободное, слегка тронув Сая за плечо, указав в ту сторону. Тот, кивнув, свернул.
– Да-а-а, – восхищённо протянул мальчишка, продолжая осматриваться и остановив свой взгляд на каретах скорой помощи, удивлённо округлив глаза.
Из одной машины выносили на носилках какого-то дедушку, которого Юки стало очень и очень жаль. Интересно, что у него болит? Неужели, как и мама, он подвернул ножку? Медсёстры в форме тут же поспешили открыть двери больницы, распахнув их, и на заснеженную тёмную улицу вылился тёплый, такой вроде бы приятный, а вроде бы и такой отвратительный свет.
– Не уходи без нас, – велела Ино, открыв заднюю дверцу машины, переглянувшись с Саем.
Она всё ещё испытывала некую подавленность от происходящего. Было неприятно осознавать то, что они идут не к какому-нибудь престарелому дядюшке, которого внезапно схватил инсульт, а к молоденькой девушке. Причём с кем?! Вместе с её маленьким сыночком! Юки выбрался из машины с помощью Ино и уже явно хотел убежать, но тут же остановился, упрекнув мысленно себя в этом, топнув от негодования ножкой. Ему быстрее хотелось увидеть маму, а эта блондинка останавливает его… нет, у малыша не было неприязни к Ино, но почему-то сейчас он посчитал некоторые её действия совершенно глупыми: как она может делать всё так медленно, когда его мама там, в этом светлом помещении, и у неё болит ножка? Странные всё-таки эти взрослые, – об этом размышлял про себя мальчик, вновь прижав к себе рисунок, стараясь, чтобы его не занесло снегом и чтобы яркие краски не растеклись.
До больницы они добрались быстро – их поторопил Юки, хотя Сай то и дело тяжело и с укором вздыхал, поглядывая на мальчика и качая головой. Его рвение было понятно, однако Сай не торопился в больницу: лучше бы Юки не знать о том, что случилось с его мамой на самом деле. Мальчик буквально затащил их в светлый и просторный коридор больницы, покрытый белым чистым кафелем. То и дело туда-сюда ходила уборщица, покорно вытирая за пациентами и приходящими сюда грязь с улицы. За регистрационным столиком сидела молодая медсестра с каштановыми волосами, собранными в пучок. За целый рабочий день, весьма тяжёлый и трудоёмкий, несколько прядей из него выбились, а девушка то и дело поправляла очки на голубых глазах, съезжающих к кончику немного с горбинкой носа. Она отвечала на телефонные звонки и тщательно сверяла что-то по таблице в компьютере – пожалуй, отвлекать её от столь важного занятия не стоило, но всё же Ино, оставив неподалёку Сая и Юки, направилась к ней уверенным шагом.
– Здравствуйте, – она приветливо улыбнулась, несмотря на всю сложность ситуации, в которую они попали, – к вам поступила Сакура Харуно. Как её найти?
Ино вздёрнула бровь, внимательно посмотрев на медсестру. Та, пробормотав в телефонную трубку что-то вроде «одну минутку», прислонила её к груди и, кивнув, принялась искать данные Сакуры в таблице на мониторе, нахмурив тонкие брови. Повисло напряжённое молчание, от которого Ино только скрестила между собой пальцы и принялась перебирать их, чувствуя, как они покрываются холодным от волнения потом. Она тяжело вздохнула, но не от нетерпения, а даже с какой-то примесью дрожи. Дыхание вышло рваным, и медсестра сочувственно посмотрела на неё: такие вздохи она слышит за этой стойкой каждый день.
– Так… её привезли где-то около полутора часов назад, она сейчас в операционной, – сообщила девушка, посмотрев на Ино и снова переведя взгляд в сторону блондинки. – Её оперирует Учиха Саске. Когда он закончит, вы сможете с ним поговорить.
Она слегка нахмурилась, но тут же расслабилась в лице, переведя взгляд в сторону Сая и Юки, увлечённо рассматривающего плакаты о повышенном давлении и о том, как сохранить его в норме. Однако Ино даже не обратила внимания на то, с какой жалостью посмотрела девушка в сторону мальчика, очевидно, поняв, что это сын пострадавшей. Куда больше блондинку заботило другое: то, что только что сказала шатенка о том, кто оперирует Сакуру… неужели ей не послышалось? Она едва не прижала ладонь к губам: всё-таки жестока бывает с людьми судьба, сводя их в такой неподходящий, чёрт возьми, момент! Но в том, что Сакуру оперировал Саске, был и большой плюс: он не причинит ей вреда, а сделает всё так, чтобы девушка не пострадала больше. Он явно позаботится о её состоянии и… но погодите-ка, может быть, Ино всё-таки послышалось? Имя Учихи давно вертелось на языке, с тех самых пор, как Сакура делилась с Ино кое-чем личным. Но ведь…
– Операционная на третьем этаже, кабинет триста двадцать восьмой, – проговорила медсестра, тяжело вздохнув и снова углубившись в свои дела, принявшись что-то искать в таблице.
Однако Ино не спешила так быстро отходить от стойки миловидной девушки, которая тут же немного удивлённо посмотрела на неё из-под очков, поправив их аккуратным движением за дужку. Она явно спрашивала взглядом, что блондинка желала ещё у неё выпытать, но Ино так и не решалась высказать то, что вертелось на языке. Саске… Саске… от его имени буквально сразу же в висках неприятно заныло.
– Простите… Учиха Саске? – пришла в себя блондинка, немного подавшись к медсестре, глядя на ту с большой надеждой.
Очевидно Ино хотела услышать, что она ослышалась, но девушка за стойкой в белом халате только согласно закивала:
– Да, Учиха Саске. Вы не волнуйтесь, он хоть и молодой, но хороший хирург.
========== Часть 2 ==========
Ино даже и не волновалась особенно. Поблагодарив медсестру, проговорив «спасибо» едва шевелящимися пересохшими губами, она отправилась в сторону Сая медленным шагом, стараясь тщательно переварить сказанную девушкой информацию. Не может быть… неужели и вправду Саске? Как он?.. но ведь… всё это вертелось в голове, и мысленно блондинка прокручивала все те моменты, которые были связаны с Учихой. Она вспоминала ту весёлую двадцатилетнюю девушку с длинными коралловыми волосами, которая заливисто смеялась в объятьях черноволосого молодого мужчины. Это были самые лучшие мгновения для Сакуры, которые продолжались на протяжении пяти лет: Учиха любил её ещё со школы.
Однако в их отношениях что-то изменилось, когда Сакура только-только родила здорового маленького мальчугана, – казалось бы, всё было так, как и бывает в бытовых семьях: безудержное счастье, куча пелёнок, вскакивание по ночам, чтобы успокоить трёхмесячного малыша… и постепенно их отношения стали холодеть. Похолодели до такой степени, что Сакура в конце концов собрала вещи и поспешила переехать к своей бабушке. Не было уже и следа той страсти, которая была в стенах медицинского университета – всё это, казалось, было простой романтичной сказкой для маленькой девочки, и у Сакуры началась новая жизнь, уже без Саске: безрадостная, такая отчуждённая, бытовая. Зачастую она срывалась и долго, безутешно долго плакала в подушку, вспоминая всё, что потеряла: любовь Учихи, его нежность, руки, эту огромную заботу о ней… но теперь всего этого не было, и Сакура разрешала Саске только передавать что-нибудь Юки. Он часто это делал: подарки, игрушки, бесконечные пакеты сладостей… всё это Сакура с радостью приносила домой и с удовольствием говорила мальчику, что это просил передать его папа.
– Молодой хирург… – вновь проговорила про себя Ино, прикрыв голубые глаза и направившись более быстрым шагом к Саю. Тот как-то недоумённо посмотрел на жену, видя смятение на её лице. – Можно тебя?
Она проникновенно посмотрела прямо в чёрные глаза напротив, и Саю, конечно, ничего не оставалось, кроме как согласиться. Улыбнувшись мальчику, стоявшему рядом со стендом о здоровых лёгких, он отошёл немного в сторону, прислонившись к стене бежевого цвета и скрестив руки на груди, готовясь слушать. Ино была взволнована, как никогда раньше. Что-то внутри мучило её, и об этом она сказать не решалась даже при Юки. Оно и понятно: насчёт Сакуры в присутствии её сына она явно и не станет говорить – Сай больше всего на свете боялся, что блондинка услышала от медсестры не очень приятные вещи в отношении их подруги.
– Она в операционной… – сообщила девушка тихим шёпотом, вновь покосившись на Юки – в голове при взгляде на очаровательного черноволосого мальчугана всплыл такой знакомый образ мужчины с угольными волосами, взъерошенными и густыми. – Помнишь Саске?..
– Саске? – нахмурился Сай, осмотревшись, чтобы Юки, не дай бог, не услышал их. Однако мальчик продолжил увлечённо рассматривать плакаты и стенды, слегка приоткрыв пухлые губки и заведя скрещённые руки за спину. – А он тут вообще при чём?
– Он её оперирует… сказали, что это «молодой, но очень хороший хирург», – приложила пальцы к губам блондинка, словно сама испугалась того, что сказала только что. Она ожидала реакции своего мужа, понимая, что тот явно будет не в восторге… а может быть, всего лишь будет шокирован тем, что Саске работает здесь хирургом и, очевидно, перспективным и весьма хорошим. Опустив голову, Сай прикрыл глаза, задумавшись.
Интересно, как отреагирует Сакура, когда узнает, что её бывший работает здесь хирургом, к тому же оперировал её и вытащил с того света? Должно быть, будет очень рада… а может, наоборот, – чёрт разберёт этих девушек. Сай мысленно усмехнулся, пожав плечами и бросив на свою обеспокоенную жену успокаивающий взгляд – стоило расслабиться, если Саске здесь. То, что он оперировал свою возлюбленную (а сомнений в том, что у них остались друг к другу чувства, ни капельки не было), было, пожалуй, очень хорошей новостью – Саске никогда не сделает ничего плохого в отношении Сакуры и её маленького сына, а значит максимально спасёт её жизнь. Ради кого? Себя? Быть может… но не ради ли их общего сына он готов будет это сделать?
– Тогда с ней всё должно быть в порядке, – уверенно проговорил Сай, улыбнувшись и подняв глаза на Ино. Кажется, та так и не смогла успокоиться и прийти в себя, тяжело вздохнув и слегка повернув голову вбок, покосившись на Юки.
– Я буду надеяться, но… узнал ли, что это она? И вообще… господи, вот надо было же так завернуть, чтобы именно сейчас и в такой ситуации они встретились? – она тихонько всплеснула руками, тут же приложив ладонь к губам – Юки обратил свой взгляд в её сторону, слегка нахмурившись. Улыбнувшись одними глазами, девушка успокоила малыша: тот поспешил дальше разглядывать стенд, приподняв уголок губ в скромной улыбке. Тут же всплыла одна очень большая проблема, которую Ино поспешила озвучить немного хриплым от волнения и дрожи в коленках шёпотом: – Что делать с Юки? Ведь она ногу сломала…
Сай пожал плечами, посмотрев в сторону мальчика. Он не отвлекался от своего занятия, пройдя немного дальше по коридору тихими шажками, и даже не посмотрел в сторону Сая. Благо, он не заметил жалостливый и такой сочувствующий взгляд мужчины – это бы напугало Юки, а может, и расстроило. Тяжело вздохнув, мужчина пожал плечами, задумавшись. Столько новостей за весь день… как плохих, так и хороших. Сакура сильно пострадала в автомобильной аварии, а её, оказывается, Саске взялся оперировать, который, скорее всего, по чистой случайности (а может, потому что судьба решила так расположить карты) работает именно в этой больнице. Чёрт возьми, и всё было бы хорошо, если бы… не маленький мальчик, который ожидал новостей от Ино и Сая, то и дело поглядывая в их сторону уже с неким подозрением. Дети никогда не смотрят просто так – в силу искренности своих эмоций и чувств относительно своей любимой мамы, Юки не знал, что и думать, глядя на блондинку и брюнета: они теперь не внушали ему особого доверия, стоя там, где-то почти в конце больничного коридора.
– Сказать как есть. Ну а что ещё делать? – вздёрнул бровь Сай, заметив, что Ино явно не особенно хочет соглашаться с его предложением. – Он ведь всё равно увидит, в каком она состоянии, остаётся только надеяться на золотые учиховские ручонки. И да, думаю, он узнал её. Столько времени быть вместе, да ещё и ребёнок…
Он не стал договаривать – и без слов всё было понятно.
– Зато теперь доучился. Небось с женой и детьми уже… я сейчас не буду ему говорить что-то… пойдём. Только ты говори, я не смогу. Ты мужик, давай, – подначивала его Ино, пытаясь хоть как-то настроить мужа на то, что он будет говорить Юки. Это было не так уж и легко, учитывая, что мальчику всего лишь четыре годика.
– Так и быть, – он пожал плечами, вздохнув, и медленным шагом направился в сторону Юки вместе с Ино. Та тяжело вздохнула, вторя брюнету, и опустила глаза – как-то виновато даже, как будто понимала, что Юки не сможет им довериться и простить за то, что сразу не сказали правды.
Когда они подошли к мальчику, тот тут же встрепенулся, вытаращив чёрные глаза и радостно посмотрев ими на пришельцев. Ино и Сай смущённо переглянулись: будет тяжело сказать Юки правду о том, что случилось с его мамой. Не было сомнений, что он станет плакать… или нет? Ведь он наверняка сильный мальчик, к тому же принял слишком много отцовских генов. От этих мыслей Ино слегка улыбнулась – Саске никогда не позволил бы себе плакать в такой ситуации. Как бы она не презирала его сейчас, – пусть даже немного – она с уверенностью могла сказать, что Учиха был сильным и стойким мужчиной.
– Где мама? Вы узнали? – поинтересовался мальчик, хлопнув ресницами и переведя взгляд с Ино на брюнета и обратно.
– Да, узнали… – тихо проговорила девушка, переглянувшись с Саем вновь.
Она прекрасно понимала, какая гробовая тишина сейчас наступит, после того как Сай скажет всё, что нужно было высказать раньше. Это было тяжело… для Ино это было тяжело, и она даже не могла вообразить, как это будет невыносимо для Юки. Для маленького мальчика четырёх лет, который души не чаял в своей маме. Несмотря на то что он рос без отца, он понимал, что был единственным мужчиной в семье. Казалось, в Юки были заложены все мужские качества с самого рождения: упорство, смелость, способность добиваться своего во что бы то ни стало и стремление к защите любимой женщины.
– И где она? – улыбнулся мальчуган, посмотрев на Ино: – Ой, подождите, я сейчас разденусь…
Он принялся стаскивать с себя шапку и куртку немного неловкими движениями, а парень с девушкой только наблюдали за этим, не в силах ни помочь, ни сказать что бы то ни было. Он старательно стаскивал с себя верхнюю одежду, а положив её на стул, стоящий рядом, тут же доверчиво посмотрел на них, взяв рисунок в маленькие ручки. Казалось, что они так и не смогут сказать ему ничего, глядя в горящие надеждой большие чёрные глаза, унаследованные от отца… но чёрт возьми, как же нужно было это сделать! И как невыносимо одновременно только думать о том, что он станет сидеть возле перебинтованного тела матери, держа её за холодеющую руку.
– Юки, понимаешь… – Сай присел напротив мальчика на корточки, не зная, как начать, и повернул голову в сторону блондинки. Та пожала плечами, будто вообще не участвовала в этом, и взяла куртку мальчика в руки, повесив её на сгиб локтя, задумавшись. Нижняя губа тут же была виновато закушена, а сердце колотилось с такой яростью, что едва не билось о рёбра. Взглядом она сказала Саю: «Давай, начинай», и это его ничуть не приободрило. Юки обеспокоенно посмотрел сначала на неё, после – на Сая, и сразу как будто и погрустнел, заволновавшись. Губы мальчика немного приоткрылись, а довольная и радостная улыбка словно стёрлась сама собой. А может, это скорбь и горечь своей трухлявой невидимой рукой поспешила убрать её с лица ребёнка. – Понимаешь, мама не только подвернула ногу. Она ушиблась, но это ничего страшного. Её переведут в палату – и ты сможешь её обязательно увидеть. Всё будет хорошо, просто она…
Он так и не смог договорить до конца – слишком сложно и так непонятно для маленького мальчика. Он с надеждой смотрел в чёрные глаза Сая, не опуская свои, и тихо вздохнул, крепче прижав к себе яркий рисунок. Казалось, даже яркая гуашь на нём постепенно стал пустеть, когда Юки немного отстранился от крепких мужских рук и посмотрел на лист бумаги. Что такое?.. неужто это краска внезапно потекла, чтобы поддержать мальчика в его внутренних страданиях? Нет – просто первая слезинка скатилась по чистой щеке и упала прямо на красный тюльпан, покатившись вместе с гуашью. Ему не хотелось слушать дальше – он и так знал, что они ему врали с самого начала. Зачем взрослые всё время врут? Почему они никогда не могут сказать как есть? Но разве от того, что они сказали бы как есть, ему стало бы лучше? Ничуть, и Юки это знал… длинные ресницы мальчика опустились, и он снова тяжело вздохнул, не зная, что и ответить. Ну что, теперь эти взрослые довольны? Теперь им нравится видеть расстроенного ребёнка перед собой, опустившего черноволосую головку и готовящегося заплакать? Теперь они наверняка счастливы.
– А… а как же?.. – он поднял заслезившиеся глаза, посмотрев с надеждой на Ино, на её спутника, на быстро прошедшую мимо, из-за чего на него подул ветер безразличия, медсестру: – С мамой ведь всё будет хорошо?
Сай растерялся, поднявшись на ноги и слегка приоткрыв губы: на этот вопрос не мог ответить даже он сам, а ребёнок что-то от него требует. С большой надеждой, какой не бывает даже у утопающего в проруби, затягивающейся постепенно льдом, человека, Юки схватился за рукав свитера Сая, потянув его на себя. Хватка была крепкой, но мальчика это не волновало. Не волновало даже то, что Ино метнулась к мужу, схватив его за предплечье и с укором глянув в сторону ребёнка. Его не волновало то, что они соврали, волновало только одно: где сейчас мама и что с ней? Одна мысль билась в голове и в сердце бешеной птицей, готовящейся вырваться наружу. Нет, нет, нет… всё это происходило не с ним! Это происходило с маленьким мальчиком в кошмарном сне, который снился Юки!
– А как же мой рисунок? Мама ведь увидит его? – он с надеждой крикнул это на весь первый этаж. Глаза были заплаканы, но слёзы с них больше и не катились – Юки словно старательно задерживал их, чтобы не показывать, насколько он на самом деле по-детски слабый.
– Конечно, увидит, – заверила его Ино, натянуто улыбнувшись и разжав осторожно ладошку мальчика, держащую свитер Сая. – Её подлечат, а когда поправится, она увидит твой рисунок.
Он снова опустил глаза, посмотрев на красную капельку краски, смешанной с горечью, на листе бумаги. Утешало то, что она поправится и увидит его рисунок… но они снова врали! Юки не сомневался в том, что всё это было ложью, а его мама на самом деле в тяжёлом состоянии. Почему они опять ему лгут? Почему не хотят сказать правду? Он вновь всхлипнул, ещё ниже опуская голову, и тяжело вздохнул, прислонив к себе рисунок. Ничего не оставалось, кроме как снова поверить им, кроме как снова довериться этой блондинке и этому брюнету, которые предпочли поводить его за нос, нежели сказать как есть. Малыш слегка нахмурил тонкие брови, опустив глаза, и тут же смело поднял их, воззрившись на Сая – вряд ли этот взгляд был всепрощающим и снисходительным, мужчина это понял по первому взгляду мальчугана на него.
– А куда мы тогда сейчас? – несмотря на свой не особенно дружелюбный взгляд, обращённый к парню, малыш спросил это с большой надеждой и весьма тихо, переведя взгляд на Ино, моргнув.
Как же быстро дети способны менять плохие эмоции на хорошие, не так ли? Сай чувствовал себя виноватым после этого взгляда и внутренне корил себя за то, что не смог сказать Юки правды и сейчас. Он вновь соврал, и снова Юки станет больше ненавидеть его.
– Подождём, пока маме будут поправлять здоровье? – вздёрнула бровь девушка, ободряюще улыбнувшись и взяв Юки за руку, направившись к нужному этажу. – Покушаешь пока.
– Хорошо, но я не буду есть, – покачал головой мальчик. Ему и вправду не хотелось есть, однако… маленький животик предательски заурчал, и Юки, густо покраснев, пробормотал: – Если только чуть-чуть.
Она повела их к триста двадцать восьмому кабинету, где как раз шла наверняка тяжёлая операция. Ино даже не представляла, каково сейчас там Саске, если он оперирует её… что он чувствует? Вспыхнули ли в нём те самые эмоции, которые он чувствовал раньше? Загорелся ли тот самый огонь, который всегда загорался при одном только взгляде на очаровательную девушку с розовыми, причудливого цвета волосами? Может быть, Ино не знала… она шла в каком-то подавленном состоянии наверх, и Сай придерживал её за локоть, видя, что Ино сейчас ни до чего нет дела. Сухие губы, обычно нежные и накрашенные бледно-розовой помадой, потрескались, были немного приоткрыты, и девушка то и дело прикусывала нижнюю, стараясь сосредоточиться. Она чувствовала, как мальчик, идущий рядом, крепче сжимает её тонкую ладонь, стараясь едва не бежать к нужному кабинету. Юки сдерживался – это было видно. Он не заплакал навзрыд, чего от него ожидала блондинка, – казалось, ему даже несвойственны были слёзы.
Сай остановился возле белой двери, посмотрев на номер, указанный на ней. Триста двадцать восемь. По внутренней паранойе ему казалось, что число окажется роковым. Он слегка покачал головой, заложив скрещённые пальцы за спину, и отправился медленным шагом мерить длинный, немного узкий коридор. Здесь не было ни единого человека, который мог бы посидеть с ними рядом, на мягкой скамейке рядом с операционной, и утешить, погладив по плечу. Хватило бы просто банального «всё будет хорошо» – именно этого сейчас, оказывается, и не хватало.
То и дело высокий мужчина в коридоре останавливался, посматривая на часы или в окно. Валил снег, а сумерки сгущались. Постепенно наступала тяжёлой своей ногой ночь. Она приходила неожиданно, и её уж точно в этом городе не ждали. Ночь означала мрак и тишину. Ночь – темнота, которой боятся не только дети, но порой и самые смелые взрослые в одиночестве. Ночь никогда не бывает ласкова или добра – она порой только помогает скрывать слёзы и никому о них не рассказывать. Ночь – старуха, закутанная в наполовину дырявый, прожжённый горькими ядовитыми слезами плащ.
