Текст книги "Плохиш и ботаничка (СИ)"

Автор книги: Сибирь

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

Часть 18

Широко раскрыв глаза, я сначала замерла, осознавая и принимая происходящие. Илья обнял меня за талию, а я еще четче различала запах табака и алкоголя, что заставило меня наконец попытаться оттолкнуть его. Упершись руками ему в грудь, я постаралась отдалить его от себя, но у меня ничего не вышло – он сильнее, да и руки мои были тут же перехвачены и переплетены с его руками. Я покраснела, зажмурившись. Нет, это неправильно, он пьян, он не понимает, что сейчас делает!

– Илья! – попыталась сказать я, но как только я приоткрыла рот, поцелуй перерос в совсем уж пошлый для меня французский. Боже, может он перепутал меня с кем-то?! Если и так, то как я ему потом в глаза смотреть буду, когда он извинится: «Прости, я перепутал тебя с Леной!».

Он же наконец отстранился, улыбаясь. А я все-таки оттолкнула его, пользуясь одним из разученных с папой приемом.

– Что ты творишь, придурок?! – я постаралась забыть о смущении и как можно более гневно посмотрела на него. Этот пуп всея Земли нарочно меня поцеловал, хотелось потом всем рассказывать новость А – все девушки у его ног, новость Б – ботаничка не умеет целоваться.

– А что? – слишком уж глупо он улыбается. Точно пьян. Фыркнув, я отвернулась, смотря в сторону на кусты, которые легко колыхались, движимые ветерком. Я чувствовала себя бочкой, готовой вот-вот взорваться от стыда. И да, стыдно было именно мне, непонятно за что. Я уже собиралась что-то ответить, как вдруг Илья зажал мне рот рукой и прижал к себе. Я, конечно же, попыталась вырваться.

– Тише, там Влад! – тихо прошептал он, и я замерла, задерживая дыхание и пытаясь успокоить громко и быстро стучавшее сердце, будто я только что пробежала метров двести, побив все мировые рекорды, и остановилась отдышаться. Через траву на холме я увидела Влада, который обводил взглядом местность, а потом вдруг громко сообщил кому-то за деревьями.

– И здесь их нет! Вот же спрятались! Может, они за территорию вышли?

Я еле сдержала смех, когда он, чуть пошатываясь и наткнувшись на дерево, пошел обратно. Да уж, они нас до утра искать будут. Но тот факт, что Илья все еще прижимает меня к себе, заставил меня посерьезнеть и выпутаться из объятий.

– Ты меня с кем-то перепутал, идиот! Хватит меня обнимать, мог бы и так сообщить о приближении своего друга! – тихо зашипела я, разозлившись. Почему, не знаю.

– А я, может, хочу так! – опять эта глупая улыбка, выводящая меня из себя. – Ты такая милая, когда злишься, – я даже не знала, что и сказать. Вздохнув, я досчитала до десяти в уме, стараясь успокоиться и не убивать его сразу. Такую свою реакцию я даже себе не постаралась объяснить, оставив все душевные терзания на потом. Сейчас следовало все же выходить и идти на поляну – Илья пьян, а я в его обществе спокойно находиться больше не смогу. Потому что он дурак!

– Пошли, – я потянула его за рукав за собой. – Иначе они тут нас до конца жизни искать будут. – новенький на удивление кивнул, не переча и оставив мне раздумывать о степени его трезвости. Вроде бы и пьяный, что не понимает, что делает, а вроде бы и нет, только вот как объяснить поцелуй?

При мысли об этом я смутилась, забросив в самый дальний ящик сознания эту мысль. Почему это меня так сильно стесняет? Ответа на этот вопрос я дать не могла.

На поляне сидели все наши, правда Лера уже спала на плече своего парня, который о чем-то пытался поговорить с Владом, но тот не хотел ничего слушать и, наверное, наделал бы кучу глупостей, если бы не Рита, которая обнимала, сидя на его коленях. Лена же смотрелась в зеркало, поправляя свою идеальную прическу. Я снова почувствовала, что раздражаюсь, и отвела взгляд от нее.

Завидев Илью, Влад вскочил – благо Рита вовремя переместилась с его колен на бревно – и прокричал, показывая на нас, чтобы другие могли увидеть.

– О, кто вернулся! Ну и где вы были? Небось куда-нибудь далеко свалили, хотя договаривались-то поблизости! Еще и вдвоем. – Лера тут же открыла глаза, подозрительно окинув нас взглядом, а потом многозначительно улыбнулась.

– Могу показать, где я стояла! – фыркнула я. Не люблю пьяных.

– Я вообще на визг Риты прибежал, а потом с Сашей остался стоять, – развел руками Илья, мол, он тут не при чем.

– Ладно, ладно, – пьяно улыбнулся Влад. Эд закатил глаза, а Лера хихикнула, видимо, этот парень часто так напивается, что еле-еле на ногах стоит. Вот и сейчас он, покачнувшись, не мягко приземлился на бревно, ойкнув. Рита с беспокойством оглядела его, а потом вздохнула, она, наверное, привыкла.

– Давайте снова в прятки? – подал голос этот алкоголик. Но все в один голос ответили:

– Нет!

Не знаю, но прятаться больше не было никакого желания. Во-первых, уже не так тепло, как днем, а во-вторых – меня искать будет не только Рита, но и Илья. В этом я была практически уверена, чувствуя его взгляд на себе. Почему, я старалась не думать.

Чем руководствовались остальные, я не знала, видимо, устали. Или же следовало придумать что-то поактивнее, чтобы ту же Леру разбудить – девушка опять задремала.

– Давайте по домам, что ли? – подала голос Лена, убирая косметичку в миниатюрную сумочку и положив ногу на ногу. – Поздно, да и устали. К тому же, Илья, ты уже собрал вещи? Завтра тебе ехать, вставать рано, а ты еще здесь.

Я удивленно посмотрела назад, на новенького. Он куда-то уезжает? Я не знала. Илья же замер, лицо и взгляд его были непроницаемы. Не представляю, о чем он думает, нравится ли ему, что Лена так просто сообщила такую новость. Хотя, все вроде бы уже знают – я не слышала ни одного удивленного восклицания.

Но пуп всея Земли, видимо, решил, что я недостойна знать такую тайную и засекреченную информацию, поэтому ответил только на первый вопрос девушки:

– Да, давайте по домам.

Все начали собираться, а я чувствовала, что обиделась. С Ильей не хотелось разговаривать, показать ему, что он не прав, но я старалась не менять свою манеру общения, оставаясь предельно вежливой. Но он, по-моему, все же что-то заметил, буравя меня своим взглядом. Интересно, он когда-нибудь прекратит?

Оказалось, что Лена с Лерой живут в соседних квартирах в доме неподалеку от этого места, Эд вызвался проводить их обеих. Влад с Ритой тоже ушли вместе, не оставив мне выбора – домой меня повезет Илья. Как только все разошлись, я почувствовала себя неловко: я боялась нарушить тишину, да и спросить было нечего, а он просто молчал.

Когда мы уже готовы были ехать, я наконец набралась решимости, чтобы спросить его.

– Куда ты уезжаешь? – в горле пересохло.

– До августа точно, если не больше. К бабушке. Родители должны отправиться заграницу, а одного меня здесь оставлять не хотят. А бабушка далеко, в Тюмени. Завтра уезжаю, я не хотел говорить об этом, чтобы не портить праздник. Завтра бы позвонил из поезда... – отстраненно проговорил Илья, садясь на мопед.

Я не знала, что и сказать. Без него будет скучно, без него я опять все лето проведу одна. Лера? Не думаю, что у нее есть только я, у нее ведь компания, я не вписываюсь в нее, как-никак. Неприятно, но что поделать. Кивнув, я села сзади, и мы поехали.

Бросив мне «Пока.», Илья уехал домой, оставив меня около подъезда. Утешив себя мыслью, что мы сможем общаться по телефону, я поднялась домой и тут же отправилась спать. Теперь я и думать забыла о поцелуе, размышляя только о том, вернется ли он к августу или нет...

Часть 19

Но ни к августу, ни в августе Илья не вернулся. Телефон был недоступен, в чем я убедилась на следующий же день вечером, решив спросить, как дорога. Но женский голос упрямо твердил мне одно: телефон вне зоны действия сети или отключен.

Сначала я ждала, что он позвонит, но потом смирилась, ведя платонический образ жизни: удовлетворяя свои физические потребности в еде и сне и читая книги. Пару раз, конечно, погуляла с Лерой, но настроения не было, да и она ничего не знала. В июле я даже призналась себе, что соскучилась по нему. Как торнадо влетевший в мою жизнь, он вдруг пропал на неизвестный срок.

Весь август, да что там, конец июля, я места себе не находила, беспокоясь за него. А вдруг что случилось? Перед первым сентября я чувствовала себя совсем неважно, как на иголках, волновалась, чуть ли не ногти грызла и губы кусала. Ночью не могла заснуть, то луна в окно светила, то лежала я неудобно, то мысли роились в голове.

Первого я, соответственно, выглядела не очень, невыспавшаяся, с плохим настроением. Раньше такого точно никогда не было, мне было не важно, что происходит вокруг меня, а теперь я даже улыбалась натянуто. Что-то поменялось, да и у меня было много времени для самокопания. Докопалась я, называется.

На улице было пасмурно и серо, я бы даже сравнила бы с чем-то, но ни желания, ни фантазии не было. Такое на каждое первое сентября бывает, еще и дождь пойдет. И совсем наплевать, что это мое последнее первое сентября. Нет настроения радоваться и расстраиваться.

Я бы назвала это осенней меланхолией, когда не знаешь, зачем ты идешь вперед, принимаешь все, как есть, ведя чуть ли не платонический образ жизни. Но только что прошло лето, которое было довольно жарким для того, чтобы быть осенью. Меня же должны переполнять эмоции, впечатления, как и всех моих одноклассников, бурно обсуждающих свои летние похождения.

Это осталось будто бы в стороне, хотя я и стояла совсем рядом, да и Настя со Светой что-то весело кричали мне на ухо. А я только тихо вздыхала и кивала им в ответ, совершенно не слушая их и вглядываясь в толпу, изредка нюхая белоснежные астры в своих руках.

Он же обещал вернуться!

Или это все мои предубеждения? Может, родители его решили остаться там на более долгое время, он поступил в другую школу, даже не вспоминая о жизни в этом городе? Илья же почему-то приехал сюда, проучился, а потом вернулся, возможно, обратно?

Но всем моим страхам, к моей радости, не суждено было сбыться. В толпе я различила макушку с растрепанными черными волосами, а потом к нашему классу пробился сам Илья, в черном пиджаке и брюках, а также в белой рубашке, держа в руках небольшой букет из желтых роз для нашей классной руководительницы. Он улыбался и тут же влился в компанию одноклассников, поддерживая разговор о каникулах и совершенно меня не замечая.

В этот момент что-то вдруг рухнуло на меня непосильным грузом. Говорят, что иногда камень с души упал, а тут наоборот, на душу прилетел. Руки как-то сами опустились, да и смысла больше что-то делать я не видела.

Такого предательства я не ожидала.

Оставалась, конечно, надежда, что он просто меня не заметил, но что-то подсказывало, что этого быть не может. Но с чего такое игнорирование?

Как я выдержала всю церемонию, я не знала. Было обидно, неприятно, да просто больно. Память продолжала хранить счастливые, о да, по-настоящему счастливые моменты, которые я была бы непрочь повторить, но щемящее чувство, что этого больше не будет, сбивало с ног. А еще появилось подозрение, что это было просто так, для того, чтобы доказать самому себе, что он – крутой, что он – пуп всея Земли.

Происходящее казалось больше сном, чем реальностью. Фальшивый смех, ненастоящие улыбки, а я старалась сдержаться и не уйти домой. Правда, и дома мне не стало лучше, слишком уж пусто и одиноко было. Поэтому до самой ночи я читала книгу, не отрываясь, даже когда кушала.

Второе сентября встретило меня хорошей погодой, которой я отнюдь не радовалась. Приветливо светило солнце, но этот свет действовал мне на нервы: слишком уж слепящий и не в тему. В таком пасмурном состоянии я, не выспавшаяся и чуть-чуть злая, отправилась в школу.

Там меня ничего нового не ожидало: в принципе в классе ничего не изменилось, «красавицы» с непонятным рвением фотографировались на телефон, наверное, чтобы потом выложить в интернет – «Первый день в школе, хочу лето!» или еще что-нибудь. Почему-то они меня еще больше бесили, чем обычно, когда я просто проходила мимо, закатывая глаза или вовсе не обращая внимания.

Также эти, не знаю, какое слово подобрать, «красавицы» липли к пупу всея Земли, который активно с ними общался, словно бы это было приятно для него. Это будет единственное предложение про него, так как я решила, что раз Илья меня игнорирует, то я в долгу не останусь.

Учиться было скучно, к тому же погода испортилась с третьего дня месяца. Слякоть, грязь, моросящий дождь вот уже неделю царили в городе. Мои одноклассники тут были солидарны друг с другом – чуть ли не половина класса болели дома.

Я снова вернулась к обществу книг, которые были со мной каждую перемену. И вот тут-то меня ждал неприятный сюрприз.

По своему обыкновению я читала в классе, когда как все мои одноклассники старались бродить по коридорам школы. Так что сидела я в абсолютной тишине, за партой, как вдруг услышала знакомый ехидный голос:

– И интересно тебе читать постоянно? Так всю жизнь в книгах проживешь!

Обернувшись, я увидела Илью, стоящего около окна и ухмыляющегося, видимо, довольного своей фразой и самим собой. Я еле сдержалась, чтобы не скривиться. Несмотря на то, что мне было тяжело из-за его предательства, сейчас меня раздражало его поведение. Чего он вообще ко мне пристал, игнорировал бы дальше!

– Тебе какое дело? – наконец произнесла я, закладывая нужную страницу и закрывая книгу. Чуть-чуть поговорю, а потом дальше читать.

– Что читаем? – пуп всея Земли в два шага оказался рядом, заглядывая через плечо и пытаясь увидеть название. – О, Джек Лондон, сборник. – прочитал он, выхватывая книгу и открывая на первой попавшейся странице. Вдруг вспомнился первый его день в школе, когда я никого не трогала и читала свой «Черный Обелиск». И руки прямо-таки зачесались ударить Илью.

– Но-но, бить меня не надо, я теперь подготовлен! – улыбаясь, произнес этот нахал, словно бы читая мои мысли. Может, тоже вспомнил?..

– Отдай книгу, пожалуйста, – снова спокойно начала я. Да плевать, что он подготовлен, я его и так повалить могу. И вообще, я же попросила вежливо, так что пуп всея Земли прекратит строить из себя героя всех времен и отдаст книгу, да-да-да.

– Зачем? Я, может, почитать хочу! – я поднялась со своего места с явным намерением отобрать моего «Джека Лондона». – Саш, ну ты чего?

И тут я не выдержала...

Часть 20

– Знаешь что?! Отдай книгу и отойди от меня! Думай хоть немного, с меня достаточно! Общаться я с тобой больше не хочу, слышишь, не-хо-чу! – выпалила я, тут же запнувшись и замолчав. Черт, зачем я это сказала?!

Илья тоже замер на мгновение, а потом положил книгу на парту и, развернувшись, вышел из класса, оставив меня наедине с самой собой. В этой повисшей тишине трель звонка показалась слишком громкой, но я не обратила на нее внимания. Я чувствовала себя виноватой и пыталась убедить себя, что именно пуп всея Земли во всем виноват. Но ничего не получалось, к тому же на урок он так и не пришел. Конечно же, я старалась думать, что не из-за меня, но...

За окном вспыхнула молния и полил сильный косой ливень. Деревья качали своими кронами под напором ветра. Боже, Илья же домой отправился, под дождем! Я вздохнула. Ну и пусть мокнет, так ему и надо. Все мое настроение испортил, пусть даже его и не было, но вот теперь мне действительно неприятно. Называется, только смирилась с этой его шуткой. Ну, про то, что он сможет закадрить ботаничку. Не получилось, вот и пропал, молодец.

Еле досидев до конца уроков, я как можно быстрее собралась. А вдруг Илья все еще в школе, не пошел никуда под дождем? Но ни куртки, ни других его возможных следов я нигде не увидела, поэтому, скрепя сердце, отправилась домой.

В конце концов, какая мне разница?!

Только вот уже на следующий день я ощутила чувство вины. И сколько бы не пыталась отговорить себя – он сам виноват, вообще меня за человека не держит, а я еще тут волнуюсь – ничего не действовало, словно бы я была во всем виновата. Но такого быть не может!

Во-первых, не я летом уехала, а потом игнорировала человека полностью. Во-вторых, он сам подошел и напросился на грубость. А в-третьих, у меня такой характер. И работать над собой у меня нет времени. Потому что я не хочу.

Ильи в школе не было, он простудился, как написала мне Лера. Она попросила передать это классной, чтобы за прогул не засчитали. Только от этого мне легче не стало, лишь подхлестнуло. Но даже если я буду что-то делать, то что? Не пойду же я к нему (если узнаю адрес у Леры) и не скажу ему что-то вроде: «Прости, Илья, я была не права, слишком грубо высказалась, ты не обижайся!»! Он же меня пошлет, извиняюсь, куда подальше, если не прохихикает: «Да я над тобой прикалывался все это время, мне наплевать.».

Кстати, мысль об именно таком развитии событий плотно засела в голове, не желая уходить в чью-нибудь другую. А что тут еще может быть? Хотя, почему бы и самой не выяснить, чтобы не гадать, от чего же все так произошло.

И пусть он даже и вправду пошлет меня, но зато я буду знать, почему.

Я буквально загорелась этой идеей, забывая все невзгоды, которые преследовали меня с начала лета. Да и вообще, что такое невзгоды? Обиды человека на то, что в данной ситуации его желания и надежды никак не осуществились. Вот.

Быстро перекусив дома и бросив сумки, я отправилась по данному Лерой адресу. Собственно говоря, я примерно помнила, где дом Ильи, но квартиру точно не знала. Уже поднимаясь в лифте, я почувствовала ужасное волнение, словно не к однокласснику иду, а к президенту, не менее. У двери я вообще растерялась, думая, а не следует ли мне уйти отсюда.

Резко выдохнув, я нажала на звонок, тут же отойдя от двери на метр, отговариваясь тем, что «вдруг она наружу открывается». Никакого шороха за этой массивной дверью я не услышала, поэтому уже собиралась уходить, но тут дверь приоткрылась, являя мне замотанного в теплый коричневый шарф, в свитере и штанах пупа всея Земли. Он явно был удивлен моему появлению, поэтому молчал – я же молчала, потому что внезапно растеряла все возможные фразы.

Наконец, я нашла, что сказать.

– Илья, п...прости меня, п...пожалуйста, – спотыкаясь на словах, произнесла я, краснея и смущаясь. Илья тоже вышел из оцепенения, но молчал, переваривая мои слова. Я зажмурилась, ожидая предполагаемую реакцию, но все пошло совсем по другому сценарию.

Он шагнул ко мне, наклоняясь и обнимая, от чего я раскрыла глаза, чувствуя, что еще больше и сильнее краснею.

– Это ты меня прости, Саш, – произнес он, а я неожиданно для себя счастливо улыбнулась. Тут же прощая ему все, что он натворил за последнее время. И поездку, и игнорирование, и подколы, и вчерашнюю сцену. И вдруг меня как холодной водой облили.

– А ну-ка быстро в квартиру, дурак! Нечего по холодному бетону расхаживать, еще сильнее заболеешь! – я отпихнула Илью от себя, буквально заталкивая в его довольно просторную прихожую, ну и скрывая все свои чувства.

– Прости-прости, – он засмеялся, глядя на меня сверху вниз, – но у меня только несильный кашель, а температуры совсем нет, я просто похалявить решил.

– Еще лучше! Я, значит, волнуюсь, что он заболел, да и не просто так, а из-за меня, а он прогуливает! – я чувствовала, что начинаю закипать, но при этом все эти эмоции словно были в шутку, не по-настоящему, потому как я до сих пор тихо радовалась нашему примирению. И не могла не верить Илье.

– Боюсь, теперь я точно заболею! Переломом рук и ног, – и мы вместе засмеялись.

Позже, когда мы сидели за столом и пили чай, я все-таки решилась спросить, почему Илья пропал на все лето, не предупредив, не позвонив. Но то, что он мне ответил, потрясло меня до глубины души, а еще больше удивления вызвал его серьезный взгляд. Он не врал...

Часть 21

– Я влюблен в тебя, – произнес Илья, посмотрев мне в глаза. Чтобы не уронить чашку, которую я держала в руке, мне пришлось поставить ее на блюдце, так и не сделав глоток – хотя в горле пересохло. Пытаться думать о том, что это какая-то ошибка, я не могла, в голове крутилась лишь эта одна его фраза, отдаваясь гулким эхом.

«Влюблен, влюблен...».

Мне никогда никто не признавался в любви. Может, в первом классе мне и приходила записка с кучей ошибок и с буквами наоборот, но я об этом точно не помню. Но эти эмоции невозможно передать: от удивления до недоверия, от ужаса до радости или грусти. Я не знаю, что можно сказать о той буре чувств, которая не поддавалась моему пониманию.

«Не знаешь, радоваться или плакать!» – именно так я бы описала свое состояние. Пробирало и на смех – ситуация казалась абсурдной до невозможности – и на слезы – от переизбытка эмоций. Поэтому я молчала, но мое молчание было истолковано совсем неверно.

– Прости, – Илья опустил взгляд. – Все нормально.

Я теперь с удивлением посмотрела на него. Как, объясните мне, как может быть все нормально у человека, который невзаимно влюблен?! Я не могу этого и представить! Но он вновь поднял глаза и улыбнулся, становясь похожим на себя обычного, словно никаких признаний и не было. Можно было даже подумать, что все это мне показалось. А он, как ни в чем ни бывало, снова заговорил:

– Не спи, замерзнешь! – и улыбнулся.

Даже ответить на этот его выпад я не могла – я находилась в таком ступоре, что лишь только хлопала глазами, пытаясь понять, что, где, когда. Илья, конечно же заметив такое мое состояние, продолжил наглеть, помахав руками перед моим лицом.

– Ау, Земля, откликнись!

Я же, наконец уверившись, что все, произошедшее пару минут назад, мне приснилось, померещилось или придумалось моей чрезмерно богатой фантазией, очнулась и отпила немного остывшего чая, запив всю информацию и надеясь на ее переваривание.

– Тут я, тут, – смущенно произнесла я, а Илья взял и рассмеялся. Мысленно прибавив этот «симптом» ко всем остальным и убедившись, что передо мной какой-то ненормальный человек, который не подчиняется законам логики, я тяжело вздохнула, вновь разглядывая чай в чашке. У нас дома чашки были самыми разными: от обычных белых до интересных, с рисунками, с надписями «Доброе утро!» или что-то наподобие. Притом, у нас были специальные чашки для гостей и определенные, мамины, папины и мои.

У Ильи же обе чашки были одинаковыми, белыми с красивыми витиеватыми ручками и с золотистой каемочкой, словно были взяты из какого-то чайного сервиза – блюдца тоже были белыми с каемочкой. Либо у него вообще не было чашек с рисунками и надписями, либо специально для гостей доставался сервиз, из чашек которого пили и гости, и сами хозяева. У нас так было только по праздникам.

Но сколько я не пыталась отвлечься на чашки с блюдцами, одна мысль крутилась в голове – с чего вдруг Илье признаваться мне в любви? Моему уму это было непостижимо, а пытаться спрашивать напрямую невежливо, да и стыдно. Из-за этого я почувствовала себя слишком неловко.

Надо было уходить домой.

Я засуетилась, пытаясь придумать причину, по которой я должна буду прямо сейчас уйти отсюда. Мама дома ждет? Нет, плохая причина, он же может знать, как мои родители работают. Уроки надо делать? Тоже не подходит, завтра суббота, мы не учимся. Собаку, кошку надо кормить? Но их у меня нет, Илья это знает. А, может, завести их? Тоже не вариант, я полдня в школе, а родителей дома практически нет.

Версии закончились, но я продолжала перебирать все в голове, не обращая никакого внимания на хозяина квартиры и уставившись в одну точку. Когда я так напряженно думала, я всегда сжимала одной рукой край одежды, это будто бы придавало мне сил – и сейчас не исключение.

Илья, по всей видимости, еще что-то сказал, но я не расслышала, просто «угукнув» и продолжив размышление. Но это и выдало меня, потому что, докричавшись до меня, он произнес:

– Если хочешь, можешь идти домой. Я не обижусь.

Я покраснела, опуская взгляд. Так проколоться. Конечно, не обидится, это же неприятно, когда гость так собирается, буквально рвется из квартиры. Мне было очень стыдно, но я все же быстро собралась и, пробубнив что-то вроде «Пока!», чуть ли не запрыгнула в лифт и уехала вниз. Только выйдя из дома, я вздохнула, прикрывая на секунду глаза.

Можно сказать, пришли к тому, от чего стремились уйти. Пришла к Илье, чтобы извиниться, извинилась, а потом опять напортачила, ушла, а теперь необходимо снова извиняться. А почему? Надо было сразу уходить, а не беспокоиться об этом пупе всея Земли!

Так нет же, приспичило, по-другому и не назвать. И нарвалась. Молодец, Саша, так держать, ты получила головную боль в виде признания и последующего извинения, которое произойдет на нейтральной территории и ни в коем случае у Ильи дома.

Но мысль о признании была главенствующей: в голове крутились тысячи вариантов, почему он это сделал: от «случайно пошутил» до «это действительно так». И этот последний вариант пугал меня больше, чем возможность какой-то глупой шутки. Если с шуткой можно разобраться, то с настоящими чувствами... Даже читая книги, невозможно составить полного представления о любви до тех пор, пока не испытаешь ее сам. Поэтому я ничего не знала, даже того, что мне делать дальше.

Ведь я не могу ответить ему взаимностью! О чем Илья думал, когда признавался мне? О том, что я с радостью брошусь к нему в объятья? Нет, такого ведь и быть не может! Может, он считал, что он мне нравится? Нет! Да даже если и так, то я бы ни за что не показала бы этого!

К концу дня я готова была биться об стенку головой – Илья не давал мне ни секунды покоя, сам того даже и не подозревая. Но я наконец нашла свое спасение: книги, только не о любви. За выходные я перечитала одну интересную энциклопедию о подводном мире.

А все размышления оставила на понедельник. Только знала бы я, к чему приведет это «самокопание»...