Текст книги "Мышиный лев (СИ)"

Автор книги: Шустик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Кладу мальчишку на его кровать и начинаю неспешно освобождать от одежды, зачем-то оставляя шарф, вылизывая, перебивая чужой запах. Острые крылья лопаток, выступающий позвоночник, поясница, округлые ягодицы, стройные ноги. Не пропускаю ни миллиметра, насыщаясь им. Переворачиваю его на спину, словно безвольную куклу. Такой хрупкий и невероятно сладкий, манящий. Так близко. Удлинившиеся ногти рвут покрывало. Прижимаюсь лбом к животу мальчишки, понимая, что меня потряхивает от возбуждения.

Возможно, я бы сделал это, если бы не Рис, который рычит, давая понять, что одно неосторожное движение с моей стороны, и он бросится на меня. Так оберегает Мышонка… Раздражает. Если нельзя так, тогда он займет его место. Накидываю на спящего мальчишку покрывало, а сам иду к темноволосой бестии. Он напрягся, словно в ожидании прыжка, а пальцы нервно сжимают простынь.

Секс с ним больше похож на поединок, мы кувыркаемся по всей кровати, царапая друг друга и кусаясь, пока в какой-то миг я не перехватываю его руки, вжимая лицом в подушку. Рис рычит, дергается, сам льнет ко мне, приглашающе выгибаясь, раздвигает ноги. Зарываюсь одной рукой в его волосы и тяну на себя, запрокидывая голову, кусаю открывшуюся шею и тут же зализываю. Он урчит словно домашняя кошка, трется задницей о мой пах. Все еще влажный, готовый… Беру его без подготовки и начинаю резко, почти грубо двигаться, оставляя на его бедрах следы от своих ногтей. Разрядка мне нужна как воздух, иначе… Бросаю взгляд на соседнюю кровать и встречаюсь с льдисто-серыми глазами Мышонка. Рис подо мной стонет, гортанно и низко, а потом вздрагивает, кончая, расслабляясь. Отпускаю парня и, проведя по его спине, поднимаюсь с кровати.

Мышонок так и не отводит взгляда. Какой смелый. Усмехаюсь, предвкушающе облизнувшись. Подхожу и забираюсь на него, прижимая всем телом к кровати. А он продолжает смотреть. Безразлично и равнодушно. Где же твое упрямство? Прижимаюсь к его губам, целую, но не получаю ответа. Ну же, малыш, что случилось?

– Неужели не понравилось? – шепчу ему на ухо, трусь о него, так как возбуждение все еще бушует в крови, а животные инстинкты взяли верх над разумом. Похоже, я теряю контроль над зверем. Когда наваждение спадет – будет почти стыдно, но сейчас… невозможно думать о чем-то другом.

Мышонок смотрит все так же отстраненно, а потом вдруг отворачивается. Во мне поднимается волна бешенства, и я, плохо соображая, что делаю, отвешиваю ему пощечину, запоздало вспоминая, что ногти все еще длинные. Его голова дергается в сторону, а на щеке остаются неглубокие красные полосы, на которых тут же появляются капельки крови. Мышонок улыбается… радостно, а затем начинает тихо смеяться. Жутко. Встряхиваю его как тряпичную куклу, и смех как по команде обрывается. Только улыбка не исчезает. Она становится, кажется, еще более сумасшедшей.

– Не трогай его, – рядом как черт из табакерки появляется Рис. Рычу, показывая, что лучше сейчас ему не вмешиваться.

– Пошел прочь.

– Хватит, прекрати! – Рис отталкивает меня от Мышонка и оказывается сверху, прижимая к кровати с неожиданной силой.

Мальчишка встречается с ним глазами, а потом встает, неловко и неуклюже, зябко кутаясь в покрывало. Он уходит почти беззвучно, только на губах все та же сумасшедшая улыбка. Мне хочется броситься за ним, вернуть, сжать в объятьях и целовать, до крови, до головокружения, но я не делаю даже попытки выбраться из-под парня.

– Ты делаешь ему больно, Ней. Почему? Черт возьми, почему именно он?

Закрываю глаза.

– Потому что люблю его.

Мышка

Звезды гаснут и множатся, затем расплываются и водят хороводы, словно им нет дела до моего сумасшествия. А еще они подмигивают мне! Так лукаво и маняще. Никогда не знал, что сходить с ума – так весело. Хочется смеяться, но я усилием воли и каким-то непонятным упрямством заставляю себя молчать. А вот слезы удержать не получается. Царапины на щеке щиплет, но и это – ерунда. Ладно хоть вообще живой, а то с Нея сталось бы.

Мечты? Как глупо они разбиваются о реальность, царапая тупыми осколками душу. Жаль, что жизнь на этом не заканчивается, просто любовь превратилась в нечто извращенное. Даже сейчас его запах мерещится повсюду, я сам словно насквозь пропитался им, он обволакивает будто липкая паутина, не давая выбраться.

– Хей, ты что здесь так поздно делаешь? – надо мной кто-то наклоняется, и я, до этого спокойно лежащий трупом на скамейке, дергаюсь, стукаюсь головой о его подбородок, на автомате коротко и емко высказываю все, что о нем думаю, а затем, не удержав равновесия, плюхаюсь пятой точкой на землю. Покрывало, в которое я завернут как в кокон, сослужило плохую службу, поэтому теперь старательно пытаюсь выбраться из ткани, при этом не сильно обнажаясь, ибо из одежды на мне только треклятый шарфик.

Так-с, пострадать мне не дали. И чего мне эта улыбчивая физиономия кажется такой знакомой? Память хоть и запоздало, но все-таки работает. Неожиданный собеседник оказывается тем, кто сегодня так ретиво бросился меня подымать, когда я растянулся в коридоре в позе морской звездочки. Какая встреча! Хм, и как же его зовут? Хотя, чего я парюсь, сейчас все и выясним.

– Ты кто? – не слишком вежливо, но мне сейчас можно.

– Ох, прости, мы же так и не познакомились, твой друг оказался очень ревнивым, – он улыбается так радостно, словно это самое главное событие в его жизни. – Меня зовут Тэрс, пума.

– Пума? Горный лев? – я не удерживаюсь от смешка, а потом спешно извиняюсь. – Не волнуйся, это у меня нервное.

– Кхм, бывает. А ты?

– Мышь, – без особого восторга возвестил я. Еще одного хищника мне не хватало для полного счастья.

– Э… Это имя или ипостась?

– И то, и другое, – мстительно возвестил я, наблюдая, как вытягивается лицо парня. – Передумал знакомиться?

– Нет, с чего бы? Мне по-прежнему интересно… – Тэрс неловко улыбнулся и протянул мне руку, предлагая помочь подняться с земли. Смысла отказываться я не видел, поэтому позволил сие нехитрое действие, даже не сильно возражал, когда меня усадили рядом с собой на лавочку. Пожалуй, даже чересчур близко. А впрочем – не важно. Я лишь поплотнее завернулся в покрывало, стараясь не светить голыми коленками. Вряд ли его мой суповой набор в восторг приведет, так чего ж позориться?!

– Ну ладно, рассказывай, – великодушно разрешил я.

– Ч-чего?

– Чего ты тут делаешь и откуда такой чудной свалился, – терпения мне не занимать.

История была нехитрая: Тэрсу просто не спалось, вот он и решил подышать свежим воздухом, а тут наткнулся на меня, такого романтично лежащего на скамейке, прикрытого тонкой тряпочкой, и считающего звезды. Ну как тут не задуматься о вечном?! Оказывается, он меня уже давно заметил, просто подойти не решался, так как от меня вечно пахло новым хищником. На этом моменте рассказа я скептически пофыркал, но прояснять картину не стал, решив отмолчаться. Да и что я ему мог сказать? Что в своей мышиной ипостаси постоянно бегаю от кошаков, поэтому их запах, при более тесном контакте, прочно прилипает ко мне, сколько ни мойся? Хотя тогда выходит, что я сплю с кем попало. Офигенный выбор, ничего не скажешь. В общем, вернемся к истории Тэрса. Сначала мой новый знакомый стеснялся подходить, но тут увидел такого печального и одухотворенного меня и не удержался. Вот явно этот кошак-переросток что-то недоговаривает, а в некоторых моментах даже приукрашивает, ну да ладно.

– Молодец, – похвалил я парня, улегшись головой ему на колени, так как глаза уже начали слипаться. – От меня ты что хочешь?

Ой, хамло ты, Мышка! Тут, понимаете, приличный оборотень к тебе лезет с ухаживаниями, а ты нос воротишь. Совсем зажрался.

Сидеть мне надоело, а так и мне хорошо, и он при деле. Правда, пришлось опять заворачиваться в покрывало, так как оно все норовило сползти с меня, выставляя на обозрения мои худющие бледные конечности.

– Давай встречаться!

– О как? – я выгнул одну бровь, скептически просканировав его взглядом. – Ты так оригинально предлагаешь переспать? А чего тогда сразу не скрепить наш союз узами брака? Глядишь и отдамся прямо тут, на лавочке.

– Зачем так грубо?! – он недовольно поморщился, словно лимон проглотил. – Я не планирую с тобой несколько раз перепихнуться для обоюдного удовольствия, а хочу предложить нечто большее. Насчет свадьбы, конечно, не обещаю, нам сначала надо узнать друг друга лучше. Но ты должен пообещать, что больше ни с кем кроме меня делить постель не будешь.

– А стол или пол можно? – ехидство из меня так и прет.

– Ты знаешь, что с тобой совершенно невозможно договориться? – Тэрс закатил глаза.

– Так может и не надо?! Ты меня не знаешь, а я тебя вообще первый раз вижу. Эм, ну ладно, второй, но суть от этого не меняется.

– Значит «нет»?

Я задумался. С одной стороны – вот он, мой шанс лишить разом проблемы с наступающей весной, а заодно забыться, пусть и таким неоригинальным способом, но с другой… Он не вызывает у меня ничего, скорее наоборот заставляет насторожиться. Так резко воспылать ко мне чувствами? Не верю. Такое только в слащавых дамских романах бывает. Может, секс с Тэрсом и будет приятен, впрочем, сравнить мне не с чем, но что-то меня останавливает. Ладно, попробуем пойти дальним путем.

– Это значит «можно попробовать», но прямо сейчас я к тебе в койку не полезу, – внес я коррективы в предложение.

– Ну, хоть поцеловать-то можно?

– Ладно, целуй, – кивнул я и замер в предвкушении. Интересно, как это будет: тепло, мокро, сладко? Всегда занимала именно эта сторона процесса.

Тэрса уговаривать долго не пришлось. Он приподнял мою голову за подбородок, а затем наклонился и коснулся моих губ своими. Хм, и чего он ждет? А, тьфу, точно, надо рот открыть. Скользкий, теплый язык проскользнул между приоткрытых губ и принялся исследовать все внутри, щекоча небо, скользя по кромке зубов, толкаясь внутрь, то исчезая, переплетаясь с моим языком. Я увлекся, отвечая на борьбу, повторяя за ним, как прилежный ученик, чувствуя, как этот первый настоящий поцелуй вызывает непрошеные желания. Хотелось выгнуться, потереться о его руку, которая ненавязчиво опустилась между моими раздвинутыми ногами. В голове мелькнула мысль, что я и впрямь сейчас похож на шлюху, которая завелась только от одного поцелуя, но я быстро свернул самобичевание на корню. Подумать о том, как низко я пал, можно и утром.

– Стоило только отвернуться, как ты тут же нашел себе нового клиента, Мышонок. – Голос Нея холодный, лишенный эмоций, но у меня от него даже волосы на голове встали дыбом. Я резво поднялся и отскочил от скамейки и Тэрса как можно дальше, кутаясь в тонкое покрывало и с ужасом понимая, что у меня снова появились уши и хвост, который щекотно скользнул кисточкой по бедрам.

– Что ты здесь забыл?

– Брысь, – Ней на пуму бросил только один взгляд и снова посмотрел на меня, испуганно замершего поодаль. Тэрс сначала хотел что-то возразить, но откуда-то появился Рис и, сочувственно мне улыбнувшись, утащил парня прочь. Тот, конечно, порывался вернуться и что-то высказать Нею, но мой друг оказался на редкость убедительным. Ну все, теперь я тут один, наедине со своим кошмаром. До обморока мне не хватало лишь самой малости.

Впрочем, убивать меня вроде как не спешили. Ней медленно подошел и опустился на лавочку, вальяжно откинувшись на резную спинку. Чего-то он спокойный, даже слишком. Ох, не к добру это! Притвориться статуей, что ли, авось поможет.

– Подойди, – металл в голосе резанул по ушам. Не просьба, приказ. Я глубоко вздохнул и сделал крохотный шаг в его сторону. – Ближе.

Ой-ой, кажется, он в ярости. Вот точно сегодня не мой день. Мысленно перекрестившись, все-таки подошел, встав прямо перед ним и старательно кутаясь в покрывало, чтобы не было ничего видно. Проклятое возбуждение никуда не ушло.

Ней вдруг подался вперед и, схватив меня за руку, дернул на себя, отчего я распластался у него на коленях. Даже испугаться толком не успел, нервно смял пальцами ворот его рубашки и судорожно вдохнул. Руки с удлинившимися ногтями царапнули мои ягодицы, помогая оседлать его бедра. Покрывало распахнулось, а закутаться повторно я просто не успел, лев оказался проворнее, ткань с меня стянули и отбросили куда-то в сторону, оставив полностью обнаженным. Так стыдно мне еще никогда не было. Я заерзал, пытаясь избавиться от тяжелой и обжигающе горячей руки у себя на пояснице, но та только спустилась чуть ниже и собственническим жестом сжала ягодицу. Я приглушенно пискнул, вцепившись руками в плечи Нея, и густо покраснел, видя, что мою неоднозначную реакцию на эти действия заметил и лев. Собственно, там грех было не заметить. От прикосновения к основанию хвоста я все-таки охнул и, плюнув на последствия, прижался носом к плечу парня, дрожа всем телом от грубой ласки. Вторая рука Нея успокаивающе провела по спине, а затем резво перебралась на пах и сжала мой стоящий колом член. Я приглушенно застонал, дернувшись в неожиданном плену из рук, и непроизвольно начал ерзать по его коленям, вжимаясь пахом в его живот.

Боже, пусть это будет всего лишь сон!

Хватило меня ненадолго, пара движений и я с хриплым стоном пополам с матом излился парню в руку. Меня все еще потряхивало от пережитого удовольствия, и было жутко стыдно, поэтому я не решился поднимать голову, так и сидел: обнаженный, практически лежащий на Нее и шумно дышащий ему в плечо.

– Быстро ты, – парень провел рукой по моему животу, втирая липкое семя в кожу. – Посмотри на меня.

Я емко пробубнил ему в плечо все, что думаю об этом предложении, мысленно надеясь, что он не понял. Угу, аж двести раз. Меня легко шлепнули по заднице и повторили приказ. Я был готов со стыда сгореть, лишь бы не смотреть сейчас в глаза Нею, но выбора особого у меня не было, поэтому пришлось подчиниться. Я сел прямо и несмело поднял на него взгляд, в надежде, что он сжалится и не будет сильно издеваться.

Ней окинул меня внимательным взглядом, прошелся ладонью по бедру, пощекотал напрягшийся живот, ущипнул сосок, а затем стянул шарф. С ним, кстати, ему пришлось повозиться, так как завязывал я его на совесть. Парень несколько удивленно осмотрел темно-синие следы от пальцев на светлой коже, даже как-то бережно погладил их. Ну и какого фига эта сволочь так обескуражено хлопает своими зеньками? Или не признает дело рук своих?!

Оказывается, от истины я не далеко ушел.

– Кто это сделал? – Ней хмурится. Я от возмущения даже забыл, что полулежу тут абсолютно голый и как бы должен по сценарию скромно стоять в сторонке, шаркая ножкой, и изображать из себя оскорбленную невинность.

– Мой король обладает плохой памятью? – едко полюбопытствовал я, сжимая руки и чувствуя, как ногти с силой впиваются в ладони.

– Причем тут моя память?

– При том, что это ты утром мне такой подарок оставил, идиот! – ору, но шепотом, что получается крайне забавно.

– Чего?!

– Того! У меня регенерация замедленная, а в животное я перекинуться не могу, чтобы все зажило, из-за тебя же! И не смотри на меня так, как будто это для тебя новость! Я только и занимаюсь тем, что синяки прячу. Нельзя поаккуратнее, что ли, воспитывать?

Я едва ли ядом не плевался, прожигая ошеломленного парня гневным взглядом. Попытка слезть с его колен и завернуться в ставшее таким родным покрывало провалилась. Наглые ручонки, сцепленные на моей пояснице в «замок», отчетливо давали понять, что мне лучше не рыпаться. Ну, рот мне пока не затыкали.

– Какого хрена ты вообще ко мне лезешь! Я тебе жить мешаю, что ли? Или заняться неч… ммм…

Тьфу, договорился!

Нею все-таки надоело мои вопли слушать, поэтому он быстро заткнул мне рот рукой. Я еще немного помычал ему в ладонь, чтобы не расслаблялся, а потом затих, продолжая лишь сопеть возмущенно да глазами показывать всю степень моей раздраженности на его тормознутость.

– Успокоился? А теперь послушай меня внимательно, – мягко начал он, словно с больным на голову разговаривает. – Мне, правда, жаль, и я… хочу извиниться. И да, ты прав, это Рис мне мозги прополоскал, когда ты ушел так поспешно.

Я вопросительно поднял брови, как бы уточняя, за что именно сейчас у меня слезно будут клянчить прощение. Ну, мне бы хотелось именно так, хотя я сомневаюсь, что Ней вообще на такое способен. Меня, слава Богу, поняли.

– За все, – выражение лица Нея и впрямь было виноватым. – И за то, что произошло четыре года назад и за сегодня. Ты прощаешь меня? Мир?

Каков наглец! Думает, сказал «извини» и я от восторга брошусь ему с нимба пыль стирать! Ага, счаз! Только шнурки поглажу и носки накрахмалю! Хотелось показать ему на пальцах, где я вижу его извинения, но я решил не усугублять свое и так плачевное положение и просто пожал плечами, показывая, что принял к сведению и слушаю дальше.

– Хм… Хорошо. Я бы хотел, чтобы мы начали встречаться.

Челюсть больно стукнула по коленкам. Первая мысль была исключительно нецензурная и коротко звучала как: «Бл*!», но затем пришла растерянность. Казалось, что я сплю, но чужая рука, неторопливо поглаживающая кисточку моего хвоста, как-то выбивалась из образа сновидения. Я даже незаметно ущипнул себя за бедро, но кошмар прекращаться не хотел, наоборот как-то усугублялся. Потом включился в работу мозг, он, увы, сработал оперативно, не дав даже толком сообразить. Я сунул под нос Нею фигу, еще и помычал гневно для полноты эффекта.

– Мышонок, советую не злить меня и согласиться с первого раза!

Что? Да как он… Да как у него вообще язык повернулся! Плюнув на последствия, я укусил Нея за руку. Тот обиженно зашипел, отдернув ее, но отрывать мне голову за самоуправство не спешил. Ну, а я решил высказать все, что накопилось на душе, пока мне предоставили этот шанс.

– А вы не оборзели ли, ваше величество? Больше вам ничего не надо? Так вы не стесняйтесь, для меня каждое ваше пожелание как праздник! Вот прямо сейчас пойду и отмечу крестиком этот день в календаре! Что!.. И не надо меня гипнотизировать взглядом. Выбора, как понимаю, у меня нет?

– Ты такой догадливый.

– Стараюсь. У меня только один вопрос, тебе-то это на кой фиг сдалось? На экзотику потянуло или по принципу и сам не буду, и другим не дам? Или какой-то новый способ издевательств? Так можешь мне поверить, я унижен уже по самые гланды, от порыва повеситься из-за своей никчемности меня удерживает только природная жадность, ибо похороны в наше время – дорогое удовольствие.

– Ты мне нравишься, – Ней с улыбкой наблюдал за моим вытянувшимся лицом. А кто бы на моем месте не обалдел от такого заявления?! Интуиция голосила как ненормальная, что либо Ней и впрямь не врет, либо я сошел-таки с ума.

– Давно?

– Давно, – так спокойно, словно само собой разумеющееся. – Тебя и в школе никто не трогает, потому что я запретил.

– Так это ты во всем виноват?

– Я не люблю делиться. Ты принадлежишь мне.

А сколько пафоса-то! Сейчас расплачусь от умиления.

– Какое благородство. А с чего ты взял, что я хочу этого? – нервы окончательно сдали, а в глазах предательски защипало. Все, довыпендривался, Мышь.

Всхлипнув, я прижался ко льву, впитывая его тепло и забыв обо всем. Стало вдруг все равно. Я шептал Нею о том, как ненавижу его, глотая слезы и судорожно вдыхая его запах, обвинял во всех смертных грехах, а он лишь успокаивающе гладил меня по спине, убаюкивая, словно маленького ребенка. Больше всего я боялся сейчас проснуться, боялся, что кошмар распадется в руках разноцветной пылью и все снова вернется на круги своя. Ней казался слишком нереальным, словно плод больного воображения.

– Ненавижу! Слышишь?

– Ты уже двадцать восьмой раз мне это говоришь за последние пять минут, грех было не услышать, – он тихо фыркнул мне в ухо и прижался губами к виску.

– Я на всякий случай, – шепчу ему куда-то в шею.

– Я так и подумал. И еще, увижу, что ты еще раз гуляешь по чужим постелям…

Я резко вскинул голову, ошарашено глядя ему в глаза и не понимая.

– Что? – выдохнул, все еще не веря в то, что слышу.

– Я запрещаю тебе спать с кем-либо впредь!

Слова – как пощечина. Неужели он тоже думает, что я… со всеми… Так больно, словно чья-то когтистая лапа сжала все внутренности. Именно это меня и отрезвило.

Мышонок, не сходи с ума! Тут явно что-то не так, уверен, это очередное изощренное издевательство, мне просто умело заговаривают зубы. Думает, я куплюсь на эту чушь про любовь?! Ладно, сначала я и впрямь как дурак поверил, но, к счастью, мозги вовремя напомнили о своем существовании. Вот скотина! Ну ладно, ты у меня еще попляшешь. Главное, подыграть, а там разберусь в ходе процесса, что за правила у этой шутки.

– Тогда я тоже хочу поставить условие, ты ведь не против? – чарующе пропел я, улыбнувшись. Умение быстро взять себя в руки – тоже искусство.

– Что за условие?

Ну же, Ней, чего ты так насторожился? Я пока ничего невыполнимого не предложил.

– Ты дашь мне месяц отсрочки.

– В смысле?

– Ты не будешь меня трогать и даже не заикнешься про секс. Естественно, с другими ты тоже не должен спать. Это ведь будет честно? Я не делю с посторонними свою постель, а ты, как прилежный ребенок, проводишь ночи в своей, в полном одиночестве.

– Издеваешься? Скоро весна и… Ты сам не выдержишь!

Я сдавленно рассмеялся. Растерянный Ней… Кто бы знал, какое это необыкновенное зрелище. Мне стало почти его жалко. Впрочем, он всегда может отказаться, если для него это так невыполнимо, для меня же это будет обычной весной, ничем не отличающейся от других.

– Вот и проверим. Надеюсь, ты сумеешь удержать своего друга в штанах, хотя бы неделю.

– Ты за это ответишь! Если я узнаю, что ты с кем-то…

– Да-да, я уяснил. Сможешь наказать меня по всей строгости.

Пока Ней не опомнился, я быстро выпутался из его объятий и, подхватив покрывало, замотался в него как мумия. Оказывается, я замерз. Да и смущение вернулось. Мало ли кто нас мог тут увидеть.

– До завтра, любимый, – едко прошептал я на ухо Нею и поцеловал его в щеку. – Игра началась.

Три недели спустя

Разочарование. Пожалуй, оно в разы хуже предательства. Объяснить – сложно, почти нереально. Оно прилипает к коже сладкой паутиной, напоминает о себе раз за разом, впиваясь в душу ледяными шипами. Привычка становится зависимостью, которой не хватает до боли. Невыносимо.

В голове шумит, словно мои тараканы там неожиданно решили устроить митинг, а перед глазами плавают разноцветные кляксы, сплетаясь между собой в причудливые узоры. Все мышцы ломит, хочется прогнуться в спине, потянуться, дотянувшись кончиками пальцев до неба. Желание стало почти невыносимым, сжигая изнутри.

Я сдавленно простонал и снова уткнулся в тарелку с супом, надеясь хоть так отвлечься. Вкуса, правда, не чувствую абсолютно, с таким же успехом можно было уркать воду.

– Знаешь, никогда не думал, что ты можешь даже суп так соблазнительно есть. А как ты ложку бездумно облизываешь!..

Естественно, я подавился. Сидишь себе, понимаете ли, никого не трогаешь, а тут… Нея мой укоризненный взгляд не навел на мысль о раскаянии, пришлось пояснять словами.

– Охренел! Ты чего подкрадываешься! А если бы я тут ласты склеил?!

– Это была бы самая нелепая смерть, – он сел рядом и, лукаво улыбнувшись, цапнул мой компот. – Брось, Мышонок, обиженным быть тебе не идет.

– Все сказал? Тогда оставь меня в покое, дай поесть спокойно, а то я и так уже полчаса этим чертовым супом гаврюсь. Мы уже вчера все выяснили.

– Выяснили? – возмутился этот похотливый котяра. – Ты даже слушать меня не стал! Я же сказал тебе, что не спал с ней. Почему ты мне не веришь?

– Почему?.. – я состроил задумчивый вид. – Дай подумать, наверное, потому, что когда зашел в комнату, то увидел дивную картину: ты на кровати и эта девица, которая восседает на тебе. И знаешь, я бы даже поверил в то, что это именно она на тебя набросилась с попыткой изнасиловать, если бы вы не целовались самозабвенно. Поправь меня, если я где-то ошибаюсь.

– Ладно, хорошо, признаю, я целовался с ней, но больше ничего не было.

– Ничего не было, потому что я появился. Не стоит опускать детали, – внес поправку я, кипя от злости. Как же он меня достал! Еще и компот мой взял! Подлюга!

– Между прочим, это твоя вина! – Ней решил перейти в наступление, наклонившись ко мне и прошептав почти в губы.

– Моя? И чем же я провинился, ваше величество? Как и было уговорено, я каждую ночь провожу в твоей постели.

– Вот именно. Мы просто спим, а не…

– Избавь от своих фантазий. Не хватало еще узнать, что ты на мой светлый образ пускаешь слюни, а то и хуже! Ней?.. Ты серьезно?.. Боже!

– Попридержи фантазию, все несколько целомудреннее, чем ты успел себе уже напридумывать.

– Все равно, дело это не меняет!

– Ты просто не представляешь, что это такое!

– Да куда уж мне, – я всплеснул руками, чуть не свалив на пол поднос с тарелками, и в запале ляпнул. – Я ведь по твоей милости все еще девственник.

– Что?

– Что слышал. Дыши, Ней, дыши, только твоего трупа мне не хватало для полного счастья. И отдай мой компот! – отбрыкиваться было поздно.

– Это неправда, ты не можешь быть девственником! – кажется, меня не расслышали.

– Еще как могу! Показать?

– Так, ребята, брейк! – между нами вклинился Рис, растащив в стороны. Я удивленно моргнул и только сейчас понял, что мы с Неем сидели вплотную друг к другу, едва касаясь носами, и шепотом выясняли отношения. – Вы еще подеритесь у всех на глазах. На вас и так уже коситься начинают.

– Он первый начал! – я тут же перевел все стрелки на Нея. – И вообще он – скотина. Вот пусть сам все и расхлебывает. И компот вернет!

– Да дался тебе этот компот, – обиженно прошипел лев, но стакан поставил на место. – Рис, скажи ему, что я ни в чем не виноват!

– Да идите вы тогда оба лесом!

– Хватит! – Рис громко хлопнул ладонями по столу, отчего мы оба вздрогнули. – Заткнулись оба. Ней, ты засранец, поэтому смирись и прекрати скалиться, возмущения Мышки понять можно.

– Вот!.. – торжествующе начал я, но укоризненный взгляд Риса быстро заставил меня заткнуться.

– Мышь, ты, садюга, тоже не прав, для тебя-то привычно уже, а Ней у нас первый раз без секса три недели живет. Тебе его совсем не жалко, что ли?

– А должно быть? – сыграть удивление было легко, хотя всю паскудность своего поведения по отношению к Нею я осознал еще в первый вечер, но менять все не хотел из принципа. Пусть сначала правду скажет, а там видно будет.

Ладно, ладно, я искренне сочувствовал этому белобрысому паразиту, видел, как он мучается, особенно ближе к ночи. Сам через это проходил несколько раз, поэтому относительно спокойно переношу. Оставалось поражаться его силе воли. Ней держится на удивление долго, я думал, он прыгнет в чужую койку еще в конце первой недели, ан нет, просчитался. Вообще, удивлен, как он меня не изнасиловал в первую же ночь, ибо я очень старался в провокации, специально позаимствовал у Риса пару длинных полупрозрачных рубашек, в которых отродясь не спал, но чем не пожертвуешь ради такого дела?!

Первое время старался как можно чаще выгибаться у него на глазах и прочно подсел на леденцы. Ней-то держался, а вот другие чего-то стали проявлять неожиданное внимание, поэтому провокацию при других оборотнях я быстро свернул. Не хватало мне от других трусами отмахиваться, хотя такое отношение к моей скромной персоне не могло не льстить. Но Нея все равно было жалко. Да он из ванной по полдня не вылезает! Я даже не сильно злюсь за то, что он в конце концов полез к той ушлой дамочке в постель, могу даже представить, как все происходило… Но должна же и у меня быть компенсация за те годы, что он измывался надо мной?! Вот и я о том же.

– За что ты меня так ненавидишь? – в сердцах ляпнул Ней.

– Перечислить по пунктам или обобщить?

– Я извинился же! И даже терплю все твои выходки, хотя порой очень близок к убийству одного ушастого создания, которое специально полночи возится и трется об меня!

– Мышка!.. – друг решил сыграть мою совесть. – Это удар ниже пояса.

– Хорошо, осознал и раскаялся, – я вскочил с лавки и дернул Нея за рукав. – Пошли.

– Куда вы?

– Сейчас вернемся, – я отмахнулся от пантеры и направился к выходу из столовой, Ней, к счастью, не сопротивлялся. Уже у самой двери меня нагнал Рис и, оттащив в сторону, прошептал один совет на ухо. На мой удивленный взгляд он лишь загадочно улыбнулся и вернулся на свое место.

Ладно, потом разберемся с этим. Проблемы надо решать по мере их поступления.

Я почти бежал, искренне надеясь, что Ней идет следом. Главное, чтобы решимость не ушла бесследно, иначе я точно струшу и убегу. Раздражение и желание – довольно опасная смесь, которую невозможно контролировать. Уверен, я буду жалеть потом, но… это будет потом. К чему сейчас об этом волноваться?

– Что он тебе сказал? – сбоку меня нагнал Ней.

– Кто?

– Рис!

– Когда?

– Я тебя убью!

– За что? – я почти искренне удивился, нырнул в туалет и, дождавшись пока покажется Ней, затащил его в первую попавшуюся кабинку. Оборотень удивленно проследил за тем, как я запираю дверь, но комментировать не спешил.

Полностью забаррикадировавшись, я повернулся к замершему льву и начал судорожно мять в руках край своей рубашки.

– Что ты задумал? – прозвучало немного нервно. Это немного успокоило. Хорошо, что не я один тут волнуюсь.

Ней был… Неем, как бы глупо это не звучало, таким же наглым и самоуверенным, как обычно, только в глубине глаз затаились алые искорки растерянности. Я ухмыльнулся и, прижавшись к замершему льву, потерся кончиком холодного носа о его щеку. Давно мечтал это сделать. Так близко, в моей власти, почувствовать, как бьется сердце под ладонью. Я зажмурился и неуверенно прижался к его губам, не зная толком, что делать. А если он сейчас рассмеется или… Не знаю, что со мной будет. Испуганно выдохнул, когда меня толкнули к противоположной стене и навалились сверху, впиваясь в губы поцелуем. Жадно и грубо.

– Я дам тебе то, что ты так хочешь! – шепчу ему на ухо, выгибаясь, когда его руки сжимают бока. – Может, после этого ты оставишь меня в покое.

Он хрипло смеется, стаскивает с меня штаны и, подхватив под ягодицы, заставляет обнять его ногами за талию. Вжимаюсь пахом ему в живот и царапаю ногтями стенку кабинки, пытаясь найти точку опоры. Неудобно, непривычно и так… волнующе. Я со стоном выдыхаю, когда Ней прикусывает мое плечо прямо через ткань рубашки, а ладони накрывают поясницу, почти бережно сжимая.

– Всю жизнь мечтал лишиться девственности в туалете. Романтика, бл**ь!

– Я тебя ненавижу, Мышонок.

– А кто-то говорил про «нравишься». Врунишка, – жарко и больно. Удлинившиеся когти оставляют на коже нитки царапин. Оторвавшиеся пуговицы со стуком прыгают по полу. Рубашку грубо сдергивают с плеч, оставляя висеть на локтях, отчего она сковывает движения.