Текст книги "Грезы (СИ)"
Автор книги: Shpora
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)
Он начал возражать и осыпать ведьму бранными словами, но в ответ получил лишь сильный удар под дых и раздраженное:
– Да замолчи ты уже! – Ведьма грубо развернула его голову в сторону фонтана, – лучше наслаждайся зрелищем. Ты ведь так мечтал об этом дне, – елейно прошипела она в его ухо.
Его сокровенная мечта обращалась кошмаром. Королева сбрасывала одежды ради него, но не для него. Ее пальцы подрагивали, распутывая шнуровку платья. Спина все так же оставалась идеально прямой, но взгляд был обращен в пол. Она не медлила, не пыталась оттянуть неизбежное. Белая ткань с тихим всплеском соскользнула в воды фонтана. Королева начала свое шествие по саду.
Все повторялось. Он не мог ей помочь. Снова.
Единственное, что было в его власти – закрыть глаза, не смотреть, чтобы хотя бы так сберечь частицу ее гордости.
– Заканчиваем этот цирк, – услышал он голос ведьмы. – Главному зрителю представление не по нраву. Идем, девочка, тебя ждет прекрасная бесконечная непредсказуемость.
Он распахнул глаза и увидел, как достойнейшая из женщин погружается в воды фонтана.
– Не ходи за мной, Драко, – сказала она на прощание.
Чары более не сдерживали его. Он подбежал к фонтану, и смотрел, как дно все углублялось, а Королева все отдалялась от него в неизвестность. Теперь это был не радостно бьющий фонтан, а глубокий колодец, заполненный темными водами. Что прячется в этих глубинах? Рискнет ли он исследовать дно? И будет ли Королева ждать его там?
Да, сейчас он ей не пара. Да, он хотел отправиться в странствие, чтобы отыскать свою храбрость. Да, она четко сказала, чего он не должен делать.
Но жизнь непредсказуема. Ей плевать на план, который ты подготовил. В самый неудобный момент она создает ситуации, которые одновременно и помогают расти, и становятся экзаменом. И уже не нужны путешествия за тридевять земель, цель которых – стать достойным человеком. Ведь достоинство не зависит от географии. Его взращивают годами именно в таких неожиданных моментах, закаляют невзгодами и непростыми решениями. А потом до конца жизни проверяют на прочность.
Он выбрал путь достойного человека и будет следовать по нему, сколько сможет.
Отбросив все сомнения, он нырнул в колодец.
Комментарий к 4. Голос подсознания
Ну что ж, вот и финишная прямая. Что же выберет Драко – утонуть в сладких фантазиях или прозябать в серой действительности?
И кстати, как вам семейка Рон / Беллатриса, жизнеспособны ли такие отношения?
========== Финал. Третьи петухи ==========
Очень поздним пятничным вечером (или скорее слишком ранним субботним утром) Гермиона Гренджер сидела на скамейке в парке и пыталась осознать всю стремительную цепь событий, превратившую ее прелестный загул по барам в миссию «Спасти рядового Малфоя».
Этот самый спасенный сидел рядом, откинувшись на спинку скамьи, видимо пытаясь изобразить свеженький труп – тихий, бледный, с закрытыми глазами. Сейчас его обнаженная грудная клетка вздымалась равномерно, хотя еще пару минут назад он рвано откашливался и пытался отвязаться от Гермионы, настойчиво заверяя ее, что он в порядке.
– Ну уж нет, Малфой, я хочу шоколадную медальку за спасение утопающих, – сказала она, торопливо высушивая их одежду и накладывая Согревающие чары. – А для этого утопающий должен быть живым, – добавила она, глядя, как Малфой в очередной раз пытается встать с усыпанного гравием берега. – Поэтому я все-таки посижу с тобой минут 15, просто чтобы убедиться, что тебе и правда не нужно в Мунго, – она перехватила его за талию и помогла добраться до скамейки.
И вот они сидели рядом: помятый, босой тип в пижамных штанах и вульгарная девица в кроссовках, коротком ярком платье и с размазанным макияжем.
Просто сидели. Вдвоем. Молча. На рассвете.
И это нервировало Гермиону.
Целых 30 секунд она пыталась проникнуться красотой фантастически раскрашенного неба. Еще секунд 15 слушать радостный щебет птичек и шелест листвы. На мгновенье ее посетила мысль поймать дзен, любуясь спокойной гладью пруда. Но идея была заведомо провальной – теперь она знала об опасности, живущей в этих водах.
Молчание выводило Гермиону из себя, ей хотелось заполнить тишину парка осмысленной речью. Остатки адреналина бурлили в крови как пузырьки шампанского, требовали активного действия, а увиденное на дне нуждалось в пояснениях от непосредственного участника. Но спросить Малфоя, о чем была песнь сирены, заманившая его на дно, Грейнджер не могла. Это было слишком интимно, он пошлет ее в неведомые дали, и будет абсолютно прав.
Она вообще не знала, как разговаривать с Малфоем, ведь не понимала, что он сейчас за человек. После суда, где она выступала в его защиту, они не виделись несколько лет. Около года назад она стала замечать его гуляющим на другом берегу пруда. И все, что она знала о сегоднешнем Драко Малфое – время его одиноких прогулок совпадает с ее вечерними пробежками.
Надо начать разговор издалека. О чем там беседуют малознакомые люди? О природе, о погоде? Она представила эту чопорную светскую беседу:
– Утро сегодня просто чудесное, Вы не находите, месье? Этот рассвет, это чарующее пение опасных тварей – очень даже шармон.
– Вы определенно правы, мадмуазель, – ответил бы он своим аристократическим выговором. – Надеюсь, Вы не в обиде, что те коварные прелестницы вырвали у Вас клок волос? Бешеные дамы, знаете ли, всегда находили меня невероятно аппетитным.
– Ах, ну что Вы. Я чрезвычайно рада, что именно Вы стали первым, за которого я дралась с толпой оголодавших до мужского тела хищниц.
Гермиона не сдержала смешок. Такой вариант беседы был, конечно, прекрасен, но не все разделяли ее чувство юмора.
Резкий звук вывел Малфоя из спячки. Открыв глаза, но все еще не глядя на нее, он напряженно спросил:
– Что тебя рассмешило, Грейнджер?
– Так, ничего серьезного… – тянула она слова, пытаясь придумать приличное оправдание. – Эээ… Просто вспомнила, как Падма сегодня навернула на своих длиннющих шпильках и упала прямиком в объятья знойного красавчика, который потом угостил нас коктейлями, – прохихикала Гермиона. И это была чистая правда.
Мерлин, что это была за ночь! Она давно так не веселилась. Смех, танцы, алкоголь – и на пару часов жизнь становится удивительно легкой. И потом еще весь следующий день хочется улыбаться. Вот прямо как сейчас.
– И как же ты оказалась в парке? – в голосе Малфоя прорезался интерес, даже голову повернул в ее сторону.
– Скажем так – это моя милая маленькая традиция. Трансфигурировать туфли в более удобную обувь и пройтись по тихому парку на рассвете, чтобы насладиться послевкусием отличного вечера, – миролюбиво пояснила она и, не дав Малфою задать следующий вопрос, быстро произнесла, – тебе нужно написать заявление в Аврорат, чтобы они зачистили пруд. Иначе она снова тебя в него заманит, – максимально серьезно сказала Гермиона.
– Нет.
Как емко. А главное – информативно.
– Что «нет»? Не напишешь заявление или не заманит?
– Все «нет», – ответил он непреклонно, снова закрываясь в своей раковине.
Гермиона опешила от такой категоричности:
– Ну ладно… Сама напишу, – сказала она растерянными голосом.
– Только меня не упоминай, – добавил Малфой не терпящим возражения голосом.
И они снова молчали. Кажется, Малфоя это абсолютно не волновало. Гермиона пыталась быть сдержанной, но ускоряющееся постукивание ногой выдавало ее нарастающее возмущение.
Ну как так можно? Что за пренебрежение собственной жизнью? Он давно в зеркало смотрел? Его фантазии выматывают его, медленно сводя с ума, чтобы затем в самом прямом смысле убить. А он, вместо того, чтобы устранить первопричину, категорично заявляет «Нет». Вот где здесь здравый смысл? Где хваленая слизеринская расчетливость? Нет, ну не может она это так оставить!
– Малфой, послушай. Сирены не оставляют своих жертв в покое. Ты можешь убеждать себя, что ее песня больше не очарует тебя. Но она взывает к желаниям, которым люди не способны сопротивляться. Обычно это сексуальное влечение. Но если по какой-то причине это недостаточно сильный мотиватор, она начинает давить на другое – потребность в любви, поддержке, игра на чувстве одиночества…
– Или вины, – прошелестел он, смотря на фантастически красивое небо.
Вина.
Так вот за кем он пошел – за беспомощной заплаканной девушкой с изуродовой рукой. Да, точно, она тоже была среди вихря образов, напавших на Гермиону.
– Прошло столько лет, тебя оправдал суд, я ни разу не упрекнула тебя. А ты продолжаешь винить себя за действия своей безумной тётки? – не могла поверить она.
– Да, – прошелестел он. И тут же сменил тему, – как ты оказалась на дне?
– Я нырнула в пруд, – пожала плечами Гермиона, оттягивая неловкий разговор.
– И почему же ты нырнула в пруд? – в его голосе послышалось раздражение.
И это ее уязвило. Она вообще-то спасла его, а он теперь подробный отчет требует? Хочет правды – да пожалуйста:
– Увидела, как ты нетвердой походкой входишь в воду. Сначала я подумала, что купания в крови девственниц больше не действуют. Но поскольку ты смотрел в одну точку и не корчился в лучах восходящего солнца, решила, что тебя просто покусал зомби.
Малфой ошарашено оглядел ее с головы до ног:
– Женщина, ты в своем уме?
– Ой, ну вот не надо сейчас меня осуждать! Напоминаю: суббота, утро, я все еще не слишком трезва. Когда ты нырнул, я уже предвкушала, как буду рассказывать это Падме – мы с ней столько пьяных чудиков видели этой ночью, но ни один из них не устраивал заплывы в пижаме. И только тогда до меня дошло, что купальный костюм у тебя не подходящий. Ты все не всплывал, и я нырнула следом, – закончила рассказ Гермиона.
Пару секунд Малфой молчал, а затем задал самый главный вопрос.
– И что же ты увидела на дне? – спросил он, скрещивая руки на груди. Его плечи напряглись, создавая отчетливый рельеф под светлой кожей.
Гермиона помедлила. Ей предстоял путь по тонкому льду его самоуважения. То, что она увидела, конечно же, касалось ее напрямую. Но в первую очередь, это были его фантазии – сокровенные, не предназначенные для чужих глаз. И судя по его настороженной реакции – Гермиона никогда не должна была узнать об их существовании. Сейчас Грейнджер могла опошлить их, обесценить, замарать своей насмешкой. Вот только…
– Там было много версий меня, – медленно начала Гермиона. – Прекрасная дева. Загадочная чародейка. Легкомысленная кокетка. И множество других образов. Была даже принцесса в золотой короне…
– Королева, – прошептал Малфой, а затем, прочистив горло, повторил чуть громче, – это была Королева.
От этого уточнения Гермионе стало удивительно тепло и уютно. Малфой так усердно прятал смущение за маской холодной отстраненности, что это заставляло лишь бережнее к нему относиться.
– Знаешь, – наконец сказала она тихо и мягко, – мне никогда не делали комплиментов в такой наглядной форме. Спасибо, – искренне улыбнулась Гермиона.
Острый момент был пройден. Пусть все останется так. Ему не стоит знать, что она успела рассмотреть гораздо больше.
Драко сидел неподвижно, словно замер в нерешительности. Она изподтишка разглядывала его профиль – впервые за их долгое знакомство. Между темными бровями у него была еле заметная морщинка. На крепкой шее темнел свежий лиловый засос. В ямочке над ключицей застряли пару камешков гравия, и Гермиона чуть было не потянулась убрать их с его бледной кожи.
Наконец, Малфой нашел в себе силы продолжить разговор:
– Это была не ты, а мое представление о тебе. Я отдаю себе отчет, что совсем не знаю тебя, – он осторожно посмотрел на нее, словно оправдываясь.
Гермиону умилило это признание. Ее называли Золотой девочкой, героиней Войны. Люди часто идеализировали ее, даже не пытаясь понять, какая она на самом деле. Но в сказочных видениях Малфоя было что-то особенное. Образы, созданные его воображением, льстили ее женскому самолюбию.
– Я даже не знаю, кем ты работаешь, – продолжил Малфой, наконец-то развернувшись к ней всем корпусом. – Наверно в Министерстве?
– Драко… – шумно вдохнула она, недовольно морща нос, – ну зачем ты спросил? Ведь так хорошо общались… – что ж, время признаться, что она заколебалась быть умницей. – Я недавно уволилась.
– Неожиданно. Почему? – спросил он озадачено. Порыв ветра забавно взъерошил его волосы.
– Это долгий разговор про самореализацию и экзистенциальный кризис, – нехотя ответила Гермиона. – Но если очень кратко – я поняла, что работа больше не приносит мне удовольствия.
– И чем же ты займешься? – с невероятно теплой улыбкой поинтересовался он.
– Пока не решила, – ответила Гермиона уклончиво. – Возможно, просто поеду в кругосветку. Или стану писательницей – все будут в восторге от моих кратких и пресных дамских романов. На худой конец, могу всех удивить и стать порноактрисой, – сказала она со смешком.
Это была неудачная шутка. Очень-очень неудачная, особенно в этой ситуации. Драко побледнел, его обаятельная улыбка потускнела:
– Так ты все видела.
Конечно, она все видела. И ни секунды об этом не жалеет.
Когда она нашла Малфоя под водой, то застала шокирующей красоты картину.
Он был с обнаженной девушкой. Она обвилась вокруг него руками и ногами как лоза и припала ртом к его губам, делясь драгоценным кислородом. Он обнимал ее, нетерпеливо скользил ладонями по ее ногам, ягодицам, спине. Двое влюбленных парили в зеленоватых водах, их волосы – платиновые и каштановые – переплетались между собой. Проникающий с поверхности свет подчеркивал изгибы их впечатанных друг в друга тел. Между любовниками была щемящая нежность и еле сдерживаемая страсть, будто они были разлучены сотни лет, страдали, искали дорогу и вот, наконец, нашли друг друга. Происходящее было так интимно, что Гермиона почувствовала себя наглой вуайеристкой, влезшей в супружескую спальню. Но она не могла отвести взгляд от этой искренности чувств и желаний. Это гипнотизировало. Заставляло шире раскрыть глаза, чтобы не упустить ни мгновения. Облизать и прикусить губу, чтобы ощутить хоть искру их удовольствия. Провести ногтями по своему бедру, чтобы почувствовать прикосновение так близко, и так далеко от зарождающего между ног возбуждения. Разогнать воспаленное воображение, чтобы представить, что это ее широко разведенные бедра обхватывают мужскую талию. Это ее жадные пальцы скользят по мускулистым плечам и рельефной спине. Ее язык сплетается с его влажным, горячим языком. Ее лицо он покрывает быстрыми поцелуями.
И это правда было ее лицо.
Именно в тот момент до Гермионы наконец дошло, что Малфоя соблазнила принявшая ее облик сирена.
Грейндреж не собиралась рассказывать ему, что видела столько подробностей. И не потому что почувствовала себя оскорбленной. Нет, все совершенно наоборот. Она почувствовала себя желанной, необходимой как воздух. Воспоминание об этом моменте должно было стать термоядерным топливом для ее самоудовлетворения.
Но ее тупое чувство юмора и неосторожный язык все испортили.
Малфой резко поднялся со скамейки и с каменным выражением лица произнес:
– Мне пора, – сказал он, глядя в сторону выхода. – Спасибо за помощь, Грейнджер. Я больше тебя не потревожу.
–Драко, постой! – она вцепилась в его ладонь раньше, чем поняла, что делает. Приблизившись к нему вплотную, она хотела сказать, что ему не стоит смущаться, что ей нравится его внимание, но произнесла совсем другое:
– Поцелуй меня.
Ее дыхание участилось, сердце пустилось вскачь. Она испуганно смотрела в его серые глаза. Гермиона не любила делать первый шаг. И после Рона избегала отношений с однокурсниками. Но она так устала от своих собственных правил и от одиночества. Еще пару часов назад Драко Малфой не значил для нее абсолютно ничего. Но после тайком подсмотренного откровения, Гермиона именно с ним ощутила давно забытую душевную близость.
А Малфой все молчал и ничего не делал, будто боялся поверить в реальность происходящего.
Гермиона поняла, что сглупила. Выставила себя озабоченной дурой. И попыталась перевести все в шутку:
– Поцелуй меня в терапевтических целях. Чтобы в будущем понимать, где идеальная сирена, а где – всего лишь я, – произнесла она с судорожной ухмылкой, разжимая пальцы на его ладони.
Вот только он не выпустил ее руку. Малфой бережно провел большим пальцем по ее костяшкам, глубоко вдохнул, как перед прыжком в ледяную воду, и наконец произнес:
– Обязательно поцелую. Но сначала сходи со мной на свидание.
