Текст книги "Ложка дегтя (СИ)"
Автор книги: Шлифовальщик
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]
– С патрульных снимем.
– Ага, давай иди снимай! Да тебя самый чахлый патрульный одной левой…
Новичок сморщился:
– Дослушай хоть раз до конца! Мы ловушку сделаем. Яму. Завалим сверху всяким мусором или словохламом. Патрульные пойдут мимо, наступят, провалятся, и мы их сверху камнями… – Герт кровожадно оскалился.
Романтик лишь кисло улыбнулся:
– Камнями! Да для этих громил твой камень – что укус мухокомара! Да и если переоденешься ты, в тебе ж за сто шагов нищесвоя видно! Посмотри у них какие рожи и фигуры, и с нашими сравни...
Он с отвращением посмотрел на своё тщедушное тело. Худобу и врождённую сутулость не скроет смотрильская форма. Герт тоже оглядел себя, помрачнел и засопел, но через некоторое время опять оживился.
– Силу мы достанем!
– У кого? У Лепеста выпросим? – Фил, сам того не замечая, сбогохульничал. – Он даст, у него же её много. Со всех нищесвоев…
– Перестань паясничать! У твоих собратьев возьмём. Накопник у нас есть. Вернёмся в обиталище, и помаленьку, потихоньку, с каждого…
Фил зло рассмеялся в ответ:
– «Помаленьку», «потихоньку»… На это, знаешь, сколько времени уйдёт! Всю ночь надо будет работать. А утром явятся смотрилы, увидят, что у паствы сил мало, начнут проверять, куда она подевалась. И все на нас сразу покажут. Ты что, нищесвоев не знаешь?
– Ну и что? Мы ведь уже сильными будем. Справимся с отцом Гведонием и его сподручными.
– Сомневаюсь. Не хватит собранной силы.
– Не хватит? – поднял брови Герт. – Собранной со всего посёлка не хватит, чтобы справиться с несколькими уродами?!
– Думаешь, у нищесвоев много силы за день нарастает? Ну, с двумя-тремя смотрилами каждый из нас, пожалуй, справится, если с каждого нищесвоя возьмём понемногу. Но с отцом Гведонием обычно восемь сподручных бывает. Да они ещё и тревогу поднимут, весь их посёлок примчится на помощь.
Но мысль у Герта били ключом несмотря на небольшое количество ума.
– Тогда абстры!
– Какие абстры?
– Я говорю, абстры нам помогут! Какой ты непонятливый! – раздражённо проговорил новичок. – Ум что ли выронил, пока Лепесту молился?
– Абстры?! Причём тут абстры?
– Абстры нам помогут с силой!
– Как?!
– Увидишь!
Герт в своём обыкновении не стал объяснять, а только вскочил и жестом пригласил следовать за собой в сторону Ржавого Озера. Подавленный сегодняшними событиями Фил не стал возражать и интересоваться. Друзья предварительно убрали ум и решительность в накопник на случай встречи с патрулём. Накопник Фил спрятал в складках своего балахона.
Идти было довольно долго. Непривычный к таким переходам обезрешительный Герт постоянно ударялся о твёрдые железные прутья и хелехи, в изобилии торчащие на берегу озера. Каждый раз, ударившись, он расстраивался, садился на землю и начинал плакать навзрыд. Филу приходилось пинками поднимать его и заставлять идти дальше, хотя он и сам изрядно устал. Ладно хоть догадался спрятать мешок с обвещью, чтобы не тащить лишнюю тяжесть. Рыдания Герта настолько злили, что хотелось достать накопник и снова вкачать ему всю решительность, лишь бы не слышать эти стенания. Но лучше не нарываться: вдруг смотрилы встретятся по пути, замеряют, увидят решительность выше нормы и хана. Накопник отберут, а несостоявшиеся грабители отправятся за Ржавое Озеро уже навсегда в качестве абстров.
Когда они обогнули ржавую лужу, романтик увидел впереди полуматериальные очертания ограды абстровой обители. Его пробила потусторонняя дрожь. Он пожалел, что пошёл за одержимым новичком; в эти проклятые места не суются ни нищесвои, ни смотрилы, ни сам отец Гведоний.
Неизвестно, почему нищесвои и другие обитатели Отстойника так боялись абстров. Самое интересное, что никто никогда не говорил, чем же они так страшны или опасны. С точки зрения Фила даже плевачка была гораздо опаснее чем абстры. Одно время он даже думал, что их не существует, мало ли баек рассказывают старики вечерами. Однако какое-то подсознательное чувство заставило его сейчас дрожать и бояться непонятно чего. Страх был поход на детскую боязнь темноты, когда объяснить не можешь, почему ты её боишься, а страх всё равно разбирает.
5
До ворот обители оставалось ещё около сотни шагов. Герт, не спрашиваясь, сунул руку в широкую складку балахона романтика и выудил накопник. Одним махом он закачал в себя весь ум и всю решительность, не тронув, разумеется, бесполезную романтику.
– Эй, эй! А мне? – возмутился Фил, опешив от такой наглости и даже забыв о потустороннем страхе.
– Да верну я тебе твой ум, не трясись! – отмахнулся от него Герт, как от надоедливого мухокомара.
– А что ты собираешься делать, – спросил Фил, который так до сих пор и не понял замысла новенького, – с таким количеством ума?
– Ты без ума всё равно не поймёшь, – ответил Герт, сжимая накопник Фила. – Потом расскажу, как вернусь. Мне твой накопник понадобится.
И он бодро со всей приобретённой решимостью, размахивая накопником, направился к воротам. Романтик испугался, что он видит свой накопник последний раз. Хорошо было бы догнать новичка и вернуть его назад, но подходить к воротам опасной обители не хотелось.
– Я не пойду туда! – задрожал Фил, увидев манёвры новичка. – Уж лучше к смотрилам, чем к абстрам!
– Ладно, сиди здесь и наблюдай, – снисходительно разрешил Герт. – Свистнешь, если что.
Фил обрадовано скрылся за кустом сухого фиалона и стал наблюдать, готовый в любую минуту дать стрекача. Лепест с ним, с накопником, пропадёт так пропадёт. Лишь бы самому живым остаться.
Романтику было хорошо видно, как его напарник, стараясь не делать резких движений, подошёл к воротам. Возле ворот немедленно замаячили призраки, какие-то мутные фантомы неприятного вида. Вернее, не неприятного, а никакого вида. Просто никакого. Они были настолько никакими, что даже описать словами их было бы трудно. Как любого глупого человека, Фила затрясло от столкновения с неизвестным и непонятным. Но, невероятными усилиями минимума воли, которая у него была согласно норме, он заставил себя сидеть и наблюдать.
К Герту приблизился один из призраков с туманным никаким лицом без единой характерной черты. Остаток ума подсказал Филу, что это и есть один из страшных и загадочных абстров. В его абстрактных чертах почему-то угадывалась бдительность. Было слышно, как фантом спросил бесцветным голосом у Герта:
– Ты зачем пришёл сюда, конкрет?
Новичок стоял спиной к Филу, поэтому романтик не услышал ни слова из долгого объяснения Герта. Абстрактное лицо призрака не выражало никаких эмоций, поэтому понять, что ему говорят, было трудно. Терпеливо дослушав Герта до конца, абстр отреагировал:
– Я – Бдительный Человек. Тебе же нужно поговорить с Сильным Человеком.
Новичок, показывая на накопник, начал снова что-то доказывать Бдительному Человеку. Тот, кивнув, ушёл. Вернулся он довольно быстро, ведя за собой другого абстра с таким же постным полуматериальным лицом. Пришедший был заметно выше Бдительного Человека и шире в плечах. От него даже на расстоянии веяло силой. Герт развернулся вполоборота, и Филу стал слышен их разговор.
– Мне нужна твоя сила, Сильный Человек, – витиевато обратился новичок к подошедшему.
– Я не могу отдать тебе всю силу, конкрет, – ответил Сильный Человек, выдержав паузу. – Иначе я стану просто Человеком, а не Сильным Человеком.
– Мне нужна половина твоей силы, Сильный Человек. Я хочу с тобой меняться. Я дам тебе пятьсот своев романтики. Ты будешь Не Очень Сильным Романтичным Человеком и немного приблизишься к нам, конкретам.
– Сколько тебе нужно силы, конкрет? – совершенно без эмоций спросил Сильный Человек.
– Пять килосвоев. По текущему курсу, – опять ввернул непонятные термины Герт. – Десять своев силы за один свой романтики.
– Сдаётся мне, что этот конкрет хочет тебя обмануть, Сильный Человек, потому что десять больше чем один, – вмешался в разговор Бдительный человек. – Конкретам нельзя верить, у них есть хитрость и коварство. Надо быть бдительным и позвать сюда Сообразительного Человека. А пока пусть Существа поохраняют конкрета.
Бдительный человек свистнул. К воротам сбежались абстрактнейшие существа. Просто существа, без каких-либо отличительных признаков. Единственное, что можно было увидеть, что они живые. Черты их были настолько абстрактны, что нельзя было увидеть, есть ли у них крылья, хвосты, жабры, клешни или вообще какие-либо конечности.
– Не нужно Сообразительного Человека, брат абстр, – отреагировал наконец тугодум Сильный Человек. – С романтикой я стану немного конкретнее. И это будет хорошо. Я согласен, конкрет.
Герт, сдержав торжествующую улыбку, поколдовал с накопником. Фил ощутил, что от Сильного Человека силой стало веять заметно меньше, ростом он уменьшился, в плечах сузился, зато в абстрактных глазах засияли романтические искорки.
– Непередаваемые ощущения, – так же размеренно проговорил теперь уже Не Очень Сильный и Романтичный Человек, получив свои пятьсот своев романтики. – Я стал конкретнее. Быть может когда-нибудь я стану настоящим конкретом.
– Обязательно станешь, – пообещал ушлый новичок, аккуратно пятясь назад, стараясь не задеть окружающих существ. – Собачек своих только отгони.
– Это не Собаки, это Существа, – поправил Бдительный человек, но существ всё же прогнал.
Оба абстра пристально следили за отступавшим новичком. Герт поравнялся с Филом, встрепенулся и крикнул:
– Бежим!
Друзья шустро рванули от неприятного места назад к Ржавому Озеру. Герт по-прежнему запинался о ржавые железные прутья, но проглоченная решительность теперь не давала ему сесть и расплакаться. Он только шипел сквозь зубы от боли. Фил, стараясь не задыхаться, бежал за ним следом.
Добежав до берега озера, беглецы спрятались в железных кустах. Герт достал накопник.
– Силой мы обеспечены! – порадовался он, глядя на накопник. – По два с половиной килосвоя на брата.
– А зачем нам столько силы? Лучше бы хитрости выменял побольше. Ну или смекалки…
Оборванец недовольно скривился:
– Я уж думал об этом. Но с хитростью мы не замаскируемся под смотрил. А, значит, и в посёлок к ним не проберёмся. Да и попробуй вымани хитрость у Хитрого Человека.
– Взял бы напополам силу с хитростью, – продолжил упорствовать романтик.
– Не ворчи! – огрызнулся новичок. – В следующий раз тебя отправлю, раз ты такой умный.
– Ты романтику мою променял! – насупился Фил, не в силах сдержать катящиеся скупые слёзы. – Романтику! Как я мечтать буду?
– Зачем тебе теперь мечтать, дурень! – убеждённо проговорил новичок. – Теперь мы с тобой действовать будем, а не мечтать. У тебя сейчас силы будет больше чем у главаря смотрил! Мы с тобой захватим второсклад, и ты оттуда возьмёшь себе романтики хоть гигасвой! Умечтаешься!
Друзья быстро разделили силу. Фил почувствовал, как мышцы стали упругими и налились мощью; даже балахон затрещал. Плечи развернулись, грудная клетка расправилась, а дряблый живот поджался и затвердел. Романтик почувствовал себя способным справиться по меньшей мере с полдесятком смотрил. Не поверив своим ощущениям, он вырвал из земли вросший железный прут толщиной с руку и легко завязал его узлом.
Герт самодовольно посмотрел на друга.
– Ага, силушку почуял? – улыбнулся он, следя за действиями Фила.
– Уверенность в себе ещё появилась, – с удивлением заметил тот, прислушиваясь к себе. – Ты ведь вроде её не выменивал?
– Побочный эффект, всё нормально, – заверил Герт, выгрузив половину ума и протягивая накопник Филу. – Чистых свойств ведь не бывает, разве что у абстров. А у нас, «конкретов», всё взаимосвязано. Добавишь силы, появляется немного уверенности в себе и мужественности. Добавишь выносливости, появляется воля к победе. Добавишь доброты, появляется альтруизм.
– Кстати, как ты додумался выменять силу у абстров? – произнёс Фил, принимая накопник и глядя с уважением на новичка. – Ума вроде не так много…
– Это нетрудно было догадаться. Чем абстрактное от конкретного отличается? У абстрактного конечное число свойств, а у конкретного бесконечное. И абстрам очень хочется стать конкретными. Не Человеком, Существом или Силачом, а настоящим конкретным человеком с именем и уникальным бесконечным набором параметров… Ты ум, кстати, проглотил? А то кому я рассказываю…
Фил поспешно загрузил в себя остатки ума из накопника, но всё равно толком не понял, о чём болтал новичок.
– У абстров считается, чем больше разных свойств, тем лучше, – болтал довольный собой Герт. – Я дал Сильному человеку твою романтику. Значит, он на одну махонькую ступенечку приблизился к конкретам. Так эти недоматериальные уродцы нас называют. Выгодно для него? Выгодно! И нам выгодно.
Герту, видимо, стоило больших нервных усилий общение с абстрами, которых побаивались по непонятным причинам все обитатели Отстойника. Поэтому сейчас, когда опасность миновала, он трещал не умолкая:
– У абстров есть иерархия. Чем разнообразнее свойства у абстра, тем выше он по социальной лестнице. На предпоследней ступени у них – Нечто. Это такие абстры, у которых только одна особенность – то, что они есть, существуют.
– А на последней ступени кто? – спросил Фил только чтобы спросить, не понимая и половины речи Герта.
– На последней ступени есть такие твари – Ни То Ни Сё называются. Насчёт них даже непонятно, есть ли они вообще или нет. То ли существуют, то ли не существуют…
Романтику надоела болтовня новичка, и он прервал его разглагольствования:
– Отдохнул? Выговорился? Пошли тогда дальше. Патрульных будем искать, жертв. А то скоро ночь, крысоволки повылазят.
– Да что нам теперь крысоволки! – самонадеянно ответил Герт, для проверки силы схватив огромный валун и с шумом швырнув его в озеро. – Мы с любой стаей справимся.
В этом Фил сильно сомневался:
– Если бы ты ловкости ещё раздобыл, тогда, может, и справились бы. А так они на нас скопом набросятся, и пиши пропал.
Неизвестно, сколько времени друзья бы препирались на берегу Ржавого Озера, но сильный всплеск брошенного в воду валуна привлёк патруль. Смотрилы находились довольно далеко и к озеру подходить явно не собирались, но шум им показался подозрительным. Бдительные патрульные решили проверить источник этого шума.
Двое смотрил-патрульных в обычной оранжевой униформе появились так неожиданно, что Фил оцепенел на месте. Он тут же забыл про свою богатырскую силу. На помужественевшем от силы лице романтика появилась привычная угодливая улыбка. Он привычно ссутулился и захихикал.
– Что вы тут шумите, сволочи? – спросил один из патрульных, ленивой походкой двигаясь к друзьям, на ходу доставая унимер.
Он небрежно направил устройство в сторону Фила. Унимер немедленно замигал красным и заверещал на всю округу. Смотрила тут же встрепенулся.
– Лепеста мать! – грязно выругался он, отскакивая назад и сдёргивая с плеча явломёт. – На землю оба! Быстро! Руки за голову!
Фил и Герт послушно упали и приняли рекомендуемую позу. Пока первый смотрила держал их под прицелом, второй вынул накопник, подошёл к Филу и одним махом перекачал себе всю его силу, прихватив даже необходимый минимум. Романтик почувствовал, словно огромная тяжесть навалилась на него. На руки и на ноги словно положили по тяжеленному мешку с обвещью, даже пошевелиться было невозможно.
Но к счастью у Герта была вся решительность из Филова накопника. Новичок вдруг резко вскочил. Будь у него опыт подобных переделок, он бы в первую очередь бросился на вооружённого противника. Но неопытный Герт кинулся ко второму, вышиб у него из рук накопник и сильным ударом кулака отбросил его шагов на десять в сторону. У первого чуть глаза на лоб не вылезли, когда он увидел великолепный полёт своего напарника. Моментально придя в себя, первый смотрила прицелился в Герта и выстрелил. Чудовищной силы снежный вихрь обрушился на новичка. Но силы, добытой у абстров, хватило на то, чтобы, согнувшись, прорваться сквозь буран и отправить патрульного вслед за напарником отличным ударом в челюсть.
Буран скоро затих. Герт откопал из сугроба обессилевшего Фила, отволок его поближе к озеру и побрызгал в лицо ржавой водичкой.
– Что ты брызгаешь, я же в сознании! – проворчал Фил, стараясь подняться на ноги, которые совершенно его не слушались.
– Не ворчи, дружище! – улыбнулся Герт. – У нас теперь полно трофеев!
Что такое «трофеи», Фил не знал. Но он знал, что у них теперь была оранжевая форма смотрил, два унимера, три накопника, считая Филовский, и два явломёта. Новичок взял один из трофейных накопников, обошёл лежащих без сознания смотрил и ограбил их подчистую. Он со злости так их обессвойствил, что те стали похожи на пустые мешки, с которыми нищесвои ходят по обвещь.
– Потерпи, дружище, сейчас я тебя вылечу от бессилия, – пробормотал Герт, возвращаясь и на ходу активируя один из накопников.
Новичок закачал Филу обратно свою его богатырскую силу, а свойства смотрил они поделили поровну: много силы, средне – ловкости, гибкости и выносливости, и совсем немножко сообразительности. У смотрил было ещё предостаточно исполнительности, но Герт сказал, что она не понадобится. Обессвойствленных патрульных, лежащих без сознания, друзья переодели в своё рваньё, а сами напялили их яркую униформу. Силы в друзьях было столько, что форма трещала по швам.
Новичок великодушно предложил оставить смотрил на берегу Ржавого Озера, не связывая. Сильные люди всегда добродушны, особенно к поверженным соперникам. Наверное, у силы есть ещё один побочный эффект – она добавляет немного благородства.
– Вдруг про нас расскажут! – заволновался Фил. – Их хватятся, будут искать, найдут, а они про нас всё выложат. Тогда нам конец!
– Кто расскажет? Эти? – ухмыльнулся Герт. – Ты глянь на них, кто им поверит, что они смотрилы!
По виду патрульных в самом деле было трудно определить бывших смотрил. Рваная одежда, дряблые конечности. Когда они очнутся, у них будут сутулые плечи, затравленный взгляд и глуповатое хихиканье в ответ на обращение более сильных.
– Сила на внешности сильно отражается, – с умным видом объяснил новичок, перезаряжая явломёт. – Как, впрочем, и другие свойства. Я, например, по лицу сразу определю, силач этот человек или слабак. Даже на мышцы его не глядя.
Явлов для явломётов было маловато, десятка по два на брата. В их видах ни Герт, ни Фил не разбирались. Синие, красные, крапчатые… Какие из них вызывают бурю, а какие – селевой поток, трудно сказать.
– Наплевать! – резонно заметил новичок. – Главное, что это – явлы, и ими можно стрелять. А чем стрелять – грозой или потопом, по-моему, без разницы.
– Не скажи, – возразил Фил, неловко держа оружие. – Одно дело – гроза, совсем другое дело камнепад. Первая только попугает, а второй – раздавит даже главаря смотрил.
Герт презрительно глянул на романтика и улыбнулся:
– Ты хоть стрелять-то умеешь, теоретик?
– Точно не скажу, не пробовал, – смутился тот. – Но дело нехитрое. Сто раз видел, как смотрилы стреляют.
– Дай-ка сюда, – отобрал явломёт у романтика новичок.
Он бойко снарядил явлами оружие, передёрнул затвор и прицелился.
– Смотришь через прицел на противника, – объяснил он, водя стволом из стороны в сторону, – а потом плавно нажимаешь спусковой крючок указательным пальцем. Вот так.
Ствол явломёта дёрнулся, и водная поверхность Ржавого Озера моментально обледенела. Герт с удовлетворением поглядел на результат выстрела и погладил приклад явломёта:
– Приятная машинка! Понял, как стрелять?
– Да понял, понял, – отмахнулся Фил, – дело нехитрое.
Он испугался, что новичок заставит его выстрелить, а потом высмеет за неумение. Но Герт не стал проводить тренировку по стрельбе, а только заметил:
– Машинка приятная, но слабоватая. Крысоволков хорошо пугать или нищесвоев. – Он подмигнул Филу. – А вот для смотрил я бы предпочёл что-нибудь помощнее. Скажем, дематор.
– Дематор?
– Ага. Есть такое оружие. Оно дематериализует любую вещь, в которую выстрелишь. Или существо. Напрочь дематериализует, насовсем. Вот то машинка так машинка!
Под воинственные разглагольствования Герта друзья, увешанные трофеями, обогнули Ржавое Озеро и двинулись к посёлку смотрил.
6
Когда друзья заняли свой наблюдательный пункт в кабине эскуламора, Отстойник уже погрузился в сумерки. Ночевать тут было опасно: по ночам рыщет столько мерзких тварей, что никаких сил не хватит отбиться. Залезут даже в кабину. Не в обиталище же идти ночевать: смотрилы, в которых превратились Фил с Гертом, никогда не будут ночевать с нищесвоями. Необходимо было любыми способами пробраться в посёлок под защиту мощного частокола, а там уже как Лепест даст.
– Давай часовому скажем, что мы из другого посёлка, – высказал дельную мысль Герт. – Попадём в посёлок, нам никакие твари не страшны. Спрячемся возле второсклада, там и заночуем. Ночи сейчас тёплые. Всё равно нам до завтрашнего полудня где-то ошиваться надо, пока Купол не разверзнется.
– Он раз в день, что ли, открывается? – на всякий случай уточнил Фил.
– Ты же сам видел. В полдень свойства переправляют за Купол.
– Это мы должны до завтра терпеть? Я уже есть хочу, – капризно скривился романтик. Он бы по обыкновению расплакался, но закачанная сила не давала ему это сделать. Фил лишь скрипнул зубами.
– Я тоже хочу есть. А что делать! Правда иногда, по утрам Купол открывается, чтобы словохлам из Закуполья сбросить… Может, нам повезёт, и мы прошмыгнём в Закуполье утром.
– Утром? А зачем он утром открывается?
Герт с сожалением посмотрел на друга:
– А откуда, по-твоему, в Отстойнике словохлам берётся?
У Фила за сегодняшний бурный день было выплеснуто столько эмоций, что он уже не удивился новому открытию. В самом деле, он до этого момента и об этом не задумывался. За Купол отправляются отборные свойства, а взамен сваливается разный словохлам! Ничего себе открытие!
Герт выпрямился, насколько позволяла кабина эскуламора, и решительно произнёс:
– Значит, план такой: мы представляемся смотрилами из другого посёлка. Мол, прибыли по обмену опытом. Или просто заблудились и зашли не на свою территорию. Просим ночлега.
– А не раскусят?
– Придётся рискнуть. Всё равно хитрости у нас нет, в голову ничего умнее не приходит. Кстати, дай-ка на всякий случай брабульницу. Пригодится для взятки.
Друзья осторожно выбрались из кабины и направились к воротам. Бдительный часовой, заметив двух незнакомцев, немедленно взял наизготовку явломёт:
– Стой, кто идёт?
– Свои, друг! – осторожно отозвался Герт. – Заплутали немного. Пусти в посёлок, пока нас разные твари не сожрали.
Часовой достал светило и осветил сперва новичка, потом Фила, идущего чуть позади и готового в любой момент задать стрекача.
– Кто такие? – нахмурился смотрила, опуская светило и нацеливая явломёт на Герта.
– Мы с другого посёлка, – объяснил новичок, немного стушевавшись. – Патрулировали тут и запатрулировались слегка…
– С какого посёлка, с Западного или Южного? – помог Герту наивный часовой. Повезло, что смотрил не снабжают сообразительностью в достаточном количестве!
– С Южного, – наугад брякнул новичок, не вдаваясь в подробности. Он вовремя понял, что отвечать нужно как можно короче, чтобы не брякнуть чего лишнего.
Ответ был принят: часовой опустил явломёт. Чтобы окончательно задобрить стража, Герт вынул брабульницу и заманивающее повертел её перед носом смотрилы. И это оказалось верным, судя по алчно блеснувшим глазам часового.
– Держи! Подарок тебе.
Страж принял подарок, открыл крышку брабульницы и разочарованно посмотрел на друзей.
– Без брабулята? – спросил он, скривясь.
– Увы, – грустно улыбнулся новичок. – Чем богаты… Зато крышка цела.
Часовой вздохнул, но всё же посторонился, пропуская друзей в посёлок. Не успели они отойти от ворот, как немедленно нарвались на главаря смотрил.
– Стоять! – грозно приказал он, и друзья интуитивно приняли строевую стойку. Сердитый главарь обошёл их со всех сторон, придирчиво осматривая чуть ли не каждую складку на форме.
– Это откуда такие красавцы явились? – спросил он, раздражённо сопя.
– С Южного посёлка, – бодро ответил Герт, всем видом стараясь показать преданность и послушание.
– Вас в Южном посёлке не учили, как нужно отвечать главному?! – тут же взорвался главарь. – А ну-ка, руки по швам, недоноски!
Фил и Герт послушно вытянулись. Слава Лепесту, новичок догадался, что в данной ситуации лучше помалкивать.
– Я – Тирл, глава этого посёлка. Обращаться ко мне нужно «господин Тирл», – помог главарь друзьям; с сообразительностью у него было тоже туговато. – Распустили вас там, в Южном посёлке! Ни стойку строевую принять не можете, ни к старшему обратиться как положено! Разгильдяи! Зачем прибыли?
– Заблудились, господин Тирл, – бойко отчеканил Герт.
– «Заблудились»! Ты чего мямлишь, смотрила! – Вероятно, новичок ответил недостаточно чётко, как ни старался. – Отвечать не учили, как следует?! Не нравитесь вы мне что-то, ребята! А ну-ка…
Тирл вынул унимер, направил на друзей и удивлённо свистнул:
– Ого! Это кто ж вам разрешил столько ума заполучить?! И силищи как у лисомедведей!
Романтик побледнел, вспомнив, что они на этот раз забыли о бдительности и не спрятали излишки свойств в накопники.
– Слышь, часовой, ты кого сюда впустил? – обратился Тирл к стражу.
Тот вытянулся в струнку и неуклюже попытался спрятать за спину брабульницу.
– Да!.. Дисциплинка у вас в Южном посёлке прихрамывает! – не дождавшись ответа задумчиво пророкотал Тирл и вдруг взорвался: – Но у нас не Южный посёлок! С таким умищем я не позволю разгуливать по улицам! Марш к отцу Гведонию на блокирование!
Тирл вынул пищик и пронзительно пискнул. К нему сразу же подлетело несколько смотрил.
– Халь, – обратился главарь к самому рослому из них, – отведи этих умников к отцу Гведонию, пусть блокирует. И заодно объясни им, как нужно со старшими разговаривать. Обезоружить не забудь. Потом лично доложишь.
Халь подобострастно вытянулся, затем повернулся к друзьям:
– Оружие сдать и за мной бегом марш! – скомандовал он.
Остальные смотрилы взяли друзей на прицел. Ничего не оставалось делать, как, мысленно кляня себя за оплошность, сдать явломёты. Заодно бдительные смотрилы отобрали у «коллег» накопники и унимеры. Затем Халь побежал в сторону Купола, Фил и Герт, подталкиваемые сзади смотрилами, засеменили за ним.
Возле красивого дома с кружевной оградой из золотистого бедаката смотрилы остановились. Под ристальерой уютно устроился отец Гведоний, он любовался темнеющим в сумерках Куполом и лениво потягивал пахучий напиток.
– Отец Гведоний, разреши обратиться, – отчеканил Халь, обращаясь к священнику. – У нас тут двое южан пришли, нужно срочно блокировать. Умные больно.
– В Либре сказано: ум не есть порок, если он в нужной голове, – изрёк отец Гведоний, с сожалением отставляя ёмкость с напитком. – А у вас, дети мои, нужных голов не бывает.
Он с любопытством посмотрел на прибывших и велел войти в дом.
– Двое с ними, охранять, – скомандовал Халь и проворчал: – От таких умников всего можно ожидать.
От сопровождающих отделились двое и последовали к священнику. Отец Гведоний, Фил, Герт и конвой последовали в дом. Друзья даже не успели как следует оглядеться, как очутились в небольшой комнатке, заставленной целой кучей разных вещей: ящиков, коробок и каких-то прозрачных ёмкостей.
– Ну, что там у вас, дети мои? – проворковал священник, направляя на друзей накопник. Глянув на устройство, он обомлел: – О Лепест! Где ж вы столько ума набрали?! Неблокированные что ли?
Услышав тревожные нотки в голосе отца Гведония, сопровождающие немедленно взяли друзей на прицел. Священник, бормоча «сейчас мы всё поправим», достал из ближайшего ящика прозрачный цилиндр, поколдовал над ним и приблизился к Филу.
– Закатай-ка рукав, сын мой. Будет немного больно, на то и блокировка…
Но заблокировать романтика он не успел. Со всей решимостью, которой у него было предостаточно, Герт обрушился на ближайшего конвойного и моментально обезоружил его. Второй ничего не успел сделать, потому как на этот раз и Фил не зевал. Ударом кулака по темечку он свалил охранника на пол.
– Молодец! – успел похвалить его Герт, укладывая на пол своего конвойного. – Моя школа!
Отец Гведоний от неожиданности выронил цилиндрик и попятился в угол. Он судорожно зашарил руками, пытаясь открыть коробку, стоящую в углу, но Герт направил на него явломёт и хищно улыбнулся:
– Не надо дёргаться, святой отец! Подними-ка лучше руки вверх.
Священник послушно выполнил приказание. Новичок, держа его на мушке, подошёл к коробке и выудил оттуда небольшую штуковину, похожую на маленький явломёт.
– О! Дематор! – оживился Герт. – Хорошее оружие любишь, святой отец? А как же «возлюби ближнего своего»?
– Лепест тебе не простит этого, – пролепетал отец Гведоний. – Поднять руку на священника – большой грех. В Либре сказано…
– Нищесвоям будешь рассказывать, что там в Либре сказано, – оборвал его новичок. – Хотя вряд ли ты сможешь рассказать после этого…
Герт обшарил бесчувственного смотрилу, которого свалил на пол Фил, выудил накопник и направил его на священника.
– Так… Ого, ну и хитрости же у тебя, святой отец! Что там в Либре написано: нужно делиться с ближними?
Он одним махом перекачал всю хитрость священника в накопник, заодно захватив и красноречие. Затем он содрал с отца Гведония оранжевый пояс, разорвал его на две части и ловко связал конвойных, успев мимоходом выкачать у них силу и разную мелочёвку вроде ловкости.
– Вы отсюда всё равно не выберетесь, – прошипел отец Гведоний, потеряв хитрость, а вместе с ней и осторожность.
Он злыми глазами следил за манипуляциями Герта. Тот не торопился отвечать. Он не спеша затянул узлы на смотрилах, забрал у них явлы, затем они с Филом по-братски поделили свойства-трофеи, в том числе и хитрость отца Гведония. И только проделав перечисленное, новичок удосужился ответить:
– Без тебя не выберемся, это факт. А с тобой – сколько угодно.
Он бесцеремонно ткнул священника в бок трофейным дематором и приказал:
– Высунься в окно и прикажи этим головорезам убраться. Мол, ты нас блокировал и решил провести беседу. И скажи ещё, что разрешил нам заночевать у тебя.
Видя, что отец Гведоний медлит, Герт ещё раз ткнул его стволом и веско произнёс:
– Мне терять нечего, батюшка. А тебе – есть что. Ну!
Священник, видя безвыходность ситуации, послушался и выполнил требуемое.
– А наши бойцы где? – в ответ раздался с улицы голос Халя.
– Пусть останутся, – по подсказке Герта ответил отец Гведоний. – Охранять будут на всякий случай. Ступай, сын мой, доложи старшему. И не спрашивай больше ничего ради Лепеста! Ибо в Либре сказано, что любопытство – от лукавого.
Халь немного потоптался, зачем-то оглядел окна дома священника, и пошёл прочь. За ним потянулись другие смотрилы из сопровождения. Герт и Фил перевели дух. Затем новичок, вынув один из трофейных накопников, навёл его на отца Гведония и загрузил в священника всю смотрильскую исполнительность.
