Текст книги "И.С.Т. "Мелочи и детали" (СИ)"

Автор книги: shizandra

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

Марсель отложил фотографию в сторону и принялся перебирать компьютерные распечатки. Все, что удавалось выловить из сети Сообщества, он распечатывал и аккуратно складывал, надеясь, что никто и никогда не узнает, что истинная причина, по которой Марсель вызвался помогать секретарю в ректорате – это компьютер с доступом в Сеть Сообщества. А ему он был очень и очень нужен, ибо Марселя крыло на фоне информационного голода, а других способов узнать что-нибудь у него просто не было.

Марсель сдвинул распечатки в сторону и извлек на свет еще одну фотографию. Изображенный на ней парень с копной кудрей стоял вполоборота, смотрел немного хмуро, но на дне ярких затягивающих глаз были слишком хорошо заметны искорки смеха. А еще он был невероятно счастлив, и это так явно проглядывало в его лице, что удержаться от улыбки было невозможно. Симеон Бехерович почти на всех своих одиночных фотографиях выглядел так. И его Марсель любил не меньше, правда, немного по-другому. Силиверстова он хотел до дрожи в пальцах, а вот в глазах его оператора он с удовольствием бы утонул.

Хотя на самом деле больше всего Марсель любил другую фотографию. На ней были они двое: Рома и Сима. Снятые явно «из засады», они сидели на краю какого-то небольшого холма, в невысокой траве, и Сима так удобно расположился между ног Романа, почти трогательно прижавшись спиной к его груди. А тот так сильно и нежно обнимал его за плечи, что было понятно с первого взгляда: они вместе. И никого больше в целом мире для них нет, только Рома и Сима. И вообще «Звездная пара» Сообщества существовала словно в параллельной вселенной.

Где-то на просторах обычного интернета Марсель увидел слово и решил, что оно идеально отражает все его эмоции. Он просто чертов шиппер. Из тех нетерпимых фанатов любимого «пейринга», которые убить готовы любого, кто посмеет разбить его и которые истово мечтают, что однажды найдут свою вторую половинку и будут также держаться за руки. Было бы сопливо, если бы перед глазами не было примера, выносящего мозг одним фактом своего существования.

Марсель еще не очень разбирался во всех этих планарных тонкостях истинных связей, но слышал от остальных достаточно, чтобы понимать: связь Первых, как их называли в Сообществе, слишком сильно отличалась от обычных истинных связей. Рома и Сима казались одной душой, разделенной на двоих. Слишком разные и слишком похожие в этой своей разности. Как Эрос и Агапэ. Страсть-Роман и его Безграничная Любовь – Сима. Идеальная совместимость, о которой можно было только мечтать. Марсель мечтал. Истово и сильно, как только может мечтать подросток на пороге своих семнадцати лет.

За дверью зашуршали, выругались вполголоса, и Марсель, молниеносно собрав фотографии в папку, сунул ее под матрас. Лег, натянул одеяло, а потом и вовсе повернулся лицом к стене. Разговаривать с Эндрю не хотелось. Не сейчас. После очередного своего «акта поклонения» он вообще становился жутко не общительным, хотя в другое время его было не заткнуть. Но и Эндрю обычно старался быть потише, зайдя в комнату, сейчас же топал как слон, а потом и вовсе опустился на край матраса.

– Эль, малыш, у меня для тебя новости. Тебе понравятся.

Марсель только хмыкнул, натягивая одеяло еще выше. Не хочет он никаких новостей, не сегодня. Но ведь не отстанет же…

– Ну? – поворачиваться он не стал, чтобы не видеть веснушчатую физиономию друга и соседа по комнате.

– Угадай, кто к нам приедет проводить практику по взаимодействию истинных пар? – Эндрю наклонился еще ниже, зашептал возбужденно, почти касаясь губами края уха.

Марсель замер. Нет, не может быть…

– Ты шутишь! – он развернулся лицом к Эндрю молниеносно, сел, подтянувшись на руках. – Скажи, что ты шутишь!

– Не-а, – Эндрю отодвинулся, хитро улыбаясь. – Час назад пришло письмо из департамента. Первые будут здесь через две недели.

– Ох ты ж… – последнее, матерное слово Марсель еле успел прикусить на языке, глядя прямо перед собой расширившимися от шока глазами.

– Точно, – Эндрю прыснул, взъерошил его волосы и сменил место дислокации на свою кровать. – Спать ложись, поздно уже, завтра опять синяками в пол-лица светить будешь.

Марсель только отмахнулся от него, помедлил немного, а потом снова лег, на этот раз на спину. Закрыл глаза, но беспокойные мысли в голове только ускорили свой бег. Первые будут здесь! Роман и Симеон будут в филиале! И он сможет увидеть их вживую! Увидеть, почувствовать, может, даже руку пожать.

Да какой теперь сон…

========== О богах и не только ==========

Комментарий к О богах и не только

Таймлайн: через год после основных событий “ИСТа-2”.

Джен, рейтинг G.

В фильмах тюрьмы, подобные этой, в девяноста девяти процентах случаев располагались на островах. Дейму путешествие, наверное, бы даже понравилось, не будь оно таким долгим. Впрочем, крики чаек и скалистые выступы напомнили ему о доме и собственном обещании приехать летом и привезти с собой Сашку. Последний раз тот был на Крите еще когда они сами учились, но с тех пор прошло слишком много времени.

Катер качнуло, и Деймос схватился за леер, удерживая равновесие. Подождал, пока опустят трап, и легко спрыгнул на землю. После качки голова закружилась, но всего на миг.

– Мистер Амфимиади?

Деймос вскинул взгляд на невысокого полноватого мужчину с лицом доброго дядюшки и неожиданно острым, цепким взглядом прирожденного параноика.

– Мистер Гетц, – Дейм улыбнулся, пожимая протянутую руку. – Рад встрече с вами.

– Взаимно. У нас здесь скучно и мы рады гостям. Тем более тем, которые приезжают сюда исключительно как гости.

– Боюсь, я ненадолго, – Дейм кивнул капитану катера и начал подниматься по узким каменным ступенькам вслед за Гетцом, бессменным начальником тюрьмы вот уже на протяжении одиннадцати лет.

– Да, я видел ваше разрешение, его прислали сегодня утром, – Гетц вывел его на забетонированную площадку, и Деймос невольно выдохнул. Вид открывался просто потрясающий. Голубая гладь воды блестела на солнце, на волнах покачивались чайки, а где-то на самом горизонте виднелась точка паруса прогулочной яхты. – Красиво, правда?

– Очень, – искренне ответил Деймос, вдыхая полной грудью соленый морской воздух. – А ваши подопечные часто видят это?

– Не особо, – Гетц пожал плечами и повел его дальше. – Обычно погода нас не балует, а в это время года чаще бывают туманы, чем солнце. Да и не всем из них достался «номер с видом на море».

Дейм кивнул, закусывая губу и разглядывая приближающуюся тюрьму. Вернее, только крыльцо от нее, ибо все остальное было упрятано в скалу, в которой, собственно, тюрьма и находилась. Природный лабиринт пещер и гротов облагородили, провели коммуникации.

– Может, кофе?

Судя по деликатному покашливанию, Гетц уже не первый раз пытается привлечь внимание.

– А? Нет, спасибо, – Деймос обезоруживающе улыбнулся. – Извините, засмотрелся.

– Ничего. Так делают все, кто попадает к нам в первый раз.

– Приятно не отличаться от остальных. Тогда, раз уж вам пришло мое разрешение, может проводите меня? Мои бумаги здесь, – Деймос наконец вспомнил о папке, которую держал в руках, и протянул ее.

Гетц бегло просмотрел ее содержимое и сунул подмышку.

– Все в порядке. Правда, боюсь, сам я проводить вас не смогу, но одного не оставлю. Хорошего разговора, мистер Амфимиади. Надеюсь, вы найдете ответы, за которыми пришли…

…Камера была полностью стеклянной. На первый взгляд. На второй, более пристальный, было заметно, что пейзаж на дальней стене всего лишь отличная онлайн проекция того, что творилось за ее пределами. Впрочем, находящийся в камере человек привлекал внимание гораздо больше. Он сидел прямо на полу, на маленьком коврике, сложив ноги по-турецки, и смотрел на Деймоса спокойно, с легким любопытством.

– Здравствуй, Игорь.

– Здравствуй. Деймос. Или предпочтешь «мистера Амфимиади»?

– Ничего не имею против собственного имени, оно мне нравится.

– Мне тоже нравится твое имя. Но так и хочется спросить, где же ты потерял Фобос? Я хотел бы взглянуть на страх. Ужас в твоем исполнении интригует.

Игорь Шафранский в своем заточении провел чуть меньше года. Не так много времени, но сейчас того молодого мужчину, которого Дейм видел на суде, этот Игорь ничем не напоминал. Спокойный, уверенный, любопытный, отлично знающий свою цену. Не столько красивый, сколько харизматичный. И, кажется, за прошедшее время он свою способность привлекать внимание прокачал еще больше. Или это влияние Чеда?

Дейм усмехнулся, шагнул к разделяющему их стеклу и, подернув брюки, тоже опустился прямо на пол, благо что тот был покрыт полированным деревом и следов пыли или грязи не наблюдалось.

В глазах Игоря взметнулось изумление и тут же растворилось в смехе и вспыхнувшем интересе.

– Там у стены есть стул.

– Нет, спасибо, – Деймос оперся локтями о колени и сложил руки в молитвенном жесте, устроив подбородок на кончиках сомкнутых пальцев. – Я приехал с тобой поговорить. Если ты не против.

– Если я скажу, что против – ты уйдешь?

– Да, – ни капли ни покривив душой, ответил Деймос. Разочарование от неудавшейся беседы – отдельный вопрос. – Хочешь, чтобы я ушел?

– Нет, – Игорь повел плечами, и только сейчас Дейм понял, насколько тот был напряжен. – Мне здесь скучно.

– С тобой не разговаривают?

– Разговаривают, но я не поклонник бесед ни о чем.

– Иногда приятно поговорить просто о погоде, – Дейм позволил себе улыбку прежде, чем перейти к главному вопросу. – Что ты видел, Игорь? Что ты видел… там?

Глаза Шафранского полыхнули, на мгновение засияв темным золотом. Но ответил он не сразу, словно дав себе время на подумать.

– Ты меня удивил. Я думал, что ты пришел спросить о том фокусе с Даром Ллойда, который провернул Миллер.

– Это тот вопрос, ответ на который мне интересно найти самому.

Игорь едва заметно кивнул, принимая объяснение, и прикрыл ресницы. Словно вспоминая заново свое «путешествие» в воронке Сверх-планара.

– Что именно ты хочешь знать?

– То, что ты захочешь мне рассказать. У тебя ведь для каждого свой ответ, Игорь. Я хочу знать свой.

Шафранский с силой втянул воздух сквозь зубы.

– Мой ответ… тебе понравится. Ты хроник. И твоя стихия, время, – на самом деле единственная точка отсчета. На первых курсах нас учат, что даже бесконечная линия может стать только точкой, если посмотреть на нее под другим углом. Только время неизменно. Убыстряется, замедляется или останавливается – оно в любом случае есть. Им измеряется всё во всех мирах и вселенных. Без него нет ничего. Ни материи, ни жизни. Даже ничто – это время. Только оно имеет смысл. Вероятности и материя – вторичны. Они не смогут существовать без времени. И вы, хроники, почти что боги этого мира. Вы можете им управлять.

Дейм облизнул пересохшие губы, хмурясь. Не то, чтобы он об этом совсем не задумывался, но все же…

– Я не понимаю…

– Подумай сам. Откуда взялись изначальные, самые элементарные частицы? Куда они исчезают и откуда появляются новые? Мы привыкли к тому, что одно переходит в другое. Это замкнутый цикл – то, в чем мы живем. Время – единственная движущая сила.

– Но если не будет материи, на что тогда будет взаимодействовать время?

– Ни на что? – Игорь улыбнулся почти ласково. – Материя – не единственное, что есть в этой вселенной.

– Энергия… – Деймос подался вперед. – Но ведь время…

– Влияет и на нее. Вспомни, что такое электричество, для примера. Все, где есть движение, где есть чему меняться – так или иначе подвержено воздействию времени и связано с ним.

– Это не может быть так…

– Просто? – Игорь медленно выдохнул и откинулся назад, глядя на него сквозь ресницы.

– Очень большое преуменьшение, – хмыкнул Деймос, чувствуя, как у него начинает болеть голова.

– Ты прав. Не все так просто. Все совсем не просто. Наш мозг не способен вместить и понять все это. Только мне, в отличие от Силиверстова, повезло меньше. Я ничего не забыл. Но неспособность понять то, что прошло через меня – убивает.

– Можно забыть лица и имена. Знания – вряд ли.

– Думаешь, он просто хорошо играет? – Игорь вскинул бровь.

– Думаю, сюрпризы не закончились.

– Я хотел бы с ним поговорить, – Игорь внезапно подался вперед, к стеклу.

– Ты же понимаешь, что никто никогда не позволит вам встретиться?

Это было негласным табу Совета. Держать Ромку и Игоря как можно дальше друг от друга. До этой минуты Деймос не понимал почему. Теперь до него начало доходить. Два почти потекших крышей технолога такого уровня одновременно в одном помещении… К счастью, сам Роман ни разу не высказывал желания навестить Шафранского, и Деймос надеялся, что так и будет впредь.

– «Никогда» – звучит забавно, – Игорь медленно выдохнул и также медленно отодвинулся. – У Тонкого мира есть и без того чем удивить. Планар обладает своим собственным сознанием и волей, думаю, теперь в этом даже самые упертые скептики не сомневаются. То, что мы не можем его постичь нашим слабым умишком – не значит, что этого нет. И для него тоже еще ничего не закончилось. Впрочем, как и не начиналось.

– Слишком много слов, Игорь.

– Думаешь, они пусты?

– Какая-то их часть – безусловно.

– Возможно. А возможно, ты просто боишься.

– Я просто не хочу сойти с ума, – Деймос помассировал висок и вскинулся, когда за спиной открылась дверь.

– Мистер Амфимиади, ваше время посещения истекло.

Деймос только кивнул, даже не повернувшись к охраннику. Он неловко поднялся, морщась от неприятного ощущения в затекших мышцах. Поймал странный взгляд Игоря и вдруг замер.

– Говори.

– Я не оракул, – с секундной паузой произнес Шафранский, глядя на него неожиданно тяжело. – И я отрезан от планаров почти полностью. Но я чувствую, что он не спокоен.

– Ты устроил нам всем хорошую встряску.

– Прошел почти год. Все должно было давным-давно улечься.

– Круги по воде могут расходиться долго и далеко, тебе ли это не знать.

– Планары – не вода, – Игорь встал следом за ним, вытягиваясь во весь рост и делая шаг. – Мне все еще плевать на мир за этим стеклом. Но там живет моя половинка, мой человек. И пока он там, а не рядом со мной, я буду беспокоиться. И только поэтому я говорю тебе сейчас – будьте осторожней. В этой вселенной слишком много вещей, о которых мы ничего не знаем и даже не догадываемся, что они есть.

Деймос медленно выдохнул, а потом кивнул и отвел взгляд.

– Я учту. Спасибо за разговор, Игорь.

Ответа от Шафранского он ждать не стал, но взгляд в спину чувствовал, кажется, даже через толщу скальной стены.

Задерживаться для того, чтобы попрощаться с Гетцем, он тоже не стал. Пронесся через двор и площадку, слетел с лестницы и в себя более или менее пришел только, когда почувствовал, как соленые капли воды касаются лица.

Он хотел ответы. Он их получил. Только что теперь делать с ними – понятия не имел. Похоже, еще слишком рано. Может, он недостаточно стар, может, не очень умен. Может, все дело в том, что он практик, а тот же Миллер разобрался бы и понял все сразу.

Дейм невесело хмыкнул, раскрыл ладонь и чайка, кружившая над ними, зависла в воздухе. Почти-боги. Игорь назвал хроников почти богами. Дейм сузил глаза, наблюдая за чайкой. В его власти вернуть ее в яйцо или состарить до истлевших костей. И почему-то возникла в голове мысль, что не зря хрониками становятся либо азиаты, либо рожденные там, где никогда никто и никуда не спешит. Такой себе планарный предохранитель. Дейм медленно выдохнул, встряхнул кистью, и ожившая чайка полетела дальше.

Он не хочет быть богом. Пока это единственное, что он знал абсолютно точно.

========== Натан ==========

Тянуло внутри чужим глухим раздражением. Натан медленно выдохнул, абстрагируясь от этого ощущения, и открыл глаза. Опустил взгляд в книгу, но сознание было далеко от ее содержимого. И не то, чтобы книга не интересная, просто…

Просто Александр Эмметт изволил злиться. Так остро, как и не ожидаешь от всегда спокойного и уравновешенного настоящего английского лорда. Ксандр вообще для своего положения довольно эмоционален, правда, тех, кто об этом знает, можно пересчитать по пальцам руки. А сегодня Ксандр напоминает пробуждающийся вулкан с самого утра. Очередное слушание, архив, упертые члены Совета – поводов для раздражения немало. А еще Ксандр устал, контроль ослаб и это чувствуется. Натан чуть сполз по сидению, откинул голову на подголовник кресла, в котором сидел, и заставил себя расслабиться, прикрывая глаза. Провалился на планар, нашел тонкую ниточку, связывающую его с Ксандром, и погладил, окутывая ее золотистым сиянием поддержки, силы, тепла и совсем чуть-чуть нежности.

«Тише, Ксандр, тише. Успокойся, все хорошо».

Пришедшие в ответ эмоции на миг оглушили и тут же схлынули, оставив после себя лишь благодарность и ощущение фантомного поцелуя на губах. Натан медленно выдохнул, улыбнувшись, и привычно начал «серфить» планар, проверяя все ли в порядке. Гейр спит, и это хорошо и ничуть не удивительно. Он наконец вспомнил, что на свете существует отпуск, и теперь отсыпался на пару с Эдди где-то на островах. Такое безмятежное и уютное спокойствие… На мгновение сердце сжалось, и Натан тут же отпрянул, отпуская ленту вероятности Гейра. Беспокоить чужой сон не хотелось: несмотря на то, что их связи больше не было, Линдстрем все равно чувствовал его присутствие. Это и радовало, и приносило боль, но чем дальше – тем больше она стиралась, тускнела. Это просто сегодня…

Ксандра не будет целый день, мальчишек вчера забрала к себе их мать на неделю, и Натан остался представленным сам себе. Не так уж плохо немного побыть в тишине на самом деле. Да и есть возможность подумать немного в одиночестве. Забавно, но к Инге, бывшей жене Ксандра и матери двух очаровательных сорванцов, он ревновал так, как не ревновал Гейра в свое время. Глупо на самом деле, Ксандр говорил, что они остались хорошими друзьями и только, но Натан ничего не мог с собой поделать. Он никогда этого не показывал, был с Ингой неизменно вежлив и дружелюбен, но стоило ему перехватить взгляд Ксандра на нее, как внутри взрывался вулкан, а по венам вместо крови начинала течь едкая лава. В такие моменты он был практически счастлив, что умеет закрываться, и Ксандр не чувствует всего безобразия. Ну или по крайней мере, никогда ему об этом не скажет. И все это было так непохоже на то, что было когда-то у них с Гейром.

Ксандр вообще был абсолютно другим. Не ледышка и не робот, просто отличный самоконтроль и соответствующее воспитание, но ни то, ни другое не могло скрыть истинный темперамент Александра Эмметта. Неуемный, любопытный, жадный до новых знаний до безрассудства, болезненно честный, но способный поступиться правилами ради справедливости, иногда по-детски непосредственный, иногда кажущийся умудренным сединой старцем. Упорный. Почти упертый. Он ломал зависимость Натана от Гейра мягко, но непреклонно. Секунда за секундой, день за днем. Был рядом, когда Натан был готов сходить с ума от пустоты внутри, держался подальше, когда было необходимо именно это. Он защищал, оберегал, окружал стеной из заботы, уважения, ощущения безопасности и обещания никогда не оставить. Все остальное появилось позже, гораздо позже.

Они сходились долго, почти мучительно. Их первый поцелуй случился почти через год знакомства, первый секс – еще через несколько месяцев. Натан плакал в ту ночь. Кусал губы, захлебывался слезами, чувствуя, как сгорает то, что еще жило в нем от его былой любви к Гейру. Если бы Ксандр тогда испугался, остановился – Натана бы больше не было. Но Ксандр, теперь его и только его Ксандр, считывал его эмоции кончиками пальцев, собирал губами слезы со щек и любил так, что на следующее утро все тело было усыпано следами этой болезненной, но такой нужной страсти. Все оставшееся время до утра Натан провел в кольце его рук и в каком-то обморочном сне. А утром они повторили, и это уже было больше похоже на любовь. Неторопливо, долго и почти нежно. Именно с той ее долей, которая так нравилась Натану. И кто бы знал, что за фасадом спокойствия и кажущегося безразличия скрывается такой огонь…

Жить вместе они стали еще через месяц и только после того, как выбор отца одобрили сыновья. И Натан с головой погрузился в свою новую жизнь. Совсем другую. И очень-очень далекую от той, о которой когда-то мечтал выросший в американских трущобах ребенок. Всегда с большими, вечно норовящими сползти очками, неуклюжий, злой и виртуозно умеющий становиться незаметным мальчишка. Впрочем, наверное, он просто уже тогда интуитивно умел пользоваться своим слабеньким Даром оракула, который по-настоящему проявился лишь когда он попал в филиал и почти мгновенно вляпался в высокого белокурого Викинга, который на мелочь, крутящуюся у его ног, обращал внимание едва ли не меньше, чем на насекомых. Тогда Натан и не мечтал о том, чтобы стать кем-то в его жизни. Он просто смотрел издалека, и одним этим был счастлив. Выправлял его вероятности, по-детски неуклюже избавляя от неприятностей вроде разбитого стакана, и замирал зайчонком, стоило взгляду холодных голубых глаз случайно остановиться на нем.

Эта первая любовь превратила кровь в шампанское, проросла в сердце и саму душу. Избавиться от нее до конца у него никогда не получится, да сейчас уже и не нужно. Гейр счастлив, даже сейчас в своем сне видя сопящего в его плечо парнишку, вытащенного фактически с того света. А Натан… счастлив за него. И сам по себе тоже счастлив. Не первая, просто другая, но не менее настоящая любовь заполняла сердце и душу до краев. И в своих снах Нат больше не видел Гейра. Линдстрем остался лишь оттиском где-то глубоко, и только. И, наверное, стоит за это сказать Ксандру спасибо. Приготовить ужин, например. Зажечь свечи, поставить на стол фарфор и хрусталь, открыть бутылку вина. В конце концов, у них сегодня маленький, совсем крохотный юбилей. Такой смешной и сопливый день первого поцелуя. Того самого, после которого жизнь наконец-то снова обрела смысл, за который он будет благодарить Ксандра всю оставшуюся жизнь.

Натан медленно выдохнул, выныривая из своих воспоминаний, улыбнулся, почувствовав, как окутывает его мягким коконом чужое тепло с ярким привкусом Ксандра, и встал, оставив книгу на столике. День идет к своему завершению, его лорд скоро будет дома, а это значит, что у него еще много дел…

Собственно, Натан:

http://static.diary.ru/userdir/3/4/4/2/3442111/85610528.jpg

========== О маленьких секретах ==========

Комментарий к О маленьких секретах

Генри/Марек в детском рейтинге. Марек на 2 курсе ИСТа.

– Генри!

– Да, солнышко? – Синие глаза, затянутые туманом, смотрели прямо на него.

– Ты обдолбался по самую маковку, – Марек, сам еще немного покачиваясь, обвиняюще ткнул ему пальцем в грудь.

– И кто в этом виноват? Кто хотел попробовать планарное опьянение? – Генри изобразил усмешку, разведя руки. Задел какой-то подсвечник и тот с грохотом упал на пол. – Фааак…

– Я думал, что это миф! – Марек искренне возмутился.

Ощущение было странным. Голова была ясной и одновременно как в тумане, реакции тела не изменились, а вот ощущения обострились, кажется, до предела. Это действительно было похоже на опьянение от алкоголя и кальяна одновременно. Марек потряс головой, но ничего не изменилось, только глаза Генри, кажется, стали ярче.

В ответ на его обвинения Гилрой только рассмеялся.

– Не сваливай всю вину на меня, моя прелесть. Ты хотел – ты получил.

– Бес! – Марек зашипел потревоженной змеей. Черт бы побрал Генри-мать-его-Гилроя. Если их обоих застукают здесь в таком состоянии – плохо будет обоим. Ему влетит от кураторов и хорошо если просто ограничатся словесной выволочкой. А вот Гилрой рискует гораздо большим. Ну не должен технолог, вот уже как несколько лет закончивший обучение, спаивать студента. Хотя как спаивать… На этом месте мысли словно размыло, как приливной волной. Они ничего не пили, это точно. Они напились кофе и рухнули на планар, опускаясь так глубоко, как только можно. А потом просто открылись, позволяя всему, что было вокруг, пройти через себя. И кто бы знал, что это окажется все равно что выпить высокоградусного пойла и закусить кальяном? Ясность мыслей сменялась туманом, чувствительность росла, настроение скакало, словно белка. В реальный мир их выкинул сам планар, спасибо ему за это.

Марек снова тряхнул головой, его повело, и он уткнулся лбом в плечо Генри. Вобрал в себя его запах и зажмурился.

– Нам надо вернуться. В блок.

Генри в ответ только что-то промычал, поводя носом по его шее, посылая толпу мурашек по телу.

– Гилрой. Я с тобой разговариваю. Если нас здесь застукают…

– Ты жуткий зануда, Марек Арестов. Но я все равно тебя люблю, – Генри с трудом от него отстранился, несколько мгновений стоял, прикрыв глаза, словно приходя в себя, а потом встряхнулся, вскинул голову и улыбнулся. Туман из глаз исчез, фигура выпрямилась, да и вообще никто и никогда, глядя сейчас на Генри Гилроя, не сказал бы, что тот обдолбан. Хотя, может, у него иммунитет и все уже прошло. И у него, Марека, сейчас тоже все пройдет.

– Ну что, пошли? – Генри сначала взял его за руку, а потом приобнял за талию и повел за собой. Судя по тому, как он ориентировался по этим лабиринтам замка, изучить его успел гораздо лучше, чем сам Марек. Впрочем, у него и времени для этого было побольше, а Марек только на втором курсе.

– Генри?.. – в голову пришла еще одна мысль, и Марек поспешил ее озвучить. – А почему это… эта… эту… хрень считают мифом?

– Потому что это доступно только корректорам, малыш, а мы очень жадные, делиться своими секретами не любим, – Генри покосился на него, вывернул из-за угла, отпрянул, чуть не врезавшись в смутно знакомого Мареку парня, обошел его по широкой дуге и направился дальше. Арестов обернулся через плечо, поймал какой-то странный взгляд парня и поморщился.

– Гилрой. Он на тебя пялится, – неожиданно даже для самого себя сделал он вывод и тот ему очень не понравился.

– Кто? – Генри, занятый тем, что обойти без потерь очередное препятствие, даже не оглянулся.

– Этот… – Марек мотнул головой, и его тут же повело в сторону. – Черт… ходят тут всякие…

Генри хмыкнул, а Марек вдруг обиделся. И почти сразу же рассердился. И снова обиделся. Так что к моменту, когда они наконец-то добрались до блока, в котором, на их счастье, никого не было, он был похож на закипающий чайник. И когда Генри сгрузил его на диван и попытался выпрямиться, подался следом и вцепился в руку, заглядывая в глаза.

– Убью, – мрачно заявил он со всей своей пьяной серьезностью. – Вот только попробуй на кого-то еще посмотреть.

Генри насмешливо вскинул бровь, даже не пытаясь скрыть затопившее синие глаза веселье и странное, пьяное счастье.

– Его или меня?

– Что? – Марек недоуменно сморгнул. Логика Генри осталась непонятной.

– Убьешь меня или того, на кого я посмотрю? – уточнил тот, и Марек на миг задумался.

– Обоих, – наконец выдал он, и вдруг дернул Генри на себя. Не ожидавший такой подлости, тот не устоял на ногах, рухнул сверху, не удержался и скатился на пол, увлекая за собой Марека и даже успев зацепить подушку. Падая, Марек только тихо пискнул и всем весом опустился на распластавшегося на полу Генри. Тот охнул, выматерился сквозь зубы.

– Марек, твою мать… Ты когда есть начнешь, одни кости торчат.

– Не вредничай, – проворчал тот, тыкаясь теплыми губами в шею. – Тебе все равно нравится.

– Нравится, – признался Генри, откидывая голову и медленно выдыхая. Марек тут же оставил след на его коже и победно улыбнулся, нависая над ним на руках.

– Попался.

– Мой храбрый охотник, – Генри фыркнул, оттолкнулся и теперь Марек лежал под ним, придавленный тяжелым телом. – Твоя очередь.

– Так нечестно! Я пьяный, – тут же заявил Марек, пытаясь выбраться.

– Да ладно? – Генри склонился над его лицом, коснулся губами губ. – Странно. Совсем не пахнет.

– Бес!

– Да, солнышко? – муркнул Генри, принимаясь целовать его скулы, губы и спускаясь ниже к ключицам.

Марек хотел выругаться, может, даже стукнуть, но ощущения были такими сильными и острыми, что вместо этого он только тихо застонал. Довольный его реакцией, Генри улыбнулся, сплел их пальцы. Погладил костяшки, и Марек разве что не замурлыкал, расслабляясь еще больше. Генри подтянулся повыше, чмокнул его в нос, снова развернулся и теперь Марек лежал на нем. Оказавшись сверху, тот растекся по всему сухому поджарому телу и уткнулся носом в плечо, закрывая глаза. Его немного покачивало, но качка была почти приятной.

– Из тебя отвратительное одеяло, прелесть, – Генри обжег дыханием ухо, и Марек поежился.

– А матрасы вообще не разговаривают. И подушки тоже, – пробурчал он, даже не открывая глаз. И вдруг наивно, как-то совсем по-детски спросил: – Ты ведь не уйдешь?

– Да куда я от тебя денусь, – Генри обнял его руками, немного поерзал, укладываясь поудобнее.

– А пойдем завтра в подземелье? – уже сонно спросил Марек, подтягиваясь и принимаясь уютно сопеть уже в шею. – Ты здесь еще два дня, так что можно.

– Оно же закрыто. И вообще откуда ты о нем знаешь?

Сонное фырканье Марека было очень… демонстративным.

– Не только ты умеешь по закрытым секциям лазить.

– Засранец ты, солнышко, – почти нежно пропел Генри.

– Но я тебя все равно люблю, – хмыкнул в ответ Марек прежде, чем сон окончательно сморил его.

Собственно, мелкий Марек: http://static.diary.ru/userdir/3/3/1/8/3318586/85459104.jpg

И он же возраста чуть постарше: http://static.diary.ru/userdir/3/3/1/8/3318586/85459106.jpg

========== Первые шаги ==========

Комментарий к Первые шаги

На самом деле это нужно в самое начало, но и тут нормально.

Вряд ли что-то по-настоящему объяснит, но, может, кому-то станет понятнее.

Комната была залита лунным светом. Снег, лежащий на склонах гор вокруг, отражал его, многократно усиливал и рассеивал по долине. Зрелище утопающих в этом свете предметов было волшебным, но сердито-обиженное сопение сбивало весь настрой.

– Ромашка, хватит изображать страдашки, – Фрея хватило ненадолго. Он честно пытался уснуть, но извертевшийся на соседней кровати Ромка не давал расслабиться. – Просто расскажи папочке, что случилось.

– Я тебе спать мешаю, да? Прости, – Ромка шмыгнул носом. Немного поколебался, а потом выдал. – Я не могу выйти на планар. Не получается. Вообще не представляю себе, как это делать.

Фрей только вздохнул. Не то, чтобы он не понимал Ромкиных проблем, просто…

– Иди сюда, – он откинул одеяло и сдвинулся к стене. – Учится будем.

Ромка вытянулся рядом через секунду. Уже привычно после ночных кошмаров, доверчиво прижимаясь спиной к груди.

– Понимаешь, теорию я вроде понимаю, но как это сделать – нет. Может, я все-таки бракованный?

– Конечно, бракованный, – уверенно заявил Фрей, несильно стукнул его по темечку и обнял. – У нормальных таких мыслей обычно не возникает. Значит, слушай сюда. Ничего сложного в этом нет на самом деле. Ты уже все умеешь, твой блок снят, это твой мозг сопротивляется. А еще тебе страшно.