Текст книги "Лимский синдром: Поединок (СИ)"

Автор книги: shizandra

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 6 страниц)

Когда дверь скрипнула, открываясь, он даже не пошевелился. Не пошевелился он и тогда, когда в комнате раздался искаженный голос Райна:

– Я хочу, чтобы ты знал. Любой, кто проявит к тебе интерес или к кому проявишь интерес ты, кончит свою жизнь так же, как и Марек. И его смерть будет на твоей совести, потому что это ты убьешь его. Помни об этом. Увидимся через неделю.

Щелкнул замок, и Тионг опять остался один. Он чувствовал себя как будто в тумане, во сне. Голова была пуста, ни одной мысли. Как будто была набита ватой. Сердце билось ровно и спокойно. Ни одна эмоция не смущала его. Ничего, что свидетельствовало бы о том, что он все еще жив. Что все еще способен чувствовать. Идеальное состояние для того, кто только что испытал шок, защитная реакция тела. Тионг знал, что потом чувства вернутся, вернутся эмоции. И сердце захлебнется болью и виной, а мозг будет пытаться вернуть утерянное спокойствие душе, но, как всегда, у него ничего не выйдет. Знал, а потому принял передышку с благодарностью. Пусть сейчас он больше похож на робота или куклу, но так, по крайней мере, у него будет шанс остаться самим собой.

Лучи заходящего солнца осветили комнату. Он встал, подошел к окну и резким движением задвинул портьеры. Комнату затопил полумрак. Отныне для него не существует ни этого парка, ни этой дорожки. Только траурный сумрак комнаты в память о погибшем друге. Погибшим по его вине. Убитым пусть не его рукой, но его делом. Услышав возню замка, он поспешно ушел в ванную: видеть кого-либо из тюремщиков… лишиться того спокойствия, которое он внезапно обрел. А он еще не готов встретиться один на один со своей совестью.

В комнате раздавался какой-то шум, но к нему никто не зашел. И он терпеливо ждал, когда все звуки затихнут. Как только послышался стук закрываемой двери, он вышел. Включил нижний свет. Райн не забыл о нем, надо же… Возле стены стоял изящный столик с письменными принадлежностями. Тионг подошел, рассеянно провел пальцем по полированной крышке стола и усмехнулся про себя. Если бы рождение стихов зависело от того, на чем ты их пишешь.

Забравшись с ногами в кресло, он задумался. Когда его похитили, их альбом был готов едва ли на четверть – в студии все время были споры о том, какую песню включать, а какую нет. Но согласия не было видно даже на горизонте. В конце концов, он выпросил маленький тайм-аут с тем, чтобы попробовать написать что-нибудь еще. Что-нибудь, что приняли бы все. А потом его похитили. И вот он здесь, вынужден писать, чтобы Райн не исполнил своей угрозы. И все-таки… как он собирается провернуть запись? Выстроит студию здесь, придумает очередную сказочку, объясняющую почему это вдруг Тионг решил записываться отдельно от группы? С него станется все это провернуть. Сил и наглости, как уже успел убедиться Тионг, Райну не занимать. Куда там до него ему самому Тионг. В этом, надо признать, двойник превзошел его. И как, кстати, он общается с ребятами? Неужели никто из них ничего не заметил? Вряд ли, они не настолько слепы, просто такое объяснение внезапным капризам сбрендившего солиста просто не придет им в голову. Тут его репутация сыграла с ним злую шутку – если бы он был более предсказуем и менее заносчив, может, Райну и не удалось бы провернуть все с такой легкостью. И Марек остался бы жив. Тионг вздрогнул и поспешно выкинул эту мысль из головы. Она ушла, но оставила после себя какой-то след. Нечто невидимое и неосязаемое, но от этого не менее острое и ноющее. Он потянулся к листку бумаги, ручка послушно легла в руку. Тионг прикрыл веки, перед глазами встало лицо Марека. Такое, каким он его запомнил: смесь нежности, какой-то легкой грусти и боли, смешанной со скрытой яростью. Таким оно было, когда он помогал Тионгу после избиения. А потом на его лице осталось только изумление. Изумление… Вот все, что Тионг увидел на нем в день его смерти. Глаза распахнулись и девственную чистоту листка нарушили неровные строчки.

Он написал около десяти песен. Десять, из которых он оставил только три. Первая была светлой и чистой – как его мечта о голубом небе и ярком солнце, вторая была темной и почти безумной, как душа Райна, и третья… крик измученного сердца, попытка извиниться перед тем, кто отдал жизнь, чтобы сбылась его мечта. Остальные он оставил только в своей душе, разорвав на мелкие кусочки и отправив в плавание по трубам канализации листочки, на которых он их записал. Потому что их не должен был видеть никто, а тем более Райн, который сразу бы понял, насколько глубоко он залез в душу Тионгу, и насколько сильную ему удалось причинить боль. Иначе его жизнь превратилась бы в настоящий ад.

Тионг устало поднял голову к окну, но взгляд встретил только плотную ткань тяжелых портьер. Он резко отвернулся, сердце отозвалось тупой болью. Зло зашипев сквозь зубы, Тионг прошел в ванную. Оперся на раковину и взглянул на себя зеркало. Бледное лицо, круги под потухшими глазами, растрепанные волосы… Видели бы его фанаты – их количество резко бы поубавилось. Тионг горько усмехнулся своему зеркальному отражению: то, что его лицо один из тех магнитов, который притягивает поклонников к группе, ему уже давно известно. Да, он много сделал, чтобы пробиться, но смог бы он достичь этих высот, не подари ему природа и папа с мамой эту физиономию? Тионг опустил глаза – какая разница, если сейчас плодами его трудов пользуется его двойник. Липкие пальчики страха сжали сердце, и оно замерло. Райн… У него его лицо, но не его характер. И зачем притворяться перед самим собой, гораздо более сильный и упертый, чем у него. Он более нагл и у него нет никаких сдерживающих центров. Он мог бы добиться большего, чем добился Тионг к моменту их встречи. Он МОЖЕТ добиться большего СЕЙЧАС. И он сам нужен ему только для того, чтобы было кому писать песни. И петь их. Нет, в конце концов, ему надоест зависеть от Тионга, и он научится петь сам. Или пошлет к черту группу и займется чем-нибудь другим. Под его именем, разумеется. Тионг зло сжал края раковины. Давно он не испытывал подобного. Беспомощность и разочарование в самом себе. Как же быстро Райну удалось спустить его с небес на землю. Он привык к успеху, к преклонению, к тому, что любой его каприз выполняется с радостью. Он привык быть богом. Но вот явился новый бог и сверг старого, заняв его место.

И тут Тионг понял – ребята пойдут за ним, пойдут за его силой, за его наглостью. Райн предложит им весь мир, и они пойдут за ним. И если даже Тионг каким-то чудом явится перед ними и раскроет им всю правду… Они назовут его лжецом.

Он сполз по стене на пол, потому что ноги вдруг перестали его держать. Спрятав лицо в ладони, он пытался успокоить зашедшееся в бешеном ритме сердце. Боль, ужас, опять боль – он уже сам не понимал, что же чувствует. Зачем он Райну? Его двойник не дурак, он все просчитал еще до того, как совершилось похищение. И должен был прийти к выводу, что убить Тионга будет гораздо проще. Да, проще, если он собрался занять его место на всю оставшуюся жизнь. А если нет? Если это всего лишь попытка скучающего человека развеяться? Что тогда? Одни вопросы. И ни одного настоящего ответа. И еще эта его оговорка. «Это даже оказалось нам на руку». Кому «нам»? Вряд ли он имел в ввиду его тюремщиков. Значит, есть еще кто-то? Кто-то, кто стоит за его спиной.

Тионг поднял голову, захваченный новой мыслью. Как он не подумал раньше? Те концерты, которые отыгрывал Райн от его имени… Он не мог устраивать их сам, по меньшей мере это казалось бы странным. Значит, был кто-то, кто занимался организационными вопросами. Должен был быть. Тионг попытался припомнить обстоятельства их первого разговора. Райн тогда показался раздосадованным тем, что проговорился. Он не хочет, чтобы Тионг догадался о ком-то еще. Хочет, чтобы он думал, что Райн – единственный, от кого зависит его жизнь.

Тионг вскочил и вылетел из ванной, заметавшись по комнате. Есть, есть еще кто-то. Черт, как же хочется увидеть Райна, задать этот вопрос ему в лоб и посмотреть, как он на него отреагирует. А эта сволочь появится не раньше, чем через неделю. Да он за эту неделю свихнется! Или сопьется. На секунду он представил себе эту картину – заходит Райн, и видит лежащего на полу Тионга, храпящего в собственной блевотине. Да, просто класс. Тионг фыркнул. Райн говорил что-то про библиотеку. Вот и занятие на неделю, когда выпадет еще такая возможность – почитать спокойно и вдумчиво, не боясь, что тебя будут постоянно дергать по всяким пустякам.

Он выбрал себе книгу и завернулся в одеяло. Открыл первую страницу и перестал существовать для этого мира.

С каждым днем стопка прочитанных книг на тумбочке у кровати росла. Они были как зарубки, помогающие не потеряться во времени. Один день – одна книга. Интересные и не очень, смешные и глупые, серьезные и нет – он читал их все, невольно ловя себя на мысли, что все это очень похоже на его школьные годы, когда он, бывало, читал запоями, сутками и неделями не отрываясь от страниц, а потом мог года два вообще к ним не прикасаться.

Райн появился на седьмой день к вечеру. Сначала Тионг его даже не заметил, увлеченный очередной книгой. Он вообще мало что замечал в последнее время – завтраки, обеды и ужины появлялись сами собой. Также сама собой исчезала посуда. Тюремщики стали привидениями, бесплотными духами. Так и Райн… Его появление, вернее, появление какой-то новой тени Тионг лишь зафиксировал краем зрения, никак не отреагировав.

Он очнулся только тогда, когда до его слуха донеслось шуршание бумаги. Промелькнула мысль «Стихи!», и он вскинулся, резко переходя из книжного мира в реальный. Райн стоял у столика, внимательно просматривая листочки с написанными песнями, совершенно не обращая внимания на Тионга. Тот нахмурился. Что-то изменилось в Райне. Что-то, чему он пока не мог дать более четкую формулировку. Задумавшись, он опустил глаза на черные строчки, совершенно не видя их.

– Вижу, ты время зря не терял.

Тионг поднял голову:

– И тебе доброго вечера.

Эта неделя явно пошла ему на пользу – по крайней мере, он мог смотреть на Райна без содрогания.

Райн усмехнулся:

– А ты не сильно по мне скучал…

– А есть почему скучать? – безразличным тоном спросил Тионг. Ему показалось, или в голосе Райна он действительно услышал разочарование?

Райн закусил губу, рассеянно уронив листочки обратно на стол. Косо взглянул на него и подошел к окну. Его рука потянулась раздвинуть портьеры, и Тионг еле сдержался, чтобы не крикнуть короткое «нет!». Взвизгнули кольца гардины, и комнату залил свет садящегося солнца. Тионг резко отвернулся, чтобы не видеть того кусочка ухоженного парка, которого уже успел возненавидеть.

– Скажи, что есть в тебе такого, что заставляет людей любить тебя так? – Райн стоял спиной к Тионгу, и тот не мог увидеть его лица, но вот его тон… Чуть обреченности, чуть ненависти и еще чуть-чуть… зависти?

– О чем ты? – Тионг нахмурился.

– Знаешь, сейчас мне хочется прибить тебя еще сильнее, чем раньше, – Райн будто не слышал его вопроса. Он словно продолжал свой внутренний монолог, не обращая внимания на того, кому были обращены эти слова.

– Кого ты встретил? – Тионг задал вопрос в лоб. Кто смог довести его до такого состояния? Фанаты? Вряд ли. Он их и раньше видел. Кто-то из его друзей?

Райн чуть вздрогнул и развернулся. Тионг впился глазами в его лицо, но Райн уже взял себя в руки. Его глаза светились знакомым огнем, бледное лицо ничего не выражало.

– Неважно, – холодный тон поставил точку в разговоре. Но, если Тионг хоть сколько-нибудь знал своего двойника, то Райн вернется к этому разговору. Попозже, когда Тионг будет не готов. А пока… – Вижу, ты выполняешь наш договор.

Тионг промолчал, прикидывая про себя, стоит ли рискнуть и задать вопрос, который мучит его уже неделю или чуть-чуть подождать более удобного случая. Нет, похоже, сейчас не самый благоприятный момент: Райн находится в непонятном пока настроении и как он отреагирует, один Бог знает. А потому Тионг решился на более нейтральный вопрос:

– Как фестиваль?

– Замечательно, – буркнул Райн. – Просто превосходно.

– Что-то не видно по тебе, – не удержался Тионг от булавочного укола.

– Я просто устал.

Райн упорно старался не смотреть на Тионга, и у того закралось стойкое впечатление, что что-то случилось там, на этом фестивале. Что-то, что настолько сильно задело Райна, что он до сих пор не может прийти в себя. Но спрашивать его об этом сейчас… Он не видел его неделю, Райн действительно как-то изменился, но это не значит, что он перестал быть психом с манией убийства.

– Как скажешь.

Райн кинул на него острый взгляд, но ничего не ответил. На них снова опустилась тишина. Райн вернулся к пейзажу за окном, Тионг снова уткнулся в книгу. Но желание читать пропало, строчки сливались перед глазами и когда он поймал себя на том, что в десятый раз перечитывает одно и тоже предложение, сдался. Захлопнул книгу и встал с кровати. Замер, смотря в спину Райна, а потом, повинуясь какому-то инстинкту и слегка шалея от собственных действий, подошел к нему вплотную. Провел по плечам и сжал локти, зарывшись лицом в густые волосы, пахнущие чем-то незнакомым. Райн ошарашено замер, а потом забился, но в его уши уже лился сладкий яд, парализовывающий волю к сопротивлению.

– Тише, Райн. Я ничего тебе не сделаю.

– Отпусти, – его слабый голос был еле слышен. Тионг улыбнулся.

– Нет, не раньше, чем ты ответишь на мой вопрос.

– Я же убью тебя потом, ты что, не понимаешь? – Райн сопротивлялся, сопротивлялся изо всех сил. Но его обреченный голос выдавал его с головой. Он все скажет, на все вопросы ответит. Он сломлен, был сломлен уже до того, как пришел сюда. Тионг просто воспользовался подвернувшейся возможностью.

– Ты думаешь, что я этого не знаю? – горько прошептал он в шею Райна, с силой стискивая его руки. – Знаю. Да, потом ты убьешь меня за то, что я видел твою слабость. Но мне уже все равно.

Внезапно Райн перестал дрожать, он низко опустил голову, его искаженный голос доносился как будто из-под земли.

– Кажется, теперь я знаю, почему тебя так любят, – он усмехнулся. – Странно видеть глаза, которые светятся изнутри при взгляде на тебя и знать, что ты – не тот…

Тионг с шумом вдохнул:

– Кто?

– Брендон. Единственный, кто понял. Почувствовал, что перед ним не тот, кого он хотел видеть. Он слишком сильно тебя любит, слишком хорошо тебя чувствует. А я не понял всей серьезности его отношения к тебе. Ему удалось сильно меня удивить.

Коготки страха сжали сердце Тионг – если Рен догадался, то это значит, что Райн…

– Что ты с ним сделал? – Тионг до боли сжал его руки.

Райн дернулся:

– Ничего.

– Не лги мне! Если Рен догадался, значит, твоя легенда под угрозой разоблачения. А ты не тот человек, который оставит за своей спиной кого-то, могущего раскрыть тебя. Что ты с ним сделал?!

Тионг встряхнул его, пряди волос скользнули по губам.

– Ничего я твоему драгоценному Рену не сделал! Отпусти меня! – Райн начал сопротивляться всерьез. Но то ли он ослаб, то ли страх за друга придал Тионгу сил, но высвободиться ему не удалось.

– Объясни, – он уже почти рычал.

– Я просто переспал с ним.

– Ч…Что? – Тионг ошарашено разжал руки, и Райн не замедлил этим воспользоваться. Он вырвался и отошел на безопасное расстояние. Тионг потрясенно наблюдал за его перемещением, даже не пытаясь остановить.

– Что слышал, – Райн фыркнул, приводя в порядок растрепавшиеся волосы. – Он так странно смотрел на меня. А потом потащил меня в постель. А когда все закончилось… я просто ушел. И нечего на меня так смотреть – ничего я ему не сделал, кроме того, что доставил удовольствие.

– Я не верю тебе.

– Интересно, почему? – Райн сладко улыбнулся.

– Потому что он непредсказуем. Он – угроза для тебя и твоей игры. А ты – не тот человек, который способен терпеть данное положение вещей. Да и вообще – по всем раскладкам ты должен был его убить сразу, а не предлагать ему себя. Разве только перепихнуться с кем-то захотелось? – Тионг вопросительно поднял бровь. Он чувствовал, что ходит по тоненькому льду, но остановиться уже не мог.

Райна перекосило:

– Заткнись! Это – моя игра, и я устанавливаю в ней правила.

– Тогда почему ты так зол? У тебя что-то пошло не так, что-то, с чем ты никак не можешь справиться, я прав?

– Да, прав! – почти выплюнул Райн. – Но это не моя вина. И не мой просчет, – он вдруг закрыл лицо руками, и как-то странно сгорбился. – Нет, мой. Да, я вру тебе, но не во всем. Он переспал со мной, а потом сказал, что я – всего лишь бледное подобие, неудачная копия. И что, если до этого он сомневался в своей правоте, то сейчас у него не осталось никаких сомнений. Я оказался в дураках – я сам подтвердил его правоту, бросившись в его объятия, как только понял, что он в миллиметре от прозрения. Я всего лишь хотел его отвлечь. Единственным способом, который был мне тогда доступен. Он сказал, что ты никогда… Я думал…

– Ты думал, что я сплю с ним, да? – мягкий вкрадчивым голосом спросил Тионг.

– Ты спал со всеми, до кого только мог дотянутся, не разбирая возрастов и полов! А он всегда смотрел на тебя такими глазами, словно хотел дырку в тебе прожечь! Что еще я мог подумать? – Райн отнял голову от рук, его глаза горели яростью.

Зрачки Тионга сузились – он не всеведущ и не всезнающ, как хотел это показать. Это дает шанс, маленький, крохотный, но шанс. И все же…

– Так что ты с ним сделал?

Райн отвернулся и глухо произнес:

– Я же сказал, что ничего. Играл свою роль до конца. Твою роль. Развратного циника, которому все равно с кем спать – с другом или со шлюхой, если сильно приспичит. Кажется, он поверил. Сильно разозлился и расстроился, но… Это я переживу, – Райн быстро приходил в себя. – Он нужен мне. Пока нужен.

– Кто стоит за твоей спиной? – голос хлестнул плетью, и Райн замер. Потом повернулся, и Тионга кинуло в холодный пот, его глаза превратились в узенькие щелочки, в которых поблескивали искры льда. Взгляд снайпера, смотрящего через прицел винтовки.

– С чего ты взял, что за мной кто-то стоит?

– Элементарная логика плюс твоя оговорка. Одному провернуть все это просто не возможно. Все эти выступления, концерты, когда ты катался по Европе под моим именем. Вряд ли ты сам договаривался с залами, обсуждал цены на билеты и прочие мелочи. Это было бы странно. Значит, был кто-то, кто делал это за тебя. И вряд ли это были твои охраннички.

Райн втянул воздух, а потом ухмыльнулся:

– Допустим, у меня был помощник. Он и сейчас есть, справляется там, где я не успеваю.

– Я говорю не о помощнике, который выполняет твои приказы. Я говорю о человеке, чьи приказы выполняешь ты.

Райн почти посерел.

– Я сам отдаю себе приказы, – его шипение пробирало до костей. – Я, и никто другой.

– Чушь, – Тионг мотнул головой, отметая слова Райна. – Если бы ты был один, Рена уже не было бы в живых. И ни потому что он представляет угрозу для твоего плана, а потому что ему удалось оставить тебя в дураках, унизить. Ты думал, что легко сможешь обмануть всех. Но Брендон раскусил тебя, как гнилой орех. И его любви ко мне ты никогда ему не простишь. Потому что знаешь, что, видя перед собой тебя, он представлял себе меня.

– Хватит, – мертвым голосом, из которого ушла вся жизнь, произнес Райн. – Довольно. Все зашло слишком далеко. Мне все равно, что ты думаешь, в конце концов, ты всего лишь игрушка в моих руках. А мне нет дела до того, что думает моя игрушка. Ты можешь выдумывать все, что тебе угодно, если тебе больше нечем заняться, это все равно всего лишь сотрясание воздуха.

Он быстро подошел к столику и собрал все листочки. Тионг угрюмо смотрел на него. Он чувствовал себя так, словно пробежал марафонскую дистанцию. Уже уходя, Райн обернулся:

– Да, кстати. История с Реном дала мне одну очень интересную идею. Пожалуй, я ею воспользуюсь, если мне вдруг снова станет скучно, – он мило улыбнулся и исчез за дверью.

Тионг рухнул в кресло. Что теперь с ним будет? Он видел слабость Райна, видел его горечь. И если он ошибся и за Райном действительно никто не стоит, то ему пора, пожалуй, писать завещание. Рен… Кто бы мог подумать, что этот шалопай сможет раскусить такого монстра. Как там говорил Райн? Недооценил всей серьезности его отношения к нему? Похоже, Райн в первый раз сталкивается с подобным. Странно, неужели он не принимает в расчет простые человеческие чувства? Или не принимает их всерьез? Или дело, вообще, в другом?

Тионг закрыл глаза, задумавшись. Что-то не давало ему покоя. Озарение, как всегда, пришло внезапно. Почти черные глаза Райна, его посеревшее лицо. Все это было после того, как Тионг… В памяти всплыли его собственные слова: «И его любви ко мне ты никогда ему не простишь. Потому что знаешь, что, видя перед собой тебя, он представлял себе меня». Тионг вскочил и заметался по комнате. Может, в этом все дело? Черт, как же все запутано! Что из того, что говорил Райн – правда, а что – ложь? Что на самом деле произошло между ними? Поверил ли Рен игре двойника или не было никакой игры? Тионг застонал сквозь зубы от бессильной злости. Райн держит в руках все нити, говорит лишь то, что хочет сказать. И, вообще, с чего вдруг Тионг решил, что Райн опять не играл, здесь, полчаса назад? Что все, что он видел – растерянность, горечь, слабость – не притворство? Но зачем, зачем Райну все это? Ответ пришел сам собой – чтобы развлечься и чтобы плен раем не казался. Странно, не логично, но вполне в духе Райна. И если Тионг доживет до утра, то правильным окажется именно этот ответ – Райн просто развлекается. Всего лишь.

Тионг медленно выдохнул и заставил себя успокоиться. Все эти мысли бесполезны. Райн врет с такой же легкостью, как и он сам. С одной лишь разницей – Тионг врал только журналистам. В других случаях он предпочитал отмалчиваться. Райн же… Тионг зло мотнул головой – к черту Райна! Если он хочет, чтобы Тионг сошел с ума, то он близко к цели. А такого удовольствия ему он доставлять не собирался. К тому же, где-то в глубине сидел страх. Страх, что сейчас щелкнет замок, откроется дверь и… И больше некому прикладывать ему ледяной компресс и смазывать снимающей боль мазью его измученное побоями тело. Он вздрогнул и закрыл шторы. Поискал глазами недочитанную книжку и, забрав ее с собой, направился в ванную. Журчание воды, ее тепло и интересный сюжет – что еще нужно для спокойствия?

***

Его разбудил солнечный свет, бьющий прямо в глаза. Какого черта? С вечера портьеры были плотно закрыты.

– Доброе утро.

Тионг скривился – ответ очевиден.

– Вставай, соня, мы идем на прогулку.

Глаза Тионга широко распахнулись от удивления. На прогулку? Или это Райн шутит? Тионг внимательно взглянул на двойника. Тот был бледнее обычного, но спокоен. Хотя вот это точно не показатель – Райн менял свое настроение с такой же легкостью, с какой Тионг расправлялся с пивом. Райн поймал его удивленный взгляд, и его губы тронула улыбка:

– Тебе никто не говорил, что это выражение невинного удивления тебе очень идет?

Тионг нахмурился, а потом сердито фыркнул. Вылез из кровати и молча направился в ванную, провожаемый тихим смехом. С силой захлопнул дверь и взглянул на себя в зеркало. Итак, до сегодняшнего утра он дожил. И его даже никто пальцем не тронул. Так что получается, он был прав и весь вчерашний разговор был лишь очень хорошо сыгранным спектаклем? Тионг хмыкнул – и почему он не удивлен?

Он включил воду и встал под прохладные струи. Как же хорошо… Вот только какая-то заноза не давала полностью расслабиться. Вроде все относительно в порядке, если его плен вообще можно назвать порядком. Но он хотя бы жив и, как это ни странно, учитывая вчерашний разговор, цел. И сейчас отправится на прогулку. Прогуляется, подышит свежим воздухом. В обществе Райна. Тионг замер, широко распахнув глаза. Страх прошелся по венам, остужая кровь. А с чего он вообще взял, что если до утра с ним ничего не случилось, то все в порядке? Перед глазами встала дорожка парка и тело, лежащее на холодной земле. Марек гулял. Гулял с Ивонном. А теперь Тионг идет гулять. С Райном. Твою мать… Тионг выронил полотенце, но даже не заметил этого, смотря в одну точку. Райн не раз говорил, что Тионг ЕГО пленник. А, если он хоть чуточку знал Райна, это означает, что убивать его Райн будет сам. Сам. Тионг вздрогнул и очнулся. Что за чушь лезет ему в голову? Для того, чтобы лишить его жизни, необязательно тащить его на улицу. Достаточно придушить подушкой во сне. Или подсыпать яда в еду. Меньше хлопот.

Тионг рассеянно обвернул полотенце вокруг бедер и вышел. По крайней мере умрет он чистым. Вот только не казалось ему, что это утро для него последнее. Не верилось и все тут.

– Ты что-то долго, – чуть лениво протянул Райн. Тионг обернулся. Двойник полулежал на уже заправленной постели, накручивая на палец прядь волос. – Я уже успел соскучиться.

Райн взглянул на него из-под ресниц, и Тионг почему-то увел глаза.

– Тренируешься? – он повернулся к нему спиной и начал увлеченно перебирать одежду.

Райн тихо рассмеялся и почти в ту ж секунду оказался рядом с ним. Он потянул на себя полотенце, и оно оказалось у него в руках.

– Повернись. Я хочу на тебя посмотреть.

– Райн… – не понимая, что происходит, Тионг чувствовал себя сейчас таким беспомощным и растерянным.

– Я сказал, повернись!

Глаза Тионга вспыхнули. Повернуться, значит? Ладно, как скажешь, милый.

Он медленно развернулся. Солнечные лучи скользили по его телу, заставляя кожу светиться. Длинные волосы рассыпались по обнаженным плечам. Нижняя губа чуть прикушена, шальные глаза заволокло туманом.

Райн задохнулся. Его взгляд скользил по телу Тионга, жадно впитывая все мельчайшие детали и черточки. Казалось, что температура в комнате резко подскочила, стало вдруг жарко. Тионг следил за Райном из-под ресниц. Как странно… Его двойник так интересно реагирует на него. Как будто видит в первый раз. Или он не смотрит на себя в зеркало?

– Одевайся, – резкий приказ заставил вздрогнуть. Он молча развернулся к шкафу, чувствуя его взгляд на своей заднице. Губы исказила отчаянная усмешка:

– Нравится?

– Да.

Голос Райна дрожит. Интересно. А что будет, если его еще немного подразнить? Тионг выудил из недр шкафа вышитые серебряной ниткой кожаные брючки. Он давно к ним присматривался, но одеть как-то не решался. Даже для него это было слишком. Но раз пошла такая пьянка… Он натянул их на себя прямо так, без белья. Нагнулся, подворачивая штанины. Только тихий приглушенный вздох был ему ответом. Тионг усмехнулся. Разогнулся, повернулся и взглянул прямо в глаза Райна.

– Ну, что, пошли?

Райн тяжело дышал, смотря на него враз потемневшими глазами.

– Ты играешь с огнем, мальчик мой. И знаешь об этом, не так ли? – его глухой голос был музыкой для ушей Тионга.

Играет с огнем? О, да, играет. И теперь знает его слабое место. Он – слабое место Райна.

Но ему необязательно знать о том, что Тионг знает это. Меньше знаешь – крепче спишь.

Тионг невинно улыбнулся:

– О чем ты говоришь? Это ты стащил с меня полотенце, и ты заставил меня повернуться.

Райн выдохнул, не сводя с него тяжелого пристального взгляда.

– Ладно, пошли.

Он посторонился, пропуская его вперед. Тионг усмехнулся про себя. Боится, что он треснет чем-нибудь тяжелым по затылку? Правильно боится. Бить исподтишка против правил, но ради Райна можно их нарушить.

Парк встретил свежим ветерком и птичьим щебетанием. Он остановился и закрыл глаза, совершенно забыв о Райне. Дыша полной грудью, он словно подпитывался энергией. Живительная прохлада заструилась по венам, заставляя сердце биться быстрее. Лучик солнца скользнул по щеке в невесомом поцелуе, и Тионг улыбнулся. Как же приятно вновь почувствовать себя живым.

– Знал бы, что ты становишься таким лапочкой на прогулках, таскал бы тебя сюда каждый день.

Тионг вздрогнул и чуть слышно простонал. Ну, почему он всегда встревает так не вовремя? Он повернулся к Райну.

– Ты – точная моя копия. Понимаешь, что я хочу этим сказать?

Райн поднял на него глаза:

– Понимаю. Но ты забываешь одну важную деталь. Я не вижу себя. Я вижу тебя. И все больше убеждаюсь, что мы не похожи. У нас одно лицо, одно тело. Но я никогда не смогу улыбаться так, как улыбался сейчас ты. Я не смогу предстать перед чужим взглядом полностью обнаженным так, как это сделал ты. Ты осознаешь то, что красив, я – нет. Ты преподносишь себя как приз, который надо завоевать, делая это абсолютно бессознательно. Я – нет, – он помолчал, а потом его губы искривились в злую усмешку. – Ты становишься шлюхой по настроению и собственному желанию. Я – только по необходимости. Я ответил на твой вопрос?

Тионг опустил голову, пряча вспыхнувшие холодной яростью глаза. Самое обидное – Райн прав. Во всем прав. Тионг молча шел рядом с ним по дорожке, смотря себе под ноги. Почему получается так, что Райн всегда оказывается на шаг впереди него? Почему он знает о Тионге даже то, о чем сам он даже не догадывается? Судит по себе? Нет, вряд ли. Тогда откуда? Слов нет, Райн – хороший психолог, гораздо лучший, чем Тионг. Но ведь это еще не все. Не главное.

Они молча бродили по дорожкам еще около часа, едва ли перекинувшись парой слов. Говорить откровенно не хотелось. Тионг, убедившись, что стрелять в спину ему никто не будет, успокоился, и начал, наконец, получать удовольствие от прогулки. Несмотря на молчаливое присутствие Райна. Вернее, даже, вопреки ему. И так же, как не хотелось говорить, ему не хотелось возвращаться в свою золотую тюрьму. После легкого ветерка, треплющего волосы, и мягкого шелеста листьев четыре стены и запертая дверь…

Райн привел его обратно в уже убранную комнату и, мило прощебетав что-то вроде «не скучай, я скоро вернусь», оставил его одного. Что ж, по крайней мере, хоть подышал свежим воздухом. И вообще, во всем нужно находить светлые стороны. Тионг тяжко вздохнул и, прихватив с собой яблоко, направился к книжной полке. Где-то он видел здесь “Калевалу”.

День пронесся незаметно. За книгой, которую Тионг читал еще в детстве, он даже забыл про обед. И только когда на улице стало совсем темно и читать без дополнительного освещения стало почти невозможно, он, наконец, поднял голову. И вздрогнул. На кресле перед ним сидел Райн и внимательно смотрел на него. Тионг смутился. Как давно он здесь сидит? Заметив его взгляд, Райн как-то криво улыбнулся и встал.

– Ты самое странное существо, которое я когда-либо встречал. Глядя на тебя, никогда не скажешь, что ты любишь читать.

– Просто для этого мне обычно не хватает времени.

Райн усмехнулся:

– Можешь сказать это кому-нибудь другому. Я то знаю, на что ты обычно тратил свое свободное время.