Текст книги "Хроники Хэллфайра (СИ)"

Автор книги: shizandra

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 3 страниц)

– Дерил! – Йен, приехавший раньше и занявший им местечко, помахал, как только Дерил показался в дверях помещения бассейна. Улыбаясь устало, но светло, он собрал бумаги, которые и вручил стоящему рядом с ним молодому человеку, немногим младше самого Дерила. – Вот, мы вроде все проверили. Результаты сообщи в офис. Водителя я предупредил, так что он тебя отвезет.

Дерил улыбнулся. И почти даже не вымученно. К ногам будто по гире привязали. Повернуть бы назад и убежать бы к чертовой матери! Ну, вот за что?

Он подошел к своей паре и присел на соседнее свободное место.

– Привет… нигде нет спасения от работы.

– Натан поймал меня на выходе, – Йен обнял Дерила и губами прижался к виску своей омеги. – Шансов сбежать у меня не было.

– Добрый вечер, мистер Старк, – Натан поправил очки, изобразив улыбку.

– Добрый. – Личный помощник. Конечно, как он мог забыть. Этот хуже Джарвиса. Достанет где угодно и доведет до зубовного скрежета. А как он Йена взглядом облизывает… отдельная тема.

Дерил кивнул и бросил взгляд на ровную гладь воды. Отчего-то в руках Йена стало неуютно. Может потому, что он чувствовал себя чужим?

– Главное, что ты все-таки смог приехать.

– А разве могло быть по-другому? – Йен удивленно посмотрел на него, а потом повернулся к Натану. – Можешь идти.

– Да, сэр. Конечно, мистер Гаррэтт, – тот мило улыбнулся, отступая назад. – Удачи вашему сыну. До завтра.

– Да, до встречи, – рассеянно ответил Йен. – Спасибо.

Натан бесшумно удалился, оглядываясь, и Гаррэтт носом взъерошил прядки Дерила:

– Как ты?

– Нормально, – тот зажмурился и глубоко вздохнул. – У тебя могли быть дела. Встреча с клиентами. Или еще что-нибудь важное. Ты… редко в последнее время бываешь незанят.

– Хей, что случилось? – Йен аккуратно взял его за подбородок и повернул голову, чтобы заглянуть в глаза. – Семья всегда на первом месте. И какие бы клиенты у меня не были, я никогда не пропущу соревнований сына или твой поход к врачу.

– Прости. Я не хочу грузить тебя как скучающая домохозяйка, – Дерил отстранился и сел, подпирая голову кулаками, глядя на то, как дети готовятся к старту. – Все нормально.

Йен откинулся на спинку пластикового стула. Автоматически помахал сыну, но взгляд стал рассеянным, а на дне потемневших глаз затаился страх. Что не так?! Он где-то ошибся? Сделал или сказал что-то не то? Что?! Он по-прежнему чувствовал Дерила. Как омегу, как пару, но вокруг того словно выросла стена. Йен зажмурился, размеренно дыша. Кажется, им надо поговорить. Но как разговаривать с человеком, который этого не хочет? Йен обласкал тоскливым взглядом четкий профиль Дерила, а потом отвернулся, ища глазами сына на дорожке. Его малыш… Их малыш. Как быстро он растет…

Растет и побеждает. Летит сквозь толщу воды, пронзает, точно воздух и побеждает, легко, не напрягаясь почти, десяток альф и развитых не по годам бет. Дерил улыбался, глядя на него, и забывал обо всех проблемах и болезненных мыслях, что терзали его.

Йен хлопал вместе со всеми своему победителю, кажется, свистел даже, но страх, поселившийся внутри, все эмоции делал размытыми, бесцветными. Словно… выгоревшими. Или преломленными сквозь треснутое пыльное зеркало.

– Пойдем, – когда закончились соревнования и галдящие и возбужденные школьники убежали переодеваться, он осторожно сжал пальцы Дерила, увлекая за собой. – Подождем его на улице. Он победил, так что можно устроить маленький праздник.

Дерил позволил себя вывести на улицу и поежился. Не холодно, а как-то пусто. Пусто и больно.

– Поедешь с нами, или тебе нужно возвращаться?

– Нет. Все, что было срочно, я закончил. Все остальное – подождет, – все больше темнея лицом, ответил Йен, а потом не выдержал и, развернув Дерила к себе, спросил: – Что случилось? Ты в последнее время сам не свой.

– Я в порядке, Йен, – Старк смотрел в его лицо почти спокойно. Почти уверенно. Он почти верил в то, что говорил. – Просто сижу дома. Просто скучаю. Просто… мое место дома, рядом с Кайлом и лабораторией. У тебя лучше получается все, чем у меня.

– Кто сказал тебе такую чушь? – Йену показалось, что его ударили. – Твое место там, где ты сам захочешь быть. И я был бы счастлив, если бы оно было рядом со мной, где бы я ни был. – Он не раз предлагал найти Кайлу гувернантку. Сам выросший в Башне, в которой дом от офиса отделяли всего несколько этажей, он слишком хорошо помнил отца, урывающего от работы куски и кусочки времени, чтобы побыть с ними, его сыновьями. После появления Кайла, лабораторию для Дерила устроили в доме, но… – Я скучаю без тебя.

– Йен, на работе все равно нет времени для того, чтобы просто сидеть и пить чай вместе. Работа есть работа, – тряхнул головой Дерил. – К тому же там твоего внимания добиваются слишком многие, чтобы ты мог уделять его еще и мне. Так что… Я всегда давлю на тебя. Прости, я неправ.

– Только не уходи от разговора снова, – Йену казалось, что он пытается пробить стену. Они перестали друг друга понимать? Или он действительно проводит на работе слишком много времени? Но это не место для таких разговоров. – Обещай, что мы поговорим. Дерил, пожалуйста. Я чувствую, что теряю тебя, и мне страшно.

– Ты видел, как твой помощник смотрит на тебя? – вдруг спросил Дерил. – На тебя почти молятся, там, в офисе. Мне иногда кажется, что я… я давил на тебя, я вынудил тебя связаться со мной. Я поспешил родить ребенка, не позволил тебе… я вешался на тебя, навязывался. И когда у тебя появился круг общения и время, ты по привычке тянешься… я сковываю тебя. И теперь еще и ною.

– Натан? – Йен недоуменно пожал плечами. – А как он смотрит? Как на босса. Наверное. Дерил… – он притянул омегу к себе, мягко обнимая. – Глупый ты мой… Я же счастлив с тобой. И если бы ты не «вынудил меня», я бы до сих пор мялся, считая, что ты еще слишком маленький. Ты мой якорь, Дерил. За тебя я держусь и о тебе думаю, когда мне совсем плохо. И если это и есть твои оковы, то я рад, что они есть.

– Мне двадцать шесть, у меня хроническая астма, в течку я на людей кидаюсь. Я превратился в ноющую домохозяйку и мизантропа, который не высовывается из дома… а на тебя все беты и омеги нашего офиса смотрят так, будто сожрать готовы… валить и облизывать со всех сторон!

Йен только сильнее сжал его, чувствуя легкую дрожь тела:

– Они могут смотреть на меня как угодно, но какой в этом толк, если я вижу только тебя? Ты мой муж, Дерил. Ты моя омега. Ты тот единственный, на кого хочу смотреть Я. Мой самый лучший. Самый красивый и самый умный. Ты, Дерил, а не кто-то там в офисе. – Он легко коснулся губами его виска. – Не пугай меня, малыш. Ты мне как воздух нужен.

Дерил выдохнул судорожно, рвано, точно сдерживая рвущиеся всхлипывания, давясь ими.

– Всякий раз, когда я спрашиваю Джарвиса, что происходит в офисе – он молчит. Всякий раз, когда я спрашиваю, чем ты там занят, он уходит от ответа. Он рекомендует что угодно, только бы не ехать на работу… Иногда мне кажется, что сукиного сына перенастроили и он получил запрет на тебя, что этот твой гениальный Натан тебя… тебя… ты знаешь меня всего. Я – привычный. Как овсянка… и всей страсти – только когда у меня течка. Я знаю, я скучный, и ума хватает только на то, чтобы придумать какую-нибудь микроволновку с функцией ПВО и возможностью выхода на израильские военные спутники при приготовлении поп-корна…

Йен стиснул его на секунду и отступил, сжимая его плечи. Кинул рассеянный взгляд из-за плеча и резко, решительно выдохнул:

– Поехали. Я попрошу отца, он заберет Кайла. Поехали, Дерил, – сплел пальцы и потянул за собой к машине. Усадил в салон и потянулся к телефону, чтобы позвонить отцу. Том Хиддлстон-Грей был хоть и занятым человеком, но с малышами клана возился с огромным удовольствием.

– Я снова на тебя давлю. Черт, – острое чувство застыло внутри ледяной глыбой и ранило. При каждом сказанном слове ранило, при каждом жесте. Как будто он сейчас умолял о близости, как нищий. Навязывался, вешался на шею и выпрашивал. Но ведь это не так!

Йен кинул на него сердитый взгляд и повернулся к окну:

– Привет, пап. Слушай… Ты не мог бы забрать Кайла из школы? У него только соревнования закончились. Нет, я с Дерилом на работу еду. Подбросишь его домой, ладно? Мы чуть попозже подъедем и устроим праздничный ужин. Кайл у нас сегодня молодец, так что можешь даже накормить его шоколадкой. – Губы Йена тронула слабая благодарная улыбка. – Спасибо, пап, увидимся. – Он отключился и выдохнул, пряча телефон в карман. – Позвонишь Кайлу, чтобы он не пугался, когда выйдет, что нас нет?

Дерилу незачем бояться собственную альфу. Но отчего-то страшно.

Голос сына – возбужденный и радостный. Он щебечет в трубку, а видео-связь выдает сверкающие глазищи и взъерошенные мокрые прядки.

– Солнышко, нам с папой нужно уехать, прости, малыш… За тобой заедет дедушка Том… – Глазенки Кайла полыхнули, но менее довольным от новости о том, что папы приедут позже, он не стал. Тома обожали все представители самого младшего поколения. – Ты умница, и мы гордимся тобой, милый. До вечера…

– Спасибо,– Йен кивнул. Безумно хотелось дотронуться до Дерила, но почему-то была уверенность, что тот прикосновения не примет. Он немного помолчал, пытаясь понять, как будет лучше, а потом произнес: – Я не устаю говорить спасибо за то, что ты все еще со мной. Что ты мой. Но я не идеален, и я ошибаюсь. Прости, что не понял сразу. Что запер тебя в доме, тогда как нужно было дать тебе свободу делать то, что хочешь ты. Я не хочу тебя терять. Я не могу тебя потерять. Ты моя омега, это навсегда, но я не хочу, чтобы ушло то, что связало нас гораздо крепче.

– Я перегибаю палку, Йен, – наконец, выдавил Дерил. – Я ревную тебя, потому что чувствую, что начинаю тупеть, что отдаляюсь от тебя. Мне кажется, что я слишком долго и слишком старательно привязывал тебя, держал тебя. И этим сделал только хуже.

– День, когда пройдет твоя ревность, станет черным, – Йен улыбнулся и рискнул притянуть его к себе. Обнял всем собой, прижав к себе. – Я рад бы быть привязанным, но ты ошибаешься. Все, что у нас есть, мы создавали вместе. Вместе, понимаешь? Это наш мир и наша семья.

– Я люблю тебя, – Дерил не выдержал. Разрыдался. Слезы заливали лицо, улыбка Йена дрожала перед глазами. – И так боюсь надоесть тебе. Боюсь стать ненужным. Я люблю тебя, Йен…

– Тш-ш-ш, – Йен, кусая губы, баюкал его, как маленького. – Все хорошо. Все, слышишь? Все, что мне нужно в этой жизни – ты и Кайл. – Он осыпал лицо Дерила поцелуями, снимая горькие капельки. А внутри дрожало что-то, билось. Что-то на грани сознания, восприятия. Что-то… знакомое и не знакомое.

Он перетащил Дерила к себе на колени, обнимая, прижимая крепко.

– Люблю тебя. Я тебя люблю.

– Сэр, мистер Гаррэтт, прошу прощения, разрешите обратить ваше внимание… – негромко попытался привлечь его внимание Джарвис.

– Говори, – Йен запустил пальцы в прядки Дерила, массируя затылок, успокаивая.

– Сэр, мистеру Дерилу нельзя волноваться, в его положении это может повлечь необратимые последствия. Ему противопоказаны чрезмерные физические нагрузки и волнения, – отрапортовал ИскИн.

– Разве угроза кризиса не прошла? – Йен напрягся, отстраняя Дерила от себя и с тревогой заглядывая в его лицо.

– Сэр, мистер Дерил в настоящий момент находится на девятой неделе первого триместра, и, согласно исследованиям ученых, в этот период формируется система кровообращения… ему необходимо исключить любые стрессы, по этой причине я и дальше буду воздерживаться от дальнейших комментариев по поводу компании, мистер Гаррэтт.

Йен замер, открыв рот. Девятая неделя? Так… Тихий смех словно рассыпался по салону. Йен смеялся светло, счастливо.

– Малыш… У нас будет еще один малыш… Какое же ты чудо, Дерил.

– Я… я не… – Дерил мучительно покраснел и зажмурился. Так лопухнуться мог только он. Но ведь это же невозможно! – Я не понимаю… я не мог. В смысле у меня ведь даже течки в тот момент не было!

– Ваше эмоциональное состояние в последнее время и перепады настроения обусловлены гормональным всплеском, мистер Дерил, – вкрадчиво сообщил Джарвис.

– Если верить рассказам дяди Макса, у отца тоже течки не было, однако я на свет появился, – Йен счастливо вздохнул и потерся щекой о его висок. Постучал в стекло и велел водителю разворачиваться домой. К черту все. И работу, и тот проект, над которым он корпел и который собирался показать Дерилу. – Я счастлив, – выдохнул он, глядя на мужа сияющими глазами. – Очень. Спасибо тебе, – легко, пока еще легко коснулся губами губ. Вот что маяло его. Запах. Такой мягкий, такой… нежный.

– Я снова буду колобком, – Дерил обернулся в его объятия, пряча лицо на груди. Спокойно. Уютно. И не страшно. Глубоко внутри еще мягко плыло удивление: он ждет ребенка. Брата или сестру Кайла. Маленькое сокровище, спрятанное в его теле. – Я не хочу на побережье. Давай останемся в Хэлле?

– Хорошо. Но если вдруг почувствуешь себя плохо – мы сразу уедем, – Йен обнял его, улыбаясь с мечтательным видом. – Ты до смерти напугал меня, малыш. Я думал, что теряю тебя. Никогда… никогда, слышишь, не сомневайся во мне. И в себе. Ты – лучшее, что случилось в моей жизни.

– Только, чур, ты объясняешь Кайлу откуда берутся дети, – воспользовался моментом Дерил, целуя его в щеку. – Я в объяснениях никогда силен не был.

Йен рассмеялся, прижимаясь щекой к его виску и выдыхая облегченно.

– Думаешь, он еще не знает? Я вот в его возрасте знал. Не понимал, но знал. Думаю, он тоже будет счастлив. – Он прикрыл глаза, искренне наслаждаясь теплом, идущим от Дерила. У Кайла будет брат. Или сестра. Будь отец рядом, он бы уже сказал, кто именно. Да и понял бы уж давно. Но они с отцом сейчас редко видятся. Но тот хотя бы снова вернулся в Хэлл после нескольких лет «странствий» по гастрольным турам и написания альбомов. Сначала Йен переживал за него, но папа сумел найти нужные слова для своей альфы. А потом в игру вступил Грей, и теперь они на пару с отцом занимались тем, что активно развивали культуру в Хэлле, о которой Клан, было, немного позабыл, пытаясь навести порядок. Концерт-холлы, кинотеатры, театры… В последние годы Хэлл стал популярным местом для проведения различных фестивалей и других подобных мероприятий. Город снова преображался, и отец был счастлив. – Как насчет имени?

– Если девочка – Грэйс… или Келли. Если мальчик… не знаю, правда, не знаю, – улыбнулся ему Дерил. – Я боюсь только, как Кайл примет кроху. Не будет ли ревновать и обижаться на нас. Ведь мы будем уделять много внимания малютке.

– Это же Кайл, – хмыкнул Йен. – Иногда мне кажется, что от моих отцов он взял даже больше, чем от нас с тобой. К тому же Брен не даст ему скучать. А там, может, и сам у родителей попросит себе братика. Как там Колин, кстати?

– Сдувает пылинки с Олле, дурачится с Бренданом, только, думаю, он до сих пор злится на Дэвида. Он так и не научился прощать. Особенно удары от тех, кого он любит, – Старк покачал головой и вздохнул. – Я понимаю, почему твой отец так поступил. Понимаю и уверен, что ему было нелегко. И теперь, когда я вижу Колина и Олле – я понимаю насколько он был прав… Он хотя бы счастлив?

– Думаю, у него кто-то появился. Я давно не видел у него таких сияющих глаз, – Йен ласково взлохматил его прядки. – Так что да, он счастлив. А Колин, похоже, дуется уже только для вида. Он не дурак, и давно понял, что все, что наговорил ему тогда мой отец – ложь. Да и Олле, скорее всего, провел разъяснительную беседу: все-таки у моего младшенького стремление, что у всех всё было хорошо – в крови.

– За вселенскую гармонию, – фыркнул Дерил. – Олле единственный из клана, кто начисто лишен личного эгоизма. Мне так кажется. Хотя… он человек науки, а ученых хлебом не корми, дай только открыть что-нибудь новенькое. Даже мой отец такой. Боже, ему ж сказать придется. И Тому, и Дэйву. И Крису с Эйданом тоже.

– Все у него есть, просто он очень хорошо это скрывает. И говорить родителям об этом сейчас нам не обязательно. Или наоборот – лучше сразу всем, чтобы один раз отмучиться? А что, соберем семейный ужин, и все.

– Главное, чтобы они надо мной трястись не начали, иначе я первый на побережье побегу, не дожидаясь поезда. Летать мне противопоказано тоже, – вздохнул виновник переполоха.

– Ну, внук у них не первый, так что, думаю, мы обойдемся малыми потерями. А вот отец тебя точно отправит в центр для обследования. И я его поддержу, так и знай. Ну что?

– Ну, выбор у нас не так велик. Не сказать – будут дуться, да и папа-Гаррэтт спалит, совершенно точно, как только увидит. И все равно все будут дуться, – Дерил прикрыл глаза и улыбнулся. Он любил большой дружный клан. И с первого же момента стал его частью.

– Тогда решено – соберем ужин.

– Я приготовил сообщения всем членам семьи, мистер Гаррэтт, – сообщил Джарвис. – Отправлю их, как только вы определитесь с датой.

– Никакой личной жизни, – пробормотал Дерил.

– Это не так, мистер Дерил, – возразил Джарвис. – Я не веду записи в вашей спальне.

– Еще чего не хватало, – выдохнул Йен, лукаво и жарко глядя на Дерила. – А теперь закрой свои электронные глазки, Джарвис. Ты не против, Дерил?

– Смею напомнить, сэр… там водитель в кабине…

– Заткнись, Джарвис! – отозвался вместо мужа Дерил, пока еще невесомо целуя Йена в губы. – Отмена записи!

– Это значит «да»? – Йен ловил его поцелуи, а потом притиснул Дерила к себе, раздвинул языком губы, проникая в рот. Запустил руки под рубашку, легко поглаживая поясницу.

Дерил только застонал в его поцелуй и еще сильнее подался навстречу, выгнулся в его руках, ловя каждый вздох, каждое прикосновение. Чистое удовольствие. Его тело наслаждалось ласками, которые дарил ему Йен. И еще – он был счастлив, потому что Йен с ним, любит его, спустя годы вместе любит.

Йен покосился за окно и спрятал улыбку в новом поцелуе. Дома. Придержал Дерила, когда машина накренилась, разворачиваясь, и обласкал кончиками пальцев зарозовевшие скулы.

– Пойдем? Не уверен, что мы успеем добраться до спальни, но хотя бы до стола или дивана в гостиной моей выдержки хватит.

– Твоей выдержки? – сверкнул глазами Дерил, обнимая его за шею. – Я не знаю, хватит ли моей выдержки до двери, – он тихо рассмеялся. Хорошо. Правильно. То самое, чего не хватало и чего так отчаянно хотелось. – Я обожаю тебя, моя альфа. Тебя одного.

========== История 5. Дэвид ==========

Вьющиеся волосы, светящиеся глаза, ярко выраженные скулы…

Черные волосы, голубые глаза, нежный взгляд…

Том и Колин. Двое самых дорогих ему людей. Первая любовь и последняя. Хотя… последняя ли?

Дэвид кончиком пальца очертил контур лица Тома, погладил губы Колина и, бережно закрыв бумажник с фотографиями, убрал его во внутренний карман. Всегда у сердца. Вспоминать до сих пор больно, но Дэвид и не надеялся, что эти шрамы зарастут. Боль стала почти привычной, почти… сладкой. Такой же сладкой, как аромат ночных цветов, проникающий через приоткрытое окно и наполняющий комнату. После высоты Башен маленький одноэтажный домик казался частью другой, параллельной жизни, но Дэвиду нравилась его простота и приземленность. Вдали от шума, выхлопных газов и городской суеты. За спиной потрескивали поленья в небольшом камине, бутылка шампанского ждала своего часа в ведерке со льдом. Дэвид ждал свое счастье. Суетливое, шумное и лохматое счастье.

…Даже если бы они не познакомились случайно, их встреча все равно бы состоялась. Так что, как иногда шутил Дэвид, их свела сама судьба. Хотя случайностью это тоже было трудно назвать. По крайней мере, парня, сидевшего в том кафе за соседним столиком, никто не заставлял присаживаться рядом, чтобы поучаствовать в споре.

… – Чушь. Все это полная и абсолютная чушь!

Дэвид аж опешил от этого накала чужих эмоций. Он резко обернулся, чтобы посмотреть на того, кто так бесцеремонно ворвался в их разговор, но парень уже сам подтащил стул поближе и сел на него верхом, с легкой неприязнью глядя на собеседника Дэвида и продолжая свою реплику.

– Ваши слова – полная чушь. Настоящий музыкант сыграет роковую композицию на виолончели ничуть не хуже басиста, который решит изобразить классику на басу.

Он много говорил, горячо, эмоционально, кидая на Дэвида странные, скользящие взгляды, а когда его оппонент ушел, не выдержав накала спора, выдохнул и вдруг застенчиво и чуть виновато улыбнулся.

– Извините, что влез в ваш разговор. Просто этот человек задел меня за живое. Алан, – он протянул руку, и Дэвид принял ее, глядя на заалевшего парня. Высокий, худой, но жилистый, с яркими синими глазами и короткими, торчащими на макушке дымчато-золотистыми вихрами и мягкой улыбкой – он понравился Дэвиду сразу. Не альфа и не омега. Просто парень.

– Дэвид, – он сжал тонкие нервные пальцы Алана, улыбнувшись в ответ. – Напротив, вы избавили меня от необходимости говорить далекому от музыки человеку прописные истины. Вы музыкант?

– Наверное, можно и так сказать, – он смутился еще больше. – На самом деле я не смог бы удержаться, даже если бы ваш собеседник молчал.

– Вы хотели поговорить со мной? – Удивление. Чуть-чуть разочарования. Дэвид любил своих фанатов, но вторжения в свою жизнь терпеть не мог.

– Да, – кажется, Алан тоже это понял. Нахмурился, и Дэвид понял вдруг, что тому гораздо больше лет, чем кажется. – Я Алан Тейлор, и с завтрашнего дня мы работаем с вами над фильмом. Я решил, что познакомиться с вами в более непринужденной обстановке – хорошая идея. Я ошибся?

– О. Нет, – Дэвид улыбнулся, окидывая сидящего рядом еще одним, более внимательным, почти неверящим взглядом. – Я представлял вас другим.

– Не похож на композитора? – Алан шало улыбнулся, и Дэвид зачарованно покачал головой. Алан Тейлор был легендой среди кино-композиторов, да и просто композиторов. Его музыка звучала в каждом втором блокбастере и неизменно служила предметом восхищения. Даже если сюжет Дэвид забывал на следующий же день, саундтреки жили с ним, звучали в голове.

– Не очень, – честно ответил он, и Алан рассмеялся.

– Вы тоже не особо похожи на мировую «звезду», – не остался он в долгу. – Тем не менее, нам придется работать вместе.

– Почему я? Мне сказали, что это вы выбрали меня. Почему?

– Потому, что мне нужен лучший? – на этот раз улыбка Алана была другой. И Дэвид, поймавший его взгляд, невольно вздрогнул от тех эмоций, что плескались в синих глазах…

Это были самые странные и, наверное, самые восхитительные и болезненные месяцы в его жизни. Дэвид многое успел познать – и радость, и любовь, и разочарование, и злость, и боль. Но чувство растерянности и неловкой радости было в его жизни впервые. Алан вломился в его жизнь так… дерзко, так нагло. Мальчик-мужчина, ничем не уступавший Дэвиду в своей гениальности – он был так не похож на всех, кого Дэвид прежде любил. В Алане не было роскоши и стати Тома, мягкости и податливости Колина. Алан был похож на ребенка, который умеет радоваться каждому новому дню, но в работе он был жестким и требовательным. Они часто спорили, оставались допоздна, разбирая какой-нибудь фрагмент, и Дэвид начал ловить себя на том, что ему снова интересно жить. И как-то само собой вышло, что в один из вечеров Дэвид расслабился и открылся настолько, чтобы рассказать, хоть кому-нибудь рассказать историю своей жизни. Алан выслушал его молча, но ни сочувствовать, ни жалеть не стал, за что Гаррэтт был ему очень благодарен. После минутного молчания он покачал головой, а потом неожиданно подался вперед, взял в ладони его лицо и, мягко коснувшись губ, выдохнул:

– Как насчет еще одного шанса?

И Дэвид сдался без боя. Отдался в его руки, доверившись.

Алан не требовал от него любви, особого внимания, прогулок и свиданий. Он был рядом, мягко и ненавязчиво приучая Дэвида к мысли, что теперь они – вместе. И даже первый секс между ними случился далеко не сразу. Зато, пожалуй, в первый раз Дэвид порадовался, что не является больше альфой в полном смысле этого слова: прерываться на самом интересном месте отчаянно не хотелось, а сцепки не предназначенное для этого тело беты не выдержало бы.

Зато они подошли друг другу идеально. Как музыкант и его инструмент. В одном ритме, в одном дыхании. Не сдерживаясь, открываясь и отдаваясь до самого конца.

– Ты снова задумался? – Дэвид не услышал, как открылась дверь, и в комнату вошел Алан. Тряхнул копной золотистых волос, скинул куртку и, подойдя к Дэвиду, прижался грудью к его спине, обнимая за талию. – Привет?

– Привет, – Дэвид повернулся, встречая мягкий, пахнущий мятными пастилками поцелуй, и улыбнулся. – Добро пожаловать домой.

Комментарий к История 5. Дэвид

Я знаю, что настоящий Алан Тейлор выглядит по-другому. Но в голову упорно лезла именно такая внешность

========== История 6. Том ==========

Ангст.

Можно считать что-то вроде АУ, так как писалось без участия Laise и, соответственно, действия Криса на самом деле могли быть другими

Винсент курил редко. Практически никогда. Но сегодня сигареты из пачки исчезали с пугающей скоростью, а дымом пропиталась, кажется, каждая ниточка в одежде. Сегодня был проклятый день, который с самого утра пошел не так. День свадьбы Тома и Криса. Обычно в этот день, дату которого Винс помнил слишком хорошо, Том всегда просыпался раньше, что-то делал по дому или по работе, а потом опускался в кресло и замирал, глядя куда-то внутрь себя до тех пор, пока на пороге комнаты не появлялся Винсент. Тогда Том вздрагивал, сковано и чуть виновато улыбался. Они вместе пили кофе и смотрели старые фильмы.

Но сегодня все было не так. Звонок, навалившиеся вдруг проблемы и еще один звонок с известием: Том попал в аварию. Отделался легким испугом и даже вернулся домой, но Винсент сорвался с места, леденея от запоздалого ужаса. Он… почти успел. Успел заметить машину Криса, въезжающую во двор. Увидеть, как выпрыгивает Хэмсворт из салона почти на ходу и давит, давит на дверной звонок. И как застывает, когда ему наконец открывают. Том бос, в расстегнутой рубашке, царапиной на лбу и щеке и примятыми волосами. Он бледен, но при виде Криса становится почти белым. Всего секунду длится их молчание, а потом…

Это не любовь. Не одержимость. Это… что-то другое. Что-то, название чему пока еще не придумали. Страсть, огонь, смертельная тоска, нечеловеческая боль – в их поцелуе было все. Все, что способно вместить человеческое сердце и даже больше. Двое на крыльце целовались исступленно, сильно, болезненно. Они словно исчезли вдруг для этого мира. От силы, с которой Крис стискивал Тома, ныли кости Винсента, а в пальцах Тома должны были остаться несколько золотых прядей. Это… было страшно. Красиво и жутко. Попавшие в ловушку собственных чувств, запутавшиеся друг в друге, словно в паутине. Том и Крис жили в аду, но этот ад у них был один на двоих.

Винсент не слышал, что шептали они друг другу так жарко и заполошно, на жадные прикосновения губ к векам, скулам смотрел словно сквозь пелену тумана. Он знал, что Том не принадлежит ему и никогда принадлежать не будет, но, вокруг обнявшихся на пороге мужчин клубились боль и отчаяние, и от этого ему самому было больно. Он любил Тома, любил сильно и искренне и больше всего на свете хотел, чтобы тот был счастлив, вот только его любимый мужчина, его муж кусал дрожащие губы и никак не мог разжать рук, чтобы отпустить Криса, а тот держал его так крепко, так… отчаянно. Нет виноватых. И невиновных тоже нет. Сломанные однажды, они все упорно пытались собрать себя и наконец начать жить.

Винсент скрылся с глаз, когда Крис отпустил наконец Тома и шагнул назад. Отъехав почти на километр, стоял долго-долго, безостановочно куря и глядя на серое небо, а потом ударил по газам и вернулся домой. Пожурил Тома за то, что тот ходит по дому босиком, а потом сбежал в свой кабинет, и сейчас лежал, вытянувшись на диване и не чувствуя ничего.

– Винс? – Дверь открылась бесшумно, и Том проскользнул в комнату. Замер на пороге, замявшись, а потом подошел ближе и опустился на край, заглядывая в лицо. – Винсент… – Плещется в глазах вина и страх, но пальцы, касающиеся его руки – нежны.

– Иди ко мне, – Винсент выдохнул, улыбнулся и потянул его, практически укладывая на себя. Обнял, притиснув к груди, и запустил пальцы в чуть влажные волосы.

– Винсент, – Том начал дрожать, но Грей только сжал его плечи сильнее, поняв вдруг, что собирается сказать супруг.

– Не надо.

Том вздрогнул, сжался весь, а потом вдруг обмяк, уткнувшись лицом в его плечо, и Винсент с силой прикусил губу. Том плакал. Беззвучно, без слез, там, где-то глубоко внутри. Винсент слышал этот плач в судорожном дыхании, чувствовал в стиснувших рубашку пальцах.

– Не оставляй меня, – хрипло, глухо произнес Том, и Винсент прижался губами к его виску, закрывая глаза. Тихая гавань, стена, жилетка – он был готов стать кем угодно, только бы защитить Тома от мира и него самого. Они всегда были честны друг с другом, и Винсент надеялся, что доверие поможет ему. Том ему верил. Верил больше, чем самому себе.

– Я буду рядом. Всегда, Том.

– Я знаю, – Том судорожно выдохнул и расслабился под его руками. – Спасибо. Прости.

Винсент на мгновение зажмурился. Так легко ошибиться…

– Ты – это ты, Том. Ты такой, какой есть. Такого тебя я люблю. С таким хочу быть. Мне не нужен другой.

Том немного помолчал, а потом поднял голову, и Винсент перевел дух. Том улыбался. Пока слабо и почти робко, но светло. Винсент костяшками пальцев погладил его щеку и улыбнулся в ответ.

Этот раунд он выиграл. Значит, можно немного передохнуть до следующего. Но он выиграет эту войну с Томом за него самого. Иначе зачем еще жить?

========== История 7. Том и Крис: Круг замкнулся ==========

Комментарий к История 7. Том и Крис: Круг замкнулся

Это можно считать сиквелом-АУ-эпилогом “Проклятого поколения”. Писался без участия Laise, поэтому я присвоила ему АУ. Ибо в ее изложении и Крис, и Эйдан были бы другими и вели бы себя по-другому. Писалось на порыве, поэтому вероятны ошибки/ляпы/нестыковки, но перечитывать не буду, так что за все шероховатости прошу простить.

Тем, кто не успел прочесть 2 часть “Пепла…” под названием “Проклятое поколение”, скорее всего, мало что будет понятно, предупреждаю сразу и честно.

– Ты совсем рехнулся?! – Дэвид не мог и не хотел удерживать себя, и Винсент не успел даже закрыться. Что-то хрупнуло, из перебитого носа потекла струйка крови. Попытайся мужчина ответить или защититься – и Дэвид не смог бы удержать себя от еще одного удара. Но Винсент только коротко застонал, закрывая глаза и слизывая с губы текущую кровь. – Зачем… – Дэвид прекрасно умел кричать шепотом. – Почему?! За что ты так с ним?!

– Так было нужно, – прохрипел Винсент, оперся о стену позади себя и закинул голову, осторожно касаясь стремительно опухающего носа. – Кто-то должен был это сделать.