Текст книги "Зеркало (СИ)"

Автор книги: shizandra

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

Как он? Что с ним? Тревога и страх за ранимого Мирко затмевали все. И стало вдруг плевать, что произошло. На цветы, письмо, Янко. Словно жизнь разделилась на сон и явь. И именно там, во сне был тот страшный вечер. А здесь, наяву… Марин вдруг понял, что он хочет быть рядом с Мирко. Как раньше. И что ему все равно, что тот сделал когда-то. Он. Просто. Хочет. Быть. Рядом. С Мирко. Любить и чувствовать его любовь. И когда от тревоги, одиночества и страха он был готов лезть на стены своей ставшей пустой квартиры, Марин сорвался. Дороги он не видел. Светофоры, переходы, повороты сливались для него в одно сплошное пятно. Но ангел хранил его, и до дома Мирко он добрался без проблем. Вывернул из-за угла, вылетел из машины, вскинул голову, на автомате ища окна Мирко, и застыл. Два темных, «зеркальных» силуэта. Близко, так близко друг к другу. На расстоянии вдоха. И рука одного в длинных волосах другого. Ласкает, гладит. Марин медленно опустил голову, скользнул безразличным взглядом по двору, а потом сел в машину. Что было дальше, он не помнил. Кажется, он просто катался по городу, глядя абсолютно пустым взглядом на дорогу. Кажется, он мечтал о том, чтобы заплакать, потому что глаза жгло просто невыносимо. И, кажется, слезы так и не появились. Потом… А не было ничего потом. Моменты безудержного веселья сменялись черной меланхолией. Днем он смеялся, шутил, разговаривал, а ночью выл и глушил болезненные стоны в подушке. Он был готов разодрать грудную клетку и вырвать собственное сердце. А под утро забывался тяжелым сном, в котором они снова были вместе. И сегодня он снова не мог заснуть. Марин отсчитывал невыносимо медленно текущие секунды и уже даже не пытался избавиться от звучащего в голове голоса Мирко, который раз за разом признавался ему в любви, медленно убивая. «Я люблю тебя, слышишь? Люблю, люблю, люблю»… Марин медленно закрыл глаза, отчаянно шепча в темноту спальни: - Я люблю тебя… Люблю, люблю, люблю… ЛЮБЛЮ! – крик отразился от стен, потолка и упал на Марина телефонным звонком. Сначала он даже не понял, что это. А потом вскочил с кровати и заметался по комнате, ища телефон и боясь даже надеяться на то, что Мирко вдруг понадобилась его помощь. Когда сотовый нашелся, Марину показалось, что разочарование выжгло в нем клочки надежды, которые у него еще остались. - Да? - Утром чтобы был у меня, - агент чуть ли не рычал. И ему явно было плевать, что уже полночь. – И мне все равно, где ты сейчас находишься. - Что случилось? – сердце гулко стукнулось о ребра. - Мирко… - тихо выдохнул Костя, словно из него выпустили воздух, и Марин застыл на месте, глядя прямо перед собой невидящими глазами. - Я… могу приехать сейчас. - Приезжай, - бросил Костя и отключился. И Марин заметался по квартире, собираясь и запрещая думать о том, что могло случиться. Ключи, дверь, подъезд, машина, дорога. Агент, похоже, ждал его, раз все еще не покинул офис, несмотря на почти ночь. - Проходи, - сухо произнес он, блеснув стеклами очков. Марин закрыл дверь и сел в кресло, повинуясь повелительному кивку Константина и, стараясь подавить волнение, приготовился слушать. Константина тяжело опустился в кресло по другую сторону стола, снял очки, усталым жестом потирая переносицу, а потом вдруг произнес: - Не так давно у меня был Мирко. Он сказал, что уходит из агентства. Разрывает контракт со студией и уходит. Марину показалось, что он снова проваливается в кошмарный сон. Уходит? Мирко? Но… как же так? Марин мотнул головой, когда вдруг защипало в носу, а глаза запекло. Больно… - А час назад мне звонил Богдан. Он рассказал, что Мирко заявился в театр перед самым закрытием, устроил омерзительный скандал, перессорившись со всеми актерами и руководством. - И… что? – помертвевшими губами спросил Марин. - Его уволили. Богдан сказал, что Благоев фактически не оставил ему другого выхода, - Костя водрузил очки на их законное место и поднял взгляд на Марина. – И теперь я хочу знать, что происходит. Взгляд Марина заскользил по обстановке, не видя ее. Шок прошел. Его сменило недоверие. Если по отношению к агентству Марин мог понять поведение Мирко, то театр… Нет. Мирко жил и грезил им. Играл, учил, совершенствовался и был вечно недоволен своей работой. И больше всего на свете боялся однажды оказаться выкинутым. Он не мог уйти сам. Просто не мог! Это был бы уже не Мирко! От пришедшей вдруг в голову мысли Марин застыл. А потом поднял на Константина остекленевшие глаза, заставив того отшатнуться. - Марин?.. - При разговоре с Мирко вы не заметили ничего необычного в нем? - О чем ты? – Костя нахмурился. - Поведение, жесты, голос – что угодно, - Марин сжал кулаки, чтобы успокоить начавшие дрожать пальцы. – Что-нибудь НЕ Мирко. Константин нахмурился еще больше, но задумался, вспоминая. Спустя долгую минуту он недоуменно произнес: - Он старался держать в тени и вообще подальше от меня. И когда я попытался к нему подойти, шарахнулся от меня так, словно я прокаженный. А еще постоянно прикрывал рот рукой. - У него нет шрама на губе, - глухо произнес Марин. – И он не хотел, чтобы вы это заметили. Заметили, что он – НЕ Мирко. На лице Константин отразилась тревога: - Ребенок, что за чушь ты несешь? Ты не заболел? Но Марин только отмахнулся: - Это не Мирко. Это Янко, его брат-близнец. - У Мирко нет братьев, - агент смотрел на него так, словно прикидывал, стоит ли вызвать «Скорую» или отвезти Марина в больницу самому. - Я тоже так думал, - Марин оскалился. – Но, как оказалось, есть. Янко Благоев. Тот самый Янко Спевач, о котором Мирко писал свои романы. - Почему я об этом ничего не знаю? – Константин был в шоке. А еще начал злиться.– Хочешь сказать, что и в театре этот… Янко развлекался? От еще одной пришедшей в голову догадки Марина перекосило. Он вскочил, уже не обращая внимания на требовательный и немного изумленный взгляд Константина, и рванулся к двери, крича уже на ходу: - Я все улажу! - Марин!! – Константин кинулся следом, но дверь уже закрылась за спиной Сарницкого. - Мальчишка! – агент собирался припечатать обоих своих подопечных чем-нибудь заковыристым, но вспомнил дикие глаза Марина, на дне которых горела бешеная надежда, и только выдохнул: - Удачи… 8. - Мирк, пора спать, - Янко появился в проеме двери. Мирко с сожалением покосился на пустую пачку из-под сигарет и поднялся. Время было позднее, но в соседнем доме работал круглосуточный магазинчик. В последнее время почему-то в голове держались только такие мелочи. Но даже им он был рад. Они заполняли пустоту. - Мирко? – Янко подошел вплотную, пытаясь заглянуть в глаза. - Я хочу курить, - ровно ответил тот, не пытаясь ни отодвинуться, ни встать ближе. В последнее время… Ему стало все равно. Янко все время был рядом, но все чаще Мирко смотрел на него только как на свое отражение. Обнажившее всю его сущность. Темную. Мерзкую. - Ты слишком много куришь, - голос Янко (или его собственный?) ничего не всколыхнул в нем. – Мирко, уже поздно. - Я. Хочу. Курить, - тот повел плечами, словно сбрасывая с себя этот голос. Отступил, обошел застывшего брата и направился в спальню, чтобы переодеться. - Мирко!! – локти безжалостно сжали сильные пальцы. – Очнись! На улице почти два часа ночи! - Почему ты здесь? – Мирко вдруг застыл, глядя прямо перед собой. – Я не звал тебя. Янко медленно выдохнул, а потом качнулся вперед, зарываясь лицом в его волосы на затылке: - Я люблю тебя. Я твой брат. И буду рядом. Всегда. Я – это все, что у тебя есть. Мирко опустил ресницы, и под веками вспыхнули голубым огнем любимые глаза, глаза Марина. Пустые, мертвые. Такие, какими он видел их в последний раз. Мирко выдохнул и резко развернулся, заглядывая в лицо своему отражению. Серые глаза смотрели на него прямо, с голодной страстью, а в чуть расширенных зрачках клубилась тьма. Смотреть в ее глубину было страшно. Но оторваться… Невозможно. И это он. Болен. Сошел с ума. Эта тьма – он. Янко – всего лишь его отражение. Мирко медленно выдохнул и, развернувшись, вышел из комнаты, чувствуя спиной тяжелый взгляд Янко. В голове снова не было ни одной мысли. Сигареты. Ему нужны сигареты. Дорога сама стелилась под колеса. Марин на автомате поворачивал в нужных местах, останавливался на светофорах, но все это руки делали сами. Голова… Янко. Это он был у агента и приходил в театр. И это из-за него Мирко лишился всего, что было смыслом его жизни. Но зачем?! Месть? За что? В памяти всплыло письмо, и Марин резко нажал на тормоза, опасаясь, что не сможет справиться с управлением. «Нежный мой… Знаешь, я бы хотел уложить тебя на постель, усыпанную розовыми лепестками. Думаю, моя мечта вполне реальна, правда, любимый?» Марин с силой прикусил губу и мотнул головой. Нет, нет, НЕТ! Почему он не подумал об этом раньше?! Янко… Он одержим! Ведь когда-то… Запрещая себе додумывать эту мысль до конца, Марин стиснул зубы и нажал на газ. Он не будет гадать. Он просто поедет и заберет Мирко обратно. А та сцена у окна его квартиры, которую он наблюдал… Ничего не значит. Мирко остался один. А он не может быть один. И Янко наверняка этим воспользовался. Да, лучше думать об этом, чем о том, что Мирко сам решил вернуться к… тем отношениям, от мысли о которых Марина начинало трясти. Как-то он даже попытался представить себе это. И испугался той реакции, которую вызвала у него яркая картинка двух парней – точных отражений друг друга. Это… было красиво. Странно. Дико. Возбуждающе. Марин выдохнул и вывернул во двор дома Мирко. Он припарковался у подъезда, автоматически отметил, что, ни смотря на поздний час, в окнах квартиры Мирко горит свет, и решительно поднялся по ступенькам. Комбинацию кодового замка двери подъезда он помнил наизусть и вошел в дом без проблем. Решил не ждать лифт, который к тому же поехал вдруг вверх, словно его кто-то вызвал и неторопливо – чтобы не запыхаться – зашагал по лестнице. Когда он уже почти добрался до нужного этажа, внизу грохнула, закрываясь, дверь подъезда. Марин вздрогнул и, преодолев последние ступени, остановился, рассматривая стоящие на площадке комнатные растения в горшочках. Они были здесь всегда, сколько он помнил. Менялось лишь их количество. Выдохнув, как перед погружением в прорубь, Марин дошел до двери квартиры Мирко и нажал на звонок. У него остались ключи, но о том, чтобы воспользоваться ими, он даже не подумал: расставшись с Мирко, он просто потерял на это право. Дверь распахнулась почти сразу, и Марин только усмехнулся растерянному выражению, застывшему на лице… Янко. На этот раз Марину хватило одного быстрого взгляда, чтобы узнать его. И ничего внутри не дрогнуло, когда он заглянул Янко в глаза: для Марина этот человек не был Мирко, несмотря на всю их внешнюю схожесть. - Ты? – Янко пришел в себя быстро, но справиться со своим лицом не смог, и Марин только усмехнулся, почти любуясь его растерянностью и паникой, отразившейся на нем. - Не ждал? – он без приглашения зашел в квартиру, бесцеремонно отодвигая Янко плечом. - Мне нужен Мирко. - Его нет, - отрезал Янко, и Марин почему-то ему поверил. Он… не чувствовал Мирко. - Хочешь сказать, что он где-то шатается по улицам в ЭТО время? – за одно это Марин был готов свернуть Янко шею. Неужели этот тип не понимает, что это слишком опасно? - Он вышел только что: у него кончились сигареты, - нехотя произнес Янко, и Марин только выматерился про себя, когда до него дошло, что он мог встретиться с Мирко в подъезде. - Я подожду, - он прислонился к стене, всем своим видом показывая, что готов стоять так сколько понадобится. – Почему ТЫ не пошел за сигаретами? Настолько не дорожишь им? - И не мечтай! – огрызнулся Янко. – Он захотел прогуляться. И не мне тебе говорить, каким он может быть упрямым. По губам Марина скользнула нежная улыбка. О, да, об упрямстве Мирко он знал не понаслышке. Янко поморщился, наблюдая за ним: - Что тебе нужно? - Спросить, в курсе ли он, что ты сегодня лишил его всего, что у него было. - У него есть я. Марин только сжал кулаки: категоричный тон Янко вызвал сильнейшее желание врезать по странно улыбающейся физиономии. - Ты действительно не понимаешь, что сделал? Или тебе настолько все равно, что с ним будет? - Я хочу, чтобы он принадлежал ТОЛЬКО мне, - Янко склонил голову к плечу, холодно глядя на Марина. - А кино и театр могли отнять его у меня. Поэтому их в его, НАШЕЙ жизни больше не будет. От мгновенно пробудившейся ярости Марина бросило в жар: - А его ты спросил?! Чего хочет ОН?! Ты хочешь, чтобы он сошел с ума?! - Он привыкнет. Я увезу его далеко от тебя и этой жизни. И да, - губы Янко раздвинулись в почти-оскале, - я хочу, чтобы он сошел с ума. Быть сумасшедшим в одиночку не интересно. Марин отшатнулся: - Ты… Ты – одержимый извращенец!! Псих! Янко криво улыбнулся, белея на глазах, а потом произнес севшим от ярости голосом: - Что ты знаешь об одержимости?! Это не ты смотрел на своего брата и умирал от желания попробовать на вкус его губы. Это не ты… Не ты был готов на все, только бы тебя оставило твое чувство. Это не ты ненавидел его. Это не ты мечтал уничтожить его, только чтобы он не тревожил твою душу. Не ты влюблялся в своего брата, не ты хотел его. Не ты думал, что проклят, и любовь твоя запретна. Не ты боролся с собой. Каждый день, каждую минуту. И не ты однажды проиграл, увидев, как он стонет и выгибается под парнем, которому ты не позволил бы коснуться даже носков его ботинок! Не ты, понимаешь?! НЕ ТЫ!! Крик отразился от стен и ударил Марина так, что он захлебнулся воздухом. Сознание отметило какой-то шум, а потом Янко вдруг оказался на расстоянии вдоха. Обжег бешеным, ненавидящим взглядом и прижался к приоткрытым губам, сразу вламываясь языком в рот, целуя глубоко и жестко. Марин сжал его плечи в попытке оттолкнуть, но Янко вдруг отстранился сам. Марин услышал тихий, судорожный выдох, повернулся на звук и застыл, глядя в глаза Мирко, стоящего на пороге. Любимые, самые красивые. Тускнеющие. Умирающие. А в следующую секунду за Мирко закрылась дверь. Марин с мгновение смотрел на то, место, где стоял его любимый, а потом рванулся за ним. Рывок в плечо, удар о стену. А следом – обжигающий холод проникающего в тело металла. И снова. И снова. Марин захрипел, дернулся, но сознание уже тонуло в накрывшей с головой волной ослепляющей боли в груди. Он пошатнулся, Янко подхватил его и опустил на пол. Поднес к глазам испачканную в чем-то красном руку, и улыбнулся: - Наверное, мне стоит извиниться. Но я не буду. Мне ПРИШЛОСЬ это сделать. Он – МОЙ. Один раз я уже потерял его. Больше этого не повторится. Тебе не разлучить нас. Ни тебе, ни кому-нибудь еще. И да, я – псих. Я одержимый, - Янко присел перед Марином на корточки и вытер руку о его рубашку. – Он не будет долго тосковать по тебе: я об этом позабочусь. Как и о том, чтобы он был счастлив, - Янко улыбнулся и потянулся к лицу Марина. Пальцы коснулись век, опуская их, закрывая глаза и погружая его в темноту. – Спи спокойно, Марин. Думаю, тебе разрешат стать его ангелом-хранителем, - смех сумасшедшего был последним, что Марин слышал прежде, чем погрузиться в абсолютную темноту. 9. Холод. Пустота. Кровь превратилась в боль. Растеклась по телу. И остановила сердце. Ярость. Дрожь. Любовь. Желание. И одна мысль, мечущаяся в черепной коробке. МОЙ! Мой. Крыша. Огни ночного города. Раскинуть руки, шагнуть вперед и взлететь. Туда, где он снова сможет жить. Осколки, телевизионные антенны. И тонкая, напряженная фигурка, замершая на краю. Над самой бездной. Шаг. Всего лишь шаг. Последний вдох и… Рвануть на себя, сжать, тряхнуть. Так, чтобы мотнулся в руках беспомощной куклой. - Отпусти! – крикнуть отчаянно, громко. - Тшш, успокойся, маленький, - обнять, зарыться в волосы, перебирая пряди. - Отпусти… - выдох обреченного. А секунду спустя – вопрос: - Зачем он пришел? - Сказать, что тебя выкинули из фильма, - ни капли сомнения, талантливая ложь. Замереть. И погаснуть, похоронив последнюю надежду. - Мирко?.. – заглянуть в глаза, а потом целовать до умопомрачения, до боли в губах. – Я здесь, я с тобой. Я тебя никогда не оставлю. Молчать, чувствуя, как ласкают лицо чужие губы. Вздрагивать от жадных касаний рук. И думать о том, что ОН – единственное, что у него осталось. Сладкие губы, покорное гибкое тело. Все то, о чем он грезил. О чем мечтал. Мирко. Любимый. Желанный. В его руках. Повинуясь давлению пальцев, откинуть голову, открывая шею для обжигающих поцелуев. Холодно. - Хочу, - выдохнуть прямо в припухшие губы. Дрожащие руки, боль желания. Но ОН достоин лучшего, чем грязная крыша. Запястье в стальном захвате, рывок, за спиной захлопывается дверь на крышу. Сознание как в тумане. Ступеньки, ступеньки, ступеньки. Не запертая дверь квартиры. Порог, прихожая. Марин. Кровь. Темнота перед глазами. И сразу следом – яркая огненная вспышка. И тумана в мыслях больше нет. - Марин?.. Марин, вставай, - растерянно произнес Мирко, шагнув к лежащему на полу в прихожей парню. – Ты замерзнешь, - взгляд скользнул по закрытым глазам, опустился ниже и застыл, словно споткнувшись на трех рваных дырах в рубашке и безобразном красном пятне. – Марин… Ты испачкался. И порвал рубашку, - Мирко протянул руку вперед, но ее перехватили. Чужие пальцы сжали запястье, рванули вверх и в сторону, а в следующую секунду Мирко оказался притиснутым к сильному, дрожащему телу.