Текст книги "Системная операция (СИ)"

Автор книги: shellina

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 14 страниц)

Глава 7

Туман, в который я стремительно вошел, стал еще гуще. Да, похоже, Катерина была права, именно он создавал иллюзию темноты, когда мы смотрели на улицу из окон здания. А еще создавалось весьма стойкое ощущение, что этот туман был совершенно не естественного происхождения.

В какой-то момент я остановился, потому что совершенно не понимал, куда иду. Вокруг стояла тишина, и я не мог уже ориентироваться на звуки, которые меня толкнули вперед, потому что все звуки волшебным образом попросту исчезли. Я вслушивался до звона в ушах, но вокруг стояла почти оглушающая тишина.

Внезапно, откуда-то сбоку послышались звуки борьбы и снова раздался женский крик, который и сорвал меня с крыльца. Крик повторился и сразу же захлебнулся, как будто кричавшей женщине заткнули рот.

Наконец, сориентировавшись, я пошел в том направлении. Оказалось, что я слегка отклонился от первоначального курса, отойдя слишком далеко от места, откуда и раздавались крики. Как бы мне не хотелось пошевелиться, но приходилось ступать аккуратно, чтобы не наступить на что-то, или не запнуться. Так и ноги переломать было недолго, а времени на то, чтобы их заживлять, гребанная Система никому не предоставила.

Я сделал пару десятков шагов, когда туман разошелся передо мной, открыв весьма интересную картину. Вообще-то, когда я сюда спешил, то думал, что женщина подверглась насилию. Это было вполне ожидаемо, потому что такие вот скверные ситуации обычно вытаскивают наружу все самое паскудное и отвратительное, что скрыто в человеке. Вот кто бы мог подумать, что я так спокойно начну убивать? Да неигроки даже внешне уже мало чем напоминали обычных людей, но я-то знал, что это именно что люди, пусть и измененные Системой. А еще я знал, что они живые, это вовсе не зомби в том понимании этого слова, которое мы в него вкладываем. И, тем не менее, я убивал их и не чувствовал никаких угрызений совести. Более того, я прекрасно осознаю, что буду продолжать убивать, и не вижу в этом ничего плохого.

Вот и сейчас я ожидал увидеть сцену насилия и морально готовил себя к тому, что придется бить и, возможно, убивать уже не измененных людей, не переделанных в неигроков, а вполне себе таких, как я. Вот только, как оказалось, мои измышления были весьма далеки от истины.

Задумчиво я смотрел, наклонив голову набок, как два мужика пытаются ограбить весьма симпатичную женщину. Женщина с добром просто так расставаться не желала, и борьба велась очень даже нешуточная. Один из мужиков держал вырывающуюся жертву, закрывая ей рот, а второй пытался в это время вырвать из ее рук небольшую спортивную сумку, которая явно не была пустой. При этом мужики старались не причинить женщине особого вреда, иначе все так или иначе уже давно бы закончилось.

– Да отдай, коза драная, – не выдержал тот, кто вырывал сумку. – Не твое, на хрена лапы распускала?

– Ой, – второй затряс рукой, которой пытался закрывать женщине рот. – Эта сука меня укусила, – пожаловался он, показывая напарнику ладонь.

Укусила она его хорошо, до крови, как кусок мяса не вырвала, вот в чем вопрос.

– Не трогайте меня, твари! На сумке не написано, что она ваша! Я взяла то, что бесхозно валялось! – завопила женщина, удвоив усилия, чтобы вырваться.

– Да мы ее на минуту оставили, пока кровищу с рук пытались отмыть, а тут ты, хвать наше добро и бежать, отдай, кому говорят. Пока по-хорошему просим, – мужик, которого укусила воровка, пытался донести до нее, что она не права. – Да что ты так долго возишься? Не можешь сумку у бабы забрать?

– Да она, похоже, в силу вложилась, попробуй теперь что-то отобрать, – пропыхтел второй, который все еще не мог разжать пальцы женщины и вырвать сумку. – Или у нее на чужое добро с рождения хватка бультерьера.

Стоять и смотреть на них можно было долго, но откуда-то сбоку я услышал на грани слышимости весьма подозрительный шорох. Конечно, я мог бросить их здесь, пускай сами разбираются, тем более, что ситуация весьма неоднозначная получается, не слишком понятно, кто у кого что украл, и откуда вообще взялась эта сумка раздора, а самое главное, что в ней находится? Но, с другой стороны, если я сейчас уйду, то увлеченно делящие непонятно чье имущество игроки вполне могут стать жертвами неигроков, тем самым увеличив их потенциал и сделав более опасными для меня же.

В стороне снова раздался шорох, и я принял решение.

– Эй вы, хватит своими воплями весь местный зомбятник привлекать, – они замерли на месте, затем медленно повернулись в мою сторону. При этом тот, который держал женщину, повернулся вместе с ней, обеспечив таким образом обзор для них обоих.

– А ты что еще за хрен с горы? – спрашивать начала женщина. Мужики молчали, не сводя с меня настороженных взглядов.

– Я-то? Такой же игрок, как и вы, – я пожал плечами, делая еще один шаг в их направлении.

– А чем докажешь? – мужик, чьи руки сейчас были свободны, смотрел на меня, прищурившись.

– Ты дебил? – я смотрел на них сочувственно. – Я говорю с вами, отвечаю на вопросы, не пытаюсь сразу же сделать из вас бешбармак, кем я еще могу быть по-твоему?

– Понятия не имею, – огрызнулся он. – Может ты вообще системный администратор, я почем знаю?

– Системный администратор? – а ведь подобное даже не пришло мне в голову. Но ведь это логично, если есть Система, значит, есть и тот, кто за ней ухаживает, администратор. И вот этот администратор должен быть, по идее, человеком, или кем-то очень человека напоминающий. – Да, точно. Вот только я не администратор. Я врач этой больницы. И я очень вас прошу, валите отсюда, пока сюда неигроки не сбежались. Свои проблемы можно выяснить где-нибудь в другом месте.

– Да кто вообще такой, чтобы нам указывать? – огрызнулся мужик, держащий дамочку, которая утвердительно кивнула, соглашаясь с этой формулировкой.

– И как прикажите себя вести, если никто не хочет меня слушать? Каким образом мне всех игроков собрать в одну кучу? – пробормотал я, делая еще один шаг в их сторону. – Насильно тащить в светлое будущее, обозвав себя при этом диктатором?

– Эй, мужик, лучше не подходи. Стой на месте и не рыпайся, – в руке одного из участников конфликта появился нож. А вот это совсем нехорошо. Я примирительно поднял руки вверх и шагнул к ним, пытаясь доказать, что у меня вполне мирные намерения, но тут шорох, привлекший мое внимание и повлиявший на решение что-то сделать с этими долбоклюями, раздался у меня за спиной. Одновременно с этим взвыло чувство опасности, которое раньше никогда себя не проявляло подобным образом, и я, решив его послушать, рухнул на землю, закрыв голову руками.

Надо мной пронесся огненный шар, который вонзился в грудь женщины, оборвав ее на полуслове. Я перекатился по земле, уходя в сторону, и не спешил подниматься с земли, когда на этот очищенный от тумана пяточек выскочил неигрок. В отличие от остальных, уже встретившихся мне тварей, его глаза не были закрыты белыми бельмами, а горели или фосфоресцировали зеленым огнем.

Он не обращал на меня внимания, наверное, потому что мужик с ножом с громким воплем кинулся к нему, размахивая этим самым ножом. Но я не видел их схватки, на пару секунд выпав из реальности, глядя, как женщина начала оседать на землю, но не одна, а вместе с удерживающим ее мужчиной. Этот сучий огненный шар был настолько мощным, что пробил ее насквозь и вонзился в грудь стоящему за ее спиной мужику. Пронзительный крик привел меня в чувства.

Стараясь не делать лишних движений, я выхватил шприц из своей скрутки на поясе, и в три прыжка очутился рядом с неигроком, в этот самый момент заканчивающим разбираться с третьим участником разборок, приведших к столь стремным, но вполне прогнозируемым последствиям. Даже не глянув каким именно образом он приканчивал неудачника, я всадил шприц в незащищенную шею и ввел лекарство. Скорее всего, он был не слишком высокого уровня, потому что не сумел отреагировать на появление второго противника, и позволил мне без особых проблем справиться с собой. И только когда неигрок завалился мордой в землю, я позволил себе посмотреть на погибшего парня.

Он был убит таким же огненным шаром, что и его приятели. Скорее всего, тварь не умела ничего, кроме как кастовать эти шары, да еще и, возможно, туман был его работой, потому что теперь я был полностью уверен в его неестественном происхождении. А вот щиты или что-то подобное неигрок ставит не умел, ему не хватало очков опыта и навыков.

Словно подтверждая мою теорию, туман начал рассеиваться. Я сел рядом с телом неигрока и зло задал вопрос вслух.

– Маг? Серьезно? – каким-то образом Система знала, что я обращаюсь к ней.

– Способности к магии распределяются среди неигроков рандомно, начиная со второго уровня.

– Туман – это его работа? И, да, среди игроков получение подобных навыков возможно?

– Туман – это одни из пассивных навыков магов, любых магов. Среди игроков возможно получение магических способностей, начиная с тринадцатого уровня, – любезно просветила меня Система.

– Да ты издеваешься, – прошипел я, поднимаясь и подходя к сумке.

– Вовсе нет. Это правило заложено в исходный код. Ты слишком эмоционально реагируешь на все мои разъяснения, – холодно добавила Система.

– Вот тебя не спросил, как именно на это реагировать, – я открыл сумку и уставился на два пистолета с пятью запасными обоймами каждый. Кроме пистолетов в сумке лежал короткий автомат. Даже, скорее, пистолет-пулемет. – Характеристики.

– У этих вещей нет характеристики, они принадлежат вашему миру, – неохотно ответила Система.

– Отлично, – я открыл инвентарь и распределил найденное добро по ячейкам.

Как только я закрыл этот виртуальный рюкзак, способный переносить вполне материальные ценности, у тела мага начал формироваться предмет. Это было кольцо с крупным рубином. Вполне мужское, очень массивное. Даже не спрашивая характеристик, надел его на палец.

– Кольцо дает +2 к силе, +2 к ловкости, +5 к магии воздуха. Очки опыта смогут стать активными с тринадцатого уровня, – Система выдала характеристики, хотя я ее об этом не просил.

– Я так и думал, – пробурчал я, поднимаясь с земли.

– Алексей Владимирович, где вы? – до меня донесся голос Катерины, которая, вопреки всем своим обещаниям бросилась меня искать, как только туман начал рассеиваться.

– Снова Алексей Владимирович? – я приподнял бровь, когда Катерина выскочила на площадку, где я в данный момент находился. Площадка была расположена прямо напротив входа в приемник, который делил здание с радиологией и отделением функциональной диагностики.

– А как мне тебя называть? – Катя перевела взгляд с меня на лежащие недалеко тела. – О, Боже. – Она прикрыла рот ладонью. – Это ты их?

– Нет, – я покачал головой. – И, если бы ты хоть на мгновение включила клиническое мышление, которое, по идее, у тебя должно присутствовать, потому что тебя этому семь долгих лет учили, то ты бы увидела, что я никак не мог быть причастен к смерти, наступившей из-за вполне характерных ранений, – менторским тоном произнес я, пытаясь таким нехитрым способом успокоить прежде всего себя самого.

Катя несколько долгих секунд смотрела на меня, затем подошла к трупам и опустилась перед ними на корточки. Внимательно осмотрев раны, оставленные огненным шаром, она удивленно приподняла брови.

– Чем это их? – она перевела взгляд на валяющегося чуть в стороне неигрока. – Это он сделал?

– Да, он. А чем… Хм, по-моему, эти штуки называются файерболами, – я подошел к ней. – Мне удалось с ним справиться только потому, что он меня не видел, и я сумел напасть на него со спины. Иначе… – я не стал говорить о том, что могло произойти, не удайся мне успокоить этого мага. – Кстати, кто обещал, что не двинется с крыльца, пока я не появлюсь и не объявлю, что путь свободен и безопасен?

– Я не могла там стоять, просто не могла, Алек… – она запнулась, затем решительно закончила, – Алексей.

– Хорошо, на первый раз прощаю, – я смотрел девчонке прямо в глаза. – Но, Катя, если такое повторится, то ты пойдешь к Рогову и будешь там сидеть, принимая участие в размещении выживших. Если, конечно, будет, кого принимать, – последнюю фразу я добавил шепотом.

– Лёша, это ты? – мы с Катериной синхронно вздрогнули, когда услышали приглушенный голос, идущий из-за двери. – Я твой голос слышу, – добавили из-за двери, а я невольно нахмурился, вспоминая, кто это может говорить.

– Черт, Миша, ну слава богу, живой, – я на мгновение прикрыл глаза. – Сколько с тобой людей?

– Двенадцать, – загремел замок и дверь приоткрылась. – Ну точно, Лёха, – я усмехнулся, глядя на мужика, чей возраст приближался к полтиннику. Миша Костин был невысоким, лысыватым обладателем солидного пивного брюшка. Осмотрев меня сквозь образовавшуюся щель, опознав и придя к определенному выводу, он открыл дверь пошире и закричал, повернувшись ко мне затылком. – Оля, Оля, смотри кто пришел!

– Да я и сама услышала. Филина ни с кем не перепутаешь, – Мишу оттолкнула весьма решительная женщина, которая подошла ко мне и крепко обняла. Я похлопал заведующую лабораторией по спине.

– Рассказывай, что тут у вас, – отстранившись, чтобы видеть ее лицо, я задал интересующий меня вопрос.

– У нас тут два этажа заполненные какими-то жуткими тварями, и постоянными нравоучениями от какой-то Системы, – Ольга поморщилась. – Но это неточно. Насчет тварей неточно. Просто мы не рискуем проверять, так что, вполне возможно, что там и нет никого. Я здесь была. Как и Мишка, – она обернулась и посмотрела на выглядевшего не слишком довольным рентгенолога, которым и являлся Костин. – Как обычно началась грызня, обычные рабочие моменты. Нас было в приемнике пятнадцать, когда Это началось. Двое пациентов и санитарка начали на глазах превращаться в зомби, или во что-то очень похожее. Мы с ними с трудом справились. А потом заперлись, забаррикадировав дверь и заперев все выходы в подвал из которого доносились странные звуки.

– Мы не знаем, что точно происходит за пределами приемника, – влез в наш разговор Костин. – И не знаем, что же нам делать дальше.

– Может быть, уже зайдем внутрь? – перебила нас Катерина. – Здесь мне как-то не по себе.

Мы зашли в помещение приемника, включающего в себя пару палат, санузел и непосредственно приемный покой. Напротив двери полукругом столпились люди, в большинстве своем испуганные, но среди них присутствовали трое парней, которые выглядели вполне решительно. Я оглядел каждого из них. Двое были фельдшерами скорой, третий или пациент, или родственник, кого-то сопровождающий.

– Меня зовут Алексей Филин, – негромко представился я в основном тем, кто меня не знал, а таких было большинство. – Я надеюсь, мне не нужно объяснять, что здесь происходит? Система должна была связаться с каждым из вас и все рассказать. – Люди переглянулись, но перебивать меня не стали. – Сейчас я точно знаю, что хирургия абсолютно безопасна, и предлагаю вам пройти туда с Ольгой Андреевной и Михаилом Олеговичем. Я же попробую выяснить, что происходит в других помещениях этого строения.

– Вы не справитесь в одиночку, – убежденно проговорил один из фельдшеров. – Лично я останусь здесь и помогу вам выяснить подробности. – Его тут же поддержали те двое, которые стояли рядом, немного в стороне от остальной группы игроков.

– Я не против, – пожав плечами, я подошел к Ольге. – Дорогая, у меня для тебя отдельное задание. Когда попадете в хирургию, найди Рогова. Он уже должен хотя бы начать очистку других отделений. Помоги ему чем-нибудь, а затем с Васькой решите, кто именно будет охранять здание. Мне кажется, что будет достаточно поставить охранника в холле, который будет открывать выжившим дверь, а затем закрывать ее. Неигроки в данный момент находятся на достаточно низком уровне, поэтому просто закрытой двери будет достаточно, чтобы удержать их.

– Лёша, а почему ты даешь поручение ей, а не мне? – я снова посмотрел на нашего рентгенолога и вздохнул.

– Миша, Рогов не послушает тебя, ты уж извини меня. А вот Ольгу он не просто послушает, но еще и выполнить все в точности и не задавая глупых вопросов, – я примирительно улыбнулся. – Оль, ты все поняла?

– Я ни черта не поняла, потому что сразу же послала Систему куда подальше, но я постараюсь выполнить все точно, – Ольга постояла, уставившись в стену, а затем решительно кивнула.

– Ну и отлично. А теперь давайте бегом на выход, пока сюда никого еще не принесло, – я открыл дверь, выглянул наружу и указал рукой направление. – Катя, может быть…

– Нет, – резко ответила девушка, – я никуда не пойду, – она скрестила руки на груди, и отошла от двери в сторону.

Пока мы мерились взглядами, девять человек успели выскочить на улицу и побежали к строению, из которого мы с Катериной недавно вышли. Плюнув на упрямую девчонку, раз хочет погибнуть – это ее право и выбор, я прислушался. Никаких криков и шума драки не звучало, а по времени они уже должны были заскочить в холл. Решительно закрыв дверь, я повернулся к парням, напрочь игнорируя Катю.

– Готовы выдвигаться?

– К этому невозможно подготовиться, – ответил мне один из фельдшеров. – Мы не подведем, будьте уверены.

– Тогда идем. Начнем зачистку этого здания. – И я первым направился к двери, начиная растаскивать весьма добротную баррикаду.

Глава 8

Отдельно стоящее здание приемного покоя было компактным, имеющим всего один лестничный пролет, ведущий на второй этаж и один вход в подвал, вроде бы закрытый. Пока что самая явная угроза исходила все-таки из подвала, это, если исключить игроков, которые нам совсем не товарищи, потому что от рождения козлы винторогие.

Несмотря на закатывающего глаза Михаила, я не мог себе даже представить, что в рентгенологическом отделении сейчас находится много неигроков. В этом плане я также готов был скорее поверить Ольге в том, что они просто не знают, есть ли там монстры вообще, а, если есть, то сколько их на самом деле. А все потому, что, если верить моим внутренним часам, вся эта хреномуть, завертевшаяся ночью, окончательно устаканилась уже на рассвете. Ладно бы Система нас днем вот так мощно поимела, но было раннее утро, еще даже не все на работу пришли, так что вряд ли там было много больных и просто проверяющих состояние своего здоровья граждан. А отделение функциональной диагностики вообще должно было пустым к этому времени быть.

Ну не принимали работающие там богини кардиографов никого до десяти нуль-нуль. С утра они занимались тем, что снимали датчики с одних страждущих и навешивали их на других, не менее страждущих, чаще всего в отделениях. А уж потом проходили сюда, чтобы скинуть записанную за сутки информацию в память компьютеров, откуда их потом для расшифровки извлечет врач, работающий на две ставки, собственно, почти как каждый в нашей больнице. Из-за большой нагрузки доктор бегала по всему комплексу нашей далеко не маленькой больницы бегом, была стройной и очень злой. Так что эти наши богини весьма быстро смогли приучить всех желающих проверить свой внутренний мир, приходить не раньше десяти. Добились они этого очень простым способом: выслушали одного особо скандального и жаждущего, сняли ЭКГ и всучили ему в руки, без расшифровки. На все вопросы, кто ее прочитает, пожали плечами и посоветовали пойти к главному, мол, он тоже врачом был когда-то, может быть, справится. Про жалкое зрелище хирургов, особенно бывших, с кардиограммой в руках я уже вспоминал, так что от них быстро отстали, и в расписание больше не лезли. И в итоге на их территории, вообще не должно было быть в это время неироков, да и игроков тоже. Разве только кто из девчонок забежал к себе, когда все вокруг начали меняться.

Что же касается рентгена:

– Вы кого-нибудь на рентген привозили? – я повернулся к фельдшерам, которые вместе со мной сосредоточенно растаскивали придавившую дверь мебель.

– Я привозил, – ответил один из них. Черт, надо бы их именами поинтересоваться, а то как-то неловко получается. Не называть же мне их игроками, в конце концов. – Парня с переломом.

– С переломом чего? – я требовательно посмотрел на фельдшера, отшвыривая стул, подвернувшийся мне под руку, в сторону.

– Мозгов, блин, – он вытер выступивший пот со лба. – Этот долбодятел за каким-то хреном полез на дерево, а с него хотел перепрыгнуть на другое, стоящее в двух метрах. Тарзана что ли изображал, мать его. Естественно свалился и руку сломал. – Он замолчал, затем ухватил стол и принялся тащить его в сторону. Оттащив от двери на приличное расстояние, он остановился, бездумно глядя, как второй фельдшер, оставшийся с нами, убирает последний стул. Третий парень в это время о чем-то негромко переговаривался с Катей, которая стояла чуть в стороне и в разбаррикадировании прохода на лестницу участия не принимала. Я уже хотел подойти к ней, но тут фельдшер добавил. – А может быть на него так вся эта хрень с Системой повлияла? Это же ночью началось. Город как с ума посходил. Мы поссать не могли сходить, один вызов за другом пер. Да вы, Алексей Владимирович, вон, у него спросите, что это чучело вытворяло и нахера ему это понадобилось, – и он кивнул в сторону парня, стоявшего рядом с Катей. – Этот сопровождал того чудика. Михаил Олегович все никак не мог понять, под какой парень наркотой был, поэтому Ольгу Андреевну вызвали. – Ну что же, теперь хотя бы понятно, почему Ольгу вызвали, а не дежурного лаборанта, за токсикологию она отвечает, дело-то такое, нередко судами заканчивается… Заканчивалось, – поправил я себя. Сейчас уже, скорее всего, никаких судов в ближайшее время не предвидится. Долго не предвидится, может быть, никогда.

– Да на спор Андрюха прыгал с дерева на дерево, – оказывается, парень слышал, о чем мы говорили, и теперь подошел поближе. – Мы днюху Витькину отмечали, и тут началось… – он замолчал, потом передернул плечами. – Какое-то мельтешение перед глазами, мерещиться стало всякое, – он снова замолчал. – Потом пальба на соседней улице началась. Короче, писец полный и пушистый. Ну, мы и решили, что лучше всего будет слегка стресс снять, благо, было чем. Ну, а потом Андрюха на спор на березу полез, чтобы с нее на соседнюю, значит… Не получилось, бывает. Только поломался немного, точнее сильно, аж кость штанину прорвала и наружу торчала. А кровищи сколько было, – он закатил глаза. – Вот и вызвали скорую. Да мы все в таком состоянии были, хорошо, что вообще сообразили, как вызов сделать.

– Жрать охота, – внезапно заявил второй фельдшер. – Как так-то? Вроде бы Система, все дела, а живот прямо-таки подводит, так жрать хочется.

– Потерпи, к кухне пройдем, поедим, – ко мне подошла Катя и встала рядом. Поврежденную руку в этот момент пронзило болью и я, стиснув зубы, массирующими движениями пытался вернуть ей нормальную чувствительность. Да без наруча страшно представить, что бы с моей рукой было. Наверняка тоже, что и с Андрюхой: кость наружу и кровища. Хорошая вещь – броня. Жаль только, что ее элементы падают с тварей так редко.

Все мы одновременно с этим посматривали на дверь. Пара человек наверху точно осталось, хоть Миша что-то там про орды говорил. И в каком они качестве остались одной Системе известно. Ну а снизу, оттуда, где вход в подвал, вообще всякое могло полезть. Хотя тот вход и перекрыт, кто-то мог из подвала вырваться до того, как проход завалили, да наверх податься, как вариант на тех двоих посмотреть, всякое могло быть.

Верить на все сто паникующим и не полностью понимающим, что вообще происходит, людям я не мог, они с перепугу могли не учесть многих нюансов. Но, я верил Ольге. Если она сказала, что дверь в подвал закрыта, значит, так оно и есть. Значит, она или видела, как ее запирали, или самолично это проделала. А неигроки, даже те, которые вырвались в основном стационаре, от которых я едва сумел отбиться, еще не на той стадии развития, чтобы двери открывать. Даже, если предположить, что кто-то успел из подвала прошмыгнуть наверх, и их-то Мишка и принял за несметные орды, не смогли бы открыть дверь и впустить своих приятелей, оставшихся в подвале. Тем более не могли они этого сделать без ключа, потому что вряд ли кто-то в своем уме запер дверь и оставил ключ в замке. Хотя, опять же, возможны варианты, как со стороны неигроков, вдруг там кто-то ну очень бошковитый рандомом не обделенный оказался, так и со стороны игроков, среди которых тоже вполне мог оказаться кто-то особо одаренный.

– Долго мы будем тут стоять? – нетерпеливо спросил второй фельдшер. – Может быть, уже куда-нибудь пойдем?

– Ну так иди, если тебе так сильно сдохнуть хочется, – огрызнулся парень, сопровождающий «Тарзана». – Нужно сначала хоть какой-то план действий продумать, прежде чем туда соваться. Мы же не знаем, что там творится, – я с удивлением посмотрел на него. Молодец, я-то почти всех, кто моложе двадцати пяти лет, считал безмозглыми дегенератами, а, оказывается, есть среди них и здравомыслящие люди. За собой я, например, подобного здравомыслия в таком возрасте не наблюдал. Надо же, какой сюрприз. Боль в руке практически прошла и я, сжав и разжав кулак несколько раз, сделал шаг вперед.

– Вы что, вот так собрались идти? – спросил я, насмешливо поглядывая на своих добровольных помощников. – Без какого-либо оружия? Хотите зомбеподобную тварь голыми руками завалить?

– У нас нет оружия, – хмуро бросил фельдшер, который торопился уже куда-то пойти. Наверное, это у него с голодухи. Мол, побыстрее здесь разберемся и пойдем уже на кухню, пожрем.

– А подумать? – я прищурился. – Здесь полно вещей, которые, как оружие можно использовать. Вот, например, – я подошел к одному из столиков и достал плоское долото с двухсторонней заточкой для остеотомии. – Чем не оружие?

– Че это за хрень? – ко мне подошел друг «Тарзана».

– Долото.

– Я вижу, что долото, для чего оно здесь-то нужно, ну, в больничке?

– Кости долбить, – пояснила Катя. – Ты думаешь, это легко? А долото оно и в Африке долото. Это ты еще трепаноколоворот не видел, – она хихикнула, увидев, как вытянулось лицо парня.

– А что вы и кости долбите? – он слегка отодвинулся от Кати.

– Ага, особо противным больным, – хохотнул тот фельдшер, который его с приятелем сюда привез. – Начет кто-то права качать, а тут доктор долото как схватит, как давай пальцы ломать. А остальные держат, чтобы не вырывался. – Парень недоверчиво хмыкнул, но на всякий случай отодвинулся от Катерины еще немного. Та, заметив его маневр, удивленно приподняла брови.

– Лично я – нет, – она пожала плечами. – Я больше по таблеточкам, да по укольчикам. А вот хирурги – те да, долбят. И руки с ногами ломают заново, тоже бывает. Мужики, что с них взять, неандертальцы, практически, проповедующие принцип – нет органа или конечности, нет проблем. Нет чтобы укольчик прописать, от которого само все отвалится.

– Катерина, прекрати кошмарить парня, – одернул я развеселившуюся Катю. Я понимаю, что ей стресс нужно как-то снять, но не сейчас же это делать, в конце концов. – А ты не слушай ее, руки и ноги ломают только, если они неправильно срослись, чтобы сложить как надо, – лицо парня вытянулось еще больше, а Катя рассмеялась, и ее поддержали в этом фельдшера. – Тьфу на вас, – я протер лицо. – Тебя звать-то как? – спросил я парня.

– Толян, м-м-м, Анатолий, – представился он.

– Хорошо, а вы? – это нужно было раньше делать, но лучше поздно, чем никогда.

– Сергей, Данила, – дружно представились фельдшера.

– Меня вы знаете, понятия не имею откуда, но это не важно, – я повертел в руке долото. Хорошее кстати, и заточка неплохая.

– А вы у нас лекции по реанимации читали, – ответил Сергей, стоящий перед дверью. Внезапно он замер, прислушиваясь. – Какой-то звук странный оттуда идет, – он указал рукой на дверь. – Наверное, надо посмотреть…

– Куда! Стоять! Не смей трогать эту гребанную ручку! – заорал я, кинувшись к нему. Но было поздно.

Сергей рванул на себя дверь и тут же получил удар в живот длинным ножом, которым рентгенологи иногда пленку кромсают. Сергей застонал и повалился на пол, а в дверном проеме показался неигрок. Я его не узнал, зато узнал Толян.

– Андрюха, ты чего… – услышав знакомый голос, тварь повернулась к нему и шагнула, держа в руке окровавленный нож, глядя страшными, затянутыми бельмами глазами. Значит, это и есть тот самый «Тарзан», которого потащили перелом снимать. Получается, что его Система перемолола в неигрока. Но он не достиг даже второго уровня, потому что, стоя перед дверью даже не пытался ее открыть, а раз за разом делал шаг в сторону преграды, стукаясь о нее всем своим немаленьким телом. Звук был глухим, и мы его не услышали. Зато услышал Сергей на свою беду.

Я буквально в три прыжка оказался за спиной у неигрока. Но первое, что я сделал – это захлопнул дверь. Пока что уровень тварей был таков, что они даже просто повернуть ручку были не в состоянии. А в следующую секунду долото с тошнотворным звуком вошло прямиком в затылочное отверстие Андрюхи снизу-вверх. Его длины как раз хватило, чтобы проткнуть дно четвертого желудочка в мозге, где располагались ядра всех жизненно-важных центров. Он даже не понял, что уже умер, потому то одновременно перестал дышать, а остановившееся сердце перестало качать кровь по сосудам. Андрюха упал лицом вперед прямо под ноги бывшего приятеля, который застыл в странном оцепенении, не в состоянии пошевелиться и хоть как-то отреагировать на происходящее.

Уровень эта победа мне не подняла, лута на твари тоже никакого не оказалось. Но это я отметил уже после, сейчас же бросился к Сергею, возле которого уже вовсю суетились Данила и Катя. Когда я упал перед парнем на колени, он кашлянул, забрызгивая все вокруг темной кровью, по его телу прошла судорога и он вытянулся, невидящими глазами глядя в потолок.

– Он ему печень проткнул, воротную вену разрезал и легкое похоже задел, – Катя закрыла лицо руками. – Он от потери крови умер. У него не было ни единого шанса.

– Да, похоже на то, – протянув руку, я закрыл молодому совсем парню глаза. – Эх, Серега-Серега, что же ты так неаккуратно-то? Зачем полез, сказано же было, не спеши, – я покачал головой и поднялся на ноги. К сожалению, спасти можно далеко не всех и не всегда. – Вооружайтесь и, ради всего святого, не лезьте поперек батьки в пекло.

Толян тут же отмер, словно ждал, когда ему разрешат это сделать, и схватил нож, которым его только что пытался прирезать приятель. А я подошел к покойному и выдернул долото из головы. Пока вытирал его, задумался о том, что в принципе сумел всадить долото таким вот образом. Еще совсем недавно мне казалось, что это невозможно. Неужели все эти очки характеристик действительно как-то влияют на организм, и он перестраивается. Потому что я реально стал физически гораздо сильнее. Про интеллект сказать не могу, я себя никогда не считал ограниченным человеком, но что-то все-таки изменилось. Я стал думать быстрее, что ли.