Текст книги "Охотники по вызову (СИ)"
Автор книги: shellina
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)
– Откуда вы узнали? – буркнул Бинс.
– Вспомнил его размеры. Римский гладиус? Нет, это выглядело бы как плевок в лицо кельтам. Значит, его ковали для того, кто смог бы его держать и не надорваться. Ребенок или хрупкая женщина. Логично?
– Так если знаете ответ, зачем задаете вопросы?
– Где ее могила?
– Это местечко называлось «Уорт-Хигс», на юге Шотландии. Тогда маги еще не дистанцировались от магглов… Ее похоронили в древней церкви Святого Августина. Но церковь была разрушена. История Хогвартса началась до вторжения Великого ублюдка. Тогда на наш остров часто нападали датчане, а они христианами не были. Вот так.
– Чудненько. Вот видите, как все просто, – Дин встал и направился к выходу из учительской.
– Скажите, а почему вы ученикам об этом не рассказываете? – Сэм направился за братом.
– О чем? Что ведьмы прекрасно сгорали на кострах, а не наслаждались теплом инквизиторского огонька? Вы шутите?
– А разве не в этом состоит смысл изучения истории?
– История – это удел тех, кто хочет знать правду. И поверьте, таких очень немного. Остальным хочется верить в сказки, такие, как про Основателей. Четверо друзей, великих магов основали школу, чтобы делиться своими знаниями с детьми. Красиво? Конечно. А большего детям знать необязательно.
– Как, например, о том, что две незамужние женщины физически не могли жить с двумя мужчинами просто на правах друзей, не так ли?
– Времена тогда были темные, – Бинс немного выпрямился и теперь больше напоминал человека, а не сплющенный блин. – Но девицу, жившую под одной крышей с мужчиной, который ей не родственник и не муж, закидали бы камнями.
– Но они не были женаты, – Сэм не спрашивал, он утверждал.
– Нет, не были, – неохотно ответил Бинс. – Какая разница, кто из них с кем спал? Официально они проживали в разных башнях, соединенных друг с другом общим двором.
– И ученики каждого проживали вместе со своими учителями? А нейтральной территорией были Большой зал и несколько классных комнат. А когда Хогвартс перестроили?
– В пятнадцатом веке. Общими были все комнаты второго и пятого этажей. Ну и башни, да.
– Вы о чем говорите? – Дин нахмурился.
– Да так, проверяю одну свою теорию, – рассеянно ответил Сэм. – Шляпа чья?
– Ничья. Такой же общий предмет, как Большой зал – нейтральная территория.
– Понятно. Кто именно финансировал строительство?
– Салазар и Ровена. Они сначала не хотели никакую школу создавать, просто создали защищенное место, где можно тихо-мирно изучать магию. Потом пришли Годрик и Хельга – привели детей, попросили приютить на время. Годрик хорошим кузнецом был, куда лучшим, чем многие другие, даже гоблины. А в замке его услуги были очень даже востребованы. Ну и Хельга целительницей знатной была.
– Они бежали откуда-то?
– От датчан, от кого еще тогда могли спасшиеся из разоренного городка бежать? Ну, хозяева недостроенного замка согласились. Привели детишек в Хогвартс. Потом начали понемногу учить, а почему нет, скучно же. Ну, потом расширили, так сказать, услуги. Начали зарабатывать, защиту предоставлять, так и родился Хогвартс.
– Понятно, – протянул Дин. – Теперь мне все понятно. И дочь расспрашивать нет смысла. Зато теперь ясно, почему Салазар разорвал все отношения с Годриком и плюнул на Хогвартс. Змеюшку свою пристроил и упылил, громко хлопнув дверью. Женщина. Всегда и во всем виновата женщина.
– Спасибо за замечательную историю, профессор, – Сэм последовал за братом. – Я все же советую вам преподавать именно историю, а не бесполезные хроники никому не нужных войн.
Винчестеры вышли из учительской.
– Наведаемся в лес, поищем старую разрушенную церковь? – Сэм оглянулся: ему показалось, что он слышал чьи-то крики. – Заодно выполним контракт.
– Да, точно. И узнаем, что за место указал на карте Годрик, так своеобразно ее спрятав. Стой, – Дин внезапно остановился. – Я, кажется, слышу голос Сева.
Винчестеры переглянулись и бросились на звук голосов, которые теперь раздавались особенно отчетливо.
Шум привел их к приоткрытой двери в классную комнату.
– Я считаю, что вы неправы, профессор, – голос Северуса звенел. – Нельзя применять Протего против физического воздействия. Если я сейчас брошу в вас стул, и вы примените Протего, то ничего хорошего не выйдет!
– С чего вы это взяли, мистер Снейп?
– Снейп-Винчестер, это совсем нетрудно запомнить, профессор Шпендель, – Дину показалось, что еще совсем чуть-чуть, и его далекий от определения «терпеливый» ребенок взорвется. – А взял я это с того, что Протего отражает магические атаки, магические не включают в себя стул, и если воздействовать не на объект, а, допустим, на какой-нибудь камень, то защита Протего не подействует!
– Я еще раз спрашиваю, с чего вы это взяли и почему вы уже полчаса со мной спорите? – Шпендель сорвался на крик.
– Да потому что я не могу терпеть, когда говорят глупости, а проверить мою правоту очень просто, нужно только провести эксперимент. Если Протего не пропустит брошенный мною, допустим, мяч, то я смирюсь с абсолютно любым наказанием, потому что это докажет мою полную некомпетентность. Но что будет, если я все-таки прав?
– Я не собираюсь выслушивать ваши глупые предположения! И за то, что вы отобрали полчаса урока у ваших же одноклассников, я назначаю вам…
– Ну уж нет, – пробормотал Дин. – Этот Шмундель действует мне на нервы. Что он к Севу привязался?
– Потому что Сев пытается выставить его идиотом. С одной стороны, в таких случаях можно и промолчать, но с другой – я его понимаю, все-таки от подобных знаний часто зависит жизнь.
– Я его сейчас выставлю и поставлю в очень неприятную позитуру, – Дин уже захотел было полностью открыть дверь, как был остановлен братом.
– Не смей, – Сэм оттащил Дина от класса. – Если Сев твердо уверен в своей правоте, пусть учится ее отстаивать.
– Но этот так называемый профессор сейчас влепит ему отработку, – пробурчал Дин.
– И что? От отработки еще никто не умирал, а Севу полезно учиться держать удар. Жизнь – она очень несправедливая штука.
– Можно подумать, она его никогда не била.
– Это совершенно другое дело, Дин. Не мешай Севу взрослеть.
В это время из приоткрытой двери раздался вопль:
– Вон из моего класса! Двадцать баллов со Слизерина!
Дверь открылась, и из кабинета вылетел взъерошенный Северус и с силой захлопнул за собой дверь.
– И куда ты так быстро пытаешься убежать? – поинтересовался у него Дин.
– К директору, – мрачно ответил Северус. – Профессор Шпендель не в состоянии придумать для меня настолько жуткую отработку, чтобы на всю жизнь хватило. Поэтому он послал меня к директору, дабы заслуженный Альбус Дамблдор справедливо наказал нерадивого ученика. Сдается мне, что, если бы в Хогвартсе до сих пор сохранялись физические наказания, меня ждала бы сотня розог. Так, постойте, а что вы здесь делаете?
– Да так, кое-что уточняли, – расплывчато ответил Дин. – Полагаю, сегодня к ужину тебя не ждать? Альбус сейчас придумает тебе достойное наказание.
– Из-за чего вы сцепились? – Сэм скрестил руки на груди.
– Профессор Шпендель дал нам неправильную информацию на уроке, я переспросил, он повторил. Тогда я спросил, уверен ли профессор в своей трактовке, ну мало ли случается странных нелепых случайностей. Может, профессор зарапортовался и забыл про некоторые исключения.
– Знаешь, Сэмми, я недолюбливаю Шпепселя, но, если бы мой ученик решил размазать меня подобным образом, я бы тоже пожалел, что в Хогвартсе отменены физические методы наказаний, – Дин осмотрел сына с ног до головы. – Сев, ты бы полегче, что ли, в самом деле проф мог действительно выпустить некоторые детали из вида.
– Просто я его тоже слегка недолюбливаю. И вообще, почему я должен молчать, если при мне озвучивают подобную чушь?
– Чтобы не проводить вечера, выполняя ненужную работу на отработках?
– Это несправедливо, – нахмурился Северус. – Ладно, я пошел получать свою порцию добра и ласки от директора. Может, все обойдется, и я не буду мыть насест Фоукса.
– Да, только туалет зубной щеткой, – любезно предположил любящий отец.
– Фу, ну у тебя и фантазия, – Северус покачал головой и направился к горгулье, охраняющей вход в директорский кабинет.
– А Шмунделя я все равно когда-нибудь контужу, – сказал Дин и пошел к выходу.
– Шпенделя, Дин, – автоматически поправил его Сэм. – Я, пожалуй, не составлю тебе компанию, а наведаюсь в местную библиотеку, может, здесь имеются в наличии старые карты, на которых мы найдем хотя бы приблизительное расположение древней церкви.
– Угу, а я поспрашиваю у жителей в городке, неподалеку от лесочка и Малфой-мэнора. Иногда у магглов можно получить более достоверную информацию на этот счет.
Дин быстрым шагом дошел до границы антиаппарационной зоны, убедился, что бумажник у него с собой, так же как и минимальный набор оружия: пистолет, нож, волшебная палочка. По привычке, которая въелась в кровь, он положил в карман пузырек с солью и небольшие четки. Решив, что подобных вещей ему хватит, Дин аппарировал в уже знакомый лес.
Городок носил зубодробительное название, которое Дин долго читал на придорожном знаке, но так и не решился произнести вслух. Находился он в миле от леса, так что Дин довольно быстро дошел до него и остановился посреди центральной улицы, пытаясь сообразить, куда ему идти дальше.
Его взгляд упал на небольшую церковь, и Дин решительно направился в том направлении.
Так как было не воскресенье, в церкви никого, кроме молодого священника, разглядывающего потрескавшуюся фреску, не было.
– Печально, когда подобное произведение искусства приходит в упадок, а у прихода недостаточно средств, чтобы пригласить приличного реставратора, – священник обратился к Дину, не поворачивая головы, ориентируясь на звук открывающейся двери.
– А почему у прихода не хватает на это средств? Мне всегда казалось, что подобные древние здания находятся под защитой государства.
– Скорее всего, государство даже не догадывается о нашем существовании. А может, и знает, но считает, что если не жалуемся и не просим денег, то у нас все хорошо, – священник повернулся к Дину. – А не просим, потому что считаем, что сами все можем. Этот грех называется гордыня, и он относится к смертным грехам. Однажды я смогу перебороть себя и обращусь наконец в курию.
– В курию? – Дин удивленно посмотрел на священника. – Так это что – католическая церковь?
– Да, одна из немногих в Шотландии, – вздохнул святой отец.
– И вы еще удивляетесь, почему у вашего прихода небольшой доход, – покачал головой Дин.
– Так ты зачем сюда пришел, сын мой? – Дина всегда смешило, когда к нему так обращались парни младше его самого. – В поисках успокоения?
– Скорее за информацией, – немного неохотно ответил Дин. Он сунул руку в карман и принялся перебирать четки. – Меня интересует тот лес, который в миле отсюда расположен.
– Это плохое место, – священник задумался. – Я, честно признаться, не особо верю в существование нечистой силы, но если бы она действительно существовала, то лучшего места, чем здешний лес, ей было бы не найти.
– Есть теория, что где-то в этом лесу, или в том месте, что здесь было очень давно на месте леса, располагалась церковь святого Августина. Возможно, она была осквернена и разрушена датчанами. Именно поэтому лесок впоследствии стал непростым.
– Я не знаю, – священник нахмурился. – Я могу посмотреть в нашем архиве, если ты подождешь, сын мой.
– Конечно, отец, – Дин смиренно склонил голову, потом повернулся к фреске, которую рассматривал священник, чье имя он так и не узнал. – А кто здесь изображен?
– Это Михаил, – священник направился к неприметной дверке за алтарем. – Почему-то считается, что ему не было сложно погубить Люцифера, сбросить его в Ад. Но и я, и художник, создавший эту фреску, считаем по-другому.
– А вы еретик, святой отец, – пробормотал Дин, рассматривая белокурого ангела, стоящего на коленях перед поверженным, истекающим кровью братом, закрыв лицо руками.
Он отвернулся от картины и сел на скамью, достав четки. Дин не молился, он не умел, да и знал ангелов не понаслышке, чтобы им доверять. Винчестер просто сидел и смотрел в одну точку, наслаждаясь умиротворенным покоем, которого никогда не знал до тех пор, пока не оказался в этом мире.
– Ты был прав, – голос священника заставил Дина вздрогнуть и открыть глаза: оказалось, он задремал, сидя в тишине старой церкви. – Церковь святого Августина действительно существовала и располагалась в предположительном центре современного леса. Тогда там стояла деревенька Уорт-Хигс. Она была полностью разрушена, как и церковь, но развалины церкви все еще можно обнаружить. Странно, что их не исследуют, – священник покачал головой. – Словно что-то мешает исследователям. То какие-то дела срочно находятся, то что-нибудь ломается. Подвалы церкви святого Августина все еще стоят нетронутыми.
– Спасибо, святой отец, – Дин не смог сдержать улыбку, глядя на темный след пыли на щеке молодого еще мужчины. – Вы не окажете мне услугу, – он протянул священнику четки. – Освятите их, пожалуйста.
После того, как четки были освящены, Дин направился к выходу. Перед копилкой для пожертвований он остановился и вытащил чековую книжку.
– Пусть хоть на этой фреске Михаил и старина Люци остаются братьями, – прошептал он, бросая чек внутрь.
Выйдя из церкви и найдя безлюдный закуток, Дин аппарировал домой.
========== Глава 20 ==========
– Из всех дурацких идей, которые приходили в мою многострадальную голову, эта была, похоже, самой дурацкой, – Дин подбросил в костер несколько поленьев и нервно оглянулся.
В лесу было темно, даже луна, скрытая плотными облаками, не давала своего скудного света. Только яркое пятно возле костра позволяло разглядеть сидящего на корточках и протягивающего руки к огню человека. Уже в трех шагах от костра начиналась плотная темень, а взметавшиеся время от времени искры оставляли на земле изломанные зловещие тени.
Где-то в темноте расположился Сэм, в задачу которого входило страховать брата от различных форс-мажоров. Сначала Сэм отнесся к подобной расстановке сил скептически, утверждая, что если Дин умудрится договориться с божествами, а не спровоцировать их на конфликт, то это будет чудо. Дин был с братом согласен, но после того как они, еще раз обмозговав ситуацию, решили, что так будет лучше. Дин не был женат, в отличие от Сэма, а у этой резвящейся тройки были весьма специфические взгляды на женатых мужчин, особенно у одной конкретной богини.
И вот сейчас Дин сидел у костра в темной осенней ночи и чувствовал себя идиотом, потому что понятия не имел, о чем будет говорить с божками, если они, конечно, снизойдут до беседы с каким-то Охотником.
– Ты бы шел отсюда, путник, – раздавшийся за спиной голос заставил Дина подскочить на месте. – Эришкигаль не в духе, а когда она не в духе, может произойти много чего совсем нехорошего.
Молодой парень вышел из темноты и присел рядом с огнем, протянув к нему руки.
– Эм, – выдавил Дин. – Может быть, ты мне объяснишь, что вы все забыли в этом леске? – он прикусил язык, наткнувшись на насмешливый взгляд юноши, но вопрос уже прозвучал, и делать вид, что он просто поздоровался, было поздно.
– Забавно, значит, ты знаешь, на кого можешь наткнуться, и все равно сидишь здесь.
– Я догадываюсь, – Дин скрестил руки на груди. Парень не был настроен агрессивно, и можно было слегка расслабиться. – Таммуз, если не ошибаюсь.
– Не ошибаешься, – парень поднялся. – Меня зовут по-разному, в том числе и Таммуз. Так ты хочешь знать, что привело нас в этот лес? Я не знаю. Но что-то нас здесь удерживает, не дает уйти.
– И я даже догадываюсь, что именно, – Дин вздохнул. – Если ты мне точно покажешь, из-за какого места вы не можете уйти, я постараюсь вам помочь. Если, конечно, вы нуждаетесь в моей помощи.
– Как ты можешь нам помочь?
– Здесь однажды очень давно была осквернена церковь, в которой находится усыпальница сильной волшебницы. Мы думаем, что вместе с ней был захоронен некий артефакт, который и хулиганит время от времени.
– Церковь, – Таммуз скривился. – Вот в чем дело. После того, как этот хиппарь из Вифлеема разнес свое учение по свету, нам стало очень неуютно продолжать существовать в том качестве, в котором мы привыкли жить. Странно, что маги приняли его учение, оно часто не вязалось с их привычками. Но это многое объясняет. Пошли, пока моя нареченная и ее сумасшедшая сестричка не пожаловали. Возможно, ты действительно сможешь помочь, и мы уйдем из этого странного места.
– А что вы постоянно делите?
– Ты хотел сказать, что они постоянно делят? – Таммуз остановился. – Я был влюблен, и моя влюбленность заставляла распускаться цветы, а всех живых существ охватывала любовная лихорадка. Весна, вот что приходило вместе с моим счастьем видеть любимую. Вот только я ей был безразличен.
– Да-да, я знаю эту легенду, Иштар отправилась за тобой в Ад, чтобы вырвать из лап мстительной сестренки… – перебил Дин юного бога.
– Хм… на самом деле все было не так, – Таммуз продолжил движение. – Я был влюблен в Эришкигаль, и я добровольно спустился за ней в ее царство.
– Что? – Дин некрасиво уставился на невозмутимого Таммуза.
– Ее красота и холодное великолепие не могут оставить равнодушным ни одного мужчину. Но я ей был безразличен. Мое отчаянье было столь велико, что я сам добровольно лишил себя жизни.
– Очешуеть, – пробормотал Дин. – Черт, ничего не видно, – он вытащил фонарик и несколько раз попытался его включить. Фонарик не зажигался. – Ну конечно, а как же иначе? – убрав фонарик, Дин вытащил волшебную палочку. – Люмос, – тусклый свет плохо разгонял темноту, но стало немного легче идти, не спотыкаясь каждый раз о корни деревьев. – Так что там у вас дальше произошло?
– Иштар была давно в меня влюблена, но она принимала мой выбор и ни на чем не настаивала. С моей смертью жизнь на Земле замерла. Иштар попросила сестру воскресить меня, но та печально ответила, что не в силах это сделать. Она богиня смерти, а не жизни. Тогда Иштар упросила отдать ей мое тело. Эришкигаль согласилась. В прекрасном лесу Иштар рыдала надо мной, а потом отдала часть своей силы, чтобы сочетаться браком со мной, пусть даже с мертвецом. Ее любовь воскресила меня, и, поднявшись со своего ложа из прекрасных цветов, я понял, что всю жизнь страдал не по той сестре.
– Дальше ясно, вы принялись грешить с точки зрения, как ты там выразился, хиппаря из Вифлеема, сеструхе это не понравилось, и началось веселье. В общем, чувак, во всем ты виноват.
– Вот это место, – Таммуз остановился возле… это были даже не руины, просто часть каменной кладки.
– Н-да, ну, в общем-то понятно, почему старую церковь не исследовали ученые. Что исследовать-то? Стандартный набор чар все еще действует: паника, желание уйти, но настоящего ученого это не остановило бы. А так, стремное место, которое даже с большой натяжкой нельзя назвать чем-то выдающимся, что здесь делать?
– Я не понимаю твоих речей, – покачал головой Таммуз. – Нас, Богов, влечет к этому месту. Словно здесь есть что-то, что может открыть нам дверь к прежнему могуществу. И это чувство очень сильно, но иногда оно отступает, и тогда мы начинаем метаться по лесу с надеждой испытать нечто похожее еще раз. От этого трудно отказаться, но мы понимаем, что происходит подобное из-за того, что остаточный зов этой силы все еще владеет этим местом, а потом вдруг этот зов становится мощнее, и тогда уйти отсюда не представляется возможным.
– Я почти ничего не понял, – признался Дин, поморщившись, – но смог вычленить следующее: где-то здесь, предположительно в подвале, должен же у церквушки быть подвал, спрятано нечто, что влечет древних ископаемых Богов, разных мантикор, Волдемортов и прочих низзлов, а живущих неподалеку Малфоев награждает просто неизлечимой манией величия. Подозреваю, что это не меч. И да, где твои подружки? – Дин запоздало вспомнил о настоящей проблеме, представляющей нешуточную опасность.
– Они вкушают заслуженный отдых.
– Спят, что ли? – Дин хмыкнул и принялся осматривать остатки кладки. – И где мне найти подвал? Или хотя бы вход в него?
– Я могу помочь, – Таммуз пожал плечами и небрежно взмахнул рукой.
– Однако, – пробормотал Дин, наблюдая, как земля отодвигается в сторону, освобождая монолитную плиту. – А вот эту штуковину слабо отодвинуть? – Таммуз не ответил и повторил жест рукой. Плита отодвинулась, и Дин заглянул внутрь, посветив палочкой. – А вот и ступеньки. Так, соль, кочерга – на месте. Будем надеяться, что, даже если там обитает призрак, все не закончится плачевно.
– Не возражаешь, если я здесь подожду? – Таммуз потоптался на краю открывшегося прохода.
– Я вот что не понимаю, ты почему на меня не напал, не попытался убить всеми доступными тебе способами? Тебе что, не хочется человечинки?
– Ты извращенец? – Таммуз удивленно посмотрел на Дина. – Я никогда не требовал жертв. Они мне не нужны. Я, наоборот, ратую за возрождение, за продление рода, продление жизни…
– Ага, именно поэтому вы Малфоя едва этой самой жизни не лишили, – хмыкнул Дин.
– Я не понимаю, о чем ты. Если о мужчине, который избрал этот лес в качестве дороги домой после любовных утех, то думать нужно было. Эришкигаль терпеть не может женатых мужчин, а еще больше она не любит неверных женатых мужчин, и уж совсем ненавидит женатых мужчин, которые пренебрегают своими женщинами.
Дина последние слова юного бога заставили встрепенуться, от них ему почему-то стало не по себе. Заставив себя отбросить ненужные мысли, он повыше поднял палочку с мерцавшим неярким огоньком и принялся осторожно спускаться по замшелым ступеням вниз, туда, где теоретически покоилась одна из Основательниц Хогвартса.
Последняя ступень наполовину вросла в землю.
– Из всех жутчайших мест, в которых я побывал, это самое жуткое, – Дин повел плечами, по которым пробежал озноб. – Даже в Чистилище было уютнее.
То, что раньше было подземельем, сейчас, по прошествии времени, которое не смогли побороть даже наложенные на это место когда-то очень давно сильнейшие чары, представляло собой осыпающуюся нору, стены и потолок которой держались лишь благодаря корням деревьев, свисающих, переплетающихся между собой и так и норовящих схватить Дина за одежду. Очень скоро продираться сквозь корни, держа при этом палочку в руке, стало практически невозможно, и Дин погасил тусклый огонек, убрав палочку за пояс. Приготовившись пролезть, ориентируясь на ощупь, Дин с удивлением осознал, что в норе довольно светло. Свет шел откуда-то спереди, и Охотник прибавил шагу. Он даже не вышел, а вывалился в круглую комнату, посредине которой стоял саркофаг.
– Классика, – пробормотал Дин, подходя к каменному гробу. – Почему-то нечто подобное я и ожидал увидеть. Эх, жаль, шляпы нет, это просто уникальный шанс почувствовать себя профессором Джонсом. Тэк-с, что тут у нас?
Дин негромко говорил вслух, чтобы хотя бы звук собственного голоса разгонял жутковатую тишину.
Свет шел от камня, из которого был сделан саркофаг. На крышке по традициям того времени был вырезан барельеф, изображающий лежащую со скрещенными руками женщину. Только держала она в руках не свечу, не какой-нибудь цветок, а небольшой одноручный меч.
– Извини, милашка, но я вынужден тебя потревожить, – Дин навалился на плиту, выполняющую роль крышки саркофага, и попытался ее сдвинуть с места, пыхтя от натуги.
Крышка отодвинулась как-то слишком легко. С громким стуком, показавшимся Дину громовым раскатом, она упала на пол. Охотник, поморщившись, заглянул внутрь, предполагая, что увидит сейчас древние кости, которые, по идее должны будут рассыпаться, как только их коснется воздух. Открывшаяся перед ним картина заставила Дина протереть глаза.
– Ай, зараза, – ругнулся Дин, когда глаза защипало. Все-таки его руки были далеки от стерильности, и он даже не подумал их очистить, прежде чем полезть в глаза. Проморгавшись, Дин снова заглянул внутрь саркофага.
Женщина словно спала. Никакого, даже легкого признака тления не было заметно на ее лице, руках и одежде.
Темно-синий бархат ее платья закрывал тело полностью. Даже кисти рук были скрыты до середины длинными рукавами. Темные волосы убраны в серебристую сетку, а тонкие длинные пальцы действительно сжимали меч, точно, как это было изображено на крышке.
– Ты очень, очень красивая, – наконец сумел пробормотать Дин. – То, что ты так сохранилась, можно списать на волшебство, но это не объясняет, почему вокруг твоей усыпальницы творится вся эта странная хреномуть. А ведь кроме меча, здесь нет ничего, что могло бы как-то объяснить происходящее.
Дин вздохнул. Перед ним встала дилемма: уничтожать или не уничтожать эту прекрасную покойницу? Ведь все его чутье Охотника буквально кричало о том, что дело все в самой Ровене, и нужно не терять время, а посыпать это тело солью, полить предусмотрительно прихваченным с собой бензином и сжечь к чертовой матери, предварительно достав из ее рук меч. Но что-то не давало ему поступить логично и правильно. Словно его околдовали. Все, что мог Дин, это тупо любоваться умершей тысячу лет назад ведьмой. Понимая, что это не совсем нормально, Дин попытался сбежать, чтобы найти в лесу Сэма и вернуться сюда уже вдвоем, но к своему ужасу ощутил, что не может сделать ни шага. Когда же ему удалось, прилагая просто колоссальные усилия, немного отойти от саркофага, в комнате резко похолодало, а Ровена медленно повернула голову в его сторону и резко открыла глаза.
– А-а-а! – Дин заорал и упал на задницу. Вместо оцепенения его охватил просто животный ужас. Такой ужас он испытал только однажды, и сейчас сделал то же самое, что и тогда – не надеясь на успех, что есть сил завопил: – Сэм!
***
– Так, это уже не смешно, – Сэм сильно замерз и переложил в другую руку бинокль, в который наблюдал, как брат беседует, а потом куда-то уходит с Таммузом. – И что он за ним поперся, не предупредив меня?
Как только Дин с юным Богом вышел из круга света, создаваемого костром, возле которого он сидел, Сэм перестал его видеть.
– Вот черт, – Сэм подхватил лежащий на земле рюкзак, потер замерзшие щеки и нос и устремился в лес вслед за братом.
Когда они разрабатывали этот план, он сразу сказал, что большего идиотизма они еще ни разу за свою очень насыщенную жизнь не совершали.
Выскочив на поляну, Сэм понял, что понятия не имеет, куда идти.
– Дин! Дин, мать твою, куда ты пошел? – Сэм всматривался в темноту до ярких звездочек в глазах и едва не проморгал тусклый Люмос, мелькнувший среди кустов.
Он часто терял этот такой ненадежный ориентир, но находил взглядом тусклый огонек и шел в его сторону со всей возможной скоростью.
Зажигать свет сам Сэм не решался, поэтому продвигался медленнее брата. Когда огонек пропал и не находился довольно долго, Сэм почувствовал, что его охватывает паника.
Он ломанулся, как настоящий лось, в ту сторону, куда шел до этого времени, и вывалился на поляну возле развалин, рядом с входом в подземелье которых стоял задумчивый Таммуз.
– Где мой брат? – лезвие посеребренного ножа у шеи и надежный захват заставил Таммуза скосить глаза на Сэма. Некоторое время он смотрел на напряженное лицо Охотника, но вскоре поморщился и отвел взгляд.
– Шел бы ты домой, парень, целее будешь, – Таммуз скрыл разочарование и легко вывернулся из захвата. – Твоему братику уже не поможешь. А вот ты еще можешь спастись.
– Что там внутри? – Сэм упрямо сжал губы и неторопливо убрал нож, чтобы выхватить пистолет, который сразу же навел на Таммуза.
– Кроме дохлой телки? – Таммуз издевательски усмехнулся. – Ничего хорошего. Твой братик такой очаровательно внушаемый. Сначала я думал, что у меня не выйдет, на нем явно какой-то амулет (любите вы, колдуны, на себя магические побрякушки навешивать), но потом ничего, пошел и лишних вопросов не задавал. Он сильный, в прямом столкновении пришлось бы серьезно выложиться, – Таммуз притворно вздохнул. – Иди-иди, парень.
– Что там внутри? – повторил Сэм, взводя курок.
– Ну вот почему у тебя такой блок стоит, а? – поморщился Таммуз. – Твой брат – жертва. Ничего личного. Нам до смерти надоело здесь сидеть. К тому же этот проклятый морок стал слишком сильным. Если бы не регулярные жертвы, он скоро и нас бы сожрал. А так… Сначала мы хотели блондинчика мороку бросить. Пока тот с воплями от него бегал бы, мы бы успели сделать из этого леса ноги. Но мужик слишком шустрый оказался.
– Что такое «морок»? – Сэм говорил отрывисто. Он просто физически чувствовал, как утекают драгоценные секунды.
– А ведь ты за братом прыгнешь в эту нору, – задумчиво проговорил Таммуз. – Я, пожалуй, расскажу. Все равно вам с ним не справиться, а значит, у нас появится двойной шанс уйти. Морок – это отпечаток творимого зла. Не само зло, не призрак, а отпечаток. Он может принимать самые различные формы и виды. Он может отравлять вас высокомерием, а может напугать так, что штаны придется менять, если успеешь. Он может быть и прекрасной девушкой, и дымом, и ничем. Он может заманивать в свои сети магических животных и даже Богов. Только на людей влияет плохо. Опосредованно и воздействуя на уже пережитые чувства и эмоции. Это если разум не защищен. Если защищен, то вообще не влияет. Но все это нужно ему только для одного – пожрать.
– Понятно. Волдеморт тянулся к комфорту, а не к лесочку. Его никто не портил, он изначально был мудаком, – прошептал Сэм. – Как его убить?
– Никак, – хохотнул Таммуз. – Как ты можешь убить мысль, даже не мысль, а ее след, ее отражение?
– Если эта тварь жрет, то ее можно убить, – Сэм опустил пистолет. – Как же мне хочется тебе башку снести, кто бы знал.
Сэм поставил пистолет на предохранитель и сунул за пояс, затем передвинул палочку, чтобы она была под рукой, вытащил из рюкзака химический одноразовый факел, оставшийся еще с прошлого мира, зажег его и шагнул в темноту.
Он уже пробивался между переплетающихся корней, когда услышал крик Дина.
– Сэм!
Сэм поспешил, он ободрал руки, на лице красовались длинные свежие царапины, когда, наконец, он достиг комнаты с саркофагом.
Каменный гроб был открыт. На давно истлевшей материи лежала высохшая мумия, сжимающая в пальцах меч со сверкающим в рукояти рубином.
Дин катался по полу, отчаянно отбиваясь от чего-то невидимого. Из рассеченной чем-то острым щеки текла кровь, но других ранений Сэм пока не заметил. Он не видел, с чем сражается брат, и понятия не имел, как ему помочь.
– Эй, чувырло! – наконец Сэм плюнул на попытку увидеть морок и решил отвлечь внимания этой «мысли» на себя. – Что-то я тебя не ощущаю, а ты точно существуешь, или мой братан просто словил глюк, нанюхавшись местной плесени?
Что-то пронеслось мимо его лица, обдав легким ветерком. Сэм, видя, что Дин просто лежит на полу, тяжело дыша, резко развернулся в ту сторону.
