Текст книги "Как изгибали сталь"

Автор книги: Северцев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 29 страниц)

Вдруг там плывет кобра или гюрза, которая неосторожно свалилась в воду и не может выбраться по гладким стенкам желоба. За тебя-то она уж обязательно зацепится, чтобы выбраться, но у нее такой змеиный характер, что по пути и укусить может, значит, под рукой надо иметь антигюрзин, о котором мы и слыхом не слыхивали.

Маринка водится и в кяризах, таких глубоких, метров до восьмидесяти, колодцах, стенки которых оплетены прутьями. Кяризы сообщаются между собой и в них удивительно чистая и холодная подземная вода. Перекрываешь два кяриза и сачком ловишь рыбу. И помногу налавливали. Маринка рыба ядовитая, если не вычистить черную пленку, которая покрывает брюшину рыбы внутри.

Рыбалка сменилась эпидемией преферанса. Все свободное время проводили за картами, хотя отцы-командиры смотрели на это очень косо. Играли не на деньги, на интерес. Азарт был, но без алчности.

Вечерами выносили на улицу столы и играли до двух-трех часов ночи.

Политотдел забил тревогу. Увещевания не помогают. Запреты загоняют игру в подполье, и бороться с картежниками стало труднее.

Нашли, пожалуй, самый действенный способ. Вместо работы без отдыха и развлечений в субботу всех свободных от службы вместе с семьями погрузили в автобус и отвезли в театр в Башеград. Всю неделю только и разговоров было, что о театре. На следующую субботу коллективный выезд на серный источник на одну из пограничных застав. Целебная вода, приятный микроклимат, шашлыки, плов, общение. Прекрасно. Через два месяца такой активной жизни о картах никто и не вспоминал. Даже самые заядлые картежники научились приятно проводить свободное время.

Серный источник был достопримечательностью отряда. Находился метрах в ста от линии границы и к нему никто не допускался без особого разрешения. Вода в источнике была святой для мусульман. По преданию, один из правоверных по имени Хаджи-Баба отбивался у этой скалу от гяуров (а может от таких же правоверных, как и он, но не совсем согласных с ним в вопросах достатка, выбора друзей и т.п.).

Чувствуя, что силы иссякают, он обратился к Аллаху за помощью и получил ее. Скала разверзлась, и Хаджи-Баба получил возможность уйти от врагов, а из скалы полилась вода, которая залечивала раны мучеников.

Действительно, в скале была верхняя пещера, откуда бил источник, и нижняя пещера, куда вода выливалась. Один из начальников заставы при помощи камней и глины выложил бассейн в месте слива источника в реку, и бассейн заполнился целебной водой. В серной воде, молочного цвета, прекрасно лечились многие кожные заболевания.

Из верхней пещеры можно было пронырнуть в нижнюю пещеру и вынырнуть в бассейне. Но делать это нужно только со страховкой.

Отверстие узкое и при нырянии можно зацепиться за скалы. Стоит только дернуться, так сразу и застрянешь. А там и песенке конец.

Затем началась охота на лис. На шоссе постоянно выбегают серые ушастые ежики и нередко попадают под колеса быстро мчащихся автомашин. Вечером на шоссе выходят лисы полакомиться любимым блюдом, которое не надо осторожно подкатывать к воде, чтобы ежик раскрылся. А за лисами на шоссе выходят охотники на мотоциклах. И результат был неплохой. Вроде бы пустыня, а живности всякой видимо невидимо.

Одного ежика я поймал и привез домой, посадил в пустую комнату.

Вечером на сутки уехал в командировку. Возвращаюсь, а жена в слезах.

У нас в квартире кто-то есть, она всю ночь не спала и свет не выключала. Осмотрел все. Никого. И ежика в комнате нет. Стоит в комнате одна стиральная машина, а ежика нет. Чудеса. Поднял машину, а оттуда ежик вывалился. Он прятался на моторе машины. Откроют дверь, он прячется. Закроют дверь – он выходит гулять и по линолеуму когтями топ-топ. Дверь откроют, он прячется. И так всю ночь. Ежика я отпустил на волю, а жена на меня очень обиделась, потому что забыл я ей сказать о нем.

Охота на лис плавно перетекла в "барсоманию". Барсы вдруг стали

"нападать" на пограничников и им с оружием в руках приходилось защищаться. Барсы, да и любые хищники никогда первыми не нападут на человека, если человек сам не создает угрозу для хищника или его потомства. Это является законом для всего животного мира. Если, находясь вблизи хищника, человек оскалит свои зубы (часто такое бывает при улыбке), то тем самым он выказывает угрозу зверю и может получить ответную реакцию и от зверя. Даже прямой взгляд может являться признаком агрессии.

Стрельба по барсам до добра не доводит. Это красивое грациозное животное умеет постоять за себя. Есть поверие, что тигровые долго помнят своего обидчика (или спасителя) и в последствии платят человеку тем же. Один начальник заставы из автомата выстрелил в снежного барса, находившегося на довольно значительном расстоянии. В конце этого же дня на другом фланге своей заставы он подъехал искупаться в озерце, обросшем камышом. Подойдя раздетый к озеру, он увидел раненого барса. Это был тот самый барс. Мы специально проводили проработку его кровавого следа, чтобы исключить все заявления об агрессивности барсов, которых немало ходило по участку отряда. Барс бросился на своего обидчика. Офицер парировал бросок ударом кулаком по морде зверя. Получилось как у Лермонтова:

 
"И мы, сплетясь как пара змей,
Обнявшись крепче двух друзей,
Упали разом, и во мгле
Бой продолжался на земле."
 

Лермонтов либо хорошо представлял себе схватку со зверем, либо сам видел это. Обнаженный и безоружный человек может и не справиться с барсом. Хорошо, что начальник заставы был не один и его подчиненный не растерялся в этой ситуации. Но два месяца офицер пролежал в госпитале, залечивая глубокие следы когтей на своем теле.

Только после серьезных внушений прекратилась бесцельная стрельба по барсам на границе. Но от этих кошечек лучше держаться подальше. Они сами по себе, и мы сами по себе.

На участке этого офицера надо остановиться подробнее. Участок как участок. "Морской" в том смысле, что своей воды на заставе нет, и ее привозят в бочках, строго регулируя потребление воды каждым человеком и внимательно следя за качеством воды, не забывая ее вовремя обеззараживать и кипятить перед употреблением. На заставе росло три чахлых дерева, которые дежурный по заставе регулярно поливал из чайника. Холодильник абсорбционный (горит лампадка, которая нагревает резервуар с хладогеном, хладоген расширяется и, проходя по змеевику, охлаждает холодильную камеру), так как электроэнергия на заставу подавалась только в дневное время на несколько часов. Вокруг голая степь, ограниченная с юга горами, разделяющими Иран и СССР, и постоянная жара, от которой некуда спрятаться. Зато на левом фланге участка заставы настоящий оазис. Вы подъезжаете к горной громаде, составленной неведомым великаном из каменных пластин толщиной от пяти до десяти метров и длиной метров по двадцать-тридцать. Как будто руками сгребали. И среди этого нагромождения плит проход, по которому можно свободно проехать на лошади, перепрыгивая с одной плиты на другую. Кстати, на этих плитах солдаты выцарапывали свое традиционное "ДМБ", но какие года!

ДМБ-1927. Это совсем не ДМБ-1972. Выезжая из прохода, вы попадаете в оазис с зеленой травой, зарослями инжира и фисташковых деревьев.

Рядом небольшое озеро (где была драка с барсом). И совершенно другой климат. Свежий воздух и прохладно. Как в другой мир попадаешь.

Если есть достопримечательность, то к этой достопримечательности тянутся люди, по приезду которых простым смертным доступ к ней перекрывается. В основном из-за охоты. И если бы это была охота.

Группа высокопоставленных охотников сидит в окопах возле водопоя, а затем из элитных карабинов расстреливает горных козлов (архаров).

Потом адъютанты и помощники развозят туши по резиденциям начальников.

Охота – это выслеживание, поединок со зверем, который нужен для того, чтобы человек мог прокормить себя, а не для того, чтобы насладиться убийством, почувствовать в своих руках силу, изрыгающую огонь и несущую смерть. Я не уверен, что все участники такой, с позволения сказать, охоты чувствовали удовлетворение, но стадное чувство номенклатуры, влекомое не вполне здоровыми инстинктами высших слоев, делало всех соучастниками зловещего действа. Так, наверное, происходило, когда визировались списки лиц, подлежащих карательному воздействию машины правосудия. Если ты не согласен с расстрелом бывших соратников, значит, ты на их стороне и сам подлежишь репрессиям. Не хочешь, а стреляешь (т.е. подписываешь) вместе с другими должностными лицами (охотниками).

В оазисе охотиться можно было только особым людям. На Дальнем

Востоке тоже были места высокопоставленной рыбалки. Рядом с одной заставой было место, где прекрасно ловились сиги (рыба, которая при оттаивании пахнет свежим огурцом). Так даже начальнику заставы под страхом дисциплинарного наказания запрещалось ловить там рыбу. Нужно было уезжать подальше. Зато потом на это место приезжали партийные и военные руководители и ловили рыбу. Уже в период перестройки начальник заставы по-хозяйски вышел рыбачить на это место и не запрещал половить рыбу всем приезжавшим офицерам. В запретной пограничной полосе была и запретная для пограничников зона.

Такие же охотники застрелили и архара с бронзовыми рогами.

Ягненком он был подобран солдатами одной из застав. Выращен и дрессирован. Смело подходил к любому приезжему и требовал печенье.

Горе тому, у кого не оказывалось печенья. "Обидчик" подкарауливался и в самый неподходящий момент получал рогами в одно место.

Неприятностей начальнику заставы приносил много, но детям всегда прощают шалости. Солдаты красили ему рога бронзовой краской для красоты и для отличия от диких архаров. Приезжают высокопоставленные охотники и рассказывают, что добыли такого странного архара. А чего его добывать, если он людей не боялся. За настоящим архаром надо полазить по горам, посидеть в засаде, да и то, если ранишь архара, то его не достанешь. Даже смертельно раненый он бросается со скалы, чтобы не попасть в руки своих врагов. Пожалуй, самое свободолюбивое животное. У солдат на заставе был траур по поводу его убийства.

Животные на заставах являются частью воинского быта. На одной заставе в Средней Азии жил орел по имени Яшка. Кормился из рук. За хозяином вылетал на охрану государственной границы. Подавал тревогу при появлении чужих и подходе проверки. Имел, правда, привычку садиться на козырек сигнализационно-заградительной системы и вызывал подачу сигнала тревоги на заставу. Когда его гнали из строя на боевом расчете, обижался, махал крыльями и щелкал клювом.

На другой заставе на Дальнем Востоке жил медведь, который любил бороться со всеми встречными. Потискаешь его, и он идет дальше по своим делам. Труднее приходилось тем, кто об этом не знал. Однажды мы пришли на катерах на эту заставу. Старший катеров, мичман, на заставу с нами не пошел, решил остаться на причале, отдохнуть. По дороге на заставу мы встретили медведика, потискали его и пошли дальше. Минут через сорок мы вернулись на причал. На причале бегали мичман и медведь. Мичман на катер, и медведь за ним. Мичман на причал, и медведь за ним. Медведю весело, а мичман вообще цветом стал как его форменный темно-синий китель. Поймали мы медведя и мичмана, науськали друг на друга и толкнули в объятия. Потискали они один другого и разошлись в разные стороны. Хорошо, что мичман не додумался от медведя в лес убегать. Не убежал бы.

Вообще охота это очень опасное дело. Другое дело стрелять курочек. Это уже не охота, а упражнение в тире в стрельбе по живым мишеням. Прямо на пустынном месте роешь канавку длиной два-три метра. Дно устилаешь полиэтиленовой пленкой, наливаешь воду и уходишь на расстояние ружейного выстрела. Вокруг вроде бы все пусто.

Откуда ни возьмись, выбегает курочка и к воде. За ней вторая, третья и минут через десять у импровизированного водопоя не протолкнуться.

Не всегда охота заканчивалась триумфом охотника. Почему-то все любили охотиться в пограничной полосе, огражденной сигнализационно-заградительной системой, и куда доступ посторонним был запрещен. Охотились всегда в присутствии представителя погранвойск.

Однажды группа армейских офицеров поехала охотиться на кабанов.

Как всегда это бывает, что нужно, то этого нет. Ходили, ходили, а кабанов нет. Решили пострелять фазанов. Перезарядили оружие мелкой дробью, а в это время вышли кабаны. Азарт, стрельба дробью по кабану-секачу (клыки длиной около десяти сантиметров) привела последнего в расстроенные чувства. Все равно как танкиста, по танку которого ребятишки стреляли из рогатки. Ответное нападение и один офицер получил серьезные увечья.

Другой случай не трагический, но имел неприятные последствия.

Служили два товарища в одном полку. Два комбата (командира батальона). Учились в одном военном училище. Служили в разных местах. Снова встретились в военной академии и после выпуска поехали служить в один полк под Башеградом. Друзья – не разольешь водой.

Поехали охотиться на кабанов. Кабанов не нашли, не нашли и фазанов.

Присели отдохнуть. Один курит, а другой снизу залез в заросли ежевики и лакомится ягодой. Курильщик, шутки ради, взял товарища за два нежных шарика между ногами и несколько раз хрюкнул. Любитель ягод упал в обморок от неожиданности. Присутствие офицера-пограничника, конечно, предотвратило дуэль, которую офицеры хотели провести тут же без помощи рыцарского оружия, но дружбе офицерской пришел конец.

Это было в годы расцвета застойных явлений в обществе, как принято сейчас говорить. Но социальные группы населения СССР существовали не в вакууме, отдельно одна от другой. Одна группа являлась потребителями всего самого лучшего по специальным ценам, а другая являлась поставщиками этого, пользуясь тем, что оставалось от потребления первой группы. Декларируемое равенство на фоне неравенства одних развращало, а других наоборот делало более стойкими в убеждениях идеального толка, считавших хозяев жизни халифами на час. Сейчас, оценивая происходившее и произошедшее, можно сказать, что от смены халифов ничего особенного и не произошло. Все возвращается на круги своя. Ворон ворону глаз не выклюет.

Хотя нам постоянно вдалбливали в голову, что наш адрес не дом и не улица, наш адрес – Советский Союз, но, все равно, и в Средней

Азии, и в Захребетье мы чувствовали себя чужими, потому что во всех республиках под прикрытием лозунгов об интернационализме шла кропотливая работа по воспитанию исключительности своей нации, вынужденно находящейся под протекторатом России, и грядущей свободе.

Не зря один из представителей народов бывшего Советского Союза, рассказывая сыну о дарвиновской теории происхождения человека, говорил: "Сынок, люди произошли от обезьян. Русские произошли от большой глупой обезьяны по имени Гаврила. Армяне от маленькой обезьянки по фамилии Макакян. Грузины от такой же маленькой обезьянки по фамилии Шимпанидзе. Евреи от обезьяны по фамилии и имени Абрам Утан. Папа, а мы от какой обезьяны произошли? Мы? Это от нас обезьяны произошли".

Гитлер, якобы, утверждал, что Ч. Дарвину в теории эволюции от обезьяны к человеку следовало бы сделать исключение для немцев, которые не имели никакого отношения к обезьянам, поскольку произошли немцы от древних греков.

Ну не я же это придумал. Разве я придумал, что в одном из учебников на полном серьезе утверждается о том, что Христофор Колумб это запорожский казак Христоня Коломыець (из местечка Коломыя), а его ближайший сподвижник Хуан де Коса не кто иной, как Иван Козак из тех же краев. Опасаюсь я, что скоро США будут рассматриваться как заморская территория одной из самостийных республик бывшего СССР.

Все решения Центра нивелировались в республиках до того уровня, какой был выгоден руководителям, мечтавшим о том, как бы сделаться единоличными властителями своей республики. Посмотрите, сын простого дехканина стал Президентом республики. Одно никто не хотел понимать, что если бы не было вмешательства России в ход исторического развития, то Россия имела бы границы с огромными Оттоманской и иранской империями, и вряд ли нам бы пришлось участвовать в решении на территории Турции и Ирана карабахского, азербайджанского, аджарского, абхазского, чеченского, армянского, грузинского и других конфликтов. Может быть, это было бы и к лучшему. Эти конфликты решались бы по законам тех империй, в которых бы они находились.

Там, как мы знаем из истории, уговаривали только один раз, потом секир башка.

В Туркестан ко мне привезли и мою дочь, которая родилась в

Сибири. Сибирячка до трех лет ни разу не видела снега. Однажды и в

Туркестане выпал снег днем. Белый, пушистый. Кто успел, тот встал на лыжи и два раза вокруг дома обежал, пока снег не растаял. Я гулял с дочкой на руках и хотел поставить ее ногами на снег. Крик, подгибание под себя ног, отбрасывание от себя снежков.

На третьем году офицерской службы я был уже старшим офицером отдела, несмотря на юный возраст. И все из-за высшего образования.

Когда в отделе открылась вакансия, были более достойные кандидаты на ее занятие, но они не имели высшего образования. Выбор пал на меня.

Еще через год мне представилась возможность продолжить свое образование в военной академии.

Надо честно сказать, что в этом деле не обошлось и без протекции.

И все из-за языка фарси. На удивление быстро я овладел арабской письменностью. Мне даже нравилось писать справа налево, выписывая плавную линию с бугорками, очень похожую на кардиограмму. Каждый большой всплеск вверх с одной или двумя черточками под углом обозначает наличие букв "к" или "г", маленький всплеск – наличие других букв в зависимости от количества точек. Одна точка внизу – буква "б", две точки – буква "и", три точки – буква – "п". Также буквы различались и по количеству точек сверху: одна – "н", две -

"т", три – "ш". Мне нравилось выписывать "ман дар эттэхадэ джемахирэ шуруви сусиалисти зэндеги миконам", что в переводе обозначает – я живу в Советском Союзе.

Когда это делаешь среди своих сослуживцев, то все это воспринимается как само собой разумеющееся. Но однажды я попал на глаза нашему генералу, таджику по национальности, который видел, что я сам опрашивал задержанного нарушителя границы из Ирана. Таджикский язык несколько сходен с фарси, примерно как русский и украинский языки. Он понимал, о чем я говорю, и был этим удивлен. После этого, на совещаниях генерал не раз говорил, что очень много офицеров занималось изучением этого языка, а в таком-то пограничном отряде есть молодой офицер, который и занимается, и практически говорит с гражданами сопредельного государства. Естественно, в пример ставился и мой начальник, которому это было очень приятно.

Затем генерал решил перевести меня по службе в управление пограничного округа, что не очень-то улыбалось моему начальнику, и я был рекомендован на учебу в военную академию в расчете на то, что не поступлю на очное отделение и вернусь в отряд для заочного обучения.

Но я поступил и не вернулся, чем сильно огорчил симпатизировавшего мне очень достойного генерала и моего непосредственного начальника.

Кстати, как недавно я узнал, генерал сейчас в отставке и работает советником президента одной из республик Содружества Независимых

Государств.

Глава 5.

О пользе знания иностранных языков.

В Москву я снова попал через три года после окончания училища.

Руководство моей работой было довольно. Некоторое владение фарси позволяло мне делать больше, чем офицеру, не знающему языка. В качестве поощрения меня направили в военную академию с параллельным изучением иностранного языка в Московском Государственном университете.

Погранвойска имели договоренность с университетом о подготовке небольшого количества своих офицеров, участвующих в погранпредставительской работе. Провели тестирование на предмет способности к изучению иностранного языка. Давали тесты на хинди и урду, самые трудные языки. Оказалось, что я с отсутствием музыкального слуха могу воспроизводить звуки и слова совершенного чуждого нам языка. Правда, в тестах всегда надо учитывать то, что вероятность случайного правильного ответа составляет примерно тридцать процентов из ста. К этим тридцати процентам необходимо добавить умственные способности и знания, и получится вполне приличный результат тестирования. Проверили и грамотность путем написания изложения. Оказался грамотным. Хотя очень и очень трудно быть грамотным в русском языке. Кроме правил надо знать, как пишутся те или иные слова. Есть компьютерные тесты на знание русского языка, и я до сих пор не могу получить по ним положительную оценку. Самому стыдно, и компьютер стыдит. Тесты это еще только цветочки. Самое главное было впереди.

В академию меня отпустили с обязательным условием, что я буду изучать фарси. А в то время погранвойскам потребовались специалисты китайского языка. Мне был поставлено условие (учеба дело добровольное, заставить не могут) – либо я соглашаюсь на изучение китайского языка, либо я автоматически отчисляюсь из академии и возвращаюсь к прежнему месту службы с сомнительными перспективами дальнейшей учебы. Деваться некуда, согласился.

Повторно поступать и быть принятым случается не часто особенно у тех, кто отказался от изучения рекомендованного высшим командованием направления. Шуток здесь не бывает. Сказано "люмень", и никакого

"чугуния". Мой однокашник по училищу успешно сдал экзамены в академию им. Фрунзе и, перед тем как отдать приказ о его зачислении слушателем, ему приказали сбрить усы, иначе его просто отчислят.

Кому усы мешали? Усы пышные как у С.М. Буденного. Видит, что кадровики из Советской Армии не шутят с пограничником, пошел сбривать усы.

Побывал в трех парикмахерских. Женщины-мастера категорически отказывались сбривать ему усы. Наконец мужчина-мастер сжалился над ним и аккуратно сбрил усы для изготовления театрального реквизита. А жена друга ни разу не видела его без усов. Когда он вместе со мной в форме офицера Советской Армии встречал ее на железнодорожном вокзале, то его жена прошла мимо него ко мне, и сразу спросила, что случилось с ее мужем, почему его нет на вокзале.

Что такое китайский язык, рассказывать я не буду. Скажу, что в этом языке слова произносится на четырех тонах, и в каждом тоне свое значение. Допустим, слово "ма". В одном тоне оно обозначает слово

"мама", а в другом тоне – по матери. Слово написать нельзя, его можно только нарисовать в виде иероглифа. Некоторые иероглифы имеют свои мнемонические правила для запоминания. Например, иероглиф

"любить" мы запоминали по правилу – когти в сердце так вцепились, даже ножки подкосились. Иероглиф дерево состоит из элементов: дерево, опять, корешок. И так далее.

Но языком мы овладели. Наши "европейские" коллеги сразу стали лопотать на своих языках, а мы начали говорить только на втором году обучения. Знаете как у маленьких детей, ребенок молчит, молчит, а потом вдруг прорывается речь и его начинает нести. У нас точно также. Мы заговорили. На первом этапе мы понимали друг друга, но преподаватели нас не понимали. Затем преподаватели нас начали понимать. И чем дальше, тем больше и яснее мы начинали понимать, что китайского языка мы вообще не знаем.

Что-то спросить, что-то ответить, что-то перевести, что-то разъяснить – это еще не знание иностранного языка. На изучаемом языке надо еще и думать. И когда подходишь к этому рубежу, то можно говорить, что в какой-то степени владеешь иностранным языком, особенно китайским.

На первом семестре я практически не различал тональности языка, что первый, что третий тон – для меня было все одинаково. Мой преподаватель пророчил мне скорую разлуку или смену языка. Но у меня вдруг прорезался слух. А зрительная и механическая память помогали быстро запоминать иероглифы, которые я научился писать быстро и в целом довольно разборчиво.

В китайском языке есть один слог и много окончаний слов, которые по-русски обозначают не вполне приличное слово, заменяемое иностранным словом, рифмуемым со словом "теннис". Но без этого слова никак не обойтись. Попытки сказать это слово в измененном виде, приводили к непониманию того, что говоришь сам, и что говорят другие люди. Наш преподаватель, женщина бальзаковского возраста сказала прямо:

– Это слово говорится так, как пишется. Думайте об иностранном языке, а не о том, что подумают люди, не знающие китайского языка.

Слова: собрание, возвращение, окружение, содействие, валюта и многие другие не могут быть выброшены из китайского языка только потому, что они не совсем прилично звучат на другом языке.

Свободное от учебы время мы старались заполнить тем, что на границе уже не удастся посмотреть. Театральные постановки, музеи, экскурсии. Нам удавалось доставать билеты на премьеры и спектакли в

Большой театр, театр им. Ленинского Комсомола, им. Вахтангова, в театр на Таганке, театр Эстрады, театр оперетты. Я большой любитель театральных постановок, смотрел и аплодировал игре многих знаменитостей, но пусть они не обижаются моей давней любви – оперетте. Я посмотрел все постановки с участием Татьяны Шмыги и

Герарда Васильева. Боже мой, какая это прелесть. Выходящие из театра люди напевали на остановке: "Любовь такая – глупость большая, влюбленных всех лишает разума любовь. Все это знают, все понимают, но все влюбляются опять и вновь, и вновь".

Мы неоднократно были в Оружейной палате, Алмазном фонде, в

Кремле, Третьяковской галерее, музее изобразительных искусств им.

А.С. Пушкина, музее культуры и искусства народов Востока, выставках советских и зарубежных художников, ездили на крупнейшие промышленные предприятия и сельскохозяйственные объединения.

Нас учили быть не только офицерами, но и знать культурную и хозяйственную жизнь страны, хотя и на крупных предприятиях, но вся хозяйственная жизнь в основном строилась на этих предприятиях – гигантах индустрии и сельского хозяйства.

Однажды на московском заводе, выпускающем металлообрабатывающие станки, на встрече с директором завода мы поинтересовались причинами повышенного интереса японских промышленников к их продукции. Как мы были оскорблены полученной информацией, и как было неприятно директору говорить о том, что наша металлоемкая продукция закупается для переплавки. А ведь об этом нигде не говорили. Рабочие выполняли план, старались сделать качественную продукцию, и все для того, чтобы из этих станков выпускались высококачественные детали для японских автомобилей.

В крупнейшем племенном хозяйстве директору пришлось нам объяснять причины низкой продуктивности наших коров. Оказалось, что коров нужно лучше кормить и чаще заменять поголовье, так как от высоких надоев происходит быстрое старение структуры скелета. А наша политика была в том, чтобы одна корова давала молоко лет по десять.

И в целом она давала столько же молока, сколько дает корова в

Голландии за три года.

Проблем в нашем хозяйственном механизме было очень много. При изложении положений политической экономии развитых капиталистических стран наши преподаватели делали нам постоянные напоминания, что это характерно для капиталистического производства, основанного на эксплуатации рабочей силы и природных ресурсов. Но при толковой эксплуатации растет уровень потребления, невозможный без роста общего благосостояния и создания условий для воспроизводства рабочей силы и природных ресурсов.

В "Капитале" Карла Маркса написано о том же. Маркс расписал весь хозяйственный механизм и указал на то, что нужно делать капиталистам

(хозяевам), чтобы избежать социальных потрясений. А из Маркса и

Энгельса мы изучали критику Дюринга в произведении "Антидюринг" и военные труды Ф. Энгельса, впрочем, очень интересные. Если бы наши хозяйственники, а особенно руководители высшего ранга, использовали на практике произведения основоположника революционной теории и авторов "Манифеста Коммунистической партии", мы бы не имели того состояния в экономике, к чему пришли сейчас. Лучше это или хуже, сказать трудно. Горе бывает от большого ума и горе бывает от отсутствия ума, одним словом, просто от ума.

В процессе учебы много внимания уделялось привитию нам хороших манер. Их знание, по моему, не должно мешать никому.

Я уже не говорю о том, сколько потребовалось занятий, чтобы научиться правильно есть. Почему котлету не следует резать ножом?

Потому, что она мягкая. Почему нельзя входить с мороженым в городской транспорт? Потому, что можно испачкать одежду окружающих людей. Все очень разумно, просто.

Когда все это выполняешь автоматически, то нет причин беспокоиться о том, будешь ли ты выглядеть культурно в любом обществе.

Нам всегда подчеркивали то, что мы относимся к интеллигенции и в любой ситуации не должны терять интеллигентности.

Кстати, об интеллигентности. Это не наличие высшего образования, а состояние души, образ мыслей.

Вы не замечали, что представители интеллигенции первыми заражаются всем негодным, что есть в мире. Какая-то секта возникла, мракобесы, дурь несусветная, а в первых рядах представители так называемой интеллигенции распевают песни типа "Хари Кришна, хари-хари". Я пойму, если это индийцы-буддисты или кришнаиты поют свои религиозные гимны, и никогда не скажу ничего плохого. Нужно уважать религиозные чувства других народов. Но, когда это поют православные? Это все равно, если бы наши, так сказать интеллигенты, запели: "СС, равняйте ряды, фюрер с вами, и Хорст Вессель впереди".

Разницы не вижу никакой.

Жена одного моего знакомого бросила мужа и детей и уехала в Индию постигать таинства чуждой религии.

Русские интеллигенты-мормоны, кришнаиты, сатанисты, адвентисты, молокане, сметанисты (о последних ничего не слышал, но, возможно, и они есть) – это есть предательство православия, а не свобода религии. Я не слышал в последнее время о переходе из ислама в христианство. Кришнаиты и мормоны также не переходят в православие.

Хотелось бы мне посмотреть на мусульман, допустим в Иране или

Саудовской Аравии, которые бы создали православную секту и в рясах приходили на массовые мероприятия.

Свобода вероисповедания для религиозных конфессий. Мусульмане – пожалуйста. Католики – пожалуйста. Иудеи – пожалуйста. Кришнаиты

(индийцы) – пожалуйста. Буддисты – пожалуйста. Хочешь перейти из одной религии в другую – переходи, но не выставляй это напоказ и приготовься к соответствующему к себе отношению со стороны тех, кого ты бросил ради своей прихоти. И не забывай принципа – свой среди чужих и чужой среди своих.

Мне кажется, что воспитание интеллигенции должно находиться под особым контролем государства именно в период обучения в высших учебных заведениях. Так же, как студенты медицинских институтов находят у себя болезни, которые они изучают, так и студенты всех