Текст книги "Темный воитель (СИ)"

Автор книги: Сэр Родрик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

  Леонардо вечно ходил угрюмым и серьезным, поэтому его и не любили другие центурионы. На пирах, триумфах, праздниках Леонардо не пил больше нормы, а уж о том, чтобы приставать к служанкам и речи не было. Его ум всегда интересовала только война.

  Днем и ночью он готовился к ней, представлял, как будет командовать, или воевать, делал карты местности на границе, и разрабатывал лучшую тактику боя.

  Но к сожалению выше центуриона первой линии десятой когорты он подняться не смог за свои двадцать два года службы. Хотя Леонардо это особенно не печалило. Он всегда хотел именно заниматься ратным делом, а не зарабатывать себе репутацию, или высокое место. Для него было главное, чтобы никто не вмешивался непосредственно в его дела.

  Царь удовлетворенно поднял руку, разрешая Леонардо встать. Светлая туника на нем, украшенная золотыми узорами, и вкраплениями жемчуга говорила о высочайшем статусе человека носившего ее. Такую носили только цари, воеводы, и некоторые маги. Седую голову венчала корона. Алый кристалл в ней слегка поблескивал.

  – Встань Леонардо, – сказал царь, – Ты долгие годы служил мне верой и правдой. Когда в наши земли пришла война, ты взял в руки меч, и защищал свою родину. Когда война закончилась ты служил мне, и проявил себя, как мудрый центурион, и волевой человек. О твоих победах слагают песни в некоторых городах. И уж точно нету равного тебя в искусстве битвы на мечах.

  – Благодарю, мой повелитель, – просиял Леонардо.

   – Но твой ум, который беспорно острый, и проницательный не подходит для глобальной стратегии. Тебе не понять тяготы простых солдат. Тебе плохо удается ладить с ними. У вас разное отношение к жизни.

  Сейчас война снова пришла на наши земли. Эти проклятые варвары из Умбрии избрали себе нового конунга, и угрожают нашим землям на западе, – царь хмыкнул, – Знаешь, что случилось с ихним предыдущим конунгом? С которым мы заключили мир так не давно. Которому я отдал свою дочь между прочим. Его закололи на тинге! Обычный ярл вызвал конунга на тинг, и победил. Теперь он у них конунг. О боги, что за дикари эти Умбрийцы! – царь сотрясал кулаком, – Но ничего страшного скоро мы захватим их земли, и прекратим это варварство. У нас есть сильная, дисциплинированная армия, и мы должны победить.

  Но земли этих дикарей кишат разными тварями, вроде лютоволков, огров, и прочих. Из-за этого мы теряем слишком много солдат. Да в битве против варварского войска наши солдаты непревзойденны, но против этих тварей они слабы.

  Продвижение замедлилось, а война затягивается. Все это жрет казну, как козел добравшийся до капусты, – царь поправил тунику, – Поэтому я решил создать отряд особого назначения. Ты будешь его командиром. Вы будете выполнять задания, которые непосильны армии, или потребуют слишком многих жертв. В помощь тебе я отправлю мага Мельхиора. Он смышленый парень, но слишком мягкотелый. Он расскажет об этом подробнее. Ну как согласен?

  – Приму за честь, мой повелитель, – скрипя сердцем согласился Леонардо.

  На самом деле он не горел особым желанием управлять отрядом. Да, сражаться с монстрами, и закрепить свое имя в легендах, это было по душе Леонардо. Он был бы доволен разработкой плана атаки где-то в штабе, и места в строю, там где никто не будет ему мешать. Но приказы не обсуждают. Особенно приказы царя.

  Леонардо откланялся и пошел к Мельхиору. Волшебник жил этажом выше, в белой башне. Ее так назвали много лет назад, когда она и вправду была белой, и сверкала, как солнце, но сейчас белая башня стала серой, осыпалась, и обшорхлась.

  Леонардо постучал в тяжелую, деревянную дверь. Она скрипнула, и на пороге появилась миловидная служанка в белых одеяниях открывающих ее животик, и стройные ножки. Служанка была южного происхождения, но хорошо знала традиции Авалона. Она поклонилась Леонарду, и отступила в сторонку.

  Мельхиор сидел за столом, и корпел над свитком, переписывая в него заклинания из книги. Коричневые вьющиеся волосы, как у барашка, и коротенькая козлиная борода показались Леонарду жутко нелепыми. Он привык видеть лысых парней и в броне.

   Мельхиор оторвался от рукописи, и оглядел Леонарда с ног до головы.

  – Чем обязан вам? – нарочито вежливо спросил Мельхиор.

  – Царь сказал, что ты поможешь мне в выполнении приказа, – холодно, как верхушки альпийских гор, сказал Леонардо.

  – О, да точно. Ты же тот офицер, как его там? – Мельхиор щелкнул пальцами.

  – Леонардо, – робко подсказала служанка.

  – Да, да, да Леонардо Сальвадор. Сразу должен предупредить, что в бою я участвовать не буду, но помочь помогу. Сначала нам нужно наведаться в одно место. Понимаешь к нам в руки попал прелестнейший образец. Вещица, что переплыла средиземноморье, прошла войну с Тирским царством, и немного походила по землям Авалона. Эта вещь деревянная маска, и она очень нам поможет в дальнейшем.

  – Что за деревянная маска, и чем она нам поможет?

  – О, это древняя реликвия, которая хранит в себе великую силу. Я как раз занимаюсь подобным. Точнее я могу использовать маску для усиления человека. Это как использовать амулеты защиты, или атаки, но совершенно иначе.

  – И кого ты хочешь усилить?

  – Фидеса Искариота носителя маски конечно.

  – Фидеса?

  – О, а ты слышал о нем? – Мельхиор отломил кусок хлеба, и кинул его в рот.

  – Да, краем уха.

  – Надеюсь он выживет.

  – Расскажи поподробнее?

  – Просто немногие выживали после моих экспериментов, – как ни в чем не бывало сказал Мельхиор.

  – Каких экспериментов?

  – Ты обладаешь знаниями об ауре человека, и циркуляции энергии в организме?

  – Нет.

  – Тогда тебе не понять, что это за эксперименты. Если просто, то я делаю из обычных воинов, необычных.

  – Царь знает об этом?

  Мельхиор протянул Леонардо свиток.

  – Вот разрешение, – Мельхиор схватил яблоко, и надкусил.

  Леонардо прочитал разрешение, и вернул свиток Мельхиору.

  – Скажу прямо ты мне не нравишься, и то чем ты занимаешься мне не нравится, но я закрою на это глаза. Не пытайся стать моим другом. Мы просто работаем вместе. А теперь пошли навестим Фидеса.

  Глава 5

  В запертом на все засовы доме, в небольшой комнате сидела Агнес. Она уже сделала все дела по дому, и скучала лежа на кровати. Раньше она в это время тренировала свои навыки боя на мечах. В низине леса, скрытая крутым утесом, и ветвями деревьев она выжимала из себя все силы стуча по мешку набитому тряпками, и надежно привязанному к дереву. Ее никто не учил драться, но она несколько раз видела бои на ярмарке, и запомнила каждое движение бойцов. Два года она повторяла их с деревянной палкой в руках, пока не купила на заработанные деньги учебный меч. С ним дело пошло гораздо быстрее.

  Но теперь меча нет. Отец раскроил его на щепки, собрал их и бросил в костер. Только запах горелой древесины, остался.

  Агнес уже который день сидела в компании молчаливых стен, и единственным ее собеседником была рыжая кошка. Уединение проходило для нее тяжело. Агнес любила прогулки на природе, и общение с деревенскими. Ей не хватало этого.

  Агнес задумала побег, хоть это было задачей не из легких. Ее отец работал не только лесорубом, но и подрабатывал плотником. Он самолично руководил постройкой дома, и сделал его таким, чтобы никто без ключа не вылез, или забрался внутрь. Единственный способ сбежать – это украсть ключ ночью, и пока отец спит уйти, но он носил ключ на шее, и чутко спал.

  Агнес спустя несколько дней в заточении вышла из мрачного состояние, не покидавшего ее последнее время. Она будто тонула в болоте, и любое действие тянуло на дно. Но намотав нюни на кулак, она возобновила тренировки.

  Учебный меч заменила швабра, а укромное место в лесу гостиная. Место было мало, да и швабра уж очень отличалась от меча. Но Агнес находила удовольствие в том, что есть. Она ни в какую не желала опускать руки.

  Но даже так заключение грызло ее изнутри. С каждым днем она все больше ненавидела эту комнату, этот дом. Желание уйти, сбежать из этих проклятых стен все набирало силу.

  Вдруг кто-то постучал в дверь. Это был глухой, короткий стук. Агнес подошла к двери, и приклонила ухо. Отец обычно не приходил так рано, и не стучал в дверь, ведь у него есть ключ. За деревянной дверью, немного обитой металлом и шерстью, чтобы зимой не пропускала холод, лишь пели птички да завывал ветер.

  Слева от нее стояло окно, но все равно она бы ничего через него не увидела. Если бы окно не запер отец, то еще можно было бы выглянуть, а так нет.

  – Кто там? – спросила она низким тоном.

  – Твой любимый дядюшка Потос! – донесся веселый голос из-за двери.

  Агнес невольно просияла улыбкой, вспоминая высокого, худощавого дядю, который часто играл с ней в детстве, и рассказывал зимними вечерами о своих приключениях в далеких землях. Потос всегда был человеком легким, и веселым. В его глазах горел огонь любопытства и жажды приключений. Таким его запомнила Агнес.

  – Дядя, я не могу тебе открыть ведь у меня нету ключа, – сказала Агнес.

  – Зато у меня есть, – сказал Потос, и в двери щелкнул механизм.

  Мгновение Агнес рассматривала дядю. За последние пять лет, что его не было, дядя стал совсем другим человеком. Лицо его затронули морщины, а прежде густая шевелюра посидела и поредела. И лишь огонек молодости все также горел в его узких глазах.

  – Дядя, – Агнес бросилась к нему в объятия.

  Потос приобнял племянницу, и оглядел дом в котором не был столько лет.

  – Я скучала по тебе, – сказала Агнес.

  – Знаю, – ответил Потос, и мягко отстранил ее, – Ну, рассказывай как у тебя дела?

  – Да, как всегда, убираюсь, готовлю, помогаю отцу, как могу. А ты как? Давно приехал?

  – Неплохо. Вчера только прибыл. Брат рассказывал, что ты участвовала на ярмарке, и сражалась на деревянных мечах. Это правда?

  – Да, – с тоской ответила она.

  Глаза Потоса блеснули.

  – Так это отлично! Брат рассказывал, что ты победила парня старше тебя, и сильнее. – Потос посуровел, – А еще я слышал, что брат запер тебя из-за этого в доме, и сломал твой меч, – он приобнял ее за плечи, – Агнес, дорогая ты не должна загнивать в этом доме. В тебе течет кровь авантюристов, как и во мне. Послушай, ты ведь хочешь стать воином? Хочешь сражаться с мечом в руке, чтобы твои имя звучало в легендах?

  Агнес недолго колеблясь кивнула.

  – Тогда тебе нужно покинуть этот дом, как можно раньше!

  – Но отец не разрешит мне.

  – К черту брата! Он всю жизнь прожил в лесу, и уже порос мхом. Он не знает, что такое жажда приключений. У меня уже готовы две лошади и провизия. Если ты согласна, то нужно идти сейчас.

  – Я... согласна, но мне же не стать настоящим воином. Я же девушка. А идти в наемники я не хочу.

  – Хе-хе это здесь ты девушка, а в землях Умбрии ты можешь стать воительницей, и даже занять место конунга.

  – Но они же наши враги.

  – Сегодня враги, завтра друзья ты же знаешь, этих царей. Хотя вряд-ли. Не важно, главное, что тебя будут там уважать, как воительницу. Ты же хочешь ей стать?

  – Да.

  – Тогда собирайся и поехали.

  Агнес сложила в мешок запасную одежду, броню из под кровати, и немного еды в дорогу, а еще она положила кухонный нож. Всякое может случиться в пути, подумала Агнес.

  Они прошли через двор, к тропе ведущей в деревню. Агнес завороженно смотрела на лес, и птиц. Больше она не увидит этих мест, а возможно и увидит, но через многие годы. Потос был на удивление тихим. Раньше он все время болтал, а сейчас молчал, как воды в рот набрал.

  Вскоре они подошли к конюшне, и забрали двух лошадей. Одну темную, крупную со спокойным характером, взял Потос, а вторую белую, и хрупкую, с взбалмошным характером Агнес.

  Они поскакали в поля за деревней. Туда она никогда не ездила, и с неким трепетом ожидала чего-то особенного. Вид тыквенных полей не очень ее удивил, но все же хоть что-то новенькое. Большие, оранжевые головешки тыкв вылазили из под пожухлой травы.

  ***

  Они отъехали на приличное расстояние от деревни. У Агнес уже болели ноги от езды. К тому времени солнце уходило за небесный свод. Длинные тени деревьев тянулись в сторону деревни. Вдали над верхушками деревьев возвышался дым от деревни. Белая лошадь тяжело дышала, и покрылась потом. Ей нужен был отдых, также, как и Агнес. За целый день на седле она натерла себе пятую точку, и ноги.

  Потос и сам знал, что пора отдохнуть. Но вместо этого он свернул на заросшую лесную тропу. Агнес поехала за ним.

  – Куда мы едем, – спросила она.

  – Увидишь, – ответил Протос.

  Впереди блеснул в последних лучах солнца металлический козырек крыши. Перед Агнес предстала деревянная хижина. По сравнению с домом Агнес это была самая настоящая хижина. Она выглядела заброшенной. Местами на ней рос мох, и висела паутина.

  – Что это за хижина? – спросила Агнес.

  – Я здесь раньше жил, но после смерти моей сестры, твоей тети, и твоей бабушки, бросил этот дом. – ответил Протос, и спешившись, открыл дверь.

  Внутри царил мрак, и старость. На столах, полках, табуретках и стульях покоился слой пыли. В углах, да и везде где только можно висела паутина. Пахло сыростью, как после дождя в скалистых горах.

  – Моей тети? – спросила Агнес.

  – Отец тебе не рассказывал? – ответил он.

  – Нет.

  – Это случилось еще до твоего рождения. Раньше мы жили всей семьей в этой хижине, но твой отец женился, и построил себе отдельный дом. Он хорошо зарабатывал, как плотник. Я же с матерью и сестрой жил здесь. Хижина была маленькой, но как говорится в тесноте, да не в обиде, – он кинул хворост в очаг, – В тот год в наших краях появились разбойники. Они работали на дорогах, и нападали на купцов. Много хороших людей погибло от их рук. В деревню все реже ходили торговцы, – Потос уложил бревна на хворост, и чиркнул огнивом, -Тогда я с твоим отцом, и несколькими крепкими мужиками из деревни пошел на охоту. Мы охотились на разбойников. Нашли их след, и базу. Старую хижину наподобие этой, но еще меньше, – он подул на хворост, и алое пламя перешло на мелкие ветки, от них на ветки побольше, и наконец поглотило бревна, – Там ужинали двое разбойников. Один с топором, другой с луком. Того, что с луком, он был высоким и крепким, мы закололи первым. Второй ломанулся из дома через окно, и так бы убежал, но твой отец метнул в него вилы. Они воткнулись прямо в ноги второго, – Потос запер дверь на ключ, – Он кричал, и просил пощады. Весь в соплях, и слезах. Бородатый, грязный. Но мы все знали, что он не живец, а если и выживет, то останется без ног.

  Он все просил сказать его матери, что умер, как герой. Мы сжалились над ним, и начали расспрашивать, кто он, и откуда. Но все без толку. Парень не слышал нас. Он все бормотал себе под нос, что-то о богах. А потом испустил дух.

  Мы забрали все деньги, и драгоценности. Их было немного. Разбойники больше ценили вино, чем деньги, и запасались едой. Ждали зимы. Все что нашли ценного мы поделили поровну. Разбойников закопали за хижиной, и поехали домой.

  Я распрощался с твоим отцом, и пошел к себе. Дверь в хижину была открыта настежь. На косяке кто-то оставил царапины. А внутри тишина.

  У меня сразу похолодело в животе. Тогда с разбойниками мне тоже было страшно, но в тот момент перед хижиной мне было страшно по настоящему. Страшно за мать и сестру. Я ведь любил их.

  Внутри лежал растерзанный труп матери. Весь пол покрылся кровью. У нее не хватало руки, и ноги. Рука лежала под столом, где мы ели втроем, а ногу так и не нашли. Кровавый след вел в комнату, где спали мы с сестрой.

  Я открыл дверь, и ужаснулся. На кровати, где мы любили друг друга лежала сестра. У нее не было головы. Тогда я подошел к ней, и обнял ее. Она была холодная.

  Дальше все было как в тумане. Твой отец нашел меня, вытащил из хижины, и устроил похороны. Мне сказали, что в лесах бродил оборотень, мол он и напал на одинокую хижину. Но сколько они не прочесывали леса, а никакого оборотня не нашли. С тех пор я не разу не переступал порог этой хижины.

  Через неделю я собрал вещи, и уехал из деревни. На сокровища добытые у разбойников я прожил пару недель, а потом начал зарабатывать авантюрами. Я много пил, и спал с проституками. Всегда выбирал похожих на сестру, но ни одна из них не удовлетворила меня.

  Спустя пять лет я вернулся в деревню. Тогда я увидел тебя. Ты была так похожа на сестру. Тот же носик, та же улыбка, те же глаза. Словно я увидел ее снова, – Потос схватил Агнес за плечи, – И сейчас ты лишь стала еще больше похоже на нее. Твои губы, твоя грудь, твоя талия, твоя попка, твоя кожа – это все точь в точь, как у нее, – Потос жадно впился поцелуем в шею Агнес.

  – Нет! – сказала она отстраняясь от Потоса, но он крепко сжимал ее.

  Агнес была в шоке от услышанного. Раньше она считала дядю добрый человеком, который понимает ее, и любит, как племянницу. Но сейчас все это просто не могло уложиться у нее в голове.

  – Агнес, дорогая я люблю тебя, – бормотал Потос подталкивая Агнес к кровати.

  Агнес отчаянно искала выход из ситуации. Она не могла победить дядю силой. Только хитростью и ловкостью. Вот бы был у нее меч, но он сломан. Вдруг в мешке лежащем столе блеснуло лезвие ножа.

  Агнес приняла решение за доли секунды. Она врезала Потосу коленом в пах. Тот издал проклятие, и согнулся. Она подбежала к столу, и схватила нож, выставив его перед собой.

  – Не подходи ко мне! – пригрозила она Потосу.

  Он рассмеялся.

  – Иначе что? Агнес, дорогая убери нож я не хочу делать тебе больно. То что, ты победила сельского дурачка еще не значит, что справишься со мной. Ну давай же, ты же чувствуешь это? Эту особую связь между нами. Ты такая молодая, такая красивая, – Потос медленно подходил к Агнес.

  Она положила нож обратно на стол.

  – Ты прав я тоже хочу тебя. Иди сюда и возьми меня, – Агнес поманила его пальцем.

  Потос поцеловал Агнес в губы. Его рука жадно сжимала бедро Агнес, а вторая залезла под рубашку. Он чувствовал приятное тепло ее тела. Агнес почувствовала, как что-то твердое уперлось ей в бедро.

  – Я ненавижу тебя, – прошептала Агнес на ухо Потосу.

  Она воткнула нож ему в шею, высунула, и воткнула еще раз. Алая кровь брызнула из шеи. Узкие глаза Потоса раскрылись, и стали похожи на два блюдца. Изо рта его хлынула кровь.

  – Брахк, – издал напоследок Потос, и упал на землю.

  Агнес отходила от него пока не уперлась в стену, и спустившись по ней, села на пол. Пол отдавал холодом. Он был неудобным, но Агнес это мало волновало.

  Она смотрела на Потоса. На его застывшие глаза. На разорванное горло. На истекающую из него кровь. Пару часов назад он был самым близким для нее человеком, а у нее была мечта, и план, как ее достичь. А сейчас не осталось ничего. Только кровь на руках, и тоска в сердце.

  – Станешь воительницей, – хмыкнула Агнес, – Пошли вы все, – сквозь зубы процедила она, – Я стану воительницей, и никто меня не остановит. Клянусь кровью на своих руках, я стану воительницей!

  ***

  – Тюрьма, – чавкая сказал пухлый стражник, который принес Фидесу кусок хлеба, и кружку воды, а сам тем временем ел курицу.

  Его чавканье эхом отдавалось от стен коридора, и уходило к двери. Вдоль коридора стояли вбитые в камень клетки с заключенными. Большинство из них впало в отчаяние, и уже даже не выходили на свет. В отличии от Фидеса, который подполз к стражнику.

  На его плече остался шрам от укуса крысы. К удивлению Фидеса он зарос за пару дней, также как и царапины на ноге.

  Фидеса и стражника разделяла металлическая решетка. Может она и покрылась ржавчиной, но стояла крепко. Чтобы сломать такую нужно иметь нечеловеческую силу. Тюрьмы здесь делали на совесть.

  Мрак и сырость окружали Фидеса. Он чувствовал сырость на кончиках пальцев, на стенах, на полу и потолке. Он и сам пропитался ею.

  Мрак же не был так заметен, как сырость. Если бы не стражник со своей свечкой, то Фидес бы спокойно лежал в темноте. Но теперь он видит свет, и знает, что он во мраке. С той стороны, где находятся монстры. Наверное для офицера он и был монстром.

  Сейчас Фидес испачкался в грязи куда сильнее, чем обычно. Она пролезла почти везде: под подмышки, за уши, в штаны, и даже под портки. Одежда тоже измазалась в грязи, как и волосы. Разве что маска оставалась на удивление чистой.

  Разум же его погряз в унынии. Фидес совсем опустил руки, и смирился с любым исходом. Будь то гильотина, или порка. Ведь он никак уже не мог на это повлиять. Фидес считал это несправедливым, но с несправедливостью он смирился еще в том мире. Да и за проведенное в камере время в одиночестве Фидес потерял всякое желание к жизни.

  Но в нем все же была искорка надежды. Несмотря на все тяготы, и лишения, он осмелился надеяться на лучшее. Или хотя бы знать правду о худшем. Ему надоела неопределенность.

  – Угм, а что со мной будет дальше? – спросил Фидес.

  Стражник оживился, и получше уселся на стуле. Тот противно скрипнул древесиной по камню. Стражник съежился.

  – Дальше, тебя будут судить, и поверь жалость тебя не ждет, – покачал головой стражник, – Суд посчитает сколько стоит твой долг по времени работы на каторге. И поверь они очень сильно уменьшат стоимость твоей работы. Затем тебя выставят на продажу, и поверь пока какой нибудь толстосум не выкупит тебя на э-ный срок, ты будешь гнить в адских условиях. Когда тебя купят, поверь, ты будешь пахать на него без каких-либо прав, кроме права на жизнь. Если ты не сдохнешь на каторге, то тебя освободят.

  Фидес сглотнул. Стать рабом на каторгах он не хотел. Ему претила сама мысль работать под угрозой насилия. Стать чьей-то вещью на несколько лет. Фидес ужаснулся от этой мысли.

  – Может можно, как-то смягчить срок? – спросил Фидес.

  – Конечно можно, и поверь мне многие так и делают.

  – Но как?

  – Деньги мой друг, поверь, единственное, что тебе спасет это деньги.

  Вдруг вскрикнула дверь, и к стражнику подошли двое. Кудрявый парень с блуждающим взглядом. С его плеч свисала темно-синяя мантия.

  И зрелый мужчина с ровной, как струна осанкой, и твердым взглядом. Он возвышался над стражником. На поясе у него висел меч. Точно какой нибудь военный, подумал Фидес.

  Военный отвел стражника в сторону. Они о чем-то общались вдвоем. Стражник был явно недоволен чем-то. Но кивнул, и подошел к Фидесу.

  – Тебе повезло, – сказал он, и открыл решетку.

  Фидес неуверенно вышел на свет. Он весь сжался и сутулился. Кудрявый парень покачал головой, когда увидел его грязное, покрытое шрамами тело. Военный же бросил ему рубашку.

  – Надевай, и за мной, – приказным тоном отчеканил он.

  Фидес без лишних вопросов надел рубашку. Она оказалась большевата для него, но жаловаться Фидес не стал.

  – Что со мной будет? – спросил Фидес.

  – Ты нужен нам для одного эксперимента, – ответил кудрявый.

  – Хватит любезничать с ним, Мельхиор, – отрезал военный, – Ты должен государству денег, и теперь будешь выплачивать долги. Пока этого будет достаточно, – он пошел к двери, а Мельхиор и Фидес двинулись за ним.

  Глава 6

  Лаборатория располагалась в белой башне, как раз под покоями Мельхиора. Таким образом, чтобы он всегда мог проверить ее состояние, или провести эксперимент. Лаборатория являлась достаточно просторной комнатой. Кроме стола для экспериментов над людьми в ней находились шкафы с колбами, и разными жидкостями, а также книги, и приборы. Последние были расфасованы по двум тумбам. На одной висела табличка «Магические», а на другой «Немагические».

  Мельхиор взял из первой тумбы чернила, и кисточку. Чернила переливались от темно синего к пурпурному. Кисточку обрамляла витиеватая роспись, и несколько золотых кругов по всей длине. Баночку под чернила тоже расписали символами.

  Фидес лежал прикованный к холодному столу. Его руки и ноги были надежно зажаты стальными кандалами. Голова находилась под крепко-накрепко затянутым кожаным ремнем. Сверху на Фидеса светило яркое нечто. Это нечто выглядело, как зависший под потолком сияющий шар.

  Фидес ожидал, что чопорный военный останется понаблюдать за его мучениями. Может даже нальет себе чаю, и нарежет бутербродов. Но Леонардо не стал присутствовать при эксперименте. Пожелав удачи, он покинул кабинет.

  Мельхиор впихнул Фидесу в рот кляп. Фидес крепко зажал его в зубах. Кляп на вкус казался стерильно чистым. Впрочем и весь кабинет тоже блестел чистотой. И это не удивительно, ведь за этим тщательно следили слуги.

  Мельхиор поставил чернила на подставку, и достал из поясной сумки монокль. Он был крупным, и сверкал золотом. Линза же слегка отливала пурпуром. Мельхиор протер ее краем мантии, и вставил монокль в глаз.

  – Будет больно, – осматривая Фидеса с ног до головы, предупредил Мельхиор.

  Кончик кисточки нырнул в чернила. Мельхиор начал наносить их на кожу от маски, и дальше вниз к источнику. При соприкосновении с кожей чернила дымились, и слегка шипели. Когда кисточка коснулась кожи, Фидес почувствовал жжение, будто раскаленное железо приложили. Он замычал, и завыл, если бы не кандалы, то Фидес бы вскочил со стола. От боли его тело охватила мелкая дрожь.

  Мельхиор вырисовывал необычные узоры, вроде татуировок дикарей, но в этих имелся более глубинный смысл, о котором знали только маги. Каждый завиток был сделан с предельной дотошностью, и точностью.

  Сквозь линзу Мельхиор видел, как энергия переливается из маски по чернилам в тело Фидеса. Как она взаимодействует с ним. Как два вида энергии сливаются в один. Словно влюбленные змеи, они сплетаются между собой. Но также, как и со всем инородным, энергия пытается избавиться от чуждой силы. Вывести ее из энергетического поля, как паразита. Но Мельхиор уже прочно связал эти две энергии рунами. Теперь им остаётся только сотрудничать.

  Первая часть узора была доделана. Мельхиор отложил чернила, и сверился со схемой. Над этой схемой уже работало не одно поколение магов. И не одно поколение не одаренных погибло при создании рун. Мельхиор и сам внес лепту в улучшение узора. Как и маги до него, он верил, что сможет сделать не одаренного одаренным. Идея превращения человека в мага вела его вперед еще с университетских лет, и до сих пор горела в сердце.

  Он отложил карту, и продолжил выводить узор. Тело Фидеса покрылось потом. Он тяжело, и хрипло дышал. Но Мельхиор не обращал на это внимание. За долгие годы практики в нем выработалась привычка полностью сосредотачиваться на процессе.

  Эксперимент превыше всего, повторял он из года в год. Магия выше этики. Выше сострадания, и добродетелей. Я должен продолжать.

  Самая сложная часть узора уже была готова. На груди Фидеса красовался рисунок сплетающий энергию маски с его внутренним источником. Через монокль Мельхиор видел, как более сильная, и крупная темно-пурпурная энергия маски подавляет светло-пурпурный источник Фидеса.

  Вот он уже почти потух. Энергия маски практически подавила его. Мельхиор уже подумал, что очередной эксперимент оказался неудачным. Но нет, источник снова вспыхнул не желая подчиняться силе маски. Узор засиял синим. Он ограничил количество энергии поступающей из маски в биополе Фидеса. Источник стал меняться. Из светло-пурпурного он стал темно-пурпурным, более крупным и плотным.

  Фидес взвыл от боли. Он мычал и дергался. Зрачки глаз носились из одной стороны в другую. Кожа на груди почернела, и ручейки серого дыма пошли от нее вверх. Но как бы Фидес не старался, кандалы были прочнее. Обессилев, он обмяк и замолчал.

  Мельхиор похлопал его по щекам, чтобы привести в чувство. Фидес открыл затуманенные от боли глаза. Он ничего не видел, кроме светлого пятна перед собой. Фидес снова замычал, и попытался выплюнуть кляп, но ничего не вышло.

  Мельхиор сверился со схемой, и продолжил узор. На руках, и ногах Фидеса засияли новые руны. Руны на кистях по сложности лишь немногим уступали узору на груди. Мельхиор скрупулезно выводил каждый завиток, каждый штрих, и полоску.

  К концу эксперимента Фидес лежал в полусознании. Мельхиору приходилось время от времени быть его по щекам, чтобы не отключился. Большая часть тела Фидеса обгорела. Он сорвал голос, и потерял много сил. Но был жив.

  – Слуга! – улыбаясь от уха до уха, крикнул Мельхиор. Монокль в глазу зловеще поблескивал.

  Темнокожий мужчина в белой безрукавке, и тюрбане на голове сразу явился на зов. Он был уже был стар, но все еще полон сил.

  – Да мой господин, – сказал слуга.

  – Отнеси его в комнату для гостей – Мельхиор указал на Фидеса, – Для важных гостей, – уточнил Мельхиор.

  Слуга сходил за помощником, и вместе они переложили Фидеса на носилки. Даже для двоих дюжих мужиков Фидес показался тяжелым.

  – Прости меня, – бормотал в полусознании Фидес.

  Уложив Фидеса на кровати, слуга прикрыл дверь, и пошел по своим делам. На улице уже темнело, и ему было нужно убрать кабинет господина Мельхиора. Это приходилось делать каждое утро, вечер, и конечно после эксперимента.

  Подойдя к кабинету, слуга услышал голоса внутри. Спокойный голос хозяина донесся до его ушей, и холодный, лишенный эмоций голос неизвестного. Слуга невольно начал подслушивать их. У него не было дурных целей, только интерес.

  – Как все прошло? – сказал незнакомец.

  – Очень даже неплохо, – ответил господин Мельхиор.

  – Что это значит? Он будет нам полезен? У тебя вышло усилить его?

  – Время покажет, – наступила тишина, – Если выживет, то будет полезен, если умрет, то снимем с него маску, и отдадим другому.

  В этот момент слуга услышал приближающиеся шаги, и отступил от дверей перед тем, как они распахнулись, и из них вышел Леонардо. Он бросил пристальный взгляд на слугу, и прошел мимо. Слуга облегченно выдохнул.

  – Эй ты, – сказал Мельхиор, – приберись тут, и не филонь.

  – Слушаюсь господин, – поклонился слуга.

  ***

  – Один из ста, – сказал Мельхиор.

  Он, и Леонардо стояли в покоях Фидеса. Сам Фидес лежал на мягкой кровати, укрытый шерстяным одеялом. У кровати лежал мешок с вещами Фидеса. Через окно входил холодный дневной свет. Утром был дождь, и в комнате чувствовался запах сырости.

  У изголовья кровати стоял кувшин с водой, и гречневая каша с мясом, слегка приправленная Финикийским сыром.

  – Как много людей ты убил за свою учебу и карьеру? – спросил Леонард.

  – Достаточно, чтобы улучшить узор. Если первые подопытные становились слегка сильнее, быстрее, и живучее, то последние могли в разы улучшить свои показатели.

  – Ему можно чем нибудь помочь? – Леонардо указал на Фидеса.

  – Нет, любое вмешательство может нарушить эксперимент.

  – Но ты же провел столько этих «экспериментов» должен же быть хоть какой-то способ?

  – Только молитва высшим, – Мельхиор поднял ладони к потолку, – С чего ты вдруг так переживаешь за Фидеса? Какая тебе разница умрет он, или нет?