Текст книги "Затмение (СИ)"

Автор книги: Septerra

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 4 страниц)

========== Заря ==========

Саундтрек: Reckless Love – Edge of Our Dreams

Первые лучи восходящего солнца веселой стайкой скользнули в стрельчатое окно спальни, и рассыпавшиеся по подушке светлые волосы наследного принца Эребора замерцали золотыми искрами. Теплая ладошка небесного светила прошлась по спокойному лицу спящего, оттенила морщинку меж густых бровей, ярким отблеском отразилась от зажима, скрепляющего заплетенный ус… Фили поморщился и попытался отвернуться, но тут же замер и распахнул глаза. Сквозь ставший невесомым как паутина сон пробилось ощущение чужого тела рядом. Так и есть – Кили вновь пришел к нему ночью, а значит младшего опять мучили кошмары. Гном вздохнул. Тогда, в битве у подножия Одинокой горы, что чуть не стала для них последней, сердце Кили пострадало гораздо больше, чем тело. Фили как сейчас помнил тот момент, когда нашел брата среди лежащих вперемешку трупов орков, гномов, людей и эльфов. Перепачканный своей и чужой кровью, израненный, но живой, Кили прижимал к груди тело рыжеволосой эльфийки, что так неожиданно появилась в его жизни под сенью деревьев Лихолесья. Фили навсегда запомнил тот взгляд почерневших от боли и ужаса глаз.

Много позже Кили расскажет, что Тауриэль погибла, спасая его. Спасая в очередной раз. А Фили, вспоминая это, долго еще будет скрипеть зубами, думая, что лучше бы он тогда оказался на ее месте. Ведь смотреть, как страдает брат, было гораздо больнее, чем погибнуть за него… Вздох и невесомое касание щеки спящего рядом темноволосого гнома. В какой момент любимый брат стал просто любимым, Фили не знал, не помнил, не думал. Но он твердо знал одно – с Кили достаточно было одной запретной любви. Встреча с той эльфийкой и так оставила шрам на его сердце…

Кили забавно сморщил нос и повернулся во сне, пряча лицо от настырных солнечных лучей. Фили невольно улыбнулся. Он осторожно взял прядь угольно-черных волос и поднес к губам. Они были такими мягкими, так пахли теплом и свободой, простором и ветром. Всем тем, чему теперь в его жизни почти не было места. Возвращенный дорогой ценой Эребор требовал от наследника престола всех сил и времени. И лишь в такие моменты, когда солнце только показывалось над горизонтом, а Фили просыпался, изредка обнаруживая рядом брата, он чувствовал себя совершенно счастливым. Сладкий аромат волос Кили смешивался с блеском утреннего солнца и звенящей тишиной утра. Он пьянил и дурманил, а Фили смотрел на спящего брата и не мог отвести взгляд. Разметавшиеся смоляные волосы, длинные подрагивающие ресницы, высокие скулы, щеки, поросшие щетиной, чуть приоткрытые губы… Он знал это лицо до последней черточки и все же каждый раз любовался как в первый. Разве он не заслужил этого? Всего раз коснуться этих губ так, как хотелось. Всего один раз… И Фили решился. Склонил голову, почти невесомо коснувшись губ брата. Настолько сладко, настолько желанно, что он даже не сразу заметил, что мимолетный поцелуй не остался без ответа. Сердце замерло и тут же забилось как сумасшедшее. Фили отпрянул в панике, но сильные руки удержали, не отпустив далеко. Темные глаза, расцвеченные сейчас восходящим солнцем, сияли тем неповторимым светом, греться в котором можно было бесконечно. Кили наклонил голову, внимательно рассматривая лицо брата, который не знал, куда деться. Фили открыл было рот, чтобы что-то сказать, но младший решительно протянул руку, прикладывая палец к губам брата. Покачал головой, перевел ладонь на щеку, а затем привлек к себе, накрывая губы поцелуем. А когда отстранился, слова уже были не нужны…

========== Утро ==========

Саундтрек: Sunrise Avenue – Only

Утреннее солнце заливало комнату ярким светом. Искрящиеся лучи скользили в окно и пробирались в каждый уголок, в каждую щелку, даже серый камень стен наполняя живительным теплом. В потоках прозрачного золота кружились в таинственном танце пылинки, и на их круговерть можно было смотреть и смотреть. Она замечательно вытесняла из головы все мысли и тревоги, впрочем, их сейчас в голове Фили и не было. Молодой наследник престола Эребора лежал на кровати, бездумно следя взглядом за солнечными зайчиками, которые отражались от зеркал, от посуды на столе, от металлических бляшек на разбросанной по полу одежде. Тело, только что вынырнувшее из бездны наслаждения, еще отказывалось слушаться, так что он просто впитывал эти короткие мгновения покоя и благоденствия, наслаждаясь тишиной утра и теплом брата, что сейчас уткнулся носом в его шею. Брат… Фили чуть повернул голову, чтобы видеть темноволосую макушку возлюбленного. Они всю жизнь были вместе, всегда рядом… Год, всего год прошел с тех пор, как их отношения перешагнули черту просто братских, став чем-то большим, чем-то, чему Фили не мог подобрать названия. Больше чем привязанность, больше чем любовь. Их первый поцелуй, первые робкие ласки, момент, когда Кили впервые отдался ему, – все это без следа стерло грань между ними. Болью давних битв, слезами потерь, жаркими стонами несдерживаемой страсти закалились их чувства. И в такие часы, когда Эребор освещало ясное утреннее солнце, Фили смотрел на брата и беззвучно, одними губами, шептал: «Я люблю тебя…» – хоть эти короткие простые слова и не могли выразить всего того, что он чувствовал.

Луч солнца добрался до стола у стены, и Фили вздохнул. Лучше всяких часов это показывало, что пора было вставать. Вчера вечером Торин встречался с послами из Дейла. Он не позвал старшего племянника и наследника на этот сбор, а значит, там решалось что-то крайне важное. Дела в Эреборе шли неважно – столько горя принесли сокровища Трора, но, когда дело дошло до таких бытовых вещей, как продовольствие и древесина, вдруг оказалось, что мешок картошки порой может быть дороже любого золота. Дядя просил зайти к нему ранним утром, и Фили не мог позволить себе опоздать, даже если это означало необходимость покинуть любимого. Однако Кили оказался хитрее – еще до рассвета светловолосый гном проснулся от жарких поцелуев и ласк, которыми осыпал его возлюбленный. Мягкие объятия сна еще не до конца отпустили молодого принца, когда он подгреб под себя младшего брата. Два тела сплелись в порыве страсти, и под высокими сводами зазвенели стоны наслаждения…

Фили улыбнулся. По позвоночнику до сих пор растекалась приятная тяжесть. Он чуть повернулся, проводя кончиками пальцев по спине младшего. Кили откликнулся прерывистым вздохом и попытался глубже зарыться в плечо и волосы брата. Неудержимый в бою, неутомимый в делах, ненасытный в постели, он со всем своим пылом отдавался брату, а потом, становился трогательно беспомощным, доверчиво прижимаясь к возлюбленному.

– Кили, мне пора. Торин просил зайти к нему с утра.

В ответ раздалось невразумительное бормотание. Гораздо более красноречивым знаком стала тяжелая рука, опустившаяся на торс старшего гнома. Фили фыркнул – раз брат способен шевелиться, значит пришел в себя.

– Кили, – он высвободил руку и потянул брата за ухо. – Хватит притворяться.

Раздалось недовольное сопение, и Кили, наконец, поднял голову и взглянул на брата:

– С чего ты взял, что я притворяюсь?

– С того, что сопишь слишком громко, – Фили усмехнулся и поцеловал брата в кончик носа, а затем решительно выбрался из теплых объятий и поднялся с кровати.

– Вот и неправда, – темноволосый гном сел, наблюдая, как брат расхаживает по комнате в поисках свой одежды. Он зевнул и потер глаза кулаком. – Неужели ты не можешь пойти на полчаса попозже?

– Сам знаешь, что не могу, – Фили взглянул на брата и тут же сглотнул и отвернулся: заспанный Кили, не озаботившийся даже тем, чтобы прикрыться покрывалом, выглядел настолько соблазнительно, что аж в паху заныло… – Я бы и тебе советовал не засыпать, иначе Балин опять устроит розыски.

– Это было всего один раз, – Кили бесшумно соскользнул с кровати и уже через мгновение прижался к спине брата, который только успел натянуть штаны.

Фили прикрыл глаза, наслаждаясь прикосновением теплой кожи, а затем развернулся в объятиях и накрыл губы брата своими, увлекая в поцелуй. Вот же… и как от такого уйти? Собрав всю волю в кулак, он оторвался от брата и решительно отстранился:

– Я переговорю с Торином и найду тебя, – пообещал он брату. – Встретимся после смены караула на гранильном ярусе.

Гранильный ярус – одно из их излюбленных мест. Пока население Эребора было относительно малочисленным, многие ярусы оставались заброшенными, так что братья быстро составили перечень мест, где можно было быть вместе, не опасаясь ненужных свидетелей. Кили лучезарно улыбнулся – солнце превращало его глаза в янтарь, наполняя медвяным мерцанием. Как омут, в который так и тянет броситься, очертя голову… Фили в очередной раз констатировал, что если не уйдет сейчас, то не уйдет вовсе. Он отстранился от брата и торопливо натянул рубаху.

– До скорой встречи, – напоследок он все же еще раз прижался к губам возлюбленного мимолетным поцелуем и вышел из комнаты, быстрым шагом направляясь к центральным залам, – Торин не любил ждать.

========== Полдень ==========

Саундтрек: Nightwish – Two for tragedy

Губы еще хранили тепло поцелуя брата, а Фили уже спешил по длинным коридорам Эребора на встречу с государем. Оставалось совсем мало времени, и молодому гному пришлось поторопиться, чтобы успеть в назначенный час. Он отдышался у двери, поправил одежду, подтянув ворот рубахи выше, чтобы скрыть следы страсти возлюбленного брата, и взялся за дверное кольцо. Внезапно нахлынувшие воспоминая о сегодняшнем утре вызвали улыбку, которую никак не хотелось прогонять, несмотря на важность предстоящей аудиенции. Массивная дверь скрипнула, и Фили вошел в зал для переговоров. Он сразу заметил нервно расхаживающего из стороны в сторону Торина. Взгляд правителя был сосредоточен и задумчив. Облаченный в одеяние из тяжелого благородного сукна с меховой отделкой гном повернулся на звук.

– Фили, сколько можно тебя ждать, – хмуро проговорил Торин вместо приветствия.

– Прости, я промедлил, – ответил виноватым голосом молодой гном и кивком поприветствовал дядю. – Ты хотел поговорить! Что-то случилось?

Наследник подошел ближе к заботливо протянутой руке государя, которая немедленно опустилась на его плечо:

– Да, у меня есть к тебе разговор. Присядь.

Фили покорно занял место за большим столом. Он внимательно следил на дядей – за тем, как тот сел напротив, как сложил руки перед собой. Вздохнув, Торин продолжил.

– Ты знаешь, что вчера приезжали послы из Дейла. Так вот, переговоры были крайне напряженными. Их не устраивают прежние цены.

– Они просят еще золота?

– Они хотят сократить поставки, пока мы не заплатим, – с досадой ответил Торин.

– Но так мы будем жить впроголодь или же вовсе останемся без золота, – запротестовал молодой гном.

Фили со всей серьезностью понимал невыгодное положение гномов. Дейл очень быстро встал на ноги после битвы у стен Эребора, и в этом не было большой тайны. Жители Подгорного Королевства отдали часть сокровищ за нанесенный драконом ущерб. К тому же люди всегда неплохо ладили с эльфами – торговали, обменивались материалами, особенно после того как правителем стал Бард. Он вселял уверенность в свой народ. Торин надеялся, что именно с ним он сможет договориться и прийти к соглашению выгодному для обеих сторон.

– А что говорит на это Бард? – Фили поднял взгляд на Торина, который молчал и задумчиво водил рукой по заметно отросшей бороде.

– Он говорит, что ему нужны гарантии. Что золотом всего не решить… – Торин скрестил руки на груди и отрешенным взглядом смотрел в сторону окна. – Но в чем-то я с ним согласен…

– Что ты имеешь в виду? – с интересом спросил молодой гном.

– Нам тоже нужны гарантии.

Король под Горой вновь посмотрел на своего наследника. В его глазах вспыхнул огонь, как в огромных плавильнях Эребора.

– Я знаю, что Дейл в хороших отношениях с этой эльфийской королевской жердью Трандуилом. У них есть соглашение, по которому люди могут брать древесину на выделенных участках. Но нам никогда она не достанется. Даже крохотная часть, как и возможность выбраться в другие земли, чтобы укрепить и расширить торговлю. Нам нужно, чтобы люди и гномы стали ближе, чем просто соседствующие народы…

Фили с опаской взглянул на Торина. В момент нависшей паузы он попытался догадаться, что же задумал дядя, чтобы заручиться поддержкой людей. В душе молодого гнома зародилось странное нарастающее беспокойство. Впереди ждала неизвестность, которая, вероятно, заденет и его. Он не стал задавать вопросов, а только пристально смотрел на узбада, ожидая продолжения, которое незамедлительно последовало.

– … и для этого необходимо, чтобы ты женился на дочери Барда.

Лишь теперь, после сказанных слов, Торин взглянул на племянника, наблюдая за его реакцией. Фили – всегда сосредоточенный, решительный и спокойный – сейчас оказался не в силах скрыть своего удивления. Его глаза распахнулись, а сердце замерло.

– Женился? Сейчас?

– Да и лучше не затягивать с этим. Мы итак потеряли слишком много времени, пытаясь наладить отношения, а толку лишь чуть, – старший гном не сводил взора с младшего и говорил уверенно и спокойно.

– Нет. Я не согласен, – наконец выговорил Фили. Он был взволнован и возмущен происходящим, хоть и пытался выдать свои чувства за обычное удивление.

– Почему? Что тебе мешает? – Торин хлопнул с досады ладонью по столу, не скрывая своего разочарования. – Она, что слишком плоха для тебя?

– Дело не в этом… – ответил Фили и сжал зубы.

Если бы только дядя знал истинную причину, он давно обрушил бы свой гнев на племянника и заставил беспрекословно подчиниться, а не устраивал расспросы.

– А в чем тогда? – в голосе прозвучало недовольство, Торин понемногу начал терять терпение.

– Я видел ее лишь однажды, тогда в Озерном городе, и не испытываю к ней никаких чувств, – племянник развел руками, показывая что считал эту причину достаточной.

Молодой гном чувствовал, как дрожит его голос. Мысли путались, но уверен он был лишь в одном – можно было пойти на что угодно, но не позволить разлучить их с Кили. Цепляться за любую отговорку, но не дать слабину, не позволить разрушить обретенное столь тяжким трудом счастье.

– Так это дело наживное, ты еще полюбишь ее, – Торин вздохнул и поймал взгляд наследника. Молодой гном, нахмурившись, сверлил глазами, сидящего напротив правителя.

– Нет, не полюблю. Если бы этому суждено было случиться, случилось бы там, в доме Барда.

Фили не кривил душой. Его сердце давно все решило, он никого так не любил как брата, но теперь вся его жизнь, все его мысли и чувства грозили превратиться в пепел.

– Вот упрямый, ты подумай лучше о своем доме и о своем долге перед нашим народом, – Торин понял, что простыми уговорами он мало чего добьется.

– Я знаю, каков мой долг, но это не изменит моего решения, – Фили скрестил руки на груди, уверенно встретив взгляд дяди, но и тот не собирался так легко отступать.

Торин поднялся и оперся кулаками на стол, нависая над молодым гномом как грозовая туча:

– И что ты предлагаешь мне? Отказаться от своих слов? Сказать, что молодой наследник слишком чтит узы любви, чтобы помочь своему народу?

– Так вот почему не позвал меня вчера на совет, – с обидой откликнулся Фили. – Ты уже все решил. А как же мое мнение? Как же Кили?

– А что – Кили? – Торин нахмурился еще сильнее.

– Ничего… – Фили во время прикусил язык, чуть было не сболтнув лишнего про себя и брата, и отвел взгляд.

К счастью король ничего не заметил и продолжил:

– Я сообщаю тебе сейчас и жду хоть одного разумного довода, почему этот брак не должен состояться.

– Я уже все сказал, – воспоминания о брате наполнили сердце горечью, и Фили вскочил на ноги, с размаха опуская на столешницу тяжелый кулак. – Тебя не интересует мое мнение. Ты ставишь меня перед фактом!

Глаза Торина полыхнули гневом, он резко отстранился от стола и отвернулся, усмиряя свой пыл, а когда вновь взглянул на племянника, Фили заметил во взгляде дяди усталость и печаль.

– Пойми, нет другого выхода, это наш последний шанс, – негромко проговорил Торин. – Это не только мой народ, но и твой. Ты ответственен за их судьбу, как и я, мы не должны допустить, чтобы гномы Эребора вновь скитались в поисках лучшей жизни.

– Неужели совсем нет выбора? – с последней надеждой в голосе проговорил наследник. – Я готов работать… Много работать, днями и ночами, хоть в кузне, хоть в шахте…

Но Торин лишь качнул головой, увенчанной тяжелым королевским венцом, и Фили замолк на полуслове. Если бы можно было услышать, как разбивается сердце, то это был бы звук горного хрусталя, разлетающегося на мелкие осколки. Сглотнув, молодой гном посмотрел на Торина полными отчаяния глазами, будто саму зеркальную гладь Келед-Зарам тронула тонкая рябь. Торин не выдержал и, быстро обогнув стол, приблизился к своему племяннику и сжал его плечи могучими руками:

– Прости, Фили, но я верю в твое благоразумие. Вступив в брак, ты дашь нам надежду на будущее. Подумай о брате. Какая жизнь будет уготована ему, если мы не сможем возродить Королевство?

Торин обнял его, но Фили отрешенно смотрел в пустоту, не понимая как вообще возможно такое, чтобы все в одночасье разрушилось. По-отечески приложив ладонь к щеке юного гнома, государь устало улыбнулся:

– Ты справишься. В твоей жизни появится любящая жена, и вы будете счастливы. Все вокруг будут счастливы.

Фили не разделял мнения дяди на этот счет, он вообще не представлял сможет ли теперь быть счастлив. Через некоторое время молодой гном уже стоял в коридоре, не помня, как вообще выходил из зала, и что сказал Торин ему вслед, когда тяжелая дверь с грохотом захлопнулась за спиной. Он сделал несколько шагов и прислонился к ближайшей колонне, ощутив внезапную слабость. Опираясь на полированный камень, он медленно сполз вниз на холодный пол, одернул ворот рубахи, проводя пальцами по покрытой испариной шее, с силой сжал волосы на затылке. Хотелось выть от безысходности – от всех этих обязанностей, условностей и долга. Впервые он пожалел, что родился наследником. Сейчас ему хотелось просто прожить рядом с возлюбленным спокойную жизнь. Каждое утро пробуждаться от его поцелуя, а вечером засыпать, крепко сжимая его в объятиях. Теперь же у них осталось так мало времени, чтобы насладиться близостью, чтобы сказать все слова любви, которые так и рвались из груди.

Полуденное солнце мучило удушливым зноем, перед которым оказались бессильны даже склоны Одинокой горы. С вершины по камням и вдоль расщелин бежали ручьи талой воды, собираясь в бурные потоки и водопадами обрушиваясь с уступов. Мелодичное журчание эхом разносилось по горным галереям, и светловолосый гном, опустив голову на колени, слушал этот отзвук.

========== Зенит ==========

Саундтрек: Les Friction – Louder Than Words

Когда за Фили закрылась дверь, Торин со вздохом опустился на стул и положил голову на сцепленные замком руки. Одному Махалу ведомо, как тяжело ему далось это решение, чего он только не предпринял, чтобы убедить людей. Разве что отдать Аркенстон не пообещал. Но камень покоился в гробнице королей, а у Торина не было больше ничего, что он мог предложить. Гном тяжело вздохнул и рванул ворот королевского одеяния. Если бы он только мог, то всунул бы в эту петлю собственную шею, а потом отрекся от трона в пользу племянника. Но люди, похоже, предвидели такое развитие событий. А, быть может, их надоумили эльфы. Речь на переговорах шла исключительно о Фили. Впрочем, гномы бы не простили своему королю – единственному оставшемуся в живых потомку Дурина по мужской линии, – свадьбы с человеком, когда он столько лет пренебрегал своими сородичами. Фили стоял в шаге от трона, но для гномов этот шаг значил очень многое…

Вдруг Торин поднял голову. Кили! Братья всегда были очень близки, так что младший наверняка сможет поддержать старшего и помочь принять это нелегкое решение. Король поднялся и быстрым шагом направился к крылу, где жили братья.

***

Вопреки совету брата Кили, конечно же, вновь завалился в постель, стоило возлюбленному уйти. Впрочем, задремал он ненадолго и очень тревожно – какое-то смутное беспокойство засело в душе, когда он остался в одиночестве. Впрочем, когда принц открыл глаза окончательно, солнце стояло уже высоко. Пора было на встречу с братом. Хотя торопиться не стоило. Фили не любил ждать, но становился от этого таким страстным и нетерпеливым… Кили мечтательно улыбнулся и вылез из постели, подобрал штаны, натянул их на себя и тут же замер – в коридоре раздались шаги. Тяжелая мерная поступь – это точно был не брат. Шаги стихли и раздался стук в дверь – ночевали братья сегодня в комнате старшего, а гость, кем бы он ни был, пришел по душу младшего. Кили скрипнул зубами. Они давно сделали проход между своими комнатами – надо было только тихо пробраться туда. Гном осторожно потянул за рукав свою рубаху, брошенную на стул, не заметив, что на ней лежит один из многочисленных ножей Фили, который с громким лязгом не замедлил рухнуть на каменный пол. Кили в сердцах выругался, а через мгновение дверь, которую старший, уходя, оставил незапертой, распахнулась. На пороге стоял Торин.

По мере того, как король осознавал то, что видит перед собой, еще взгляд мрачнел от гнева, а кулаки сжимались. Кили попытался как-то прикрыть обнаженный торс рубахой, но было уже поздно. Торин стремительно подошел, перехватил его запястья и развел руки, впиваясь взглядом в алые следы, красующиеся на плечах и шее молодого гнома. Комната старшего, разбросанные тут и там вещи обоих братьев, разворошенная кровать, случайная недавняя оговорка Фили… Не нужно было много ума, чтобы сделать выводы.

– Дядя… – Кили поморщился от железной хватки сильных пальцев.

– Молчи, – рыкнул Торин дрожащим от гнева голосом. – Молчи и слушай. Я не хочу знать, что у вас тут происходит и как долго это продолжается… Но скоро у твоего брата появится жена. И, будь добр, веди себя достойно!

Высказавшись, Торин резко разжал руки, развернулся и стремительно вышел из комнаты, а Кили, как подкошенный, рухнул на кровать. Голова у молодого гнома шла кругом, и мысли метались безудержным вихрем. Торин за все проведенное в Эреборе время ни разу не выказал даже намека на то, чтобы зайти к братьям в гости, а тут вдруг… Это катастрофа. Настоящая катастрофа. Хотя… он говорил что-то важное. Что у брата будет жена… Какая к балрогу жена?! Кили пружиной взлетел на ноги и бросился за дядей, на бегу натягивая рубаху.

– Торин… Торин! – он догнал владыку в следующем коридоре, и, не слишком церемонясь, схватил за плечо. – Я не ослышался? Какая еще жена?

– Как у всех нормальных гномов! – Торин развернулся, сбрасывая удерживающую руку. – Фили женится через три дня.

– Как? На ком? – голос Кили зазвенел от отчаяния: брат не мог жениться, они же любят друг друга, они должны быть вместе. – Он же ни с кем…

– На Сигрид дочери Барда, – отрезал Торин, прожигая племянника взглядом.

– Что? Она же человек!

– Она – дочь правителя Дейла. Этот союз нужен нашему народу, – Торин передернул плечами и направился дальше по коридору.

– Настолько нужен, что ты готов продать людям своего наследника? – выкрикнул ему в спину Кили, и тут же отлетел в стене, сбитый ударом пудового кулака.

– Ты не знаешь, о чем говоришь, – прошипел ему в лицо Торин, одним движением вновь вздергивая племянника на ноги и встряхивая с каждым словом как щенка. – Фили. Женится. Через. Три. Дня. И если ты хоть как-то этому помешаешь – я тебя своими руками вышвырну из Эребора!

Вдруг Торин вздрогнул и отшатнулся, будто испугавшись собственных действий. Кили медленно отступил и прижался спиной к стене, глядя прямо перед собой широко распахнутыми глазами. Кровь отхлынула от лица молодого гнома, побелевшие губы кривились в попытке совладать с нахлынувшими эмоциями. Торин сделал к нему шаг, но замер и лишь повторил тусклым тихим голосом:

– Твой брат женится через три дня… Смирись…

Король развернулся и ушел – ссутулившись и склонив голову, будто вся тяжесть Горы давила ему на плечи, – а Кили лишь через несколько мгновений нашел в себе силы сдавленно выдохнуть сквозь зубы. В одночасье заледеневшее сердце билось медленно и будто бы нехотя… Хотя ради чего ему было теперь биться. Несмотря на жару, пробирающуюся в коридоры Эребора, Кили вдруг почувствовал нестерпимый холод. Так однажды уже было – когда прекрасная девушка с волосами как пламя умирала на его руках… Гном обхватив себя руками, а потом вдруг бросился к ближайшей стене, обрушивая кулаки на не в чем неповинный камень, не замечая как в кровь разбивает костяшки. По сравнению с той болью, что рвала сейчас его изнутри, это была сущая мелочь.

========== День ==========

Саундтрек: Lunatica – How Did It Come To This

Тяжелый воздух звенел переливами горных ручьев, а Фили раз за разом прокручивал в голове разговор с Торином. На лбу выступил пот, и гном устало стер его и задумался, легко постукивая указательным пальцем по виску. Что он сделал не так, чем не угодил государю, где недостаточно проявил себя, заслужив такую несправедливость? Ответов не было, и это выводило всегда уравновешенного и спокойного гнома из себя. Он потер лицо ладонями и нахмурился. Внезапно накатившая растерянность и удивление уступили место злости. Не было ничего более мерзкого, чем беспомощность перед обстоятельствами, и это еще больше распаляло недовольство молодого гнома.

– Как это вообще можно понять… я должен жениться… раз Торину так это надо, пусть женится сам, – проговорил в сердцах Фили, скривив губы и зажмурившись, а затем встряхнулся и поднялся на ноги.

Оставаться здесь дольше было невыносимо. Уйти от этих дверей, от Торина, от его предложения как можно дальше – скрыться в самых отдаленных галереях Эребора… Не по-осеннему жаркое дневное солнце расцвечивало галереи и переходы золотым сиянием. Наследник прошел сквозь прозрачный столб пыли и решительно направился прочь по коридору. За спиной скрипнула дверь, и послышались тяжелые шаги. Не оборачиваясь, Фили сжал кулаки и продолжил идти своей дорогой.

***

Сколько раз Кили ударил ни в чем не повинную стену, он не запомнил, но когда он разжал кулаки, руки уже стали липкими от крови. Темноволосый принц приложил ладони к холодному камню. Ощущение твердой зернистой поверхности как нельзя лучше помогли вернуть контроль. Резко выдохнув, гном уткнулся лбом меж расставленных ладоней, глубже ощущая проникающую и успокаивающую прохладу.

– Как же так, брат… Ты говорил, мы будем вместе… всегда… – шепот сорвался с губ, но ответа не было.

Впрочем, первый шок прошел, и хоть тело продолжала бить дрожь, а голова гудела, Кили понял, что не хочет мириться с такой расстановкой дел. И пусть их отношения, их любовь пытается разрушить тот, кто был им ближе всех, кто заменил отца и воспитывал их. И пусть Торин никогда не сможет понять, что для Кили нет другой судьбы кроме брата, необходимо было выяснить почему дядя пошел на поводу у людей. Что же они ему предложили? Кили никогда особенно не вникал в политику, а о том, как обстоят дела в горе, узнавал от брата, который наоборот был поглощен государственными заботами не меньше Короля. Но одно гном понял точно – теперь ничто не будет, как прежде. Фили! Почему он не сказал? Как давно знал? Кили отвернулся от стены и отправился прочь из коридора.

***

Фили петлял по переходам, не разбирая дороги. Узкие галереи, широкие лестницы, балконы и балюстрады мелькали как калейдоскоп. Как отсветы в гранях Аркенстона… Нужно было встретиться с братом, но Фили сейчас не чувствовал в себе сил взглянуть в доверчивые глаза любимого. При мысли о том, как Кили воспримет эту новость, гному становилось не по себе.

Уже находясь на полпути, он понял, что идет в отдаленное крыло, где располагались кузни, ремесленные залы и места для обучения подмастерьев. Заглянуть к своему горну было не такой уж плохой идеей – работа с металлом или тонкая чеканка всегда способствовали размышлениям, а после случившегося ему это было необходимо. Но еще на подходе наследник заметил покидающих рабочий ярус гномов. Это было странным, в такой час каждый должен быть занят делом. Удивление оказалось настолько сильно, что даже вытеснило гнев. Он все же был наследником престола. Принц решительно направился вперед, чтобы выяснить, в чем дело. В центральной галерее рабочего зала Фили заприметил старшего кузнеца. Широкоплечий гном в кожаном фартуке методично запирал решетки на кузнечных секциях. Во многих горнах погасили огонь, а среди нескольких десятков рабочих мест стук молотов раздавался только из некоторых. Наследный принц незамедлительно двинулся к смотрителю и кивнул в знак приветствия, но, не заостряя внимания на церемониях, сразу перешел к сути.

– Фрор, что происходит? – обеспокоенно спросил молодой гном. – Почему никто не работает?

– Принц Фили! Рад вас видеть! – гном поклонился в знак уважения. – Как никто? Вот же основные кузни при деле, – кузнец указал рукой на дымящиеся горны в стороне и продолжил проворачивать замысловатый ключ в замочной скважине.

– Я вижу, а что с остальными? Сейчас же середина дня, и все должны работать.

– Простите, но я действую строго по приказу, – обиженно произнес гном. – У нас никто не прохлаждается и никто не отлынивает. Я за дисциплиной слежу…

– Погоди… приказу?! – Фили удивился еще сильнее.

– Да, приказу Короля, – подтвердил мастер. – Кузни закрыты по причине ненадобности. Освободившиеся от работы гномы частично направлены в шахты или на другие участки, а некоторые и вовсе освобождены.

– По причине ненадобности… – повторил Фили. – С каких пор наше оружие перестало быть нужным?

– А вот представьте и такое бывает. Руды во! – гном провел ребром ладони себе по горлу. – Склады ломятся, а караван уходит раз в месяц в лучшем случае. Плохи дела…

Фили слушал, медленно осознавая, что все намного хуже, чем он думал. Не зря дядя обеспокоен такой ситуацией… Фрор вдруг резко запнулся, округляя глаза на происходящее позади молодого гнома, и быстро обошел его, на чем свет стоит ругая юных подмастерьев, которые решили побросать в огонь стальные шарики и посмотреть, как они будут плавиться.

– Бороду мне в печь! Вот шалопаи, глаз да глаз за ними, – посетовал гном.

Фили тут же вынырнул из своих размышлений. Наступило молчание. Фрор, неловко переминаясь с ноги на ногу, заметил тень, пробежавшую по лицу наследника, и решился продолжить разговор, переводя его, как ему казалось в более веселое русло.

– Но, принц Фили, вам сейчас не до печали должно быть. У вас скоро свадьба.

– Да, скоро, – сухо ответил принц, улыбнувшись уголком губ, чтобы развеять смятение собеседника.