Текст книги "Кофе с корицей (СИ)"

Автор книги: Septerra

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

– Не самый подходящий момент… Но, вроде как, с Рождеством…

Стив кивает, ложится на койку и отворачивается лицом к стене.

Он проводит в окружной тюрьме полгода – именно столько длится слушание его дела. Полгода в почти тишине и почти одиночестве. Благодаря ходатайству Фьюри у него собственная камера, вдоволь книг и допуск в местный спортзал. Время здесь будто бы вообще не двигается. Каждый последующий день похож на предыдущий – серые стены, бетонный пол, оранжевые комбинезоны заключенных и синие формы охранников. Стив никого не трогает и, по какому-то негласному правилу, не трогают и его.

Наташа приезжает каждый день хотя бы на пару минут. Она пытается улыбаться, рассказывает о новостях в мире, о погоде, о том, как идут дела в кофейне, и о том, что минимум два раза в неделю к ней на кофе заезжает «тот самый патрульный»… О том единственном, что интересует Стива, у нее новостей нет. За полгода Баки так и не приходит в себя. Он все это время в больнице, и врачи вновь разводят руками, называя его состояние «аномально длительным диссоциативным ступором». Со слов Наташи Роджерс знает, что Баки первые дни держат на снотворном, но затем единственным лекарством признается время. Каждый день, ожидая приезда Наташи, Стив надеется на чудо. Каждый день, глядя сквозь защитное стекло, как девушка отрицательно качает головой, он теряет еще крупицу веры в лучшее.

Когда, спустя шесть месяцев и тринадцать дней, его вызывают на итоговое слушание, он не чувствует уже ничего. Ни радости, принимая оправдательный приговор «в счет прошлых заслуг и исключительных обстоятельств», ни сожаления, оставляя на столе свой полицейский жетон, когда его пожизненно отстраняют от службы. Наташа на машине встречает его у здания суда и без просьбы везет в больницу. В Нью-Йорке лето – духота и удушливая хмарь, тяжелая вонь выхлопных газов и злые взгляды усталых людей. Стив смотрит в окно машины и то и дело потирает заросший щетиной подбородок, когда ему в очередной раз кажется, что дышать просто нечем.

Когда Наташа припарковывает машину у главного входа в больницу, то на мгновение касается его плеча:

– Стив, много времени прошло…

Роджерс кивает и вылезает из машины. На ресепшене он узнает, что пациент Джеймс Барнс в 107 палате, а по дороге через холл зачем-то покупает себе кофе из автомата. Он несколько минут стоит со стаканчиком мерзко пахнущей темно-коричневой жидкости около двери в палату. Наконец, делает глоток, обжигаясь, и решается войти.

Наташа была права – прошло действительно много времени. Стив проходит к креслу у стены, садится и долго смотрит на человека на больничной койке – тень Джеймса Барнса, которого он помнит. Он крутит в руках стаканчик остывающего кофе и заново изучает черты знакомого лица – впалые щеки, заострившиеся скулы, обтянутые бледной кожей, бескровные губы, ключицы, торчащие в вырезе больничной рубахи… Даже отросшие темные волосы кажутся тусклее и тоньше. Только рубиновая сережка все так же блестит, когда на нее попадает проникающий сквозь жалюзи солнечный свет.

Стив прослеживает взглядом многочисленные трубки, протянувшиеся от приборов, и опускает голову. Кажется, он где-то читал, что люди в таком состоянии все слышат. Ему хочется сказать очень о многом. О том, что он скучал. О том, как ждал встречи. О том, что не представляет, как дальше жить. О том, насколько он виноват и что хочет попросить прощения. О том, что их единственная ночь действительно была лучшей в его жизни. О том, насколько сильно он нуждается в необычном официанте из обычной кофейни…

Стив отставляет в сторону стаканчик с недопитым кофе, пересаживается ближе к кровати и осторожно берет в руки почти невесомую ладонь, а затем прижимается к ней щекой. Он так много хотел бы сказать, но говорит почему-то совсем другое:

– Я тебя не отпущу, Бак. Слишком привык к твоему кофе.

Он замирает, вслушиваясь в тихий мерный писк прикроватного монитора и считая неторопливые удары чужого сердца. На 1944-м ритм сбивается. Роджерс вздрагивает и тут же чувствует чужой взгляд. Баки улыбается одними глазами – такими же ясными, как в воспоминаниях Стива, а его голос звучит хрипло, но вполне уверенно:

– Никакого кофе, пока не побреешься… И только не говори, что мы пропустили Рождество.

========== Эпилог ==========

Комментарий к Эпилог

Меня убедили, что это должно быть написано…

Губы Баки, как всегда, пахнут кофе, совсем чуть-чуть корицей, и они настолько же горячие, как напиток, фактически ставший символом их отношений. Стив честно считает его поцелуи прекрасной заменой завтрака, обеда и ужина, Джеймс смеется и все равно каждое утро собственноручно готовит кофе на двоих. Он даже настаивает на покупке в их квартирку какой-то безумно дорогой и сложной кофеварки, хоть Стив не перестает повторять, что ему важно лишь, кто готовит.

Но на самом деле каждое их утро начинается с поцелуя. Это своеобразный ритуал, кто бы из них не просыпался первым. Эти поцелуи бывают жадными и страстными, короткими и дразнящими, медленными и нежными. Иногда они приводят к такому сексу, что воздух долго звенит от стонов, а кровать ритмично скрипит. Иногда дело не заходит дальше неторопливых обоюдных ласк – Стив особенно любит именно такой вариант, позволяющий наслаждаться видом разомлевшего нежного Баки, негромко постанывающего и поддающегося навстречу каждому движению. За то время, пока они вместе, Роджерс выучил каждый сантиметр тела любовника, каждую его слабость, каждый шрам, обвивающий левое плечо и руку. По началу Баки не мог справиться с собой, заходился дрожью и отстранялся, стоило Стиву коснуться поврежденной кожи, но со временем они пережили и это – в первую очередь, благодаря попытке выяснить, что же значили эти странные символы. Изыскания привели к какой-то древней мифологии, в которой они оба ничего не понимали. Вроде бы это было связано с какими-то древними многоголовыми чудовищами… Потом Баки надоело, и однажды он объявил, что «это все просто бред сумасшедшего» и попросил Стива больше не поднимать эту тему, а после очередной совершенно невероятной ночи перестал вздрагивать от прикосновений. Стив невольно вспоминает об этом, в очередной раз проводя губами и языком по витым шрамам, и Баки с наслаждением откидывает голову и свободной рукой ерошит короткие светлые волосы. Его ладонь скользит ниже по спине вдоль позвонков, пальцы обводят ямочки на пояснице, касаются расселины меж ягодицами, и теперь уже черед Стива прерывисто выдохнуть…

Телефон звонит в самый неподходящий момент. Баки на ощупь нашаривает мобильник на тумбочке, одним глазом смотрит на фото Наташи на экране и внезапно сует телефон в руку Стива. Роджерс удивленно косится на него – всю глубину коварства своего партнера он осознает, только когда нажимает на кнопку приема звонка: Баки решительно опрокидывает его на спину, сверкает лукавым взглядом и стекает вниз по кровати.

– Слушаю… – Стив задыхается на последнем слоге, когда губы Джеймса смыкаются вокруг его члена.

– Почему опять ты отвечаешь, если я звоню Баки? – подозрительно спрашивает Наташа вместо приветствия.

– Он немного… – Стив судорожно сжимает ткань простыни, когда Баки обводит языком головку, –…занят.

– Чем он может быть занят, когда у меня свадьба через четыре часа! – возмущенно восклицает девушка; Стиву честно должно бы стать стыдно, но при всем желании не получается.

– Мы будем вовремя, Нат, – он с трудом находит в себе силы ответить. – Не волнуйся…

– Я и не волнуюсь! – вопреки словам голос Наташи дрожит. – И передай этому нахалу, что он в шаге от того, чтобы превратиться в подружку невесты!

Она бросает трубку, и Стив с облегчением откидывается на подушку.

– Тебя пообещали… сделать подружкой невесты… – все-таки делится он, и Джеймс на мгновение отстраняется.

– Учитывая, чем я сейчас занимаюсь, Наташа опять опоздала, – ухмыляется Баки и вновь берет в рот, прежде чем Стив успевает возмутиться.

Спустя почти пять часов, стоя у алтаря рядом с сохраняющим спокойствие, хоть и бледным Клинтом, Стив безмятежно улыбается. Всего полтора года – и вновь канун Рождества, – хотя кажется, что прошла целая жизнь. За эти месяцы произошло слишком многое – к счастью, в основном, хорошее. Стив до сих пор помнит первые месяцы – вздрагивающего от любого шороха Баки, боящегося прикосновений и мучительно пытающегося справиться с собственным страхом; неожиданно настигающие его приступы, когда все, что мог Стив, это просто сидеть рядом, держать за руки и звать, звать обратно к себе. К счастью, Баки всегда возвращался – именно это было важнее всего.

Сейчас в маленькой тихой церкви на окраине Нью-Йорка собрались только самые близкие. Стив скользит взглядом по знакомым лицам. На дальней скамье доктор Беннер – психолог, занимающийся лечением Баки и полностью курирующий его восстановление. Кажется, он даже выпустил пару научных статей на основании этого случая, но для Стива и Баки это не имеет значения – спокойный и всегда улыбающийся ученый здорово им помог. Чуть ближе сидит Тони, неожиданно вернувшийся в жизнь Стива в качестве друга. Роджерс уже потом узнает, что именно Старк взял на себя расходы по оплате содержания Баки в больнице, пока сам Стив был в тюрьме. Более того, когда к Джеймсу начала возвращаться память, Тони прислал к ним двух своих друзей. Именно они сейчас сидят рядом с ним по приглашению Наташи. В отличие от девушки, Роджерс с ними общался мало – только знал, что они вроде как братья и вроде как скандинавы. На его взгляд на братьев они были похожи мало, а за скандинава можно было принять только старшего – высокого, синеглазого и светловолосого. Младший, худой и чернявый, скорее мог бы быть потомком какого-нибудь британского лорда, и, судя по всему, в их паре именно он занимался дипломатическим решением вопросов. Как бы то ни было, они крайне эффективно взялись за дело, связанное с наследством Барнса, и добились весьма внушительной финансовой компенсации, которой хватило на то, чтобы, по настоянию Стива, рассчитаться со Старком и превратить маленькую кофейню в преуспевающую сеть. Кстати, они же, изучив протокол суда над Роджерсом, выяснили, что наложенный на него запрет на любую связанную с законом и охраной жизни деятельность носит временный характер, помогли составить апелляцию и добились снятия ограничений уже через год. Когда срок закончился, Роджерс открыл небольшое охранное агентство, которое, подумав, назвал «Щит», а в качестве эмблемы выбрал белую звезду, оплетенную металлическими полосами.

С этого момента их финансовое состояние значительно улучшилось – свое первое совместное Рождество они встретили во Флориде, где было чертовски солнечно и жарко, гирлянды вешали на пальмы, а Санта Клаусы носили бороды, колпаки и плавки.

Джеймс, как оказалось, получивший прекрасное образование, проявил себя талантливым и в высшей степени энергичным менеджером – он успевает не только помогать Наташе с кофейнями, а Стиву с агентством, но и, по старой привычке, время от времени подрабатывает официантом, готовя кофе многочисленным посетителям. Роджерс в такие дни обязательно заходит за ним в маленькую кофейню, садится в угол у стойки и до закрытия просто наблюдает, изредка улыбаясь вскользь брошенному взгляду.

Стиву интересно, сохранится ли эта традиция, когда все изменится. Они уже достаточно давно все решили, – почти сразу, когда Наташа сообщила, что Клинт сделал ей предложение, – однако официально все подтвердилось два дня назад, когда Джеймс приехал домой и гордо продемонстрировал Стиву папку с документами, по которым вся сеть кофеен переходила во владение будущей четы Бартон. Вторая часть плана Роджерсу нравилась меньше, но он в итоге согласился и с ней, хотя, когда Баки в первый раз сообщил, что хочет тоже работать в «Щите» да еще и оперативником, это чуть не вылилось в серьезный скандал. Увы, они были в равной степени упрямы, а Джеймс к тому же считал, что аргумент: «Тебе же нужен напарник», – является беспроигрышным. В результате Стиву пришлось согласиться, а их совместная жизнь пополнилась еще и всевозможными тренировками.

Когда под высоким сводом разносятся первые аккорды торжественной музыки, они с Клинтом вздрагивают одновременно – и одновременно же оборачиваются ко входу. Кажется, Стиву должно уже во второй раз за этот день стать стыдно перед Наташей, но он вновь ничего не может с собой поделать – от Джеймса, ведущего невесту к алтарю, просто невозможно оторвать взгляд. Облаченный в официальный костюм из серебристой ткани – под цвет глаз, которые сейчас кажутся просто расплавленным серебром, – с распущенными по плечам темными волосами и неизменной полуулыбкой, он выглядит ослепительно и, судя по тому, как на его щеках расцветает румянец, у Стива все мысли отражаются на лице. Баки подводит Наташу к алтарю, передает ее руку Клинту, а сам встает по другую сторону. Сосредоточиться на церемонии не получается – Джеймс тоже не сводит с него взгляда и поминутно облизывает губы…

После торжественного поцелуя со всех сторон обрушиваются поздравления, аплодисменты и радостные возгласы. Счастливая до слез Наташа обнимает их по очереди, почему-то тянет Стива к выходу из церкви, и он успевает только оглянуться на Джеймса, которого в это же время кто-то – кажется, Сэм – хлопает по плечу. Сверкают вспышки фотографов, гремят поздравления, у Стива почти кружится голова, но когда он, наконец, оказывается на улице, его обнимают знакомые руки.

– Знаешь, Наташа сейчас будет бросать букет, – заговорщицки усмехается Джеймс. – Предлагаю сбежать.

– Куда же? – подозрительно выгибает бровь Роджерс.

– Ну… – Баки быстро оглядывается по сторонам, придвигается и, понизив голос, заканчивает фразу. – Ты ведь в курсе, что заниматься сексом с подружкой невесты на свадьбе – это традиция?

Он настойчиво тянет Стива за собой, но тот решает иначе – если уж этот сероглазый дьяволенок хочет свести его с ума, пусть будет так. Роджерс дергает его за руку, подхватывая в объятия, прижимает за стройную талию и целует, только успев коротко выдохнуть почти в самые губы:

– Я люблю тебя.

Когда они, наконец, отрываются друг от друга, то обнаруживают, что Наташа стоит рядом, а Клинт и Сэм на заднем плане тщетно пытаются сдержать смех. Вот теперь стыдно все-таки становится, да так, что щеки и уши буквально пылают. Окидывая подозрительным взглядом одинаково покаянно склоненные головы, Наташа сменяет гнев на милость, а потом, фыркнув, сует букет прямо в руки опешившему Баки и подмигивает Стиву:

– Считайте, что бросила.

THE END

–

Вдруг кому-то интересно.

Визуализации Баки в разные моменты повествования (с погрешностью на длину волос).

Официант Джеймс Барнс – https://pp.vk.me/c622620/v622620738/e147/lzspK2w-dV8.jpg

Баки, дожидающийся Стива у кофейни – https://pp.vk.me/c407716/v407716631/23df/4JgvejyndLM.jpg

После душа – https://pp.vk.me/c306515/v306515631/d1c9/gint3msezzU.jpg

Золотой мальчик – https://pp.vk.me/c407716/v407716631/2fd3/gBe08MzXy2c.jpg

Очнувшийся Баки – https://pp.vk.me/c407716/v407716631/4452/DQnTJOqP5_s.jpg

Баки на свадьбе – https://pp.vk.me/c607723/v607723631/5889/kgIVIgBHiVo.jpg