Текст книги "Кофе с корицей (СИ)"

Автор книги: Septerra

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 3 страниц)



========== Часть 1 ==========

Город серый и безликий. С пятнами алых огней светофоров и стоп-сигналов машин. С черным глянцем витрин и мокрого асфальта. Для Стива Роджерса, последнего честного копа Нью-Йорка, как его однажды назвали газеты, этот город – лишь размазанное бесцветное пятно. Он не последний, он просто один из немногих, и это не приносит ему славы или популярности, даже наоборот. Ему не поручают громких дел и давно не допускают до чего-то серьезного. Он слишком принципиален, чтобы быть управляемым, но его держат на скамейке запасных, потому что когда-то он может понадобиться. Каждый день в семь утра Стив Роджерс уходит из маленькой серой квартирки в Бруклине и идет делать свою работу, потому что это единственное, что он умеет. Каждый день возвращаясь в девять вечера домой, он отмечает еще один прошедший день на календаре. Еще один серый безликий день с черными бликами и алой трассировкой. Единственное, о чем Стив мечтает, это когда-нибудь встретить того, кто выделится из этой безликой массы.

Это происходит неожиданно, когда из-за внеплановых ремонтных работ Стив сворачивает с привычного маршрута по пути из дома на работу и вдруг оказывается у входа в маленькую кофейню. Он пару минут смотрит на странную вывеску No Winter, а потом заходит внутрь. Он не любит кофе, но внезапно хочется…

Они встречаются у барной стойки. Обычный нью-йоркский коп и не менее обычный нью-йоркский официант. Он весь – в цвет этого города: туманные серые глаза, блестящие черные волосы, перехваченные в низкий хвост, рубиновая сережка-звездочка в левом ухе. Спустя десять минут, выходя из кофейни с дымящимся стаканчиком в руке, Стив понимает, что нашел того, кого так долго искал.

Его зовут Джеймс – так гласит серебристый бейдж на форменной черной рубашке. Стив заходит в маленькую кофейню каждое утро, включая выходные, вот уже две недели, но это все, что ему удается узнать. Он уносит из теплого зала вкусный ароматный кофе, искреннюю улыбку и пожелание хорошего дня, высказанное приятным хрипловатым голосом. По началу этого хватает, но с каждым днем все сложнее и сложнее.

– Слушай, друг, а ты не влюбился часом? – шутит как-то напарник Сэм, и Стив отрицательно мотает головой, но невольно задумывается.

Он говорит себе, что нельзя влюбиться в человека, которого не знаешь. Что это безумие и просто невозможно в том мире, в котором они живут, а ночью ему вдруг снится Джеймс – податливый и мягкий, и Стив прижимает его своим телом к кровати, покрывает поцелуями каждый сантиметр кожи, вылизывает, кусает и никак не может насытиться. Он сжимает в ладонях чужие запястья, и Джеймс гнется под ним, стонет надрывно и искренне, обхватывает длинными ногами за талию, и это настолько откровенное приглашение, что устоять невозможно. Стив находит его губы, увлекает в долгий глубокий поцелуй, а затем медленно и сразу на всю длину входит в предложенное тело. Это приятно настолько, что перед глазами мутнеет от наслаждения. Он начинает двигаться, сильно и резко, коротко постанывая от невероятных ощущений и не отводя взгляда от широко распахнутых серебристых глаз…

Оргазм настолько яркий и резкий, что его буквально выбрасывает из сна в реальность, и ему требуется почти минута, чтобы осознать произошедшее. Он выпускает собственный член из руки, механически вытирает ладонь и живот краем одеяла, сворачивается в клубок, кусая губы от отвращения к самому себе, и остаток ночи проводит в размышлениях о том, что дальше падать уже больше некуда. А на утро вновь идет знакомой дорогой в маленькую кофейню. Ему кажется, что, когда он увидит Джеймса, то сгорит со стыда на месте, но ничего подобного не происходит. Он даже задерживается чуть дольше обычного, решив выпить свой кофе не на бегу, а в тепле и уюте.

– Баки, можешь помочь? – зовет откуда-то из глубины кухни местная официантка, и Стив невольно переспрашивает, удивленно приподнимая брови:

– Баки?

Джеймс бросает на него быстрый взгляд и тут же безмятежно улыбается:

– Для друзей и семьи, – поясняет он. – Прошу меня простить.

Он скрывается во внутреннем помещении, а Стив озадаченно проводит ладонью по светлым волосам. Баки… Он перекатывает во рту короткое прозвище и запивает его остывающим кофе, а вечером дома в душе, совмещая нелепые фантазии и физиологические потребности, вплетает подслушанное прозвище в шум воды и собственные тихие стоны, и понимает, что многое готов отдать за право использовать именно это имя, а не холодно отстраненное «Джеймс».

Стив Роджерс в свои двадцать шесть – не монах и не девственник. Просто не складывается. Еще в колледже в его жизни появилась черноглазая красотка Пегги – мечта всего их курса. Они встречались недолго, хоть и достаточно, чтобы Стив сохранил к ней самые теплые чувства, но понял, что такие отношения не для него. Они расстались друзьями, разъехавшись в разные города. Потом был Говард – темный, худой и нервный. Проницательный и язвительный, он умудрялся доводить всегда сдержанного и спокойного Стива до белого каления, но все ссоры заканчивались совершенно безумным сексом и, наверное, это даже можно было назвать любовью. Говард погиб в автокатастрофе накануне Рождества, не справившись с управлением на скользкой дороге, и на несколько лет Стив поставил крест на своей личной жизни, пока не встретил Тони. Эти отношения были еще более яркими и скоротечными – у обычного копа и наследника крупнейшей в стране оружейной корпорации вряд ли найдется много общего. Инициатором разрыва стал Стив. Когда ты целыми днями видишь трупы с огнестрельными ранениями из оружия, маркированного именем человека, с которым ты проводишь ночи, это слишком. Тони не простил и, кажется, так и не понял.

Примерно тогда Стив признал себя неудачником в личной жизни и решил, что это просто не для него. Так было, пока не появился Джеймс. Еще две недели проходят как в тумане, распадаясь на серое марево обычной жизни и рутиной работы, где даже Сэм уже устал сыпать подколками по поводу невнимательности и «витания в облаках», яркие пятна ароматного утреннего кофе в маленькой кофейне и ночи, где целиком и безраздельно царит теперь темноволосый парень с рубиновой сережкой. Стив и не подозревал у себя такой фантазии, но темнота, в сочетании с неразделенной любовью и долгим отсутствием секса, оказывается творит чудеса. Если это можно так назвать. Кажется, он до мельчайших подробностей знает, как целуется Джеймс, чувствует его мягкие волосы под своими ладонями, когда тот опускается на колени, чтобы обхватить зацелованными губами болезненно напряженный член, обвести языком головку, а потом вобрать на всю длину так, что у Стива темнеет перед глазами. Роджерс не хочет думать, откуда к нему приходят эти видения, но, даже просыпаясь, он больше не в силах остановиться и лишь выгибается на кровати, цепляясь пальцами свободной руки за простыни, и в несколько движений заканчивает начатое, а потом, успокаивая бешено бьющееся сердце сам себе говорит:

– Ты безнадежен, Роджерс.

А потом Джеймс-Баки исчезает. Однажды утром Стив приходит как всегда в кофейню, но за стойкой его встречает не привычная уже улыбка на соблазнительно пухлых губах, а девушка-официантка, обычно работающая в зале. Стив усилием воли давит панику в зародыше и заказывает кофе, а лишь спустя полчашки невзначай спрашивает:

– Джеймс надолго пропал?

Девушка – Ребекка, как гласит нагрудный бейдж, – едва заметно вздрагивает, но тут же улыбается:

– Нет, он скоро вернется.

– Надеюсь, ничего серьезного? – Стиву как-то удается сохранять вежливую заинтересованность, хотя кровь глухо бухает в висках.

– Ничего неожиданного, – туманно объясняет официантка и отходит принимать другой заказ.

Роджерс хмурится, залпом допивает кофе и уходит на работу. Город во всю готовится к Рождеству и к серым, черным и алым пятнам прибавляются еще колючие зеленые пирамиды и раздражающая глаза иллюминация, призванная яркими огнями отвлечь внимание от всеобъемлющей безысходности. Стив старается ничего этого не замечать – для него Рождество давным-давно мертвый праздник, который он проводит либо на работе, либо дома в одиночестве. Маленькая кофейня тоже принаряжается, на счастье Роджерса, очень скромно и неброско: парадные банты на серебристых скатертях, веночек омелы на двери, да маленькая елочка в углу стойки. А еще пряный запах имбиря и корицы в воздухе – возможно, именно из-за него Стив все больше времени проводит внутри. И из-за надежды вновь увидеть Джеймса.

Он сидит около той самой елочки, медленно пьет свой кофе и небрежно водит карандашом по салфетке. Небрежные линии складываются в знакомый образ: вьющиеся волосы, перехваченные в хвост, внимательные глаза, полуприкрытые длинными ресницами, задумчиво прикушенная нижняя губа, тонкие длинные пальцы, поправляющие непослушную прядь… Когда-то Стиву даже прочили карьеру художника, но он предпочел служение народу. Однако талант никуда не делся, и даже настолько схематичный образ все равно узнаваем. Стив понимает это особенно остро, когда почти над ухом раздается знакомый голос:

– Очень красиво. Художник?

Роджерс вздрагивает от неожиданности и обламывает грифель карандаша.

– Простите, – Джеймс с искренним сожалением поджимает губы и отходит на шаг. – Я не хотел напугать.

– Я… Задумался… Просто… – выдавливает из себя Стив, чувствуя, как щеки буквально пылают от прилившей крови. – Не художник. Просто немного умею.

– Ничего себе, немного, – хмыкает Джеймс и заходит за стойку; Стив не замечает на его лице следов болезни или каких-то проблем, разве что одет он сегодня не в форменную одежду, а обычные джинсы, футболку с каким-то рождественским принтом и толстовку.

Джеймс вновь оборачивается к нему, вопросительно приподнимая брови, и Стив быстро отводит взгляд, соображая, что слишком жадно разглядывает парня.

– Мы скоро закрываемся. Обновить кофе? – приходит на помощь брюнет, и Роджерс благодарно кивает.

Когда на стойке появляется чашка свежесваренного напитка, Стив понимает, что или сейчас, или никогда.

– Меня зовут Стив, – он протягивает руку для формального знакомства. – Стивен Роджерс.

Джеймс мгновение смотрит на его ладонь, слегка растерянно моргает, а потом вновь улыбается.

– Джеймс Барнс, – он пожимает руку и тут же лукаво прищуривается, облокачивается на стойку, подпирая щеку кулаком, и непринужденно переходит на «ты». – Тебе нравится наш кофе, Стивен Роджерс?

– Конечно, – кивает Стив и механически добавляет, слишком увлеченный происходящим, чтобы хорошенько подумать. – Не просто же так я сюда прихожу каждый день?..

Джеймс внезапно фыркает в кулак и выразительно косится на изрисованную салфетку, которая так и лежит на столешнице. Стив понимает, что его приперли к стенке и вновь краснеет. Он знает, что румянец на светлой коже очень заметен, и ему мучительно хочется провалиться под землю.

– Баки, я закончила, – звучит из задних помещений голос Ребекки, и Джеймс отодвигается, давая Стиву возможность перевести дыхание.

– Сейчас иду, – откликается брюнет; он щелкает выключателем, и основной свет в зале гаснет, оставляя работающими лишь огни в витрине.

Свет и тени ложатся на красивое лицо, придавая правильным чертам таинственности, а серые глаза будто и вовсе светятся сами по себе. Стив бы не удивился, если бы выяснилось, что Джеймс видит в темноте как кошка, и тот косвенно подтверждает это предположение, уверенно выдергивая из-под пальцев Роджерса злосчастную салфетку.

– Это я оставлю себе, – тусклый блеск в темноте обозначает улыбку, и Стиву кажется, что он вновь спит, а происходящее всего лишь продолжение одного из его снов, как всегда завершающихся побуждением в одиночестве. – Знаешь, Стивен Роджерс, – продолжает тем временем Джеймс. – Скоро Рождество, и мы с Беккой идем гулять. Составишь компанию?

– А твоя девушка не будет против? – Роджерс собирает остатки здравого смысла.

– Моя – кто? – озадаченно переспрашивает Барнс и вдруг начинает смеяться.

Стив не понимает, из-за чего веселье, но он в первый раз слышит, как Джеймс смеется, и ему совершенно наплевать, даже если он тому причина. Успокоившись, Барнс выходит из-за стойки.

– Ребекка – моя сестра, – поясняет он с очередным смешком. – И она не будет против. Так идешь?

Конечно, Стив соглашается. Все происходящее просто не может быть реально. И он окончательно убеждается в этом, когда за два шага до нормально освещенной комнаты решается и протягивает руку, касаясь плеча идущего впереди Джеймса, а тот сразу же разворачивается, будто только того и ждал, прижимается к груди, и Стив только успевает коротко вздохнуть, перед тем, как чужие губы накрывают его собственные.

Нет, это все-таки реальность. Ни в одном сне никогда не было такого поцелуя. Губы Джеймса мягкие и податливые, с легким, почти неуловимым привкусом сигаретного дыма. Он немного ниже ростом и потому запрокидывает голову, чуть наклоняя в сторону, и Стив сам не замечает, как подхватывает ее ладонями, легко поглаживая большими пальцами виски. Джеймс улыбается в поцелуй, кусает его за нижнюю губу и тут же проводит по ней языком, а потом ныряет им дальше в рот Стива, провоцируя на более активные действия. Устоять невозможно, и Роджерс перехватывает инициативу, вжимая Джеймса спиной в угол стойки.

Когда они все-таки отрываются друг от друга, даже в темноте ясно, что у обоих совершенно ошалевший вид. Стиву ни за что на свете не хочется разжимать объятья, особенно, когда Джеймс довольно вздыхает и обвивает его шею руками, перебирая волосы на загривке.

О том, что их ждут, вспоминают одновременно.

Это вечер – самый лучший в жизни Стива за последние несколько лет. За пределами кофейни Джеймс оказывается смешливым, остроумным и просто невероятно энергичным. Он постоянно что-то замечает, куда-то тащит и очень заразительно смеется.

Ребекка и правда не против. Лишь когда Баки – Стив надеется, что хотя бы про себя уже может его так называть, – в первый раз совершенно естественно и непринужденно обнимает его за плечи и целует, к определенному сожалению Роджерса, только в щеку, Ребекка удивленно вскидывает брови и на мгновение хмурится. Стив списывает это на проявление легкой ревности – сам он слишком в эйфории от всего происходящего. Вскоре они уже носятся по ближайшему парку как дети, протаптывают дорожки в свежевыпавшем снегу и в нем же валяются, не обращая внимания на морозец и набивающиеся в рукава и воротники холодные хлопья. Стив искренне удивляется, как он мог вообще не заметить наступление зимы. Мир открывается для него будто заново, распахивается как крылья чудо-птицы и вновь сжимается до размеров путеводной рубиновой звездочки, то и дело сверкающей меж растрепавшихся темных прядей.

И когда Баки затаскивает его под арку с венком омелы и вновь смеется, заглядывая снизу вверх сияющим взглядом серебряных глаз, Стив целует его насколько может нежно, и впервые за многие годы начинает верить в рождественские чудеса.

========== Часть 2 ==========

Комментарий к Часть 2

Глава, которой практически не должно было быть. Которая истрепала нервы автору и внезапно подняла рейтинг до NC-17, просто потому что героям так захотелось.

На следующее утро Роджерс впервые за последние года три просыпает звонок будильника. Кажется, он неловким жестом просто сносит старомодные часы с прикроватной тумбочки, и они, жалобно звякнув, улетают куда-то в угол, а сам Стив просто переворачивается на другой бок, сгребает подушку в охапку и улыбается сквозь сон. Затем, наконец проснувшись, он суматошно выбегает из дома и где-то через полквартала понимает, что забыл документы. Приходится возвращаться – явись он в участок без жетона, и Сэм первый, а за ним и все остальные, будут над ним смеяться минимум до праздников. Несмотря на это, мысли сразу пойти на работу, минуя посещение кофейни, у него даже не возникает. И пусть впереди гарантированный нагоняй от шефа Фьюри, Стив готов пожертвовать временем и нервами, лишь бы хоть мельком увидеть Джеймса и убедиться, что вчерашний вечер ему все-таки не приснился. В довершении всего по дороге он вдруг примечает скромный сувенирный магазинчик. На покрытом инеем стекле витрины приветливо мигает надпись «С наступающим Рождеством», и Стив поддается искушению: заглядывает туда буквально на минуту и выходит с маленькой веточкой омелы в руке. Пожилая продавщица окидывает его раскрасневшееся лицо и распахнутую куртку, понимающе качает головой и, тепло улыбаясь, желает счастливых праздников. Стив искренне отвечает тем же и спешит дальше.

Утро выдается морозным – еще вечером начало холодать, Стив с улыбкой вспоминает яркий румянец на щеках Баки, когда они прощались, – и тротуары местами покрылись тонким слоем льда. Он искрится в лучах утреннего солнца – Роджерс хоть и оскальзывается пару раз, но не снижает скорости. Все же в знакомую кофейню он влетает позже обычного и не сдерживает разочарованного вздоха, когда видит за стойкой Ребекку. Девушка поднимает голову на мелодичный звон колокольчика и сдержанно улыбается.

– Баки сегодня не будет, – отвечает она на невысказанный вопрос, когда Роджерс подходит ближе.

– Что-то случилось? – Стив растерянно крутит в замерзших пальцах колкую веточку с глянцевыми алыми ягодами.

Бекка отворачивается и включает кофеварку: машина глухо ворчит, заваривая напиток. Лишь поставив на стойку перед Стивом серебристый стаканчик, девушка задумчиво накручивает на палец медно-рыжую прядь и отвечает:

– Нет, ничего. Он просто переволновался вчера.

Стив удивленно вскидывает на нее взгляд и хмурится. Он делает глоток кофе: напиток обжигающей горечью прокатывается по пищеводу туда, где глухо бьется сердце. Бекка протирает стойку, сохраняя все тоже задумчивое выражение лица.

– Бекка…

– Стив…

Они заговаривают одновременно и одновременно же осекаются. Роджерс легким кивком предлагает продолжать, и девушка благодарно улыбается.

– Я хотела сказать, что не стоит переживать, – Стив скептично хмыкает, грея ладонь о стаканчик. – Серьезно. Просто… Я не знаю, как у вас все так сложилось, но… Ты должен знать. Баки давно уже не западает на первых встречных.

Стиву требуется несколько секунд, чтобы осмыслить. Он почти вздрагивает от звона колокольчика, когда в кофейню вместе с порывом холодного воздуха вваливается новый посетитель. Бекка кидает взгляд за спину Роджерса и на мгновение накрывает его руку своей:

– С Баки все будет хорошо. Я потом все объясню. Просто реши для себя, действительно ли это тебе нужно. И не делай ему больно.

Она отходит, чтобы заняться новым заказом. Стив еще несколько минут сидит на месте, а потом уходит, оставив так и недопитый кофе.

«Не делай ему больно».

Весь день Стив раз за разом мыслями возвращается к словам Ребекки. По большому счету, нет ничего удивительного, что девушка волнуется за брата, но эта фраза цепляет в нем что-то такое, что в бульварных романчиках и второсортных боевиках называют чутьем – тем, что якобы прекрасно развито у всех копов. Стив привык доверять интуиции, но он точно знает, что полицейские свою работу строят в основном на фактах и логике. А факт сейчас состоит в том, что он до вчерашнего вечера не рассматривал возможность своих отношений с Джеймсом как нечто реальное. Однако все поменялось в одночасье.

«Реши для себя, действительно ли это тебе нужно».

Ребекка недвусмысленно намекнула, что это не должно остаться простой интрижкой. Конечно, такие вещи в любом случае не в характере Роджерса, и все же к обеду он задается вопросом, а готов ли он к еще одним серьезным отношениям с человеком, о котором не знает, ничего, кроме имени? К сожалению, ему не дают толком разобраться в себе: сначала ожидаемый нагоняй от Фьюри, потом планерка, потом выезд на место преступления.

– Нет, ты слышал? Шмидта выпустили, – пытается привлечь его внимание Сэм, отвлекаясь от просмотра оперативных сводок, когда они приезжают обратно в участок. – Уроды…

Стив рассеяно кивает, продолжая вертеть в руках уже слегка истрепавшуюся веточку омелы, а когда Уилсон демонстративно щелкает у него перед носом пальцами, неожиданно зло огрызается. Пользуясь тем, что на сегодня срочных дел больше нет, а по уставу им положены физические нагрузки, Стив уходит в спортзал, где с остервенением колошматит боксерскую грушу, отзывающуюся на проявления насилия скрипом кожи и лязгом креплений. Он успокаивается, лишь когда плечи начинают ныть, а костяшки саднит даже сквозь бинты.

Несмотря на физическую усталость, вечер проходит под знаком задумчивости и нервозности. В какой-то момент Стив ловит себя на том, что просто расхаживает по своей квартире из угла в угол, самому себе напоминая запертого в клетке тигра. Его раздражает слишком яркий свет, резкие гудки машин с улицы, запах кофе, который ему чудится из вентиляции, снег, залетающий в приоткрытое окно, а больше всего злит купленная утром омела, от которой он так и не избавился. Наконец, он заставляет себя сесть на диван и включает телевизор, выбирая первый попавшийся фильм. Сидит и смотрит в экран, даже не пытаясь разобраться в происходящем, и незаметно соскальзывает в беспокойную дремоту.

Психология – обязательный курс в полицейской академии, так что Стив прекрасно знает, сны – отражение событий жизни: впечатлений, желаний, стремлений и страхов. Судя по всему, он все-таки успел уловить что-то из телевизионной программы, потому что только это может объяснить, почему ему снятся события Второй Мировой.

Кажется, это какой-то бар: вокруг люди в старомодной военной форме, откуда-то доносится негромкий фокстрот, слышны приглушенные разговоры на английском и, кажется, французском. Стив оглядывается, но окружение неизменно и, как это часто бывает во сне, ничем не ограниченно.

– Отличный план, Капитан, – кто-то добродушно хлопает его по спине, но, когда Стив поворачивается, рядом уже никого нет.

Вдруг приходит осознание, скорее даже уверенность: где-то тут должен быть Баки. Роджерс начинает пробираться через толпу. Людей просто какое-то бесконечное количество, и они все улыбаются ему и норовят потрепать за плечо, схватить за руку или просто заглянуть в лицо. Они сливаются в бесконечный поток, и он только усерднее пытается пробраться в том направлении, которое кажется ему правильным. Когда он, наконец, все-таки вываливается в соседний зал, по внутренним ощущениям проходит вечность. Он хватает ртом воздух и скользит взглядом вокруг, не сразу понимая, что коротко стриженный парень около стойки – тот, кто ему нужен. Он видит Баки, знает, что это он, но не может добраться, а потом просто спохватывается и зовет:

– Баки! Баки, я здесь!

Брюнет у стойки вздрагивает и оглядывается – взгляд серо-голубых глаз быстрым росчерком прорезает толпу. Стив дергается вперед, кто-то опять встает у него на пути, и он уже просто расталкивает людей, но Баки отворачивается – Роджерс только видит, как сверкает рубиновая сережка. Алое сияние становится ярче, звезда стремительно увеличивается в размерах, а люди вокруг исчезают. Вскоре Стив уже стоит в пустой комнате. Тут ничего нет, кроме стола, над которым в воздухе парит все та же звезда – уже размером с кулак. Роджерс делает шаг вперед, и она вдруг выцветает, становится белой и стремительно оплетается вокруг металлическими пластинами, превращаясь в… Щит? Он поднимает голову и встречает взгляд стоящего по другую сторону стола Баки:

– Действительно ли тебе это нужно?

Внезапно, появляется странное ощущение – такое бывает, когда тебе в затылок целятся. Сейчас такая ситуация, что он действительно верит своим ощущениям, а потом видит красную точку лазерного прицела на стене. Целятся не в него, невидимый снайпер выбирает Баки, и у Роджерса доля секунды на принятие решения: он хватает и закрывает их обоих странным щитом…

Выстрелы действительно раздаются, и Стив вскидывается на диване, не сразу понимая, что вообще происходит. Источник звука – колонки телевизора. Прошлый фильм уже закончился, сейчас на экране какая-то очередная экранизация комиксов. Он зло ударяет по кнопке выключения и воцаряется тишина. Электронные часы показывают половину четвертого утра. Роджерс понимает, что уже не уснет. Когда, как всегда в семь утра, он выходит из дома в серое холодное утро, то несколько минут смотрит на низкое свинцовое небо, а потом – впервые за последний месяц – идет сразу на работу, минуя заход в маленькую кофейню.

На самом деле не проходит и пары часов, как он жалеет об этом решении. На сердце беспокойно, и он то и дело поглядывает на часы. Сэм, кажется, окончательно поставивший на нем крест, даже советует «валить, пока есть возможность», но случается очередная заминка, а потом Фьюри требует немедленно сдать рапорт. Стив не может сосредоточиться, постоянно отвлекается и в итоге на дела уходит раза в два больше времени, чем он потратил бы в другой ситуации. Лишь под самый конец рабочего дня он вспоминает о том, что собирался сделать с самого утра – забегает в архив и просит местную сотрудницу, симпатичную и явно к нему неравнодушную блондинку Шэрон найти информацию про «Джеймса Барнса, американец, возраст в районе 25 лет, брюнет, глаза серо-голубые, рост около 180 см». Шэрон вздыхает и обещает с утра заняться, хотя и замечает, что на особенные результаты по такому размытому запросу надеяться не стоит.

В довершении всего, когда Стив уже собирается выходить из офиса, его перехватывает Фьюри, и это оборачивается разговором еще почти на час. Но все рано или поздно заканчивается, и запас красноречия шефа – тоже. Роджерс уходит из участка почти последним, он полностью вымотан, хочет только домой и спать…

Однако судьба решает по-другому. На самом деле он просто глубоко задумывается и по привычке сворачивает на знакомом повороте. Спохватывается, только уже почти у дверей кофейни, а еще через мгновение замечает человека, сидящего на бордюре тротуара. Хоть зимой и рано темнеет, света фонарей и витрин достаточно, чтобы узнать…

Джеймс поднимает голову на звук шагов и тут же встряхивается, откидывая с лица растрепанные пряди. Стив замечает, что парень сидит, сжавшись и обхватив себя за плечи. Он выглядит замерзшим, но лицо и взгляд расцветают улыбкой узнавания. Роджерс присаживается на корточки рядом:

– Что ты здесь делаешь? Где Бекка?

– Ты не пришел утром… – невпопад роняет Баки, вздыхает и отводит взгляд; от одного этого Стиву становится вдруг очень стыдно, как будто он совершил преступление, а все двухдневные сомнения кажутся глупостью и бредом.

– Ты поэтому тут сидишь? – он тоже садится рядом прямо на асфальт, отстранённо успев подумать, что хоть лед стаял и то хорошо.

– Я не знал, как тебя искать, поэтому просто ждал, – Джеймс пожимает плечами, но так и не поднимает головы.

Стив смотрит на алый проблеск рубина в его волосах и пытается понять, почему рядом с этим человеком все вдруг становится таким нереальным. Он полной грудью вдыхает морозный воздух. От сидящего рядом Баки едва уловимо пахнет кофе и совсем чуть-чуть – терпкой и пряной корицей.

– И давно? – почти механически спрашивает он.

– Не знаю… Час… может больше…

Когда до Стива доходит смысл сказанного, он резко вскакивает на ноги и буквально вздергивает за собой охнувшего Джеймса. Тот правда теряет равновесие и в итоге оказывается в объятиях Роджерса. Стив чувствует дрожь его тела под тонкой курткой, замечает бледность замерзших губ и ему страшно представить, что было бы, если бы он действительно поехал домой, как собирался.

– Я живу тут рядом. Идем, – не терпящим возражений голосом командует Стив, стаскивает с себя куртку и укутывает в нее Джеймса; тот широко распахивает глаза, но не успевает ничего сказать, Стив уже увлекает его по улице в направлении своего дома.

На самом деле это все чистое безумие, но к тому моменту, когда они почти бегом пересекают три квартала, им скорее жарко, чем холодно. Запыхавшиеся и раскрасневшиеся, они успокаиваются только в лифте, половину этажа просто смотрят друг на друга, а потом одновременно шагают навстречу.

– Не думал, что так быстро окажусь у тебя дома, – фыркает Джеймс, когда Стив заледеневшими пальцами пытается открыть замок.

– Марш под горячий душ, – командует Роджерс, отцепляет от себя чужие руки и подталкивает брюнета в нужном направлении, как только они оказываются в квартире. – Полотенце там в шкафчике.

Как только раздается шум воды, он проводит ревизию своего жилища, выкручивает обогреватель на максимум, включает чайник, запихивает под диван какие-то мешающие вещи, хватается за забытую на журнальном столике книгу… И вдруг останавливается, будто только что осознавая ситуацию. Он нервничает, а ведь уже достаточно взрослый мальчик – не надо быть гением, чтобы понять, к чему приведет их нахождение в одной квартире. Стив не обманывается насчет своих ощущений, а теперь еще и понимает, что достаточно крепко влип.

От очередного приступа самокопания его отвлекает незнакомый рингтон. Требуется минута, чтобы сообразить – звонит телефон Джеймса, видимо забытый в кармане куртки. Стив решает потерпеть, но мобильник все не затыкается. Наконец, Стив приходит к выводу, что своей выдержкой уже заработал право сбросить звонок и достает надоедливый девайс. На экране светится имя «Ребекка», и Роджерс, хмыкнув, нажимает кнопку приема вызова вместо кнопки сброса.

– Баки, где тебя носит?! – тут же гремит из динамика голос девушки.

– Бекка, это Стив. Джеймс у меня… в гостях.

– Ох… – голос Ребекки заметно меняется, и она прерывисто шумно вздыхает. – Он… У тебя…

– С ним все хорошо, – успокаивает ее Стив и добавляет. – Я о нем позабочусь. Обещаю.

– Он рядом? – после небольшой паузы вдруг спрашивает Бекка.

– Нет, а?..

– Стив, это, конечно, не телефонный разговор, но я должна тебе сказать важную вещь, – на одном дыхании вдруг выговаривает девушка. – В прошлом с Баки кое-что случилось… Кое-что очень плохое. Он ничего об этом не помнит. И о своей жизни практически тоже.

– Как такое возможно? – Стив хмурится и подходит к окну.

– Амнезия, посттравматический синдром, защитная реакция организма… Я слышала разные варианты, – голос Бекки дрожит.

– Хорошо, – Стив поворачивает голову, услышав, что в ванной стих шум воды. – Я буду осторожен. Спасибо, что рассказала.

– Береги его, – в последний раз просит Ребекка и сбрасывает звонок.

Стив несколько секунд вертит телефон в руках, а потом откладывает. Такого он не ожидал услышать… Он вспоминает вечер два дня назад и восстанавливает в памяти все их разговоры. Действительно, Джеймс ни разу не говорил ничего о себе или своем прошлом – сейчас это бросается в глаза, как всегда, когда знаешь, что искать. Роджерс прижимается лбом к стеклу, чтобы не видеть собственного отражения, и механически следит за огнями машин внизу. Сейчас Джеймс выйдет из ванной… Что он должен ему сказать? «Диван в гостиной, сейчас постелю»? «Нет, не надо на меня так смотреть, это не обсуждается»? «Да, я хочу тебя до дрожи, но только что звонила твоя сестра…»?