Текст книги "Хрупкое восхождение (ЛП)"

Автор книги: SenLinYu

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)

У нее пропал дар речи. Драко покачал головой и вздохнул, а затем обнял ее.

– Грейнджер, сегодня далеко не первый раз, когда мы с Поттером сталкиваемся, пока ты на паузе. Первые несколько недель он или Уизли проверяли тебя чуть ли не каждые пару часов. Даже в тот первый день. Я нашел тебя замершую на кухне, и в скором времени появился Поттер. Он не посвятил меня в детали, потому что надеялся, что о некоторых вещах ты расскажешь сама, но, скажем так, обрисовал картину того, насколько все серьезно. Насколько все обеспокоены тобой.

– Тогда, на пляже… Ты знал? – ахнула она.

Он кивнул с печалью в глазах.

– Я не знал о том, что ты любишь меня, или о том, как работало зелье, Поттер рассказал мне позже. Но я был в курсе, что каждый день ты диссоциируешь дольше, чем допустимое следящими чарами время. Что никогда не покидаешь коттедж. Что тебе становится все хуже, но ты отрицаешь это перед остальными.

Она покраснела. Драко переплел ее пальцы со своими.

– Я знаю тебя довольно неплохо, Грейнджер, как и Поттер. Ты бы никогда не нарушила своего одинокого страдания, если бы продолжала думать, что это как-то оберегает остальных. Я заметил все твои невероятно коварные попытки отдалиться, потому что ты вбила себе в голову, что я люблю тебя исключительно из чувства вины.

Он фыркнул и легонько щелкнул ее по носу.

– Не могу поверить, что ты ждала, что я просто сдамся, если вы с Уизли притворитесь парочкой. Обет нужен не для того, чтобы остановить меня – а чтобы остановить тебя. Даже до Волдеморта дошло, что не существует той степени личных страданий, которая могла бы это сделать. Я ожидал, что ты будешь думать, будто виновна в моем присутствии здесь, еще до того, как ты стала отдаляться. Ты снова застревала в своем разуме все дольше и дольше. Мы обсудили все с Поттером, и Обет показался нам единственным способом, чтобы ты перестала считать, будто держишь меня здесь. Ты не заставляешь меня остаться – я сам хочу остаться. И я специально составил текст Обета таким образом, чтобы избавить тебя от желания причинить вред себе в попытке освободить меня. Теперь ты можешь расслабиться и перестать выпинывать меня из своей жизни. У меня никогда не возникало мысли бросить тебя. А сейчас, я надеюсь, и ты выбросишь эти мысли из головы.

– Н-но… но это не твоя вина, – всхлипнула Гермиона, – и ты не должен расплачиваться за все, я не хочу, чтобы ты расплачивался.

========== Глава 2. Часть 2 ==========

Комментарий к Глава 2. Часть 2

Йееей~ Не прошло и года.

– Грейнджер, – вздохнул Драко, раздраженно сжав двумя пальцами переносицу, – я не люблю тебя из чувства вины. Понимаю, что, видимо, в это невозможно поверить, но я клянусь тебе. Да, я чувствую себя виноватым, но дело не в этом. Ты же восхитительна. Ты раз в пятьдесят умнее и талантливее, чем все остальные. Вся шайка Темного Лорда понимала, что ты – самый ценный и опасный член Ордена, за вычетом Поттера. Когда я не трясся над своей безопасностью, больше всего меня огорчало то, что кто-то настолько исключительный разваливается на куски из-за такой посредственности, как я. Я понимал, что причиной тому было зелье. И я влюбился в тебя, ведь, несмотря на него, ты все еще оставалась собой.

Он заправил ей за ухо выбившийся локон и погладил по щеке.

– Ты такая восхитительная. И талантливая. И красивая. И намного более достойная, чем я. Как бы я ни пытался, я не мог отрицать это, и отчасти это было причиной моей ненависти к тебе поначалу.

Он пристально смотрел ей в глаза, и от этого взгляда веяло спокойствием.

– Не отрицаю, иногда я чувствую себя виноватым в том, что происходило, и мне даже хочется наложить на себя Обливиэйт. Но ты была рядом, и это единственное отдаленно хорошее событие, которое случилось со мной во время войны. Я провел годы в жалких попытках избежать смерти. Но когда я начал влюбляться в тебя, то понял, что риск лишиться жизни стоит того, если он поможет спасти тебя. Я мог бы сбежать после того, как война подошла к концу, – Поттер нашел бы противоядие и без меня. Но мне не хотелось жить и знать, что где-то там ты мучаешься из-за меня. Я был уверен, что меня, вероятно, казнят после того, как ты вылечишься, и не особо печалился. Единственное, что я на самом деле считал важным, – это твое освобождение от меня. Но ты оказалась такой упрямицей, что отказалась. Поэтому вынужден признать, что сейчас тебе от меня уже не отделаться.

Гермиона чуть-чуть покачивалась от потрясения, вызванного его словами. Она безмерно устала и все еще была охвачена ужасом.

– Я не жду, что ты тут же мне поверишь, – продолжил Драко. – Возможно, это не случится никогда. Но надеюсь, что ты прекратишь обвинять себя. Я с тобой, потому что я выбрал быть с тобой. А если настанут ужасные времена, когда я тебе надоем, – что ж, тогда мы просто будем соседями, пока смерть не разлучит нас. И я приложу все усилия, чтобы не убить твоего муженька из ревности. Пожалуйста, перестань плакать.

Гермиона рассеянно вытерла слезы тыльной стороной ладони. Она стояла так пару секунд, в то время как Гарри соскребал себя с пола, а Драко внимательно изучал выражение ее лица. Затем девушка развернулась и вышла из комнаты. Она направилась в спальню, закрыла дверь и соскользнула на пол. Ее охватило оцепенение.

Что же она натворила в этот раз? Гермиона ощутила тошноту.

Она долго-долго сидела так без движения, погруженная в мысли. Спустя несколько часов Гермиона наконец поднялась и отыскала Драко в гостиной. Он читал.

Она присела на подлокотник кресла и посмотрела на него.

– Не понимаю, почему ты не оставил себе путь отхода, если я выздоровею? И двух лет не прошло с окончания войны. Я могу полностью поправиться через несколько лет, а ты все еще будешь привязан ко мне.

– Тебе не приходило на ум, Грейнджер, что я не хочу уходить?

– Ну действительно, до такой степени, что если не со мной, то сразу в Азкабан? – едким тоном вопросила она.

– Именно так, хотя эта часть была добавлена в Обет исключительно ради твоего спокойствия, а не моего.

– Моего спокойствия? – усмехнулась Гермиона. – Ты насильно возложил на меня ответственность за свою жизнь. Снова. Но на этот раз даже нет надежды на противоядие, – ее голос наполнился горькими слезами.

Драко слегка вздрогнул.

– Что бы сделала ты, Гермиона? Если бы была на моем месте, что бы ты сделала? – холодно спросил он. – Если бы ты была влюблена в кого-то, кто отказывался даже допустить мысль о том, что это реально? Кто все твои действия и чувства, включая любовь, списывал бы на вину. Кто был полон решимости вычеркнуть тебя из своей жизни, даже если это разрушило бы его жизнь? Снова разрушило – ведь этот человек уже один раз сломал себя для тебя. Какое изобретательное решение ты бы разработала?

Гермиона молчала. Драко отвернулся от нее и перевел взгляд в окно, где бушевало море. Она видела вспыхнувшую боль в его глазах.

– Ты не обязана мне верить, – сказал он через минуту, – мне не это нужно. Ты просто должна принять тот факт, что я не брошу тебя. И что я здесь не по твоей вине.

На несколько минут в комнате повисло молчание.

– Ты веришь, что я люблю тебя? – спросила она.

Он бросил на нее взгляд с грустным и задумчивым выражением на лице.

– Я бы хотел, – наконец ответил Драко, – но ты должна понять, как мне трудно.

– Почему?

– Думаю, по той же причине, по которой тебе самой так трудно поверить, что я люблю тебя. Потому что мы оба очень уязвимые люди, которые по привычке прячут это за фальшивой бравадой и умными словами. – Он смотрел на нее еще мгновение, прежде чем отвести взгляд. – Но теперь я знаю, как работало зелье. Поэтому мое желание поверить тебе перестает казаться глупой надеждой отчаявшегося человека.

Его руки сжались в кулаки. Она поднялась, подошла и села справа от него. Гермиона подтянула коленки к груди, обхватила его руку своими и положила голову ему на плечо. Сквозь рубашку она ощущала бороздки шрамов, покрывавших его кожу.

– То, что произошло, навсегда останется в нас, – через несколько минут молчания тихо произнесла она, – и всегда будет влиять на нашу жизнь. Если мы попытаемся притвориться, что те события не лежат в основе наших отношений, это будет обманом. От этого не избавиться. К чему бы мы ни пришли, мы всегда будем помнить.

– Знаю.

– Но из пепла может прорасти и что-то хорошее, – ее голос дрогнул. – Возможно…нам стоит просто жить дальше.

Он молча кивнул.

Между ними больше не было недомолвок. Они просто жили.

Гермиона перестала накручивать себя из-за того, что Драко все еще был с ней. Несмотря на то, что от его присутствия у нее все еще болезненно сжималось сердце.

Он же ничуть не изменился. Даже до Обета Драко не особо стремился ходить куда-то в одиночестве, даже ненадолго. Ей приходилось вытаскивать его из коттеджа – буквально – чтобы он хоть немного занимался спортом.

Недели плавно перетекли в месяцы. Они стали выбираться вместе в магловские города и деревеньки. Гермиона теперь закупалась продуктами сама, сопровождаемая Драко. Ни у кого из них не хватило бы нервов выдержать то внимание, которое мир волшебников бы обрушил на них, появись они на публике – особенно вместе. Они избрали тихую жизнь. Они писали статьи для изданий о зельеварении и публиковались под забавными псевдонимами. Коттедж настолько оброс книгами, что им пришлось применить заклятие расширения на все его комнаты.

И со временем у них появилось много общего, не связанного с войной. Прогулки, беседы, книги, взорванные котлы, дурацкие шутки, которые принадлежали только им.

Между ними возникла душевная привязанность, которая свела на нет отчаяние и опустошенность. Все их взаимодействие обрело иной, интимный смысл. Каждое, казалось бы, привычное прикосновение длилось чуть дольше.

Острое, полное сомнений желание друг друга стало почти осязаемым.

Гермиона все еще терялась в закоулках своего разума, но редко и ненадолго. И Драко всегда оставался рядом и ждал ее.

Однажды она моргнула, приходя в себя, и увидела, что они стоят вдвоем на пляже у коттеджа. Она помнила, что ушла на прогулку одна. Ветер бросал ей в лицо холодную мелкую морось. Было так сыро, что воздух был тяжел от пропитавшей его морской соли.

Драко избегал холода. Холода, ветра и дождя. Со времен Азкабана.

Дожди шли уже несколько дней, и она стала беспокойной после столь долгого пребывания в четырех стенах, поэтому ушла на берег в одиночестве. Понаблюдать за приливом. Ощутить капли дождя на коже. Вдохнуть ветер.

Она смотрела, как волны разбиваются о берег, и их рев был подобен рыку драконов.

Чарли.

Гермиона вспомнила, как Пожиратели выволокли его к ней. Он беспокоился о драконах – и эти слова стали его последними. Его разум был растоптан с помощью заклинания и зелья, которые она передала Волдеморту. Чарли не осознавал, что именно она стала предательницей. Он назвал ее красивой.

И не сопротивлялся, когда Гермиона заключила его в объятия и убила.

Ощущение его крови… пропитывающей ее одежду. Ее кожу.

Она все еще чувствовала его кровь. Внутри себя…

Она увидела Драко. Он стоял перед ней под проливным дождем. Продрогший до костей. Рубашка прилипла к его телу – он даже свитер не натянул.

Его тело бил легкий озноб.

Она поспешно вытащила палочку и наложила на него согревающие чары.

– Прости меня, – сказала Гермиона, – ты так замерз.

Она потащила его обратно в коттедж и стянула с него рубашку, как только они оказались внутри. Девушка принесла полотенца и одеяла, разожгла огонь в камине. Она принялась бормотать согревающие заклинания и греть его пальцы в своих.

– Прости, прости меня, – повторяла она. – Я не хотела, чтобы тебе пришлось выходить.

– Все в порядке. Мне было в разы холоднее в прошлом, – снисходительно отмахнулся он, когда его зубы перестали стучать. – Я не единственный, кто промок до нитки.

С нее стекала вода, а она даже не заметила. Гермиона наложила на себя очищающее заклинание.

– Ты могла бы и со мной поделиться этим заклинанием, – заметил он с легким весельем в голосе. Она подняла глаза и обнаружила, что стянула с него половину одежды. Румянец залил ее щеки.

– Прости, я… – Гермиона замолчала. У нее не было оправдания.

– Все хорошо.

Внезапно ее пронзило осознание, что она видела его наполовину раздетым только во времена войны. Гермина не смогла отвести взгляд.

Она захотела протянуть руку и прикоснуться к нему. Ощутить его сердцебиение под пальцами. Она привыкла спать, положив голову ему на грудь и слушая, как бьется его сердце. Убеждая себя, что он в безопасности.

У нее толком не получалось выспаться в Мэноре. Она постоянно переживала, что если закроет глаза на минуту, то Волдеморт вызовет его одного. Ей снились кошмары, в которых Драко корчился и срывал голос от Круциатуса. Или о том дне, когда Волдеморт проклял его за то, что она отказалась рассказать о своем зелье против окклюменции.

Гермиона бросила взгляд на его плечо.

Тогда, после проклятия, после того, как она предоставила Волдеморту всю информацию, Драко трясло, он терял сознание и его организм впадал в шок, несмотря на ее поддерживающие лечебные заклинания. Она валялась в ногах у Волдеморта, умоляя того поместить Драко в больницу святого Мунго.

Ей было отказано.

Дополнительное наказание за ее неповиновение. Никаких целителей. Если она сама переместит его в больницу, Волдеморт пообещал лично наложить проклятие на другое его плечо на следующей неделе.

Гермиона аппарировала с Драко в поместье и вылечила, как могла, выуживая из памяти каждый клочок знаний об исцелении, который когда-либо узнала.

От шрамов невозможно было избавиться. Когда он простужался, они ныли сильнее. Драко не говорил ей об этом, но она заметила, что выражение его лица становилось более напряженным в пасмурные дни.

Ее пальцы слегка коснулись шрамов.

– Прости меня, – повторила она в который раз, – нам нужно переехать. Куда-то, где не так холодно.

Он перехватил ее руку.

– Все в порядке, – ответил Драко, переплетая их пальцы. – Вообще я искал тебя, потому что хотел сказать кое-что.

– Что думаешь насчет юга Франции? Или, может, Греция? Однажды я ездила туда с родителями. Или Австралия – никто не узнает нас там.

– Все в порядке, – повторил он.

– Нет, не в порядке. Здесь слишком холодно для тебя. И у тебя нет друзей. Ты почти как в тюрьме, – она чуть не расплакалась и попыталась высвободить руку.

Драко не отпускал. Он притянул ее ближе, пока их лица почти не соприкоснулись. Она опустила глаза и уставилась на их переплетенные пальцы.

– Гермиона, я хотел тебе кое-что сказать, – тихо произнес он. Его дыхание скользнуло по ее щеке.

Она резко подняла глаза. Они были так близко. Взаимное притяжение между ними было словно натянутая струна. Если Гермиона повернет голову, их губы соприкоснутся. Она слегка задрожала и кивнула головой в противоположную сторону.

Ей казалось, будто из комнаты разом исчез весь воздух.

Она хотела обернуться. Прикоснуться ладонью к его щеке или шее, почувствовать, как учащается его пульс, как расширяются зрачки, когда она прижалась бы губами к его губам. Он бы обнял ее за талию и притянул бы ближе, и их сердца слились в едином ритме. Она хотела узнать, осталась ли его кожа на вкус такой же, как и раньше. Ощутить его холодные руки, скользящие по ее спине и согревающиеся от ее кожи…

Полено в камине, охваченное огнем, треснуло, и рассыпало вокруг искры.

Гермиона отстранилась.

– Что сказать?

Драко наклонился к ее лицу и прошептал:

– Я хотел сказать, что верю тебе. Верю в то, что ты любишь меня.

Он замолчал, когда ее зрачки расширились. Ее сердце, казалось, пропустило удар, а затем затрепыхалось, словно испуганный кролик. Гермиона продолжала смотреть на него в ожидании, когда моргнет, и все снова рухнет. Когда она убедится, что окончательно впала в бред.

У ее рук, впрочем, были собственные намерения. Они схватились за концы одеяла, накинутого на него, и притянули его бесконечно близко, прежде чем она одернула себя.

Ее глаза были прикованы к его лицу. В поисках любых сомнений. Колебаний. Он отвечал ей спокойным взглядом.

– Ты… веришь? – неуверенно переспросила Гермиона.

Он слегка кивнул, не нарушая зрительный контакт.

– Я довольно много размышлял об этом. Понимаешь ли, несколько месяцев назад ты серьезно лягнула меня в голень – а любовное зелье ни за что не позволило бы тебе такое самодурство. Поэтому, исключив и несколько других вариантов, я вынужден признать, что нет иных правдоподобных…

Она потянулась вперед и прильнула к его губам.

– Я люблю, – с горячностью отозвалась Гермиона, запутавшись пальцами в его волосах, – люблю.

Он притянул ее к себе, и они утонули друг в друге. Целуясь без чувства вины, кружась в водовороте вожделения и счастливого облегчения. Как если бы они вернулись домой из путешествия, которое и не надеялись пережить. Она обняла его крепче и прижалась к нему, изливая свое сердце в его губы.

– Ты это всерьез? Действительно веришь мне? – все еще не решаясь признать это, затем спросила Гермиона.

Драко посмотрел ей в глаза и кивнул. Она всхлипнула от облегчения и снова поцеловала его. Он запустил пальцы в ее волосы, потянул, выгибая ее шею назад, чтобы ощутить, какова та была на вкус.

Они оказались в аду и уцепились друг за друга, чтобы не сломаться. И когда все успокоилось, оказалось, что их душевные раны идеально совпадают друг с другом.

Она пыталась не плакать в его объятиях, но не могла сдержаться. Слезы беззвучно катились по ее щекам. Когда Гермиона чуть отодвинулась, чтобы попытаться смахнуть их, она обнаружила, что он тоже плачет.

Она никогда не видела, чтобы он плакал. Ни когда его пытали. Ни когда они были вместе. Ни когда он дал ей противоядие и развернулся, чтобы уйти. Ни когда его выпустили из тюрьмы. Его голос срывался, а лицо искажалось от эмоций, но она никогда не видела в его глазах слез.

Гермиона стерла слезы с его лица.

– Я люблю тебя, – тихо сказал Драко, смахивая ее слезы.

– Я верю.

Она прижалась щекой к его ладони и провела пальцами по изгибу его скулы.

Он все еще был худым – он всегда был худым. Но изможденность исчезла. Боль и опустошение войны перестали быть единственным, что можно было разглядеть в его глазах. Любовь сияла гораздо ярче.

– Я всегда буду любить тебя, – продолжила Гермиона, – даже если забуду всю свою жизнь. Уверена, я буду искать тебя. Я всегда буду чувствовать, что тебя не хватает.

Она легко прикоснулась подушечками пальцев к шрамам на его плече.

– Я всегда буду немного сломленной, – сказала она дрожащим голосом. – Но я буду стараться изо всех сил любить тебя правильно.

Он притянул ее к себе, и ее голова прижалась к его плечу.

– Ты любишь лучше, чем кто-либо. Единственное, о чем я всегда мечтал, – это узнать, какова ты на вкус.

В ту ночь они занимались любовью. Свободной от вины и сожалений. Не чтобы забыться или сбежать от мира. Они просто любили друг друга.

Они собрали воедино ужасные воспоминания и разрозненные фрагменты своих личностей и превратили это в нечто настоящее. Оно не было совершенным. Трагичность их истории никуда не исчезла, и легко можно было разглядеть ее трещины. Но эта история принадлежала им.

Они построили нечто новое на осколках прежнего.

И мир открывался им. Они путешествовали. Посетили Ильверморни. Получили степени по зельеварению. Они были счастливы настолько, насколько вообще могли себе представить.

Но вместе с тем оставалась одна маленькая деталь, которая причиняла Гермионе боль.

========== Эпилог ==========

Но вместе с тем оставалась одна маленькая деталь, которая причиняла Гермионе боль.

– Я мечтаю только об одном, – как-то раз сказала она Драко, – о том, чтобы ты не давал Непреложный Обет. Я бы так хотела, чтобы все, что у нас есть, было потому, что ты был свободен и хотел это создать. И не потому еще, что ты был вынужден.

Он смотрел на нее мгновение, а затем с легкой улыбкой ответил:

– Желание исполнено.

Она непонимающе нахмурила брови.

– Я не давал Обет, – признался Драко. – Мы с Поттером просто выдумали его. Мы не могли предположить, поможет или навредит что-то настолько безумное. Поэтому решили попробовать. Мы не собирались совершать необратимые глупости, если от них не было эффекта.

Гермиона уставилась на него в полнейшем шоке.

– Ты…. Что ты сделал? – наконец смогла выдавить она.

– Я не хотел, чтобы ты накручивала себя, – ответил он, беря ее за руку. – Я хотел, чтобы ты была уверена в том, что я не собираюсь исчезать. Я всегда был с тобой только по одной причине: потому что хотел.